Текст книги "Заяц на взлетной полосе"

Роберт

Роберту снова приснился тот сон: раннее утро, он идет на работу сквозь туман, совершенно один, тишина. Вдруг, откуда ни возьмись, появляется собака. Она увязывается за Робертом, скулит и поджимает хвост. А потом набрасывается и вцепляется зубами в ногу. Каждый раз, просыпаясь, он трет правую лодыжку, каждый раз думает, что мог бы сразу отогнать ее, ведь она снилась уже тысячу раз, и было понятно, что вцепится, так чего ждать.

Вики смотрела на него с фотографии на стене.

– Вот уж не знаю, к чему мне снится эта дурная собака. Я ведь не боюсь собак. Да она вроде и не совсем собака. Запутал я тебя, дорогая, прости. И главное – кусала во сне, а лодыжка болит наяву.

Сейчас он займется хозяйством: накормит гостей завтраком, порасспросит Сашу, решит, чем помочь. Понятно ведь, что им нужна помощь. День только начался, а уже казался наполненным важными событиями, делами, заботами, от которых не хотелось прятаться. Они не тяготили, а воодушевляли. Насвистывая, Роберт открыл створки старого гардероба. «Серую рубашку в клетку? Зеленую в полоску? Зеленая заношенная – у нее потерт ворот. Тогда вот эту – бежевую». Он снял рубашку с вешалки и замешкался. Вдруг кольнуло внутри.

– Вики, ты прости меня. Старый болван! Выбираю рубашки, как на именины. Просто кто-то посторонний в доме, я вроде как должен выглядеть прилично. Милая ты моя.

Последние слова он прошептал еле слышно.

Подошел вплотную к стене, прижался лбом к портрету жены и замер. Вокруг портрета были аккуратно развешаны его грамоты за добросовестную службу в аэропорту: десять грамот – не шутка. Каждая в отдельной рамке.

За дверью послышались голоса. Гости проснулись, дом ожил: шаги, звяканье посуды. Сердце вдруг застукало глухо, как будто ему стало тесно в груди, Роберт привалился к стене и закрыл глаза. В прошлом году врач на плановом осмотре сказал, что сердце работает идеально – минимальная изношенность, согласно возрасту. Вот и пусть дальше стучит, как следует.

– Вики. Нора, – прошептал он, снова глянув на портрет, как будто боялся напутать, обознаться – завязал узелок на память.

Да, сейчас он откроет дверь, пройдет в столовую, поцелует жену, потреплет за щеку дочь, которая сидит, надув губы, над тарелкой с кукурузными хлопьями. Он схватит горячий бутерброд, а Вики протянет чашку с кофе. И ему снова будет тридцать пять.

Роберт взялся за дверную ручку.

– Что ты наделала, Мия?!

– Я хотела цветок в волосы, как принцесса. Рина мне разрешала!

– Здесь нет твоей няни! Мы в чужом доме! Ты большая!

– Я маленькая!

– Большая девочка! Мне стыдно за тебя!

– Ты плохая! Я хочу домой! К папе! Я не буду пакостить, и папа будет добрым!

– Откуда ты взяла это слово?

– Это папино слово!

– Не все папины слова надо повторять!

Роберт остановился на пороге столовой. Мия зажала в кулаке пышный зонтик лососевой герани – та как раз только зацвела.

– Доброе утро!

– Простите нас, пожалуйста, – Саша попыталась разжать крепкие пальчики, – вот, сорвала и спрятала.

– Ничего.

– Я хотела угостить зайчика! – крикнула Мия и, вырвавшись из Сашиных рук, подбежала к Роберту.

– Нельзя делать все, что хочешь, в гостях! – Саша схватила Мию за футболку.

– Отпустите ее. – Роберт присел на корточки.

– Там ходил зайчик, – Мия махнула рукой в сторону окна. – Я хотела его угостить цветами.

– Ну и хорошо. Мы сейчас этот отросток в воду поставим, он корни даст, и заново посадим. Хороший план?

Мия смотрела на собакиного дедушку, будто прикидывала, стоит ли соглашаться. Знает ли Роберт, о чем говорит?

– Я хотела угостить зайчика, когда он опять придет.

– Ну и угостишь. Цветок-то завянет, а мы его спасем пока, а?

Роберт осторожно провел рукой по Мииной макушке со съехавшим набок хвостом.

Мия кивнула.

– Я хочу за все извиниться. – Саша нашла на полке стакан, подставила под холодный кран и забрала у Мии отросток. – Мы тут нечаянно стали вести себя как дома.

– Да что вы! У меня ведь не дворец, – перебил ее Роберт. Он так и продолжал сидеть на корточках и смотрел на Сашу снизу вверх. – Живите спокойно. Если что уроните или разобьете, так и ладно.

Мия обеими руками держала перед собой стакан, в котором плавала веточка герани:

– А когда у нее начнут корни отрастать?

– Спасибо большое за помощь! Даже не знаю, как благодарить. – Саша притянула к себе Мию. – Я просто растерялась вчера в гостинице. Столько всего навалилось. Срываюсь на ребенка.

– Вы кого-то боитесь? – спросил Роберт и выпрямился.

Леон

– А это еще что? – поинтересовалась Надя, держа за уши пострадавшего в путешествиях зайца.

– Игрушка, – пожал плечами Леон.

– Ваша?

– Пока да.

– Чудак человек. Тут приходили от соседей. Опять надо подписывать какую-то бумагу. Я сказала, что не знаю, когда вы явитесь. Этот старикашка с пятого этажа прямо не дает проходу. Делать людям нечего, надоедают со своими бумажками. Самому лет восемьдесят, поди, а туда же. Подавай ему новый забор вокруг дома. И что-то там опять не так с парковкой. Сто лет жить собрался, что ли? Хотя у вас тут прямо неприлично рано помирать. Бережете себя. Мне шестьдесят два, так я выгляжу старше его.

– Старше кого?

– Старикашки с пятого этажа. Вы меня не слушаете! – Надя яростно запихнула кроссовки Леона на обувную полку.

В своей белой футболке Надя была похожа на айсберг.

– Разберу ваш чемодан?

– У меня не было чемодана, спасибо.

– Знаете, что я вам скажу? – Надя нависла над Леоном, загораживая пути к отступлению. – Не женитесь на соплеменнице! Посмотрела я на ваших женщин. Ох! Ничего хорошего не скажу. Идет, ножками перебирает, а спеси!

Леон рассмеялся. Ему нравилось болтать с ней ни о чем, развалясь в кресле. Удивительно, именно она давала недостающее чувство защищенности и гармонизировала пространство.

– Я не собираюсь жениться. Усынови меня, Надя!

– Чего? Еще один оболтус на мою шею? Нет уж. Давайте как-нибудь сами. Вот подкоплю денег и перетащу своих. И чего я раньше не подалась на заработки? Муж у меня никудышный, правду скажу. Все говорил, что я толстая. Да разве я толстая?!

Надя подплыла к зеркалу и пригладила белую футболку.

– Ты не толстая. Ты корпулентная, – засмеялся Леон.

– Вы бы знали, как на меня заглядывается этот старикашка с пятого этажа! Старая образина! А знаете, куда я сегодня пойду? В музей! – Надя потрясла в воздухе тряпкой для пыли.

– О! Супер!

– Я ведь уже лучше говорю, правда? Вчера в кондитерской новенькая девчонка даже не поверила, что я тут всего год, а уже и акцента не слышно.

Леон опустил глаза. Надин акцент неискореним. Не слышать его может только глухой, но в этом вся прелесть.

Они пили кофе, болтали. Леон снова усадил ее в кабинете перед своей коллекцией. Он торопливо объяснял, каким будет следующий самолет. Рассказывал, что никогда не станет конструировать летающие модели на пульте управления – это баловство для школьников. Ему важно другое – детали, даже мельчайшие.

– Ты погляди, погляди! Это приборная панель! Ты видишь все эти рычажки? Они расположены точно так же, как на настоящем самолете.

– Божечки, да как такое сотворить? Это ж микроскоп нужен. Я уж не буду своими пальцами лезть.

Когда она ушла, Леон вернулся в кабинет, лег на пол и закрыл глаза.

«Сегодня позвоню Борису. Пусть придет и оценит коллекцию. А заодно посмотрит фотографии на пристрой». С его легкой руки работы Леона украшали многие каталоги и продавались. Время от времени он звал друга, чтобы услышать, какую сумму можно выручить за его самолетики. Леон давно не нуждался в деньгах, просто хотелось снова услышать, что дело его рук имеет и материальную ценность.

Игрушечный заяц смотрел на нового хозяина из коридора. Какая добротная романтическая история могла получиться из этой встречи в аэропорту. Наде бы понравилась. Можно было бы даже написать сценарий фильма, продать его, и Надя со своими подругами рыдала бы в зале кинотеатра в большом торговом центре.

– Надя, а вы могли бы написать роман? – крикнул он в сторону прихожей.

Никто не ответил.

Хэл

– Ну, я не зна-а-аю, – изрек в своей обычной манере Внутренний Голос. – Сколько можно жить иллюзиями? Кому придет в голову тащить с собой в самолет старого облезлого зайца? Да с тобой хлопот не оберешься! Одних справок целую кучу собрать. Ну что тебе не сидится здесь? Да и вообще, давно пора отправиться к праотцам.

– К кому? – задумчиво переспросил Хэл. Последнее время он все меньше вступал в пререкания с Внутренним Голосом. Не все ли равно, что он там вещает?

– Ты помирать-то собираешься? – в этом вопросе не слышалось издевки, только сочувствие.

– Надо бы, только я не знаю, как помирают.

– Ну, кто как.

– Нет, я могу прыгнуть под машину, например. – Хэл подергал носом.

– Правильнее всего помереть от старости в свой час, – изрек Внутренний Голос со знанием дела.

– Тоже мне, советчик, – фыркнул заяц.

Было раннее утро. Хэл добрался до дома Роберта и Бо. Сидел во дворе под сиренью и ждал. Он не любил докучать кому-то своим присутствием и нарушать чужие планы. Пусть все обитатели дома выспятся. Возле окна первого этажа стояла скамейка, на которую упал первый солнечный луч, и Хэл забрался туда погреться. Устроившись в пятне света, заяц заглянул в окно. Сквозь прозрачные занавески была видна гостиная. За овальным столом сидела девочка и рисовала, а рядом Хэл разглядел косматую морду Бо.

– Ой, кто это?

– Девочка рисует, – сказал Внутренний Голос.

– Да вижу, что девочка, только откуда она тут взялась?

– В мире много чего происходит без твоего ведома.

– Не ехидничай.

Хэл прижал нос к стеклу. Потом не удержался и тихонько стукнул по стеклу лапой. Бо встрепенулся. Девочка подняла голову от листа бумаги и замерла с фломастером в руке. Оба смотрели прямо на Хэла. Бо улыбнулся другу и прошлепал к окну. Он прижал свой черный нос к стеклу.

«Ну и носяра!» – подумал Хэл.

Девочка оставила рисование и тоже присоединилась к друзьям. Прямо перед Хэлом появился ее аккуратный носик, приплюснутый к стеклу, и две испачканные фломастерами ладошки.

– Зайчик! Ты откуда? – Она водила ладонями по стеклу, как будто пыталась погладить Хэла.

Хэл плохо слышал ее голос, но видел, как шевелятся губы, и легко распознал вопрос.

– Я с аэродрома. К другу вот пришел.

– А мы с мамой сегодня спали у дедушки в доме, в верхнем кубике. А завтра мы полетим дальше. А потом полетим к папе. Он живет один в моей комнате. Ты не видел моего зайчика? Он убежал в аэропорту.

Хэл шевелил губами вслед за девочкой, пытаясь не пропустить слова и распознать их. Вроде бы все понял.

– Я тут к Бо пришел повидаться. А чужих зайцев в аэропорту не видал.

– Даже удивительно, что ты вспомнил про меня, – буркнул Бо, который оказался в стороне от диалога. – Это Мия. Они тут у нас поселились. Дедушка подобрал их в гостинице. Что-то случилось, – сообщил он Хэлу историю Саши и Мии.

Хэл закивал.

– Хочешь кушать? – поинтересовалась гостеприимная Мия.

– Ну, не так чтобы очень, – ответил, смущаясь, Хэл. Он и не помнил, чтобы его когда-нибудь кто-то угощал.

Неизвестно, разобрала ли Мия его ответ, но, спрыгнув с низкого подоконника, она направилась к цветочному горшку с лососевой геранью.

– Вот! – Пышная цветочная шапка на тонком длинном стебле качалась в ее руке. – Вот тебе красивый вкусный цветок!

Хэл отпрянул от окна. Он никогда не ел комнатные цветы. Да и через стекло это вряд ли возможно.

Надо было видеть морду Бо. Он замер, приоткрыв пасть от изумления. Девочка сорвала дедушкин цветок! Сейчас разверзнется крыша и на них упадет с небес огромный камень!

Саша

Почему-то в памяти постоянно всплывала одна и та же картина: аэропорт, она бежит в зону прилета, опаздывает и успевает как раз к моменту, когда Пол выходит из-за раздвижных створок в синей майке и белых джинсах. Он улыбается, оглядывая толпу, как будто рад всему на свете. Саша прислоняется к блестящей металлической колонне, боясь поверить, что все происходящее имеет к ней отношение. Именно ее сейчас обнимет этот прекрасный жизнерадостный человек. Пол что-то говорил, гладил ее по руке. Она прижалась к его плечу, вдохнула запах стирального порошка от футболки.

Она полюбила аэропорты! Вспомнила, как первый раз летела к нему в гости бизнес-классом. Что-то невероятное! Такая вкусная еда! Такие внимательные стюардессы! Шампанское. «Боже, Пол, зачем ты тратишь такие деньги?! Я умею летать экономом!» И снова в ответ улыбка человека, любящего целый мир сразу. Это позже она узнала, как можно любить целый мир, радеть за него и ненавидеть каждого отдельно взятого человека. Это позже его друг признался, что билеты в бизнес-класс для нее были куплены на подарочные сертификаты от авиакомпании, которые Пол выпросил у него в обмен на юридическую консультацию. Но это ведь была забота. Саша не видела ничего плохого в том, что жених придумал, как ее порадовать. Какая разница как.

Когда она первый раз попросила у матери денег, чтобы оплатить консультацию психотерапевта, мать закричала в телефонную трубку:

– Еще не хватало носить деньги этим прощелыгам! Что за блажь! Правильно Пол говорит, что ты транжиришь направо и налево. У тебя ребенок грудной и муж! Займись делом. Начнешь с психотерапевта, потом отправят в психушку, закормят таблетками – клеймо на всю жизнь. Ты хочешь, чтобы он тебя бросил?

Саша выключила телефон. Она долго стояла у окна, держась за пластиковую ручку. У соседей жарили барбекю. Их собака смешно прыгала в траве и ловила фрисби. «Как же чешется голова!» Саша запустила пальцы в липкие волосы. Кожа давно покрылась зудящими пятнами. Наверное, аллергия. Вчера Пол намотал Сашины волосы на руку и сказал, что, если она не приведет себя в порядок, он обреет ее налысо. Ей было стыдно. Так опуститься! Но сил вымыть голову не было, она кое-как справлялась с Мией, потому что в любой момент могла прийти служба опеки. Ребенок должен быть чистым и сытым. А она как-нибудь соберет волосы в пучок, присыплет тальком. Главное – не чесаться на людях.

Потом пришла Ванесса. Пол пригласил на обед своего начальника с женой. Он купил Саше платье. «Трудно было найти платье на такую свинью, но я это сделал!» Ванесса очень хвалила еду. Она внимательно смотрела на Сашу весь обед и делала комплименты. Ей нравились Сашины плечи, салфетки на столе, то, как уютно Саша обустроила гостиную, и дочь у них с Полом настоящий ангел, а кофе, который сварила Саша, по словам Ванессы, был лучшим в городе. «Вам нужно открыть кофейню, дорогая!»

На следующий день они «случайно» встретились в парке. Ванесса подошла и без слов обняла Сашу: «Ну, тише-тише, милая. Расскажите мне все. Я помогу. Я за версту вижу такое… Я знаю, что творится в вашей семье. У меня нюх. Годы тренировки. Богатое прошлое. Мне пятьдесят восемь лет. И двадцать из них я жила в аду. Дэвид – мой третий муж. Это подарок небес. И у вас все будет хорошо. Но надо выкарабкаться. А вы знали, что у Пола была зависимость? Он лечился».

Роберт слушал ее, не перебивая. Тикали настенные часы.

Бо

Так вышло, что Бо почти не общался с другими собаками. Да их и не было в округе, кроме Бенджи. Но Бенджи – он вроде Хэла – такой же ископаемый. Когда Бо еще скакал вокруг дома щенком, Бенджи уже был старым валенком. Это не обидно – так его называет Бренда. То и дело из-за забора слышался ее хриплый голос:

– Бенджи! Бе-е-е-енджи!

Бренда сидела в кресле во дворе и курила. Бо хорошо знает о вреде никотина, поэтому совсем не удивляется тому, как выглядит Бренда – она абсолютно желтая и сморщенная.

– Что ты глазеешь на соседку? – посмеивался дедушка.

Несмотря на близкое соседство, дружбы с Бенджи у Бо не сложилось. А как дружить с абсолютно слепым и глухим псом? Но немощь Бенджи была на руку окрестным бродячим кошкам – они прокрадывались во двор Бренды и ждали подачек. Кошкам не отказывали. Бренда выставляла на крыльцо разноцветные пластмассовые тарелочки с кормом. Бо просовывал нос между прутьями забора и порыкивал для порядка, чтобы эти побирушки не вздумали сунуться к дедушке.

Когда-то у Бренды был муж. Он работал диспетчером в аэропорту. Диспетчер – это почетно и жутко ответственно. Оказывается, в небе есть такие же дороги, как на земле. Это только кажется, что там хватает места всем – лети куда хочешь. На самом деле самолеты двигаются по заданному маршруту, у каждого своя трасса. А диспетчер следит за движением самолетов с земли. «Он дирижирует полетом, – объяснял Бо дедушка. – А если что-то пошло не так и, не дай бог, самолеты столкнулись в воздухе, спрос с дирижера».

После крушения двух лайнеров, столкнувшихся в воздухе, был суд над диспетчером. Мужа Бренды приговорили к тюремному сроку. Бо не может всего этого помнить, он еще не родился.

«Как она горевала! И как держалась!» – качал головой дедушка. Бренда и Бенджи остались одни. Она улыбалась, курила, пересказывала Роберту новости из газет.

Однажды возле ее голубого забора остановилась большая машина. Из нее вышла женщина в черном костюме. Она толкнула калитку, вошла во двор. Каблуки ее блестящих туфель увязли в песке. Бренда сидела в кресле, пуская дым из ноздрей, и разгадывала кроссворд. Худые загорелые ноги торчали из клетчатых шортов, как две сухие палки, а желтый дождевик, раздувшийся вокруг невесомого тела, делал Бренду похожей на пластмассовый лимон. Курящий лимон – со стороны это выглядело забавно.

– Вы Бренда Мули? – спросила гостья, не поздоровавшись.

– Да, – Бренда обернулась. – Добрый день! Чему обязана?

– Жизни моей семьи! – Незнакомка стояла в нескольких шагах от кресла на одиноком квадрате садовой плитки.

– Простите?

– Нет уж! Я пришла посмотреть вам в глаза. Ваш муж убил мою семью. Я знаю, что он в больнице. Так вот! Этот номер с сердечными приступами у вас не пройдет!

– Кофе? Чай с мятой? – Бренда затушила сигарету.

– Подавитесь! – Женщина в черном костюме развернулась и направилась к калитке. – Чертов песок!

Бенджи, который шел, куда глядели его невидящие глаза, оказался у нее на пути. Он ткнулся лбом в незнакомую ногу.

– Уберите! – закричала женщина и отпихнула собаку туфлей.

– Иди сюда, Бенджи! – позвала Бренда.

Когда большая машина уехала, наступила тишина. Роберт, вернувшийся с дежурства, перегнулся через забор:

– Как дела, Бренда?

– Слушай, слово из тринадцати букв, вторая «е», – категория человеческого мышления, используемая для характеристики безграничных, беспредельных, неисчерпаемых предметов и явлений…

– Бесконечность.

– Ага! – Бренда встала с кресла и ушла в дом.

Мия

Мия вышла во двор. Она знала, что заяц где-то рядом. И пусть он выглядит как обыкновенный дикий, Мия точно знала, что он сказочный. В мире полно существ, которых Мия уже встречала в сказках. Вот у них дома под альпийской горкой в саду живет Земляной Человек. Если вечером выйти в сад и встать на нужном месте, будет видно, как Земляной Человек шевелится в своей земляной кровати. Сказку про него Мия пока не нашла, но она наверняка есть. Иначе откуда ему взяться в этом мире?

А уж всяких эльфов и фей на каждом шагу пруд пруди. Мия их регулярно зарисовывает. Рина говорит, что лица у всех Мииных фей похожи на огурцы. Да, похожи. А что такого? Если они и в самом деле такие. Кто сказал, что все феи в мире должны выглядеть как на книжных картинках? Есть и с огуречными лицами. А есть такой волшебник, который живет на кухне в корзинке. Он вообще выглядит как головка чеснока.

Мия села на садовые качели и стала смотреть в сторону дырки в заборе. «Если в заборе есть дырка, в нее обязательно должен кто-нибудь пролезть», – подумала она, и в дырку пролез маленький свалявшийся пес.

– Бе-е-е-енджи! – донеслось из-за забора.

Мия спрыгнула с качелей и подошла к гостю. Он стоял, покачиваясь на скрюченных лапах, и водил мордой.

– Это тебя зовут?

– Да, это его зовут, – засмеялась из-за забора колдунья в седых кудряшках.

Мия отступила на шаг и стала рассматривать соседку.

– А ты, случайно, не знакома с Земляным Человеком? – спросила она на всякий случай колдунью.

– С кем?

– С Земляным Человеком. Он живет в земле.

– Хм, может, и знакома, не припомню. – Колдунья нахмурила брови, задумавшись. – А зачем он тебе?

– Просто так. Я думала, вы из одной сказки.

– Вряд ли. А ты кто? Фея? Заколдованная принцесса? Гном?

– Гном?! – Мия замотала головой и насупилась. Ей очень хотелось сказать, что она фея, но язык не поворачивался. И в то же время совсем не хотелось признаваться, что она из обычной жизни.

– Погладь Бенджи, если хочешь.

– А у меня есть очень красивый замок с золотыми башенками, – на всякий случай сказала Мия и провела ладонью по жесткой собачьей спине.

– Я так и думала, – засмеялась колдунья.

– Ты знаешь, кто такой Грак?

– Чудище какое-нибудь о трех головах и с когтями?

– Ну, почти. Только с одной головой, наверное. Я его не видела. Он живет в моем папе. Когда Грак спит, папа очень тихий и добрый. А если Грак проснется, тогда начинается страх. Он управляет папой, как будто нажимает кнопки на пульте. Тыц-тыц – и папа кричит, тыц-тыц – и папа толкает маму.

– Я надеюсь, кто-нибудь победил этого отвратительного Грака? Кто-нибудь из скорой помощи, например? – спросила колдунья.

– Пока нет, – вздохнула Мия. – А у тебя есть подходящее заклинание?

– Я поищу, – пообещала колдунья.