Текст книги "Шесть имен кота-демона"

Авата-но Махито не осмелился произнести имя этого человека.

Чжан Чжо снова сел, придвинул сбоку крохотный столик, положил на него руки и стал обмахиваться веером.

– Императрицу Ван и наложницу Сяо отправили в дальние покои для опальных жен и наложниц императора, где они влачили жалкое существование. Однажды, в момент праздной скуки, Великий император вдруг вспомнил о женщинах и отправился их навестить. Увидев, как они несчастны, он пообещал, что вернет их ко двору, – нужно лишь подождать несколько дней. Это тут же дошло до ушей Ее Императорского Величества. А зная ее свирепый нрав… – Чжан Чжо холодно усмехнулся. Авата-но Махито, услышав это, вздрогнул.

– Ее Императорское Величество была в ярости. Она приказала выпороть и императрицу Ван, и наложницу Сяо, потребовав для каждой по сто ударов плетью. Она желала, чтобы их выпороли до кровавой мякоти, а затем отрубили им руки и ноги и бросили их в большой кувшин для вина. Говорят, что сцена была настолько жестокой, что даже самые суровые дворцовые чиновники украдкой вытирали слезы. Вскоре после столь жестокой бесчеловечной расправы они скончались. Кроткая, слабовольная императрица Ван уходила из жизни спокойно и даже всячески благословляла Великого императора на долгую жизнь. А вот с наложницей Сяо все было не так просто.

Чжан Чжо неожиданно нахмурился. Авата-но Махито незамедлительно поинтересовался, что случилось.

– У наложницы Сяо нрав был буйный, и, разумеется, она затаила непомерную обиду – все-таки ее несправедливо обвинили в использовании магии призвания кота-демона. Накопившийся гнев вырвался наружу. Говорят, что на предсмертном одре наложница Сяо проклинала весь мир и изрыгала проклятия, а глаза ее от ярости налились кровью. «Мерзкая У Цзэтянь! Чтоб ты в следующей жизни родилась крысой, а я – котом-демоном! Я вспорю тебе горло когтями! Припомни мои слова!» – кричала она.

– Ничего себе! Звучит жутко, – не выдержал Ди Цяньли.

Чжан Чжо с тем же выражением лица продолжил покачивать веером и рассказывать:

– Да, согласен. Императрицу Ван и наложницу Сяо постигла ужасная участь. Говорят, что их тела вывезли из столицы. После их смерти Ее Императорскому Величеству постоянно снились кошмары. Она видела императрицу Ван и наложницу Сяо, лежащих в лужах крови. Особенно ее пугала наложница Сяо, которая во снах превращалась в ужасающего кота-демона и приходила забрать ее жизнь. Ее Императорское Величество приказала запретить держать кошек в императорских покоях, а позже пригласила буддийского монаха, чтобы тот произнес заклинание для изгнания призраков. Но это не помогло. Ее Императорское Величество покинула Чанъань и отправилась в Лоян.

Услышав это, Авата-но Махито понимающе кивнул и сказал:

– Неудивительно, что Ее Императорское Величество так испугалась моего черного кота. Но, господин, если Ее Императорское Величество боится котов-демонов и города Чанъань, почему же она вернулась?

– Этого я не знаю. Можете поинтересоваться у нее, – устало ответил Чжан Чжо и, растянувшись на полу, указал на Шангуань Ваньэр.

Пока они разговаривали о событиях прошлого и настоящего, фигура в фиолетовых одеждах так и стояла во дворе, храня молчание.

– Изначально Ее Императорское Величество вообще не хотела возвращаться в Чанъань. – Шангуань Ваньэр подошла поближе и невидяще посмотрела сквозь Чжан Чжо. – Причина возвращения – в наследнике. – Шангуань Ваньэр горестно вздохнула и продолжила: – Семья У, семья Ли и другие готовы бороться не на жизнь, а на смерть. Императорский двор погряз в хаосе, отсутствие стабильности повергнет в агонию всю страну. Придворный прорицатель сказал, что если так будет продолжаться, то ничем хорошим это не кончится, и единственный способ избежать последствий – вернуться в Чанъань.

– А что, Ее Императорское Величество доверяет словам придворного прорицателя? – усмехнулся Ди Цяньли.

– Ее Императорское Величество чрезвычайно мудра, поэтому, естественно, не доверяет его словам слепо. Однажды Ее Императорское Величество пригласила Ди Жэньцзе на званый прием, где и спросила его мнение касательно прорицаний, на что тот ответил: «Лучше уж верить в то, что это может быть правдой, чем считать, что правды в этом нет. Почему бы хотя бы раз не довериться предсказанию?» Поскольку Ди Жэньцзе – единственный человек, которому Ее императорское Величество всесторонне доверяла, она прислушалась к его словам и вернулась в Чанъань.

Стоило Ди Цяньли услышать имя деда, как он тут же замолчал. В этот момент Авата-но Махито внезапно заволновался. Он благоговейно склонился перед Шангуань Ваньэр и воскликнул:

– Прошу прощения, но есть одна вещь, о которой я обязан спросить.

– Пожалуйста, уважаемый посол, задавайте вопрос.

– В ночь, когда случился тот… инцидент… вашего покорного слугу поместили под стражу, но ничего не сказали про возможную казнь. Почему же в ту ночь меня бросили за решетку, а не сразу приговорили к обезглавливанию?

– Хм… – задумчиво протянула Шангуань Ваньэр. Некоторое время она молчала, а затем, склонив голову, сказала: – Потому что в ту ночь случилось нечто чрезвычайно странное.

– Что же? – встрепенулся Авата-но Махито.

– После торжества Ее Императорское Величество так разволновалась, что лишилась чувств. Мы с принцессой Тайпин отнесли Ее Императорское Величество обратно в павильон Пэнлай, чтобы она отдохнула и набралась сил. Мы не решались даже на полшага отойти от нее.

Принцесса Тайпин, о которой говорила Шангуань Ваньэр, была любимицей императрицы, ее младшей дочерью.

– Спустя полчаса Ее Императорское Величество пришла в себя. Мы с принцессой Тайпин помогли ей подняться, а я лично подала ей необходимые лекарства, но… Ее Императорское Величество вдруг посмотрела в сторону зала и громко закричала, разбив нефритовую чашу, что я держала в руках. – Белоснежная грудь Шангуань Ваньэр вздымалась от сбивчивого дыхания.

– Что же случилось? – живо откликнулся Чжан Чжо.

Красивые глаза Шангуань Ваньэр уставились на Чжан Чжо. В них плескался испуг. Она прошептала:

– Там был… тот черный кот…

– Черный кот?! – охнули все от удивления.

– Не знаю, как и когда, но тот черный кот оказался в павильоне! Выпучив глаза, он громко замяукал, а потом… – Голос Шангуань Ваньэр дрогнул от страха. – На стене позади кота появилась надпись!

– Появилась надпись? Как это? – скептически спросил Ди Цяньли.

Шангуань Ваньэр покачала головой:

– Откуда же мне знать! Та стена была идеально чистой. На ней не было никаких надписей! Но внезапно, словно из ниоткуда, проступили иероглифы!

– И что же это была за надпись? – Голос Чжан Чжо был холоднее льда.

– Огромные иероглифы, сверкающие в темноте! – Зубы Шангуань Ваньэр стучали от ужаса. – Если бы это было дело рук человека… То это был бы тяжкий грех! Величайшее преступление! Измена Ее Императорскому Величеству!

– Хочешь сказать, что…

Шангуань Ваньэр полными ужаса глазами посмотрела на собеседников и, чеканя каждое слово, сказала:

– Ты – крыса, я – кот-демон!

– Что?! – хором воскликнули Ди Цяньли и Авата-но Махито.

– Это, случайно, не то, о чем говорила тогда наложница Сяо? – растерянно спросил Авата-но Махито.

– Ее Императорское Величество была в ужасе. Я тут же подскочила, хотела подойти поближе, чтобы понять, что происходит, но… В тот момент… – Шангуань Ваньэр затряслась от ужаса пережитых событий. – Черный кот… внезапно заговорил! Как человек!

– Кот?! Заговорил как человек?! – Авата-но Махито подпрыгнул от страха.

Ох эти гадкие, преисполненные злобы коты!

– Да! – почти что всхлипнула Шангуань Ваньэр. – Тот кот заговорил по-человечьи. И говорил он… жуткие, жуткие вещи!

– Что он сказал? – Чжан Чжо вытянулся в струну. На его лице застыло нечитаемое выражение.

– Кот сказал: «Кровная вражда и жгучая ненависть превратили меня в демона. Я прибыл, чтобы забрать твою жизнь!» – Шангуань Ваньэр испуганно обвела взглядом собеседников. – Ее Императорское Величество вновь потеряла сознание. Я была испугана так, что сердце в пятки ушло, и принцесса Тайпин тоже… Мы бросились на поиски стражи, но… Когда мы ворвались обратно в покои… кот исчез.

– Выпрыгнул в окно? – спросил Чжан Чжо.

Шангуань Ваньэр покачала головой:

– Двери и окна были закрыты. Кот не мог просто так покинуть покои. Стража обыскала все углы и ничего не нашла. Он просто растворился в воздухе.

Воцарилась мертвая тишина.

– Слова, появляющиеся из воздуха… Кот, говорящий на человеческом языке… Похоже, здесь и правда замешана темная магия! – заикаясь от страха, воскликнул Авата-но Махито и посмотрел на Чжан Чжо. Тот даже не сомневался, что японский посол скажет именно так. Ведь его жизнь висела на волоске: как-никак черный кот принадлежал именно ему.

– Спустя какое-то время Ее Императорское Величество пришла в себя. Сначала она хотела отдать приказ обезглавить Авата-но Махито, но мои мольбы ее остановили. Мне удалось убедить Ее Императорское Величество в том, что сейчас главное – изгнать демонов и защитить ее жизнь, так что…

Чжан Чжо перебил Шангуань Ваньэр:

– И потому вы притащились ко мне?

– Да.

– Бред. Хотите сказать, что при императорском дворе остались одни нахлебники и тунеядцы, которые ничего не могут сами сделать? У вас сотни мудрых гражданских и военных чиновников, для расследования этого дела можно привлечь Ревизионную палату, а изгнание демонов поручить кому-нибудь из Жертвенного приказа. Я всего лишь придворный историограф. Императрица, вероятно, ничего не знает обо мне, за исключением имени. С чего бы потребовалась именно моя помощь?

– Ваша правда. У Ее Императорского Величества даже мысли не было к вам обращаться. Первым, о ком она подумала, был старый Ди Жэньцзе. Ее Императорское Величество тогда сказала, что если бы Ди Жэньцзе был рядом, то такого бы не произошло. Но к несчастью, его с нами нет. – Шангуань Ваньэр посмотрела на Ди Цяньли и потом вновь перевела взгляд на Чжан Чжо. – Именно я посоветовала вас императрице.

– О, Ваньэр, ты поставила меня в затруднительное положение. Я мирный, обычный человек, и дела дворца и императорского двора не имеют ко мне никакого отношения. Лучше бы вам обратиться к кому-нибудь другому. – Чжан Чжо равнодушно зевнул, словно разговор его утомил.

– Господин, умоляю, помогите! – Авата-но Махито упал на колени.

– Дело не в том, что я не хочу помочь, просто это не в моих силах. Кроме того, дела Ее Императорского Величества меня не интересуют.

– Неважно, интересуют ли вас дела Ее Императорского Величества или нет. – Шангуань Ваньэр вздернула подбородок и достала из рукава какой-то предмет, яркой вспышкой мелькнувший перед глазами Чжан Чжо. Это оказалась золотая верительная бирка с изображением феникса.

– Думаю, вы знаете, что это? – Шангуань Ваньэр вызывающе посмотрела на Чжан Чжо. Тот устало вздохнул, раздраженно одернул одежды и опустился на колени. – Ее Императорское Величество наделила вас полномочиями для расследования этого случая. Вы можете задержать кого угодно при наличии данной бирки.

– Принимаю приказ. – Чжан Чжо торжественно поклонился, но лицо его было при этом таким кислым, словно он съел лимон.

Шангуань Ваньэр передала ему верительную бирку и, ехидно усмехнувшись, сказала:

– Императорский двор премного благодарен.

– Больше всего на свете не люблю ваши методы давления на людей, – проворчал Чжан Чжо.

– Что будете делать дальше? – напрямую спросила Шангуань Ваньэр.

– Это действительно непростой случай. – Чжан Чжо потер руки и помрачнел. – Мы имеем дело с чрезвычайно сильным демоном, и я пока не понимаю, как с ним можно справиться.

– Да что вы говорите. Хоть мы и едва знакомы, но я убеждена: вы не верите, что в этих событиях действительно замешан кот-демон. – Шангуань Ваньэр, скептически изогнув бровь, посмотрела на Чжан Чжо. Тот лишь криво усмехнулся, но ничего не сказал в ответ. Спустя несколько мгновений молчания, показавшихся вечностью, он раскрыл веер и задумчиво посмотрел в нахмурившееся небо.

– С чего это вдруг в Чанъани вновь появились демоны? Первый раз в жизни с таким сталкиваюсь. Забавно… – пробормотал он себе под нос.

– Неужели вы не верите, что это и правда кот-демон? Произошло столько необъяснимого! – спросил Ди Цяньли.

– В мире нет ничего необъяснимого, – задумчиво проговорил Чжан Чжо, обмахиваясь веером. – Но есть вещи, правду о которых лучше не знать. Если пролить свет истины, то становится довольно скучно.

Ди Цяньли почесал голову и сказал:

– Я тоже не очень-то верил в демонов и чудовищ, но, услышав эти истории… начал сомневаться. Кстати, есть еще кое-что… но я не знаю, связано ли это с котом-демоном…

– Что же? – заинтересованно спросил Чжан Чжо.

– Если бы не все эти рассказы о котах-демонах, я бы и не вспомнил. Но в тот вечер седьмого дня первого лунного месяца случилось кое-что еще…

– В тот же вечер? – ошарашенно воскликнул Авата-но Махито.

– Да. В этот день я был занят своими делами. Мой путь проходил мимо Восточных ворот храма Цзяньфу.

– И что произошло? – спросил Чжан Чжо, по привычке прищурившись.

– В покоях принцессы Аньлэ произошло убийство. Я поспешил туда, как только узнал о случившемся.

– Принцессы Аньлэ? – Чжан Чжо и Шангуань Ваньэр напряглись.

Только Авата-но Махито не понял, к чему клонит Ди Цяньли, и потому поспешно спросил:

– Что вас так удивило?

– Как же с тобой трудно, – скривился Чжан Чжо.

Принцесса Аньлэ – дочь Ли Сяня, одного из наследников престола. У Ли Сяня была невероятно насыщенная жизнь, полная взлетов и падений. При рождении он получил имя Ли Сянь, а в 677 году, став князем Инь, сменил имя на Ли Чжэ. После смерти отца у него появилась возможность стать императором, весной так и случилось. Он принял имя Чжун-цзун, однако сразу понял силу амбиций своей матери У Цзэтянь. В итоге Чжун-цзун был свергнут и отправился в ссылку в нынешнюю провинцию Хубэй. Его снова стали называть Ли Чжэ, князем Лулинь. А когда его мать окончательно взяла власть в свои руки, то не стал участвовать в заговоре против нее. Императрица же приказала убить многих представителей семьи Ли. Наследник престола жил в нескончаемой тревоге из-за происходящих событий. Когда его жена Вэй родила дочь Аньлэ, их перевозили под конвоем и у них не было подходящей ткани, чтобы запеленать новорожденную девочку. В отчаянии Ли Сянь завернул Аньлэ в собственный халат. В дочери Ли Сянь души не чаял. Позже, когда императрица состарилась, при дворе начались волнения, поскольку две стороны боролись за трон. Со стороны семейства У два племянника императрицы – У Саньсы из Лян и У Чэнсы из Вэй – всячески пытались убедить Ее Императорское Величество императрицу У Цзэтянь, что, поскольку страной правит династия У Чжоу, а не Великая Тан, трон должен перейти к семье У; с другой стороны, придворные были полны решимости убедить Ее Императорское Величество, императрицу У Цзэтянь, назначить наследником ее собственного сына Ли Сяня, что привело к кровавому противостоянию, охватившему город. Ди Жэньцзе спас положение, сказав императрице, что трон должен перейти к Ли Сяню, который, после того как императрица покинет мир, исполнит свой сыновний долг, поставит ритуальную табличку и будет постоянно совершать жертвоприношения духам предков, поскольку Ли Сянь, он же Ли Чжэ, – плоть от плоти, кровь от крови императрицы. Никто никогда не слыхал, чтобы племянник исполнял сыновний долг перед теткой. По этой причине императрица приняла решение вернуть Ли Сяня и сделать его наследником престола. Однако императрице необходимо было позаботиться и о семье У – после ее смерти и восхождения Ли Сяня на престол, даже если бы Ли Сянь был робким и трусливым императором, придворные чиновники расправились бы с У Саньсы и У Чэнсы, и с родом У было бы покончено. Так что императрица приняла решение выдать дочерей Ли Сяня замуж. Она наказала выдать принцессу Юнтай замуж за старшего сына У Чэнсы, которого звали У Яньцзи, а принцессу Аньлэ – за сына У Саньсы, что носил имя У Чунсюнь. Тогда две семьи – семья Ли и семья У – сблизились бы и перестали жаждать кровной вражды. Императрица грамотно просчитала свои ходы, но затем события приняли неожиданный поворот. В прошлом году старший сын Ли Сяня, Ли Чунжунь, который по закону являлся внуком-наследником императорского престола, принцесса Юнтай и У Яньцзи были казнены, поскольку осмелились оклеветать двух братьев – Чжан Ичжи и Чжан Чанцзуна, фаворитов императрицы. Ее Императорское Величество была вне себя от ярости!

Это событие потрясло страну: Ли Чунжунь был первенцем Ли Сяня, У Яньцзи – первенцем У Чэнсы, сильнейшего претендента на трон со стороны семьи У. В истории Китая еще не случалось, чтобы первенцы двух влиятельных семей были казнены в один день. Ее Императорское Величество была крайне разочарована Ли Сянем и У Чэнсы, а те, в свою очередь, убивались от горя, скорбя по потерянным сыновьям. У Чэнсы вскоре скончался. Ли Сянь же, выплакав все слезы от боли, посвятил свое сердце дочери – принцессе Аньлэ. Чем больше он купал ее в отцовской любви, тем более грубой и вспыльчивой она становилась. Казалось, что она не боится самого закона.

– Что случилось в покоях принцессы Аньлэ? Неужели она кого-то вновь убила? – спросила Шангуань Ваньэр.

Ди Цяньли скривился и ответил:

– Обычно она забивала до смерти своих слуг, но в этот раз умер не простой человек, а… ее родной сын.

Чжан Чжо и Шангуань Ваньэр судорожно вздохнули, услышав его слова. До замужества принцессу Аньлэ зачастую вызывали прямо во дворец к императрице, которая трепетно относилась к ней. Принцесса Аньлэ забеременела от У Чунсюня – сына У Саньсы, который позже женился на ней. У них родился ребенок. Нет ни единого человека в двух столицах, кому была бы неизвестна эта история.

– Ее сыну должен был исполниться месяц, верно? – прошептала Шангуань Ваньэр, в уме посчитав дни.

– Да! В седьмой день первого лунного месяца в резиденции принцессы должен был состояться пир в честь этого события, – ответил Ди Цяньли.

Шангуань Ваньэр беспомощно открыла рот, закрыла, вновь открыла и тихим голосом спросила:

– Ребенок умер в день, когда ему должен был исполниться месяц?..

– Да… – печально кивнул Ди Цяньли. – В ту ночь вся резиденция стояла на ушах, вино лилось рекой. Нянечка принесла ребенка на торжество, чтобы показать гостям, а затем отнесла обратно в комнату, чтобы он отдохнул. Когда праздник подошел к концу, слуги нашли мальчишку с расколотой головой. И самое страшное… В его черепе не было мозга… Бедный, бедный ребенок!

– Что?! Расколотая голова? Без мозга?! В резиденции принцессы? – Шангуань Ваньэр была так испугана, что ее душа ушла в пятки. Ди Цяньли молча кивнул.

– Невозможно! Неужели никто не присматривал за ребенком?! – горестно воскликнула Шангуань Ваньэр.

– Конечно, присматривали. – Ди Цяньли скрестил руки на груди. – После того как ребенок уснул, няня и слуга вышли из комнаты. Они были во дворе в самом центре резиденции. Нянечка и слуга разговаривали напротив двери комнаты и далеко не отходили. Никто не видел, чтобы кто-то заходил, – ни когда они вышли из комнаты, ни когда ребенок был найден мертвым.

– Разве мог убийца попасть в комнату иным путем, минуя дверь? – спросил Авата-но Махито.

Ди Цяньли покачал головой:

– Не мог. Ребенок родился слабым. Его здоровье могло не выдержать даже малейшего дуновения ветерка, потому принцесса Аньлэ приказала запечатать все окна изнутри. В комнату можно было попасть только через входную дверь. Когда я прибыл на место и тщательно все осмотрел, то не увидел ничего, что указывало бы на взлом окон или двери. В комнату не ведут никакие тайные ходы. Никто не мог попасть туда через крышу. Тот, кто отнял жизнь невинного ребенка, убил его и тут же растворился в воздухе, словно призрак.

– Постой… – Чжан Чжо перебил Ди Цяньли. – Дело, конечно, странное, но какое отношение это имеет к коту-демону?

Тут Ди Цяньли хлопнул себя по бедру.

– Совсем забыл! Эти события связаны напрямую! В момент, когда ребенок был найден мертвым, а резиденцию охватила паника, слуги заметили, что на крыше дома в вечерней тьме появился черный кот, а на его голове блестел белый человеческий череп… Кот поклонился луне и исчез.

Челюсть Авата-но Махито отвисла от удивления. Дрожащим голосом он спросил:

– Кот в человеческом черепе… Поклоняющийся луне… Что за чертовщина?!

– Когда я прибыл, принцесса Аньлэ была вне себя от ярости, а обитатели резиденции – в панике. Все в один голос твердили, что ребенка убил кот-демон, ведь они любят есть детей, особенно их мозги, – мрачно ответил Ди Цяньли, глубоко вздохнув.

– Занятно, очень занятно, – хмыкнул Чжан Чжо, постукивая сложенным веером по ладони. Авата-но Махито изогнул бровь: речь идет о смерти ребенка, что повергла всех в ужас, а Чжан Чжо находит эту трагедию… занятной?!

– Стая поющих и танцующих котов, которые сопровождают повозку, полную серебра, испаряется в воздухе… На стене дворцового зала появляются пугающие письмена, и странный кот плюется человеческими словами, обещая отомстить… Ребенок из резиденции принцессы найден с расколотым черепом и без мозга, а черный кот на крыше склоняет под луной голову, на которую надет человеческий череп… И эти три события произошли в одну ночь… Занятно, очень занятно! – бормотал под нос Чжан Чжо. Его губы растянулись в улыбке.

– Господин, вы хотите сказать, что… – озадаченно начал Ди Цяньли, которого крайне смущало поведение Чжан Чжо.

– Судя по всему, коты-демоны и правда хозяйствуют в Чанъани! – громко заявил Чжан Чжо.

– Но я точно помню, что вы, наш мудрый придворный историограф, отчаянно убеждали нас, будто демонов и чудовищ не бывает! – недоверчиво усмехнулся Ди Цяньли.

– Беру свои слова назад! – громко рассмеялся в ответ Чжан Чжо, что было не в его характере. – Раз уж в городе объявились коты-демоны, значит, настал мой черед заявить о себе… Занятно… Все интереснее и интереснее…

Чжан Чжо довольно прищурил глаза, и на его белоснежном лице зарделся румянец от волнения и предвкушения.

– Раз так, скорее собирайте вещи. Мы выдвигаемся во дворец, – заявила Шангуань Ваньэр.

– Нет нужды торопиться, – отмахнулся Чжан Чжо.

– Почему?

– У нас гости. – Чжан Чжо прикрыл глаза. – Кроме того… Кажется, опять случилось нечто странное.

– Гости? – Все бросили недоверчивый взгляд на ворота, ведущие во двор. Там не было ни тени.

– Да, именно. – Чжан Чжо прикусил веер. На его губах играла слабая усмешка.

Вскоре послышались торопливые шаги, и перед глазами людей мелькнула фигура человека, который никак не мог отдышаться.

– Придворный историограф! – громко воскликнул тот самый гость, коим оказался Кан Ваньнянь.

– Вытри ноги, вытри ноги! – закричал у входа Чун Эр.

– Сам себе вытри… что-нибудь… – огрызнулся Кан Ваньнянь. С этими словами он оттолкнул Чун Эра и ураганом ворвался на веранду. Схватившись за деревянную балку, он попытался перевести дыхание.

– Придворный историограф! Сейчас такое случилось, вы не поверите! – прокричал Кан Ваньнянь.

Шангуань Ваньэр и остальные изумленно посмотрели на Чжан Чжо, не понимая, как тот мог узнать о чьем-то приближении.

– Что случилось? Нашлась твоя драгоценная корова? – усмехнулся Чжан Чжо.

– Да если бы! Черт с ней, с коровой. – Кан Ваньнянь упер руки в поясницу. С его лба скатывались крупные капли пота. – Человек умер!

– И что за паника? Чанъань – город большой. Ни дня не проходит без чьей-либо смерти. Кто умер-то? – равнодушно поинтересовался Чжан Чжо, на лице которого читалось, что ему абсолютно все равно, кто на самом деле умер.

– Верблюд! – заламывая руки, завопил Кан Ваньнянь.

Шангуань Ваньэр и остальные непонимающе смотрели на Чжан Чжо и Кан Ваньняня.

– Ты про того кукловода, что ли? – спросил Чжан Чжо.

– А кто еще носит прозвище Верблюд?! – Кан Ваньнянь так и подпрыгнул на месте. – Пойдемте скорее! Его смерть уж очень странная!

Шангуань Ваньэр обернулась к Чжан Чжо и заявила:

– Сдался вам этот кукловод… Какой-то бедняк… К чему о нем теперь беспокоиться? Нужно скорее выдвигаться во дворец.

Чжан Чжо же пропустил ее слова мимо ушей и спросил:

– Ваньнянь, что странного в его смерти?

– Как что?! Демон! Вот что странно!

– Какой демон?

– Кот-демон!

Слова Кан Ваньняня заставили глаза Шангуань Ваньэр, которая только что была воплощением вселенского равнодушия, удивленно раскрыться. Даже Ди Цяньли и Авата-но Махито стояли словно громом пораженные.

Кот-демон… опять?!