Текст книги "Предчувствие тебя (сборник)"

Родное сердце

Завтра, вспоминая наши вчерашние антипатии, мы примем то, что так яростно отрицали.

– Ты только послушай, как рассуждает этот потомственный дворянин, – подмигнул Федор Андрею. – Что он, зря целый год в архивах пропадал, изучал свои дворянские корни? Интересно, существует ли на свете такая женщина, которая соответствует его высочайшим требованиям?

Александр возразил:

– Требования у меня не такие уж завышенные. Просто мне не нравятся в женщинах некоторые вещи. Дикие стрижки и прически, волосы нелепой расцветки. Черный лак на длинных хищных ногтях. Или когда в речь вплетают всяких «пупсиков» и «солнышек», да еще гласные растягивают. На это у меня аллергия.

Трое мужчин сидели в предбаннике распаренные и расслабленные. Шла неторопливая беседа.

– Потом объяснишь ей, что тебя бесит, – вмешался рассудительный Андрей. – По большому счету все это мелочи. Если будешь так реагировать на них, не заметишь главного.

– Умыть, приодеть, научить разговаривать… – подхватил Федор.

– А потом жениться? Нет, я не Пигмалион. Женственности в этих подругах нет и в помине. Мне нравится все, что подчеркивает отличие женщины от мужчины. Кружева, на ногах что-то изящное, высокий каблук, романтические платья… Лучше уж сразу найти именно такую девушку.

– Найди, найди. То-то я смотрю, ты со своими запросами все никак не женишься, – поддел его Федор.

Александр торжествующе сообщил:

– Уже нашел. Завтра у нас первая встреча.

– Где познакомился? Поделись опытом. На работе?

– В Интернете. Переписывались недели три, и вот решили встретиться. Умная, тонкая, тактичная, пишет без ошибок, – для меня это важно. Симпатичная.

– Ты еще не успел ей рассказать о своей аллергии? Прими совет человека бывалого – лучше пока молчи, – напутствовал его Андрей.

– Рассказал, конечно, – невозмутимо ответил Александр. – У меня есть свои вкусы. Почему бы ей об этом сразу не узнать?

Перед свиданием Александр надел новую рубашку, безупречный костюм с идеальной стрелкой на брюках, долго выбирал галстук. Один казался ему слишком манерным, другой – простоватым, третий – безвкусным…

Для свидания Александр выбрал одно из своих любимых питерских заведений, куда пришел раньше назначенного времени. «Узнает ли она меня, ведь видела только на фотографии?» – с волнением думал Александр. Она подойдет к нему, мило и приветливо улыбнется, и скажет: «Здравствуйте, Александр. Вот и я».

В кафе вошла стройная девушка в открытом летящем платье. Обрадованный Александр привстал, но тут же понял, что ошибся – это не она. Девушка прошла за столик в глубине зала. Какой-то парень обнял ее.

Пока Александр за ними наблюдал, он выпустил из поля зрения входную дверь. Приближающийся звук торопливых шагов заставил его резко обернуться.

– Ты Шурик? Ну, привет!

– Э-э… привет. Вы кто?

– Родное сердце, что с тобой? Ты не узнал меня, пупсик?

Он в ужасе разглядывал девушку, пока она не спеша пристраивала свой плащ на вешалку. Черные ногти. Лиловая помада, почти синяя. Вместо женственного платья – черный балахон. Темные массивные сапоги на толстой рифленой подошве. Копна волос морковного цвета с асимметричной челкой до самых глаз. Совсем не узнать то милое, тонкое лицо, которое так нравилось ему на фотографии в Интернете… Спохватившись, он привстал из-за стола, но его галантность осталась незамеченной.

Девушка шумно опустилась на стул.

– Родное сердце, извини, что опоздала. Ты уже что-нибудь заказал?

– Ничего страшного… в смысле, ничего страшного, что опоздали. Вот меню, выберите себе что-нибудь.

– Ты меня удивляешь. Мы с тобой что, на «вы»? В письмах ты был совсем другой!

В письмах в последнее время они действительно перешли на «ты». Но эта девушка не похожа на незнакомку, которой он писал! Сейчас перед ним – посторонний человек, как к нему еще обращаться? «Это ты удивлена? Кто бы говорил!» – подумал он. А вслух сказал:

– Да, действительно, на «ты»…

– Тааакой мужчина! В костюме и при галстуке – это что-то. Я думала, ты в джинсах, в свитере, по-простому.

Заметив его растерянность, она воскликнула:

– Я смотрю, ты от меня тоже тащишься?

– Ну… в общем-то, да. Это ты тонко подметила.

– Да какие там тонкости, – самодовольно усмехнулась она. – От меня все мужчины обычно в шоке.

– Я тоже представлял тебя совсем другой… по письмам. И по фотографии тоже.

– Ну, фотография там – полный отстой. Лень было другую размещать. А вот письма я пишу душевно. Все говорят. У меня за сочинения всегда пятерки были.

Пора заканчивать этот цирк, решил Александр. Хоть бы кто-нибудь позвонил на мобильный! Тогда можно было бы уйти, сославшись на срочные дела.

Вышло по-другому. Телефон зазвонил у девушки, она отошла к стойке бара. Сквозь шум голосов и музыки до него донеслись обрывки ее фраз. Ему показалось, что разговаривала она совершенно нормально, не так, как с ним. Совсем другая лексика, интеллигентные интонации.

«А может, ее внешний вид и поведение – это спектакль? Спектакль, который предназначается только мне?» – заподозрил Александр и решил проверить свою догадку.

Когда она вернулась за столик, он встретил ее словами:

– Солнце мое, ты меня убила. Кинула меня одного! Как это понимать, милое… или как там его, близкое сердце?

– Родное, – удивленно поправила она. – Родное сердце.

Девушка посмотрела на него внимательно и с прищуром. И после недолгой паузы улыбнулась так мило и лукаво, что он немедленно исключил из списка аллергенов лиловую помаду. Через несколько секунд они смеялись.

– Сначала я просто решила тебя подразнить, – призналась она, когда перестала смеяться. – А на что ты рассчитывал, когда сообщил мне об этой своей аллергии?

– Да я и сам не знаю, – растерялся он. – Просто написал и все. Чтобы ты знала о моих вкусах, наверное…

– И я должна была продемонстрировать, что соответствую всем твоим требованиям? И ты составишь свое мнение обо мне по этим ничего не значащим, формальным признакам?

Он пожал плечами, а девушка продолжала спрашивать.

– Скажи честно: если бы я сообщила, что мне нравятся мужчины только в кожаных брюках и кожаных жилетках, а на остальных у меня аллергия, как бы ты оделся на первую встречу?

– Скорее всего, не пришел бы совсем. Но ведь ты пришла… и я очень рад.

Она изящно положила ногу на ногу, и список аллергенов уменьшился еще на один пункт. Тяжеловесные сапоги прекрасно подчеркивали стройные длинные ноги.

– Я рада, что мы поняли друг друга… Понимать – это вовсе не значит быть во всем одинаковыми, заниматься одним и тем же, – она воодушевленно развивала свою мысль. – Например, я не жду, что твое сердце будет замирать от волнения как у меня, когда речь заходит о маленькой парикмахерской, которой я руковожу. И моя голова не закружится от радости при виде юридических документов, в которых ты прекрасно разбираешься.

– А как же общие интересы, которые сближают людей? – спросил Александр, улыбаясь.

– Главное – не ограничивать мир собственными представлениями, дать возможность каждому быть собой и не сдерживать движение вперед… Ну что? Уже не сердишься? Мир?

Вместо ответа он поманил к себе официанта и сказал, обращаясь к девушке:

– По-моему, нам давно пора сделать заказ… родное сердце.

Шеф просит прощения

В этой стране столько наречий и диалектов, что ее жителям, даже говорящим на одном языке, бывает трудно понять друг друга.

Мне хотелось догнать его и спросить: «Зачем сбегать с собственного дня рождения, где все собрались вас поздравить?» Но я не решилась. Шеф сухо сказал: «Мне некогда, празднуйте без меня» – и удалился, громко хлопнув дверью. Будто поставил в разговоре последнюю точку.

У нас в офисе было принято собираться за общим столом в дни рождения и праздники. Шеф не возражал, но присутствовал только на официальной части. Когда накрывался стол ко дню рождения, он говорил несколько похвальных слов имениннику, иногда вручал премию в конверте и тут же удалялся к себе. А в этот раз он ушел, едва выслушав первое поздравление в свой адрес.

Сотрудники с недоумением посмотрели ему вслед. И только шестидесятилетняя дама, бывшая научная руководительница шефа, хозяйка маркетингового центра, восторженно воскликнула:

– Байрон, да и только! Девочки, куда вы смотрите? Разве его холостое существование не бросает вам вызов?

В ответ многие пожали плечами. Торт разрезали в напряженном молчании. Но за чаепитием общее напряжение уменьшилось, и женский коллектив принялся обсуждать интересующую всех тему.

– Не человек, а настоящий айсберг, – высказалась одна сотрудница. – Глупо стараться растопить эту глыбу женским обаянием. Многие пытались, только ничего у них не вышло.

– Он так отгородился от людей, что разглядеть в нем интересного мужчину почти невозможно. Посмотрите на его глаза! Они похожи на льдинки. В них нет и намека на мужскую заинтересованность, – возмущенно вторила ей другая сотрудница.

А мне было просто жаль, что он ушел! Я так мечтала, что на этом празднике в неформальной обстановке он скажет мне: «У вас такой уставший взгляд. Вы слишком много работаете. Хотите, сбежим отсюда вместе? Я вас приглашаю в один уютный ресторанчик». Я себе представляла его серьезные серо-голубые глаза, его волевой подбородок с ямочкой, его голос, который станет мягким, когда он будет произносить эти слова.

Тем временем обсуждение наболевшей темы набирало новые обороты. Сотрудницы наперебой высказывали свое мнение об этике производственных взаимоотношений. Туда входил немалый список качеств, необходимых шефу: внимание, забота, чуткость, признательность, доброта, умение слушать и прощать маленькие милые недостатки, такие как прогулы и опоздания…

Бывшая руководительница шефа пересела на свободное место рядом со мной.

– Не судите его строго, дорогая, – сказала она шепотом. – Он, правда, слишком отстраненный, слишком официальный, но все это поверхностное. Скажу по секрету и только вам. Он вырос без родителей, в семье своей тетки. Теплые отношения его пугают, потому что связаны с потерей. Вся его холодность оттуда родом. Когда-нибудь, пройдет время, и он оттает, нужно только потерпеть.

– Почему вы говорите это именно мне? – тихо спросила я.

Она загадочно улыбнулась:

– Так, на всякий случай. Мне кажется, вам это интересно.

И в самом деле, мне это было интересно. Что скрывает подводная часть айсберга? Этот вопрос с каждым днем занимал меня все больше. Но мы с ним редко общались, и только на рабочие темы. Не было никакой возможности поговорить не так, как обычно.

В надежде изменить эту ситуацию я, как и он, приходила пораньше на работу и уходила позже всех. Увы, шеф этого не замечал.

И однажды я пришла, как и все остальные, к десяти часам. Как всегда, с приветливой улыбкой я открыла дверь офиса.

Шеф встретил меня около моего рабочего места. Его лицо было непроницаемым.

– Я, кажется, ясно озвучил свою мысль еще неделю назад. Опозданий я не потерплю. Вы что, решили посещать нас по свободному графику? По настроению?

В голосе шефа зазвенели металлические нотки. Я растерялась. Приходить на работу положено к десяти утра, а сейчас всего без пяти десять! Неожиданно для себя я начала оправдываться, с трудом подбирая слова: «Простите, транспорт ходит очень плохо…», но он не дал мне договорить:

– Что вы хотите сказать? Вам слишком сложно добираться?

– Почему сложно? Просто транспорт…

– Перестаньте, – резко прервал меня шеф. – Мы все живем в одном городе и стоим в одних и тех же пробках. Советую вам подумать над своим поведением, – сказал он и вышел.

Я опустила глаза, чувствуя, как к ним подступают слезы. Не хватало еще расплакаться при всех… Глядя на захлопнувшуюся дверь, я пробормотала: «Извините» – и прошла на свое место. Быстро повесила пальто, села за стол, включила компьютер, – тут-то и закапали слезы. Хорошо, что от людей, сидящих напротив, я прикрыта монитором, и никому не видно, как я расстроена. Две сотрудницы уже встали, чтобы подойти ко мне, но тут шеф снова заглянул в офис. Он возмущенно произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Недопустимые потери времени. Не-до-пус-ти-мые! И это сейчас, на фоне кризиса… – тяжело вздохнул и вышел.

Все присутствующие переглянулись и приступили к работе. Заговорили только перед обеденным перерывом.

– Может, ты его задела чем-то, и он затаил обиду, – предположила старший менеджер.

– Да бросьте вы, – махнула рукой другая сотрудница. – Что он может затаить? Это же айсберг, вечная мерзлота. У него и чувств-то никаких нет… – Она обратилась ко мне: – Помнишь, он полмесяца назад тебе премию выписал и похвалил при всех? А сегодня напал. По большому счету мы все ему одинаково безразличны.

Так прошла неделя. День за днем все шло как обычно: шеф здоровался со мной как ни в чем не бывало. Значит, я для него действительно была абстракцией, такой же, как все остальные…

Инцидент всеми уже забылся, когда в разгар рабочего дня в наш офис вошел шеф. С деловым видом он нес цветочный горшок с большим кактусом. Он прошелся между столами. Так школьный учитель медленно ходит по классу во время контрольной работы – следит, чтобы никто не списывал. Все сотрудники напряглись.

Вдруг шеф остановился, пристально глядя на мой рабочий стол. Потом решительно подошел и водрузил на него кактус.

Его секретарь заглянула в офис и спросила, обращаясь к шефу:

– Куда это вы понесли свой кактус?

Шеф не ответил, поворачивая цветочный горшок и выбирая для него подходящее положение. Я уже начала приподниматься со стула, когда он наконец заговорил:

– Почему здесь так мало зелени? Безобразие. Такие усталые глаза! Разве так можно?

В его голосе звучали тревога, участие и возмущение.

Никто ему не ответил. Сотрудники вообще не поняли, к кому обращены его вопросы.

– Вы только посмотрите – сколько она работает за компьютером! И никому дела нет, что это может быть вредно. Сюда нужно срочно поставить кактус.

Наконец, оставив растение в покое, шеф выступил на середину комнаты, величественно сказал: «Будьте здоровы» – и быстро вышел.

Я растерянно смотрела на кактус.

– Шеф перед тобой извиняется за то, что зря накричал, – догадалась секретарь. – Разве не понимаешь? На моей памяти он просит прощения первый раз!

Я смущенно пожала плечами.

– Это его любимый цветок, – продолжала секретарь. – Не думала, что шеф сможет с ним расстаться. Смотри, какой шикарный кактус! Поливай его – он скоро должен зацвести.

Та, которая его понимает…

Импульсивное движение души, как стрелка компаса, определяет нужное нам направление.

Мужчинам верить нельзя! И он лишний раз подтвердил это. Хорошо, что я поняла, с кем имею дело, до того как совсем потеряла голову, – она грустно усмехнулась своим мыслям. – Ну что ж, все мужчины одинаковы: самоуверенны и эгоистичны. Вначале они умело скрывают свое истинное лицо и говорят о чувствах, чтобы влюбить в себя. А потом демонстрируют полное пренебрежение. За редким исключением».

А ведь она так надеялась, что именно он относится к этим редким исключениям. После того, что произошло, ей не хотелось вспоминать, каким заботливым он казался ей в первые дни знакомства.

Они познакомились в его офисе, куда она пришла по заданию шефа. Деловым тоном он попросил номер ее телефона. Чтобы, по его словам, уточнить некоторые пункты проекта.

Уточнение проекта состоялось на следующий день в уютном кафе недалеко от бизнес-центра, где она работала. Поскольку он пришел с роскошным букетом, сомнений не было – это не дружеское чаепитие коллег. Именно эта встреча и стала началом их отношений. Прогулки по городу, рестораны, поцелуи на прощание, букеты – один другого лучше, нежность и предупредительность. Расставаться становилось все сложнее. Однажды, пристально глядя ей в глаза, он признался:

– В выходные мне бывает особенно одиноко.

– Как я тебя понимаю… Может, в субботу заглянешь ко мне на чашечку чая?

– Приеду часа в четыре. И весь субботний вечер будет только наш. Готовься, – с шутливой угрозой произнес он.

И всю следующую неделю она готовилась, основательно продумывая каждую деталь предстоящей встречи. Несколько вечеров потратила на генеральную уборку своей маленькой квартиры. Купила яркую накидку на диван – в тон оконным портьерам. Посетила парикмахерскую, не забыла о маникюре и педикюре. В озорном предвкушении свидания сделала себе временную татуировку, которая придала ее образу пикантность: маленький дельфин ныряет в ложбинку на груди, как бы приглашая восторженного зрителя последовать его примеру. Ей так хотелось, чтобы этот вечер стал особенным, запомнился им обоим…

В субботу к назначенному часу она выглядела именно так, как и планировала: трикотажное облегающее платье с глубоким вырезом, не скрывающим дельфина, нитка жемчуга, серьги, волнующий аромат французских духов, коралловая помада и чувственный контур губ.

Времени оставалось совсем немного, еще чуть-чуть – и он позвонит в дверь. Вместо мягких тапочек она надела туфли на высоком каблуке и стала напряженно ждать звонка.

Сейчас он должен придти. Она достала из фарфорового сервиза заварочный чайник, молочник и две чашки, высыпала в вазочку сухофрукты с орехами, поставила на стол варенье и лимон. Расстелила две белые салфетки. Добавила несколько капель розового масла в аромалампу. Осталось только дождаться гостя и заварить чай. Все эти приготовления заняли минут двадцать. «Почему его до сих пор нет? – тревожно думала она, нарезая лимон тонкими ломтиками. – Наверное, из-за пробок. Сейчас и по субботам невозможно проехать по городу».

Она попыталась отвлечься, листая журналы, но все равно то и дело поглядывала на часы. Половина пятого. Без пятнадцати. Без пяти.

В дверь позвонили. Сдерживая волнение, она пошла открывать, поправив прическу перед зеркалом в прихожей… На пороге стояла пожилая соседка из квартиры напротив.

– Прошу прощения. Вы не одолжите мне немного соли? Не хочется только ради нее идти вечером в магазин. Как вы сегодня чудесно выглядите!

– Спасибо, – рассеянно ответила она и пошла на кухню за солью.

– Вы чем-то расстроены? – обеспокоенно спросила соседка, забирая соль. – Надеюсь, я вас не обидела своей просьбой?

Пробормотав что-то вроде «Ну что вы, я только рада, простите, мне нужно идти, до свидания», она закрыла дверь.

Половина шестого…

Она мысленно рассуждала: «Если он не звонит, значит, вот-вот приедет. Иначе предупредил бы, что задерживается. Лучше подождать еще немного, а не звонить первой. Это же не деловое свидание».

Время шло, и она стала понимать, что ее ожидание несколько затянулось. Сначала она ждала с замиранием сердца, потом – с нетерпением. На смену нетерпению пришло недоумение. Затем ее охватила обида, она почувствовала себя глубоко оскорбленной.

…У него была сумасшедшая неделя. В понедельник он получил разнос от шефа: «Чем у тебя занята голова в последнее время? Проект запущен, а тебе, похоже, нет до него никакого дела. Чтобы к четвергу все работало идеально!»

Он трудился над проектом, допоздна засиживаясь в офисе. Домой приезжал около полуночи, совершенно обессилев. К четвергу он справился с поставленной задачей. Даже скупой на похвалы шеф отметил его хорошую работу и пригласил в пятницу на презентацию проекта, которую устраивал один из его партнеров.

На презентации он неожиданно встретил старого друга, с которым давно не виделся. Друг позвал его в гости, и они засиделись за воспоминаниями почти до утра. В субботу, едва выспавшись, они поехали в пэйнтбольный клуб, которым управлял его друг. Только в клубе, к концу дня, он вспомнил, что сегодня должен быть на свидании. Он собрался ей позвонить, чтобы перенести встречу на неделю, но обнаружил, что забыл телефон на работе и решил, что обязательно позвонит ей в понедельник. Она – та женщина, которая понимает его, и не обидится, когда узнает, в чем дело.

По нему чувствительно щелкнул пэйнтбольный шарик, оставив след. «Я в тебя попал!» – радостно закричал друг откуда-то из-за деревьев. И они, охваченные мальчишеским азартом, носились вместе с остальными, стреляли и уворачивались от шариков, чувствуя себя легко и весело, как в детстве. На воскресенье он остался у друга, все домашние которого уехали отдыхать.

В будни он начал новый проект и так увлекся работой, что был готов все свое время посвятить ему. Но заболела мама, и несколько вечеров он провел у нее. Потом был день рождения сестры.

В конце рабочей недели, когда все срочные дела отошли на второй план, он набрал ее номер, радуясь тому, что услышит ее голос. Сначала он увидел, что «связь прервана абонентом», затем его вызов был сброшен еще несколько раз. Потом она просто не брала трубку. Он оставил свои попытки дозвониться, раздраженный, что рушатся его планы.

…Телефон наконец замолчал. Перестал трепетать, как живой, в ее ладони. «Так будет лучше, – упрямо думала она. – Лучше, чем чувствовать себя полной идиоткой!» Но никакого облегчения не наступило. Ей все больше становилось жаль себя.

Не обращая внимания на подступающие слезы, она яростно пыталась стереть с себя временное тату, как будто дельфин был в чем-то виноват.

…Поздним вечером он снова взял в руки мобильник. Покрутил его. И неожиданно для себя опять набрал ее номер. «Попробую дозвониться в последний раз», – мрачно сказал он себе.

…Ее телефон снова завибрировал. «Какая наглость! – возмущенно подумала она, глядя на знакомый номер. – Видимо, думает, что я всю неделю как ненормальная ждала его звонка и сейчас безумно обрадуюсь. Ни за что не позволю так себя унижать! Пусть знает, что у меня есть свои принципы, и научится ценить мое время. Я ему никогда не отвечу».

Она собралась опять сбросить вызов, но вместо этого вдруг нажала кнопку «Ответить».