Текст книги "Тройной переплет"

– Возникло небольшое техническое затруднение. Сейчас Лукас работает над его устранением, – дал справку Макс и на всякий случай бросил взгляд на футболку. Вдруг она сама, вопреки воле хозяина, снова исхитрилась обернуться изнанкой и снова позорила его перед высокой гостьей дома. Но нет, футболка не подкачала, а значит, можно было со спокойной совестью отдаться процессу созерцания и анализа происходящего на Оргеве.

Пока Шпильман объяснял богине суть затруднения, зеркальце и камешек успели испариться из рук мага. Мосье Д’Агар отступил на несколько шагов от ворот, окинул их хозяйским взглядом и несколько театрально хлопнул в ладоши, а потом встряхнул кистями рук.

– Интересное плетение, – оценила Архадарга и откинулась на мягкую спинку, выполняя пожелание Рэнда, который подтаскивал к зеркалу от стены еще одно кресло для себя и буквально сворачивал при этом шею, чтоб не пропустить ни секундочки представления.

Темная богиня, кажется, действительно заинтересовалась происходящим на Оргеве настолько, чтобы не предъявлять требований к ускорению действий. И с удовольствием наблюдала за магом.

«Наверное, – решила Элька, – мха в подвале на Венстике было предостаточно, а вот телевизор с кабельными каналами в набор молодой матери-богини не входил, и Архи смертельно скучала, дожидаясь, когда из «яичка» вылупится малыш».

Как раз в тот миг, когда гостья одобрила плетение заклятия и маг хлопнул в ладоши, Элька тоже увидела на мгновенье причудливую канву чар и восхитилась вслух куда более эмоционально, тоже захлопав в такт с хлопком коллеги:

– Здорово! Теперь на воротах только предупредительной надписи не хватает, как в Мории, только позаковыристей, все-таки новый век на дворе, что-нибудь вроде: «Если друг – входи, если враг – прочь иди иль пеняй на себя и быстрей заходи!»

Маг снова почувствовал вибрацию изменений в изготовленных чарах.

– Мадемуазель… – тихо, но очень прочувствованно откомментировал Лукас замечание Эльки, явно имея в виду какие-то другие слова, высказать которые вслух ему не позволяло воспитание джентльмена, способного назвать кошку кошкой и внизу самой темной лестницы, после падения с верхней ступеньки по вине хвостатого недоразумения.

– Очень интересное плетение, – снова повторила Архадарга и едва заметно кивнула хаотической колдунье.

– Она опять чего-то наколдовала? – пытливо поинтересовался Рэнд, устраиваясь на новом месте с прежним комфортом и подтаскивая к себе любимые орешки. Архи покосилась на вора и тоже взяла со стола пакетик.

– Oui, мосье Фин, но что именно, я пока определить не могу, – констатировал с досадливым восхищением маг традиционной школы.

Инкуба в равной степени бесила Элькина безалаберность и восхищало изящество ее волшебства и его своевременность. Каким бы некстати учиненным ни казалось ее колдовство первоначально, Лукас уже успел убедиться в его уместности. Теперь мосье считал это свойство одной из природных особенностей редчайшей магии, доставшейся девчушке из урбомира по наследству от прошлого воплощения колдуньи-экспериментаторши Сильдин, заплатившей за свою последнюю гениальную идею жизнью. Теперь, узнав предысторию рождения таланта, Д’Агар, пожалуй, стал лучше понимать его суть.

Уяснив, что творение заклинания завершено и он может более не опасаться повредить его плетение своим присутствием, к воротам перенесся Эсгал. Разумеется, воин не преминул прихватить Арсина, Шавилана и Фельгарда в качестве живого багажа. Длины рук хватило на всех.

От центральной башни крепости к группе встречающих уже спешили жрец и комендант Вайда, с которой сняли домашний арест. Женщина при виде спасителей отечества на мгновенье приняла виноватый вид и чуть покраснела, рука дернулась потереть горбинку перебитого носа, но тут же комендант одернула подбитую мехом теплую куртку и приняла деловитый вид из разряда: «Я знаю, что натворила, но готова смыть позор любой кровью, вашей или моей, неважно, готова прямо сейчас, коль пожелаете».

Однако выяснять отношения или вопрос причастности Элькиной магии к заклинанию Лукаса уже не пришлось, ибо с башни донесся разлетающийся по всей крепости высокий звук рожка и хриплый, явно подстуженный зимой в горах голос наблюдателя: «Отряд у ворот!»

В считаные минуты после сигнала оповещения послышался шум, издаваемый людьми, приближающимися по каменистой тропе. Чтобы именоваться дорогой или хотя бы дорожкой, ей все-таки не хватало ширины. Все, не занятые подготовкой к отражению возможной скорой атаки, начали украдкой сползаться к воротам. Любопытство было сильнее опаски перед возможным разносом от грозной Вайды и принца, да и по новостям с «большой земли» защитники Эркайса стосковались изрядно.

Шум у ворот перешел в надменно-презрительный, полный петушиного гонора уже знакомый, но куда более громкий, чем протранслированный недавним заклятием чароплета Шавилана, гнусавый голос:

– «Если друг – входи, если враг – прочь иди иль пеняй на себя и быстрей заходи!» Что вы тут за ерунду на воротах понаписали? Лучше б королевский девиз и герб выбили! И не жалко ж было золотую краску тратить! Ладно, отпирайте быстрее, мы-то друзья, а не те легионы темные, о которых вы его величеству депеши шлете, от дел государственных отвлекаете!

После высказанной вслух фразы насчет входа-ухода ворота сами по себе, без всякого участия готовых приподнять тяжелый брус стражей начали открываться. Один за другим оба гигантских засова отъехали в сторону, и створка с погромыхиванием распахнулась, являя защитникам Кондора долгожданных, но сомнительно, что желанных в том составе, что явились, гостей.

– Командор Белиаз, приветствую вас и ваших людей у врат Кондора! Надпись на воротах не украшение, а чары защиты, призванные оградить нас от врагов, – неожиданно звучным и сильным, никак не вязавшимся с его мягким обликом и обычными интонациями голосом провозгласил Арсин, беря инициативу в свои руки по долгу высокой крови.

– Ну-ну, – фыркнул ничуть не убежденный командор и первым шагнул в ворота, демонстративно распахивая плащ так, чтобы он развевался поживописнее.

Но в роду этого конкретного товарища явно не было древних королей, как у хорошего знакомого команды – защитника Нала с Алторана, ныне женатого на дане Минтане и активно занятого заботой о производстве наследников и королевстве Мандрагорнал. Вот уж кто умел так умел носить плащи. Сразу становилось ясно: перед тобой потомок знатного рода, а не просто тупой качок, напяливший красивую одежонку ради понтов.

Командор еще разок передернул плечами, пытаясь заставить плащ хлопать на слабом внизу, не в пример вчерашнему, ветерке, и явно пожалел, что в горную крепость не было никакой возможности протащить боевого коня. Вот на коне он сейчас смотрелся бы поэффектнее и куда выше всех встречающих. Вслед за начальством в крепость потянулись остальные вояки.

Выставив вперед ногу в сапоге на меху с яркой шнуровкой и кистями, Бейлиаз раскрыл рот, но вместо очередного хамоватого заявления выдал:

– Кух-ка-ре-кух!

– Что? – удивленно переспросил Арсин, не ожидавший столь идиотской выходки даже от такого записного хама.

– Ку-ка-ре-ку-кху-кху, кудах тах-тах! – повторил и дополнил командор, начиная на глазах наливаться краской гнева.

– О Лукас, ты гений! – выдохнула Элька, от всей души наслаждаясь зрелищем, впрочем, как и остальные, кроме самого командора и человека в сером плаще.

– Вы думаете, мадемуазель? – «скромно» уточнил маг, даже не собираясь опровергать сего восхитительного утверждения.

– Ага, – кивнула Элька и нетерпеливо полюбопытствовала: – А что, они все будут кудахтать и кукарекать? Как те из Темной Братии на Алторане?

– Смотрите, ma chere, мне и самому занятно проверить, но заклятие я плел иной формы, – предложил Лукас, и пусть лицо его хранило серьезность, но в глазах инкуба точно плясал выводок дьяволят.

Мужчина в сером, похоже еще не уяснивший для себя серьезности ситуации, решил, что его пустоголовый, чванливый начальник валяет дурака, издеваясь над принцем. Сердито нахмурившись, он быстро подошел к командору, положил руку ему на локоть и зашипел. Нет, в самом деле, зашипел:

– Т-с-с-с, ш-ш-шс-с-с! Шшшшш!

– Лукас, присоединяюсь к Эльке, ты – гений! Эти ребята нам больше не страшны! – гордый изобретательным другом, подытожил Рэнд. – Напыщенный придурок кукарекает петухом, тайный шпион шипит змеей.

Но если пижон Бейлиаз продолжал топать ногами, кудахча и пытаясь вынуть из ножен меч, то серый ординарец слазил в походную сумку за планшетом, следом достал из нее грифель и лист бумаги. Быстро прикрепил лист на тонкую досочку, вывел что-то и после пары мгновений раздумья решительно протянул жрецу Тарину: наверное, сан служителя Щитоносца подразумевал неподкупность, а может, всего лишь обязательную грамотность для начертания возжигаемых на алтаре молитв.

Тарин взял бумагу и добросовестно озвучил послание во всеуслышание:

– Т-с-с-с, ш-ш-шс-с-с! Шшшшш!

Элька и Рэн, затаившие дыхание при мысли о том, что вдохновенная проделка Лукаса накроется медным тазом из-за одного не в меру сообразительного умника, попадали с кресел от хохота. Тайком заулыбались Шавилан и Арсин, которым Тарин передал бумагу в качестве вещественного доказательства.

– Лукас, ты гений вдвойне, – простонала сквозь смех Элька. Улыбался даже Гал, скалился форвлак, все больше радуясь тому, что согласился на предложение хаотической колдуньи. Развлечение выдалось великолепным!

– Так вот что значат те слова на вратах! – громко, гораздо громче, чем говорила обычно даже своим командирским голосом, «догадалась» Вайда, разрешая недоумение и замешательство в стане новоприбывших и собственных солдат: – Видно, не с добром вы к нам пожаловали, командор. А ну-ка, воины, вы-то как на речь способны или только по-собачьи брехать будете?

– Ты чего, командор, эй, то есть комендант Вайда! Что ж мы, разве с людьми биться явились? – громыхнул из отряда бородач, возвышавшийся на голову над самим Бейлиазом и смотревший на пижона самым хмурым образом еще тогда, на привале. – А этот петух со змеем нас за дорогу пуще вшей достали и кровь пьют – и удавить нельзя! Ну так раз они тепереча кукарекают и шипят, знамо приказывать не могут. Стало быть, теперь ты нам начальство и принц, коль мы в Кондор прибыли!

– А-а, Арген! Ты, что ль, демон старый?! – обрадовалась женщина, как родному, здоровяку, и лед отчуждения был сломан.

На петушащегося Бейлиаза и замкнувшегося в молчании – что шипеть-то без толку, коль никто не понимает? – сероплащенника никто больше не обращал внимания. Вайда повела людей устраиваться в свободную казарму, а двух «зверушек» по приказу принца решено было временно поместить в отдельных апартаментах под соответствующим надзором. Кто ж знает, насколько недобрые мысли они затаили?

К командору применили силу, а ординарец пошел сам, не сопротивляясь. Он даже приостановился, чтобы слегка поклонится принцу в знак признания того, что победа осталась на стороне его высочества, и сделал какой-то знак рукой вроде салюта.

А Арсин, проводив «дорогих гостей», перевел почти влюбленный взгляд на посланцев Совета богов. И, как совершенно ясно почувствовали все, даже маловосприимчивый к движениям людских душ Гал, принц собрался долго, пространно, так, чтоб не каждый эльф переплюнул, благодарить.

Поэтому первым начал говорить воин. Коротко и сурово он бухнул:

– За дело.

– Да-да, мосье Эсгал, вы совершенно правы! Ваше высочество, нельзя ли приказать привести вчерашних пленников во двор? Кстати, как они, не бузили? – подхватил Лукас.

– Нет, тихо все было, вернее, спокойно, они только песни пели. Винзел! – махнул рукой принц, отдавая распоряжение.

Воин кивнул и удалился, свистнув в помощь еще пару конвойных. Видно, авторитет Гала, твердо заявившего вчера, что добровольно сдавшимся врагам нужно верить на слово, действительно был высок в воинской среде, коль на него положились столь безоговорочно. Впрочем, любой хоть раз лицезревший оборотня с мечом, а уж тем более бившийся с ним бок о бок, проникался к Эсгалу если не величайшим благоговением, то уж уважением и восхищением точно.

– Песни у них красивые, – задумчиво прибавил Шавилан. – Я слушал…

– Слушал! Будь твоя воля, дружище, ты б и ночевал под дверью, чтоб ничего не пропустить, и слова записывал на память, – добродушно подколол Арсин старого товарища, оказавшегося истовым меломаном.

В считаные минуты на дворе замка выстроились представители темных народов, с некоторой настороженностью взирая на того, кому сдались в плен в ожидании решения своей участи.

– А что с теми, кто спит у стен под заклятием? – задумчиво уточнил чароплет, интересуясь гениальными задумками посланцев и мага, чье искусство и фантазия искренне восхитили коллегу.

– О, они занимают некоторое место в наших планах, – расплывчато пояснил Лукас и, нажав на перстень для конфиденциальности разговора, поинтересовался у коллеги:

– Мосье Эсгал, как полагаете, «жених» нашей мадемуазель может оказать нам некоторую услугу? – Маг наскоро объяснил, что именно он задумал.

Гал, не утруждаясь словесной формой ответа, коротко кивнул и знаком попросил воина-шамана приблизиться. Тот шагнул из строя пленников, с подрагивающими от интереса ноздрями и кончиками острых ушей. Маг вручил зеленому гоблину моток чего-то напоминающего полупрозрачную веревку, дал инструкцию и перенес его со двора Кондора в другое место. Вернулся мосье почти мгновенно и обратился к Арсину:

– Выше высочество, ваши спящие у стен соплеменники скоро освободятся от чар, мы же отправляемся на переговоры с консортом Бэркрудом. И смею надеяться, как бы дело ни повернулось, более туманные врата не распахнутся, чтобы нести смерть.

– Я верю вам! – пылко ответил принц, если б мог, наверное, тоже устремился на эти самые переговоры вместе с посланцами Совета богов, но, по счастью, сквозь туманную пелену его высочество проходить не умел, а то пришлось бы его запирать, как отважного Люмми, в какой-нибудь зале замка или освободившемся подвале.

– Пленники, сейчас мы собираемся перенести вас по другую сторону врат, в родные земли. Чтобы магия подействовала, вам всем надлежит подойти поближе и прикоснуться либо к одному из нас, либо к тому, кто будет за нас держаться, – дал Лукас исчерпывающие инструкции.

Гал подкрепил право мага на раздачу указаний своим пленникам коротким знаком руки.

– Вы нас что, отпускаете? Без выкупа? – вылупил раскосые глаза так, что они стали почти круглыми, орк, тот, что первым сдался вчера Эсгалу, демонстрируя похвальную сообразительность.

– Нет. Мы вас используем, чтобы показать свою силу, – проронил воин. – Ваше оружие остается победителям.

Орк уважительно ухмыльнулся. Вот такую логику он понимал! И первым положил на предплечье Гала лапу с плоскими, хоть и кривыми, ногтями. Ну чем не человек из Элькиного определения? Вслед за первым остальные пленники быстро обступили двух оборотней и инкуба. Лукас нажал на перстень, задавая координаты телепортации по полученной от птицы-шпионки картинке. Во внутреннем дворе крепости Кондор стало значительно свободнее. Зато народу прибавилось по ту сторону непроходимой туманной границы, на каменистой снежной равнине, где в некотором отдалении от точки прохода уже тусовалось войско для очередного штурма. Появление своих соплеменников в странной компании было встречено озадаченным молчанием, спустя несколько секунд сменившимся тихим рокотом. Маг не дал этому чувству перерасти в агрессию, а тем паче в открытые враждебные действия.

Гал коротко объявлял пленникам: «Свободны».

Военнопленные, отпущенные без всяких условий и существенного выкупа (оружие – штука ценная, но жизнь-то важнее), задумчиво морщили лбы, хмыкали, сопели и фыркали, но иными способами выражать сомнения в словах высокого воителя не стали. Они слаженно устремились к толпе сородичей. Каким бы странным ни был Гал, любой из уходящих был уверен: стрелять в спину он не станет и другим не позволит.

Лукас достал из кармашка камзола маленький серый орешек, не больше фундука, тихо сказал: «Летен дел прок!» – и уронил под ноги. «Защитный купол поставил», – догадалась по переводу фразы Элька.

Топтать камешек, как бисер, в отличие от коллеги Шавилана, маг не стал, он словно вовсе забыл о предмете, занявшись иным, более срочным делом, торопясь действовать, пока ошарашенные происходящим, преобладающие массы противника пялились на нежданных визитеров и пытались сообразить, что к чему и что с этим делать.

Считаные секунды у мосье Д’Агара занял процесс дальнейшего колдовства. Он свел ладони у рта уже знакомым команде жестом, и голос инкуба разлетелся по всей равнине и дальше к замку, Элька могла бы поклясться, что услыхали даже пауки в самых глубоких подземельях:

– Консорт Бэркруд, нарушитель договора богов, твои условия исполнены. Настает полдень. Форвлак и мышь у ворот! Явись и держи ответ в своих действиях!

Понимая, что близится его звездный час, Фельгард довольно оскалился. Очертания мускулистого тела в стильных кожаных одеждах подернулись маревом и исчезли, являя здоровенного бело-серого форвлака. Даже высоченному Галу великолепный зверь был по пояс. На холке оборотня, растопырив крылья для равновесия и пущего пугательного эффекта восседала гордая поручением любимой хозяйки Мыша и старательно выпучивала глаза. Яркое солнышко ничуть не смущало волшебную зверушку.

– Думаешь, этот засранец… – начал было говорить по привычке, что на язык попало, спохватился и рассыпался в извинениях перед Архадаргой Фин: – Ой, простите великолепная леди…

– Засранец, да, – спокойно и даже как-то довольно, дескать, правильно ты его приложил, одобрила использованное определение богиня.

– Эгхм, так ты думаешь, Лукас, он тут же со всех крыльев прилетит? – въедливо уточнил Рэнд, успокоившись на тот счет, что он не обидел суровую и могущественную гостью. А то ведь кто их, женщин, знает, разобидится, и, корми не корми мороженым, прощения не выпросишь, как-нибудь проклянет или покарает. Что боги, что бабы – на это дело горазды! А тут все один к одному.

– Не думаю, не думаю, мосье, но время открытия врат неумолимо приближается, войско ждет. После вчерашнего позорного отступления консорту фактически брошен открытый вызов, если он проигнорирует его, то окончательно утратит политическое положение и доверие вождей и войска, несмотря на всю магию своего шамана. Так что единственное, что может сделать Бэркруд, – это попытаться явиться на переговоры как хозяин, выставив нас жалкими просителями, – выложил карты на стол маг.

– Но ты ему этого не позволишь! – утвердительно предположила Элька.

– Разумеется, нет, мадемуазель, – снисходительно усмехнулся мосье и вежливо попросил: – Не будете ли вы так любезны передать нам с мосье Эсгалом пару кресел?

– Мне – стул, – поправил воин.

– Да-да, конечно, на стуле мосье Гал будет смотреться гораздо уместнее, – оценил со своей колокольни желание коллеги инкуб и с благодарной полуулыбкой принял переданную коллегами мебель.

Теперь явления проштрафившегося консорта ждали не просители, исполнившие нелепые условия, а скорее судьи. Так эффектен был Лукас в своем роскошном камзоле, раскинувшийся в кресле, суровый Гал, сидящий рядом на стуле, и форвлак, после секундного размышления довершивший композицию своей полулежащей тушей у ног воителя.

– Ого! – восхищенно выдохнула Элька и потребовала от технического гения: – Макс, можно эту картинку с зеркала перефотографировать будет? Я вставлю ее в рамку и повешу в комнате! Какая красота!

– Можно, – великодушно порадовал подругу Шпильман, – я с записи изображения пересниму потом, выберу ракурс получше. Или ты хочешь сейчас?

– Нет, Максик, сиди, а то что-нибудь интересное пропустишь, – помотала головой девушка. – Потом так потом, я потерплю! Спасибо тебе!

– А меня на стенку в рамочке не хочешь? – то ли в шутку, то ли всерьез надулся Фин, наморщив острый нос.

– Хочу! – совершенно неожиданно призналась Элька. – Вот как мы с теми ребятишками на поляне сидели или лучше как ты по карнизу в Айчиге прошелся на спор с тем Сумеречным Валетом! Это тоже так здорово было! Все обмерли!

– Так уж и здорово! – польщенно фыркнул Рэнд, получивший за свою выходку изрядный нагоняй от Гала и Лукаса.

– Точняк! – решительно подтвердила безбашенная хаотическая колдунья, к вящему неодобрению более осмотрительных членов команды. – И остальные тоже так думают, только вслух тебе этого никогда не скажут, потому что поощрять необдуманные, неосмотрительные и рискованные поступки нельзя! И если б ты грохнулся, мы б очень переживали!

Элька весьма близко к тексту процитировала последнюю выволочку мосье Д’Агара, устроенную за тот самый трюк в жанре эквилибра, который проделал Фин, чтобы сбить гонор с криминального авторитета и заручиться его помощью в деле о краже наследницы. Последнюю фразу, насчет «грохнуться», девушка прибавила уже от себя.

– А вообще-то это идея, надо сделать памятный альбом с картинками наших приключений, чтобы было что вспоминать и рассматривать, – полушутя-полусерьезно предложил вор, секунду подумал и продолжил: – Если найдется минутка между!

– Да-да, надо нащелкать! – тут же загорелся идеей Макс, да и кому, как не ему, помнившему каждое дело команды во всех деталях, была по силам эта творческая работа! И только цепкие руки Эльки и Рэнда удержали Шпильмана от немедленного воплощения идеи в жизнь или от падения с кресла. Это уж как посмотреть!

Словом, фотография в рамочке на стене, как и альбом, пока оставалась обещанной перспективой, и Элька могла созерцать прямую трансляцию эстетического зрелища. Броский шатен в кресле, суровый воин по правую руку от него. Или это шатен по левую сторону от воина? Кто главнее в этой паре, наблюдатели бы, пожалуй, сказать затруднились. А может, и вовсе главной была большущая, весело скалившаяся зверюга по центру живой композиции, скрестившая лапы в не менее демонстративном жесте, чем маг?

– Они вас боятся, – удивленно констатировала Мирей, чутко улавливая эмоциональный настрой толпы.

Создания, готовящиеся к очередному рейду через врата, и впрямь несколько поумерили пыл приготовлений после дерзкого вызова Лукаса. Те, кто способен пройти сквозь волшебную стену без ключей Бэркруда, вызвать его к себе на ковер, как проштрафившегося сопляка, да притом еще и прихватить с собой пленников, только чтобы отпустить их на свободу, отнюдь не просты. А уж те, кто может так небрежно усесться в кресле (откуда оно-то, кстати, взялось?) на глазах у сотен вооруженных врагов, всего в нескольких метрах от них, – тем более. Нет, к таким загадочным созданиям – а что ни один из этих визитеров не человек, представители темных народов Оргевы чуяли явственно (Лукас специально не стал маскировать свою силу, а Гал не маскировал ее никогда) – лезть с глупыми вопросами или дракой не стоило. Вот явится консорт со своим шаманом, заваривший всю эту кашу, пусть он и разбирается.

Так или почти так подумал каждый вождь разноплеменной орды, кроме одного, то ли самого дерзкого, то ли самого глупого морочника. Туманный забияка, бывший размером не более среднего человека, внезапно вырос до великана, подхватил с земли огромный, с тройку хороших арбузов, камень и с размаху швырнул его в мага.

Камень просвистел, как выпущенный из катапульты, но по гораздо более прямой траектории к тройке, если не считать четвертой летучую мышь, дерзких чужаков. Недолетев до компании каких-то полуметра, снаряд наткнулся на незримую преграду, отрикошетил и устремился именно в ту точку, из которой был послан – в морочника. «Героический» метатель снарядов, не ожидавший такой подлянки, попал под собственное ядро и был буквально вынесен из толпы соплеменников в ближайшую груду камней. Он впечатался в нее и остался недвижим, припорошен слетающим с ближайших валунов снегом. Потерял морочник сознание или счел за лучшее притвориться, что потерял, выяснять уже было некогда.