Текст книги "Тени Петербурга"

7

Заглянув утром в холодильник, я вспомнила о своем обещании не трогать людей на улицах. Честно говоря, мне пришлось вспомнить о нем, потому что мои запасы крови подходили к концу. Срочно необходимо было совершить набег на станцию переливания или другой пункт приема донорской крови.

По дороге в университет я как раз занялась тем, что выпытывала у «Гугла» адрес ближайшей такой организации. Поиски мои увенчались успехом: городская станция переливания крови находилась не очень далеко. Я решила забраться туда вечером или даже ночью и попытаться добраться до запасов.

Учебный день начался с того, что я снова уселась рядом с Алиной.

– Привет, – на этот раз она мне даже улыбнулась.

– Здравствуй.

Сегодня она выглядела ещё хуже, чем вчера. Судя по всему, она не умывалась, и от неё пахло чем-то неприятным, но, несмотря на это, меня все же тянуло с ней поговорить, хотя и не представляла себе, с чего начать.

Снова полуторачасовая лекция по оптике, посвященная ограниченности классических представлений о природе света. Корпускулярно-волновой дуализм во всех подробностях и с вытекающими из него последствиями. Я пыталась писать лекции в тетради, но очень скоро мне надоело. Наш преподаватель оптики, мягко говоря, не являлся Робертом Оппенгеймером по части захватывающего изложения материала. Скорее всего, работая в лаборатории, он принес бы больше пользы. Я оглянулась и заметила, что даже наши отличники – Никита и Михаил – не получают никакого удовольствия от лекции, что было, в общем, им не свойственно. К завершению пары я возненавидела Кофмана, как причину, по которой я нахожусь здесь, всем сердцем.

После того, как прозвенел звонок и нудный преподаватель по оптике скрылся с наших глаз, к нам с Алиной подошел Никита и объявил:

– Не торопитесь уходить. Квантовая механика сегодня не отменяется.

Предвкушение встречи с Кофманом взволновало меня.

– Ну вот, – откликнулась Алина, – я надеялась, что в конце семестра нам поставят зачет автоматом, поскольку лекции не проводились. Все планы летят к чертям.

Никита, исполняющий ко всему прочему обязанности старосты, не оценил по достоинству чувство юмора Алины и посмотрел на неё с нескрываемым отвращением.

– Ну, я думаю, у тебя будет ещё время подготовиться, – иронично уверил он девушку.

– Так Кофман вернулся? – решила я уточнить.

На меня староста смотрел не так свирепо, но как-то подозрительно. Он не относился к тем парням, которые пялились на меня, как только я появлялась в аудитории. Он лишь внимательно рассматривал, как рассматривают предмет эксперимента. То же происходило теперь. Никита покачал головой.

– Не думаю, сегодня лекцию будет читать Нестеров.

– Ох, – вздохнула Алина.

Я взглянула на Никиту, потом снова на Алину. Мне показалось, что они очень похожи между собой.

– Вы случайно не родственники? – вырвалось у меня.

– Боже упаси!

– Нет!

Они ответили мне почти одновременно и одинаково эмоционально. В этом было что-то странное, но я поспешила перевести разговор к заместителю Кофмана, пока Никита не отошел от нас.

– Кто это ещё такой этот Нестеров?

– Ассистент Кофмана.

Никита махнул рукой в сторону Алины и довольно заключил:

– Он никому не дает поблажек.

– Так значит, он часто замещает Кофмана? Тот часто так исчезает?

Староста пожал плечами:

– Бывает.

Он явно не усмотрел ничего противоестественного в моем интересе к отсутствию преподавателя. Хотя мне все же хотелось узнать, как часто такое случается, я промолчала, поскольку ассистент Кофмана вошел в аудиторию. Выглядел Нестеров необычайно настроенным на процесс и серьезным. Если бы я не увидела его здесь и сейчас, я едва ли могла подумать, что он закончил университет, поскольку он выглядел не более, чем на двадцать или двадцать один год.

– Здравствуйте, если кто-то не знает, меня зовут Рустам Аркадьевич Нестеров, я буду замещать Дмитрия Владимировича в ближайшее время.

Проговорив это, ассистент глубоко вздохнул и выдохнул. Тут-то с ним и начало происходить что-то странное. Лоб его мгновенно покрылся каплями пота, и я услышала, как колотится его сердце и как он часто дышит. Нестеров осмотрелся по сторонам, словно надеясь, что кто-то подскажет ему, с чего начать.

– Мы рассмотрим сегодня первую тему, которая и положила начало всему разделу квантовой механики.

Когда он взял в руки мел, даже тем, кто не обладал таким острым зрением, как у меня, наверняка, стало заметно, что руки его трясутся. Не думаю, что к таким важным лекциям могли допустить новичка, да и исходя из того, что всем студентам Нестеров был знаком, новичком он и не был. Но чем тогда объяснить его столь жуткое состояние?

Имя Макса Планка на доске вышло неровным и недостойным самого великого физика, что почему-то сильно меня разозлило. Вдруг все смешалось в одно: Кофман не появлялся, запасы крови подходили к концу, я столкнулась с совсем не дружелюбными рейфами, а теперь этот парень унижает достоинство Планка.

Невероятно, сколько ярости скопилось у меня внутри. Столько много, что я готова была ни за что, ни про что сорваться со своего места и вцепиться в ассистента Кофмана. Но меня остановил шепот Алины:

– Ты что делаешь?

Мне показалось, что ей удалось прочитать испытываемые мной эмоции на моем лице. Однако, повернувшись, я увидела, что взгляд её устремлен на мои руки. И неудивительно: я со всей силы воткнула кончик перьевой ручки себе в запястье, даже не почувствовав этого. Кровь каплями стекала на тетрадные страницы. Алина пододвинулась ко мне чуть ближе.

– О, Господи! – прошептала она.

Одним движением Алина вытащила перо из моей руки. Ужас в её глазах сменился чрезвычайным изумлением, когда она увидела, как буквально за пару секунд моя рана затянулась, и от неё не осталось и следа.

Теперь уже Алина смотрела прямо мне в глаза, всё ещё держа мою руку в своей.

– Как…

Она запнулась, и не смогла продолжить свою мысль или вопрос. Стремясь остаться невозмутимой, я спокойно освободила руку, и продолжила, как ни в чем не бывало слушать Нестерова. Вся моя ярость ушла, его же состояние не изменилось. Казалось, он в любой момент может упасть навзничь посреди аудитории. Слова медленно срывались с губ Нестерова, взгляд же попеременно останавливался то на мне, то на парне по имени Олег, который тоже был новеньким в этой группе.

Проходили минуты, в течение которых Алина, в свою очередь, тоже не сводила с меня глаз. С равнодушием и тоской я посматривала на Рустама, пытаясь определить сложность ситуации, в которой я оказалась. Нет, я не боялась. Вампир сильнее, быстрее и сообразительнее практически любого человека, но мне было просто неприятно, что спустя две недели пребывания среди людей, я уже привлекла к своей персоне столько внимания.

Рустам Аркадьевич кое-как закончил лекцию. Звонок, возвещавший об окончании полутора часов отведенных на его предмет, он воспринял с безмолвным ликованием. Не оборачиваясь в сторону Алины, я просто поднялась со своего места и пошла. На мою радость, наконец, наступили пасмурные деньки, и я могла прогуливаться по городу, не испытывая при этом неприятного жара, от которого кожа словно плавилась.

Сумев подавить в себе печальные воспоминания, я просто шаталась по центральным улицам, коротая время до вечера. В это время я планировала пробраться в станцию переливания и совершить набег на их запасы крови.

Пошел дождь. Все-таки нынешний Петербург не сильно отличался от того, что я помнила. Здешние жители всегда выглядели инопланетянами по сравнению с жителями других городов. Например, когда пошел дождь, его как будто никто и не заметил. Все продолжали идти, куда шли, разговаривать о том, о чем говорили. И лишь в толпе появилось несколько зонтов – на этом изменения заканчивались. Холод и сырость никогда не оказывались здесь в диковину. Так было, так будет, наверное, во веки веков.

Шагая по мосту, я наблюдала, как ветер разгоняет волны Невы. Его порывов я не могла ощущать в полной мере, потому что вампиры не чувствуют разницы в температурах. Вот что я ненавидела больше всего. Человеком мне нравился ветер, можно сказать, я жила с ним все двадцать два года. Многое из того, что я любила, ушло от меня. Отомстив, я получила удовлетворение, но ничего не вернула, потеряв ещё больше.

Выйдя на Невский, я решила зайти в кафе, в котором мы беседовали с Владом. Тогда, запутавшись в мыслях, касавшихся встретившихся мне на улице существ, я не могла толком оценить это место. Не сказала бы, что здесь было уютно. Необычно – это да. Все столики отличались друг от друга размером, цветом, формой. Посетители сидели на креслах с обивкой из бежевой и коричневой кожи, а также какой-то плотной ткани также разных оттенков. Кроме кресел, присутствовали стулья, которые, однако, по стилю соответствовали столам, рядом с которыми стояли. Всё это напоминало какой-то бардак, но уровень сигнала wi-fi здесь был действительно хороший.

Я села за тот же столик, что и вчера, и ко мне так же скоро подошла та же официантка. Она узнала меня и явно порадовалась, что сегодня я явилась одна, а не с Владом. Возможно, решила, что мы поссорились или что-то вроде того. Интересно, рейфы заводят романы с человеческими женщинами? Я слышала, что вампиры практикуют такое, но крайне редко.

– Мне кофе, – объявила я официантке.

– Какой?

До вчерашнего дня мне не приходилось сталкиваться с ситуациями, в которых мне бы было необходимо разбираться в видах кофе.

– Черный.

– Эспрессо или американо?

Глубоко вздохнув, я просто выбрала наобум:

– Американо.

Девушка вернулась спустя буквально пару минут. Американо понравился мне гораздо больше, чем капучино, преимущественно потому, что сахара в нем не оказалось. Обжигающая горечь, которую я могла почувствовать всеми внутренностями, текла по моему горлу, проникая в желудок. Это новое ощущение пришлось мне по душе.

Рейфов не было поблизости, так что Влад, скорее всего, не появляется тут каждый вечер, что немного упрощает жизнь. Или же он просто способен чувствовать меня так же хорошо, как я его, поэтому решил не сталкиваться со мной нос к носу, как и обещал.

Рейфы… меня странно волновала вся их жизнь, их история. Википедия на мой запрос о них выдала что-то о вымышленной расе, представителям которой для питания своего организма необходима жизненная сила людей, которую они высасывают руками. Влад же, мягко говоря, не сильно анатомически напоминал гуманоидных существ, очень похожих на насекомых, которых изобразили на картинках к статье. Что ж, про вампиров тоже многое сочиняют и приукрашивают…

Опустошив свою чашку и заплатив по счету, я снова оказалась на улице, двигаясь в направлении станции. Рабочий день там, должно быть, подходил к концу совсем скоро, так что я надеялась не встретить большого сопротивления.

8

Станция находилась в невысоком здании, в двадцати или двадцати пяти минутах обычной человеческой ходьбы от центра города. Когда я добралась до него (всего лишь за 5 минут), полноценный петербургский дождь сменился мелкой изморосью, но количество людей на улицах никак не менялось.

Пожарная лестница располагалась на той стороне дома, которая выходила на проезжую часть, что заметно усложняло мое проникновение. Ведь как бы быстро я ни взбиралась по ней, все равно каждый проезжающий мимо водитель все равно мог меня рассмотреть. Так что я решила искать другой вход. Обогнув здание, я оказалась во дворе. Здесь не было ни души, а расстояние до соседнего дома составляло чуть более десяти метров. Прекрасно! Прыгать в окна – для вампира нет ничего проще, но что дальше? Открыть окно снаружи, не создавая лишнего шума, казалось мне делом невыполнимым.

Вскоре я присмотрела небольшой выступ под одним из карнизов, способный послужить мне опорой. Решила нацелиться на него, но переоценила свою прыгучесть. То есть, разумеется, мне под силу одолеть и большие расстояния, но я давно не тренировалась. Высота, на которую я подпрыгнула, оказалась недостаточной для того, чтобы даже просто ухватиться за этот выступ в стене, но всё же я чудом зацепилась. В руках оказалось больше силы, чем в ногах, поэтому я без проблем подтянулась и встала вдоль стены в полный рост.

Окно оказалось прямо передо мной. Я осмотрела его на предмет наличия сигнализации или камеры наблюдения – ничего. Ощупала пластиковую раму, надавливая на неё со всех сторон, но не получила никаких результатов. Тогда я решилась на крайний шаг: со всего размаху я ударила по стеклу рукой, и оно разлетелось. Шум стоял ужасный, и я была уверена, что вот-вот сюда сбегутся все работники станции, которые оставались здесь, так что времени было очень мало.

Быстро залезла внутрь и оказалась в небольшом помещении, служившем кухней. Дверь в коридор была заперта, но я разделалась с ней ещё быстрее, чем со стеклом. Теперь справа от меня располагался, собственно, участок для сдачи крови. Лежанки для доноров и аппараты стояли на одинаковом расстоянии друг от друга – все, как и везде. Времени, чтобы оценить обстановку у меня не было, но я знала наверняка, что кровь хранят в холодном месте, поэтому незамедлительно отправилась на поиски холодильной камеры или чего-то вроде неё.

Однако я не успела найти её, прежде чем кто-то отреагировал на звук выбитого стекла. Прямо передо мной из ещё одного коридора вывернул человек. Меня удивило, что я не услышала его шагов раньше, но определенно это был всего лишь человек. Одетый в форму санитара, он буквально опешил, увидев меня.

– Что тут происходит?

Больше ничего он спросить не успел, так как я, преодолев расстояние между нами, обрушила на него удар ровно такой силы, чтобы оглушить его, но не убить. Мне не нравилось убивать людей, я не получала от этого удовольствие. Даже вид живого человека, лежащего у моих ног в бессознательном состоянии, вызывал у меня неприятное чувство.

Я пошла дальше, двигаясь ещё осторожнее, на случай если кто-то решится придти сюда следом за тем санитаром. Большой холодильник стоял в соседнем помещении, где, судя по всему, находился участок плазмафереза. Но тут меня поджидало самое неприятное: кодовый замок на двери. Кому придет в голову, что на двери холодильника может быть кодовый замок? В Миннесоте у меня таких проблем не возникало. Ни в Миннеаполисе, ни в каком-либо другом городе.

Нужен был какой-то другой план, но я знала, что возвращаться сюда будет опасно. Наверняка, охранники предпримут дополнительные меры безопасности, а я и с этими не знаю, как сладить. Я сильно дернула за дверцу – никакого результата. Но я всё же повторила это ещё раз и ещё раз. В отличие от стекол и дверных замков, холодильные камеры явно производили не в этой стране. Мне осталось только выругаться и покинуть станцию тем же путем, которым я пришла. Моё воспитание, однако, заставило меня отказаться от ругани (по крайней мере, вслух). Знаю, что бить мужчин тоже не входит в понятие «хорошие манеры», но тут уж мне деваться было некуда.

Я ещё раз окинула взглядом лежащего на полу санитара и вылезла через окно. Карта показала мне утром, что городская станция – не единственный пункт приема крови в городе. Были и другие, и я могла попытать счастье, скажем, завтра или послезавтра. Гораздо легче, казалось, вцепиться в горло любому прохожему, но обещание, данное Владу, все меняло. К тому же, как я говорила, убийства – это не моё.

Я много размышляла об этом и пришла к выводу, что дело здесь не в доброте и человеколюбии. Просто роль убийцы казалась мне неэстетичной сама по себе, даже если не учитывать людские жертвы.

Пойдя не тем путем, которым пришла сюда, я вышла на какую-то очень тихую улочку, на которой даже не слышалось шума машин. Я достала телефон, чтобы определить своё местонахождение, но тут я услышала чей-то женский крик.

– Отстань от меня! – услышала я совсем близко.

Роль спасителя так же нелепа для меня, как и роль убийцы, но голос показался мне знакомым, поэтому я побежала туда, откуда он исходил. Между двух домов находился вход в какой-то подвал. Выглядел он заброшенным, но женский крик давал понять, что внутри кто-то есть.

Я заглянула внутрь. Обстановка напоминала ночлежку для лиц без определенного места жительства. Спальные места, раскиданная по полу одежда – не хватало только пустых бутылок из-под водки для завершения образа. Войдя в одну из так называемых «комнат», я увидела, что там идет борьба. Мужчина всем своим телом навалился на девушку. Его недвусмысленные планы сложно было не разгадать. Девушка отчаянно вырывалась, но силы были явно не равны. Мужчина схватил девушку рукой за длинные белые волосы.

– Отстань, – повторила она.

Но нападавший ничего не ответил, он только разорвал на девушке одежду. И тут он открыл для меня лицо своей жертвы, и я узнала в этом лице Алину.

Разбираться с человеком – это не взламывать холодильные камеры, здесь у меня не может быть осечек. Я спокойно подняла этого подонка на ноги и врезала ему прямо в лицо. Что-то хрустнуло: я, наверняка, сломала ему нос, и он упал без сознания.

– Тот день, когда мужчины у моих ног, – пробормотала я и повернулась к Алине.

Не сразу, но она узнала меня.

– Как ты здесь оказалась?

– Тебя сложно не услышать.

Принюхавшись, я почувствовала запах крови и только тогда заметила мелкие ранки на теле Алины. Я подошла к ней ближе, чтобы рассмотреть их. Сегодня я обошлась скромным завтраком, но всё же могла сдерживать себя, хотя и не без труда. Алина подняла на меня взгляд:

– Спасибо.

Тут я, наконец, поняла все. Её неряшливый вид, запах, замкнутость, болезненная худоба…

– Ты живешь здесь?

Я сама ощутила ужас, звучавший в моем голосе. Алина кивнула.

– Но почему?

– Потому что больше негде.

– Ты приезжая или что?

Она горько усмехнулась:

– Нет, мои родители…

Стон подонка, которого я вырубила, отвлек Алину от рассказа.

– Твой друг? – уточнила я.

– Я его не знаю, он пришел, пока я занималась. Наверное, как-то понял, что здесь никого, кроме меня, нет.

Поднявшись с лежанки, я встала над тем, кому совсем недавно сломала нос. Я решила сделать исключение: схватила его за голову и резко повернула её в сторону. Снова раздался хруст, оповестивший о том, что шея последовала примеру носа. Алина вскрикнула, но больше не издала ни звука, хотя я ожидала услышать от неё упрек или полный ужаса возглас. Сомневаюсь, чтобы каждый день на её глазах её одногруппница убивала того, кто пытался её изнасиловать. Однако она ничего не сказала, только смотрела на труп пустыми глазами.

– Не волнуйся, я оттащу его куда-нибудь.

Алина снова кивнула. Её покорность вызвала во мне чувство жалости, и, одновременно, восхищения из-за того, что вот эта девушка живет в ужасных условиях, но все равно не бросает университет, не пропускает лекции, хотя учеба и мешает ей работать и оплачивать жильё.

– Поедешь жить ко мне?

Моя квартира явно велика для одного человека, хотя спальня там только одна. Алина ответила не сразу:

– Почему?

– Почему я предлагаю тебе это?

Снова кивок головой. Я улыбнулась.

– Потому что тебе нужна моя помощь, и ты её заслуживаешь.

Наверное, прозвучало трогательно, потому что глаза Алины увлажнились. Она поджимала губы, покрытые чужой кровью и, наконец, сказала:

– Да, забери меня отсюда, пожалуйста.

Меня не нужно просить дважды.

– Выходи и жди меня на улице.

Она встала и вышла, захватив кое-что из личных вещей. Я проследила за ней взглядом, мысленно готовясь к чему-то действительно неприятному. Труп всё ещё лежал на полу, и мне предстояло уничтожить его. Я могла бы разжечь костер, но существовал риск затронуть и жилые дома поблизости. Другого выхода не было: я должна была вынести тело отсюда, но незаметно, то есть по частям.

Когда я покончила с этим делом и сложила то, что было ещё недавно трупом подонка, я вышла на улицу. Алина стояла рядом с входом и словно не обратила внимания на пакет, возникший в моей руке. Дальше я действовала, как заправский серийный убийца и просто выкинула пакет в ближайший мусорный контейнер.

Алина всё ещё выглядела не самым лучшим образом, поэтому я подошла к ближайшему автомобилю и спросила у водителя:

– Набережная Мойки.

– Я не таксист, – начал он.

Но я достала из кармана убедительный аргумент – купюру в сто долларов, и все возражения сошли на нет.

– Садитесь, – прозвучало уже гораздо любезнее, и мы сели в машину.

Я попросила водителя высадить нас за сотню метров до моего дома. Я, может, и не являлась опытным убийцей, но понимала, что не стоит называть полный адрес.

Мы вошли в дом через отдельный вход с улицы, и когда я зажгла свет, Алина издала восторженный звук:

– У тебя здесь здорово! Живешь одна?

– Да, мне тоже нравится.

Я решила не тратить время на разговоры сегодня и потянула Алину за собой на второй этаж.

– Вот эта дверь в душ. Я пока поищу тебе что-нибудь из одежды.

Недоедание превратило Алину практически в ходячий скелет, но я и сама довольно стройна, так что моя одежда пусть и не идеально, но подошла ей. Пижама, постельное белье – я была благодарна Фицалану за то, что он предусмотрел все. Вот я сама хоть и не нуждалась в спальных принадлежностях, поскольку спала очень мало и предпочитала кресло, зато они пригодились моей гостье.

Но вот еда… о ней ни Фицалан, ни я точно не могли подумать. Сервиз в шкафу являлся всего лишь украшением дома. Вряд ли древний вампир думал, что я им воспользуюсь хотя бы единожды. Хорошо, что доставку на дом никто не отменял. Найдя в интернете несколько телефонов, я позвонила по одному из них и заказала ужин из ресторана. Сама же употребила ещё один пакет и села в кресло с книгой.