Текст книги "Связи"

Глава 11

Похороны проходят торжественно и пышно, как и полагается в таких семьях, и Грэхам с Джулией остаются, чтобы попрощаться с герцогом – навсегда, и с его семьей – на какое-то время.

Они почти не говорят о том, что произошло, но оба понимают, что поступили правильно, даже несмотря на то, что это лишило их возможности получить титул в ближайшем будущем. После смерти Генри будет раздел наследства, а что касается титула, то все будет зависеть от Элизабет, которая пока решила отстраниться от дел и не принимать никаких решений.

На похоронах Грэхам стоит чуть поодаль, раздумывая, насколько невежливо будет сейчас воспользоваться телефоном, чтобы узнать о состоянии контракта с китайцами, когда к нему подходит Гэбриэл, улыбаясь и приветствуя его рукопожатием.

– Я надеялся увидеть тебя до отъезда, Грэхам.

У него теплые нотки в голосе, и сам он выглядит более отдохнувшим, хоть и немного печальным.

– Хочешь попросить еще об одной услуге? Нет уж, теперь моя очередь.

Грэхам смотрит на него немного раздраженно, хотя прекрасно понимает, что все произошедшее на церемонии не вина Асарлая, и хмурится, вспоминая, как Гэбриэл касался пальцами его висков, показывая странные видения. Будет ложью сказать, что Найт не думал о них, и любопытство все еще слишком сильно – но и демонстрировать его Грэхам не горит желанием. Любопытство и заинтересованность – это не те чувства, которые он хочет показывать симпатичным ему людям.

– На самом деле я подошел, чтобы тебя поблагодарить, но я помню, что теперь я твой должник. Я сделаю все, что захочешь, Найт.

– Не боишься, что я могу захотеть слишком многого, Гэбриэл?

У Грэхама жесткие интонации, и он смотрит на Асарлая внимательно и чуть насмешливо, и тот качает головой, протягивая Найту свою визитку. «Гэбриэл Асарлай. Сопровождающий. Красный Крест»

– Я ведь сказал «что угодно». Следующие три месяца я буду в очередной экспедиции, но звони в любое время, Грэхам, я сдержу свое слово.

– Я позвоню. И я все еще хочу узнать, как ты сделал то, что сделал. И что тебя связывало с герцогом, и ради чего я отказался от своего титула.

Асарлай чуть хмурится, беря Грэхама под руку, и отводит его немного дальше от людей к небольшой белоснежной лавочке возле чьего—то семейного склепа.

– Уверен, что на самом деле хочешь знать, Грэхам? Это не совсем та история, которая уместна на похоронах.

Найт пожимает плечами, упрямо глядя на Асарлая, и тот кивает, ненадолго задумываясь и бросая взгляд на часы – Патек Филлипп, один из самых дорогих брендов, и Грэхам ловит себя на мысли, что он совершенно ничего не знает о Гэбриэле. Откуда у него деньги на такие аксессуары и костюмы, пошитые на заказ? Неужели благотворительным миссиям так много платят? Он привык знать все о тех людях, с которыми сталкивается, и неизвестность злит и интригует одновременно.

– Я познакомился с Генри пятнадцать лет назад, уже после того, как он заключил контракт.

– Какой контракт?

Грэхам перебивает его и умолкает, когда Асарлай смотрит на него прямо и терпеливо.

– Я не знаю, зачем он обратился к демону с такой просьбой, возможно, не хотел, чтобы род Шенбруннов прервался, но он заключил сделку: душа в обмен на титулы для всех его наследников без исключения. Я не знаю, всех условий, может было что—то еще, о чем он умалчивал. Генри не любил говорить о семье и обо всем, что касалось контракта. Он помог мне в одном деле, связанном с моим наследством, а я захотел помочь ему избежать Ада. Тогда я ничего не мог сделать, но сейчас, когда он уже умирал, появилась возможность.

Грэхам моргает, разглядывая Гейба – и он должен поверить во всю эту чушь? Демоны, контракты, Ад? Начинает накрапывать дождь, и он ежится, поводя плечами – даже в костюме от Форда весьма прохладно.

– Можешь не верить мне. – Гейб словно читает его мысли. – Но ты отказался от своего драгоценного титула не просто так.

Грэхам молчит, все еще пытаясь осмыслить сказанное, и Гэбриэл встает, прощаясь и ссылаясь на то, что у него самолет через два часа, а потом чуть медлит, словно раздумывая. Он наклоняется, коротко касаясь губами губ Найта, и улыбается, отходя в сторону ограды кладбища прежде, чем Грэхам успевает ответить или сказать хоть что-то. Например «какого черта?» или «одним поцелуем не отделаешься».

Грэхам сидит на лавочке еще несколько минут, глядя ему вслед, и задумчиво вертит в руках визитку, все-таки убирая ее в карман брюк, а потом подходит к Джулии, касаясь локтя девушки. О том, что он узнал, он подумает позже – дома. Но как бы ему ни хотелось убедить себя в том, что это ложь, он уже верит Гэбриэлу.

– Идем? Нам пора ехать.

Девушка кивает, поднимая на него взгляд, и касается кончиками пальцев его щеки, чуть улыбаясь.

– Эй, мы поступили правильно. Я уверена, что у нас еще будет возможность получить этот титул, в конце концов, мы понравились Элизабет.

Грэхам кивает, сжимая ее ладонь, и ловит себя на мысли, что единственное удовлетворение от принятого решения заключается в том, что Гэбриэл теперь его должник.

***

Самолет отрывается от земли в четверть второго ночи, и Джулия смотрит на залитую огнями Вену, думая о том, как сильно изменилась ее жизнь, и как еще ей предстоит меняться. О том, что впервые в жизни она поступила так, как было нужно, и, пусть и косвенно, но спасла хорошего человека от чего—то ужасного

По крайней мере, ей хочется надеяться, что Генри был хорошим человеком

Она вспоминает прощание с Ричардом и то, с каким лицом он смотрел на могилу отца – и на долю секунды ей кажется, что если бы она успела поговорить с ним, прежде чем принять решение, возможно, она не была бы столь уверена в его правильности. Ричард совсем не выглядел скорбящим по отцу сыном

Что она вообще знала о Генри, кроме того, что он был всеми любимый и почитаемый глава одной из старейших семей Австрии? Ровным счетом ничего. И нарушать сделку, которую он заключил много лет назад, наверняка не просто от скуки… возможно, это было неправильно, даже несмотря на то, что в противном случае герцог попал бы в Ад.

Видения, которые показал ей Астар в тот вечер, были слишком яркими и пугающими, настолько, что Джулс хотелось только одного: спасти герцога от уготованной ему участи. И она до сих пор не может понять мотивов демона

Самолет заходит на посадку в сыром и пасмурном Лондоне, и где—то далеко, там, куда не может заглянуть обычный человек, Астар улыбается, разглядывая свои владения, и смеется, запрокидывая голову. Генри не был хорошим человеком, по крайней мере, большую часть своей жизни и то, что его душа не досталась непосредственно ему, не значит, что она не досталась Аду

Часть 2

Глава 1

Жизнь в Лондоне входит в прежнее русло спустя пару месяцев после их возвращения, хотя Джулия совсем не уверена, что это можно назвать привычным течением жизни.

В ее привычной жизни она жила в Пэддингтоне, ездила в клинику на электричке – и иногда на автобусе, несмотря на бесконечные лондонские пробки. В привычной жизни она тратила все свое время на стажировку и личную терапию, чтобы поскорее получить лицензию. В привычной жизни она и помыслить не могла о том, что Ричард Шенбрунн может гулять с ней по центру Вены, а один из старейших демонов покажет ей фрагменты своей сделки с отцом этого самого Ричарда Шенбрунна.

И уж точно в привычной жизни она не изображала влюбленность в своего брата.

По возвращению в Лондон им все же приходится поддерживать видимость отношений: это была ее собственная идея, потому что, если у них и есть шанс получить этот чертов титул хоть когда-то, то только в случае, если Элизабет будет уверена, что они на самом деле… вместе. И потому что, несмотря на все, девушка чувствует свою вину за произошедшее – Грэхам потратил немало времени и сил на то, чтобы воплотить свой план в жизнь, и то, что он не сработал, по большей части ее вина. Вряд ли брат отказался бы от вожделенного трофея, если бы она не уговорила его изменить решение.

Впрочем, отчасти ее утешает то, что этим поступком они спасли герцога от ужасной участи – но спустя недели после встречи с Астаром все это начинает казаться просто выдумкой, галлюцинацией.

В самом деле, кто в здравом уме поверит во всю эту чушь, даже если эта чушь мелькает перед глазами как самое реалистичное 3-Д кино?

Она продолжает ходить на стажировку в клинику, правда теперь ее отвозит туда личный водитель. И возвращается она не в свою небольшую квартирку на западе города, а в пентхаус в самом центре Лондона.

Грэхам большую часть времени мотается по разным странам, заключая контракты, словно наверстывая проведенное в Вене время, и они встречаются лишь несколько раз с момента приезда, несмотря на то, что, по сути, живут вместе.

«Это Джулия, сейчас я не могу взять трубку, пожалуйста, оставьте свое сообщение».

Она слышит щелчок голосовой почты, выходя из душа с тюрбаном на голове и укутанная в большой банный халат, и медлит на пороге ванной, дожидаясь, пока звонящий начнет говорить. Если это журналисты или дальние родственники, она не слишком хочет с ними разговаривать, и лучше пусть просто оставят сообщение.

– Джули, добрый вечер, это Ричард. Надеюсь, я не побеспокоил тебя слишком поздно, перезвони мне, когда сможешь, у меня есть к тебе деловое предложение.

– Черт!

Добежать до телефона оказывается делом нескольких секунд, но на том конце уже звучат короткие гудки, и Джулия хмурится, закусывая губу и усаживаясь на край постели. Хорошо, что телефон не валялся в гостиной, а то она бы точно навернулась на лестнице, и здесь нет Астарота, чтобы подхватить ее.

Она смеется, немного нервно, и постукивает пальцами по стеклу телефона – насколько будет уместно перезвонить сразу же? Тюрбан, разумеется, развязывается, и она трет виски, взъерошивая влажные волосы. Джулия подходит к стеклу, заграждающему спальню на втором этаже – по сути, здесь кроме спальни и ванной ничего другого и нет. Гостиная, кабинет и столовая – на первом.

Девушка все же набирает номер и ждет несколько гудков, так задумываясь, что даже вздрагивает, когда слышит на том конце голос Шенбрунна.

– Извини, я не поздно? Услышала твое сообщение и сразу перезвонила.

Она спускается на первый этаж, держась за перила, и включает в столовой чайник, подходя к большому витражному окну и разглядывая открывающийся вид. Ричард, должно быть, сейчас может наблюдать похожую картину, если он в своем офисе.

– Нет-нет, я рад, что ты перезвонила. Как у тебя дела? Как Грэхам?

У Ричарда, как обычно, вежливый и приятный тон голоса, но сейчас он кажется ей слишком деловым – совсем не таким, как тогда, когда они гуляли по Вене. Впрочем, тогда многое было другим. После того, как они отказались принять титул, она была уверена, что Шенбрунны вовсе перестанут общаться с ними – это ведь неслыханно, чтобы кто—то отказывался от такой чести. Но нет, она даже получила звонок от Элизабет пару недель назад: герцогиня вежливо справилась о ее самочувствии и дальнейших планах.

– Все в порядке. Грэхам в разъездах, но должен вернуться уже в воскресенье, а я заканчиваю стажировку, помнишь, я рассказывала тебе?

Джулии кажется, что Ричард чуть улыбается на том конце провода, и ей неожиданно сильно хочется узнать, как он, как держится после смерти отца, закончил ли писать экспериментальную программу и дали ли ему вести благотворительных пациентов.

– Помню. Отчасти, именно поэтому я и позвонил. Ты не занята завтра во второй половине дня? Сможешь подъехать в мой офис?

Она прижимается лбом к стеклу, выдыхая на него облачко пара и кивает, спохватываясь и отвечая вслух.

– Да, конечно. Ничего не случилось?

– Нет, все в порядке. Как я уже сказал, у меня есть к тебе деловое предложение. Тогда до завтра?

Они прощаются, и Джулия еще несколько минут стоит возле окна, ежась – она очень хочет увидеть Ричарда, но ее не отпускает какое-то странное, неприятное ощущение. Совсем как тогда в имении, словно она должна сделать или наоборот – не сделать что—то, но не знает, что именно.

Зеленый чай с мятой пахнет восхитительно, и в полумраке спальни ей становится спокойнее – Грэхам обычно терпеть не может, когда она таскает еду или чашки наверх, но сейчас ведь его нет.

Грэхам… Наверное, стоит написать ему – они условились ставить друг друга в известность, если кто—то из Шенбруннов или их близких друзей свяжется с ними.

«Привет, братец. Надеюсь, у тебя все хорошо? Ждать тебя в воскресение? Мне позвонил Ричард, хочет встретиться завтра у него в офисе».

Это странно – то, как сильно изменилась ее жизнь за последнее время: меньше всего она ожидала, что простой визит в гости к брату приведет к такой цепочке событий – Шенбрунны, фамильное имение, умирающий герцог и титулы, незнакомец, который оказывается не тем, за кого выдает себя, страшная тайна, «помолвка» с братом.

Насчет последнего она тщательно старается не размышлять, потому что стоит ей только всерьез задуматься о том, что они с братом изображают влюбленность, спят в одной постели и целуются перед камерами, ей становится не по себе. Быть влюбленной в Грэхама понарошку – это слишком близко к тому, чтобы быть влюбленной в него на самом деле, а этого она допустить совершенно точно не может. Любовь к брату – это нормально, а вот влюбленность – нет.

Девушка подтягивает к себе колени, устраивая на них подбородок, а потом трясет головой, растрепывая влажные после душа волосы, и решительно встает, открывая мини—бар в спальне брата – одним зеленым чаем, пожалуй, не обойтись.

Сигнал входящего сообщения звучит как раз, когда она наливает себе бокал вина, и Джулия отпивает пару глотков, читая текст.

«И тебе добрый вечер, дорогая. Пока все отлично, они на грани подписания договора. Мм, долгожданная встреча с Ричардом, рад за тебя. Смотри, не забудь о том, что мы все еще обручены. И да, в воскресенье я уже буду в городе».

Джулия закатывает глаза, вытягиваясь на постели с бокалом – зеленый чай лучше оставить на утро, в качестве успокоительного. Она пишет ответ, закусывая губу – ей нравится общаться с братом, даже несмотря на то, что он бывает просто невыносимым эгоцентриком. Два месяца назад она думала, что не выдержит столько играть в помолвку, но сейчас – как ни странно – ей это даже нравится. В те моменты, когда Грэхам становится самим собой, она даже любуется им – да и кто бы не любовался, в самом деле. Ей даже немного жаль, что из—за своего эгоцентризма и, хм, язвительности, он не дает никому даже шанса подобраться к себе поближе.

«Не волнуйся, буду вести себя как образцовая невеста. Я соскучилась)».

Она утыкается лицом в подушку – не стоило писать ему что—то подобное, точно не стоило, но в ответ Найт присылает: «Я тоже», и она переводит дыхание.

Нет, однозначно, несмотря на то, что она сама предложила продолжать придерживаться плана, она уже не уверена в своем решении – жизнь с Найтом слишком отличается от ее обычной жизни, и не всегда в лучшую сторону.

Глава 2

Джулия приезжает в офис к Ричарду около шести вечера – не слишком поздно, но и не рано, поскольку они так и не обрисовали, что значит «вторая половина дня». В Лондоне она начинается сразу после полудня и заканчивается около полуночи.

Девушка разглядывает возвышающееся перед ней здание – до сегодняшнего дня она видела этот небоскреб только на фотографиях или когда проезжала мимо в автобусе по своим делам, но сейчас все по—другому, и она переводит дыхание, заходя внутрь. В приемной ее встречает милая и предельно вежливая секретарша, и Джулия улыбается, присаживаясь на белоснежный диван – ого, здесь еще красивее, чем на фотках.

Приемная выполнена в светлых, почти белых тонах, с вкраплениями жемчужно-серого и темного, цвета мокрого асфальта – выглядит просто донельзя стильно и дорого. И девушка в приемной, которая представляется как Амелия, тоже выглядит стильной и идеально вписывается в интерьер.

– Доктор Шенбрунн сейчас пригласит Вас, буквально две минуты. Чай, кофе?

Дверь в кабинет Ричарда открывается спустя всего секунд тридцать, и он выходит, прощаясь с молодым человеком, едва не подростком, и коротко пожимает его ладонь.

– До встречи во вторник, Пирс, не забывай вести дневник.

Парень – Пирс – выглядит так, словно собирается упасть в обморок каждый раз, когда ловит на себе взгляд Шенбрунна, и Джулия улыбается, прикрывая рот ладонью. Она отлично может понять чувства мальчика – Ричард производит такой эффект. Интересно, Ричард сразу понял, что парень влюблен в него по уши или нет?

– Джули, я очень рад тебя видеть, потрясающе выглядишь. Проходи, я сейчас.

Ладно, если секунду назад Джулия смеялась над выходившим из кабинета парнем, то сейчас она сама чувствует смущение. Услышать дежурный комплимент от Ричарда приятно, и она кивает, улыбаясь и проходя в кабинет – кажется, с утра все же стоило выпить успокоительного.

Забавно, но даже несмотря на то, что они родственники, и на то, что они провели великолепный и легкий день в Вене, она все равно чувствует себя не в своей тарелке рядом с ним.

– Лечиться мне надо.

Бормочет девушка, подходя к окну, чтобы рассмотреть вид на темнеющий город, и посмеивается – да, она пришла по назначению.

– Извини за ожидание, пришлось чуть задержаться с последним пациентом.

Ричард возвращается, кивая ей на кресло, и сам присаживается у стола, улыбаясь и разглядывая ее.

– Это, конечно, не мое дело, но ты видел, как он смотрел на тебя? Не думал передать его другому врачу?

Да, это однозначно не ее дело и, наверное, не то, с чего стоило бы начинать разговор, но Ричард только улыбается – задумчиво и немного грустно, словно эти мысли на самом деле огорчают его.

– Думал, еще со второго сеанса. Отчасти, поэтому я тебе и позвонил.

Девушка приподнимает бровь, не совсем понимая, о чем он, и Ричард продолжает, скрещивая пальцы на столе.

– Я помню, что ты проходила стажировку в клинике при больнице Святого Джеймса, ты уже закончила ее?

– Почти, последняя неделя осталась.

Джулия все еще смотрит на него немного недоуменно, пытаясь понять, чего он хочет: может, предложить ей постажироваться у него? Это было бы невероятно.

– Я почитал статьи, которые ты писала для университетской газеты и, знаешь, мне кажется, работа в больнице быстро тебе наскучит. Почему бы тебе не поработать у меня?

Джулия уже открывает рот, чтобы сказать что—то вроде «ты с ума сошел», но Ричард поднимает руку, останавливая ее.

– Проведешь пару сеансов под моей супервизией и, если я решу, что ты готова, то предоставлю тебе офис, скажем, на шесть—семь сеансов в неделю для начала. Вы с Грэхамом теперь часть семьи, а семья многое значит для этой фамилии.

Последнюю фразу он произносит с какой—то горечью, и Джулия разглядывает его несколько секунд, облизывая губы, а потом медленно кивает, надеясь, что она не спит – даже несмотря на все фантастические события последних месяцев, это – самое невероятное.

– Да. Да, конечно, я согласна. Спасибо, Ричард, я даже не знаю, что сказать.

– «Спасибо» будет достаточно. И, может, чашки американо.

Они смеются, и дальше разговор идет непринужденно: они обсуждают психотерапию, плавно переходя на более личные темы – отношения Джулии с Грэхамом, обстановка в поместье после их отъезда.

– Почему вы отказались, Джули? Мне казалось, что титул – это то, зачем вы приехали в первую очередь.

Ричард говорит просто и откровенно, словно знал с самого начала, словно знает про их аферу, и Джулия закусывает губу, чтобы не рассказать ему все. Пожалуй, этим она поставила бы крест не только на своей возможной карьере, но и на шансе когда—то этот титул получить.

– Это показалось нам правильным. Мы приехали, чтобы узнать свою семью, и… извини, Ричард, я не уверена, что смогу объяснить.

И правда: как она сможет объяснить ему то, что произошло на балу? Появление Астарота, видения, напряженный Грэхам, который после разговора с Гэбриэлом был словно сам не свой. Ощущение холода, который пробирает до костей и кошмары, которые она видит едва ли не каждую ночь. Страх при мысли о том, как все могло бы завершиться тогда, на приеме. Она сама не до конца верит в произошедшее, и рассказать об этом Ричарду было бы большой ошибкой.

Джулс очень хотелось надеяться, что вся эта история закончилась, но сны, от которых она просыпается в холодном поту и с колотящимся сердцем, не дают сомнениям рассеяться.

– Тогда не стоит. Если захочешь поговорить об этом, я буду готов выслушать.

Ричард чуть улыбается и касается ее ладони, привлекая внимание – похоже, девушка слишком погрузилась в воспоминания. Слова сами срываются с языка, словно она думала над ними уже очень давно, но только сейчас смогла произнести.

– Твой отец был хорошим человеком?

Ей очень хочется, чтобы Ричард сказал «да», чтобы подтвердил, что они поступили правильно, что те видения, которые показывал ей Астар, никогда не сбудутся. Вряд ли человек может заслужить такое при жизни, к тому же, Генри выглядел таким… любимым всеми.

Выражение лица Ричарда меняется в долю секунды, и Джулия уже жалеет, что задала этот вопрос. Он может не отвечать, но одно то, что его, несомненно, бесподобная выдержка, дала сбой, уже говорит о многом.

– Извини, ради Бога, Ричард, это неуместный и бестактный вопрос. Но… если ты когда—то захочешь поговорить об этом….

Она возвращает ему его же фразу, и напряжение немного рассеивается – до конца вечера они не затрагивают болезненные темы.

Джулия возвращается домой только в начале одиннадцатого вечера: они с Ричардом спустились в небольшую кондитерскую на Пиккадилли и полакомились отменными чизкейками и крепким, ароматным кофе.

Вечер проходит потрясающе, даже несмотря на некоторую неловкость, которая возникает между ними несколько раз: все же, тема родственников и отношений с ними не самая легкая, особенно, когда Ричард словно невзначай спрашивает, как отнеслись к их помолвке родители. Об этом Джулия старается не думать изо всех сил: звонка от матери не следует даже после того, как они с братом появляются по большинству каналов, и это настораживает.

Впрочем, вполне возможно, что Селия просто хорошо проводит время где-то в спа-курортах Бали, и ей совсем не до телевизора. Девушка отшучивается, зная, что Ричард не будет продолжать неудобную тему, но все равно не может выбросить из головы не слишком радостные мысли: ее отец умер уже очень давно, а вот их с Грэхамом мать… этот скандал будет страшнее того, что разразился в прессе.

Уже дома Джулия вытягивается на постели, кутаясь в одну из рубашек Грэхама – иногда, в его отсутствие, она позволяет себе таскать его вещи.

Завтра брат должен прилететь в город, а значит, нужно будет снова соответствовать статусу помолвленных и, зная Грэхама, можно быть уверенной, что он уже совсем скоро захочет сделать очередной шаг к титулу. Связаться с Элизабет, например. Джулия, будет совсем не против: теперь, после смерти герцога, они могут получить титул, не опасаясь, что этим решением отправят кого-то в Ад.

Она вспоминает лицо Ричарда после ее вопроса про Генри, и утыкается лицом в подушку: что бы между ними не произошло, это было очень и очень плохим, и, возможно, их отказ от титула все же не уберег герцога от Ада.

Джулия трясет головой и щелкает выключателем: перед сном не стоит думать о таких вещах, но она все равно не может выбросить из головы улыбающееся лицо Астара и те сны, в которых она идет по ломающемуся под босыми ногами льду, сны, наполненные смехом и темнотой.