Текст книги "Колыбельные для Волчицы"

«Не холод. Так… морось. Не боль, а всего лишь грусть…»

 
Не холод. Так… морось. Не боль, а всего лишь грусть.
В конце всех терзаний доверю себя судьбе.
Во что это выльется? В тихое: «Я сдаюсь».
И, может быть, томик стихов… стихов о тебе.
 

2014

«Ты становишься точкой отсчета и краем причала…»

 
Ты становишься точкой отсчета и краем причала.
Мне бы выкричать, выплакать все, о чем я молчала:
Все бессонные ночи, все рифмы к слову «скучала».
Между нами дверь без замка, на одной петле.
 
 
Я надеюсь, что в этой комнате нету окон…
Сновидение – полный бред: прошибает сплошным потоком,
Пробивает нутро, разливаясь по телу током, —
Не боюсь не проснуться. Боюсь заблудиться во мгле…
 
 
Сможешь быть со мной рядом, выбросив камертон?
Пережить этот сон и просто дождаться рассвета,
Оставляя меня счастливую «на потом»,
Оставаясь во тьме последней полоской света…
 

2014

«Пиши мне, обязательно мне пиши…»

 
Пиши мне, обязательно мне пиши…
Как можно реже… и как можно теплее…
Я снова строчками этими захмелею,
Пиши мне, как прежде: «Дыши, родная, дыши…»
 
 
Как хорошо, что ты от меня далеко,
И я не знаю, какая у вас там погода.
Твоя минута равняется где-то году
В моих часах. А мне все равно легко…
 
 
Легко. Я дышу. Слушаю шум дождя.
Читаю твои стихи и учу молитвы.
Мы были детьми. Мы просто сбежали с битвы,
И в этом была вся правда ушедшего дня.
 
 
У нас на Земле опять за войной война,
Цунами, циклоны и воздух тяжелый, хрусткий,
И люди такие песни зовут искусством,
Что лучше, наверное, полная тишина…
 
 
Какого цвета там у тебя закат?
Скажи, на твоей планете бывают зимы?
Такие, как ты, безмолвные пилигримы
Привыкли к тому, как сердца звучит набат?
 
 
Там легче писать? В озерах синей вода?
Там ртутью искрятся глаза неприрученных кошек?
И если кого-то из близких коснется беда,
Ты чувствуешь кожей?
 
 
Пиши мне, обязательно мне пиши…
Как можно реже… и как можно теплее…
Я снова строчками этими захмелею,
Пиши мне, как прежде: «Дыши, родная, дыши…»
 

2014

«Она стояла у окна…»

 
Она стояла у окна
И снег казался бесконечным.
Хоть говорят: «Ничто не вечно…»,
Она всю жизнь была одна.
 
 
И кто б ни пил ее «до дна»,
Кого б она ни целовала, —
Она всю жизнь была одна
И хорошо об этом знала…
 

2014

«Я столетье дрейфую на этой льдине…»

 
Я столетье дрейфую на этой льдине…
Я давно так, о Боже, не видел суши!
Для других я угрюмый и нелюдимый,
Для нее я любимый и самый лучший.
 
 
Я так долго, Боже, плутаю в чаще:
Встречу лешего – он меня примет за брата!
Помню, я ей сказал: «Станем видеться чаще». —
И, шагнув за порог, не вернулся обратно…
 
 
Что случилось? К чему довелось прикоснуться?
С ней всегда было просто… легко… без надрыва…
А теперь… мне осталось ужом свернуться —
Нынче есть кого вспомнить за секунду до взрыва!
 

2014

«А этот звук изнутри…»

 
А этот звук изнутри
Совсем не тот, что снаружи:
И эти комья земли,
И эти всхлипы: «Ты нужен!»
 
 
А я стоял в стороне:
Дивился и изумлялся —
Они скорбят не по мне,
Я здесь, я рядом остался!
 
 
Я словно и не ушел.
Просто не давит под сердцем.
Мне здесь почти хорошо:
Не мерить боль в мегагерцах,
 
 
И не пытаться успеть
На всех попутных экспрессах,
И даже хочется петь…
И не читать желтой прессы,
 
 
И подмигнуть иногда
Ей вдруг потухшею лампой,
Предупредить, где беда…
И оставаться ей ПАПОЙ!
 

2014

«Скажи, как все будет, мне, мой Капитан!»

 
Скажи, как все будет, мне, мой Капитан!
Щелчок зажигалки и легкий дымок?
Успею услышать, как щелкнет капкан?
А впрочем, неважно… Важнее, чтоб смог…
 
 
Усилий немного нажать на курок —
Тут главное, чтоб не дрожала рука,
Сложнее себе сочинить некролог…
Хотя… можно кратко: «Прими дурака…»
 
 
Потом я войду в переполненный зал,
И чаши практически будут равны.
Скажи, только честно… а ты не устал
От этой людской повсеместной вины?
 
 
Скажи, от конвейерной этой возни
Не хочется взвыть и пуститься в бега?
Тут каждый «за правду» – кого ни возьми…
До скорого, Кэп, коль не дрогнет рука…
 

2014

«Уходит лишнее… и остается солнце…»

 
Уходит лишнее… и остается солнце.
Не всполохами, а пролитым светом!
Все вовремя: ответы и заветы…
И столько впереди – не видно донца!
 
 
Все вовремя, хотя немного грустно.
И моря вкус напоминает слезы.
И жаль порой, что нам нельзя вернуться
Туда, где сердца не коснулись грозы.
 
 
Туда, где кажется, что мир огромный навзничь
Упал к ногам и покорен навеки.
И в каждом встречном новом человеке
Знак для тебя. И это много значит…
 
 
Так много значит! Дорогого стоит!
И он, конечно, не с мечом, а с миром…
А где-то в церкви ладаном и миром
Благоухает воздух… не достроен
 
 
Еще алтарь. Тебе сюда дорога,
Но не сейчас – сейчас еще не время…
 

2014

«Я вернусь, когда снова наступит зима…»

 
Я вернусь, когда снова наступит зима,
И Вы сварите мне обжигающий кофе.
Я без слов знаю, что я была в каждом вздохе
Вашем… Вот оттого возвращаюсь сама.
 
 
Без звонка, телеграмм и назойливых писем —
Ровно так же, как Вы меня ждали столетье:
Я была в каждой букве, строке, междометье,
В каждом взгляде на небо, в пугающей выси
 
 
Голубых облаков… Я вернусь к Вам, и снова
Мне откроете дверь – в этом нету сомненья.
Вы меня сберегли в каждом Вашем мгновенье,
Вы меня воскресили несказанным словом.
 
 
Я вернусь… чтобы долго смотреть и молчать…
А потом… что потом, если честно, – не знаю,
Но мне хочется верить, что снег вдруг растает
И начнется весна, и мы станем встречать
Журавлиные стаи…
 

2014

«Я отпускаю их без сожаленья —…»

 
Я отпускаю их без сожаленья —
Свечей огарки не ношу в карманах.
Я помню, мне сказал седой священник:
«Смиренье в том, чтоб не кричать о ранах»…
 
 
Я открывала карты всей колодой —
Они, в глаза не глядя, уходили.
Я провожала взглядом ту колонну:
Раз отвернулись – значит, не любили!
 
 
Не в тридцати серебренниках дело,
Не в том, что походя был брошен камень, —
Противно, если мямлит тот, кто сделал
Свой выбор и твердит, что он не Каин
 
 
И не Иуда,
И медный крестик теребит на шее…
 

2014

«Громче пальбы из ружей щелкнул замок и стихло…»

 
Громче пальбы из ружей щелкнул замок и стихло.
В комнате стало душно. «Щелк» – и нечем дышать.
Если бы фильм – конечно, самое время титрам.
Кончилась «love» и «story» – героям бы не мешать…
 
 
Но любопытный зритель зала не покидает,
А я стою, бледнея, реплики исчерпав.
Липкие взгляды. Я же голая и босая,
Прячу лицо в ладонях, волосы растрепав…
 
 
Мне и без ваших взглядов выстрелом каждый выдох.
Вы не живые, видно. Каждый – судья и врач!
Где-то в районе сердца, словно ядром навылет…
Мне ведь казалось – спаситель, а оказался – палач.
 
 
Главный герой за кадром. Я же – второстепенна…
Руки целует, губы – там другое кино.
Как-то уж слишком внезапно кончилась кинолента.
Кто написал сценарий, в общем-то, все равно…
 
 
Может, нужна истерика? Не для него. Для зрителей!
Оскара дайте, что ли. И дорогого вина!
Сколько вас тут – советчиков, чертовых кинолюбителей?
Сколько вас ‒мертвых – рядом? Я живая одна!
 

2014

«Не вопьюсь в твои губы жадно. Выдержу голод…»

 
Не вопьюсь в твои губы жадно. Выдержу голод.
Ты не то чтоб картинно красив, но бессовестно молод.
 
 
Перепутали роли. Ну откуда в тебе этот морок?
Я уйду. А ты думал, попробую взять измором?
 
 
Не смеши – у меня для души есть другие вещи:
У меня есть текила, лайм и слова порезче.
 
 
У меня Куатье, Куантро, кольт на всякий случай —
Так что, мальчик, ступай себе с Богом – себя не мучай!
 

2014

«Мне, безусловно, многое по плечу…»

 
Мне, безусловно, многое по плечу:
Выберу рейс, сама за себя заплачу —
Чертов билет куплю, в Турцию полечу,
Хоть боюсь самолетов.
 
 
Буду смотреть поверх загорелых тел
(И ничего, что сама-то бела как мел) —
Там, у барной стойки мальчик красив и смел —
Себе цену знает…
 
 
Закусив губу, взяв в кафе ноутбук
(Так бездарно используя свой досуг),
Толстый дядя сидит и смотрит на сук —
Ветку кипариса…
 
 
Рядом женщина. С ним. А по сути одна.
Пьет весь вечер и зла, что еще не пьяна.
Вся как будто натянутая струна —
оттого не пьянеет.
 
 
Я устану от музыки и от вина,
От того, что вечность не влюблена,
От постылого круга «обида – вина»,
И уйду на берег.
 
 
Буду камни бросать и смотреть на рябь,
Может быть, наконец, научусь нырять,
Умудрюсь ключи от номера потерять —
Я ужасно рассеянна…
 
 
Буду жадно вслушиваться в прибой,
Вспоминать, как мы целовались с тобой.
Помнишь, мы мечтали до золотой?
Как же было глупо!
 

2014

«Я простужена…»

 
Я простужена.
Перегружена
Новостями, френд-лентами, чатами.
Я тебя не встречаю ужином —
Я с другим встречаюсь за чашкою
 
 
Горячего терпкого кофе.
Я тебя забываю в его каждом вздохе:
Я уже почти и не помню, когда ты и кем мне был…
 
 
Мы все ждали даров и волхвов —
Нерожденные дети, непостроенный дом в итоге.
И на каждого посох, на каждого по дороге.
И на каждого крест. И каждый нести готов.
 
 
Счет закрыт. На прошедшем амбарный замок.
В счастье лестница хлипкая и дощатая…
Я, как видно, была для тебя опечаткою —
Не ошибкою даже. Ты – мой урок…
 
 
Я с другим встречаюсь за чашкой чая,
Черт… да как же его зовут?
 

2014

«Он выходит вечерами в скверы…»

 
Он выходит вечерами в скверы,
Даже если за окном на редкость скверно,
Хлеб в руке, а сердце греет вера —
Он идет и кормит голубей.
 
 
У него в глазах осколок неба
И мечты о море, где он не был.
Путает порою быль и небыль,
Забывает имена друзей.
 
 
Носит шляпу старую чудную,
Временами бешено ревнует
Молодость ушедшую шальную,
Целый мир отдавшую другим.
 
 
Он давно не курит. Носит спички
По какой неведомой привычке?
По ночам упрямо в карту тычет
Пальцем, как безумный пилигрим.
 
 
Карта говорит. Зовет в дорогу.
Чувствует старик – еще немного,
Он без опозданий прямо к Богу
Вдруг шагнет из призрачных руин
 
 
Обветшалой выцветшей квартиры.
Были молоды – любили грог и тиры,
Он без промаха стрелял, писал картины…
Нынче – непослушная рука.
 
 
Он слюнявит карандаш и пишет что-то,
Собирает все свои блокноты,
И уже вне вечного цейтнота
Провожает взглядом облака…
 

2014

«Дженни не курит… какое по счету лето?»

 
Дженни не курит… какое по счету лето?
Дженни ложится в десять без отговорок.
Джек себя ломает через колено
И приезжает в богом забытый город.
 
 
Ищет ее сквозь улицы и кварталы
И ненавидит втайне себя за это.
Дженни ждала истошно, потом устала,
Дженни не ждет… какое по счету лето?
 
 
Дженни живет неспешно: читает книги,
Слушает «Битлз», печет пироги с корицей.
Дженни почти победила – она в высшей лиге,
Только загвоздка одна – Джек ей все еще снится!
 
 
Джека всегда манили аэропорты,
(Мир покориться должен был непременно),
Горы, дороги, тропки, вокзалы, порты —
Джек опоздал на целую жизнь, наверно…
 
 
Джек напряженно смотрит прохожим в лица:
Город чужой, как будто переодетый…
Город однажды Дженни собрал по крупицам,
Он ее бережет… какое по счету лето?
 

2014

«А ты так и не дописал свой самый лучший стих…»

 
А ты так и не дописал свой самый лучший стих:
Побрыкался, поерзал, повыпендривался и стих.
Все не так! Все не в такт! И твой танец как нервный тик…
И ты сам себе инквизитор и сам себе еретик.
 
 
И твой дом не очаг и не крепость – пустая клеть.
Не сумел с ней ужиться – учись в одиночку стареть…
И теперь, чтоб ты ей ни готовил: хоть хлеб, хоть плеть —
Ей не в радость с тобой ни здравствовать, ни болеть!
 
 
Мотыльком-однодневкой у лампочки покружил,
Эти свечки на торте – все, что ты заслужил!
Колыбельных не пел, в полсилы любил и дружил…
 
 
Так какое слово ты там из льдинок сложил,
И зачем ты жил?
 

2014

«Отпустила птицу в тишь полей —…»

 
Отпустила птицу в тишь полей —
И всю жизнь мне эта птица снится.
Среди белокрылых журавлей
Моя маленькая нежная синица.
 
 
Видно, каждому дана своя стезя —
Я стараюсь не смотреть на небо…
Пусть он будет счастлив, где б он ни был —
Тот, кто не похож на журавля!
 
 
Пусть он слышит по утрам: «Люблю»,
Пусть любая сказка станет былью!
Я уже ему не позвоню —
Я ему уже ломала крылья…
 

2014

«Ты – мое лекарство от скуки на ближайшие сутки…»

 
Ты – мое лекарство от скуки на ближайшие сутки…
Как приятно больше не умирать от встречи до встречи!
Я уже могу спокойно расстегивать брюки
Тебе под ее восемнадцатый звонок за вечер.
 
 
Имитация смеха… Инсталляция счастья…
Пусть другая гладит рубашки, пусть другая отчаивается!
Знаешь… мило с тобой вот так иногда встречаться,
А она подождет – у нее это здорово получается!
 

2014

«Это очень смешно: как в мультфильме, в грудине брешь…»

 
Это очень смешно: как в мультфильме, в грудине брешь…
Словно Джерри по Тому из пушки – видно ландшафт.
Я в любую погоду мерзну и кутаюсь в шарф.
И я точно не оправдаю твоих надежд…
 
 
Бесполезно стоять у памятника Ильичу
И надеяться, что я приду, когда заживет.
Не носи мне фильмы про лето, книги и мед,
И цветы не носи. Я цветов давно не хочу.
 
 
Я теперь, наконец, не боюсь сквозняков и простуд —
Страшно мне, если больше не пишется новых стихов.
Я уже не бегу от предателей и дураков.
Я уже никуда не бегу – я по-прежнему тут:
 
 
В своем пыльном, пропитанным смогом и душном аду,
В подреберье брешь… Я уже далеко не уйду…
 

2014

«В кинотеатре закрытый показ…»

 
В кинотеатре закрытый показ.
В городе пробки – еду в объезд.
Знаю, когда опоздаю на час —
В зале не будет мест.
 
 
В кинотеатре закрытый показ —
От монологов болит голова.
Там на экране не то, что у нас…
Я не права?
 
 
Там умирают за честь и за страсть.
Мы же себя научились беречь:
И чтоб друг друга не обокрасть,
Мы избегаем встреч.
 
 
Изредка лишь на закрытый показ
Ты позовешь. Я поеду в объезд.
Я опоздаю в который раз,
И в зале не будет мест…
 

2014

«Ты помнишь, читали «Кольцо вокруг солнца»?»

 
Ты помнишь, читали «Кольцо вокруг солнца»?
Так вот, где-то там, в параллельной вселенной,
Мы спим безмятежно в объятьях друг друга,
А после бесцельно по улочкам Вены
Гуляем. Живем! А не ходим по кругу…
 
 
По кругу, который замкнулся однажды
Кольцом на твоем безымянном… Ты знаешь,
Там все по-другому: лужайка у дома,
Которую ты поливать забываешь,
И там каждый дышит – не давится комом
 
 
Несказанных слов. Вот бы здесь научиться…
Ты помнишь, читали «Кольцо вокруг солнца»…
И спорили – кто кого любит сильнее,
На утренний кофе хватало червонца,
Мы молоды. Мы все на свете сумеем!
 
 
Смотри в телескоп на беззвездное небо!
Смотри, где-то там, в параллельной вселенной,
Мы те же (А может быть, все же другие?)
Гуляем по улочкам Праги и Вены,
Марселя и Ниццы, и в кольца тугие
Сплетаются судьбы…
 

2014

«А скандалы не красят мужчину, мой милый!»

 
А скандалы не красят мужчину, мой милый!
Знаешь, я одного только в толк не возьму —
Если я тебя все-таки разлюбила,
То какая разница «почему»?
 

2014

«И он ищет следы среди желтой пожухлой листвы…»

 
И он ищет следы среди желтой пожухлой листвы,
Все исхожены парки давно… и кафе и аллеи —
Траты, в общем, немалые – только вот он не жалеет
Каждый прожитый день оставлять в закоулках Москвы,
 
 
Не менять себя на полусонное утро с другой,
Что похожа на ту, что не встречена. Необходимо
Так немного, по сути, – всего-то остаться собой,
С обнаженной душой без доспехов и липкого грима…
 
 
Провожать самолеты, дождаться жар-птицы прилет,
Не роптать, что не в срок и что дело-то к осени ближе.
Он, быть может, чудак, но он знает – не здесь, так в Париже,
Петербурге (Челябинске?) он ее точно найдет!
 

2014

«Они хотят со мной на «ты» – я замечала…»

 
Они хотят со мной на «ты» – я замечала…
У них надежды и мечты, у них НАЧАЛО:
Они садятся в поезда и в электрички,
У них еще все по любви, не по привычке…
 
 
И мир не стал еще для них унылой клетью:
Шуршит бумага под пером двадцатилетних,
Волшебной палочкой смычок и скрипка-фея,
Они хотят со мной на «ты», а я робею…
 
 
Черноволосая в углу недобро смотрит.
Я дочитаю и уйду – она не вспомнит.
Закурит, перебором струн встревожит душу —
Она похожа на меня и даже лучше!
 
 
Они хотят со мной на «ты» – я замечала…
У них надежды и мечты, у них НАЧАЛО!
Они садятся в поезда и в электрички,
У них еще все по любви, не по привычке!
 

2014

«И в каждой молитве: «Господи, не покинь…»

 
И в каждой молитве: «Господи, не покинь»,
И каждой молитве: «Господи, я твоя».
Мне раньше казалось: Бог – это неба синь,
А стало темно и Господь мне в ночи – маяк…
 
 
Мне чудилось раньше: Богу важней завет,
Обряд, как оброк на жертвенник, на алтарь.
Я шла через тьму, а ты вывел меня на свет…
В паденьи не бросил, в парении не оставь!
 
 
Взмывает душа, колокольный расслышав звон, —
И это ль не чудо? Была ко всему глуха…
Невидящим взглядом смотрела поверх икон,
Воскресла, омыта от праха и от греха!
 
 
В любви искупленье! Страдание – только путь…
 

2014

«Вне погасших рассветов…»

 
Вне погасших рассветов,
Всухую проигранных сетов
Остаешься заплаканным голосом на кассетах,
Лучами света в поблекших паучьих сетках,
Вне мобильных сетей…
 
 
А у нас бы могли быть неприлично красивые дети,
Но куда там… у голоса на кассете
Разговоры о лете,
У меня же портвейн на паркете,
След помады на вороте – вспомнить бы чей…
 
 
Приходи, испеки пирог (я люблю с корицей).
Мне без шепота этого хочется удавиться
Идиотским галстуком. Нам с тобой не ужиться,
И в честь этого я небрит и пьян.
 
 
Ты не станешь спасать, как не станешь спорить…
Снится мне: мы застыли у кромки моря,
Чайки, не умолкая, друг другу вторят,
Воздух свеж и прян…
 

2014

«Нас с тобою видно за километр – мы с тобой альбиносы…»

 
Нас с тобою видно за километр – мы с тобой альбиносы:
В кружева одеты из нежности, здесь такое не носят…
Я любовь твою оберегом вплетаю в косы,
И она во мне прорастает и плодоносит.
 
 
Ты звучишь тихой песней, баюкает крыльев шелест.
Я жила – не жила, на встречу с тобой надеясь.
В нашей хижине у окна зацветает вереск,
Своевольно с календарем не сверясь.
 
 
Мы с тобой альбиносы – осколки небесной стаи.
Умирают иные, мы в ангелов вырастаем.
Собираем мгновения ягодами асаи
И в корзинку, смеясь, бросаем…
 

2014

«Ну и как тебе с этой тишиной (не войной, не тьмой)…»

 
Ну и как тебе с этой тишиной (не войной, не тьмой),
Когда он уже десять лет как живет с другой,
Когда ты оградила от жизни себя тюрьмой,
По кирпичику складывая между собой и миром?
 
 
Каково это там, где плакалось, не дышать,
Жить с опаской кому-то да помешать,
И смотреть (не без зависти), как другие спешат
К новогодним столам в чисто убранные квартиры?
 
 
Каково это, выключить свет внутри,
И в бессонницах прячась, не видеть зари,
Замечать только мертвые фонари
С выбитыми глазами?
 
 
Каково это,
там, где плакалось,
не дышать?
 

2014

«Я имею право внезапно в путь…»

 
Я имею право внезапно в путь
И имею право навечно «здесь».
Я с тобою слабее, и в этом суть,
Суть и только… не месть.
 
 
Вот поэтому я разрываю силки
И капканы твои обходить тороплюсь.
Мне остаться не то чтоб совсем не с руки —
Я с тобою боюсь…
 
 
И себя, и тебя, и теней на стене,
В ожидании окрика я как струна.
Рву живое. Свое оставляю себе —
Я тебе не нужна.
 
 
Я тебе не нужна… Облегченье! Не боль!
Я тебе не нужна! Оставляю себе
Свое право забытое встречи с собой,
Возвращенья к своей судьбе!
 
 
Мне по силам теперь самый трудный путь,
Я уже не сумею остаться здесь.
Я с тобой неживая, и в этом суть,
Суть и только… не месть!
 

2015

«Год миновал. Мучителен. Тяжел…»

 
Год миновал. Мучителен. Тяжел.
Ты не звонил – себе остался верен.
Ты помнишь, каялся, что ночевать пришел?
А я жалела, что открыла двери…
 
 
Год миновал, как вышел за порог,
И Бог с тобой… Вот-вот уже аллеи
Заполонят влюбленные. Итог? —
Весна пришла! Я больше не болею.
 
 
И имя я твое, ни дать ни взять,
Без дрожи говорю. Да что там имя…
Но знаешь, все же я хочу сказать:
Вот так и с посторонними нельзя.
А мы… А мы ведь не были чужими?!
 

2015

«Ставни скрипели, и дождь моросил…»

 
Ставни скрипели, и дождь моросил.
Ветер по крышам гулял.
Свет он в прихожей в ту ночь не гасил,
Словно бы все уже знал…
 
 
Я целовала (не глядя) в висок
И подбирала слова…
Шелковый мой теребил поясок —
«Там зеленее трава?..»
 
 
Больше меня ни о чем не спросил
И не просил ничего.
Ставни скрипели, и дождь моросил
Только уже без него…
 

2015

«Наутро «Прости» смс-кой скинул…»

 
Наутро «Прости» смс-кой скинул.
Наутро в глаза посмотреть не мог.
Дрожащей рукой дробью выстрелил в спину.
А знаешь… Лучше бы пулей в лоб!
 

2015

«Отчаянно хочется, нет, не выпить – напиться!»

 
Отчаянно хочется, нет, не выпить – напиться!
И выкричать, выхаркать все, отчего не спится.
А я ведь тебе говорила – мы разные птицы —
Не будет у нас одного на двоих гнезда…
 
 
Ты рвался ко мне сквозь прокуренный выцветший город
В морозы за тридцать и в зной (даже если под сорок).
И только когда поменял на ладонях узоры,
Вдруг вспомнил, что там у тебя своя борозда:
 
 
Что там и очаг, и обед… И обет до гроба!
Что мы торопились/что мы опоздали оба!
 
 
А знаешь… писать это смысла-то нет особого…
И вот что, ты тоже, пожалуй, уже сюда не пиши!
 

2015

«Ты отпечатался у меня на сетчатке ожогом…»

 
Ты отпечатался у меня на сетчатке ожогом.
По телу прошел разрядом… болевым шоком.
Запястья сжимал крепко. Маневры. Штопор.
Ступор…
Еще что там?
 
 
Сердце вдруг перестало умещаться в грудной клетке.
Тело, как глина, податливо. Простыни утром – слепки
С ночи горячей и душной. Глухи и слепы,
Мы возвратимся утром в квартиры-склепы.
 
 
Вовремя ведь сбежали – не увязли по локоть!
Я буду выть в подушку и тушь, как копоть,
Мазать по скулам. Нервно в ладоши хлопать,
Ритм отбивая музыки, все же не попадая в такт…
 

2015

«И я становлюсь вдруг злая и «не своя…»

 
И я становлюсь вдруг злая и «не своя»…
И не способна на разные чудеса.
Маяк, ужаснувшийся тьме, – разве это маяк?
А если родные, то разные полюса
 
 
Не слишком ли, чтобы, двигаясь, не мешать,
И чтоб ненароком вмиг не разбить мечту?
Мой метод дыхания – попросту не дышать —
Ты сам задушил во мне живущую, ту,
 
 
Которая хоть с обрыва, когда не с ней…
Ты кто в своей чертовой сказке – Акела? Каа?
Не можешь быть рядом, тогда приходи и…
И тут ты звонишь, и в трубке твое: «Ты как?..»
 

2015