Текст книги "Раздолбай"

25. Светлана

После поддержки класса Светлана впервые ощутила себя на своем месте. Если до этого дня у нее были сомнения в правильности выбора профессии, то теперь она готова свернуть горы. Она всегда хотела быть похожей на Прасковью Игнатьевну, а теперь буквально чувствовала ее присутствие. Точнее, присутствие ее преподавательского духа.

Заглядевшись в окно, Светлана врезается в широкую спину Ромы.

– Ой, Рома, извини, я тебя не заметила.

Он оборачивается с усмешкой.

– Вы единственная в школе, кто меня не замечает. Остальные учителя меня видят аж с другого конца коридора.

– Да, я немного рассеянная, – посмеиваясь, Светлана опускает взгляд. – Рома, откуда у тебя эти кроссовки?

– В смысле? Я всегда их ношу, когда тепло.

– Но это же кроссовки Дархана?

– А, вы об этом. Я ему их отдал зимой, а недавно он их вернул. Сказал, что купил новые.

– А что случилось с его старой обувью?

– Какие-то хулиганы на лапшу порезали.

– О, вот как… я и не знала, что вы общаетесь.

– Не то чтобы прям общаемся, столкнулись разок. А еще он одним из первых поддержал нас с Яной, когда мы предложили собрать для вас деньги. Имейте это в виду, – подмигивает Лисов.

– Что?

– Да это ж очевидно, что он по вам сохнет, Светлана Александровна. Он дольше всех свое пожелание в анонимный ящик строчил.

– Ром, ну чего ты там застрял? – из класса выглядывает Яна, держась за дверь.

– Сейчас приду, – он оборачивается к Светлане и с виноватой улыбкой отступает. – Ладно, мы вроде все обсудили?

– Да, иди. Молодец, что улучшил оценки. Так держать.

Что значит «сохнет»?.. Погруженная в переживания, она входит в класс и проводит перекличку.

– Храмов.

Ответа нет. Не отрывая взгляда, она повторяет фамилию.

– Да нет его, – недовольно отзывается Самара. – Вам бы голову поднять и посмотреть на класс.

Светлана заканчивает перекличку, дает ученикам задание и выходит в коридор с телефоном.

– Наталья Степановна? Здравствуйте, это классный руководитель Демьяна. Он не заболел, с ним все хорошо?

– …Вы хотите сказать, что Демьяна нет в школе?

– Да. Он отсутствует уже не первый раз. Вы ведь виделись с ним сегодня? – она начинает грызть ноготь на большом пальце.

– Сегодня он при мне оделся и ушел в школу. Простите, как вас зовут?..

– Светлана Александровна.

– Очень приятно, – Светлана сдерживает комментарий о том, что они уже несколько раз виделись на собраниях. – Я сейчас на службе, вечером поговорю с сыном и все выясню. Завтра же он будет в школе, обещаю вам.

– Спасибо. Хорошего дня.

Прислонившись к стене, Светлана поправляет прическу. Болтающийся ноготь цепляется за волос и неприятно тянет. Она отгрызает его, зажимает в кулак и выбрасывает в урну в кабинете.

– Сегодня вместо классного часа тест на профориентацию. Присутствие обязательно, – она поворачивается к Самаре. Та закатывает глаза. – Вы уже определились со своей профессией?

– Не-е-ет, – со всех сторон доносится нескладный гул, хотя несколько ребят все же поднимают руки.

– Да потом решим, еще куча времени, – Ремизова откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди.

– Потом у вас будут экзамены, а на подачу документов обычно дается два-три месяца. Поднимайтесь, идем в класс информатики.

Самара первой подхватывает рюкзак с крючка и подходит к учительнице сквозь ленивый поток одноклассников.

– Светлана Александровна, я и так знаю, что моя жизнь связана со спортом. Можно я пойду? У меня еще куча дел.

Развязная манера речи, притопывание ногой, презрение в глазах… с такими девчонками Светлана в школьные годы предпочитала не связываться. Теперь предстояло отстоять свой авторитет.

– Нет. Этот тест обязателен для всех.

– О, вы, типа, щас решили за мой счет самоутвердиться? – Ремизова усмехается и вскидывает указательный палец. – Знаете что? Идите на фиг. Мне ваши сраные тесты не нужны. Я уже давно знаю, кто я и чем буду заниматься.

– За языком следи, – подходит Дархан. – Не доросла еще, чтобы так с учителем разговаривать.

– Что за фигня, Дар?

Кусаинов поводит плечом, глядя на Самару с безразличием.

– М-м-м, понятно. Нравятся постарше, да? Ну и оставайся с этой старухой, урод, – пихнув его плечом в плечо, Ремизова вылетает из кабинета.

Светлана провожает ее взглядом.

– Вы в порядке? – спрашивает Дархан.

– Что? А, да. Я бы и сама справилась.

– Некоторые вещи проще уладить тому, кто смотрит со стороны.

– Ты все еще не хочешь рассказать мне о связи с сестрой того парня?

Дархан качает головой.

– Вам это знать не нужно.

– Почему ты так считаешь?

– Вы когда-нибудь просто верили в человека?

– Что ты имеешь в виду?

– Слепая вера. Когда веришь и не задаешь вопросов.

– Нет.

– Попробуйте. Уверяю, вам понравится.

Тест на профориентацию утомляет. Светлана устает вдвое больше, чем ее ученики, и, попрощавшись со всеми, приходит отдохнуть в кафе неподалеку. Она впервые за долгое время заказывает блинчики с шоколадом и наслаждается каждым кусочком. Приятная расслабляющая музыка, вкусный кофе и тающие во рту блинчики в пятницу – что может быть лучше?

Подперев голову, она закрывает глаза и слушает мелодии, льющиеся из динамиков. Никакая Самара не испортит ей настроение. Ни за что! Дети сейчас чувствительные, а их родители чересчур вовлечены в соцсети и мессенджеры. Стоит Ремизовой пожаловаться родителям, как они налетят на педсостав и выклюют мозги по кусочкам.

– Ваш чек.

– Спасибо.

Расплатившись за вкусный обед и оставив чаевые, Светлана выходит на улицу. Весна постепенно перехватывает власть у зимы. Дышать становится легче. Поддавшись игривому настроению, Светлана встает на бортик и идет вдоль ручья, балансируя руками, чтобы не свалиться в мокрую после снега землю.

У перекрестка она останавливается, дожидаясь зеленого светофора.

– Вот мы и встретились, – шепчет знакомый голос. Светлана вздрагивает. Ее хватают за плечи и встряхивают, не давая развернуться. – Не вздумай кричать, а не то мои парни тебя порежут.

– Ч-что вам от м-меня надо?

– Для начала перейди дорогу. Веди себя как можно естественнее.

Светлана вдыхает полной грудью, подавляя приступ нервной тошноты, и под писк светофора делает шаг вперед. Второй, третий. Потом четвертый вбок.

– Блин, я из-за нее в лужу наступил… – голос второго парня отдаляется.

Светлана оборачивается, толкает Радика и бежит по дороге наискосок. Сердце бьется в горле, от страха крик не прорывается наружу.

Она заворачивает за угол, поглядывая через плечо, и со всего размаху врезается в Лисова. Ее отшибает назад. Беспомощно размахивая руками, Светлана пытается зацепиться за воздух. Рома ловит ее за руки и дергает к себе.

– Вы в порядке? Вы уже второй раз…

– Надо бежать, – выдыхает она. – Бежим… – едва она перехватывает руку Ромы, как преследователи догоняют их.

– Вот же сучка, – посмеивается Радик. – Решила к малолетке прицепиться? Браво-браво, – он издевательски хлопает. – Вот какие нынче учителя. Раньше готовы были умереть за учеников, а щас за первого встречного прячутся.

– А ты еще кто? – спрашивает Рома. Светлана невольно сжимает его руку. Он осторожно заводит ее за свою спину. – Че к моей учительнице прикопался?

– О, так вы еще и знакомы. Вот это совпадение, – парни переглядываются. Второй перекидывает нож из руки в руку, пуская солнечных зайчиков в глаза Светлане и Роме.

– Я дважды спрашивать не буду, – грозится Лисов.

Светлана осторожно вытаскивает телефон. Нужно набрать 02, да руки трясутся.

– Эй, чика, ты куда там полезла? – парень с ножом делает выпад в сторону Светланы, но Рома вовремя защищает ее рюкзаком. Ткань с треском рвется.

– Не вздумай звонить в полицию, иначе найдешь своего Дарханчика на ближайшей помойке, – рявкает Радик.

– Что вы от него хотите? – дрожащим от возмущения голосом спрашивает она. – Что он вам такого сделал, что вы постоянно к нему пристаете?

– Это ты, урод, ему кроссовки порезал? – рычит Лисов.

– Что он такого сделал? – Радик смеется во весь голос, жестом приказывая другу остановиться. – Да ничего. Его рождение – это одна большая ошибка. Просто передай своему китаёзе, чтобы он не лез в нашу семью. Одно из двух: либо он наконец отстанет, либо кто-то из вас троих в скором времени умрет. Чао, – отпустив шутливый поклон, Радик с приятелем уходят.

– Боже… – Светлана садится на корточки и упирается лбом в кулаки.

– Вы в порядке? Он вас не задел?

– Нет… все хорошо. Но Дархан…

– За него не волнуйтесь. Если они его до сих пор не прирезали, значит, и не планируют. Просто шпана, запугивают обычных людей.

Светлана поднимает красные от слез глаза. Рома сидит напротив на корточках.

– Но как я могу? Дархан – мой ученик и твой одноклассник. И… и у него даже денег на одежду не было, он зимой в одном свитере ходил! Я не могу оставить его бороться в одиночку с этим отморозком.

– Тогда у нас только один выход, – серьезно говорит Лисов. – Идемте в полицию. Напишем заявление.

26. Рома

– Светлана Александровна, это нельзя замалчивать, – уговаривает Рома, пока они стоят перед полицейским участком. – Они себя так ведут только потому, что им никто не противостоит.

– Рома, есть вещи поважнее гордости и противостояния.

– Да? Какие же?

– Жизнь.

Лисов фыркает.

– Если вы не собираетесь писать заявление, я сам его напишу, – не дожидаясь ответа, он заходит в участок. – Участковый на месте?

– Ага, в кабинете.

– Спасибо.

– Рома, подожди, – учительница пытается его остановить, но он непреклонен. – Подумай о Дархане.

– Именно это я сейчас и делаю. Они угрожали нам с вами, шантажируя его жизнью. Нужно ответить так, чтобы они свои языки засунули в…

– Что здесь происходит? – Федор выглядывает в коридор. – Лисов? Что ты опять натворил?

– Да почему сразу я? – на разъяренном лице Ромы мелькает злая усмешка. – Это вы тут свою работу не выполняете, когда горожане нуждаются!

– Боже, простите его, пожалуйста, – учительница протягивает руку участковому. – Рада встрече, Федор Евгеньевич.

– Взаимно, – он пожимает ей руку и раскрывает дверь шире. – Заходите.

Усевшись напротив стола, Рома и Светлана переглядываются. Он указывает глазами на участкового, предлагая начать. Поначалу она колеблется, но, когда Лисов чуть не перехватывает инициативу, говорит первой:

– Простите за заминку. Дело очень деликатное. Я бы не хотела, чтобы о нем стало известно за пределами этого кабинета.

– Даю слово, – Федор кивает, складывая руки замком. – Продолжайте.

– Дело в том, что… мне и моему ученику угрожают. Я заступилась за него, и теперь наши жизни в опасности.

– Лисову, что ли?

– Нет. Вы… то есть не лично вы, а его как-то поймали гуляющим ночью и привели в участок. Кусаинов Дархан.

– А-а, знаю его, – Федор постукивает кулаком по столу. – Неблагополучная семья у парня. Сколько раз опеку вызывали, его папаша все как-то выкручивается.

Рома вскидывает бровь. Он и не думал, что у Дархана такие проблемы.

– Зимой я купила ему одежду, потому что он ходил в одном свитере. Неужели нельзя что-то сделать? Если не при участии опеки, то хотя бы при вашем? – спрашивает Светлана.

– Увы, тут без опеки или серьезных последствий никак. Дело семейное.

– В смысле – семейное? – Рома подается вперед.

– В прямом. Кусаинов живет с отцом-алкоголиком, а Радик – его сводный брат по матери. Мать второй раз вышла замуж за вдовца с ребенком, через несколько лет родила еще одного. Так они и породнились.

– Ой, – Светлана Александровна прикладывает руку ко лбу.

Лисов поднимается.

– Мы вам только что сообщили, что на нас напала шпана, угрожала нам и Дархану, а вы сидите тут, лясы точите, вместо того чтобы отправиться за Кусаиновым! Может, ему прямо сейчас опасность грозит?

– Ты бы лучше сидел и помалкивал, пока у меня терпение не лопнуло, – цедит Федор.

– Нет. Я не буду таким как вы.

– И каким же?

– Равнодушным к чужим проблемам, – Рома упирается кулаками в стол участкового. – Вас надо заменить.

Федор усмехается:

– И кем же?

– Да хоть мной. Я на своей шкуре испытал, каково это, когда тебя все время обвиняют в том, чего ты не делал. Так что вот вам мой план: сдам экзамены, выучусь на полицейского и заберу у вас должность. Нашему району нужен новый участковый, а не замшелый старпер, как вы.

– Рома!.. – выдыхает Светлана, а Лисов разворачивается и вылетает в коридор, не забыв хлопнуть дверью на прощание.

Лисов ждет Яну у подъезда. Голова остыла, теперь на душе только сожаление с покалывающими волнами раздражения.

– Что-то случилось, Ромка? – Яна берет его за руку, и он поворачивается к ней.

– Да. Случилось. Я случился.

– Давай прогуляемся и ты мне все расскажешь, – она ведет его в парк.

Лисов, набравшись мужества, сообщает:

– Я нагрубил твоему отцу.

– Так же, как обычно?

– Нет. В этот раз серьезнее. Я, прости меня заранее, его замшелым старпером обозвал.

Яна прыскает, но прикрывает рот ладонью.

– И почему ты его так назвал? – спрашивает она, борясь с короткими смешками.

– Потому что он сказал, что не может помочь Дархану и Светлане Александровне.

В парке, на скамье под раскидистым деревом, Рома рассказывает Соболевой о нападении, угрозах и планах на заявление, которое он так и не написал, а спрашивать об этом у учительницы стыдно. Яна задумчиво кивает.

– Что думаешь? Я сильно облажался?

– В контексте ситуации – не очень, хоть мне и не нравится ваша вражда с папой. Но мне кажется, что ты слишком серьезно воспринимаешь его слова. И слишком сильно реагируешь.

– Он мне запрещает встречаться с тобой и обзывает вором. Как я должен реагировать?

– Ром, – Яна улыбается, – он желает тебе только лучшего. Сам подумай, если бы он действительно считал тебя врагом, стал бы он общаться с тобой все эти годы? А ругать? Да и ты до сих пор не стоишь на учете благодаря папе.

Лисов растерянно моргает.

– Я знаю, что Владислав говорил с твоей матерью и намекал на взятку. Папа узнал об этом и пригрозил тому увольнением, если он возьмет деньги.

– Да ну, не может быть?..

– Я это знаю, потому что в детстве подслушала ночной кухонный разговор родителей. Так что не ставь крест на моем папе. Может, он иногда и ведет себя как замшелый старпер, но он хороший. Поэтому постарайся его понять, ладно? И не ради меня, а ради себя самого.

Жара становится невыносимой. Рома снимает олимпийку и ходит в школу в футболках. Уроки пролетают в мгновение ока, он то и дело обнаруживает себя за столом с выполненными заданиями. Мама расцветает, удаленная работа идет ей на пользу: она выделяет время на себя, сына и прочие радости жизни. Даже попадает на родительские собрания, чего в их семье давно не случалось.

По возвращении с одного из них мама спрашивает:

– Ты пойдешь на выпускной в следующем году?

– Что? Нет, я не собирался.

– А как же Яна? Она наверняка потратит много денег на платье, а ты с ней даже не потанцуешь? – мама приподнимает бровь.

– Не знаю, – Рома крутит ручку между пальцами, стараясь не смотреть на мать. – Я наехал на Федора. Сказал, что он не справляется со своей работой, обозвал его не самыми приятными словами…

– И что? Ты же не с ним встречаешься, а с его дочкой.

Лисов невольно усмехается.

– У многих пар не складываются отношения с родителями друг друга. Например, у тебя с твоим будущим тестем…

– Мам, ну это уж слишком далеко.

– Ничего не слишком. Я говорю с тобой об этом, чтобы ты задумался, насколько серьезно относишься к Яне. Если у вас просто первая любовь до конца школы, то можешь не напрягаться. Но если ты хочешь быть с ней дольше, стать частью ее семьи, придется хотя бы попытаться наладить отношения с Федором.

Рома хмурится.

– Пойду за чаем. Тебе налить? – мама застывает в дверях.

– Почему ты на его стороне?

– Я на твоей стороне, лисенок.

– Яна сказала, что только благодаря Федору меня не поставили на учет. Это правда?

– Правда. Так ты будешь чай?

– Нет. Мне надо подумать…

Рома договорился о встрече с Яной заранее, зная, что она опаздывает. Он выходит из автобуса и срезает дорогу через парк. Люди вовсю гуляют: кто с собаками, кто с детьми, кто друг с другом под ручку. Мир готовится к лету, хотя до него еще месяц. Скоро начнутся контрольные, проверочные и прочие школьные радости, а пока можно перевести дух и отдохнуть на свежем воздухе.

Лисов идет по висячему мосту и останавливается посередине, глядя на речку. Отблески на водной глади успокаивают, передают игривое настроение. По набережной кто-то прогуливается. Слышится детский смех. Присмотревшись, Рома узнаёт Дархана, ведущего за руку маленькую девочку. Он улыбается, чего никогда не делает в школе.

Рома косится на часы и решает спуститься. Предупредила ли Светлана Александровна Дархана об опасности? Всю ли правду сказала? Лучше уж выложить все как есть. Спускаясь по витиеватым ступенькам, скрывающимся в зеленых зарослях, Лисов выходит на набережную. Вряд ли Кусаинов далеко уйдет с ребенком, можно не торопиться.

Наслаждаясь прохладным бризом, прилетающим со стороны реки, Рома застывает от высокого детского крика. А потом срывается с места.

Миновав расстояние, в прыжке врывается в толпу, напавшую на Дархана. Ребенок стоит в стороне и ревет в голос, пока лежачего Кусаинова пинают.

– Ах вы сволочи! Толпой на одного! – возмущается Лисов, раздавая тумаки направо и налево.

Ему тоже прилетают удары то в бок, то в спину, то в живот, но он давно привык и не обращает на это внимания. Уличные драки – позорная страница его детской биографии.

– Так, стоп, – кто-то хлопает в ладони, и драка замирает. Запыхавшийся Рома берет Дархана под локоть и помогает ему подняться. Затем встречается взглядом с Радиком. – О-о, кто это к нам пожаловал? Неужто Лис?

– Я Лисов, и давно не Лис.

– Жаль, я бы с тобой подрался один на один.

– Слышь, как там тебя? Радикулит! Ты чего к Дархану прицепился? Да еще и при ребенке.

Вдоволь посмеявшись над полученным прозвищем, Радик разминает костяшки на руках.

– Ребята, с Дархана на сегодня хватит, Карину не трогать, – он указывает на Рому подбородком. – Мочите этого.

– Это было очень глупо с твоей стороны, – Дархан склоняется к Лисову, лежащему на набережной, и смотрит заплывшим глазом.

– Я хотя бы попытался, в отличие от нашей доблестной полиции, – фыркает тот.

Скулы и мышцы болят, почки будто отбили, но раз говорить может и до сих пор в сознании, значит, не все так плохо.

– Долго собираешься тут лежать?

– Дай мне пару минут. Небо классное, не хочется отрываться.

Кусаинов ложится рядом, плечом к плечу с Ромой:

– Обычное небо.

– Да нет же, вон облако плывет, – Лисов резко выбрасывает руку и морщится от боли в мышцах. Потянул при ударе. – Может, расскажешь мне про эту свою Карину?

– Это моя сестра.

– И почему вы с Радикулитом из-за нее грызетесь?

– Он не хочет делиться со мной ее вниманием. Ее и мамы.

– Так значит, он маменькин сынок?

– Нет… не знаю. Просто он сам рос без матери, а когда его отец женился на моей маме, Радик занял мое место в ее сердце и все такое. На самом деле он не такой плохой, каким кажется. Просто немного придурковатый.

– Я заметил.

Дархан молчит.

– И давно он тебя бьет? А что насчет твоей одежды? Участковый сказал, что ты живешь с отцом-алкоголиком и что опека ничем не может помочь.

– Да, все верно. Но бывают ситуации и похуже. Я не жалуюсь.

– Скажи мне вот что: зачем ты каждый раз рискуешь, общаясь с сестрой? А вдруг этот поехавший тебя случайно убьет? Разве риск того стоит?

– Каждая чертова секунда стоит риска. Кариша единственная, кто любит меня просто за то, что я есть. И я хочу быть для нее лучшим старшим братом.

Рома поворачивает голову к Кусаинову.

– Даже не знаю теперь, кто из вас двоих сильнее головой ударился.

Они молчат, пока мимо не начинают проходить люди. Поднимаются, отряхиваются. Карину давно увели домой, поэтому торопиться некуда.

– Светлана Александровна говорила с тобой? – спрашивает Лисов.

Дархан прикуривает от зажигалки и долго не отвечает. Над рекой летают птицы, громко кричат чайки. После хорошей драки любование природой приносит странное умиротворение.

– Говорила.

– Что сказала?

– Боится, что я закончу жизнь в канаве. Конечно, не такими словами сказала, но что-то в этом духе.

– А она тебе сказала, что на нее тоже напали?

Дархан поджимает губами сигарету и внимательно смотрит на Рому.

– Нет, – выдает после долгой паузы.

– Мне, вон, рюкзак порезали, когда я ее защищал. Пришлось заплатки делать, – Лисов смотрит на новые кеды Дархана, уже изрядно стоптанные и покрытые слоем грязи. В нескольких местах опять наклейки в виде мультяшных фруктов. – Это от Карины?

– Ага. Ей не нравится, как выглядят обычные заплатки, и она заклеивает мне кеды, – губы Дархана растягиваются в улыбке.

– Любишь ее?

– Да.

– А Светлану Александровну?

От удивления Кусаинов роняет сигарету, но вовремя подхватывает и вставляет обратно в рот.

– С чего ты решил…

– Да все это знают. Может, ты ни с кем и не общаешься, но глаза тебя выдают, когда на нее смотришь. Так же, как с Кариной: стоит только заговорить о ней, как улыбка от уха до уха висит.

– Ты это для чего спрашиваешь?

– Да так, хочу предложить защитить сразу обеих. Радикулита нужно проучить, иначе он станет реальным преступником. И тогда его дружки не просто будут размахивать ножами, а кого-нибудь зарежут. Меня, тебя, Светлану Александровну…

– И как это сделать?

– Помнишь, когда у классной украли деньги? Они только с ней так поступили или они часто к чужим вещам прикладываются?

Дархан проводит рукой по шее и что-то долго обдумывает.

– Может, у них есть какой-нибудь тайник с награбленным? – предполагает Рома.

– Я хочу их встряхнуть и припугнуть, но не хочу, чтобы их судили. Радик уже совершеннолетний, ему влетит по полной.

– Дар-Дар, не стоит он твоего милосердия, – Лисов похлопывает приятеля по плечу и улыбается. – Ладно. Я что-нибудь придумаю и напишу тебе. Идет?

– Идет, – они пожимают друг другу руки.

– Ты сегодня сказал мне больше слов, чем за весь учебный год, ты в курсе?

Усмехнувшись, Кусаинов пожимает плечами.