Текст книги "Именем Горна"

– Хорошо, Боров, – ночной знакомый неохотно поднялся с бревна, закутался в плащ, оглядывая лес, и зашагал к Ваогару.

– Собираемся и ходу, до лагеря, – продолжил командовать главный. – Чует мое сердце, неладно дело идет.

Голос Борова звучал встревожено. Интересно, почему у некоторых людей такое звериное чутье? Не оно ли помогло бандиту стать лидером?

Юноша неторопливо размышлял, ожидая, когда приблизится Барон.

– Эй, – тот ударом кулака разбудил Ваогара и уставился на Эйдора. – У парня глаза-то открыты. Не спится, видать.

– Ты труп, – прорычал опешивший от такой побудки Рыжий. – Обещаю.

– Колдуны все с открытыми глазами спят, – со знанием дела ответил Барону один из его товарищей.

Юноша моргнул, не сводя взора с бандита.

– Спишь? – весело спросил тот.

– Нет, – хотел сказать Эйдор, но с губ сорвался то ли сип, то ли стон.

– Эге, – протянул Барон. – Сдается мне, наш мальчик отлежал себе бока.

– Я вот думаю кончить его. Все равно золота за него мало получим. Тщедушный какой-то, – задумчиво произнес Боров.

– Безделушка у него знатная, Боров, за такую маги дорого дадут. А снимать ее я не стану. Пусть на себе тащит.

– Лишний рот, – вдумчиво заметил командир разбойников.

– Ну не труп же таскать? Ты много таких штук видел, а, Боров? – Барон присел рядом с Эйдором, уперся локтями в колени. – Я даже не слышал. Редкая вещь, значит.

– Посмотрим. В лагере разберемся.

Барон подмигнул юноше:

– Вставай!

Эйдор попытался напрячь мышцы, но тело его не слушалось.

– Не могу…

Барон резко поднялся и, взявшись за веревку спутывающую руки пленника, рывком поднял юношу на ноги. Но едва он отпустил его – чародей мешком повалился на землю.

– Кончай его, – со вздохом бросил наблюдавший за этим Боров. Он оправдывал такое прозвище. Заросший, приземистый, с глубоко посаженными глазами.

– Он мирамийский маг, – вдруг сказал Ваогар. – Вы за него золота побольше получите, чем за меня.

– Врешь, небось, – с сомнением протянул Боров, но в его голосе послышалась нотка жадности. Эйдор совсем не удивился словам паладина. Он не способен был чему-либо удивляться. Мирамийский маг, значит мирамийский маг. Хоть Верховный чародей Братства, лишь бы его не трогали.

– Колдун, ты правда с Мирамии? – с интересом посмотрел на него Барон.

Эйдор долго молчал, но не потому что думал над ответом. Просто не мог собраться с силами.

– Боров, парень совсем плох, – разбойник обернулся на командира.

– Значит сделай волокуши. Потащим в лагерь. Быстро только.

– Но… – поморщился бандит.

– Я сказал – быстро!

Барон с ненавистью глянул на Эйдора:

– Если паладин соврал – спущу шкуру, понял?

Юноша не отреагировал, чувствуя, как закружилась земля и его потащили куда-то темные вихри. Сознание он потерял с блаженной улыбкой на лице.

В следующий раз Эйдор очнулся ночью. Разбойники опять спали, у костра сидел закутавшийся в плащ дежурный, а юноша понял, что холод отступил. Пошевелившись, юный чародей почувствовал, что путы чуть ослаблены, хотя по-прежнему накрепко сковывают руки и ноги. Зато под спиной шуршала теплая хвоя, а сверху на юноше покоился теплый, отделанный мехом плащ. Бандиты действительно поверили Ваогару? Ведь наверняка не от приступа человеколюбия так позаботились о пленном… Кто такие мирамийские маги, что разбойники так за ним ухаживают? Сильнее ли они волшебников Братства или нет?

Хотя с магией в Смутных Королевствах было туго. За все путешествие Эйдор не видел ни одного колдуна, в то время как в Анхоре чародеи разной силы то и дело встречались на дорогах.

Но что теперь будет? Что случится когда бандиты дотащат юношу и паладина до своего лагеря? С Ваогаром-то ясно, за него хотят получить выкуп (ясно – не то слово, Эйдор просто не понимал, как можно захватывать человека ради денег. Неужели им не хватает на жизнь?). Но собственная судьба молодому чародею была неизвестна. Тоже выкуп? Но кто будет выкупать никому не известного юношу, который совсем не мирамийский маг!

Они его убьют?

Эйдор вздрогнул. Убьют? Он ведь так мало видел… Так мало… Мысль о возможной смерти заставила юношу похолодеть от страха. Он никогда не задумывался о том, как скоро может подойти к концу его жизненный путь. Ему казалось, что впереди если не века, то хотя бы десятилетия… И сейчас он особенно остро почувствовал как же ему не хочется его прекращать.

В тишине ночного леса раздался непонятный звук, и дежурный с глухим вскриком повалился на спящего товарища. Сдавленно выругавшись, тот спихнул с себя убитого, и только после этого понял, что произошло:

– Ханда убили!!!

Из леса вылетела еще одна стрела и вонзилась в бревно, на котором до этого сидел часовой.

Разбойники не вскочили, не стали хвататься за оружие и озираться в поисках атакующего, как наверняка бы поступил Эйдор. Они просто раскатились в стороны, прижимаясь к земле и вглядываясь в ночной лес.

– Кому жить надоело? – послышался голос Борова. – Выходи!

В лесу молчали.

– Проклятье, – прошипел главарь разбойников. – Чуяло же сердце, неладное что-то! Барон – к пленникам!

Молодой разбойник пополз в сторону Эйдора. Вновь свистнула стрела, бесполезно вонзившись в землю.

– Мы их прикончим, если не появишься! – крикнул Боров. И юноша с изумлением понял, что бандит решил, будто невидимый стрелок пришел за пленниками.

Барон приближался, хищно глядя на испуганного Эйдора, в руке головореза появился нож. Завороженный взглядом разбойника, юноша просто не мог пошевелиться. Во всем мире существовали только глаза ползущего к нему бандита, и бурлящая в них ненависть…

Неожиданно взгляд Барона изменился, и во взоре появился испуг, а затем бандит ткнулся носом в землю. Из спины разбойника торчал нож.

Головорезов осталось шестеро.

– Забирай их и уходи! – рыкнул Боров. Главарь разбойников зло смотрел на кого-то за спиной Эйдора. Юноша попытался извернуться, чтобы увидеть того, кто спас ему жизнь.

– Я забираю парня, – раздался голос Агиры. – Паладина можете оставить себе. Кто шевельнется – получит стрелу. Тут лучников десять в округе.

– Собака, – взревел Ваогар. – Скот! Усмийское отродье, что ты задумал?

– По рукам? – проигнорировал его рыцарь Анхора.

– Да, забирай, – прошипел Боров. – По рукам.

– Агира, ты мертвец. Твоя душа проклята! Столько предательств пережить нельзя! – Ваогар тщетно рванулся в своих путах. – Сними амулет, скотина, покажи свое истинное лицо!

Анхорский рыцарь присел рядом с Эйдором и разрезал веревки:

– Идти можешь? – холодно поинтересовался воин.

– Наверное, – юноша с трудом поднялся, удивленно глядя на беснующегося паладина.

– Я знал, что тебе нельзя доверять! Знал! Ты загубишь все, понимаешь?! Все! Усмийская сволочь!

– Ваогар, – не сдержался Эйдор.

– Заткнись, щенок! – взревел паладин. – В своей трусливой стране будешь говорить, а тут – заткнись!

– Уходим, – Агира потянул за собой волшебника.

– Что происходит? – жалобно спросил его тот. – Почему Ваогар…

– Потом объясню, – рыцарь настороженно глядел на разбойников. – Идем…

Постоянно спотыкаясь о корни деревьев, Эйдор последовал за скользящим по лесу другом.

– Агира, что происходит?!

– Потом…

– Я найду тебя, Агира! Найду и отправлю к Подземному! – орал вдалеке Ваогар.

Боров некоторое время лежал на земле, глядя в сторону, куда ушел мирамийский маг с незнакомцем. Потом приподнялся, но, услышав свист стрелы, рухнул обратно.

– Не шевелиться, пока я не скажу, – донесся из леса хриплый крик.

– Барона жалко… – прошептал лежащий рядом бандит. – Хороший был человек.

Главарь разбойников не ответил, он хмуро глядел на древко стрелы, вонзившейся в шаге от его головы.

Через час он вновь попытался подняться, но снова упал на землю и больше никогда не поднимался. Невидимый лучник на сей раз попал.

– Лежим, братцы. Просто лежим… – сдавленно проговорил один из бандитов.

Глава восьмая

Шли долго и, как показалось юноше – наобум, лишь бы подальше от лагеря разбойников. Агира на все вопросы Эйдора лишь повторял:

– Потом.

Лишь когда солнце начало клониться к закату – рыцарь, наконец, остановился. Измученный дорогой чародей просто рухнул на сырую землю, желая только одного – умереть. Закрыв глаза, он наслаждался прохладой, не задумываясь о насквозь промокших ногах и сыреющей одежде.

Рядом что-то упало, и юноша открыл глаза. Свитки…

– Я забрал. Понадобятся, – отчеканил Агира. – Сейчас огонь разведу – просушимся.

Рыцарь странно выглядел. Собранное, напряженное лицо, плотно сжатые губы и пылающий непонятным чувством взгляд.

– Знаешь, а я даже рад, что мы оставили там Ваогара, – вдруг признался Эйдор. Всю дорогу он понимал, как же хорошо идти вдвоем, без ругани, без страха и попыток понять странного паладина.

– Я тоже рад, – угрюмо ответил рыцарь.

Когда затрещал костер, и анхорский воин деловито извлек из сумки черствый хлеб, юноша перебрался поближе к огню. Отломив ломоть, Агира протянул его другу, затем стянул сапоги и повесил их на заранее вбитые в землю палки. После этого дождался, пока чародей снимет свою обувь, и взгромоздил ее рядом.

Откусив кусок хлеба, Эйдор неожиданно понял, что последние два дня у него во рту не было ни крошки. А голод, на удивление, так и не дал о себе знать.

– Рассказывай, – с набитым ртом сказал юноша. Усталость отошла на второй план, уступив место любопытству и жажде ответов.

– Я попробую, – хмуро кивнул Агира. – Очень злой рассказ будет, Эйдор. Противный разговор для меня, да и для тебя, наверное… Но все уже в прошлом.

– Не тяни! – напрягся юноша.

Рыцарь тяжело выдохнул, собираясь, подбросил в огонь несколько сучьев:

– Я хочу заранее извиниться перед тобой за все. Ты хороший парень, добрый, отзывчивый. Настоящий анхорец, а может быть, даже один из лучших представителей нашей страны. А я сразу знал, что тебя ждет и для чего именно мы идем.

– О чем ты?

Агира перевел на юношу тяжелый взгляд, тускло улыбнулся, и произнес:

– Я усмиец, Эйдор. Слуга Подземного… Уже года два как. И Ваогар об этом знал.

Эйдор отшатнулся, с недоверием глядя на друга. Он? Рыцарь Первого Круга? Усмиец?!

– Но почему он тебя не убил?! – прошептал юноша.

– Вот в этом то вся и суть, – поморщился Агира. – Такие сети запутаны в мире, мальчик, что можно с ума сойти. Братство ведет свою игру, я вел свою. Но теперь я веду твою игру, Эйдор. Кончено. Не могу я на это смотреть…

– О чем ты?! Говори конкретнее пожалуйста! – взмолился чародей.

– Братству нужна сила, держащаяся в теле девушки, за которой мы идем. Но она же нужна Агону, которому помогал я.

– Агону?

– Сильный маг из Смутных земель. Владыка одного из королевств и усмиец при этом. Юг сейчас это площадка его театра, и он ставит большой спектакль. Но я не об этом… Ваогар также помогает Агону… И Мерзлые, и Вольные, и те четверо разбойников, что нас захватили – действовали по его команде. И еще многие, о ком я не знаю… Такая паутина, Эйдор!

– Но причем тут я?!

– Тебя выбрал Настоятель. Он мог выбрать кого угодно, и выбрал тебя. Изначально планировалось, что пойдет другой человек, но к сожалению, или, может, к счастью ты попал на его глаза раньше. Наверное, все-таки, к счастью… Кстати, с тобой должен был идти Сухой, но у него начались какие-то проблемы, к которым приложил руку Агон, и я пошел на замену.

Сухой? Один из Верховных рыцарей Братства? Еще бы Белку в попутчики дали… Эйдор не знал как себя вести со столь именитыми спутниками.

– Ошибся я сильно с выбранной стороной. Не могу я сражаться за тех, в чьих рядах такие люди как Ваогар, – Агира устало потер лоб. – Я должен был все время быть рядом с тобой, чтобы Агон был в курсе твоего пути, и чтобы я мог вовремя запросить помощи у других усмийцев. Вот, как, например у того лучника, что по бандитам стрелял. Местный охотник, кстати, но неважно это. Вольные пришли по моей просьбе, амулет, – Агира хлопнул по груди, – сделали Мерзлые по велению Агона, но специально для меня.

– Какой амулет? – растеряно спросил Эйдор. Рассказ приятеля в голове не укладывался.

– Он защищает меня от детей Халда и его силы. Вот, от паладинов тоже…

– Ваогар там, у разбойников, про него говорил? – понял юноша.

Рыцарь кивнул.

– Дело в том, что только ты можешь теперь одеть кольцо на ту девушку. Если бы это было не так – тебя зарезали бы еще в Анхоре. И, наверное, это сделал бы я… Прости. Чародеи оказались умнее, чем мы думали. Они наложили на кольцо мощное заклинание и заперли. Кто попытается снять его – умрет.

Эйдор, опешив, молчал.

– Те четверо усмийцев, которых убил Ваогар – были жертвой, чтобы ты не ждал со стороны паладина угрозы. Чтобы доверял… Я знал об этом, они – нет. Я сразу знал, что они идут на встречу к смерти. Кстати, я долго не мог понять который из паладинов – человек Агона, – мучительно улыбнулся Агира. – Пока один не уехал – не был уверен кто союзник.

Юноша покачал головой:

– Я не понимаю, а зачем при таком плане Ваогар?

Мир перевернулся с ног на голову. Последние несколько месяцев жизни – всего лишь спектакль?

– Он должен был тебя убить, едва ты наденешь кольцо на девчонку.

– Зачем?! – Эйдор почувствовал жгучий укол обиды и страха. Паладин сопровождал их и мучил только ради этого?! Агира терпел его ненависть тоже ради столь великой цели?!

– Не знаю. Наверное, чтобы ты не смог ей управлять и чтобы она превратилась в куклу… Ее бы увезли куда-нибудь и там забрали бы силу себе. И Братству и Агону нужно то, что содержится в той девчонке.

Агира ногой поправил вывалившуюся из костра ветку. Над головами странников каркнула ворона.

– Но теперь все иначе, мы доставим силу Братству. Вернемся назад и забудем про юг навсегда. Только окунувшись в их мир я понимаю – как же хорош Анхор.

– Почему ты перестал им помогать? – глухо спросил Эйдор. История шокировала юношу.

– Несколько причин. Мне не нравится их мир, он злой, неправильный. Меньшее зло во избежания большего – принцип Братства и я его разделяю. Но тут уже поздно что-либо менять. Также я не могу видеть как тебя ведут на убой. Знать, что тебя зарубят, стоит тебе добраться до места. Но твоя душа, твой характер перевешивают все происходящее в ценности. Ты добрый человек, а смотреть как тебя убьют, разыграв еще один этап в плохо понятном мне плане, который служит для достижения целей таким людям как Ваогар – я не могу.

– А почему ты им вообще помогал?

– Я усмиец, Эйдор, – невесело улыбнулся Агира. – Я не знаю, как я им стал и почему, но я – усмиец. Человек, которого все ненавидят. Носить в себе знание, что я слуга Подземного очень тяжело. Одиноко, страшно так жить. Но усмийцы никогда не делают зла таким же как и они. Знаешь, семья какая-то получается…

– А те четверо? – скептически покачал головой юноша.

– Это еще одна причина. Странная семья, когда любой ее член может оказаться жертвой чьего-либо плана. Странная… Ты простишь меня?

Агира вновь поморщился, хлопнул себя по уху. Эйдор молчал, глядя на неприятно весело бурлящий огонь в костре.

– Мне надо подумать об этом… – проронил он.

– Прости, Эйдор…

* * *

Солнце играло на золотых шпилях Рилина. Белокаменная столица Кронея, окруженная тройной крепостной стеной, и многие века считавшаяся несокрушимой твердыней западного королевства, была окутана приятной тишиной. Раннее утро, самая благостная пора города.

На тесных улицах можно было встретить лишь патрули стражи, неспешно проходящих маршрут в ожидании смены. Любующийся крышами домов Старр оперся о холодный подоконник дворцовой башни, чтобы впитать в себя уже теплые лучи солнца. В такие моменты он был счастлив. Тишина и покой. Свет и мир. К сожалению все это скоро закончится, и потому хотелось до конца насладится чудесным утром.

Если бы не мысли – то вполне бы удалось вкусить прелести Рилина полностью. Но от дум никуда не уйдешь. Они всегда рядом… Столько еще надо сделать! Тьма у порога. Армии Агона стоят в двух дневных переходах от столицы Кронея. Сам император прислал пару дней назад послание, что хотел бы провести переговоры. В нем говорилось, что Мереану не нужна кровь, что Империя преследует благие цели…

Король Кронея, юный Старр из рода Фоска, не верил Агону ни на грош и иллюзий о его планах не питал. Он понимал, что сейчас начинается Великая Война, о которой предупреждали в летописях прадеды. Время, когда боги вновь сойдутся в битве, наступило, и теперь его стране предстояло оказаться первым форпостом Халда. В том, что Агона ведет Усмий – Старр не сомневался. Разведчики уже доложили, что видели Бурых Псов, Сына Ветра, Детей Серпа и Златовласку среди воинов Мереана, а всем известно, что слуги Подземного никогда не выступают по своей воле.

Союзник Кронея на помощь не спешил. Несмотря на то, что у южных границ неспешно собиралась армия Халдии, она вряд ли успеет к началу сражения. А с восточных окраин тем временем шли недобрые вести о подготовке Зуррага к войне. Наверное еще и это сдерживало храмовников и их сборы. Безбожники наверняка присоединятся к Мереану и восточный сосед встанет на путь Усмия…

Молодому правителю Кронея казалось, что сейчас все крутится вокруг его страны. Очень многое зависит как поведет себя небольшое, но гордое королевство. Куда там высокомерному Эймору или же могучей Мирамии! Судьбы мира решаются здесь, на задворках. И это не гордыня, это факт.

Агон осторожничает, боится идти напролом, зная о козыре Кронея. Покои женщины, несущей в себе силу Халда, находились прямо под опочивальней Старра.

Неожиданный стук в дверь оторвал молодого короля от размышлений.

– Да? – недовольно спросил он.

Дверь резко распахнулась, но Старр не обернулся. Только один человек во всем Кронее смел так заходить в покои правителя.

– Я слышала, что прибыл паладин Горна, – произнесла Лемилла. – Почему мне не сообщили?!

Нрав у осененной божественным светом красавицы был горячий.

– Вы спали, Великая, – потомок рода Фосков наконец оторвался от созерцания города и восхищенно поклонился:

– В этом платье вы просто великолепны, госпожа!

– Спасибо, – холодно отчеканила женщина. – Послушайте, Старр, судьба мира может решиться в любой момент. Даже когда я сплю. Надо было сразу сообщить мне. Кого прислал орден?

– Сэр Тувергас, один из самых могучих паладинов Небесного Горна, – смиренно ответил король, любуясь чудесными белыми кудрями Лемиллы. Прекрасная женщина… Прекрасная… Утонченное личико, ярко-зеленые, чуть раскосые глаза и такая фигура…

– Значит, мы можем согласиться на предложение Агона и провести переговоры, – закусила губу она.

– Да, госпожа.

– Тогда чего вы ждете, Ваше Величество? – Старр стерпел колкость в словах Лемиллы. Она так выделила последние слова, будто насмехалась над ним.

– Я уже говорил с гонцом Агона, – улыбнулся юный король. – Император через два дня будет тут.

– Почему Я об этом узнала только сейчас?! – задохнулась от возмущения она.

– Вы спали, Великая, – напомнил Старр.

– Отныне прошу запомнить, что меня можно будить в любой момент, если речь идет о судьбе мира!

– Это всего лишь договор о встрече, – попытался оправдаться король.

– В Великой Войне не может быть «всего лишь» встреч, – отчетливо проговорила женщина. – Мы должны остановить силу Усмия, разбить ее, отправить назад, в Подземные Кузни. Любое действие необходимо совершать очень обдумано!

– Госпожа, думаю, в Великой Войне нам бы пригодилась помощь детей Халда, – прищурился Старр. Разговор начал выводить его из себя.

– Благодарите в этом Анхор. Все могущественные создания находятся за Путаными Местами, в его землях. И у нас нет времени отправляться на север, когда враг уже у ворот!

Старр такому ответу не удивился. Он всегда был одним и тем же – дети Халда не помогут. Если бы не святые отцы Церкви, подтвердившие, что в Лемилле находится сила Небесного, правитель Кронея давно бы начал сомневаться, а не шарлатанка ли перед ним. Но не зря девушка пару недель торчала в Храм-Городе среди Халдийских дворян. Вся верхушка церковников была убеждена в ее божественности. А они-то более сведущи в делах духовных.

– Как бы там ни было – Император будет здесь через два дня, – пожал плечами он.

Лемилла молча вышла из покоев Старра. Два дня… Две ночи… И она увидит Агона. К горлу подступил комок, и девушка сдавленно всхлипнула. Нельзя. Нельзя! Она – женщина Халда. Она должна быть властной, должна быть сильной. Она обязана сражаться против Усмия. Она вынуждена носить маску воительницы веры! Как бы ей было неприятно так разговаривать с людьми – у нее нет выбора. Люди боятся будущего, они сомневаются… Если она не будет излучать уверенность и силу, то они сдадутся без боя.

И Агон ее убьет.

* * *

Происходящее Ладомару не нравилось. Абсолютно! Если в Зурраге чувствовалось приближение войны, то в Кронее казалось будто она уже идет. По дорогам сновали фуражиры; жители деревень расставляли дозорных, дабы, если те завидят всадников, успеть скрыться в лесу и спрятать еще не отобранный скот. На каждом перекрестке торчали патрули, с пристрастием допрашивавшие путников, и если у солдат возникала хоть капля подозрений, что странник не тот, за кого себя выдает – они без зазрений совести отправляли его на дознание к специальным мастерам заплечного дела.

Вот и сейчас паладин терпеливо ждал, пока офицер патруля решит, как быть со странствующим воином Небесного Горна. Низкорослый, хмурого вида солдат долго жевал искусанными губами, размышляя и с недоверием поглядывая на ожидающего всадника.

– Не слыхал я об Ладимере…

– Ладомаре, – привычно поправил его паладин. – Я Ладомар из Двух Столпов. Это в Эйморе. На службе Небесному Горну уже шесть лет.

– За шесть лет-то должен был слыхать.

– Надеюсь, вы не думаете, что я бы осмелился носить герб Небесного Горна так открыто? – с раздражением кивнул на щит Ладомар. Офицер перевел уставшие глаза на герб, кашлянул:

– Времена не те, сейчас и не на такое людишки идут. Тут недавна магом один сказывался. Шел мол, на ратный бой супротив Мереана. У палача выяснилось, что ничегошеньки не умеет маг. Вообще.

– Понимаю. Можете сопроводить меня до ближайшей Ставки и убедиться, что я настоящий паладин, – Ладомар едва сдерживался, чтобы не взреветь от ярости. Шесть лет тщетно доказывать свою причастность к Ордену – тяжело. Начинаешь все больше и больше ненавидеть людей. Ведь наверняка еще и в списки забыли внести! Какая же тут может быть любовь, о которой говорил тот священник в обители Уходящих?

– Да ладно, – решился, наконец, офицер. – Рожа у… Простите, лицо у вас не бандитское. Правильное такое лицо, рыцарское, да…

Ладомар плотно сжал зубы. Рожа?

– Поверю, все ж… Но и вы поймите меня, господин паладин, времена лихие. Народ такое делает, чего раньше и не было. Вон, надысь в кабаке сказывали – за вашим братом охотнички появились. Троих уже зарезали, и всех в Зурраге. Сами-то никого не встречали подозрительного?

– Зарезали? – изумился паладин.

– Истинно так, господин, что ни на есть самых настоящих ваших бойцов зарезали. Поговаривают, что месть это. Говорят порешил кто-то из ваших чьего-то сына из зуррагских дворян. Но мне-то откуда знать правда то или нет?

Ладомар побледнел. Вот и нашла его отдача за того усмийца в Трех Границах. Сын какого-то зуррагского барона, так ведь?

– А еще говорят – самого Рыжего разбойнички скрутили, да выкуп теперь требуют.

– Ваогара?! – изумился паладин. Вот так новость… А как же анхорцы?!…

– Да, вроде так его зовут. Знакомый?

– Друг.

– О как… Говорят, в халдийской таверне, недалеко от границы с Кронеем, резню устроил. Покрошил бандитов и взяли его…

– Он не один был, с товарищами.

– Не ведаю, господин паладин. Мне до товарищей дела нет, про них по тавернам не сказывают. А вот Рыжий – это да, это такой человечище!

– Плохо…

Кронейский офицер ошибался, паладинов захватывали и раньше. Редко, очень редко удавалось взять воина Небесного Горна живым, и недолго гуляли разбойнички на полученный выкуп – погибали. Месть Ордена жестока, связи обширны. Хотя Ладомару порой казалось, что если он попадется к бандитам – то никаких денег те не получат. В ставке просто скажут, что не знают таких паладинов и пошлют подальше.

– А вы куда направляетесь, господин паладин? – поинтересовался у задумавшегося рыцаря солдат.

– Дорогой Небесного Горна, – заученно ответил Ладомар.

– Ну, оно то понятно, а вот в местечко-то какое?

Где теперь искать Ваогара? Хотя, с ним-то все ясно, пока разбойники спрячут, пока выйдут на ставку Ордена, пока там решат, платить или не платить за рыцаря выкуп – много времени пройдет. Волею Горна – летом лишь объявится.

– Да какая разница? – раздраженно проговорил Ладомар. – Уже не знаю… Я же Ваогара и искал! Наверное, сейчас до ставки, а потом поглядим, что там скажут.

– Понятно, – кивнул офицер. – Ну, да пребудет с вами, сэр паладин.

– И с тобой, – Ладомар тронул поводья, и конь неспешно зашагал по подсохшей дороге на запад. Что теперь делать? Если разбойники взяли Ваогара, то анхорцев они как пить дать – зарубили. Или же готовят к продаже в Балион, хотя вести будущих рабов через несколько стран – долго и рискованно. Не окупится. Не найти ему их никогда. Не найти.

Да и новости об убитых из-за него паладинах выбили почву из-под ног. Никогда не знаешь, где отзовется. Ладомару так сильно захотелось найти проклятого барона и снести ему голову, что он на миг даже развернул коня в сторону Зуррага. Но вовремя одумался. Один в поле не воин. Надо будет в Ставке доложить.

Воин тяжело вздохнул, стараясь выкинуть обреченные мысли из головы. Обида на судьбу плотно сжала зубы на сердце.

Почему кому-то в жизни удача постоянно улыбается, а кто-то до конца своих дней вынужден наблюдать ее спину? Откинув забрало, паладин от всей души сплюнул на дорогу. Стало чуть-чуть легче. Что ж… Пока хоронить надежду рано, надо дождаться, когда Ваогара выкупит Орден, и найти Рыжего для разговора. Вот после него можно и поплакать над трупом самого бессмертного из чувств.

Элинда… Почему все так получилось? Почему ты бросила меня? Ведь жизнь могла сложиться иначе. Гораздо лучше, добрее, правильнее. В памяти держались бы не дороги и города, а твоя улыбка и запах твоих волос. А, может быть, и лица детей…

– Хэй! – паладин вонзил шпоры в бока коня и тот, заржав, пустился вскачь.

Жизнь давно пошла не туда. Надо либо смириться, либо бороться… Но сражаться с целым миром – тяжело. Это не его время, не его путь. Спасать тех, кого ненавидишь и презираешь. Выручать одних, что потом, вполне возможно, принесут боль другим. Помогать тем, кто никогда тебя потом не вспомнят. Класть свою шкуру ради блага абсолютно незнакомых людей. Зачем это ему? Почему он не свернет с такой сложной дороги?

– Потому что это неправильно, – буркнул себе под нос Ладомар. – И ты бы не поняла этого, правда, Элинда?

Наверное, она бы на такие слова улыбнулась… Наверное…

В ставке Ордена, спрятавшейся в дубраве, неподалеку от низких ворот небольшого кронейского городка, Ладомара приняли без обычных разбирательств, что воина немного успокоило. Командир стражников на удивление быстро нашел имя паладина в списке и приказал его впустить. Внутри, как ни странно, царило запустение. Ни одного из воинов Небесного Горна в обители не было, хотя Кроней и Мирамия славились оживленными ставками.

– Что так тихо? – спросил он у командира охраны.

Гладко выбритый, подтянутый воин с недоумевающей улыбкой развел руками:

– Сбор армии Кронея. Великая Война на носу, сэр паладин! Все уже в лагере под Малым Сколом.

– Ясно… Сегодня никуда не поеду, мне надо отдохнуть, – мрачно заметил Ладомар. Малый Скол – приграничный городок на западе Кронея. Вовремя приехал, ничего не скажешь.

– Конечно, сэр паладин!

– И когда уже Великая?

– Никто не знает, господин. Говорят, что в любой день может начаться. Армии Мереана уже у границы. По слухам, их сотни тысяч, сэр паладин.

– У страха глаза велики, – поморщился рыцарь. – Ты представь, как им кормить такую прорву ртов. Ни один нормальный правитель не станет держать такое войско. Сто тысяч желудков, не считая прислуги. Они до боя не доживут, с голодухи вымрут.

– За что купил, за то и продаю, – улыбнулся мрачной шутке солдат.

– Сколько наших там?

– Копий десять, думаю. Со всего Кронея собирали.

Копье – боевая единица ордена. Четыре паладина. По такому принципу собираются паладины «заказники». Итого сорок воинов Небесного Горна? Очень серьезно…

– По ставкам приказ прошел, сейчас все наши на запад направляются. У них сбор в столице Халдии, а оттуда уже к нам пойдут.

– Если продержимся, – Ладомар вдруг усмехнулся. Близость войны не так уж и страшна, наоборот, благословенна. Кто знает, может и не доживет он до того как освободится Ваогар. Анхорцы наверняка мертвы, дороги к Элинде нет, какой смысл жить дальше, зная, что никогда больше не увидит ее карих глаз?

– Продержимся. Халд с нами! Его возлюбленная в Рилине, и она-то найдет, что противопоставить тварям Усмия.

Ладомар покачал головой и тронул поводья. Жеребец лениво зашагал вперед. Все-таки Великая… Если уж твари Усмия объявились. Интересно кто? Ледяной Страж заперт где-то в Анхоре. Золотой рыцарь, вроде бы, повержен в первую войну. А кто еще там был-то?

– Постой-ка, – Ладомар вдруг остановился и посмотрел на солдата. – А кто из Детей Халда уже призван?

Тот помрачнел и развел руками.

– То есть? – не понял паладин.

– Никого, господин… Никого…

Никого? Ладомар направил жеребца в конюшню. Тогда будет не война, а бойня. Бессмысленное занятие лезть с простой сталью на тех же Бурых Псов. По легендам шкуры тварей крепче камня. Их только магией взять можно, но откуда же в Кронее чародеи?

К Вестнику паладин направился лишь под вечер, уже зная, каким будет его задание. На запад, к Малому Сколу. Но Ладомара больше волновал другой вопрос. Он не сомневался, что убитые в Зурраге паладины – месть за то, что он сделал у Трех Границ. И впервые за долгие годы кто-то из Вестников с ним согласился. Седовласый, сухопарый святой Отец поблагодарил за информацию и холодно пообещал, что меры будут приняты. Было что-то в его тоне такое, что убило последние сомнения в душе Ладомара. На этот раз Орден отнесся к нему серьезно.

* * *

Если бы Агон отличался доверчивостью, или же необдуманностью поступков – вряд ли бы он дожил до своих лет. Поэтому согласие Старра Кронейского вести переговоры он воспринял без радужных иллюзий. В войне все средства хороши, и Император прекрасно знал нехитрую азбуку противостояний. Молодой король может попытаться убить званого гостя, дабы избежать кровопролития. Агон и сам бы так поступил. Честь честью, а иногда лучше совершить маленькое зло, чтобы не вызвать большее.

Тварей Усмия брать с собой не имело смысла: Лемилла наверняка будет присутствовать при разговоре двух владык, а сила Халда сдержит детей враждебного бога и сделает их уязвимыми. Жаль, что не удастся воспользоваться способностями Златовласки. Один взгляд, и молодой король мигом сдал бы все свои земли ради второго, может быть и случайного, взора.