Текст книги "Драконий подарок"

Глава 14

Марина

В большой комнате стояла кровать, на которую мы уложили Жана. Ролен велел парню принести много горячего мяса и вина, куриный суп для раненого и булочки для леди, а потом принялся раздевать Жана, попутно объясняя мне, что он не ранен:

– У него магическое истощение, леди. Во время нападения черных рыцарей мы прикрывали друг друга, но стрела ранила его коня, и Жан ударился о землю. Сознание он потерял, но его щиты защищали нас до тех пор, пока мы не скрылись.

Я тоже не стояла просто так; пока Ролен стаскивал с Жана штаны и камзол под прикрытием полога, я сняла жилет и шапку, вымыла руки чуть теплой водой из кувшина и спросила:

– Вы сможете помочь Жану?

– Нет, миледи, только вы.

– Я? Я ничего не умею!

– Здесь нужно просто тепло человеческого тела, – дракон, кажется, смутился, а я вспомнила фильм о китайском военачальнике, которого в бурю спасала наложница императора, прижимаясь телом к телу.

– Хорошо, я попробую, – покраснев выдавила я.

Видимо мой голос звучал так неуверенно и робко, что дракон, устало выпрямившись и закутав Жана в одеяло, сказал:

– Сначала вам нужно хорошенько поесть и мне тоже, потом попробуем напоить Жана супом или вином, ему нужны силы и тепло; если до утра не согреется – может умереть.

Я только рот открывала, как рыба, вынутая из воды; к счастью, в двери постучали – принесли мясо, вино и все, что заказал Ролен. Я с неожиданным аппетитом набросилась именно на мясо, игнорируя булочки и мед, а дракон еще и макал куски мяса в мед, пояснив, что ему тоже надо восстанавливаться.

После еды мы попытались накормить Жана: Ролен держал его за плечи, а я вливала суп из небольшой чашки, но дело не шло, он отказывался глотать, а вот вино выпил – две чашки, больше дракон не разрешил.

Потом он задул все свечи, расстелил на полу плащи, сунул мой жилет под голову и уснул. Может, и не уснул, конечно, но сопел выразительно, и я, раздевшись за ширмой, скользнула в кровать в одной нижней сорочке. Жан был просто ледяной! Укрыв нас сразу двумя одеялами и покрывалом, я прижалась к его боку, обняла рукой и постаралась не думать о том, что лежу рядом с симпатичным мне парнем.

Виконт

Удивляясь себе, я создавал щит за щитом, они лопались как мыльные пузыри, но защищали. Ролен бледнел, кони хрипели и несли нас к лесу, вдруг снег кинулся в лицо, глухой звук и темнота.

А потом мне приснился сон – сладкий, тягучий. Все в этом сне имело вкус леди Марины, ее запах. Я долго наслаждался, вкушал его, пробовал языком и губами, позволяя рукам блуждать в мире своих фантазий, и искренне считал все сном, пока не услышал болезненный стон и всхлип, но остановиться уже не мог, лишь прижал крепче, шепча в дурманно пахнущую темноту слова любви.

Марина

Жана удалось отогреть, сначала он был таким ледяным, что у меня стучали зубы, но я упрямо прижималась ближе и, наконец, уткнулась губами в его шею, прижавшись к спине, и едва дрожь затихла – уснула.

Проснулась от тяжести и истомы в руках и ногах, шевелиться не хотелось, немного тянуло низ живота – странно, дни недавно прошли. И вдруг поняла, что легкие касания, разгоняющие кровь по всему телу, – это поцелуи Жана! Не успела я придумать, как отползти в сторону или оттолкнуть его, как нежные поцелуи переместились на грудь, заставляя пошевелить ногами, чувствовала я себя неловко, ведь Жан почти лежал на мне и гладил, целовал так, словно видел, а я не видела ничего.

А потом стало еще удивительнее, какой он горячий и почему там? Больно не было, было странно, он двигался, прижимая меня к себе, жарко дыша, и его челка ритмично стучала меня по ключице, а потом застонал, прижал к себе еще крепче, шепча что-то неразборчивое, и внизу стало мокро, а ноги немного свело.

Потом он тихо лежал рядом, шепча что-то щемящее, гладил кончиками пальцев лицо, шею, грудь, а потом уснул. Я, повозившись, уснула тоже, неудобно все как-то, так это и есть секс?

Глава 15

Виконт

Проснулся я, когда нахальный лучик просочился между складками балдахина и добрался до глаз. Потянувшись, ощутил себя здоровым и полным сил, только вот, я никогда не сплю абсолютно голым! Немного раздвинув полог, осмотрелся: на соседней подушке золотились кудри леди Марины, а я – голый!

Осторожно пошевелившись, я посмотрел на себя под ворохом одеял: действительно голый, и низ живота покрыт тонкой розовой корочкой, и на простыне чуть влажное пятно. Несмотря на смущение и недовольство собой, я улыбнулся и осторожно прижался к пушистым локонам: моя, только моя!

Марина

Я проснулась от нежных поцелуев в макушку. Жан бережно перебирал мои волосы и согревал дыханием озябшую шею.

Приятно! Ой! А вчера мы… Я залилась краской, боясь шевельнуться, а Жан ласково поцеловал меня за ушком и шепнул:

– Не смущайся, любимая, – еще поцелуй в щеку, – теперь ты моя. Смотри!

Жан продемонстрировал мне тонкую косичку из моих волос, потом стянул с мизинца колечко с мелкими камушками и, раскрыв, как заколку, защелкнул его на кончике косы:

– Все, брак заключен! А свадьбу отпразднуем сразу, как приедем в столицу.

– Жан, а как же мой мир?

Виконт нахмурился:

– Если ты захочешь вернуться – я попробую пойти с тобой, но я надеюсь, что ты останешься.

А потом он меня обнял и начал целовать и целовал так долго и нежно, что я растаяла. Когда поглаживания перешли на самые чувствительные местечки, в комнате раздался грохот и ругань, я быстро нырнула под одеяла.

Жан приоткрыл полог и поприветствовал дракона:

– Хорошо спалось, Ролленквист?

– Не сказал бы. Но я рад, что ты жив; завтракать будешь?

– Конечно! – с энтузиазмом отозвался Жан. – Закажи побольше горячего мяса и пришли воды, чтобы умыться.

Дракон спал одетым, а потому лишь отряхнулся, поправил волосы и вышел.

Сонное настроение ушло, и Жан, лишь чмокнув меня в губы, встал, потягиваясь всем телом. Мне было любопытно на него посмотреть, но было стыдно, поэтому смотрела в щелочку между одеял.

Стройные ноги, четкие мышцы лодыжек, бедра, ягодицы, спина, расширяющаяся кверху, растрепанные волосы, вдруг Жан повернулся и подмигнул:

– Выбирайся! Сейчас принесут воду, нужно умыться и одеться. Ролен, конечно, постарается задержаться в зале, но драконий аппетит не даст ему долго гулять.

Пришлось выбираться, расправить рубашку под одеялом было непросто: она слежалась мелкими складками; волосы сбились, и очень хотелось вымыться. Едва я убежала за ширму, за которой лежала моя одежда, как в дверь постучали. Жан уже натянул штаны и спокойно открыл и велел поставить ведро с водой на пол.

За ширму Жан принес воду сам и даже накинул на стойку длинное полотенце. Пока я умывалась и одевалась, принесли завтрак, а следом явился и дракон. Волосы я расчесывала сама, но Жан заглянул и сказал, что косичку пока лучше спрятать в узел:

– Я не хочу, чтобы тебя осуждали, а такую косичку носит только жена, – и поцеловал в шею.

Дракон

Магия восстанавливалась медленно, и есть хотелось все сильнее. Подскочивший трактирщик, выслушав список заказа, попытался заглянуть мне за спину в надежде обнаружить там, по меньшей мере, взвод гвардии, но получив золотую монету, кинулся исполнять, а я присел за ближайший стол. Понятливая подавальщица тут же поставила кувшин с горячим сбитнем и блюдо пирогов для разминки.

Под пироги хорошо думалось: через неделю я имею право забрать свой подарок, и им станет леди Марина – простит ли меня Жан? И как быть, если я не имею права ничего ему объяснить?

Вздохнул, разгоняя тяжелые мысли и пошарил рукой в блюде: пироги кончились, пора идти в комнату, завтракать с Жаном и его леди, любоваться отблесками затаенной нежности в их глазах и знать, что скоро эта нежность сменится болью. Кружка хрустнула в руке, и я торопливо поставил ее на стол, бросив рядом монетку, лучше не думать об этом!

Виконт

Душа пела от счастья, моя нежная супруга так искренне смущалась, волновалась и переживала, что хорошела просто на глазах! Ролен принес в комнату поднос, груженный дичью, курятиной и копченым окороком, а следом семенила служанка с пирогами, кружками и горячим сбитнем. Мы сели за маленький столик, на котором едва помещалась эта гора еды, и с удовольствием подкрепились.

Мне то и дело хотелось коснуться кончиком пальца розовых губ любимой, поправить выбившуюся прядку волос, слизнуть крошку из уголка рта, но приходилось держать себя в руках: до свадьбы все это в присутствии даже родственников или слуг считалось неприличным.

К концу завтрака уже был готов план: Ролен, еще не набравшийся сил, прикупит в деревне пару коней, и мы поедем в столицу верхом, а пока стоит заглянуть в местную часовню и заключить брак.

– Но зачем так быстро? – удивилась леди Марина.

Ей ответил Ролен:

– Брак, леди, помогает влюбленным чувствовать друг друга на расстоянии. Кроме того, это поможет остановить слухи и удержит некоторых недоброжелателей в столице. Жан лакомая добыча для столичных маменек, и лучше сразу дать понять, что он соскользнул с крючка.

Знаете, как расстроилась свадьба юной леди Расселман и виконта Кармэя? За день до церемонии леди обнаружила жениха в своем будуаре в объятиях своей матери! И все оправдания, что это был морок и зелье, не помогли, помолвку расторгли! А дело было в финансовом интересе дяди виконта, которому оказалось не выгодно выпускать из рук концессию, да зависти одной из подружек невесты.

Дракон так разошелся, что леди Марина опешила:

– Ролен, но откуда вы все это знаете?

– Мой отец разбирал это дело после попытки невесты покончить с собой. Получив доказательства обмана, девушка оправилась, но не смогла вернуться к прежним отношениям с женихом, эта боль так и осталась стоять между ними, понимаете?

Леди Марина кивнула так серьезно, словно и правда представила себя на месте обманутой невесты.

– Я согласна с вами, лорд Ролен, и если так будет лучше, пойдемте в часовню.

Я едва не подпрыгивал на месте от восторга, но заметив хмурый взгляд Ролена, постарался стереть с лица глупую улыбку и с поклоном предложить леди руку.

Мы вышли из трактира, когда короткий, почти зимний день уже перевалил за половину, и не спеша пошли к часовне. Леди Марину я лично закутал в плащ и закрепил завязки. Она немного растерянно улыбалась и старательно прятала глаза, стыдясь явного потепления наших отношений. Воздух тихонько звенел, обещая очередное похолодание. Часовню окутывал легкий туман, сладковато благоухающий ароматным маслом. Внутри было тепло, царил полумрак, а невысокий полненький жрец спокойным голосом читал положенные дневные молитвы. Мы присели на скамью, ожидая, когда он сможет уделить нам внимание.

Марина

Хорошо, что священник был занят, я смогла тихонечко посидеть на лавке, укрытой деревенской 'дорожкой', и оглядеться. Немного похоже на обычную небогатую часовенку в пригороде: все украшено рушниками и грубоватыми кружевами, стены аккуратно выбелены, а вместо икон резные изображения и скульптуры из раскрашенной глины.

Наконец, облаченный в простую накидку поверх деревенской рубахи, штанов и теплого жилета жрец подошел к нам, и Ролен начал тихонько объяснять ему, для чего мы заглянули сюда.

Покачав головой, жрец вернулся к ящичку, на котором лежала большая потрепанная книга, и, вынув оттуда две ленты – одну с золотым краем, другую с серебряным, – зажег несколько маленьких плошек, наполненных ароматным маслом.

Плошки, расставленные в небольшие ямки в глинобитном полу, образовали круг, в центре которого лицом к лицу встали мы с Жаном. Пройдясь вокруг и деловитым речитативом прочитав рекомендации молодоженам, жрец шагнул в круг и связал нам с Жаном руки сразу двумя лентами и вновь прочитал маловыразительный текст из книги. Едва он вышел из круга и пошел по краю, вновь проговаривая благословение всех стихий, как по нам с Жаном забегали искры, потом застучали капли, в лицо дохнуло пылью с запахом земли, а потом дунуло ветром, и наконец, ленты крепко сжали наши руки и упали. На запястьях остались узорные браслеты – у Жана серебряный, а у меня золотой.

Я завороженно погладила тонкие линии, они чуть-чуть выступали над кожей, как свежая царапина, и приятно согревали. Жан склонился и поцеловал мое запястье, пустив по руке целый ворох горячих искр:

– Теперь мы вместе навсегда, любимая.

А у меня почему-то набежали на глаза слезы. Это было так странно: я улыбалась, выслушивала поздравления Ролена и жреца, а по лицу струились соленые капли.

Жан вручил мне носовой платок с монограммой, и, утерев слезы, я вышла: стоило поспешить, до столицы лучше добраться затемно.

Глава 16

Дракон

Жан и Марина стояли в круге и смотрели друг на друга, не замечая, как отвечают им стихии. Немолодой уже жрец невозмутимо читал благословение, словно каждый день в его часовне брачуются посланные друг другу судьбой, и от этого я чувствовал себя еще хуже: неужели мне суждено разбить этот брак? И подсказки молчат.

Виконт

Едва взглянув в глаза леди Марины, я словно взлетел над полом и почти не замечал ничего вокруг; только когда брачные ленты начали наносить на запястья узор, немного отвлекся, взглянув на ее дрожащие губы. Но когда ленты упали, а из глаз Марины потекли слезы, я коснулся губами золотых нитей, понимая, что это навсегда.

Выслушав поздравления, мы вышли, а Ролен задержался вместе со жрецом, оставляя милостыню на храм. Странно, вокруг часовни разливался удивительный аромат, словно вокруг не темная, припорошенная снегом земля, а горный луг с чистейшим воздухом, и, не удержавшись, я прижал Марину к себе: моя, только моя! Ах, какие сладкие и податливые у нее губы! За спиной хлопнула дверь – пора, но так жаль отрываться!

Марина

Более мы не задержались в деревне ни минуты. Сели на выбранных коней и выехали на дорогу. Буквально через пару часов нас встретил отряд графа, отправленный на наши поиски.

Меня вновь усадили в карету, в которой я и продремала до самой столицы и даже дом графа снаружи не видела, потому что входили в него мы при свете факелов, я под руку с виконтом, а дракон вместе с вышедшим на крыльцо графом.

Жан проводил меня до отведенных покоев и передал на руки сразу двум сухопарым дамам в синих платьях и белоснежных передниках.

Сначала дамы держались отстраненно: молча помогли раздеться и сесть в медную ванну, устланную простыней, потом одна из них начала разбирать мне волосы и наткнулась на заплетенную Жаном косичку. Легким кашлем обратив внимание напарницы, она продемонстрировала ей колечко, ставшее заколкой, и с этой минуты я была окружена всевозможным вниманием, что меня только раздражало: мысли и так путались, и тянуло в сон.

Наконец меня облачили в тончайшую рубашку и, уложив в необъятную кровать, задули все свечи, кроме двух. Я расслабилась, ожидая одиночества, но в кресле у камина осталась девушка в голубом платье с рукоделием в руках, прочие же, пожелав спокойной ночи, удалились.

Я полежала, притворяясь спящей, надеясь, что мой сторож уйдет, но эта блондинка лишь прикрыла свечи экраном и углубилась в рукоделие.

Я подумала, что мне, должно быть, не доверяют, и рассердилась, потом попробовала считать овец, потом раздраженно покрутилась и поняла, что сон сбежал, постель смялась и вообще, лежать я больше не могу! И начала выбираться из перины.

Девушка тут же подскочила и подала тапочки и халат, помогла сесть в кресло и уточнила мелодичным голоском, что мне необходимо: стакан молока или ночная ваза?

И я, чувствуя себя самодуркой и угнетательницей, проскрипела:

– Стакан морса и умыться!

Барышня тут же дернула широкую бисерную ленту, и где-то вдалеке забрякал колокольчик.

– Прошу вас, леди, умыться можно здесь, а морс сейчас принесут.

Не скорчив гримасы, девушка проводила меня в угол спальни, в котором оказалась дверь в купальню, и оставила одну. Я действительно умылась прохладной водой из кувшина, и подошла к небольшому окну – за ним было темно, не видно ни звезд, ни фонарей; окна ближайших домов тускло моргают редкими отблесками. И ни души, лишь мужчины с факелом – очевидно, стражники – обходили двор, обнесенный высокой каменной стеной.

На грудь навалилась тоска: вспомнился ночной город с высоты пятого этажа, новогодние гирлянды, весело мигающие уже в ноябре, и шум незатихающих улиц. Перед глазами все поплыло, слезы закапали на рубашку, и я беззвучно зарыдала, прижимаясь к стеклу. Ноги подгибались, и я сползла на холодные плитки пола, зажимая рот длинным рукавом, боясь выдать себя всхлипами. Сколько я так просидела – не знаю, но, услышав в комнате голоса, заставила себя встать, умыться и прикрыть лицо распущенными волосами – может, и не заметят, а впрочем, все равно: Жан сегодня не придет, а этим красоткам недолго на меня любоваться, при первой же возможности я вернусь в свой мир!

Виконт

Отец встречал нас на крыльце – значит, случилось что-то еще, даже ее величество граф встречал в доме. Пока я провожал Марину, сожалея, что не могу остаться с ней, забыв обо всех печалях, Ролен тихо что-то сказал отцу, и тот скорбно поджал губы – неужели кто-то умер?

А потом мы сидели в кабинете и пили горячее вино, рассказывая о своих приключениях. Ролен очень хвалил меня и удивлялся способности кастовать щиты, а отец все мрачнел и наконец, попросив дракона разлить вино, сказал:

– Мне жаль, сын, что приходится рассказывать об этом сейчас, но выбора у меня нет.

И под рвущие душу порывы ветра за окнами и треск дров в камине отец рассказал мне о моей матери, о ее родственниках и осиротевшем престоле:

– Поэтому, услышав, что ты с невиданной скоростью кастуешь воздушные щиты, я понял, что времени нет. Магия уже нашла тебя, а значит, скоро найдут и сильфы.

– Отец, – я был ошеломлен, но, кажется, не только я: Ролен замер, как кошка, увидевшая мышь, и сидел, не шевелясь, забыв про вино, а в глазах его проносились такие эмоции, что меня бросало в дрожь.

– Отец, но ведь я могу отречься от престола?

– Можешь, но только пока ты не женат.

– Что?

– Да, я этого не знал, но дед твоего друга, – отец кивнул на дракона, – прислал старинный манускрипт. Тронные регалии сильфов парные, поэтому первым делом они постараются тебя женить.

– Но…

– Я все понимаю, сын, девушка хороша, но брак придется отложить хотя бы на год.

Я засмеялся, и, кажется, это вышло страшно, а потом протянул отцу руку, отдернув длинный рукав. Он побледнел и схватился за голову:

– Когда?

– Сегодня.

– Но – вы не успели?

Я только горько покачал головой:

– Я сам заплел ей брачную косу.

– Но ты не можешь! Ты человек! – отец вскочил и, ломая в пальцах ароматическую палочку, забегал по кабинету. – Что же делать?

– Ничего, – раздался вдруг глубокий голос очнувшегося от своих мыслей дракона, – я выбрал свой подарок и забираю его прямо сейчас.

– Подарок? – я совсем забыл, что Ролен собирался приехать, чтобы сделать выбор. – Хорошо, забирай, но не торопись, пожалуйста, улетать: леди Марина хотела спросить, есть ли возможность вернуть ее в мир, в котором она родилась.

Отец и Ролен посмотрели на меня с жалостью, а потом дракон, вздохнув, пояснил:

– Ты не понял, Жан, я забираю леди Марину.

– Что? – наверное, вид у меня был самый бестолковый, но мне было все равно, я не мог потерять едва обретенное счастье!

Дракон вышел на середину комнаты и, возвысив голос, торжественно произнес:

– Я, дракон Ролленквист, выбрал себе второй подарок и согласно закону и магии желаю забрать его немедленно!

Несколько минут ничего не происходило, и я решился шевельнуться, мечтая метнуться к двери и, отыскав леди Марину в спальнях, спрятать ее в самой глубокой пещере нашего мира. Но дракон найдет свой подарок даже на дне морском, и магия поможет ему, ибо он в своем праве. Вот когда я пожалел, что он нашел меня в том злополучном овраге!

Вдруг двери кабинета распахнулись, пропуская внутрь медленно плывущую в паре аршин от пола кушетку, за которой бежали испуганные горничные. На ярком шелке обивки золотились кудри моей жены, она спала и выглядела сущим ребенком. Отец тотчас выгнал прислугу, а Ролен коротко взглянул на спящую Марину и кивнул мне:

– Можешь проститься, я подожду ровно минуту.

Я подошел ближе и, коснувшись тонкой руки, поцеловал закрытые глаза с блестящими слезинками на ресницах, коснулся губами губ и, запоминая, провел рукой по щеке:

– Прощай, любимая, клянусь, я верну тебя! – прошептал я, целуя легкие локоны и отходя в сторону.

Минута истекла, и дракон сделал несколько пассов, открывая портал в свою пещеру. Тотчас в воздухе словно захлопало множество крыльев, запертые окна распахнулись, стылый воздух хлынул в комнату, заклубился у пола сизым туманом. Из тумана свились три тонкие, полупрозрачные фигуры в длинных плащах с откинутыми капюшонами.

– Приветствую вас, благородные дети воздуха! – Ролен казался невозмутимым, а отец словно приготовился к прыжку, опираясь на спинку любимого кресла.

– И тебе привет, сын огня и камня! – особой любезности в шепчущих голосах никто не расслышал.

Ролен вновь поднял руку продолжая делать пассы, но заклубившийся туман обвил его пальцы, путая движения, ломая рисунок заклинания, гася тонкую алую рамку, возникшую в воздухе.

– Я в своем праве! – с усилием выговорил дракон и вновь начал строить портал.

– Докажи! – один из троих, с самым неподвижным и суровым лицом, обвиняюще ткнул в спящую девушку пальцем. – Пока мы видим, что ты похищаешь нашу будущую императрицу!

Я видел, что Ролленквист не просто зол, он в бешенстве! Отрастив длинный коготь, дракон начертил в воздухе знак призыва, и тотчас прямо в воздухе повис развернутый свиток, заполненный алыми светящимися буквами:

– Вот закон, согласно которому я сделал выбор, подтвержденный магией, и забираю свой подарок!

Крыть сильфам было нечем: законы, утвержденные совместно двумя и более расами, фиксировались магией, и их нарушение каралось самой магией, а рассказы о выбранной волшебством каре долго бродили в виде страшных сказок среди людей и не только.

Туманные фигуры отступили, но рисковать Ролен не стал: раздавил амулет и исчез вместе со спящей Мариной в облаке переноса; надеюсь, в его пещере тепло.

Марина

Я вернулась в спальню и увидела сразу трех девушек в серых платьях и передниках: одна наливала морс в бокал, вторая добавляла в камин дрова, а третья перестилала постель. Увидев меня, девушки замолчали, и только та, что сидела у моей постели весь вечер, предложила расчесать волосы. Я согласилась: большого зеркала в комнате нет, и можно бездумно глядеть в огонь и думать о своем. Но едва расческа коснулась волос, как меня неудержимо потянуло в сон. Из последних сил я встала и шагнула к кровати, но ноги коварно подбила кушетка: ощущение полета, чей-то вскрик и нежная тишина, окутавшая, как пушистое облако.

Виконт

Едва дракон исчез, сильфы шагнули ко мне и поклонились:

– Ваше Высочество! Мы просим вас принять трон Властелина Воздуха и все, сопутствующее ему!

– Я не могу этого сделать, господа! – я был краток, потому что зол. – Мою супругу только что на ваших глазах забрал дракон! А потому я отрекаюсь от облачного трона и за себя, и за своих потомков!

Сильфы помолчали, именно так они выражали уважение к словам собеседника, а потом старший из них вынул из-за пазухи узкий длинный футляр:

– Мы понимаем ваши чувства, но отречение должны принять коронные драгоценности рода, иначе выбранный советом лордов правитель не сможет поддерживать жизнь своих подданных.

– Я согласен, – кивнул я, – я готов повторить отречение в присутствии высоких лордов и королевских регалий.

– Прошу, – сильф открыл футляр и продемонстрировал то, что вначале показалось столбом света, а потом оказалось жезлом длиной в локоть из цельного кристалла голубого цвета. В его прозрачности плыли облака, слышалось гудение ветра и шум дождя.

Протянув руку в направлении реликвии, я повторил слова отречения, жезл на секунду помутнел, а потом засиял еще ярче.

– Что это значит? – шепотом спросил отец.

– Облачный скипетр не принимает вашего отречения, принц, а потому вам надлежит отправиться с нами в облачные чертоги и принять корону.

– Нет! – я поднял руку, останавливая всех, пытавшихся заговорить. – Я не могу принять корону, пока не верну свою жену!

– Но ваше высочество! – сильф был непреклонен. – Дракон в своем праве, а значит, вы можете выбрать тебе другую супругу…

Я смерил облачного лорда тяжелым взглядом и протянул руку к артефакту:

– Клянусь, что не взойду на облачный престол с другой женщиной, да будет мне свидетелем магия! – жезл мигнул, принимая клятву, а сильфы побледнели. – А теперь прошу вас, лорды, покинуть этот дом, я должен написать письмо.

Самый молодой и невыдержанный судорожно сглотнул и пробормотал:

– Но как же наши дома?

– Не волнуйтесь, – на меня неожиданно навалилась дикая усталость, – магия перестанет иссякать, потому что нашла хранителя, ваши дома в безопасности, а с текущими делами разберется совет лордов.

Сильфы поклонились и вышли в распахнутое окно, следом утянулись волны тумана. Граф тяжелой походкой приблизился к окну и затворил створки, потом задернул занавеси из плотной ткани и, подойдя к камину, прибавил дров на почти погасшие угли:

– Я горжусь тобой, сын, – тихо сказал он, словно боясь спугнуть хрупкое равновесие, которое я удерживал, – ты станешь отличным правителем и хорошим мужем. Да ниспошлют тебе небеса судьбу более счастливую, чем моя!

– Отец, – мой голос был хриплым, но странно холодным, словно чистый горный воздух, – мне нужна ваша помощь, я хочу знать все подробности 'Закона о подарках'; я верну свою жену, но хочу сделать это достойно и в рамках закона.

Отец остро глянул на меня и, вздохнув, подошел к шкафу:

– А ты примешь свою жену, если дракон сделает ее своей наложницей?

Я думал недолго, в считанные дни леди Марина стала центром моей вселенной, а разве без центра вселенная может жить?

– Приму.

Отец, вздохнув, потянул из шкафа коробку из темного дерева:

– Здесь все, что я сумел найти: сам закон, толкования и прецеденты, а кроме того, несколько пророчеств и легенд, связанных с ним.

– Спасибо, отец! – я, кажется, впервые оценил его заботу обо мне – как видно, граф начал собирать бумаги сразу, как узнал, кому обязан жизнью его сын. И благодаря этому я могу не рвать на себе волосы в темноте ночи, а работать, выискивая ту малость, что поможет мне вернуть мою любовь.

Поняв все несказанное, он вышел из кабинета, а когда я расположился с коробкой за рабочим столом, в дверь постучал дворецкий с чайным подносом:

– Господин граф распорядились, – коротко объяснил он и накрыл на чайном столике поздний ужин; что ж, все кстати, еще раз спасибо, отец, силы мне пригодятся.