Текст книги "Тайна жемчужной леди"

Кое-как очухавшийся Шнырь в упор уставился на мужчину и многозначительно произнес:

– Ку-ку.

Решив, что терпение у мистера Тэтчерда небесконечное и пора спасать чертяку, я попыталась быстро спуститься с дерева. Однако сухая ветка под моей ногой обломилась, и я плашмя полетела вниз вслед за своим фамильяром. Рэд развернулся на шум и пристально посмотрел на то место, куда приземлилась я. Не придумав ничего лучшего, я повторила сакраментальное:

– Ку-ку.

Сначала глаза мужчины расширились, потом послышался глубокий вдох, и в конце концов он смиренно произнес:

– Хочу ли я знать, что здесь происходит?

Я встала, отряхнулась и предложила:

– Пока ты раздумываешь над этим вопросом, можешь нам помочь.

Тэтчерд не успел ничего ответить, а Шнырь бегом взлетел обратно на сосну, громко повторяя:

– Ку-ку, ку-ку, ку-ку!

Я схватила мужчину за грудки и прошипела в ухо:

– Нет времени объяснять, нам нужно срочно залезть наверх, – и развернулась к дереву с намерением лезть на ветку, с которой только что свалилась.

Рэд взглянул сначала на меня, потом на дорожку, на которой слышался звук приближающихся шагов, снова глубоко вздохнул и, крепко прижав меня к себе, взмахнул другой рукой. В следующее мгновение мы легко оторвались от земли на несколько метров и «приземлились» прямехонько на огромную сосновую лапу. Только успели с горем пополам разместиться, как на поляну вышел Мика.

Кристаллы, спрятанные в траве, засветились, требуя завершения ритуала. Я размахнулась и кинула сеть так, чтобы она, раскрывшись в полете, охватила всю поляну, накрыв при этом Мику с ног до головы. К моему ужасу, через секунду стало понятно, что мне не хватило силы раскинуть ее так, как было задумано.

Увидев мой полный отчаяния взгляд, Рэд снова взмахнул рукой, и неизвестно откуда взявшийся порыв ветра расправил сеть, после чего она невесомо опустилась точнехонько на голову ничего не подозревающего конюха. Кристаллы вспыхнули и погасли, ритуал был завершен. Мика, покинувший поляну защищенным и не подозревающим о произошедшем, направился в деревню, а мы с Рэдом так и сидели на ветке, пристально глядя друг другу в глаза, слово виделись впервые.

Глава 28
Пятьдесят футов под землей

Через пару минут снизу послышалось недовольное ворчание чертяки:

– Вы там гнездо вьете, что ли? Спускайтесь уже!

Пришлось прервать молчаливую игру в гляделки и послушаться Шныря. Первым спустился Рэд. Встав точно под веткой, он протянул руки вверх и скомандовал:

– Прыгай!

Я, не дав себе времени засомневаться и раздумать, зажмурилась и сиганула вниз. Прямо следователю в руки. Крепко прижав меня к себе, он тихо выдохнул мне на ухо:

– Поймал…

Я хотела было что-то ответить, но в этот момент снова вмешался ворчливый фамильяр:

– Хватит миловаться, домой пора! Я есть хочу!

Пришлось отлепиться от Тэтчерда и ковылять вслед за чертякой к поместью. Рэд молча пошел следом.

– Что ты делаешь в лесу? – решила спросить я.

– В Кроунхолл шел, печать тебе отдать, – ответил тот и, достав из кармана сверток, протянул его мне. – Только с возвратом.

– Конечно, – кивнула я.

– А вы что делали в лесу? – в свою очередь спросил мужчина.

– Мы спасали одного хорошего человека, – пояснила я.

– Ему грозит смерть? – удивился Рэд. – Такую мощную защитную сеть не часто встретишь.

– Хуже! Ему грозит Кирино приворотное зелье, – весело отрапортовал Шнырь. Вот уж кого в разведку брать нельзя, сдаст с потрохами тут же.

Тэтчерд встал как вкопанный и, прищурившись, процедил:

– Ты хочешь кого-то приворожить?

Я вздохнула и попыталась пояснить:

– Нет, я никого не хочу привораживать. Просто стараюсь не дать сделать это другому человеку.

– А выкинуть зелье нельзя? – спросил Рэд уже более спокойно.

– Нельзя, это спугнет виновного, – отрицательно покачала головой. – Тем более что я обещала его отдать.

– Как у тебя все интересно, – вздохнул мужчина. – Сама себе создаешь препятствия и потом их преодолеваешь… А в расследовании есть сдвиги?

– Думаю, да, – задумчиво проговорила я. – Но мне нужно время, чтобы все проверить.

Мужчина лишь кивнул в ответ, соглашаясь и не настаивая на подробностях.

– Кстати, ты сам ничего не должен объяснить? – вкрадчиво осведомилась я.

Тэтчерд снова остановился и, пристально посмотрев мне в глаза, произнес, чеканя каждое слово:

– Возможно, я мог бы, но уж точно НЕ ДОЛЖЕН.

Остаток пути мы проделали в гробовом молчании. Даже Шнырь, уловив общее изменение настроения, помалкивал. На границе поместья Рэд вдруг остановился и произнес:

– Я поселился в «Жареном петухе», пробуду здесь несколько дней. Закончишь с печатью, принесешь.

Проигнорировав приказной тон полицейского, я лишь молча кивнула.

– Тогда и поговорим, – бросил напоследок он и, развернувшись, скрылся в темноте.

Я застыла, вглядываясь в то место, где только что стоял Рэд.

– И угораздило же тебя… – многозначительно протянул чертяка, ковыряя носком ботинка землю.

– Что? – встрепенулась я, вырываясь из оцепенения.

– Выбрать такого, – пояснил чертяка и махнул лапкой в сторону ушедшего Тэтчерда. – Он же только крикнет «але», и мы уже тут, как дрессированные мартышки, с тумбы на тумбу скачем…

Я невольно улыбнулась смешному сравнению, но потом посмотрела на Шныря и строго произнесла:

– Крису ни слова.

– Само собой, – согласно кивнул фамильяр.

Возвращаясь в покои, где нас дожидался друг, я пришла к выводу, что все складывается не так уж и плохо. Мика теперь защищен не хуже самого короля. Под покровом зачарованных сетей ему даже апокалипсис не страшен. Кроме того, сейчас он уже наверняка у Мэри, а значит, половина его защитной сети передастся ей и Пэту. За них теперь можно не переживать, они в безопасности. Что бы Лара ни предприняла, у нее ничего не выйдет. Теперь самое время заняться другими проблемами.

Эту ночь Крис провел у себя, хоть я и уговаривала его остаться, и утром снова выглядел плохо, что было вполне ожидаемо. После завтрака я отправилась в конюшню в надежде поговорить с Гаспаром с глазу на глаз. В открытой двери мелькнула мужская фигура и скрылась в одном из стойл. Войдя внутрь, я увидела герцога, возившегося с Кайсаром. Он стоял спиной ко входу в расстегнутой рубахе, с растрепанными волосами.

– Гаспар, я хотела… – Но мужчина обернулся, и оказалось, что это не младший Кроун, а Уильям Холд. Он удивленно взглянул на меня:

– Кира? Что ты тут делаешь?

– Прости… – начала оправдываться я. – Ищу Гаспара. Ты его не видел?

Уилл кивнул и, показав рукой в сторону выхода, пояснил:

– Он еще в загоне, объезжает Каира.

– Спасибо, – поблагодарила я и вышла.

Гаспар действительно обнаружился на конной площадке недалеко от поместья. Увидев меня, он улыбнулся и спешился.

– Чем обязан такому приятному визиту? – сахарным голосом уточнил мужчина.

– По твою кровушку пришла, – без обиняков ответила я, сразу прыгнув с места в карьер.

Гаспар сначала засмеялся, но, поняв, что я не шучу, обескураженно произнес:

– Не понял…

– У меня есть идея, как можно открыть сокровищницу без хозяйской печатки, но нужна твоя кровь, – терпеливо пояснила я.

– А-а, – глубокомысленно протянул мужчина. – Ты об этом…

– Об этом, об этом, – нетерпеливо переминалась я с ноги на ногу. – Так когда ты можешь помочь?

Я специально поставила вопрос так, чтобы не дать мужчине возможности отказаться. Он же, разгадав мой замысел, лишь усмехнулся и произнес:

– Дай хоть рубашку переодеть.

Я благосклонно кивнула и припечатала:

– В холле, через полчаса, – а потом, развернувшись, пошла прочь.

Через полчаса Крис, Гаспар, я и Шнырь уже спускались из главного холла в подземные кладовые замка.

Оказавшись перед входом в сокровищницу, Гаспар остановился и скептически посмотрел на меня.

– Ну и как будем открывать без кольца? – уточнил он.

– Попробуй вот этим, – сказала я и протянула ему сургучную печать, которую принес Тэтчерд.

Гаспар удивленно посмотрел на меня, а потом вдохновенно произнес:

– А что, интересная идея, – и, сняв защитный колпачок, приложил печать к замку.

Клише прикоснулось к поверхности двери. Объемный герб плотно вошел в вырезанный трафарет. Мы затаили дыхание…

– Мм… – промычал Кроун и отдернул руку.

На подушечке большого пальца проступило несколько капель крови. Через мгновение раздались тихие щелчки. Они следовали один за другим, словно на двери открывались десятки маленьких замков. Минута… и массивная дверь отворилась. Это была победа!

Воодушевленные успехом, мы дружно вошли. Сказать, что сокровищница поражала, это не сказать ничего. На мгновение мне почудилось, что мы оказались где-то в божественных чертогах. Огромная комната была сверху донизу обита мягкими черными бархатными панелями. На каждой панели крепилось несколько полок с десятками небольших мягких подушечек, и на каждой подушечке лежало целое состояние. Чего здесь только не было: изумруды, рубины, бриллианты… Потрясающее великолепие, освещенное холодным светом зачарованных кристаллов, сверкало и переливалось всеми цветами радуги. Броши, серьги, колье всевозможных форм и расцветок. Если разом продать все, что здесь есть, можно было бы запросто купить небольшую страну.

Гаспар и Крис, привычные к подобным зрелищам, равнодушно осматривали комнату. Мы же со Шнырем никак не могли прийти в себя и собраться в кучку. Глаза разбегались от такой неземной красоты.

– Ожерелье было здесь, – сказал Кроун и указал на кафедру в глубине сокровищницы.

Я подошла ближе. На небольшом пьедестале лежала черная бархатная подушка, с трех сторон окруженная такими же черными бархатными стенками, наподобие открытой шкатулки или ящика. Она была пустой.

– Если вы не против, я вас покину, – вдруг заявил младший герцог. – Палец до сих пор кровоточит.

И в доказательство поднял руку, по которой сбегала тоненькая струйка крови. Я подошла к раненому, вытащив из кармана губку, промокнула порез и помазала его целительной мазью, предусмотрительно взятой с собой.

– Через пару минут все заживет, – уверенно заявила, убирая в карман походный набор «скорой помощи».

– Спасибо, – благодарно кивнул Гаспар. – Но мне все равно нужно идти. Я должен встретиться с Тэтчердом…

– Конечно, – подал голос Крис. – Спасибо за помощь.

– Не за что, – отозвался герцог и покинул сокровищницу, предусмотрительно оставив дверь открытой.

– Кому нужно продаться, чтобы получить такое богатство? – мечтательно протянул Шнырь, восхищенно глядя на сапфировую тиару.

– Тебя и даром никто не согласится взять, – ворчливо отозвалась я. – Давайте работать.

– Не переживай, Шнырик, – успокаивал Крис. – Все, что здесь есть, – часть майората.

– И что? – не понял чертяка.

– Все это богатство неотчуждаемо, – пояснил друг. – Иными словами, его нельзя продать или каким-либо другим способом обратить в деньги. Можно лишь смотреть и восхищаться.

– Ну и ладно, буду восхищаться, – бодро согласился Шнырь, напялив на себя тиару, перстни и массивное ожерелье. Он подбежал к зеркалу, висевшему на одной из бархатных панелей, и беспрестанно крутился, самозабвенно любуясь и приговаривая, что такой красоты свет еще не видывал. Имел ли он в виду себя или украшения, осталось неизвестным. Пришлось поспешно оттаскивать эту рогатую сороку от сокровищ и отправлять обратно в замок, чтобы не путался под ногами и не поливал драгоценности своими слюнями.

Изучая подставку, на которой лежала «Жемчужная леди», я обнаружила странные продольные царапины на боковых панелях и остатки неизвестного серого порошка на черном бархате.

– Крис, смотри, – провела пальцем по мелким, похожим на пыль, крупинкам. Порошок оставил серый след на ладони. – Как думаешь, что это?

Друг внимательно посмотрел на мою ладонь:

– Не знаю, но будь осторожнее. Вдруг это яд, – потом внимательно изучил боковые стенки шкатулки. – Возможно, здесь была еще одна, центральная панель. Видишь, какие ровные борозды по всей поверхности, как следы от пазов, – задумчиво произнес Крис.

– Зачем забирать драгоценность вместе со стенкой от шкатулки? – спросила я.

– Кто знает, может, на ней было что-нибудь важное… – отозвался друг. – Уже не подозреваешь герцога?

– Нет, – уверенно заявила я. – Это нелогично. Он мог взять ожерелье в любой момент, глупо делать это в день собственного исчезновения, да еще так неаккуратно.

– Согласен, – кивнул Крис. – Ну а версия о сытой жизни с любовницей вдали от семьи?

Я нахмурилась и покачала головой:

– Тоже не то. Взять деньгами было бы гораздо проще, но если даже и нет, то уж тут имеются гораздо более ценные украшения, чем жемчужный чокер. А что до любовницы… Никто не смог подтвердить, что она у него была, так что…

– Но никто и не опроверг это, – вдруг заявил Крис, а потом добавил: – Ну, кроме Элиз.

Я с удивлением посмотрела на друга:

– Ты перестал ей верить?

– Кира, – вздохнул он, – я такой же детектив, как и ты. И, занимаясь расследованием, на сто процентов доверяю лишь одному человеку – тебе.

Я улыбнулась. Слышать это было приятно и радостно. Мы еще немного покрутились вокруг, изучая и запоминая обстановку, а потом, решив, что увидели достаточно, обернулись к выходу и увидели, что дверь заперта.

Крис подошел и с недоумением подергал за ручку, затем привалился и попробовал надавить. Потом еще раз, и еще, но дверь даже не скрипнула.

– Бесполезно, она закрыта, – отозвался он, пытаясь отдышаться.

– Похоже, нас заперли, – медленно произнесла я, внимательно глядя на дверь.

– Гаспар? – предположил Крис.

Я отрицательно покачала головой:

– Он оставил дверь распахнутой. Очевидно, ее закрыли, когда мы с тобой изучали подставку под ожерельем.

– Может быть сквозняк? – новое предположение.

Я снова отрицательно покачала головой:

– Был бы хлопок, и мы бы услышали. Дверь закрывали медленно и тихо. Специально.

– Есть идеи: кто? – спросил барон.

– Тот, кто очень не хочет, чтобы мы докопались до истины. Тот, кто причастен к исчезновению герцога.

– И этот кто-то живет в Кроунхолле, – задумчиво закончил Крис.

Он снова подошел к двери и попытался на нее навалиться, но безрезультатно.

– Придется ждать, когда вернется Гаспар, – подытожил друг.

– Он нам не поможет, – тихо отозвалась я и протянула другу то, что сжимала в кармане, последнюю пару минут пытаясь осознать, в какой передряге мы оказались.

Крис тихо выругался.

На моей памяти такого поведения друг себе не позволял. Однако сейчас дал волю чувствам, вдруг осознав то, что я не решалась произнести вслух. Глядя на маленькую серебряную печать в моей ладони, Крис понял: нас не заперли. Нас похоронили.

– Единственный шанс для нас выйти через эту дверь – если вдруг без нашего вмешательства найдется Грегори Кроун и первым делом кинется в свою сокровищницу, – резюмировала я, глядя, как мой спутник исступленно бьется о глухую дверь, попусту растрачивая собственные силы.

Крис тяжело вздохнул, горько усмехнулся и произнес:

– Ставка один к миллиону, что мы выберемся отсюда.

Я мерила шагами комнату, пытаясь найти выход из казалось бы безвыходной ситуации. Ждать спасения извне глупо и бессмысленно. Нужно действовать самим. Несколько минут усиленного мышления – и мне в голову пришла идея. Не назвала бы ее гениальной, но тем не менее она давала нам крохотный шанс на спасение. Я бросилась к стене и стала методично снимать с полок украшения.

– Что ты делаешь? – спросил Крис, изумленно глядя на меня.

– Даю нам шанс спастись, – ответила я и продолжила свое занятие.

– Пояснишь? – попросил друг.

Не оборачиваясь, произнесла:

– Я подумала, что раз был тайный ход, который привел нас к сокровищнице, может быть, и в ней самой есть подобный? Замок довольно старый, наверняка пронизан десятками тайных ходов и лазеек. Так почему бы не сделать один в сокровищнице? Вдруг придется убегать, спасая свое богатство…

– Отличная мысль, – с энтузиазмом поддержал меня Крис и принялся снимать драгоценности с противоположной стены, аккуратно укладывая их на полу.

Освобождая панель, мы хорошенько прощупывали каждый сантиметр в поисках заветного рычага. Спустя полтора часа, уже изрядно выдохнувшись, я устало привалилась к очередной панели, надавив на нее ладонями. Послышался легкий щелчок, и она приоткрылась. Я обернулась к Крису:

– Ставка один к миллиону, говоришь? Считай, что мы миллионеры! – и со счастливой улыбкой указала на открывшийся проход.

Крис по обыкновению зажег на ладони лучину, и мы радостно двинулись вперед. Минут через пятнадцать блуждания по подземелью почти в кромешной темноте стало понятно, что наша радость была преждевременной.

– Тебе не кажется, что из одной ловушки мы переместились в другую? – размышляла я вслух. – Декорации сменили, а сюжет остался тот же.

Крис молча кивнул и добавил гаснущей лучине энергии, чтобы горела ярче. Туннель постоянно поворачивал и раздваивался. Со временем стало казаться, что мы бродим по кругу. Выйдя на очередную площадку, где проход разделялся на два рукава, я устало спросила:

– А ты не можешь применить свое коронное ориентирование на местности и определить, где мы?

– Конечно, – так же устало отозвался Крис. – Мы на глубине примерно пятидесяти футов под землей, в полной заднице, Кира.

Если бы я была кисейной барышней, то наверняка плюхнулась бы в обморок от таких слов. Но, будучи самой собой, я всего лишь присела. Сам факт того, что мой друг, закоренелый убежденный джентльмен, по жилам которого струится не кровь, а чистейшие струи прохладной родниковой воды со священной горы териберийских монахов, позволил себе сказать подобное в присутствии дамы, мог говорить только об одном. Мы действительно были в полной заднице.

Бродить по подземельям замка можно до бесконечности. Ну или до того момента, пока не погибнем от усталости, голода, жажды или какой-нибудь другой неведомой холеры. Рациональный аналитический ум Криса в данных обстоятельствах работать отказывался. Произведя множество вычислений и умозаключений, он упорно выдавал один и тот же результат – мы погибнем. И, поскольку на друга теперь положиться было нельзя, я доверилась тому единственному, что ни разу в жизни меня не подводило. Ведьминому чутью.

Схватив Криса за руку и не давая ему опомниться, я стремглав помчалась в левый туннель. Неслась вперед, не разбирая дороги, интуитивно поворачивая в самый последний момент. Вправо. Влево. Влево. Вправо. Влево. Снова влево. Еще раз вправо. Влево. Вправо. Вправо. Вправо. Все. Пришли.

Мы уперлись в стену. В первые секунды меня охватила паника – теперь мы действительно погибнем, ибо обратной дороги никто из нас не запомнил. Но под ладонями вдруг угадалось дерево, а значит, это не стена, а дверь. Она была заперта, но доски оказались старыми, рассохшимися от времени. Разбежавшись, Крис выбил несколько истлевших перекладин. Когда мы выбрались наружу, оказалось, что стоим на тесном круглом пятачке с кирпичными стенами, уходящими высоко вверх, как в колодце. Однако мы были так счастливы оказаться здесь, вдохнуть полной грудью свежий воздух, что не обратили на это обстоятельство особого внимания. Мы выбрались. Мы живы. Нам удалось. Мы радостно улыбались и обнимались, безмолвно поздравляя друг друга. Потом Крис вдруг притянул меня к себе и, выдохнув: «Я люблю тебя», – поцеловал.

Застигнутая врасплох таким бурным проявлением чувств, я стояла истуканом и не делала никаких попыток ни отстраниться, ни прижаться ближе. В этот момент откуда-то сверху раздалось громкое покашливание. Крис отстранился, и мы оба подняли головы. С верхушки колодца на нас смотрели Рэд и Гаспар.

Глава 29
Где умирает дружба и рождается любовь

Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга, удивленные неожиданностью встречи. Потом Крис первым пришел в себя и произнес:

– Помогите нам, пожалуйста, выбраться. Спустите веревку.

Рэд посмотрел на Криса, поджал губы и отчеканил:

– Сейчас.

На некоторое время они с Кроуном скрылись из вида. Пока мы ожидали, друг повернулся ко мне и попытался неловко оправдаться:

– То, что произошло… Нам нужно поговорить…

– Не сейчас, – грубо оборвала я, совершенно не готовая к выяснению отношений.

– Хорошо, – смиренно кивнул друг. – Позже.

В скором времени вернулись Рэд и Гаспар с длинной веревочной лестницей, по которой мы выбрались наверх. Тэтчерд вел себя отстраненно вежливо. Любезно подал мне руку, помогая ступить на землю, но ни на один лишний миг не продлил вынужденные объятия и поспешил поскорее отстраниться. Лишь плавящийся в глубине глаз янтарь говорил о том, что мужчина зол. Они с Кроуном внимательно выслушали нас и пояснили, что у колодца оказались почти случайно. Осмотрев место происшествия, мужчины как раз собрались уходить, но дотошный следователь решил заглянуть в колодец, на всякий случай. Я молчала и почему-то чувствовала себя неловко, словно ученица, которую застали за списыванием. Хотя никакой вины за собой не ощущала. Ведь не я целовала Криса, а он меня. А это абсолютно разные вещи.

В лесу уже сгущались сумерки, пора было возвращаться обратно в поместье. Однако я просто не могла оставить ситуацию без разъяснения. Отправив Криса и Гаспара вперед, со словами, что догоню их чуть позже, я устремилась за Рэдом, направлявшимся к «Жареному петуху».

– Стой! – окликнула его, догнав на опушке леса.

Мужчина остановился, но не обернулся. Я оббежала его кругом и, встав прямо перед носом у Тэтчерда, горячо затараторила:

– Рэд, это не то, что ты подумал… Вернее, то, но все не так… Это… я просто… Словом, это от радости… Крис – мой лучший друг…

От бега и волнения я задыхалась и никак не могла толково сформулировать свою мысль. Полицейский стоял, словно каменное изваяние, внешне никак не реагируя на мои покаянные речи. От обиды и собственного бессилия я схватила его за лацканы пиджака и стала яростно трясти, как собака меховую подстилку.

– Рэд! Ты слышишь меня?! Отвечай! – отчаянно кричала я.

Тэтчерд аккуратно, но крепко схватил меня за запястья и оторвал от своей одежды. Затем отпустил и, смерив задумчивым взглядом, произнес:

– Кира, я взрослый мужчина и знаю, чего хочу в этой жизни. Подобные игры на два фронта или метания из стороны в сторону мне не интересны. Моя женщина должна быть только моей. Подумай, действительно ли тебе это нужно. Расставь приоритеты, Кира. Тогда и поговорим.

Сказав это, он продолжил идти вперед, не останавливаясь, не оборачиваясь и нимало не заботясь о том, как я доберусь до поместья в темноте.

Обратно я возвращалась расстроенная и злая одновременно, пыхтя себе под нос и пытаясь разгрести тот сумбур из мыслей, что образовался в моей голове. Конечно, я не рассчитывала, что Тэтчерд растает и тут же падет к моим ногам, но и такого холодного безразличия от него не ожидала. И все из-за этого глупого поцелуя. Ладно бы еще поцелуй был стоящим, а там ведь и обсуждать нечего. У меня даже не екнуло нигде, будто с братом целовалась.

Осознав эту мысль, я остановилась прямо посреди чащи. Странное дело, когда-то я думала, что Крис моя вторая половинка, родная душа, и втайне мечтала о его поцелуе. А когда он случился, не почувствовала ровным счетом ничего. Неужели я выдавала привязанность за любовь? Вспомнив поцелуи с Рэдом, вдруг поняла, что ни о каком сравнении речи идти не может. Это все равно что сравнивать кусок сыра с хомячком. Улыбнувшись собственной аллегории, я заспешила по тропинке, пытаясь догнать ушедших вперед друзей.

Мы поравнялись уже практически на границе с Кроунхоллом. Крис и Гаспар горячо обсуждали тайные ходы в подземельях замка.

– …я знаю три, – продолжал младший герцог. – Из гостиной на кухню, из хозяйского крыла к слугам и из матушкиного кабинета в молельню. В детстве мы с Грегом часто пробирались на кухню и воровали сладости, когда подросли, уже бегали к молоденьким служанкам… – Тут Гаспар плутовато улыбнулся и покосился на меня.

– А ход в молельню? – поинтересовался Крис.

– Его мы с братом нашли случайно, когда пытались сбежать от карательно-воспитательных мер герцогини, – усмехнулся младший герцог и продолжил: – Потяните портрет на столике на себя, и в стене откроется проход, который выведет прямо в молельню, за алтарь.

Мы с Крисом переглянулись. Значит, тайных выходов из кабинета миледи было два. Пришлось рассказать герцогу о еще одном проходе, который открывался, если положить портрет на стол и сдвинуть «от себя». Он внимательно выслушал и после недолгих раздумий произнес:

– Кроунхолл строил человек, которому всюду мерещились тайные заговоры. Семья не распространяется на эту тему, чтобы не порочить образ доброго мецената, каким его знает город, но я не удивлюсь, если выяснится, что под замком целая сеть тайных ходов и секретных комнат. – Затем, после минуты раздумий, с улыбкой добавил: – Теперь понятно, каким образом его жена преодолевала грозовой фронт. Она просто пользовалась туннелем в сокровищнице, который приводил ее прямо к любовному гнездышку. Удобно.

– Думаешь, Мизуар не догадался, что тайный ход можно использовать таким образом? – скептически хмыкнула я.

– Думаю, что этот ход мог построить и не он, – также хмыкнул в ответ Гаспар. – Любовником Виолы, насколько мне известно, был маг земли. Он вполне мог воспользоваться своими силами и протоптать дорожку к любимой…

Я задумалась. Эта версия казалась вполне правдоподобной и объясняла запутанность подземного хода. Вероятно, избранник Виолы опасался, что любимая может попасться, поэтому подстраховался, создав множество ложных выходов. Не зная точно, куда идти, ты никогда не найдешь верный путь. Хитро.

Дойдя до замка, мы взяли с Гаспара обещание молчать обо всем, чтобы не спугнуть преступника. Уже стоя на лестничной клетке, я задала ему последний вопрос, который давно меня мучил:

– Ты не помнишь, кто обнаружил открытую дверь в сокровищнице?

Герцог нахмурился, вспоминая, и через минуту проговорил:

– Если мне не изменяет память, Лара.

Я кивнула и, взяв Криса под руку, стремительно потащила наверх, в свою комнату. Пора было серьезно поговорить.

Оказавшись в своих покоях, я почувствовала себя более уверенной и защищенной. Оставив друга и Шныря изумленно наблюдать за мной с диванчиков, первым делом тщательно обследовала все помещения. Не найдя ничего подозрительного, тяжело опустилась в кресло и мрачно резюмировала:

– С сегодняшнего дня нам нужно быть предельно осторожными. Кто-то из обитателей замка явно пытается нам помешать, а это значит, что мы на правильном пути.

Я сделала паузу и выразительно посмотрела на Криса, а потом припечатала:

– Теперь ты ночуешь здесь. Но делаешь это очень аккуратно. После ужина уходишь к себе, а на ночь тайком приходишь сюда. Пусть все и дальше думают, что ты спишь в своих покоях. Особенно осторожно ведем себя с прислугой.

Крис кивнул и спросил:

– Думаешь, это кто-то из них?

Я сказала Шнырю:

– Расскажи Крису про свой обыск.

Чертяка пояснил:

– Сегодня утром я прошерстил комнаты горничных. Под матрасом одной из кроватей нашел куклу с пришитым сушеным пауком…

– Такие делают деревенские ведьмы, чтобы наслать на кого-то смертельное проклятие, – пояснила я.

– И чья это была кровать? – уточнил барон.

– Служанки Лары, – ответил Шнырь.

Мы притихли. Все знали, что Лара – горничная Криса. После минуты молчания я сказала:

– Уверена, она сделала это из-за любви к конюху Мике. Вопрос только в том, причастна ли Лара к похищению герцога.

Крис лишь молча кивнул, очевидно, барону было неприятно осознавать, что именно его служанка оказалась замешана в черных делах. Разговор сам собой сошел на нет, и мы, не сговариваясь, стали готовиться ко сну. Крис ушел в свою комнату, чтобы вернуться к нам пару часов спустя, а я вышла на балкон подышать. После приключений под землей, где кислорода катастрофически не хватало, я гораздо больше стала ценить свежий воздух.

Взглянула на Лауру и Миару, которые уже не одну сотню лет молчаливо несли кару лишь за то, что один раз помогли своей хозяйке, и меня вдруг осенила догадка. Дриады поплатились за то, что спрятали вещь, которую хозяин, по всей вероятности, очень ценил. А если предположить, что это было именно то кольцо из жемчужного гарнитура, которое Виола оставила где-то в деревне, как рассказал старый Моз?

– Девочки, подъем! – бодро заголосила я, увлеченная новой идеей.

Кариатиды медленно встрепенулись и, скидывая с себя оцепенение сна, удивленно уставились на меня.

– Что тебе нужно, ведьма Кира? – прошелестели они в унисон.

– А скажите-ка мне, – вкрадчиво начала я, – перед тем как Мизуар вас проклял, не кольцо ли своей хозяйки вы прятали?

Статуи молча смотрели на меня, на каменных лицах читались недоумение и священный ужас. Я поняла, что попала прямо в цель, и решила их дожать:

– Жемчужное кольцо с черным алмазом…

– Да… – вдруг горько протянула Лаура.

– Из-за этого кольца мы навеки прокляты… – зашипела Миара.

– Не на веки, – убежденно отмахнулась я. – Если скажете, где спрятали, с его помощью я смогу вернуть вам первоначальный облик.

– Но… хозяйка… – жалобно зашипели каменные девы.

– Вашей хозяйки уже шестьсот лет как нет на свете! А я есть! Рядом, живая и готовая помочь. Решайтесь скорее, – торопила я.

На несколько минут повисло тягостное молчание. Я уже подумала, что не смогла достучаться до них, как вдруг услышала:

– На дне колодца… – прошептала Миара.

– За черным камнем, – закончила Лаура.

И девы затихли, снова обратившись в камень.

Я стояла и радостная, и злая. Радостная от того, что появилась возможность вернуть пропавшую реликвию Кроунам, а нимфам их истинный облик, а злая, потому что найти кольцо будет не так-то просто. В старом глубоком срубе от времени уже давно почернели все камни. Кроме того, нужно еще как-то сказать друзьям, что нам опять придется лезть в этот злосчастный колодец.

Как я и предполагала, друзья восприняли новость без особенного энтузиазма, но тем не менее открытого протеста не высказали, понимая, что это необходимо. Мы условились пойти в деревню сразу после завтрака. Весь оставшийся вечер Шнырь ворчал, недовольный тем, что в колодец, согласно жребию, придется лезть именно ему.

Я уже собиралась лечь спать, как вдруг раздался тихий стук в дверь моей спальни.

– Войдите, – пригласила я.

За дверью стоял Крис. Его светлые волосы оказались непривычно растрепаны, шейный платок висел на плечах унылой тряпочкой, ворот рубашки был смят и расстегнут. Всегда идеальный барон не походил сам на себя. Я смотрела на друга и не узнавала. Он неловко переминался с ноги на ногу на пороге комнаты, но потом все же вошел.

– Кира, нам нужно поговорить, – глубоко вздохнув, произнес Крис.

– Сейчас? Уже ночь, – запротестовала я, кивнув на окно, в котором ярко светила луна.

– Сейчас, – безапелляционно заявил он и присел на банкетку, стоящую у изножья кровати. – Если не хочешь говорить, просто выслушай. Мне необходимо объясниться.