Текст книги "Огни эмиграции. Русские поэты и писатели вне России. Книга третья. Уехавшие, оставшиеся, вернувшиеся в СССР"

Наталья Медведева: бесстрашный испытатель жизни и смерти

Наталью Медведеву знают как третью жену Эдуарда Лимонова. А она вполне самостоятельная личность, о себе говорила: «Я несносная, неуживчивая, агрессивная». Она известна как певица ночного андеграунда. Фигура скандала и эпатажа. А еще она – оригинальная писательница, автор многих книг. Некоторые ее фразы примечательны:

«Человек живет и всю жизнь наблюдает, как не сбываются его мечты».

Лично Медведева жила взахлеб и на износ. «Я – бесстрашный испытатель жизни и смерти. Потому что я так люблю (обожаю!!!) жить жизнью, как и самоуничтожаться и уничтожать жизнь. Крайности сходятся».

Наталья Георгиевна Медведева родилась в Ленинграде 14 июля 1958 года (на 15 лет моложе Лимонова), на площади Мира, ныне Сенной. Она очень гордилась, что появилась на свет в День взятия Бастилии: «14 июля Бастилию разнесли. Со мной все ясно. Разрушительница. Революция».

Она прожила всего 44 года и, можно сказать, целых четыре жизни – питерскую, американскую, парижскую и московскую. Вышла замуж в 17 лет за некоего Аркадия, который был на 20 лет ее старше. Выехала на Запад по израильской визе. На Западе Медведева быстро стала моделью (рост 180 см). В Америке тогда были популярны «блю-блонд» – блондинки с голубыми глазами и с широкой улыбкой, она точно попала в масть. Снималась для рекламы, в «Плейбое» (девушка месяца). С мужем, с которым уезжала из дома, развелась и вышла замуж за хозяина ювелирного магазина Александра Плаксина.

Казалось бы, чего больше: красивая жизнь, популярность, успех. Но Медведевой не захотелось быть только манекенщицей, топ-моделью, вешалкой для модных платьев, и она пошла на актерские курсы и занялась эстрадным вокалом. Снималась в кино в эпизодических ролях. Но и Голливуд не удовлетворил ее тщеславия. Тем более что стать кинозвездой не удалось. И тогда Наталья засела за свой первый роман – «Мама, я жулика люблю» (в названии слова из давней блатной песни). Еще она писала стихи на английском языке и экспериментировала с наркотиками, и сразу ее жизнь стала насыщенной и бурно-привлекательной. Адреналин гулял по всему телу и напрягал голову.

А потом, в октябре 1982 года, в ее жизни появился Эдуард Лимонов, весьма неординарный соотечественник. Они познакомились в кабаре «Маша», где пела Медведева.

Из воспоминаний Лимонова: «Мне показалось, что она совершенно чудовищно лишняя в этом городе Лос-Анджелесе, и я… предложил ей поехать в Париж».

В Париж?! На каких условиях, для чего и снова ломать жизнь?.. Вопреки логике, она согласилась. Бросила богатого мужа, налаженный быт, неплохую работу – все побоку! – и укатила с проблемным Лимоновым во Францию… В том 1982 году Медведевой показалось, что с Эдичкой ей будет интереснее жить, чем с занудным мужем, который весь растворен в своем бизнесе и не способен ни на какие безумные поступки.

В Париже Медведева с Лимоновым жили в крохотной квартире в районе под названием «Болото». «Жили в Париже очень скромно, хуже, чем в Ленинграде. Мансарда, ванны не было – душик какой-то за перегородкой», – так вспоминала Наталья.

Но из жалкого быта Медведева сумела утвердить себя певицей в знаменитом ресторане «Распутин», где, увы, платили нерегулярно и плохо. И был момент, когда Медведева временно рассталась с Лимоновым, который занимался самим собой, писал роман, и сожительница только ему мешала. Да и жизнь у них раскололась на две части: у Натальи она была ночная, а у Лимонова – дневная.

А тут и судьба преподнесла неприятность: какой-то псих напал на Медведеву с отверткой и нанес ей шесть ударов по лицу. Были и другие неприятные инциденты. И тогда Медведева решила прекратить петь песни и будоражить ими посетителей ресторана. Пришло решение поменять жизнь. Не микрофон, а перо.

За первым романом последовали другие книги: «Отель «Калифорния», «Моя борьба», «Любовь с алкоголем». Наталья писала в год по роману. Тексты были любопытные, отвязные, скандальные, рассчитанные на эпатаж. Взбадривала себя и читателей.

Вот небольшой диалог из «Отеля «Калифорния»:

– Почему мы все, из Советского Союза, такие выродки?

– Вовсе не все! Барышников, Ростропович, Солженицын! Они, как и прежде, дрыгают ногами, пилят на виолончелях и обсирают советскую власть!..

– Ее вообще с лица земли стереть надо!..

– У меня там мама живет…

А мама, Маргарита Васильевна Медведева, действительно жила там, в ненавистном дочерью Союзе – в СССР.

А тем временем брак с Лимоновым трещал по всем швам: разногласия, ссоры, войны, любовные связи на стороне. Оба они не страдали добродетелью верности. Наталья несколько раз уходила, но всегда возвращалась, как побитая собака, к мужу. Но в 1993 году она объявила, что уезжает от него навсегда, да к тому же в Россию. Она уже туда наведывалась – в Санкт-Петербург и Москву – начиная с 1989 года. И… А что «и»? Родной город на Неве произвел гнетущее впечатление, а еще Наталью неприятно поразили соотечественники, которые стали циничнее, бесчеловечнее от тягот российской жизни. Плюс разор повсюду и грязь…

Отечественный шоу-бизнес холодно встретил Медведеву. От нее ждали чего-то легкого и клубничного, а она хотела петь не кабаретные песни, а серьезные. У нее был проект «Трибунал Натальи Медведевой и НАТО». Серьезный сплав музыки и поэзии, сопоставление Востока и Запада. Проект не осуществился. Работы было мало, и Медведевой пришлось жить на маленькую пенсию, которую ей назначило французское правительство за полученную травму.

Осенью 1995-го состоялся бурный развод с Лимоновым. «Это не я была его женой, а Лимонов был моим мужем!» В Москве Наталья познакомилась с Сергеем Высокосовым, гитаристом группы «Коррозия металла», он был значительно моложе ее, но это не имело никакого значения: они как бы нашли то, что давно искали, и любовь украсила их жизнь. Жить в новой России оказалось очень нелегко, а устроиться в шоу-бизнес практически невозможно: чужаков отторгали.

«Мне иногда кажется, – говорила Медведева, – что я не отсюда, что я как посторонний наблюдатель. Я не вписываюсь ни в литературное, ни в музыкальное пространство, ни в само пространство. Жена Кинчева, Саша, после первого моего концерта в Москве, сказала: «Вы как черный лебедь, что вы здесь делаете?!»

От неприятия отечественной попсы «черный лебедь» впадал то в запои, то в истерику. Однажды Медведева ушла с прямого эфира «Музыкального ринга»: «не вынесла душа поэта позора мелочных обид…»

Пожалуй, единственной удачей стал вышедший компакт-диск «Париж-Кабаре Рюс» – русские дореволюционные песни и романсы, как бы парижское эхо от пения Алеши Дмитриевича. Других успехов не было. Попса не захотела чуточку подвинуться и пустить в свой ряд «чужую». Провалились и попытки заработать литературным трудом. Медведева писала статьи и пьесы в жанре, который она сама назвала как «беспредел». Писала под псевдонимом Марго Фюрер. Но эпатаж тоже не принес денег. Лишь после ее смерти вышел ее роман «Мой любимый».

И закономерно печальный финал: вернувшийся домой в ночь на 3 февраля 2003 года, Сергей Высокосов обнаружил в постели уже остывшее тело Натальи Медведевой. Она умерла во сне. Врач констатировал, что смерть наступила в результате инсульта. Тело кремировали, и, согласно ее воле, друзья развеяли прах в Питере, Лос-Анджелесе, Париже и Москве. В Париже – около Сены, где Ситэ и где стоит памятник Генриху IV, – вид на сердце Парижа и около моста Искусств.

В одной из песен Медведевой были такие слова: «Мне мало, что ты целуешь меня в плечо, / Мне мало, что ты говоришь мне: «Ну, как дела?» / Мне надо, чтобы я чувствовала горячо / Дыханье твое у моей щеки, когда я уже давно умерла… / Мне надо…»

Вот и вся прожитая и спетая жизнь Натальи Медведевой. В интервью «Комсомольской правде» в августе 1994 года она в повышенных тонах говорила:

– Послушайте, что такое лучшая жизнь? Нужно набить людей, которые придумали эту глупость. Человек должен в конце концов осознать, что он сам в себе Бог, мир, религия. Я есть Бог. Людям пора забыть всех этих проклятых литературоведов с их ужасными словами о маленьком человечишке. Вы что – выкидывайте из башки. Мы все великие люди!..

В другом интервью Медведева говорила иначе, слегка посмеиваясь:

– Я – плохая девочка. Как советовал Оскар Уайльд, «человек должен сам придумывать свой собственный миф». Ну, видимо, и моя плохость наполовину мной же самой и придумана. Но тяга к плохому, к злу, как противоположному плюсу добра, у меня явно есть. В зле ярче проявляется характер. Зло драматичней. Зло художественней. Если бы мне предложили две темы – разлад и идиллия, я бы, конечно, разлад выбрала. Но это выбор эстетический, а не какая там борьба за правду, поиск ее…

Об эмиграции и американцах (в журнале «Огонек»):

– Есть русское выражение типа «Сиди, Вася!» – то есть не хрюкай, не суйся. И это очень многим мешало в эмиграции освоиться. Ну вроде бы как же: я ведь не знаю, не умею. А это совершенно и не нужно. Американцы тоже ничего не знают и не умеют, но все равно они всюду и везде лезут. Меня лично это раздражает, но они ведь все равно при этом побеждают. Именно потому, что не комплексуют, всегда чувствуют себя хозяевами положения, имеющими право на такое поведение: я! Моя нация! Мы такие-сякие!

Очень резко высказывалась Медведева по поводу литературы и писательской братии:

– Для меня все так называемые писатели – эмигранты третьей волны – это бывшие советские писатели. Достаточно взглянуть в любую антологию, в раздел «Коротко об авторах»: печатался… опубликовал… член СП… Всем им советская власть чего-то недодала, чего-то лишила или в чем-то обманула. У них чувство ущемленности и желание реванша. В большинстве своем это пожилые мужчины, а многие просто – старые жопы, ничему не научившиеся в своей эмигрантской жизни (подчас даже не говорят на языке страны, в которой живут!). Ничего нового, свежего и оригинального они в русскую литературу не внесли, и уж тем более в литературу вообще. Большинство их произведений, изданных за границей, держались на поверхности за счет их антисоветскости, то есть благодаря тому, что они разделяли с Западом одного и того же врага – СССР. На сегодня многие из них оказались перед разбитым корытом: их главный персонаж исчез… Русские авторы за границей продолжали тасовать Сталина-Ленина, Ленина-Сталина, и ни в коем случае нельзя это назвать «боль за Россию!»… Их литературный пантеон – это такой пантеонишка из Бродского, Довлатова, Сорокина…

И выпад Медведевой в 1993 году против почтенного Солженицына без всякого уважения к нему:

– Старый валенок. Прозевал такой момент сюда приехать, отсиделся взаперти. Ждал все ковра-самолета. Вот Ростропович – молодец, успел встать под все стены, везде сняться, флагом помахать, сильно развито чувство рекламы. А все фантомные идеи Солженицына – из XIX века. Совершенно потерял контакт с живой жизнью. Земство, подбрюшье – архаика, рассчитанная на людей с бородами-лопатами. Таких нет даже среди тех, кто сегодня работает на земле. Все смотрят сумасшедшие клипы и так далее.

Вот такая была Наталья Медведева, без всякого пиетета к титанам и знаменитостям, и бьющая наотмашь в высказываниях на тему «рюсский проблэм».

С Лимоновым она прожила 13 лет…

***

Ну а мы с вами вернемся к любовной одиссее Эдички, ставшего уже взрослым и приближающегося к старости Эдуарда Вениаминовича.

После Медведевой в жизни Лимонова появилась молодая Настя Лысогор, о которой Медведева сказала: «Редкостный экземпляр». Настя терпеливо ждала возвращения Лимонова из тюрьмы. Пожили они немного вместе и разошлись. А начались их отношения в 1998 году, когда Настя в свои несмышленые 16 лет пришла «поступать» в партию лимоновцев – национал-большевиков. Узнав об этом, отец выгнал дочь из дома. Но Настя не отчаялась, для нее Лимонов был вождем, гуру и любимым мужчиной, хотя между ними была возрастная пропасть в 39 лет. Старый воин и бунтарь и набоковская нимфетка. Будучи в тюрьме, Лимонов насмешливо называл Настю «самой молодой соломенной вдовой русской литературы». А еще сравнивал ее с Жанной д’Арк. Умел Лимонов дурить женские головки.

Но время Насти д’Арк прошло, и ее сменщицей стала Екатерина Волкова. Артистка, сыгравшая роль журналиста-агента в сериале «КГБ в смокинге». И снова большая разница в возрасте, и снова любовь как вихрь. Лимонов и Волкова официально поженились в 2003 году на кинофестивале в Выборге. Фотоснимки Волковой не сходили со страниц глянцевых журналов: роскошные длинные волосы, улыбка – Голливуд, фигурка – что надо, колготки в сеточку, мини-юбка, сексапильные ножки… В положенное время родился сын Богдан. Потом вторая беременность, во время которой постаревший, но все еще лихой Лимонов бросил очередную жену… Полимонил и выбросил?..

Шли годы, и лимоновский список продолжался. Очередная молодуха упала в постель Эдички – некая Лиза Блезе. Очарованная именем знаменитости, она называла себя 4-й музой Эдуарда Лимонова. И была, как говорил Михаил Козаков в фильме «Соломенная шляпка» устами своего героя, «молоденькая-молоденькая!..» По ассоциации можно вспомнить и песенку из раннего Утесова:

 
Ой, лимончики,
Вы мои лимончики!
Вы растете на моем балкончике…
 

А лимончики все растут и созревают. Свеженькие, сочные… И любитель жизни Эдуард Лимонов продолжает вести два списка: написанных книг и влюбленных в него женщин. И как говорил вождь по поводу любовных побед одного из маршалов, «а нам остается только завидовать!..»

Вот и весь сказ об Эдуарде Лимонове, о человеке, который постоянно раздвигает границы между высоким и низким, прекрасным и безобразным, смешным и серьезным, общественным и личным, высокопарным и низкопробным и т.п. Эмигрант Борис Парамонов называл творчество Лимонова явлением постмодернизма и концом русской литературы.

Маша Слоним. Она же – леди Филлимор

Для русского обывателя Маша Слоним (под этим псевдонимом она известна) – внучка наркома иностранных дел Литвинова, ставшая английской леди, женой лорда Робина Филлимора. Ее бабушка и мать жили в Англии, и в Туманной Альбион в 1974 году уехала Маша после неприятного обыска кагэбэшниками: искали компромат на английского мужа. В Англии Робин и Маша жила, как и положено аристократам: приемы, крикет и все такое прочее. Но муж-лорд заболел и покончил жизнь самоубийством, наглотавшись таблеток и запив их коньяком.

После смерти мужа Маша Слоним в 1991 году покинула Лондон, бросила службу на станции «Би-би-си», оставила всех близких в Англии и вернулась в Россию. Как она написала в книге «Гамак жизни», «За новой жизнью, за новой любовью, за интересной работой в новой России». В Москве она сделала телевизионный сериал «Вторая русская революция». И новая любовь приключилась, с актером Сергеем Шкаликовым, который был на 17 лет моложе Маши. Они прожили, по словам Слоним, «11 лет, бурных, интересных», но, увы, в 35 лет второй муж Маши неожиданно умер.

Потом появился другой муж – Женя Желясков, по профессии плотник. Признание Маши: «Всю жизнь почему-то получалось, что я выходила замуж и жила с людьми, которые нуждались во мне больше, чем я в них»… «Коня на ходу остановит, в горящую избу войдет?..»

Мария Ильинична Слоним, леди Филлимор, дала интервью газете «МК», и 11 ноября 2015-го оно появилось на полосе. В нем она призналась, что собирается во вторую свою эмиграцию, где купила уже дом рядом с домом сына Антоном, чтобы быть поближе к внукам. «Старших внуков я упустила. Они англичане, а младшие учат по пять новых русских слов в неделю и смотрят русские мультики. «Ежик в тумане» – самый любимый…

– Вам не скучно будет в Англии?

– Мне никогда не бывает скучно… Это раньше, уезжая из страны, ты обрывал все связи. А сейчас – соскучишься и летишь.

Маша Слоним – снова в эмиграции, но не как в первой, в 1974-м, когда нависла угроза ареста, а по другой причине: «Пора вернуться в Англию, это зрело несколько лет…»

И она уехала. А мы раз в неделю слушаем «Письма с фермы» по радио станции «Эхо Москвы». Письма с английской фермы. Кстати, там же в Англии живет и еще один герой данной книги – Павел Литвинов, двоюродный брат Маши…

***

Старый, маститый профессор Ефим Григорьевич Эткинд (1918, Петроград – 1999, Берлин, по другим данным – Потсдам). Литературный критик. Специалист по французской и германской литературе, теоретик и практик художественного периода.

С примечаниями и под редакцией Эткинда вышли в свет в СССР сочинения Вольтера, Брехта, Бодлера, Верлена, Золя. Участник Отечественной войны. Автор книг «Поэзия и перевод», «Разговор о стихах» и т.д. Будучи профессором ленинградского Педагогического института имени Герцена, был тесно связан со студенчеством и ленинградской литературной молодежью. В 1963 году выступил свидетелем защиты на процессе Иосифа Бродского. В 69-м совершил еще один грех: поддерживал контакты с Солженицыным и оказывал ему помощь в проведении враждебной деятельности, о чем позднее рассказал в своей книге «Записки незаговорщика» (1977, Лондон). В апреле 1974 года в течение одного дня Эткинда лишили всех ученых степеней, профессорского звания, а также членства в Союзе писателей СССР. В октябре 1974 года под давлением КГБ развенчанный экс-профессор эмигрировал во Францию, где продолжил научную и преподавательскую деятельность в университетах Нантера и Сорбонны. Эткинд стал одним из составителей 7-томной «Истории русской литературы», одновременно вышедшей в Италии и во Франции. В 1988-м вышла его книга «Процесс Иосифа Бродского».

***

В канун Нового года, 30 декабря 1974 года, эмигрировала в Израиль Нина (Нинель) Абрамовна Воронель. Моя ровесница, родившаяся 28 февраля 1932-го, одна из членов придуманного мной виртуального «Клуба 1932». Нина (Нинель) – харьковчанка, окончила Харьковский университет и Литературный институт в Москве. Переводила Киплинга, выпускала книги для детей. Но творчески расцвела именно в Израиле. Книги «Москва – Иерусалим», «Ведьма и парашютист», пьесы «Прах и пепел», «Кассир вечности» и другие. Пьесы Воронель ставились в Нью-Йорке и Иерусалиме.

Нина Воронель уехала не одна, а с мужем, Александром Воронелем (1931), который издавал в Москве самиздатовский журнал «Евреи в СССР». В Израиле стал профессором Тель-Авивского университета и выпускал журнал «Сион».

***

А знают ли Крепса? Нынешние пенсионерки, вчерашние модницы, знают крепдешин, а Крепса – увы.

Михаил Крепс (1940, Ленинград – 1994, Бостон), поэт, литературовед. Учился на филфаке Ленинградского университета, специалист по германистике. Преподавал английскую литературу. Эмигрировал в 1974-м. В США преподавал русский язык и литературу. Защитил диссертацию о творчестве Зощенко. Стал профессором Бостонского колледжа. Опубликовал монографии о Бродском (его считает своим учителем), Пастернаке. Выпустил несколько сборников стихов. Его стиль – ирония – «букет расхожих истин». Приведем примеры из цикла «Мышиные рубаи»:

 
Не верь, когда про Бога врет прохвост, –
Кому дано про Бога знать всерьез?
Мой Бог – мое, его – его подобье,
А твой – твое: повадки, шкура, хвост.
Бесчестных на земле – край непочат,
Но их от честных вряд ли отличат
И облачат, а отличить не сложно –
Они о чести громче всех кричат.
 

Как Вишневская и Ростропович покидали Советский Союз

Книга эта в основном посвящена поэтам и писателям, но в виде исключения вспомним и выдающуюся пару, связанную с миром музыки, – оперную певицу Галину Вишневскую и виолончелиста и дирижера Мстислава Ростроповича, мужа и жену, уехавших из СССР не по своей воле. Их долго прессовали. Галине Вишневской не дали выступить в роли, написанной для нее английским композитором Бенджамином Бриттеном, в его «Военном реквиеме». Были другие запреты и наезды. В начале 70-х супруги приютили на своей даче опального Солженицына, и этот дерзкий шаг им власти не простили. О том, как их психологически терроризировали, Вишневская написала в книге «Галина. История жизни» (1991).

Последний раз Вишневскую выпустили за рубеж в 1971 году: в Венской опере она пела «Тоску» и «Баттерфляй». А дальше, как говорят в Одессе, власть сказала «ша!».

«Просто обо мне перестали писать в центральных газетах, – вспоминала в книге Галина Вишневская. – Мой голос больше не звучал по радио, по телевидению; что бы я ни спела – все падало в бездонную пропасть… Да, мы так живем, и какой-нибудь партийный кретин волен распоряжаться нашей творческой жизнью…»

Галина Петровна и Мстислав Леопольдович решили уехать, подали прошение о разрешении на выезд из страны на два года в творческую командировку. Вишневская решительно заявила министру культуры Екатерине Фурцевой на ее вопрос «почему?» и в чем она нуждается:

– Катерина Алексеевна, теперь ничего не нужно. Ни мне, ни Славе. Я хочу только одного – спокойно и без скандалов отсюда уехать.

26 мая первым отправился на Запад Ростропович (Вишневская задержалась в связи с учебными делами дочерей). В Шереметьево вертелись какие-то подозрительные типы в штатском.

Таможенный досмотр был унизительный. Как написала Вишневская: «У меня было ощущение, что я нахожусь в гестапо, я видала такие обыски лишь в кино…

– Это что за коробки, почему так много?

– Мои награды, – ответил Ростропович.

Золотые медали от Лондонского королевского общества, от Лондонской филармонии, золотая медаль (и очень тяжелая) от Израиля, еще и еще золотые медали, иностранные ордена… Все это в открытых коробках разложили на большом столе. От Советского государства орденов у Славы не было, только две медали Государственной и Ленинской премии да медаль «За освоение целинных земель» и медаль «800 лет Москвы». Таможенник пододвинул Ростроповичу две последние жестянки:

– Это можно взять. Остальное нельзя – это золото.

Славу всего затрясло:

– Золото? Это не золото, это моя кровь и жизнь, это мое искусство! Я зарабатывал честь и славу своей стране… А для вас это золото. Какое вы имеете право!..»

Далее Вишневская описывает, как она успокаивала Ростроповича: «Замолчи или я тебя задушу… Сейчас ты сядешь в самолет… закроешь глаза и откроешь их, когда будешь в Лондоне. И ты увидишь совсем другие лица. Вспомни, сколько друзей тебя ждет там…»

…Слава с двумя виолончелями и с Кузей на цепочке (Кузя – огромный ньюфаундленд под 90 кг) прошел через паспортный контроль.

А Вишневская со всеми коробочками пошла на выход. Провожающие удивлялись:

– Галина Петровна, что это у вас?

– Награды Ростроповича несу обратно. Из Советского Союза можно вывозить ордена и медали, только сделанные из натурального дерьма.

Через три часа мы уже слушали по «Би-би-си» Славин голос из лондонского аэропорта: «…я благодарен советскому правительству, что они вошли в наше положение и разрешили нам выехать на два года… еще должны выехать моя жена и дети…»

Они выехали 26 июля того же 1974 года.

Цитата из книги «Галина»: «Сколько же я уношу в своем сердце обиды… Дальше отсюда, дальше…»

Через два года, 16 марта 1978-го, в «Известиях» появилось сообщение под названием «Идейные перерожденцы»:

«Выехавшие несколько лет назад в зарубежную поездку С.Л. Ростропович и Г.П. Вишневская, не проявляя желания возвратиться в Советский Союз, вели антипатриотическую деятельность, порочили советский общественный строй, звание гражданина СССР. Они систематически оказывали материальную помощь подрывным советским центрам и другим враждебным Советскому Союзу организациям за рубежом. В 1976–1977 годах они дали, например, несколько концертов, денежные сборы от которых пошли в пользу белоэмигрантских организаций.

Формально оставаясь гражданами Советского Союза, Ростропович и Вишневская, по существу, стали идейными перерожденцами, ведущими деятельность, направленную против Советского Союза, советского народа…»

А далее, что Президиум Верховного Совета СССР постановил: лишить звания гражданина СССР, лишить гражданства СССР М.Л. Ростроповича и Г.П. Вишневскую.

Но история – дама непредсказуемая. В 1987 году в день 60-летия Мстислава Ростроповича королева Елизавета II возвела его в рыцарское звание. При Горбачеве Ростроповичу и Вишневской вернули советское гражданство. В августе 1991 года во время путча Ростропович стоял рядом с Ельциным и стал символом новой свободной России. И, конечно, супруги с триумфом вернулись на родину…

Что было дальше – известно.

1975 год

Обычный год с множеством самых разнообразных событий. 10 декабря академику Андрею Дмитриевичу Сахарову присудили Нобелевскую премию мира. 15 декабря в Москве было создано общество по культурным связям с соотечественниками за рубежом (общество «Родина»). А ранее, 8 ноября, произошло подлинное ЧП. Попытка государственного переворота.

37-летний замполит противолодочного корабля «Сторожевой», капитан третьего ранга Валерий Саблин замыслил бунт и увел военный корабль из Риги в Ирбенский пролив, рассчитывая дойти до Ленинграда, чтобы там встать рядом с «Авророй» и обнародовать требования экипажа по телевидению и радио в прямом эфире. Моряки намеревались объявить, что страна в опасности, партийная верхушка погрязла в коррупции, народ прозябает в бесправии, назрела необходимость коренной реформы государственной власти, проведения гласных и демократических выборов и прочее (ну прямо военно-морские диссиденты и правозащитники).

Любопытно, что на восстание балтийцы решились после просмотра фильма Сергея Эйнзенштейна «Броненосец «Потемкин». Бунт, разумеется, был подавлен: авиация остановила мятежный корабль. Спустя шесть часов после выхода из Риги бунтовщики, застигнутые в открытом море, вынуждены были сдаться под угрозой затопления судна. Валерий Саблин военной коллегией Верховного суда СССР был признан виновным в попытке государственного переворота, лишен воинского звания, наград и 13 июля 1976 года расстрелян. Так изложена эта история в книге «Криминальная хроника человечества. Истории о политических и уголовных преступлениях» (Москва, Октопус, 2007).

В энциклопедическом справочнике «Кто есть кто в России и бывшем СССР» Джин Вронской и Владимира Чугуева (1994) дана иная интерпретация этого события: Саблин пытался бежать на корабле в Швецию (Готланд) и был остановлен в 50 милях от шведского острова. Короче, не бунт, а всего лишь побег. Этой историей заинтересовались в Голливуде, и был поставлен американский фильм «Охота за Красным Октябрем» с Шоном Коннери в главной роли. А на родине в эпоху горбачевской гласности шли споры: кто Саблин? Герой или предатель?.. А, может, он был всего лишь революционным романтиком. Эх, Саблин, Саблин, неудавшийся «Танец с саблями»…