Текст книги "Тени Петербурга"

Но Алина не тронулась с места.

– Это меньшее, чем я могу тебе отплатить.

Как я уже говорила, мне не хотелось впутывать её во все сверхъестественные дела, но жертва, которую она стремилась принести, заметно облегчала мне моё существование в городе, среди людей, рейфов и черт знает кого ещё в лице Кофмана. Поэтому я взяла чашку из-под кофе и принялась с нетерпением наблюдать, как она наполняется кровью светловолосой девушки, сидящей рядом со мной.

12

На мою помолвку, вняв нашим просьбам с Романом, был приглашен лишь узкий круг гостей: из тех, кто не состоял в родстве с князьями Абамелик, присутствовали только Юсуповы, Берги, Путятины и пара молодых людей – знакомых Романа. Повара приготовили вкуснейший ужин из тех блюд, которые я любила. А на десерт даже подали настоящий штрудель, приготовленный истинным немцем.

Родители, будто сговорившись запретить самим себе думать о моем женихе как-то нехорошо, много смеялись и выглядели счастливыми. Глядя на них и Романа, я не могла не поддаться общему веселию. Лишь два обстоятельства омрачили сей знаменательный день. Первым явилось то, что, как я и ожидала, моя подруга очень ревностно воспримет известие о моей готовящейся свадьбе. Едва я только оказалась одна, Вера подошла ко мне и заговорила язвительно:

– Никто не полагал, а я, признаться, менее всех, что ты согласишься на подобный брак, – прошептала она.

– На какой, уточни

В тот момент я чувствовала себя взволнованной и счастливой, поэтому надеялась, что она уймется и не станет заводить снова старую шарманку о моей беспечности.

– Поспешный, необдуманный, сомнительный наконец…

Я только покачала головой, обозначив своё нежелание комментировать её замечание, но Вера только криво улыбнулась, и не думая прекращать своего неуместного вмешательства.

– Ты ничего не знаешь об этом человеке, кроме того, что он будто бы принадлежит к знатному роду…

В её тоне слышалось не только сомнение, как будто она не доверяла ни единому слову Романа, но и открытая неприязнь. Услышав неприятные нотки в голосе девушки, которую все же считала своей подругой, я предпочла ничего не ответить. Замечание Веры, как дорога она мне ни была, не могло омрачить моей радости. Довольно просто мне удалось абстрагироваться от её слов. Вместо того чтобы вести ненужный спор, я принялась рассматривать остальных гостей.

Вера добавила ещё что-то о том, что сомневается в величине состояния Романа, затронула тему, характеризующую её с известной мне стороны. После чего, видимо, убедившись, что не производит своими словами на меня абсолютно никакого впечатления, она, наконец, смолкла.

Почти с самого начала вечера Роман, как и полагалось, был окружен всеобщим вниманием. Все приглашенные (да и большинство в свете), видели в нем загадку, а то, что на нем остановила свой выбор одна из самых завидных невест столицы (коей бесспорно считали меня) добавляло Остен-Сакену привлекательности. И все, несомненно, стремились его разгадать. А по тому, как обходителен был Роман с любым из тех, с кем ему приходилось разговаривать в тот вечер, каждый из его собеседников, скорее всего, решил, что непременно разгадал его или был близок к этому. Как я уже говорила, даже мои родители сменили сомнение на одобрение, что явилось ещё одним поводом для радости.

Огорчало меня, наряду с поведением Веры, и то, что никто не танцевал. Это обстоятельство было вынужденным, поскольку прошло всего две недели с того момента, как объявили о начале войны с Японией – второй факт, который омрачил мою помолвку и приблизил день моего венчания. Мои родители стремились сыграть свадьбу, как можно, быстрее и отправить меня и Романа дальше от столицы, потому что опасались, что мой жених может уйти добровольцем на фронт. В его настроении, и в самом деле, проскальзывало что-то похожее на готовность к самопожертвованию, из-за которой Роман казался мне самым удивительным и прекрасным человеком, которого создал Бог.

Я помню, как один из наших родственников сказал за ужином:

– Господа, эта война не более, чем тактический ход императора. Вот увидите, через пару месяцев наши солдаты уже будут дома со своими семьями.

Вслух никто возражать не стал, но я видела, как Роман и Николай Юсупов обменялись печальными взглядами, выражавшими сомнение. Вообще же война стала главной темой разговоров на долгое время, но хотя я и поддерживала их при необходимости, сама же не ощущала её реальности. Я проживала в «здесь» и «сейчас», и там мне было очень уютно.

День своей свадьбы я помню, как самый суетливый день с моей жизни. Прислуга, а также куча знакомых и незнакомых женщин бегали вокруг меня. Две очень молодые девушки туго зашнуровывали лентой из белого шелка корсет моего платья, украшенный мелкими бриллиантами. Юбка же из-за наложенного под неё каркаса выглядела невероятно и даже чуть старомодно пышной. Я ощущала себя настоящей принцессой, но не могла побороть своего волнения и смущения. Из-за одолевавших меня в тот момент чувств я не могла выдавить из себя и улыбки, поэтому, наверняка, выглядела больше растерянною, чем счастливою.

Вообще же реальность представлялась мне весьма расплывчато: все голоса смешались в один непонятный гул, зрение отказывалось фиксировать и различать лица, и они казались мне нечеткими. Но очень скоро я увидела нечто ясное и прекрасное: глаза Романа. Он смотрел на меня с самого моего появления в церкви под руку с отцом. Мой будущий супруг в своем новом, идеально скроенном фраке ждал меня у алтаря, сложив руки за спиной. Если он и улыбался, то я не заметила этого.

По церкви я старалась передвигаться бесшумно, а когда предстала перед алтарем, то и вовсе перестала шевелиться. Меня обездвижило странное ощущение полноценности, как будто от меня с самого рождения оторвали какую-то часть, и только теперь я её вернула обратно. Хотелось даже перестать дышать – так я боялась нарушить чувство цельности внутри себя. Запах горящего воска вызвал во мне желание молиться. И хотя я чувствовала себя самым счастливым человеком в мире, в своей молитве я все же просила у Господа большего: неиссякаемой радости, здоровых детей и того, чтобы наша с Романом любовь не заканчивалась никогда.

Кажется, я дрожала от волнения, но вот что странно: ни на мгновение в голове у семнадцатилетней меня не возникло и тени сомнения. Я знала, что все делаю правильно. Откуда взялась подобная уверенность, остается только догадываться.

Голос священника звучал громко и неразборчиво. Впрочем, я обращала внимание на смысл его слов только тогда, когда он принимался крестить нас с Романом. Благословение отца, матери, Господа Бога – все это казалось таким важным тогда… Как полагается, меня спросили, является ли мое желание вступить в брак добровольным. Тут также обошлось без сомнений и раздумий. Я произнесла: «Да» – и сама удивилась тому, как спокойным и легким получилось согласие. И даже веселым, что совершенно не подходило для такого серьезного обряда. Я почти уверена в том, что все время пребывания в церкви не переставала ругать себя за чрезвычайную эмоциональность..

Конечно, Роман был сдержан и в своем утвердительном ответе на вопрос священника, и в поцелуе, которым мы скрепили нашу клятву в верности друг другу. Он приподнял фату, скрывавшую моё лицо, и в церковном свете его лицо почудилось мне особенно таинственным и непостижимым.

Когда церемония венчания подошла к концу, мы отправились в особняк. Тем же вечером нам предстоял отъезд на нашу семейную виллу в Монте-Карло, а потом в Лондон, к родственникам Романа, которые, ко всеобщему удивлению, не прибыли на наше бракосочетание.

Сейчас мне кажется странным мое поведение в тот момент: я не задавала вопросов и не делала этого не потому, что мне было все равно, и не потому, что боялась ответов. Мне просто казалось, что я поступаю правильно. В голову не пришло бы задавать супругу какие-то вопросы о его семье, хотя я уже получила на это полное право.

Мы провели свою первую брачную ночь на выезде из Российской Империи, в дорогой гостинице. Та ночь была такой же прекрасной, как и тысяча ночей после нее, которые мы провели вместе с Романом. Я хорошо помню его по-британски заносчивый взгляд, с которым он уже просыпался утром и придирчиво рассматривал помещение и окружающие его вещи. За годы жизни в Англии у него появились привычки, которым он не в силах был изменить. Среди них чтение утренней газеты, которую необходимо было достать любой ценой, или курение сигар, за вечерним чаем.

Нас принимали в каждом особняке Монте-Карло, как родственников, которых давно не видели. Мне кажется, за время нашего выборочного, но достаточно продолжительного путешествия по Европе мы не потратили и рубля, поскольку нас поили, кормили, задаривали подарками люди, которых я едва знала, а Роман впервые видел. Имя князя Абамелик здесь ещё много значило в то время.

В Англии же все обстояло совсем по-другому: мы проживали, в основном, в съемных домах. И за несколько месяцев нашего пребывания Роман познакомил меня лишь со своей тетей и каким-то приятелем. Оказалось, что его отношения с семьей разлажены, но обещал непременно представить меня им, когда будет возможность.

Мои родители не присоединились к нам и через месяц нашего путешествия, как было обговорено ранее, поскольку война так и не заканчивалась, и более того – дела на фронте шли неважно. Более того, в каждом письме родители сообщали нам, что не ждут нас в России в ближайшее время.

Поначалу, услышав о неудачах российской армии в Японии, Роман то и дело порывался умчаться на Восток, чтобы сражаться на войне. Он часто напоминал мне, что защищать Родину – это и его долг тоже. В конце концов, возможно, на моего мужа подействовали мои слёзы или замечания о том, что почти двадцать лет он считал своей Родиной другую страну. Так или иначе, в армию он не вступил, и мы пробыли за границей до самого окончания войны.

13

Пятничным вечером, когда уже совсем стемнело, мы с Алиной, предвкушая выходные, вышли на улицу. Эта странная девчушка, что жила со мной, неизвестно по какой причине хотела посетить вегетарианское кафе сразу за Троицким мостом.

– Ты думаешь, он исполнит свое обещание? – не в первый раз спросила меня Алина, когда мы оказались на улице.

Говоря «он», она имела в виду Раймондо Фицалана – древнего вампира, с которым я заключила сделку. Хотя я и не знала до конца всех её условий, все же безоговорочно выполняла все, что от меня требуется.

– Фицалан аристократ, – кратко обозначила я свою позицию.

– Он вампир, а ты не доверяешь вампирам.

– С чего ты взяла?

Алина пожала плечами:

– Рейфам же не веришь.

– Не нужно путать, – возразила я и задумалась, – но вообще я сомневаюсь во всех.

Столько времени и эмоциональных сил ушло на поиски иголки в стогу сена, что я, пожалуй, переживу ещё одно поражение, если древний вампир и оставит меня ни с чем, в конце концов.

Я взглянула на небо: до полнолуния осталось всего пара дней. Наверное, не зря этому природному явлению приписывают сверхъестественное значение, потому что я сама не осознавая, всегда отмечаю для себя его приближение.

– Ты так и не скажешь, что тебе нужно узнать?

Голос Алины врывается в мои размышления. К такому я ещё не до конца привыкла: быть с кем-то рядом на протяжении длительного времени, слышать чей-то голос, отвечать на вопросы. Я отвыкла от нормального человеческого общения, поэтому не знала, как относиться к происходящему.

– Когда-нибудь расскажу.

Мы вышли на Невский проспект, и в обе стороны: с нами по пути и навстречу хлынули потоки людей. Большинство из них, видимо, радуясь теплому вечеру, громко смеялось. Рейфам было бы, чем поживиться.

Словно услышав мои мысли, Алина спросила:

– Много рейфов в городе?

– Не знаю, лично я знакома пока только с тремя, и не имею желания расширять подобный круг знакомств. Тебе тоже не советовала бы, кстати.

– Почему? Мне кажется, Влад достаточно милый.

Повернувшись, я долго всматривалась в лицо своей спутницы, чтобы определить шутит ли она или говорит серьезно. Так и не решив для себя этот вопрос, я продолжила:

– Сколько бы их здесь не обитало, Влад у них, как я понимаю, главный.

– Типа как Альфа?

Рассмеявшись своему вопросу, Алина подошла ко мне и взяла под руку.

– Надо срочно отключать интернет на ноутбуке, – пробормотала я, – ты явно смотришь какие-то не те фильмы.

– Нет, они, правда, замечательные, тебе стоит попробовать разобраться.

Энергично и уверенно я замотала головой и принялась рассматривать прохожих. Как и в начале XX века жители Петербурга оставались людьми. Людьми с достоинствами и недостатками, хрупкими, недолговечными, ищущими любовь, теряющими её, падкими на материальные блага. Хоть что-то в них изменилось, кроме одежды, которую они носят? И какое место среди людей занимаю я? Когда я, наконец, встречу Кофмана и выполню (в этом я не сомневалась) свою часть сделки с Фицаланом, древний вампир предоставит мне ответы на все интересующие меня вопросы. Замечательный итог, но вот что дальше? Мне стоит ли остаться в Петербурге вместе с Алиной? Или вернуться в США к своему любимому вольтеровскому креслу? Перебраться в Лондон, надеясь, что клан первородных включит меня в свои ряды? С течением времени вопросов, надо сказать, не убавится – это я осознала уже абсолютно точно.

Тем временем Алина устроила мне небольшой экскурс в своё прошлое. Она рассказывала, как гуляла с родителями по Невскому проспекту, Васильевскому острову, по набережным, очень красочно и ярко описывая вкус мороженого и горячего шоколада, что покупал ей папа во время таких прогулок. И снова в её голосе я не услышала ни намека на сожаление. Со стороны могло показаться, что Алина забыла все плохое, что с ней случилось, и сосредоточилась на хороших моментах из своих воспоминаний. С другой стороны, я не верила, что такое можно забыть и подозревала, что пережитое всё ещё с ней, и как долго оно будет держаться внутри неизвестно.

Самой же мне при мыслях о своем отце, который не принес в мою жизнь ничего, кроме радости, неизменно становилось грустно. Он умер в 1916 году, так и не увидев, что революция сделала с его особняком на Мойке, который он почему-то любил более всех других, в том числе и заграничных, своих жилищ. Последние дни князь Абамелик провел как раз там, в доме, к которому я теперь не решалась даже приблизиться. Он издал свой последний вздох, так и не узнав, кем я стала, с мыслями о том, что его единственная дочь пропала без вести и уже, должно быть, мертва. Может быть, отец тихо шептал, успокаивая себя самого, что мы с ним вот-вот встретимся в каком-то другом мире. Разочаровать его – вот, что больнее всего.

От тяжелых воспоминаний меня оторвало ощущение присутствия чего-то нечеловеческого. Мы уже были почти у цели: вывеска нужного кафе уже виднелась неподалеку, когда я обернулась, ища глазами Влада. Но нашла не его. Парень с темными волосами длиною до мочек ушей стоял на другой стороне улицы, почти у самой проезжей части и пристально смотрел на нас.

– Что случилось? – недовольно поинтересовалась Алина, когда мы вдруг остановились.

– Рейф.

Его было сложно не выделить из толпы, ведь, строго говоря, рейфы, как и вампиры, мертвые, поэтому своей энергетики у них нет. Зато чужой – хоть отбавляй. Присмотревшись внимательнее, я узнала в этом темноволосом парне Арсения, того самого, что был в компании Влада в день нашего, не особенно приятного знакомства.

– Пойдем дальше, и попробуй не обращать на него внимания, – сказала я и сама пошла первой вперед, – Влад упоминал, что за нами следят, так что, возможно, это как раз один из его разведчиков исполняет свою работу. Думаю, не стоит ему мешать.

– А Влад, между прочим, хорош собой.

Только феноменальная в своем неестественном спокойствии Алина могла в подобный момент произнести такую фразу. Но этого ей показалось мало, поэтому ей вдруг приспичило поинтересоваться:

– Ведь так? И хорошо сложен?

– Да, наверное.

Настороженность, с которой я краем глаза следила за передвижениями Арсения, не позволила мне углубиться в беседу и оценить эстетическую привлекательность Влада. К тому же, Арсений прекрасно слышал нас, что добавляло неловкости разговору.

– Вы много ходите пешком, – раздался голос слева от меня, – что ж, это очень полезно для здоровья.

Незнакомый мне рейф стоял рядом с Алиной, схватив её за руку. Она пробовала вырваться, но что такое её сила по сравнению с нечеловеческой? Незнакомец только притянул её ближе и заметил сухо:

– Не привлекайте внимания, Алина, и ничего плохого не случится.

Бегло взглянув в мою сторону, он добавил, обращаясь к своей пленнице:

– По крайней мере, с вами.

Едва я сделала шаг в его сторону, почувствовала у себя за спиной уже знакомое легкое дуновение: количество рейфов увеличилось. Арсений был тут как тут. С ним прибыли ещё двое.

Лицо монстра, державшего Алину за руку, было искажено ненавистью. Улыбка не добавляла дружелюбия. Я отметила про себя, что если не брать в расчет лица, заметить разницу между рейфами невозможно. Одеты они в одинаковые синие джинсы и чуть более темные водолазки. На ногах – удобные спортивные ботинки черного цвета. Поверх водолазки – кожаная куртка нараспашку. Походило на этакую специфическую униформу, и я бы даже улыбнулась своему открытию, если бы не была так напряжена.

– Станислав, я бы посоветовал тебе отпустить девушку.

Как ни странно, данное предложение исходило от Арсения. Говорил он твердо и настоятельно, да и вообще его слова прозвучали, скорее, как приказ, однако Станислав даже не пошевелился.

– Они обе должны ответить за произошедшее, – послышалось сквозь стиснутые зубы.

Наверное, он уже забыл, что обещал Алине, что с ней ничего плохого не произойдет. В глаза же мне бросилось то, что Станислав, в отличие от остальных своих соратников, слишком эмоционален. Я бы даже решила, что он человек, если бы не точная уверенность в том, что он по сути мертв. Арсений же сохранял спокойствие без особого труда, и, кажется, даже наслаждался гневом, который Станислав никак не мог сдержать в себе. Тут я решила для себя, что хватит молча наблюдать. Рискнув предположить, что обладаю силой все-таки не меньшей, чем рейфовская, я приблизилась к Станиславу и отчетливо произнесла:

– Мы ничего тебе не должны.

После чего я выхватила Алину из его цепких лап, и отодвинула её себе за спину на случай, если рейф попробует атаковать, что и случилось. Станислав ринулся на меня, по-звериному обнажив зубы, но я с легкостью оттолкнула его так, что он отлетел на пару метров и ударился об стену дома. Быстро поднявшись, он огляделся по сторонам, но попыток напасть на меня больше не предпринял. Конечно, падение не доставило ему боли, но немного сбило спесь, и, одновременно, разозлило ещё больше. В очередной раз я задумалась о том, что именно рейфы могут противопоставить вампирам в бою. Влад утверждал, что ему приходилось убивать мне подобных, но каким же образом?

– Мне казалось, мисс Остен, в ваши планы не входило выделяться, – заметил Арсений.

Я не ответила на его колкость, и с удивлением обнаружила, что он чуть заметно улыбается. Видимо, насладившись моментом, Арсений добавил:

– Пойдемте со мной, я покажу вам кое-что странное.

Будто забыв про Станислава, он пошел прямо по дороге. Я взяла Алину за руку, и мы направились следом. Свернули на узкую улочку, и Арсений пригласил нас сесть с ним в автомобиль. Наверное, меня разъедало жгучее любопытство, но я беспрекословно вняла просьбе и, естественно, прихватила Алину с собой.

Весь путь занял у нас чуть больше десяти минут. Свернув со Смольной набережной, мы свернули на улицу Смольного и очень скоро остановились у довольно большого особняка. Арсений вышел из машины первым и ждал нас. Он открыл тяжелую дверь и пропустил нас внутрь дома.

Я сразу отметила особенность данного строения – протяженные и узкие коридоры между многочисленными комнатками, пройдясь по которым, невольно задумаешься о том, каких усилий стоит поддерживать их все в чистоте. Итак, преодолев приличное расстояние, мы оказались в одном из помещений на втором этаже. Сложно определить, для каких целей использовали данную комнату, только посреди неё стоял большой стол, похожий на операционный. Украшением стола являлось тело человека с распростертыми руками и раздвинутыми ногами.

– Знаете, почему он здесь? – спросил Арсений.

– Знаешь, почему он здесь? – ироничным тоном переспросила я, обращаясь к Алине, больше для того, чтобы немного разрядить атмосферу.

У девушки вырвался нервный смешок.

– Неа, – почти пропела она.

– Нет, – ответила я Арсению, – мы не предполагаем, по какой причине этот покойник лежит на вашем обеденном столе.

Рейф снова улыбнулся, но, на этот раз, натянуто.

– Дело в том, что в его теле отсутствует кровь. Она вся исчезла, до капли. Кроме того, здесь, – он показал пальцем область на шее, – виднеются небольшие, но довольно глубокие отверстия… знакомый почерк, не правда ли?

Наконец, я заметила, как во взгляде Алины промелькнул страх.

– И вы думаете, что я его употребила?

Не дожидаясь ответа, я подошла к столу. Покойный оказался мужчиной средних лет. По его опухшему лицу можно было определить, что он злоупотреблял алкоголем. Тело его не начало ещё разлагаться, что неудивительно при том, что кровь в нем отсутствовала напрочь.

Позади меня открылась дверь, но не та, в которую вошли мы, и я невольно оторвала взгляд от своей так называемой жертвы. Быстро передвигаясь в кипельно белых спортивных ботинках, к столу направлялся Влад. Он неплохо скрывал удивление, но всё же, заметив нечто новое в его лице, я поняла, что в гости он нас с Алиной не ждал.

Влад бросил быстрый и полный вопросов взгляд на Арсения, но тот лишь прищурился.

– Добрый вечер.

Наверняка, рейфовский вожак хотел сказать что-то ещё, но вместо этого стоял и смотрел на меня. Чувствовалось его замешательство и то, как он старается, привести эмоции в порядок и понять, что здесь происходит. Его люди явно действовали без его ведома, что выводило Влада из себя. В таком состоянии мне его ещё не приходилось видеть. Я улыбнулась: растерянность главного рейфа доставляла мне удовольствие.

– Не могу назвать этот вечер действительно добрым, к сожалению. Кстати, извини, что помяла Станислава, но он не оставил мне выбора.

– Станислава?

Видимо, только звука этого имени не хватало Владу, чтобы окончательно рассвирепеть.

– Где он?

Вопрос прозвучал громко и даже с надрывом.

– Я оставил его на Каменноостровском, – лениво отчитался Арсений, – после того, как княжна, – он кивнул головой в мою сторону, – впечатала его в стену дома.

Мне понравилось то, как он описал мои действия, да и то, что назвал княжной, но у Влада рассказ не вызвал никакой другой реакции, тогда Арсений добавил как-то даже обиженно:

– Было забавно.

Наконец, я решила кое-что уточнить:

– Вы, господа, думаете, что я отобедала этим парнем?

– Что? – Влад поморщился. – Ничего подобного.

– Станислав так думает, – уточнил Арсений.

– Никто, – резко ответил Влад, – не давал ему права действовать, полагаясь лишь на свои подозрения. А тебе – потворствовать ему в этом.

– Я не потворствовал…

– Тогда какого черта вампир оказался в месте, о котором и людям-то знать не следует?

Внезапно мне на ум пришло недавнее замечание Алины о том, что Влад хорош собой. Пожалуй, в гневе он действительно выглядел очень привлекательно. Казалось, он вот-вот сотрет кого-нибудь в пыль.

Арсений пожал плечами:

– Думаю, она могла бы нам помочь найти того другого вампира.

– Как, интересно? – вмешалась в разговор Алина.

Снова мои надежды на то, что она будет стоять поодаль и стараться не вмешиваться ни во что, не оправдались.

– Ты накормила её, как я советовал?

Вопрос исходил от Влада, и я не сразу поняла, о чем речь, но когда Алина с самодовольным видом кивнула ему головой, я поняла, что речь идет о её крови для меня. Вот так поворот! Выходит, решение не было её собственным, оно принадлежит этому чудовищу. Всплеск негодования зародился где-то чуть выше моего неработоспособного желудка. Однако очень быстро я переборола желание оторвать Владу голову и пнуть её, как футбольный мяч. Нужно было выслушать Арсения.

– Что там у тебя?

– Насколько мне известно, вампиры чувствуют друг друга по-особенному. Если это правда, ты ведь выйдешь на след того упыря гораздо быстрее, чем мы?

– Вы же выследили меня, в свое время, – возразила я.

– Выследили? – Арсений неожиданно повеселел и даже засмеялся. – Можно подумать, ты пряталась.

Как ни крути, а он был прав в обоих случаях: вампиры чувствуют друг друга на сравнительно больших расстояниях и да, приехав в Петербург, я не планировала ни от кого скрываться. Моей целью был только Кофман.

– Так ты поможешь?

Казалось, Арсений сильно озабочен исходом дела.

– Чем смогу, – ответила я и схватила Алину за руку, – а теперь мы пойдем домой. Нас ждет непростой разговор.