Текст книги "Килувыйлейб"

Третья жена второго мужа

– Игорь Ворона -

– ПЛивет, пЛоходи. Мама сказала дать тебе лимонад со льдом. На улице очень залко. Она СоЛЛи, что ей надо было отскочить. Она скоЛо будет.

– Ничего, я подожду. Кайл с моим сыном всё равно закончат нескоро. Как тебя зовут?

– Тифочка.

– Это как-то несолидно. Я не могу тебя так называть. Ты, наверно, для мамы и папы, братиков Тифочка. Я буду звать тебя Тиффани. Хорошо?

– ХоЛасо.

– А где папа?

– Папа поехал за Закали, заблать его из клузка. Он мой самый сталший блат. Это папин сын от пелвого блака. А Кайл мой каф-блазе. Он сейчас с твоим сыном иглает.

– Понятно. Ты от третьего. Это мне Кайл рассказал уже.

– Ты всё плавильно понимаешь. Не все слазу всё понимают. Они ступид. Ты не ступид?

– Думаю, что нет. Но не уверен. Всё равно, видишь, как тебе хорошо. Смотри, папа никого не забывает. Съездил в Бруклин за Кайлом. Сейчас привезёт Закари. У вас сегодня вечером будет дружный семейный обед. Ты, мама, папа и два твоих ХАФ-БРАЗЕР.

– Не-е-ет, Закали мой тозе фул-блазе!

– Подожди, Тиффани, он же от первого папиного брака? – Да.

– А ты от третьего.

– Да.

– Так что он не может быть тебе фул-бразер.

– Ты ступид, выходит, тозе, как и все длугие.

– Нет, Тиффани, я просто взрослый; я ходил в школу, а потом в институт. Меня там учили мыслить логически. Но ты тоже вырастешь, будешь в школу ходить. Потом в колледж. Дети не должны спорить со взрослыми.

– Нет, долзны, если взлослые ступид и ницего не понимают. Давай я тебе есцё лаз всё объясню.

– Дава-а-ай.

– Смотли, кода лодился Закали, его лодители были оцень молоды. Он плодукт сомнений молодости. Это был пелвый папин блак. Кайл – это папа посалил. Это был вто-лой папин блак. А я – это плодукт истинной любви. Это тлетий папин блак.

– Ну, видишь ли, Тиффани, тогда все дети – продукты шалости. Папа пошалил в первый раз – получился Закари, пошалил во второй – Кайл, в третий – ты.

– Не-е-ет, Закали – плодукт сомнений молодости. Кайл – папа посалил. Только я – плодукт истинной любви.

– Это мама так говорит?

– Да. И папа тозе.

– Так…, понял. Так… А Кайла мама где живёт?

– В Блуклине. Она была втолой папин блак. Это папа посалил. Кайл зивёт с ней.

– ОК. Значит, Закари живёт со своей мамой?

– Да.

– Так…, понял. Дак а Закари мама где живёт?

– Она с нами зивёт.

– А-а-а-а??? А твоя мама где… живёт???

– С нами зивёт.

– Ой, Тиффани, я чё-то… А баёлоджикал мама Закари где?

– Ну ты Сто, СТУПИД? Я Зе тебе сказала: она с нами зивёт.

– Я чего-то не того… Подожди-ка, Тифочка… Давай-ка с самого начала…

– Ну какой смысл? Вот, делзи свой лимонад со льдом. Я так и знала с самого начала: ты ступит!

Morganville. August 21,2018

Женат по знаку зодиака

– Юлия Златкина -

Сегодня я открыла новый знак зодиака. А за пять минут до этого я с потрохами сдала Алке свою любовь, а заодно и его страсть. Ну а чего уже мелочиться! Тем более что Алка… – юрист! И не просто юрист, Алка – юрист банка! Юристы банка – это особая каста, где нет места страстям – сплошной холодный & голый расчёт. Но Алка не такая. Когда я впервые принесла ей протоколы нашего одобрения их кредитов, я подумала, что эта сейчас одним махом уничтожит мою всё ещё не случившуюся юридическую карьеру. «Эта» долго смотрела, внимательно изучала, водила пальцем и шевелила губами, подразумевая этим работу мысли. Потом вдруг широко улыбнулась и… неожиданно для меня взяла. Я судорожно сглотнула. В следующий раз Алка одно за другим спасла от неминуемой гибели два кольца муранского стекла, слетевших поочерёдно с моих пальцев в результате неловкой жестикуляции. Алка лаконично поймала их в свободном полёте. С этого момента мы начали общаться подробнее. Как-то раз мы подавали документы. Точнее, подавала Алка, потому что мой юридически неустроенный мозг отключился на первом пакете. Она без слов поняла мою катастрофу и всё остальное сделала сама, виртуозно разложив по кучкам бумаги относительно пяти сделок, молча ткнув в места, где надо было поставить мою подпись представителя. Я опять судорожно сглотнула, но опять обошлось. Когда через какое-то время второе кольцо, пойманное тогда Алкой, всё-таки покончило жизнь самоубийством, я так и не смогла выбросить его останки, хранящие память о её головокружительном прыжке.

Сейчас первым её вопросом был вопрос о принад лежности предмета моей внезапной любви к знаку зодиака. Я неопределённо пожала плечами, на что Алка сделала круглые глаза, говорящие о её глубоком возмущении, и велела немедленно этот вопрос выяснить! Во мне неожиданно проснулась Кармен: я встала, подобрала юбку, уставила руки в бока и парировала, что выяснять нечего, потому что по знаку он… женат! Алка заржала: «Любовь моя! Ты открыла новый знак зодиака!» Однако на этом она не остановились и предположила, что, возможно, скоро у него день рождения и было бы прилично поздравить. Я огрызнулась: «Перебьётся. Жена поздравит». Сердобольная Алка неодобрительно покачала головой, глубоко вздохнула и сказала, что раз я такая дура, надо срочно перевести английский её девятилетнему сыну. Можно подумать, английский не требовал от меня ума. Алка бесконечно любит своего сына, поэтому ничего удивительного, что она хотела, чтобы перевод с английского выполнил для него человек с высшим юридическим образованием. Предметом перевода был распорядок дня. Я попросила её составить десять внятных предложений про распорядок на простом и понятном мне русском языке. Алка было пустилась в какие-то рассуждения, подразумевавшие несколько вариантов развития моих отношений, но, поймав мой безоговорочный взгляд, мгновенно углубилась в задание. Через пять минут я получила десять простейших предложений, на прочтение которых потратила ровно три секунды, после чего вынесла вердикт о возможности привлечения в данном случае электронного переводчика. Алка уставилась на меня так, как будто я открыла ещё один знак зодиака, связанный с переводами с английского. Теперь заржала я.

Наутро Алка прислала сообщение с благодарностью за мою гениальную идею с электронным переводчиком, позволившую ей хоть немного поспать. В конце сообщения мелким шрифтом она советовала мне всё-таки подумать…

Арбузная вода

– Игорь Ворона -

– Ну… ещё, танцуй. Посиди… Хочу ещё. Почему так быстро?

::

– Подожди, ну подожди…, у меня голова болит…, всю ночь не спала с ним. Зубки, видимо…

…Кто это молодая жрица, обдающая ложе любви арбузною водой?

– Подожди…, ну подожди… Он вырос, он может вылезти, я должна пойти проверить. Не ревнуй!

– Не бойся…, ты же подняла там спинку. Давай, мама, не филонить, забудь про голову, Выдай мне десерт!

::

– Ха-ха-ха…Ой… Ха-ха…

– Чего ты смеёшься?

– Ха-ха-ха…. ха, посмотри туда. Он вылез, достал арбузные корки из ведра и пытается кусать… Ха-ха-ха…. Мальчик вырос…

– Ну вот… потанцевали… Я ж тебе говорила…. Два зуба выросли… Жених…

::

::

::

– Иди танцуй. Танец жениха. Давай, мама, не филонить…

– Пойду…, не ревнуешь? Доешь пока десерт.

…Кто эта женщина, за два года позабывшая, как выглядел её арбузный сок?

::

– Ну вот… потанцевали… Почему ты плачешь?

– Сам не знаю… Столько воды между двумя корками… Мальчик вырос… Почему так быстро? Тридцать лет…

The end

– Юлия Златкина -

Шёл 1992-й. Сумрачный и смутный. Такой же сумрачной и смутной была моя семейная жизнь. Я не оправдала ожиданий. Ну, то есть совсем. Человек хотел получить одно, а получил абсолютно другое – меня. Я не вписывалась в окружающую действительность, поэтому ему со мной было стыдно. Везде и всегда. Не понимая, как это исправить, я ходила к портнихе и шила платья, придумывая фасоны. Но от этого становилось ещё хуже. Фасоны были тоже не те. И цвета. И фурнитура. Всё… всё было не то!

В тщетных попытках объяснить муж взял меня за руку и потащил на рынок. Рынок был переполнен привозным барахлом. В тот год особенным спросом пользовались дутые куртки. Вот за такой курткой мы и пришли. Я понимала, что это провал, но покорно плелась вдоль прилавков, напяливая на себя почти все вывешенные модели. «Я же говорил! Я же говорил, что ты чучело!» – в отчаянии заламывал руки муж. Я не возражала. Он и правда говорил так все четыре года, смягчаясь разве что в порыве нежности или после вкусного ужина на более мягкое и ласковое «чучелка». Поравнявшись с последней продавщицей в крайнем ряду, я сама взмолилась подобрать хоть что-то. Видимо, настолько хотелось хоть как-то…

Тётка окинула меня опытным взглядом, давая понять, что разбирается, и сунула в руки безнадёжно синюю куртку без каких-либо признаков жизни, разве что кроме дутого воротника, который смешно топорщился, намекая на индивидуальность. Лицо мужа просветлело, а я сдуру ляпнула: «Ой, так это же почти ватник! Я в таком на работе хожу, когда холодно!» И тут же почувствовала болезненный толчок локтем в бок. Тётка, закатив глаза, постучала пальцем у виска, муж согласно кивнул, после чего куртка была торжественно оплачена, а мне указано на щедрость. С этим трудно было не согласиться. За такие деньги можно было запросто пошить вечернее платье, и я даже знала, каким оно будет.

На обратном пути, чтобы не разреветься, я задержалась у прилавка с кубачинским серебром и молча купила себе широкий красивый браслет. Муж удивился, но промолчал, а я поняла, что это начало конца.

Куртку я носила три или четыре месяца: пошила к ней брюки, купила в длиннющей очереди «ленвестовские» сапоги «прощай, молодость» и синюю хозяйственную сумку. Ну а что? Умирать – так стильно. И только моё запястье грел кубачинский браслет, который совершенно не сочетался ни с курткой, ни с жёлтым обручальным кольцом.

Ещё какое-то время машинально я жарила сырники по утрам, лепила пельмени из трёх видов мяса на ужин, а по выходным мы даже принимали гостей. Был ли у нас в это время секс? Не помню. Кажется, пару раз в глухом презервативе – я вдруг поняла, что не хочу от него детей, и стала панически бояться беременности.

С наступлением тепла я с облегчением повесила куртку в шкаф. В какой-то из вечеров муж сидел за вечерним чаем, с аппетитом поглощая свежеиспечённый вишнёвый пирог. Закончив мыть посуду, я вытерла руки, развязала фартук, сняла с безымянного пальца обручальное кольцо и молча положила его на стол. Кольцо негромко звякнуло, словно прощаясь. Не переставая жевать, муж удивлённо поднял глаза, в которых читался вопрос. С улыбкой я развела руками, сопроводив своё действие коротким: “The end”. Почему-то на английском.

Gляжу в sебя, как в zеркало

Если вы встретили еврея с лопатой, то не верьте глазам своим: или это не еврей, или это не лопата!

Из найденного мною в Интернете

– Игорь Ворона -

1990

– Гарик, а с жидовкой ты бы лёг в постель?

…Вау, ну и дела…

От неожиданности я принял в кровати горизонтальное положение.

– А… почему, собственно???

– Да они все лгуны, и от них воняет, от всех жидов. Запах такой, что никогда ни с чем спутать нельзя.

Пошарив под простынёй, я нашёл свой трусняк и удалился в ванную.

Принял душ, смазал дезодорантом под мышками, причесался, посмотрел в зеркало.

Признаться – не признаться? Вроде всегда старался быть честным с женщинами…

2019

– Гарик, посмотри в окно. Снег валил всю ночь.

…Вау, ну и дела…

Распрямляя кости, я принял в кровати горизонтальное положение.

– Ойй…, и зачем, собственно???

– Вставай, надо чистить снег, а то на работу опоздаем. Оба.

Спустился в гараж. Взял лопату. Сорок минут разгребал. Вспотел. Поднялся наверх в ванную. Принял душ, смазал дезодорантом под мышками, почесал лысую башку, посмотрел в зеркало.

Чёрт его знает…

Зрелость

– Юлия Златкина -

Профессию своюя не любила, работой не дорожила, в судах зевала. Работа не снесла такого пренебрежительного отношения и покинула меня в канун сорокапятилетия. В сорок пять все люди уже в кабинетах и при должностях, а я бегаю по собеседованиям – долг исполняю. Не профессиональный – материнский. Сыну в следующем году поступать: репетиторы, курсы и другие расходы, связанные с выбором жизненного пути. Бегаю и понимаю, что сама всё ещё в поисках жизненного пути и поиски явно затянулись – не повезло мальчику. Ну ничего, думаю, у других не лучше: у Вовки – отчим, у Ильи – отчим, у Кузи – отчим, у Мишки – мать в Германии. Мать уехала, а Мишка с отцом остались – противостояние. Мишкин отец тоже в поисках жизненного пути, поэтому иногда он подыгрывает мальчишкам на кахоне. Мой Ванька – гитарист. На следующий день после окончания музыкальной школы он разбил скрипку, а пианино и гитару оставил. И теперь у них ВИА: гитара, кахон, вокалистка из параллельного «Б» – она после музыкальной школы пианино разбила, теперь поёт. Танцевальное соло – Петька Романов. Ему бы державный скипетр, но скипетра нет, зато есть мундир польского солдата. Вот в нём Петька и танцует. У Петьки бабушка когда-то была судьёй, и вся семья теперь может спокойно танцевать на бабушкину пенсию. Петина бабушка на днях позвонила и спрашивает: «Вы не знаете, где Петя? Мы с ним через три часа уезжаем в Финляндию». Я молчу, потому что знаю. Петька заслушался вокалистку, а вокалистка, начитавшись любовных романов, требует от Петьки книжной любви. Обескураженный Петька в полном недоумении, вокалистка рыдает на плече у Вани, а Ваня терпеливо втолковывает ей, что такой любви не бывает. Ваня – большой специалист по женской любви, иногда мне кажется, что я рассказала ему слишком много и теперь он вообще никогда не женится. Поскольку бабушка Пети не в курсе всей этой истории, звоню Ване и прошу сказать Пете, что через три часа у него поездка с бабушкой. Петьку почти силой отрывают от сладкоголосой вокалистки и отправляют к бабушке прямо в мундире польского солдата. Ну а что? Польша в тридцать девятом тоже воевала, пусть и не с Финляндией. У Петьки по истории всё равно двойка, так что пусть едет как есть, тем более что реквизит хранить негде. На смену ушедшему Петьке выходит подтанцовка. Кузя и Вован, одетые в стиле милитари, подтанцовывают по очереди. У Вована семейный бизнес – сеть кафе, – поэтому каждый день он подтанцовывать не может.

Светит солнце, ВИА играет, народ проходит мимо по своим делам, некоторые кидают честной компании мелочёвку, а я бегаю по собеседованиям. Родственников-то в Германии нет, есть только в Израиле – там еврейство по матери, а у меня по отцу, вот и бегаю. Впрочем, в Германии тоже пришлось бы бегать, так что нечего жаловаться. Читаю очередные требования к соискателю: «профессиональная и эмоциональная зрелость». Профессиональная – понятно, а вот эмоциональная – это что? Любопытство – страшная вещь. Звоню, утверждаю, что зрелая. Вру, конечно, но по телефону не видно. Еле прорвалась ко времени через неработающее метро и стоящие пробки трамваев. Приезжаю, потыкалась во все двери, нашла нужную. Открываю – сидит целый отдел тоски, страшно зайти – затянет. Беру себя в руки и делаю шаг. Осмотрелась. Весь отдел, как положено, тоскует перед мониторами, а один – перед пластмассовым контейнером со вчерашним тортиком. Я поняла, что тоскующий перед тортиком – начальник. Подхожу – так и есть. Начальник отставляет контейнер и, дожёвывая кусок, начинает бубнить про работу. Вот бы на него мою израильскую тётушку – она бы его этикету быстро научила! Но тётушка далеко, я слушаю монотонную речь и понимаю, что хотят много, платят мало. Премия по результатам работы. А какой результат у юриста? Проигранный иск тоже результат, потому что смотря как проиграть – юристы поймут. Как говорила мама – никакой конкретики, одни слова. Мама была программистом и слов не признавала, только цифры. Потому что цифры не врут. А у меня с цифрами с рождения конфликт, поэтому, пока начальник бубнит, я рассматриваю остатки тортика. Тортик, похоже, кремовый с подвявшей клубничкой по бокам, клубничка бережно оставлена напоследок. Тут начальник запнулся. Я сразу поняла: заика. Стало интересно, на какой букве он споткнётся в следующий раз. Как обычно, на твёрдой согласной – не оригинал, сама такая. Мы идём в кабинет к двум другим начальникам. Один из них тоже заикается. И тоже на твёрдых согласных. Присматриваюсь получше и понимаю, что тот, который с тортиком, точная копия второго – сын. Ну, думаю, бог, конечно, троицу любит, но для такого трио я эмоционально не созрела. Мне вообще больше по душе соло. Вежливо прощаюсь и выхожу на улицу.

День в самом разгаре. В сквере на большой клумбе тётеньки-озеленители меняют цветы. Случайные прохожие, в основном тоже женщины, на ходу проворно извлекают из дамских сумочек полиэтиленовые пакеты, наклоняются и быстро утрамбовывают в них остатки анютиных глазок, выдернутых с корнем машиной-копалкой. Такой особый питерский шик – набрать бесплатных анютиных глазок, а в выходные хлопнуть дверью дорогой иномарки и через пару часов высадить на дачной клумбе дармовые цветочки.

Потянуло посмотреть на ВИА. Петька уже вернулся, да и остальные тоже должны были проснуться. Правда, Мишкин отец вроде в отпуске, может быть, даже в Германии. Подхожу – все на месте, из подтанцовки сегодня Кузя – значит, Вован на работе. Недалеко пункт обмена валюты, и какие-то заезжие иностранцы перед обменом кидают в чехол от гитары последние сто русскими. Завидев меня, Ваня выдаёт соло на гитаре, а Мишкин отец в конце поддерживает его уверенным звуком кахона. И я слышу, как переходный возраст гитары перетекает в эмоциональную зрелость кахона. Слышу и понимаю.

Завидующие и сочувствующие

– Игорь Ворона -

– Ой…, посмотри…, «Картье»… Как я ей завидую!

– Здрасьте, ребята. С наступающим!

– Боря…, твоя жена может узнать «Картье» с такого расстояния? Я тебе завидую!

– Миша, а сколько это стоит? Я тебе сочувствую…

– Подожди-ка… Ну-ка улыбнись… Импланты? Я тебе завидую.

::

– Где моя сумка?

– Ты ж её в машине оставила.

– Fuck! С тобой точно Новый год пропустим! Я всю жизнь себе сочувствую.

::

– Светочка, ты куда, дорогая? Уже ж совсем ничего до шампанского! Эй стой, очки «Булгари»? Я тебе завидую.

– Я щас вернусь. Мой болван забыл принять таблетки от давления.

– А-а-а…, ну давай скорее. Я тебе сочувствую.

::

– А здесь, за нашим столом чьё место?

– Марин, я ж тебе пять раз говорил: Врублевские тут сидеть будут.

– А где они? Уже совсем ничего…

– Вон, паркуют машину, сейчас будут.

– О-о-о-ой…, какая «вольво»… Как я ей завидую!

– Ну… Я тебе сочувствую…

– Мари-и-и-иначка, привет, дорогая! Псс-псс. С наступающим!

– Ну…, ты посмотри на него! Где секрет похудения? Ма-ри-и-ина…, как я тебе завидую!

::

– Ну куда она напёрла такое платье на таку-у-ую женю… Я ей сочувствую…

::

– Ой Алка, посмотри…, кака-а-а-ая у неё фигура… Простое Banana Republic, а как смотрится! Я ей завидую.

::

…«Хм… На Новый год в Banana Republic?!» Ужас…

…Во-о-от что бывает, когда муж полгода без работы. Я ей сочувствую.

::

– Ой… Смотри… А на чём они приехали?

– Ну а ты думала…

– Можно я ей позавидую?

– Нет!!! И…, я тебе уже сочувствую…

::

– Кла-а-ассная у неё жопа, я ему завидую!

::

– Б**ь…, ты видел её жопу? Я… Ха-ха– ха…, ему сочувствую!

::

– Ой…, он ей деньги дал вены фиксануть на обеих ногах. Как я ей завидую!!!

– А я нет. Знаешь какой у него характер? Я ей так сочувствую…

::

– Сколько стоят её салоны красоты? Я ей ТАК завидую!

– А я – нет. Он по полгода в России. Бизнес по-русски: сауна, водка, девки. Я ей о-о-о-о-очень сочувствую!!!

::

– Эй, мужики! А это кто там?

– Где?

– Ну вон там, пошёл щас покурить.

– Это ж Игорёк из Мальборо.

– О-о!

– У!

– А!

– Ага!!!

– Она с ним здесь сегодня. Вон-вон там идёт из туалета.

– Смотрите на её ноги! О**еть…! От ушей растут. Где она помещает его пузо? Я ей сочувствую.

– Мужики, хорош пускать слюни! Посмотрели… и хватит. Мы же все ему завидуем.

::

– Так…, подожди, это ж она вроде в Доминике была с…

– Да-а…, точно… А-а-а… Ха!!! Я ей завидую!

– А я ему сочувствую.

– А он, по-моему, всё знает. Ему похер, у него знаешь сколько кроме неё? Я ей сочувствую.

– Ти-и-ихо, деФФочки…, он за нашей спиной щас курит.

– Так он ещё и курит? Ой, б**ь, я ей сочувствую.

– А чё ты ей сочувствуешь? Ты себе посочувствуй. Его кондрашка хватит – ей с её деньгами и ногами долго сочувствовать не будут.

– Но всё равно, мужчина при таких деньгах! Если пузо подобрать… Я ей завидую.

– Игорёк, а ты что весь вечер молчишь? В рот воды набрал. Всё жрёшь и жрёшь… Смотри на своё пузо.

– Я наблюдаю за народом. Интересно до жути…

– Ну и какие твои мысли из наблюдения?

– Я думаю, что все люди, собравшиеся в этом прокуренном бардаке встретить Новый год, принадлежат к двум категориям: завидующие и сочувствующие. Садись, выпьем… Скока там до шампанского?

– Игорь всё-всё, хватит, у меня давление.

– О, извини…, сочувствую.

– А у тебя как с этим?

– Хрен его знает. Времени мерять нет. А где твоя? Чё-то её не вижу.

– Она щас будет, в номер пошла за таблетками.

– Хм…, заботливая она у тебя. Я тебе…, завидую!