Текст книги "Галинкина любовь"

Галина Тесленко

День у Галинки откровенно не задался, причём началось невезение ещё с раннего утра.

Сначала она не услышала звонка будильника и проспала целый лишний час. Само собой, после пробуждения у неё не осталось времени на то, чтобы тщательно собраться и подготовиться. Галинка вылетела из дома не позавтракав, в разных туфлях и с немытой головой.

В гримёрке визажисты безжалостно вылили на её волосы целый литр лака для укладки. Он оказался на редкость ядовитым – у Галинки тут же началась аллергическая реакция. Из глаз потекли слёзы, в горле запершило, стало трудно дышать… Хорошо ещё, что у певицы из команды Прасковьи нашлась таблетка супрастина. Но всё равно из-за небольшого отёка носоглотки петь Галинке было трудно. За это после выступления Алексей Градов, заимевший на девушку зуб ещё с прослушиваний, раскритиковал её в пух и прах. В дуэте Галинка проиграла своему сопернику и вылетела из проекта.

Впрочем, нельзя было сказать, что она сильно огорчилась. Галинка понимала, что объективно была в этот раз слабее. К тому же, с некоторых пор все события в своей жизни она оценивала в новом ключе. Всё было неважно на фоне другого, главного – которое захватило и поглотило её существо целиком. Говоря прощальную речь и благодаря своего терпеливого наставника, Галинка мысленно была уже далеко отсюда – в больничной палате. Она не могла дождаться момента, когда снова увидит эти завораживающие синие глаза, и буквально подпрыгивала от нетерпения…

А вот Витя Белов по-настоящему расстроился из-за неудачи своей подопечной.

– Ты только не пропадай, Галь, – умоляюще попросил он, обняв её на прощание. – Я буду тебе иногда звонить, приглашать в разные проекты… К примеру, в ноябре у меня большой сольный концерт в «Ракурс Сити Холл». Давай споём что-нибудь дуэтом, а? Тебе сейчас нельзя исчезать, будь на виду, пожалуйста, у тебя большое будущее! Ну и я помогу, чем смогу…

Она сердечно поблагодарила наставника и пообещала не пропадать. Запись телеэфира продолжилась своим чередом, но Галинка под шумок улизнула со съёмок – всё равно она больше не нужна была на площадке. Перехватив в останкинском кафе неожиданно вкусный и недорогой чебурек, Галинка совсем воспрянула духом и собралась ехать прямиком в больницу.

Не успела она дойти до метро, как ей внезапно позвонил Данила – предложил вместе пообедать.

Сначала Галинка хотела отказаться, сославшись на то, что торопится по делам, но затем устыдилась этого порыва. Ведь Данила был её самым лучшим, самым старинным другом… Да раньше от подобного предложения она прыгала бы от счастья до потолка!

От её взгляда не укрылось, что Данила находится не в самом весёлом расположении духа. Пока она листала меню, продумывая заказ, он не проронил ни звука.

– Ты чего такой пришибленный? – рискнула спросить Галинка.

– Перебрал вчера, – буркнул он нехотя. Она знала, что обычно Данила не злоупотребляет алкоголем – значит, на то, чтобы напиться, у него была какая-то серьёзная причина.

– С Викой поссорились? – осторожно прощупала почву она.

– Да так, немного повздорили… – он отвёл взгляд. – Впрочем, сейчас уже всё нормально. Просто настроение ни к чёрту.

– Я могу чем-то помочь?

– Ты? Ничем. Если только убьёшь Белецкого… – бросил он в сердцах.

Галинка широко распахнула глаза, внутренне похолодев от страха.

– Что ты имеешь в виду? У Вики… опять с ним что-то?

– Уверяет, что нет, – нехотя отозвался он, ясно тяготясь этим разговором и в то же время не в силах его прекратить. – Но…

Галинку буквально ошпарило ревностью, однако волевым усилием она заставила себя успокоиться. Ей вдруг вспомнилось то, что она вчера вечером случайно услышала в палате у Александра.

– Это как-то связано с Ванечкой? – спросила она осторожно. – Ты что, ничего не знал?

Он с досадой посмотрел на неё и покачал головой.

– При чём тут Ванечка? Он мой сын, так было с самого момента его рождения, у него мои отчество и фамилия, мне плевать на кровное родство и прочие глупости. Я – его папа, и точка.

– Значит, проблема не в нём, а в Вике? – поняла Галинка.

Данила беспомощно покачал головой.

– У меня… такое ощущение, что я снова могу её потерять. И опять из-за этого грёбаного Белецкого!

– Так ты точно уверен, или пока просто подозреваешь их в чём-то? – выговорила она дрогнувшим голосом.

– Да ни в чём я не уверен, – отмахнулся он устало. – Тем более, Вика говорит, что я сам себе всё придумываю. Может, оно и так…

У Галинки моментально отлегло от сердца.

– Значит, и правда не бери в голову, – спокойно произнесла она. – Я думаю, что у него по отношению к Вике уже давным-давно ничего нет.

– Тебе-то откуда знать? – хмыкнул он пренебрежительно.

Галинка неожиданно по-глупенькому обиделась.

– Оттуда, что я общаюсь с ним уж как-нибудь почаще, чем твоя Вика, – добавила она не без скрытой гордости.

Данила чуть чуть не упал со стула.

– Ты?! С Белецким? Шутишь? Как это?.. Да с какой стати?!!

– Это долгая история, – неопределённо протянула было она, но желание поделиться своей искренней радостью пересилило.

– В общем, это я помогла ему добраться до больницы, когда у него случился инфаркт, – призналась Галинка. – Мы встретились совершенно случайно. И он за это мне ужасно благодарен. Я каждый день бываю у него в больнице. Готовлю еду… Мы разговариваем…

Данила в шоке смотрел на неё, отмечая, каким счастьем сияют её глаза, как алеют щёки… Он слушал её восторженную исповедь и не мог поверить своим ушам.

– И ты туда же?!! – выговорил он наконец. – Это какой-то бред. Сюр! Ты влюбилась в Белецкого?! О, господи…

– Я пока не поняла, влюбилась или нет, – отозвалась она честно. – Но вообще-то… вообще-то, мне с ним очень хорошо.

Данила осмысливал эту новость, тщетно пытаясь проанализировать всё то, что он сейчас чувствует. Он выглядел как человек, которого только что ограбили. Ему не хотелось быть собакой на сене, удерживая Галинку возле себя всю жизнь и одновременно не давая ей ни малейшего шанса надеяться на ответное чувство. Но всё же ему было очень неприятно от услышанного, и это отчётливо читалось по его лицу. Галинке даже сделалось его немного жаль.

– Ну, не расстраивайся, – попыталась неловко утешить его она. Однако Данила был не расстроен, а скорее взбешён.

– Чем же этот Белецкий вас всех так цепляет, чёрт бы его побрал? – с ненавистью и досадой выговорил он. – Ему ведь даже пальцами щёлкать не надо – девушки сами падают к его ногам… Просто потому, что рожей вышел?

– Я не знаю, Дань, – Галинка виновато посмотрела на него, чувствуя себя настоящей предательницей. – Возможно, это просто какое-то наваждение.

– Наваждение… гипноз… – усмехнулся он. – У меня дежа вю. Где-то этот невнятный оправдывающийся лепет я уже слышал. Не догадываешься, где?

– Догадываюсь, – выдохнула она, мучаясь от противоречивых чувств – с одной стороны, отчаянной жалости к нему, а с другой – дикого желания немедленно сбежать, чтобы поскорее оказаться в больнице.

– Но ведь это ненадолго, – попытался образумить её Данила. – Это пройдёт рано или поздно… у всех ведь проходит. Это просто… морок, понимаешь?

Галинка молча смотрела на него, даже не пытаясь спорить. Она понимала, какой острой болью сейчас отдаётся в нём каждое слово. Как горько и стыдно ему выворачивать наизнанку душу, демонстрируя свои слабости и обнажая тайные страхи. Впервые Галинка подумала о Вике не только без неприязни, но даже с симпатией. Вероятно, перед таким, как Белецкий, просто невозможно было устоять… И как же ей, должно быть, было нелегко в момент того мучительного, страшного выбора!

Отчаявшись достучаться до её рассудка, Данила пошёл на крайние меры. Секунду поколебавшись, он взял Галинку за подбородок и попытался поцеловать. Возможно, надеялся, что поцелуй растопит колдовское проклятье и зачарованная принцесса станет такой же, как прежде… Галинка чувствовала, что он не столько целует её саму – сколько борется с соперником. Ему не нужна была она, он просто хотел выиграть этот негласный самцовый поединок.

Галинка спокойно отстранилась. Его губы не будоражили, не волновали. Это было даже странно.

– Как сказала бы моя мама, – тихо произнесла она, – скинчылася любов. Извини меня…

– Нет, это ты прости, – опомнился он, краснея, как мальчишка, – я что-то не то делаю…

– Да уж. Совсем не то, – она сконфуженно улыбнулась. – Ты не переживай, Даня. Я знаю, как сильно вы с Викой любите друг друга. Поэтому всё у вас будет хорошо. Просто замечательно. А сейчас… извини, мне правда пора. У меня дела…

– Но ты же так ничего и не съела, – выговорил он растерянно, как ребёнок, отчаянно боящийся остаться в одиночестве. – Не уходи, пожалуйста…

– Да ты бы и сам поезжал домой, – посоветовала она доброжелательно. – Старайся побольше времени проводить с женой. Ей очень нужна твоя поддержка именно сейчас. Не надо пытаться трусливо сбежать от неприятностей, нужно постараться преодолеть их сообща. Берегите друг друга! И не ссорьтесь больше.

– Ты прямо философом стала, – как ни горько ему в этот момент было, он не смог сдержать улыбки. – Совсем выросла.

– Я давно выросла, просто ты предпочитал этого не замечать…

На прощание она легонько прикоснулась губами к его щеке.

– До свидания, Данечка. И… будь счастлив.

По дороге в больницу её настигла истеричная смс-ка от Жени – он заклинал её ни в коем случае не являться сейчас домой:

«у нас вика!! набираю сбщение пдстолом вслепую. пока и носа здсь не покзыай!!!!!!!»

Галинка лишь усмехнулась, читая это эмоциональное послание – всё равно она не собиралась сейчас ехать домой. У неё были дела поважнее…

Однако она по-настоящему растерялась, когда в дверях палаты столкнулась с самой Викой. Она стушевалась, смутилась, промямлила что-то некстати, как дура, пытаясь усмирить рой разбушевавшихся мыслей.

Что Вика здесь делает? Знает ли об этом Данила? Может быть, всё-таки нет дыма без огня?

Все Галинкины заверения, которыми она потчевала Данилу каких-то полчаса назад – что Вика его любит и никогда не променяет на Белецкого – казались сейчас детским лепетом. Галинка снова чувствовала, как земля уходит у неё из-под ног, и отчаянно, безумно, дико ревновала. Опять ревновала к Вике! Только уже другого человека…

Вика, впрочем, моментально испарилась – видимо, ей и самой было неловко. Но сразу после её ухода Галинка тоже засобиралась уходить, так и не сумев опомниться после этой неожиданной встречи.

Как Белецкий ни уговаривал её остаться, Галинка не смогла заставить себя задержаться в больнице ещё хоть на пять минут.

– Вам спать пора, – повторяла она непреклонным тоном. – Сил набираться. Я не хочу вам мешать…

– Да ты вовсе не мешаешь! – убеждал Александр. Он вообще был очень оживлён и даже весел – день прошёл плодотворно, он помирился с дочерью, поговорил с Викой, к тому же, доктор обещал ему скорую выписку. Галинка не могла не заметить эту его оживлённость, и ей было горько, потому что она отчётливо понимала – это связано вовсе не с ней.

Сначала она хотела рассказать ему, как вылетела из «Голоса России», но постеснялась – до этого ли ему?.. Впервые она так ясно осознала, что у Белецкого – своя, другая жизнь, и едва ли ему интересно, что происходит за её пределами.

Торопливо распрощавшись, чтобы позорно не расплакаться у него на глазах, Галинка ушла.

Дома Женя поведал ей о внезапном визите сестры.

– Она догадалась, что я живу не один, – сообщил он. – Пришлось наврать, что иногда ко мне приходит подруга. Ну, ты понимаешь…

– И как долго ты собираешься продолжать это враньё? – устало поинтересовалась Галинка. – Всё равно рано или поздно оно откроется.

– Я что-нибудь придумаю… Я поговорю с Викой, не переживай! – горячо убеждал Женя. Он заметил, что Галинка расстроена, но не понимал, что причина её расстройства может быть связана с чем-то другим, не относящимся к квартирному вопросу. – Я объясню ей ситуацию и попрошу, чтобы она оставила всё, как есть – во всяком случае до тех пор, пока мы не найдём новое жильё.

– Мы?.. – непонимающе переспросила Галинка.

– Ну, когда-нибудь нам всё равно придётся съезжать отсюда, – рассудительно пояснил он. – Или ты не в курсе, что Вика собирается продавать эту хату?

– Да я не о том, – отмахнулась она. – С чего ты решил, что переедем мы непременно вместе? Мы, вроде, не муж и жена, даже не жених и невеста.

– Ну… – замялся он. – Вообще-то, мне нравится жить с тобой. Ты ненапряжная соседка, к тому же, вдвоём будет легче платить… Или ты думаешь, что сможешь потянуть квартиру самостоятельно?

– Да я вообще ещё даже не решила, насколько задержусь в Москве… – отозвалась Галинка неопределённо. – Из проекта выперли, меня здесь больше ничто не держит.

«Кроме…» – подумала она, но побоялась закончить фразу даже мысленно.

– А я надеялся, что ты здесь капитально обоснуешься, – огорчился Женя. – Думал, найдёшь какую-нибудь работу…

– Ладно, Жень, я пока не готова это обсуждать, – она махнула рукой. – Сейчас мне хочется поужинать и завалиться на часок в пенную ванну, а потом уснуть до утра… И чтобы никакие посторонние думы в голову не лезли.

Однако сказать оказалось легче, чем сделать.

Как Галинка ни пыталась выкинуть из головы ненужные и смущающие мысли, они всё-таки продолжали её одолевать. Она уже несколько раз пожалела, что ушла из больницы так рано, потому что начала отчаянно скучать по Белецкому. «Что же будет дальше? – думала Галинка в панике. – Я вижу его каждый день, и всё-таки мне очень плохо в разлуке… А когда его выпишут, как я буду жить? Захочет ли он встречаться со мной вне больницы? Пожелает ли сделаться хотя бы другом?» Дальше в своих фантазиях, чем просто дружба, она даже не заходила – боялась. Ей вообще казалось немыслимым мечтать о Белецком, как о мужчине – или, допустим, представлять, как он обнимает её и целует… Это выглядело почти святотатством.

А вот о Даниле в своё время она думала не только платонически. В её фантазиях, идущих корнями из самого детства, они успели постепенно переделать всё – даже пожениться и родить детей. Правда, Данила всё-таки изначально считался своим парнем, знакомым от и до, пусть любимым, но не скрывающим в себе никаких загадок и секретов. Белецкий же был для неё неразгаданной тайной…

На следующее утро Галинка отправилась в больницу, полная решимости поговорить. Ей хотелось выяснить, прямо или окольными путями, как Александр к ней относится. Дорожит ли он её обществом – или забывает сразу же, едва они расстаются?

Однако возле дверей палаты ей неожиданно преградила путь первая жена Белецкого – Анжела. Галинка не испытывала к ней симпатии, считая весьма неприятной особой, но всё-таки вела себя предельно вежливо и корректно при встречах. Поэтому странное поведение Анжелы её удивило – та буквально грудью заслонила проход, не давая Галинке сделать ни шагу.

– Давно хотела вас спросить, милочка, – недобро прищурилась Климова, – а вы ему, собственно, кто?

– Никто… – пробормотала Галинка, привычно приходя в замешательство от этого вопроса, который ей в последнее время задавали, пожалуй, слишком уж часто.

– Вот то-то и оно! – Анжела наставительно подняла кверху указательный палец. – Вы, мне кажется, слегка об этом подзабыли.

– Что вы имеете в виду? – растерялась девушка.

– Не надо больше тревожить Сашу, – строго сказала Анжела. – Ему необходимы покой и родные лица вокруг. Ступайте домой, деточка. Мы о нём сами позаботимся.

– Но я только… – запротестовала было Галинка, однако Климова перебила её, уже не скрывая своего недовольства:

– Сегодня его выписывают, и вам нечего больше делать в больнице. Мы с Сашей выражаем вам признательность и благодарность за всё, что вы для него сделали, но он больше не нуждается в ваших услугах. Прощайте!

Галинка не помнила, как она вышла из больницы. Ноги куда-то несли её сами – в голове же было абсолютно пусто, а в груди полыхал такой огонь, словно черноморская медуза обожгла её прямо в сердце.

Она добрела до первой попавшейся лавочки, опустилась на неё и закрыла лицо ладонями. Ужасно хотелось заплакать, но слёз не было.

«Он больше не нуждается в ваших услугах…» – эхом звенело у неё в ушах. Это было самое унизительное из всего, что она услышала от мерзкой Анжелы. И даже если допустить, что Саша понятия не имел о том, что его бывшая жена высказала Галинке, всё равно вспоминать эту фразу было нестерпимо стыдно. Её вышвырнули вон, словно прислугу, пойманную на воровстве. И… самое ужасное, что она действительно чувствовала себя воровкой. Вернее, не воровкой, а только посягнувшей на чужое. Да с чего она вообще взяла, что у них с Белецким (с самим Александром Белецким!) могут быть какие-то отношения, пусть даже просто дружеские? Дура, дура!..

Она тщетно принуждала себя успокоиться, но краска стыда не отливала от щёк, а наоборот – жгла всё сильнее, всё невыносимее. Невозможно было поверить в то, что её пнули, как паршивую собачонку. Но самым страшным было то, что ей не дали увидеться с Александром. И, наверное, больше никогда не дадут. А зачем? Она выполнила свою миссию. Она больше никому не нужна.

Спустя полчаса после безобразной сцены в больнице в квартире на Малой Бронной раздался дверной звонок. Если бы Галинка узнала, кто заявился к ним с визитом – она несказанно удивилась бы. Это была Даша, дочка Белецкого.

– Привет, – небрежно бросила она открывшему дверь Жене. – Галина Тесленко здесь живёт?

– Ну… вообще-то здесь. Только сейчас её нет, а где она шатается и когда вернётся, я не знаю, – отозвался он, моментально окидывая гостью оценивающим мужским взглядом. – Попробуйте ей позвонить!

– Да звонила уже, телефон недоступен! – Даша с досадой махнула рукой. – Чёрт, где же мне теперь её ловить, машина вот-вот уедет…

– Какая машина-то? И что вообще происходит? Вы кто, и что вам от неё надо? – недоумевающе спросил Женя.

– Я собиралась позвать её к папе. Его сегодня выписывают. Он очень хотел с ней попрощаться.

– Чей папа? – не понял Женя. – Куда позвать? Откуда выписывают?

– Слушай, ты тупой, что ли? – с досадой произнесла девушка. – Папа мой, а выписывают его из больницы. Эта самая Галя почему-то не пришла, он расстроился… На ресепшне были её адрес и телефон. Мобильный, как я уже говорила, не отвечает. Я решила сбегать по адресу, пока за папой не приехал водитель, и привести её к нему, благо тут два шага. Теперь понятно?

– Ну… в общих чертах, – отозвался Женя, хотя по-прежнему ничегошеньки не понимал. Галинка не посвящала его в свои сложные взаимоотношения с одним из самых знаменитых российских актёров. Он понятия не имел, что она знакома с Белецким.

– Ладно, это неважно, – махнула рукой Даша. – Если её сейчас нет, то уже ничего не поделаешь… она всё равно опоздала. Я пойду, а то и сама рискую опоздать. До свидания. Хотя… подожди! – она полезла в сумочку, вырвала страничку из записной книжки и что-то быстро там нацарапала. – Вот, передай ей папин номер телефона, пожалуйста. Пусть она обязательно ему перезвонит, он будет ждать.

Женя с интересом повертел бумажку в руках. Под рядом мобильных циферок было указано также имя: «Александр». По-прежнему не понимая, о ком идёт речь, он, тем не менее, пожал плечами – отчего бы не передать? Ему не трудно…

– А свой номер оставишь, если не жалко? – спросил он внезапно, тоже переходя на «ты». Даша несколько опешила.

– С чего вдруг?

– Ну, ты красивая девушка, – честно уставившись ей в глаза, невозмутимо пояснил он. – Грех было бы упускать такой шанс. Если спрошу, с меня же не убудет.

– А ты отчаянный нахал… – с интересом глядя на него, насмешливо отозвалась Даша. – Но в принципе, симпатичный. Я люблю рыжих… Ладно, держи! – она вырвала из книжки ещё одну страничку и торопливо написала там собственный номер.

– «Даша», – прочитал он выразительно. – А меня Женя зовут, очень приятно. Вот и познакомились!

– Ладно, пока, – она, помедлив, одарила его заинтересованной улыбкой и, махнув напоследок ладошкой, стрелой понеслась вниз по лестнице.

Номер некоего Александра своей сожительнице Женя так и не передал – это совершенно вылетело у него из головы. Впрочем, в этом не было его большой вины. А всё потому, что, вернувшись ближе к ночи домой, Галинка прямо с порога огорошила его неожиданным известием: оказывается, она только что купила себе билет на самолёт до Симферополя.

– Завтра я возвращаюсь к маме в Ялту, – мрачно объявила она. – Не нужно меня отговаривать и переубеждать. Я решила всё окончательно и бесповоротно.

– У тебя какие-то проблемы? – робко заикнулся было Женя, но она остановила его движением ладони:

– Расспрашивать и утешать тоже не надо.

– Но…

– Всё, что я хотела тебе сказать – я сказала, – жёстко отрезала Галинка. – А сейчас, пожалуйста, оставь меня в покое – мне нужно успеть собрать вещи. Самолёт улетает рано утром.