Текст книги "После трех не поздно!"

Уровни развития самосознания как показатель успешности психической активности человека

Саморегуляция произвольной деятельности, осознанной психической активности – не просто важный компонент самосознания: это основное условие его развития. На «нулевом» уровне самосознания – уровне смысловспоминания – речь еще не идет о возможности осознанной самодеятельности. Цель на этом уровне человеком не ставится. В этом просто нет нужды – ее ставит «автопилот» сознания. Осознаются только типичность или нетипичность действительности и успешность или неуспешность совершаемых действий (агрессия, бегство).

На первом уровне самосознания – уровне смыслоосознания, обусловленного появлением «Я-образа» (напомним, что он обнаруживается, как правило, после трех лет), уже проявляется необходимость в понимании ситуации смысловой неопределенности. Это возраст, когда ребенок начинает спрашивать «Почему?», когда его деятельность становится уже осознанной. Потребность в осознанных действиях связана прежде всего с уточнением общесмыслового содержания той или иной смысловой неопределенности. Это, в свою очередь, предполагает, что в системе саморегуляции произвольной деятельности развивается такой важный компонент, как целеобразование. В этом возрасте отработка стратегии целеобразования внешне проявляется в бесконечных сюжетных играх. Именно сюжетная игра позволяет уточнить общесмысловое и структурное содержание актуальной для ребенка смысловой неопределенности. Поэтому игры в куклы, машинки, строительство зданий и так далее только кажутся однообразными. Это далеко не игры-клише. Ребенок каждый раз пытается играть по-новому, уточняя общий смысл поставленной цели. Он как бы нащупывает разные варианты структурно-смыслового содержания собственного, субъективного взаимодействия с важным для него элементом действительности. Это могут быть и игры-«разрушения», «войны», «гонки», то есть внешне имеющие негативную окраску. Важно, что за различными сюжетами игр всегда стоит актуальное для ребенка общесмысловое содержание. Плохо, когда сюжетной игры нет, когда игра – это лишь манипуляции, механическая стимуляция сознания. Это – скорее всего, показатель нулевого развития самосознания. Продолжение периода игр-манипуляций после 2,5 лет, бессмысленность игр и отсутствие какого-либо развития должны насторожить родителей и убедить их проконсультироваться у профессионального специалиста-психолога.

В сюжетной игре отрабатывается и второй компонент саморегуляции деятельности – моделирование. Моделирование по своей сути является стратегической эвристикой целеполагания. В сюжетной игре необходимо формулировать общий смысл будущей деятельности и одновременно учитывать достаточные и необходимые условия достижения ее цели (вспомните и оцените рациональность вариантов спасения пассажиров яхты). Итак, способность к целеобразованию и моделированию (целеполаганию) – это центральные звенья саморегуляции деятельности, которые определяют ее успех и, по сути дела, ведут за собой развитие самосознания.

Следующий вид деятельности, в котором развивается система саморегуляции, – сюжетно-ролевая игра («дочки-матери», «школа», «больница» и т. п.). Именно в такие игры стремятся играть дети в 4–5 лет. В сюжетно-ролевой игре впервые появляется важный фактор смысловой неопределенности – «Я-другой», что позволяет сделать игру максимально похожей на реальность. Здесь «Я» – уже не обязательно хозяин сюжета, не единоличный режиссер и дирижер спектакля. Кроме этого, такие игры, моделируя действительность с «другим», позволяют находить варианты правил (эвристику) успешного достижения поставленной цели, например, навыки взаимодействия, толерантности, консолидации и другие. Но главное, в сюжетно-ролевой игре отрабатываются стратегии третьего важного компонента системы саморегуляции деятельности в условиях смысловой вариативности – планирования. Ребенок формулирует задачи и правила игры, ее последовательность, ролевое своеобразие и прочее еще до того, как начнется сама игра. Развитие этих трех компонентов системы саморегуляции произвольной деятельности (целеобразование, моделирование и планирование) определяет достаточно эффективную деятельность детей 7–9 лет, которые вышли на смыслообразующий уровень самосознания. Более того, психологи обсуждают версию первичности развития системы саморегуляции и продуктивной деятельности по отношению к развитию самосознания.

На этом уровне развития дети способны осмысливать и решать достаточно сложные, правда, пока еще повторяющиеся головоломки, которые им предлагает жизнь. Но решения, требующие отказа от стереотипной стратегии, формулирования и создания новой смысловой структуры реальности (например, решение задачи с шестью спичками), им не по силам. Такие задачи требуют выхода на следующий уровень самосознания – уровень смыслоосознания. Именно этот уровень рассматривается как условие формирования очередного, четвертого компонента системы саморегуляции деятельности – самоконтроля. Его появление отмечается, как правило, не ранее чем в 9–12 лет и совпадает с потребностью «быть взрослым». Это период, когда младший подросток хочет, но не может, не умеет быть взрослым. Все его устремления направлены на испытание себя во взрослой деятельности, но для успеха ему необходимо понять, отрефлексировать и сформулировать основные критерии ее эффективности. Стратегия самоконтроля, таким образом, – это умение формулировать критерии эффективности промежуточных действий, ведущих к цели. При развитии уровня смыслоосознания трудность, а порой и трагизм в том, что здесь одними фантазиями не обойтись, нужно действовать, держа в голове некий желаемый результат своих действий. К сожалению, очень часто подростки действуют по образцу героев сказки «Авось и Как-нибудь», то есть абсолютно не учитывая промежуточные результаты. Итог неразвитости стратегии самоконтроля печален. Его озвучил В. Высоцкий в одной из своих песен: «Я на десять тыщ рванул, как на пятьсот, – и спекся».

Пятый компонент системы саморегуляции произвольной деятельности – самокоррекция – проявляется в развитии человека достаточно поздно. Ее первые проявления можно отметить в 13–17 лет. Стратегия самокоррекции предполагает не просто развитость рефлексии, но и возможность отказа от достигнутого, признания своих ошибок и поиска иных вариантов деятельности. Это очень важный показатель: не столько даже признак развитости системы саморегуляции деятельности, сколько условие, делающее возможным развитие самосознания до уровня смыслотворчества. Почему этот компонент системы обнаруживается так поздно? Лучше спросите, как он вообще появляется в сегодняшней реальности. Ведь его формирование предполагает уже не только рефлексию, но и выход на принципиально иной уровень понимания действительности, для которого значимы понятия: верность, бескорыстие, душевная сопричастность, гордость, подлость, предательство. К сожалению, большинство молодых людей так и не выходит даже на рефлексивный уровень (или уровень смыслоосознания) развитости самосознания, например, не могут внятно объяснить, почему именно тот или иной фильм «клевый» или «отстойный». Смысл вышеперечисленных понятий не то чтобы недоступен, – в созданной не ими реальности он не востребуется, не нужен. Зачем иметь свою точку зрения, а тем более ее отстаивать, когда можно «забить» и «не париться»? А. С. Пушкин именно эту большую группу людей называл «чернью», и включал в нее не только крестьян, но и дворян. В такой социальной среде крайне трудно сохранить свою самобытность, а уж тем более выйти на смыслотворческий уровень развития самосознания. Во многом это объясняет незначительный процент одаренных людей вообще.

Итак, вычленив психологическое основание самосознания – динамическую систему смыслов, – мы делаем важное уточнение: динамичность самосознания – залог и условие его развития. Мы также определили, что от общего смысла, выбранного самосознанием в качестве своего структурного основания, будет зависеть уровневая дифференцированность понимания «образа мира». Но, пожалуй, главное, что мы приобрели в этой главе – понимание того, что уровневая развитость самосознания во многом определяет и развитие основных компонентов системы саморегуляции деятельности.

Нам остается сделать следующий, решающий шаг в нашем расследовании – понять, что же является источником и сутью механизма развития самосознания. Учитывая важность этого шага, давайте сначала немного отдохнем. Вспомним все, что оказалось новым и необычным в прочитанных главах, выстроим логическую цепочку понимания прочитанного.

Эти предложения – не авторский прием. Как будет показано в следующих главах, понимание обязательно требует некоей специальной паузы. Не остановки, нет. Самосознанию необходимо определенное время для принятия в свое пространство новой смысловой реальности, для встраивания новых связей в существующую картину мира. К любой, даже простой новой вещи мы какое-то время привыкаем. Сознание устроено мудро, в его работе ничего лишнего нет. Поэтому не спешите. «Сделайте паузу. Скушайте "Твикс"!»

Глава пятая
Условия и механизм развития самосознания

Никакую проблему нельзя решить на том же уровне, на котором она возникла.

А. Эйнштейн

Ситуация актуального незнания как важное условие развития самосознания

Теперь, когда вы, уважаемые читатели, хорошенько отдохнули, мы надеемся, вам будет легче приступить к основной части нашего расследования и попытаться выяснить, что собой представляет механизм развития самосознания. Очевидно, его суть должна быть связана с качественным изменением самого алгоритма построения структурно-смыслового основания динамической системы смыслов. Но также очевидно, что мы не сможем объяснить это изменение, если будем определять его исключительно как нечто происходящее внутри содержания самой ДСС (например, изменение ценностно-смысловых отношений, понимания мира или саморегуляции деятельности). Рассматривая изменения внутри ДСС, мы можем лишь констатировать их динамику или, в лучшем случае, предполагать, что именно должно и может поменяться в смысловой структуре ДСС. Но то, как именно стало возможным такое изменение, останется необъяснимым. Поэтому для началаболее перспективным будет выяснить, что же может быть объектом (источником, ситуацией) качественной трансформации ДСС, а лишь затем раскрывать суть механизма развития самосознания.

Скорее всего, Шерлок Холмс сразу же предложил бы ввести важное ограничение: такой объект (источник, ситуация) не может существовать натурально. Точнее, он не может быть жестко определен как некая данность, например, как достижение определенного уровня образованности или получение доступа к источнику ранее закрытой информации. «Узнал нечто такое, что меня всего изменило» – это лишь красивая фраза. Новые данные, пусть даже абсолютно противоположные известным ранее, – лишь повод, чтобы изменить отношение к чему-либо или кому-либо, но не основание для смены стратегии структурирования ДСС человека. «Предательства еще не достаточно, чтобы разлюбить». Не может быть таким основанием и изменение внешних условий жизни. Оно может быть крайне динамичным, но такая динамичность мира еще не гарантирует, что изменения в стратегии структурирования ДСС непременно «запустятся».

Увы, нельзя считать гарантированным источником развития самосознания и так называемые «переходные периоды» в жизни человека (ребенка, подростка, юноши). Дело в том, что хотя потребности и ценности дошкольника, младшего школьника и подростка качественно различаются, а процесс их изменения почти всегда связан с эмоциональным напряжением, тем не менее такие «переходы», как правило, носят констатирующий характер и не обязательно ведут к перестройке самосознания. Более того, гораздо чаще встречается обратное явление – социальный инфантилизм, при котором потребность быть взрослым, быть носителем индивидуальности никоим образом не сопровождается структурно-смысловым усложнением самосознания. Свои «проблемы возраста» человек скорее ощущает лишь физически – «костюмчик мал, туфли жмут» – нежели осознает, что пора отказаться от существующих стратегий удовлетворения потребностей, не говоря уже о том, чтобы сменить жизненные ценности.

Остается предположить, что источник развития самосознания может быть связан с особыми событиями в жизни человека. Эти ключевые моменты отличаются осознаваемой, эмоционально насыщенной субъективной потребностью изменить качество своей жизнедеятельности, они требуют новой стратегии для структурирования основания ДСС. Действительно, анализируя жизненный путь творческих, талантливых людей, мы находим целый ряд ситуаций, которые могут служить примером тех самых условий, ключевых моментов, оказавших реальное влияние на развитие самосознания.

1. Ситуации постановки жизненно важной цели и/или необходимости разрешения «жизненно важного (целевого) незнания». Так, например, в 1885 году 28-летний К. Э. Циолковский, обычный учитель провинциальной гимназии (то есть далеко не столичный ученый), отец троих детей (то есть человек, которому хватало чисто бытовых проблем), определил своей жизненной целью разработку способа полетов сначала в воздушном пространстве, на металлических аэростатах, а затем и в космосе. Стоит только вспомнить историю России того времени, чтобы оценить как степень «инновационности» самой цели, так и глубину незнания, окружавшего Циолковского. Если дирижаблестроение тогда воспринималось как нечто курьезное (в России еще только недавно началось массовое железнодорожное строительство), то уж полеты в космос как реальность невозможно было даже представить. Не будет большим преувеличением сказать, что Циолковский – вообще один из первых жителей Земли, который стал не мечтать, фантазировать, а утверждать и обосновывать реальность освоения космоса. Эти идеи были для него так реалистичны, значимы и эмоционально сильны, что в 1887 году Константин Эдуардович написал научно-фантастическую повесть «На Луне», где подробно описал детали своего «пребывания» на спутнике Земли, например, картину солнечного затмения с точки зрения наблюдателя, находящегося на Луне. Можно предположить, что именно такая эмоциональная вовлеченность, поглощенность способствовала выходу ученого на новый уровень самосознания. Свидетельство развития теоретического (смыслотворческого) уровня самосознания Циолковского – его основной научный труд, «Исследование мировых пространств реактивными приборами», созданный в 1903 году.

Н. И. Вавилов, выдающийся отечественный биолог-генетик, в 28 лет, решая проблему массовых заболеваний солдат русской армии в Персии, вышел на идею существования определенной закономерности в изменчивости родственных видов растений. Воодушевленный этой идеей, он поставил цель доказать свою догадку и, организовав экспедицию на Памир, выдвинул версию, что горные «изоляторы», вроде Памира, выступают очагами зарождения культурных растений. Эмоциональное увлечение этой гипотезой было настолько сильным, что Николай Иванович, будучи уже руководителем двух академий в Советском Союзе, в поиске доказательств лично участвовал в огромном числе крайне опасных экспедиций. Он объездил практически все континенты Земли (кроме Австралии и Антарктиды). Стремление решить эту задачу в немалой степени способствовало и открытию закона гомологической наследственной изменчивости растений, имеющему такое же значение для ботаники, как для химии – закон периодических рядов химических элементов Д. И. Менделеева. Возможно, для Вавилова это и был выход на смыслотворческий уровень самосознания.

Подобные ситуации страстного стремления к личностно значимой цели, сопровождавшиеся выходом на смыслотворческий уровень структурирования ДСС, то есть развития самосознания, можно встретить в биографиях И. П. Павлова, С. П. Королева и еще многих «не для денег рожденных» талантливых людей.

2. Ситуации, связанные с выраженной потребностью расширения границ своего незнания. Это ситуации не увеличения знания, а именно расширения границ незнания. Не незнания вообще – оно бесконечно, его ощутить нельзя, – а так называемого «опредмеченного незнания», то есть конкретной области незнания, выделенной человеком на основе имеющегося запаса знаний. Можно предположить, что чем более глубоко и всесторонне человек «видит» объект как непознанный, чем отчетливее его открытая познавательная позиция (ОПП), тем он умнее. В таком случае мудрость есть способность перевода незнания в знание. Именно понимание собственного значительного незнания было настолько значимо, что толкнуло Михаила Ломоносова в 21 год (взрослого мужчину, по меркам того времени) уйти из родного дома (отказавшись от родовых традиций, «где родился – там и пригодился») и самостоятельно изучать науки (абсолютно «пустое» занятие с точки зрения молодежи, даже в наши дни). По сути, и вся дальнейшая жизнь Ломоносова – это пример неудержимого стремления расширить границы своего незнания.

3. Ситуации «встречи с Чудом». Это ситуации «встречи» с новой, неожиданной интерпретацией действительности, некоей завораживающей человека реальностью. Ее секрет на данном уровне недосягаем, но его очень хочется постичь, отыскать самому. Генрих Шлиман, первооткрыватель гомеровской Трои, кстати, имевший российское гражданство, 7-летним ребенком увидел книгу «Падение Трои» и был поражен ее рисунками: самой гигантской крепостью, огнем, воинами с мечами… Все это было настолько здорово нарисовано, что ребенок пошел к отцу и рассказал ему, какие он прочитал интересные вещи. Но отец ответил, что это сказка, легенда, выдумка художника. Шлиман-младший не спорил с папой, но в душе затаил уверенность в том, что этого не может быть – откуда же художник знал? Короче говоря, после этого Шлиман решил посвятить свою жизнь раскопкам Трои. Не могли же полностью исчезнуть такие гигантские сооружения! И он осуществил свою цель, хотя шел к этому очень длинным путем.

Кеплер и Браге – выдающиеся астрономы XVII века, – загорелись астрономией также в раннем возрасте, увидев солнечное затмение. И аналогичных примеров много.

4. Ситуации «встречи с Мечтой». Так, для С. П. Королева, генерального конструктора советских космических кораблей, встреча с К. Э. Циолковским в 1930 г. оказалась решающей в выборе жизненной цели. Точнее, цель стала качественно иной. До этой встречи Королев, талантливый планерист, «технарь», успешно пытался улучшить летные характеристики планера, а после нее – увлекся мыслями о полетах в стратосферу и принципами реактивного движения, то есть перешел на иной уровень структурирования ДСС. А скольких потенциальных хулиганов «перевоспитала» в свое время встреча с литературными героями Л. Кассиля, А. Гайдара, Ж. Верна и М. Рида!

5. Ситуации «создания кумиров». Великий поэт раннего Возрождения Франческо Петрарка, как свидетельствуют его собственные сочинения, в 22 года впервые увидел предмет своего обожания – Лауру – на пасхальной мессе в церкви Святой Клары в Авиньоне. В это время ей было около 30 лет, она была достойная супруга, мать троих детей и ждала четвертого. Петрарка так и не познакомился с ней, любовь его была исключительно платонической. Более того, и видел-то он ее после первой встречи всего несколько раз за три года. Но эмоциональное потрясение от встречи с ней было для него настолько велико, что с этого момента и до самой своей смерти он продолжал воспевать ее во множестве сонетов, считающихся вершиной итальянской поэзии.

6. Ситуации «потери кого-либо значимого». Б. Пастернак, великий русский писатель, лауреат Нобелевской премии в области литературы, автор «Доктора Живаго», в юности страстно увлекался философией, причем настолько серьезно, что в 1912 году даже уехал из России в Германию, учиться в Марбургском университете. Так уж случилось, что восторг от философии сочетался с его чувствами к Иде Высоцкой, приехавшей с сестрой на лето в этот город. Девушку Борис знал еще в России, где четыре года назад приходил к ней, тогда ученице старших классов, как репетитор по геометрии. Теперь ранняя любовь из наивной привязанности переросла в глубокое чувство. Он сделал ей предложение… и получил решительный отказ. В одночасье для Пастернака рухнул мир. Он провел дождливую ночь, сидя за столом, уронив на него голову. «Это была поза человека, отвалившегося от чего-то высокого, что долго держало его и несло, а потом упустило и, с шумом пронесясь над его головой, скрылось навеки за поворотом». Он решил уйти из жизни, но револьвер дал осечку. Борис написал прощальные стихи и… заметил, что мир стал иным. «Изменилось все – его зрение, слух, мироощущение. Каждое мгновение приобрело непреходящую ценность. Мир стал ближе и словно превратился в собеседника. Так родился поэт – Борис Пастернак», – пишет он в своих воспоминаниях.

Итак, все эти ситуации предполагают «вхождение» в эмоционально значимое состояние. Оно позволяет человеку осознать необходимость отказа от существующего способа интерпретации действительности; необходимость структурно-смыслового пересмотра, изменения ценностных отношений, существующего субъективно-смыслового восприятия мира. Причем такие ситуации, за малым исключением, – не моментальные реакции на что-то, они длятся не краткие «мгновения», а достаточно продолжительные периоды. То есть это – состояния, обязательно (почему обязательно, объясним потом) имеющие некоторую временную продолжительность и значительную эмоциональную насыщенность: «Я осознаю это не только как значимое для меня, но и как нечто, чего я не понимаю. У меня нет возможности выстроить смысловые связи, отношения с осмысленным ранее. Картинка не выстраивается! Но мне крайне важно ее построить!» Вот описание запускающего развитие самосознания ключевого момента: необходимости некоего условия для перехода на иной уровень структурно-смысловых отношений понимания действительности и иного характера регуляции деятельности.

Таким образом, именно жизненно-актуальные отношения субъекта с миром в ситуации общесмысловой неопределенности (СОН)предопределяют саму возможность построения новых структурно-смысловых связеймежду объектами и явлениями действительности. Именно они определяют потребность в создании иной смысловой реальности, более оптимальной, нежели существующая. Именно в подобных ситуациях чаще всего возникает необходимость и возможность выхода самосознания на новый уровень структурно-стратегического осмысления мира – то есть его развитие. Давайте зафиксируем это предположение: погружение человека в значимую для него действительность, которая отличается смысловой неопределенностью, и его действия в этой ситуации – основной источник развития самосознания.