Текст книги "Связи"

Связи
Юлия Грин

© Юлия Грин, 2016

ISBN 978-5-4483-4412-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Глава 1

У Грэхама просторный кабинет, окна которого выходят на залив – здесь, в Барселоне, похоже и нет других видов: либо залив, либо Саграда Фамилия, и оба завораживают так, что невозможно отвести взгляд. Джулия устраивается в кресле, разглядывая сваленные на столе бумаги и полупустую кружку с кофе, и вздрагивает, когда слышит звук открывающейся двери.

Перелет из Лондона в Барселону занял всего пару часов, большую часть которых девушка провела в раздумьях и переживаниях: они так давно не виделись с братом, что сейчас он кажется ей незнакомцем. Его звонок стал для Джулс неожиданностью – нет, они поздравляли друг друга с важными датами, днями рождения и Рождеством, но чтобы вот так просто созвониться и договориться о встрече…. К тому же, он оплатил перелет бизнес-классом и личного шофера в аэропорту, что уже наводило на подозрения – с чего бы ему делать такие жесты?

Девушка трясет головой, отгоняя навязчивые мысли и оборачивается, чтобы поприветствовать брата, но тот поднимает руку, почти не глядя на нее и продолжая говорить что—то в телефон на испанском. И когда он успевает учить все эти языки?

У Найта на столе открытый ноутбук, и Джулс невольно косится на экран, пробегая глазами текст коммерческого предложения с выделенными красным поправками: она не очень хорошо смыслит в гостиничном деле, но любому ясно, что дела у империи Найт’н’Дэй идут просто великолепно. Четыре новых премиум-отеля только за последние полгода, плюс расширяющаяся с каждым днем сеть бюджетных вариантов, отели в самых разных уголках мира и бесконечные закрытые вечеринки. Да, похоже Джулс на самом деле следит за карьерой своего брата.

Она молча разглядывает его и чуть нервно теребит прядь волос – надо избавляться от этой дурацкой привычки, неудивительно, что волосы всегда выглядят неаккуратно. Чего не скажешь о внешности брата – вот уж кто похож на модель с обложки глянцевого журнала: темные волосы тщательно уложены, кожа светлая, идеально-гладкая, а черный костюм только подчеркивает ее белизну. Сшит на заказ, судя по тому, как точно по фигуре он сидит, но это совсем не удивительно, учитывая вкус Грэхама.

Мужчина наконец заканчивает раздраженно говорить что-то в темно-красный Верту, весьма жестко обрывая разговор, и несколько секунд смотрит на сидящую в кресле девушку, а потом смеется, подходя ближе, и сжимает ее запястье, притягивая в объятия.

– Джулс! Черт, я последний раз видел тебя, когда ты ходила в первый класс с двумя косичками и бантами.

Джулия смеется в ответ и трясет головой, растрепывая волосы еще больше – от влажности они вьются и этим чертовски ее раздражают, но сейчас точно не время заморачиваться из-за волос. Признаться, она не ожидала, что Грэхам будет выглядеть вот так – по сравнению с ним она чувствует себя слишком несуразной.

– Эй, я и сейчас с косичками хожу! Иногда. А вот ты в последнюю нашу встречу стащил у отца кубинские сигары, и тебе влетело по первое число. Вкусные сигары хоть были?

Грэхам мрачнеет и чуть хмурится, разжимая объятия и отходя к столу, и Джулия мысленно выругивается. Она же знает, что отношения ее брата с отцом – не предмет для шуток, но все равно не может удержаться. Отличное начало встречи.

– Извини. Эм, слушай, я очень рада, что ты позвонил.

Они не виделись чуть больше семнадцати лет, и всю дорогу до Барселоны девушка гадала, что ему от нее нужно – ну, то, что она слышала о своем брате в светской хронике и от знакомых, не давало повода подумать, что он хочет поддерживать родственные связи. С таким головокружительным успехом…. Не похож он на семейного человека.

Грэхам разглядывает ее несколько секунд, а потом трясет головой, кивая за окно и улыбаясь, и закрывает стоящий на столе ноутбук.

– Прогуляемся? Я хочу попросить тебя… об одолжении.

Джулия приподнимает бровь и кивает, чувствуя удивление и легкое беспокойство – затеи Грэхама никогда не внушали особого доверия, в смысле, ему всегда приходили в голову такие сумасшедшие идеи, что можно уже начинать переживать, что он придумал на этот раз. Впрочем, она сама иногда делала те еще глупости – хорошо, что она не была публичной персоной, и девяносто процентов из ее поступков не попадало в газеты.

А остальные десять были не настолько ужасными и скандальными, чтобы таблоиды их долго обсуждали.

Чего не скажешь о глупостях ее братца. Она отлично помнит статью под заголовком «Найт энд… файт?», когда Грэхама сфотографировали на каких-то боях без правил в боксерских перчатках: каким образом он там оказался, и участвовал ли в самих боях, она не знает. Но, судя по тому, что следующие пару недель он провел на курорте в Индонезии – участвовал.

– Надеюсь, ты не хочешь, чтобы я ограбила банк. А на все остальное я согласна.

Она смеется, и Грэхам фыркает в ответ, пропуская ее вперед, в просторный холл.

– Подожди пару минут, я закончу с делами.

Найт подходит к секретарю, который тут же вскакивает с места, сжимая в пальцах блокнот с ручкой, и отдает распоряжения: какие встречи назначить, кого перенести на утро, и какие бумаги из кабинета отправить в шредер.

Он меняется моментально, становясь жестким, собранным, совершенно другим человеком, и это немного пугает – такая быстрая смена интонаций и выражения лица. Как будто в ее брате щелкает выключатель, превращая его в того самого человека, который с нуля, за несколько лет, выстроил империю, равной которой не существует, по крайней мере в современном гостиничном бизнесе. Не удивительно, что у него нет достойных конкурентов: если он ведет внутренние дела так, то, наверняка, серьезные вопросы он решает… более радикально.

Грэхам заканчивает свой монолог, даже не глядя на парня, который делает торопливые пометки в блокноте, но потом несколько секунд внимательно разглядывает его, дожидаясь, пока секретарь ответит, что все понял и все будет в срок.

– Завтра к девяти подготовь зал для совещаний.

Найт, наконец, возвращается к Джулии, которая разглядывает висящие на стенах фотографии, изредка поглядывая на брата. Он немного устало трет глаза, снова становясь тем самым Грэхамом, с которым она разговаривала несколько минут назад.

– Парни-секретари нравятся мне больше. Делают все быстро и четко, и если им придет в голову залезть к тебе в постель, они это хотя бы прямо скажут. Чаще всего.

Джулия моргает, глядя на Грэхама, говорящего все это с серьезным лицом, словно уже не раз сталкивался с подобным, а потом качает головой, посмеиваясь – да уж, газеты не все преувеличивают.

– К тебе в постель часто пытаются залезть секретари?

Она спрашивает скорее полушутя, чтобы поддержать разговор, но Грэхам действительно задумывается, словно вспоминая, и пожимает плечами, посмеиваясь в ответ.

– За последние полгода двое. Но оба не мои, один – конкурентов, а второй – партнеров. Кстати, примерно об этом я хотел поговорить с тобой. Не о секретарях, а о постели.

Джулия закашливается воздухом, чувствуя, как брови ползут вверх, и останавливается у дверей отеля, в котором они встречались – принадлежащем Грэхаму, само собой – и хлопает глазами, глядя на брата. Его фраза звучит совершенно неправильно, и девушка впервые всерьез задумывается о том, что такого важного могло произойти, что Грэхам решил попросить ее… о чем-то.

– Эм, кажется, я погорячилась, когда сказала, что согласна на все.

Грэхам смеется и качает головой, указывая Джулии на небольшое кафе с открытой верандой у побережья, и берет ее под локоть, когда они неторопливо идут через кишащую туристами улицу.

– Не волнуйся, я не собираюсь предлагать тебе ничего слишком аморального, иначе наша мать меня убьет. – Он посмеивается и добавляет, когда они минуют группку пялящихся на них туристов с фотоаппаратами. – Ну, почти ничего.

Глава 2

Ланч проходит относительно непринужденно, даже несмотря на то, что Грэхам делится своим планом, вернее, формулирует, какое именно одолжение ему нужно, и Джулия несколько раз давится Мохито. Наверное, стоило попросить добавить в коктейль больше мяты, она вроде как должна успокаивать.

– Если мать узнает, она убьет сначала меня, а потом тебя. Я серьезно.

Она смотрит на брата через небольшой столик и смеется, нервно и высоко, качая головой. Надо признать, что ее заинтриговало это предложение, даже несмотря на то, насколько нелепым и дурацким оно кажется на первый взгляд. Или именно поэтому оно и показалось таким интригующим?

Он молчит, дожидаясь какого-то ответа, и Джулс задумывается, подбирая слова и заказывая себе вторую порцию освежающего коктейля, а потом произносит, стараясь не звучать слишком ошарашенной и заинтересованной.

– Почему ты не хочешь просто заплатить кому-нибудь? По-моему, так было бы проще. Ты что, не смотрел все эти мелодрамы с сюжетом «он заплатил проститутке, чтобы она изобразила его невесту, а потом у них вспыхнули настоящие чувства…»?

Девушка декламирует, обрывая себя на середине фразы – судя по лицу Грэхама он предельно серьезен, и ее попытки разрядить обстановку не очень-то работают.

Грэхам смотрит на нее, чуть поджимая губы и допивая второй бокал скотча – Джулия старается не думать о том, как он может пить крепкий алкоголь в такую жару. Он прищуривается, наклоняясь чуть ближе и отвечая так, словно это очевидные вещи, которые она почему—то не понимает.

– Во—первых, я не хочу, чтобы титул достался кому попало, это же не деньги: захотел – дал, захотел – забрал. А во-вторых, в семьях у аристократов вечно какие-то скандалы, и наше появление обеспечит всех разговорами надолго, даже не придется никого убеждать. Заодно будет ясно, почему мы так долго скрывали наши отношения. И, к тому же, думаешь они вместе с сотней журналистов не будут проверять биографию внезапно нарисовавшейся у меня невесты?

Джулия закатывает глаза и убирает с лица пряди волос – с залива дует прохладный ветер, и многие уже спешат отправиться в более теплое место, но разговор сейчас в самом разгаре, и она может потерпеть и ветер, и растрепавшиеся волосы. Грэхам же, кажется, настолько увлечен своими мыслями, что даже не замечает того, что столики вокруг них постепенно пустеют.

– Да уж. Вау. В смысле, ого. Я даже не знала, что у нас в родне есть австрийские герцоги. Ричард Шенбрунн, надо же… И когда этот прием должен состояться?

– Через неделю. Не волнуйся, у меня уже есть детальный план того, что мы должны сделать.

Джулия качает головой, ловя взгляд брата – кто бы сомневался, у него есть план на любую возможную ситуацию. Должно быть, именно поэтому ему удалось с нуля построить такой бизнес. И ей, определенно, есть чему у него поучиться.

Например тому, как сдерживать эмоции и перестать глупо улыбаться от мысли, что Ричард Шенбрунн – человек, которого она столько раз разглядывала на экране телевизора и на мониторе компьютера, на самом деле их родственник. Возможность встретиться с ним, побывать у него в доме – это что-то куда более невероятное, чем все, что предлагает Грэхам, и чем все, что она могла себе представить.

Когда ей было восемнадцать, она увидела его выступление на конференции: молодого, но уже успешного доктора психиатрических наук, который создал свою теорию нейронных связей и систему лечения шизофрении. Это стало поворотным событием в ее жизни, потому что именно после этой речи Джулс пошла учиться на психотерапевта, и весьма преуспела в этой сфере.

Черт возьми, узнать Ричарда лично – это осуществление всех мечтаний одновременно.

Они заканчивают ланч, который плавно перетекает в обед, и Джулия возвращается в отель, договорившись встретиться с Грэхамом завтра рано утром, чтобы обсудить все детали. До первого приема у Шенбруннов всего неделя, и за эту неделю они должны успеть убедить мировую общественность, по крайней мере, некоторые ее круги, в том, что они помолвлены. Интересная у брата оказалась «просьба».

Джулия забирается с ногами в кресло на балконе, разглядывая открывающийся ей вид, и закусывает губу – не то, чтобы вся эта история ей нравилась, и она горела желанием участвовать в этой афере. Хотя, кого она обманывает – ей интересно, она заинтригована, и, даже не смотря на панику и нервозность, она хочет попробовать. Окунуться в мир Высшего Света, познакомиться с Ричардом, почувствовать себя… ну, если не принцессой, то графиней. К тому же, она так давно не делала ничего безрассудного.

Без Грэхама титул бы никогда и не достался ей: Шенбрунны являются их родственниками по линии брата. Да, у них общая мать, но отцы разные, и именно Натан, отец Грэхама, оказался племянником ныне умирающего от какой-то редкой болезни герцога. Она должна быть благодарна брату за то, что он предложил эту аферу именно ей, но… Ей совершенно не хочется обманывать даже незнакомых людей, к тому же, перспектива притворяться влюбленной в брата пугает едва ли не больше, чем предстоящая публичность.

Она всегда испытывала к нему симпатию, с самого детства, позднее переходящую в восхищение, и это одна из причин, почему ей не хочется заходить на эту территорию. Что, если, несмотря на всю эгоистичность и невыносимость Найта, эта симпатия станет сильнее?

Глупые мысли – в конце концов, она взрослый и адекватный человек, а не маленькая девочка, и вполне может контролировать и свои эмоции, и желания, тем более такие.

Но вот после, когда все закончится, вряд ли ее репутация быстро придет в норму. Она, конечно, совершенно не публичный человек, но после такого скандала любой будет на слуху, по крайней мере, какое-то время.

– Мда, титул и деньги или возможность нормальной личной жизни в будущем.

Она тихо смеется, устраивая подбородок на коленях, и решает, что, в конце концов, о личной жизни можно будет подумать и позже. Судя по тому, что братец попросил о таком одолжении ее, у него с личной жизнью все еще хуже. Она помнит разные статьи о том, что его видели то с моделью, то с мультимиллионером из Монако, но, видимо, ни с кем из них у него ничего не вышло. Почему, интересно?

Она прикрывает глаза, вспоминая сегодняшний ланч. И ловит себя на мысли, что вряд ли согласилась бы на что-то подобное, если бы Грэхам не попросил ее так, словно это действительно очень много для него значит. Словно ему больше не к кому обратиться. Даже перспектива знакомства с Ричардом – тем, из—за кого она и пошла учиться на психологию, вряд ли бы сыграла решающую роль. Но отказать брату в просьбе она не может, все-таки, как бы там ни было, пусть их семья и не образец хороший отношений, но родственные связи всегда были для нее самым важным.

Глава 3

– Куда ты меня ведешь?

Джулс заинтриговано разглядывает пустынные пляжи и виднеющиеся вдали виноградники: здесь, на южном побережье Испании, можно встретить самые разные пейзажи. Найт не предупредил ее о том, куда именно они отправляются, сказав, что ей понравится сюрприз, и она уже смирилась с тем, что допытываться нет смысла. К тому же, она действительно любит сюрпризы.

Первым сюрпризом стало уже то, что Грэхам не взял машину: пробираться по узким тропкам и набирать полные босоножки песка в его компании оказывается крайне странно, учитывая любовь брата к комфорту.

Это третий день, который они проводят вместе, и она никак не может привыкнуть находиться с братом в одном помещении. Это странно, непривычно, почти невообразимо, то, насколько он похож на свой «журнальный» образ, и одновременно, насколько сильно отличается от него. Он совершенно невыносим, не выпускает из рук телефон и планшет, утрясая «срочные вопросы», и, кажется, почти не обращает на нее внимания. К сегодняшнему утру Джулс уже всерьез задумывается о том, не зря ли она согласилась на эту авантюру.

Но Грэхам снова ее удивляет, и сейчас они преодолевают уже третий километр пляжей, наконец выходя к огромному каменному зданию, явно нуждающемуся в реставрации и при этом все равно величественному. Совсем не то, что ожидаешь увидеть на Коста Бланке.

– Это что?

У Джулс сбивается дыхание, потому что последние несколько десятков метров оказываются каменистыми, и ей приходится несколько раз хвататься за плечо Грэхама, чтобы не упасть. Наверное, стоило надеть кроссовки и джинсы, а не белое легкое платье с босоножками на тонких ремешках.

Грэхам хмыкает, протягивая ей руку, чтобы помочь спрыгнуть с последнего валуна, и выглядит слишком довольным, широко улыбаясь.

– А на что это похоже?

– Хм… на развалины?

Брат закатывает глаза, скрещивая на груди руки, пока девушка продолжает разглядывать здание. В окнах горит неяркий свет и мелькают силуэты, а на одной из дверей красуется надпись, которую она не сразу замечает. Ночью, с подсветкой, наверняка будет выглядеть впечатляюще: Коффетория «Олл Найт’н’олл Дэй»

– Это кофейня? В развалинах… рискну предположить, семнадцатого века?

Грэхам кивает, пропуская ее вперед, и Джулс разглядывает трещины в стенах, уже оборудованную подъездную дорожку, террасу, ведущую к морю. И абсолютное отсутствие людей.

Они заходят внутрь: свечи, темные от копоти и гари стены, какие—то рисунки на них, тяжелые столы и барная стойка напротив входа – и только вежливо улыбающийся администратор.

– Уверен, что она окупится? Здесь пустовато.

Джулс присаживается на услужливо подвинутый стул, и на столе перед ними тут же появляется свеча и меню, и девушка поднимает взгляд на брата, не скрывая восхищения – да, чего-то подобного от него можно было ожидать.

– Она еще закрыта. Можно сказать, что у нас с тобой эксклюзивный пред-показ. Официальное открытие через три дня, когда мы уже будем на пути в Вену.

Джулс закусывает губу, сжимая пальцами меню в деревянной обложке – мысль о Вене все еще пугает ее до мурашек. Но сейчас они с братом сидят в закрытой кофейне, посреди пустынного испанского пляжа, и это настраивает на восторженно—предвкушающий лад.

– Ого. Ничего себе, Грэхам… Вау. Здесь очень красиво. Я думала, что ты занимаешься только отелями.

Он улыбается, кивая администратору и заказывая себе традиционный американо с корицей и бокал красного шираза, а потом смотрит на сестру, ожидая, пока она тоже сделает заказ – такое же вино и сливочно-шоколадный десерт.

– Занимался, до этого момента. Пришла пора как-то расширять границы. Кстати, сестренка…

Она закашливается вином, когда Грэхам протягивает ей билеты на Ибицу – туда, где они должны разыграть первый акт своего «спектакля», датированные сегодняшним вечером, и небольшую изящную коробочку с поблескивающим внутри кольцом. Одно дело рассуждать об их будущей «помолвке» и совсем другое начать воплощать план в жизнь.

– Официальное предложение я сделаю тебе на вечеринке, чтобы попасть на первые полосы, но я решил, что ты оценишь… пред-показ.

Он улыбается, как-то заразительно и предвкушающе, словно уже видит их с титулом в руках, ну, вернее, с документами на титул в руках, и Джулс разбирает немного нервный смех. Ей даже приходится закрыть рот рукой, чтобы не засмеяться в голос. Пред-показ нового направления бизнеса брата и пред-показ предложения выйти за него замуж, и все в один день – это слишком… Слишком.

– Прости. Прости, я просто не ожидала. Пред-показ предложения, это звучит…

Она смотрит на него, и Грэхам неожиданно реагирует совсем как обычный человек, а не как известная медиа—персона с зашкаливающим эгоцентризмом и невыносимым чувством юмора. Он смеется, взъерошивая волосы, и жмурится, слегка запрокидывая голову.

Смех отдается эхом от каменных стен и мрачное помещение чуточку оживляется. Когда они оба умолкают, Джулс чувствует перемену настроения, словно на место напряжения пришло что-то другое, азарт и легкость.

– Итак, ты собираешься отвечать на мое, хм, пред-предложение?

Грэхам протягивает ей кольцо, и Джулия меряет его, глядя как оно переливается – белоснежное золото и бриллиант как минимум карат – она даже узнает марку, и возвращает кольцо обратно в коробочку.

– Ну, на пред-предложение, я могу ответить только «пред-да».

Грэхам фыркает и поднимает руку, чтобы подозвать официанта, и просит принести бутылку вина – да, кажется, парой бокалов они не ограничатся, а потом кивает сестре в сторону улицы.

– Пойдем, отметим начало нашей авантюры. Уверен, она будет успешной.

Он не успевает договорить, как от барной стойки раздается громкий звон, и бутылка красного вина разлетается осколками по каменному полу, и разлившееся вино напоминает лужу крови. Не самое приятное зрелище, и Джулс вздрагивает, поводя плечами, и смотрит на брата, когда он касается ее руки.

– Посуда бьется на удачу, да? Значит, нас действительно ждет успех.

Девушка кивает, соглашаясь с ним, но какое-то смутное беспокойство отдается холодком в кончиках пальцев, которыми она несколько секунд назад сжимала бокал.

Красное, густое вино конца двадцатого века на светлом каменном полу старинного дома выглядит слишком пугающе, чтобы предвещать успех, но Джулс хочется верить, что ее брат прав – посуда бьется на удачу.