Текст книги "В стране столетних: загадка старости. Бессмертие – больше не тайна?"

СТАРЕНИЕ – это процесс снижения жизнеспособности организма и, соответственно, постоянного повышения риска смерти человека с увеличением его возраста. Процесс имеет ускорение во времени.

Валерий Михайлович Новоселов «Почему мы стареем»

Как заметил ведущий английский геронтолог А. Комфорт, две мечты человечества на протяжении веков влекли к себе поколения исследователей.

Одна из них – это мечта о философском камне, превращающем металлы в золото.

Вторая, еще более древняя мечта – об эликсире молодости. Сейчас фантазии алхимиков стали реальностью, хотя, конечно, не золото предмет исканий в ядерных превращениях элементов. Мечта же о вечной молодости остается все еще не осуществленной. Но означает ли это, что разгадка законов живой природы не даст в руки человека каких-то новых, принципиальных способов расширения видовых пределов жизни? Ведь мысль о превращении металлов в золото столетиями казалась серьезным ученым абсурдной, как идея о вечной молодости кажется многим абсурдной сегодня.

Владимир Михайлович Дильман «Большие биологические часы», 1992 год

«Китайский философ Вей По-Янг (II век нашей эры) считается первым, кто выдвинул идею «философского камня» – субстанции, делающей золото из железа и предотвращающей старение человека. Не так давно физики практически решили первую задачу, сделав золото из неблагородного металла (ртути) путем ядерного синтеза. И хотя искусственное золото оказалось много дороже естественного, нельзя не отдать должное величию человеческого разума, решившего задачу, столько веков будоражившую воображение людей. Что же до второй задачи, биологи задержались с её решением. Вопрос о рыночной цене здесь не стоит, ибо не корысти ради возникла цель избавить род людской от такого страшного бича, как старческое одряхление. И вот в самое последнее время здесь также забрезжила надежда.

Скулачев Владимир Петрович, Скулачев Максим Владимирович, Фенюк Борис Александрович «Жизнь без старости» 2014 год

Старость должна быть не концом жизни, а венцом жизни.

Древний римский поэт Вергилий

Людей, имеющих в своем распоряжении лишь ограниченное неким числом N дней жизни, каким бы великим это число не было, не может не интересовать, какие доносятся вести с фронтов борьбы против старости. Имеются ли хоть какие-то проблески удач или по-прежнему вокрубездорожье и ночная тьма?

Что есть старение? Современные представления об этом? Ну, можно себе представлять, что это процесс, фактически начинающийся с рождения человека. В его ходе наблюдается постепенная потеря равновесия между индивидуумом и окружающей средой.

Идет утрата всех механизмов адаптации.

Что конкретно происходит? Все более и более теряются те человеческие навыки и привычки (бегать, думать и т. д.), которыми ты с легкостью владел еще вчера. Жизнь для человека становиться все более сложной и трудной.

На этом нерадостном фоне, желание, скажем, дожить до 100 лет представляется уже полной утопией. Это как угадывание чисел в лотерее. Шансы на уровне процента. Останавливает и мысль о том, что, возможно, круглый юбилей придется отмечать на больничной койке.

Да, размышления о старении, о попытках его преодоления чаще всего окрашены в минорные тона, мажора тут не найдешь. В 2019 году вышла книга Валерия Михайловича Новоселова «Почему мы стареем». В аннотации к ней читаем:

«Что такое старость? Постоянное накопление неисправных молекулярных ошибок? Возможно. Но на самом деле старость – это увеличение вероятности внезапной смерти. Вот так просто и в то же время сложно. Причем процесс имеет ускорение во времени. Один из самых известных в России врачей-геронтологов интересно, порой забавно, а иногда весьма научно рассказывает о том, что происходит с нашим телом в течение жизни».

На этом траурном фоне хочется читать и перечитывать другую книгу, с окрыляющим названием «Жизнь без старости». Ее авторы – Скулачев Владимир Петрович (известный российский академик, сделавший немало для развития геронтологии), Скулачев Максим Владимирович (сын Владимира Петровича) и Фенюк Борис Александрович.

И вот что пишут авторы книги «Жизнь без старости»:

«Многочисленные гипотезы о природе старения можно разделить на две группы. Одна из них постулирует, что старение есть неизбежный результат изнашивания, а затем и поломки, такой сложной системы, как живой организм. Если это верно, нам остается только описать данный процесс и по возможности гуманно обставить наш медленный, но неизбежный, путь на кладбище.

Согласно другой точке зрения старение вызывается специальной программой, изобретенной биологической эволюцией для собственного ускорения. Человек более не заинтересован в своей эволюции. Он перестал приспосабливаться к внешним условиям, стремясь сам приспособить их для своих нужд. Когда ему потребовалось взлететь, он изобрел самолет, а не стал ждать, пока за спиной вырастут крылья. Поэтому применительно к человеку старение как облегчающая эволюцию программа есть вредный атавизм, подлежащий отмене.

Не так давно биологи научились отменять запрограммированную смерть клетки. Так почему же не сделать это применительно к запрограммированной смерти организма, если старение является одним из феноменов такого рода?

На сегодня спор между сторонниками стохастической концепции старения (пессимисты) и оптимистами, считающими, что старение запрограммировано и, стало быть, может быть отменено, еще не закончен. Каждая из сторон приводит свои аргументы, причем пессимистов – всё еще огромное большинство. Однако, чем дальше, тем сильнее чаша весов склоняется в пользу оптимистов. Уже ясно, что кому-то необходимо пройти этот путь и, не дожидаясь окончательного вердикта, попытаться отменить программу старения, если она действительно есть».

Ну, как не порадоваться таким словам? Тут также стоит вспомнить об рассказанном в прологе нашей книги споре Вейсмана с Энгельсом. А тем временем авторы книги «Жизнь без старости», оптимисты в деле борьбы со старением, упрямо гнут свою линию. Они уверены, что действующие в животном мире законы совершенствования видов лишь путем эволюции уже недостаточны для современного человека, пишут:

«Один из корифеев геронтологии XX века, А. Комфорт как-то заметил, что трудно поверить, чтобы лошадь и телега старели одинаково (см. эпиграф к этому разделу). Так почему же геронтологи до сих пор, как правило, не разделяют мнение о том, что старение запрограммировано?

Так должно быть, если мы хотим и дальше эффективно эволюционировать подобно животным в дикой природе. Проблема (и наша удача) состоит в том, что человек больше так не эволюционирует, больше не приспосабливается к окружающей среде. Мы перестали полагаться на черепашью скорость эволюции, как только научились использовать шкуры, орудия труда, огонь, колесо. Не говоря уже о машинах, средствах связи и антибиотиках (кстати, заметим, что все эти изобретения здорово продлили жизнь человека). Мы можем обеспечить распространение наших генов на территориях, в принципе недоступных первобытному человеку, не прибегая к услугам естественного отбора. То есть, по большому счету, и безо всякой эволюции мы обеспечиваем то, что нужно Его Величеству – расширение ареала и его надежное сохранение во времени. Так зачем нам сохранять эти ужасные самоубийственные программы, нужные только для эволюции? Подробнее о том, чем все это, по нашему мнению, кончится, читайте в разделе II.11 второй части книги, но если кратко, то вредные генетические программы, записанные в нашем геноме, как и все прочие неиспользуемые биологические инструменты (атавизмы), должны исчезнуть естественным путем – через 100 тысяч – полмиллиона лет. Мы лишь предлагаем не ждать так долго, а немного ускорить процесс, как всегда и делало самое нетерпеливое существо на планете – человек».

Охота за микробами всегда была непредсказуемым и довольно путаным делом.

Привратник, не имеющий надлежащего образования, был первым человеком, увидевшим микробов; химик вывел их на чистую воду и указал на таящуюся в них угрозу; скромный сельский врач превратил охоту за микробами в нечто, напоминающее подлинную науку. Вся история охоты за микробами полна нелепейших фантазий, блестящих откровений и сумасшедших парадоксов. А в соответствии с этим другая молодая наука, наука об иммунитете, носила точно такой же характер, ибо неукротимый Мечников, основоположник этой науки, вовсе не был спокойным и трезвым исследователем, а скорее напоминал истеричных героев романов Достоевского.

Илья Мечников был евреем, родился в 1845 году на юге России и, не достигши еще двадцатилетнего возраста, сказал сам себе: «Я обладаю волей и способностями; я одарен природным талантом и достаточно честолюбив для того, чтобы сделаться выдающимся исследователем».

Поступив в Харьковский университет, он позаимствовал у одного из профессоров редкий в те времена микроскоп и, не имея еще абсолютно никакой научной подготовки, сел и начал писать большие научные работы. Иногда он на несколько месяцев забрасывал университетские занятия, но не для забавы, а для чтения, и читал не романы, а сложные научные труды о «кристаллизации белковых веществ» и страстные политические прокламации, обнаружение которых полицией грозило бы ему ссылкой в Сибирь на каторжные работы. Он просиживал ночи напролет, выпивая бесконечное количество чаю и проповедуя товарищам (предтечам большевиков) атеизм, так что в конце концов они прозвали его «Бога Нет». Затем за несколько дней до экзаменов он сразу нагонял все, что пропускал за много месяцев. Его чудовищная память, напомин, опубликовав в 1903 год книгу «авшая скорее усовершенствованный фонограф, чем человеческий мозг, дала ему возможность написать своим родным, что он стал одним из лучших выпускников университета и получил золотую медаль.

Он вечно старался обогнать самого себя. Он бомбардировал научные журналы своими статьями. Наведя микроскоп на какого-нибудь случайного жучка или клопа, он тотчас же садился и писал ученый труд. А на следующий день, посмотрев внимательно на объект своего исследования, уже видел перед собой совершенно иную картину. Тогда он спешно писал в редакцию журнала: «Прошу задержать печатание моей рукописи, отправленной вам вчера. Я обнаружил в ней ошибку». А если редакция иной раз вовсе отказывалась печатать его статью, он приходил в ярость и горестно восклицал: «Ах, мир меня не понимает!»

Поль де Крюи «Охотники за микробами»

Илья Ильич Мечников – русский и французский биолог, гордость российской науки. Уже упоминалось, что он дал имя науке о старении, назвав ее геронтологией. Однако Нобелевскую премию по физиологии и медицине он получил за другое свое эпохальное открытие в микробиологии, за труды по иммунитету.

Но в этой нашей книге о старости сейчас нас будет интересовать то, что в свои последние годы, в 1903 году, опубликовав книгу «Этюды о природе человека. Опыт оптимистической философии», Мечников обращается к философским вопросам существования человека.

Его на этот раз интересует проблема смысла человеческой жизни. Он верил, что в будущем наука избавит человека от страха смерти, если сумеет пробудить в нём «инстинкт естественной смерти», который, по мнению учёного, «гнездится в глубине человеческой природы в скрытом состоянии».

Подробнее обо всем об этом мы расскажем в следующем разделе 4-ой главы. Сейчас же рассказ пойдет об этапах жизни этого крайне удивительного человека.

Мечников (1845–1916) – биолог, основоположник эмбриологии, сравнительной патологии и микробиологии, зоолог, почетный член Петербургской академии наук (1902). Родился на Украине. По отцовской линии Илья Ильич происходил из старинного молдавского боярского рода. Мать – дочь известного еврейского публициста и просветителя Лейба Неваховича, считающегося основателем так называемой русско-еврейской литературы.

Еще в детстве проявился интерес мальчика к природе. Может быть, толчком к этому послужил учитель старшего брата, студент-медик. Школьное образование Ильи началось сразу со второго класса, но вскоре, забросив неинтересные предметы, он увлекся естественными науками. Уже в пятом классе он стал участником научного кружка, а через год перевел книгу Груве «Взаимодействие физических сил».

В школе Илья Мечников был частым гостем на лекциях в Харьковском университете. Однако после окончания гимназии с отличием (1862 год), он отправляется в Германию, в Вюрцбургский университет. Но через короткое время возвращается, будучи удивленным холодным приемом и равнодушием со стороны русских студентов и квартирных хозяев. Поступает на естественное отделение физико-математического факультета Харьковского университета.

В 1863 году он заявил о своем желании быть отчисленным из Харьковского университета. Столь странный поступок быстро объяснился – вскоре Мечников самостоятельно освоил всю учебную программу и сдал экстерном все экзамены. Следующий год молодой ученый посвятил экспедиции на остров в Северном море. Там он изучал разные формы морских животных и налаживал контакты с ученым миром. По наущению знаменитого ботаника Фердинанда Кона (1828–1898) Мечников устроился на работу к не менее известному зоологу Рудольфу Лейкарту (1822–1898).

О своих исследованиях он успешно заявил на съезде ученых в Гиссене, в 1864 году. Талант юного ученого не остался незамеченным. Благодаря выдающемуся русскому хирургу Николаю Ивановичу Пирогову (1810–1881) он получил стипендию и вместе с тем возможность полностью посвятить себя науке, оставив заботы о пропитании.

Илья Ильич работает в лаборатории Лейкарта, сделал несколько важных открытий из жизни круглых червей, позже он перебирается в Неаполь, где посвящает себя эмбриологии, работая с русским биологом и эмбриологом Александром Онуфриевичем Ковалевским (1840–1901). Итогами этих трудов стали премия Бэра, полученная в 1865 году, и защищенная в 1867 году диссертация об эмбриональном развитии рыб и ракообразных.

Получив докторскую степень Мечников начал преподавательскую деятельность в Петербургском университете. Скучая в шумном городе, он часто проводил время с друзьями. Именно там он и познакомился со своей будущей женой Людмилой Федорович. Девушка была больна туберкулезом, и следующие четыре года после свадьбы все силы и деньги Мечникова уходили на безрезультатную борьбу с ее болезнью. После смерти жены ученому было очень тяжело прийти в себя. Отличавшийся болезненной впечатлительностью, он сделал попытку самоубийства. Спасла его слишком большая доза принятого им морфия, вызвавшая рвоту.

В 1870 году Мечников перебирается в Одессу, где читает студентам зоологию. Через пять лет он снова влюбляется и женится на студентке. Девушка была моложе его на 13 лет. Через некоторое время молодая жена заболевает брюшным тифом, и Мечников в отчаянье и страхе снова остаться одиноким вдовцом вводит себе бактерию возвратного тифа, но супруги, к счастью, выжили.

В 1881 году Мечников (ему всего 36 лет) подает в отставку. Это был своеобразный протест против политических репрессий в России. Переехав в Италию и поселившись в Мессине, он продолжает заниматься наукой и вскоре делает открытие, изменившее многие его взгляды. Изучая личинки морских звезд, он обнаружил блуждающие клетки, названные им фагоцитами, которые поглощали чужеродные тела. Осуществив несколько исследований и проведя параллель с человеческим организмом, он открыл явление «фагоцитоз». Это было первым шагом к построению им позже стройной теории об иммунитете.

В 1886 году ученый снова возвращается в Одессу, где проводит исследования и возглавляет первую в России бактериологическую станцию, которая занимается разработкой вакцин против бешенства, холеры, сибирской язвы. Однако многие упрекали ученого в отсутствии медицинского образования, из-за чего ему пришлось снова уехать за границу.

В 1888 году семья Мечниковых покинула Россию. Луи Пастер, заинтересовавшись трудами Мечникова, посвящёнными исследованию иммунитета, предложил учёному возглавить лабораторию Пастеровского института. Илья Ильич был первым, кого Пастер пригласил работать в только что построенный институт. Впервые увидев Пастера, Мечников был поражён тем теплом и доброжелательностью, с которыми его приняли. Нет ничего удивительного в том, что, когда здоровье Луи Пастера стало сдавать и ему пришлось удалиться от дел, он поручил руководить исследовательским центром института именно Илье Ильичу Мечникову.

Остаток жизни Мечников прожил со второй женой Ольгой Белокопытовой в Париже. Детей у них не было. По воспоминаниям его жены, «он считал преступным для сознательного человека производить на свет другие жизни». Однако Мечниковы с удовольствием принимали участие в воспитании братьев и сестёр Ольги.

В 1908 году Илья Мечников и Пауль Эрлих получили Нобелевскую премию за труды по иммунитету. Проживая до конца жизни в Париже, Мечников не порывал связей с Россией. Он систематически переписывался с Климентом Аркадьевичем Тимирязевым, Иваном Михайловичем Сеченовым, Иваном Петровичем Павловым, Николаем Алексеевичем Умовым, Дмитрием Ивановичем Менделеевым и другими видными учеными.

Переживания, связанные с началом Первой мировой войны, тяжело повлияли на Мечникова, ухудшили его слабое здоровье. Обострившаяся болезнь сердца после нескольких инфарктов миокарда привела ученого к смерти. Он умер в Париже в возрасте 71 года. Мечников завещал своё тело на медицинские исследования с последующей кремацией и захоронением на территории Пастеровского института, что и было выполнено.

Человеческое существование, каким оно является на основании данных наличной природы человека, может радикально измениться, если бы удалось изменить эту природу. Человеческая жизнь свихнулась на полдороге, и старость наша есть болезнь, которую нужно лечить, как всякую другую.

Илья Ильич Мечников

Во время своей длительной тяжкой болезни он часто настаивал на том, чтобы я рассказала «последнюю главу» его жизни, надеясь своим отношением к смерти уменьшить страх других перед нею. Кроме того, он говорил, что люди редко сознательно доживают свой век; еще реже достигают они развития «инстинкта смерти», а потому такой пример интересен и должен быть описан. По мере сил своих исполняю его волю.

Ольга Николаевна Белокопытова, жена И. И. Мечникова, из ее книги «Жизнь Ильи Ильича Мечникова»

И, насытившись жизнью, он уснул вечным сном.

Библейское речение

Начнем этот раздел нашей книги с напоминания читателям имя известного британского писателя Олдоса Леонарда Хаксли (1894–1963). Хаксли принадлежал к династии выдающихся английских ученых и деятелей культуры.

В 1939 году Олдос Хаксли пишет роман «Через много лет». Главный герой романа Джо Стойт, голливудский магнат, панически боится смерти. Его личный врач Обиспо озабочен поиском чудодейственного средства, которое могло бы продлить жизнь хозяина.

Поминая Мечникова и ставя в пример природных долгожителей – крокодилов и черепах, Обиспо заставляет своего патрона объедаться «пюре из потрохов и фекалий» чудовищных карпов. И все это для того, чтобы заменить микробов в своем кишечнике и тем самым добиться личного бессмертия.

Литературоведы полагают, что этот роман развенчал попытки достичь бессмертия, вечной жизни, на физиологическом уровне. Поиски эликсира жизни кончаются здесь тем, что, дожив до двухсот лет, мужчина и женщина превращаются в обезьян…

Очень вероятно, что Олдос Хаксли был знаком с английскими переводами книг И. И. Мечникова «Этюды о природе человека» (1903 год) и «Этюды оптимизма» (1907 год). С его учением об ортобиозе. Это введенное Мечниковым слово означало правильную, разумную жизнь, долгую и счастливую.

Мечников верил, что с помощью науки и культуры человек в состоянии преодолеть противоречия человеческой природы, подготовить себе счастливое существование. Добиться естественного и бесстрашного перехода «инстинкта жизни» в «инстинкт смерти».

Если продолжить размышления о страхе, то стоит вспомнить еще один его вид – танатофобию, навязчивый страх смерти. Это один из самых глобальных и вечных страхов человечества, лежащий в основе многих мировых религий. Основатель научной геронтологии Илья Ильич Мечников в работе «Биология и медицина» отмечал: страх смерти – один из главных признаков, отличающих человека от животных.

Страх смерти составляет одну из величайших забот человека, писал Мечников, осознание неизбежности своего конца не дает в полной мере насладиться жизнью многим людям. Решение проблемы Мечников искал в науке. Именно она должна удлинить срок жизни человека и помочь ему осознать естественность и закономерность умирания.

Мечников считал, что старость и смерть у человека наступают преждевременно, в результате самоотравления организма микробными и иными ядами. Наибольшее значение Мечников придавал в этом отношении кишечной флоре. На основе этих представлений он предложил ряд профилактических и гигиенических средств борьбы с самоотравлением организма: ограничение потребления мяса, стерилизация пищи.

Однако основным средством в борьбе против старения и самоотравления организма человека Мечников считал болгарскую молочнокислую палочку. Он первый в мире оценил значение открытия болгарского студента Стамена Григорова (1878–1945).

Ещё в 1905 году Мечников, как директор Института Пастера, пригласил молодого болгарина в Париж, чтобы тот прочёл лекцию о своем открытии перед светилами микробиологии того времени. В 1907 году были опубликованы результаты первого в мире медицинского исследования функциональных свойств болгарской палочки и болгарского кислого молока.

Мечников лично повторил исследования Григорова, чтобы убедиться в их состоятельности. Исследуя вопросы старения и собрав данные по 36 странам, Мечников установил, что самое большое количество «столетников» в Болгарии – 4 на 1000 человек. Он связал это с болгарским йогуртом (в Болгарии его также называют кисело мляко – «кислое молоко»).

В своих трудах Мечников стал пропагандировать широкой общественности полезность болгарского йогурта. Сам он до конца жизни регулярно употреблял не только молочнокислые продукты, но и чистую культуру болгарской палочки.

Но Мечникова интересовали не только частные вопросы. Он размышлял над тем, сколько лет должен жить человек? Являются ли болезни и старость для него неизбежными и обязательными? Или это все нарушение нормального, пока еще не осознанного нами хода вещей? И он полагал, что только наука способна решить все эти извечные проблемы.

Говоря о труде Мечникова «Этюды о природе человека», его вторая жена Ольга Николаевна Белокопытова пишет:

«В этой книге он рассматривал старость как патологическое явление. Он видел одну из самых крупных дисгармоний человеческой природы в том, что ни старость, ни смерть не сопровождаются естественным инстинктом к ним. Выполнение физиологических отправлений приводит к усталости, пресыщению и потребности отдыха: после активного дня человек чувствует инстинктивную потребность покоя и сна. Между тем в зрелом возрасте он вовсе не ощущает инстинктивного желания состариться, а состарившись – умереть. Наоборот, крайне редки случаи стремления к смерти, и никто не желает стареть. Это противоречие в ряде других естественных явлений составляет тем большую дисгармонию нашей природы, что играет огромную роль в психической жизни».

Ольга Николаевна продолжает:

«Но как объяснить страх человека перед таким общим и неизбежным явлением, как смерть? Как объяснить отсутствие инстинкта к ней? Илья Ильич предполагает, что такая дисгармония нашей природы зависит от того, что смерть также преждевременна, как и старость, и наступает раньше, чем успеет развиться естественный инстинкт к ней. Это подтверждается тем, что очень старые люди чувствуют насыщение жизнью и испытывают потребность к смерти, подобно тому, как нас клонит ко сну после активного дня.

Поэтому мы в праве надеяться, что когда предел жизни отодвинется благодаря успехам науки, то инстинкт смерти будет успевать нормально развиваться и заменит страх перед нею. Смерть, как и старость, сделается физиологической, и самая крупная дисгармония нашей природы будет побеждена».

А что сейчас? Ныне у человека так называемая «естественная смерть» наблюдается крайне редко, лишь у очень дряхлых стариков в виде спокойного, последнего сна.

Еще Ольга Николаевна Белокопытова пишет следующее:

«Психологические наблюдения привели Илью Ильича к выводу, что пессимизм гораздо более свойственен юношескому, чем пожилому возрасту. Он объясняет это постепенностью развития инстинкта жизни, который вполне проявляется только в зрелом возрасте. С наступлением его человек начинает ценить жизнь; умудренный опытом, он менее требователен к ней, вследствие чего и душевное состояние его становится уравновешеннее».

Если теперь вернуться к ортобиозу, то по мысли Мечникова – это такая жизнь человека, когда на смену активной деятельности приходит спокойная старость, человек проходит весь свой нормальный цикл жизни, инстинкт смерти будет иметь время развиться вполне и тогда страх смерти исчезает, уступая место чувству пресыщения жизнью и даже желанию смерти.

Таким образом, учение Мечникова ортобиоз (от греческого orthos прямой, правильный и слова bios жизнь) – это то, о чем мы уже прежде говорили: возраст здоровья в идеале должен, как бы, поспевать за возрастом жизни человека.