Текст книги "Крах проекта «Человечество». Мир в 2050 году"

Реприза

Как все это соотносится с эволюционным направлением на создание разумной формы жизни, максимально ускоряющей процесс энтропии и осознанием человечеством себя как «полуфабриката», эволюционного тупика?

Во-первых, если мы должны ускорять энтропию на планете, а вместо этого решили развивать толерантность и уменьшать потребление, то природа нас, как не справившихся с задачей, сметет с лица Земли с помощью ближайших соседей, из тех, что позлобнее и лучше годятся на роль разрушителей всего.

Во-вторых, мне видится, что осознание опасности того, что Землю захватят враждебные европейцам сообщества, вызовет ускорение работ методами генной инженерии по созданию нового разумного существа, нашего наследника по разуму. Об этом уже написал Стивен Хокинг.

Существо это будет способно жить где угодно, хоть на дне океанов, хоть на Марсе, хоть в межзвездном пространстве. Оно будет свободно от необходимости убивать, чтобы жить самому, и поэтому не станет испытывать муки совести за каждый прожитый день, оплаченный чужой кровью. Эти существа, сверхлюди – или новые люди – или искины, искуственные интеллекты – покинут планету и будут заниматься делами всей Солнечной системы, а в перспективе – и всей нашей галактики Млечный Путь. А Земля? Что же, на ней осуществится пророчество: бывшие «кроткие наследуют Землю». Правда, Землю деградировавшую, изъеденную, превратившуюся в настоящий постапокалиптический ад…

Андрей Столяров

Закат Европы?

Гибель Европе предрекали множество раз. Самым известным пророчеством стала книга Освальда Шпенглера, опубликованная в 1918 году и возвестившая это уже своим броским названием: «Закат Европы». Шпенглер полагал, что Европа гибнет, потому что она утратила трансценденцию (душу): творческая культура ее превратилась в механическую цивилизацию, которая в принципе не способна к развитию. Главным же признаком европейской агонии Шпенглер считал Первую мировую войну – бессмысленную многолетнюю бойню, унесшую жизни десятков миллионов людей.

Труд Шпенглера стал бестселлером и породил бесчисленное количество подражаний. Тем более что пессимизм немецкого философа, казалось, оправдывается: всего через двадцать лет после Первой мировой гекатомбы разразилась Вторая, война 1939–1945 гг., а короткий интервал между ними был заполнен множеством региональных конфликтов.

Однако вопреки всем прогнозам Европа не только не умерла, но, как будто очистясь в этих катаклизмах от зла, начала грандиозный проект по построению нового мира. Предполагалось, что будет создана совершенно иная Европа – без внутренних политических и торговых границ, столетиями разделявших нации, Европа с единой экономикой, с единым правовым пространством, Европа, где не будет более войн между народами и где каждый европеец, в какой бы стране он ни жил, будет чувствовать себя свободным и защищенным.

Более полувека, с момента возникновения в 1951 году «Европейского объединения угля и стали», Европа упорно, преодолевая все трудности, двигалась к намеченной цели, и в начале XXI века уже можно было сказать, что эти усилия увенчались успехом: было действительно достигнуто «согласие в многообразии» (официальный девиз Евросоюза), возник и утвердился в глобальном пейзаже единый Дом для всех европейцев. ЕС сразу же выдвинулся на авансцену мировой политики и экономики: 28 стран, 500 млн населения, первое место в мире по ВВП, согласованное мнение по многим международным проблемам. В глобальном пространстве, помимо Соединенных Штатов, появилась еще одна сверхдержава, причем, в отличие от США, вовсе не стремящаяся к мировому господству.

На какое-то время Европа стала примером для всего человечества. Выяснилось, что европейские ценности, такие как уважение человеческого достоинства, верховенство закона, соблюдение гражданских и политических прав, свобода слова и свобода вероисповедания, толерантность и индивидуализм, солидарность и мультикультурализм, не являются абстракцией кабинетных философов. Они могут быть реализованы в государственной практике. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод, вступившая в силу еще в 1953 году, выразила эти принципы на юридическом языке, и постепенно они стали поддерживаться и охраняться всей европейской судебной системой.

Многим тогда казалось, что найдена наконец форма гражданского и государственного бытия, способная создать гармоничное, свободное и толерантное общество. Общество, избавленное от насилия, общество взаимной доброжелательности, общество, где защита прав каждого является гарантией прав всех.

Конечно, сейчас Европа находится в кризисе. Она совершила две, на наш взгляд, очевидные ошибки, которые к этому кризису привели.

Во-первых, не было сформировано национальности «европеец». Конструкторы Объединенной Европы поставили телегу впереди лошади: создав единое экономическое пространство – единую валюту, единый рынок, единые тарифы на все – они не создали единой общеевропейской идентичности. Им, видимо, это в голову не пришло. Или, возможно, они полагали, что подобная идентичность на основе экономического единства возникнет сама собой. Результаты в итоге оказались плачевными.

Социологические опросы («Евробарометр»), регулярно проводимые в странах ЕС, показывают, что национальная идентичность в Европе пока еще явственно доминирует над идентичностью европейской. Причем самое интересное в этих опросах то, что европейцами в значительно большей степени считают себя албанцы, румыны, литовцы (а также, добавим, участники Евромайдана на Украине), нежели традиционные европейские нации – англичане, немцы, французы. Это, кстати, самым непосредственным образом сказывается и на экономике, особенно если она находится в кризисной ситуации.

Зачем европейцы должны помогать европейцам, понятно: «мы – единый народ». А вот зачем немцы должны помогать грекам, которые просто «проели» бюджет страны, – это, конечно, тяжелый вопрос. Вообще говоря, единственными «настоящими европейцами» являются сейчас брюссельские бюрократы, получившие наибольшую выгоду от этого объединения. В определенном смысле нынешняя Европа повторяет состояние Австро-Венгерской империи конца XIX столетия, где при всем внешнем державном блеске не существовало национальности «австриец». Никто даже не пытался ее сформировать. Упор также делался на конфедерацию наций. И потому при первом же серьезном кризисе, вызванным мировой войной, величественная империя легко, «как глиняный горшок», развалилась на части.

Другую ошибку Европы, как нам представляется, породил все тот же до конца не изжитый ею «имперский синдром». Как только распался СССР, Европейский Союз поспешно, не думая о последствиях, «заглотил» более десятка бывших социалистических восточно-европейских стран, осуществив тем самым рискованное «имперское расширение». При этом ЕС не только перегрузил себя их слабыми экономиками, согласовать которые с европейским экономическим механизмом было достаточно тяжело (по-настоящему этого не удалось до сих пор), но и разбавил мировоззренческую палитру Европы архаическим, провинциальным национализмом стран Прибалтики (Латвии, Эстонии и Литвы) и опять-таки не изжитым еще до конца «имперским синдромом» Польши.

А в довершение ко всему – потоки беженцев, хлынувших в Европу из стран третьего мира, беженцев, которые не хотят ни ассимилироваться, ни даже чисто технически встраиваться в европейскую жизнь, напротив – создают по всей Европе собственные этнические анклавы и все настойчивей требуют, чтобы это они, европейцы, подчинялись их, беженцев, национальным и религиозным законам.

Кризис, несомненно, серьезный.

Однако развития без кризисов не бывает.

Более того, уже просматривается выход из тупика – тотальная роботизация, которая освободит европейцев от необходимости импортировать низкоквалифицированную рабочую силу.

А если же Европа все-таки не устоит, ну что ж, тогда можно вспомнить историю.

Вероятно, византийские интеллектуалы XIV–XV веков, видя, как сжимается территория империи под натиском варваров и османов, тоже вздыхали, что цивилизованный мир гибнет, они – последние, дальше – лишь дикий мрак.

Константинополь действительно пал, но сразу же после этого начался быстрый подъем европейской цивилизации. И не последнюю роль в этом сыграли те самые византийские интеллектуалы, представители науки, промышленности, искусства, которые переселялись из агонизирующей Византии в Европу.

Зерна культуры упали на плодородную почву.

Нынешним европейцам тоже есть где спасаться от мрака.

К востоку от Европы лежат необозримые земли России…

Глава 10. Варианты поведения в условиях кризиса перед лицом непреодолимых обстоятельств. Minuetto

Экспозиция

Почему-то мы боимся всемирных катастроф. Хотя, казалось бы, погибать всем вместе не страшно. Например, мы боимся глобального извержения супервулкана. Но своим рождением человечество обязано именно вулканам.

Примерно 70 тыс. лет назад на острове Тоба в современной Индонезии взорвался вулкан. Эта была катастрофа планетарных масштабов. Пепел закрыл Солнце, и наступила многолетняя «вулканическая зима». Лето перестало приходить на землю, температура в средних широтах стала минусовой. Погибли практически все крупные наземные растения, большая часть сухопутных животных. Замерзли моря. На обнажившихся берегах вдоль ледовой кромки ветер поднимал тучи соленой пыли. Первобытных предков современного человека осталось около 2 000 особей, из них самок – примерно четверть. Такая численость прачеловечества держалась многие тысячи лет. Именно в это время в так называемом бутылочном горле эволюции в результате воздействия сверхсуровой среды, жесточайшего отбора и близкородственных скрещиваний и появился современный человек.

Разработка

Извержения такой мощности, по данным ученых, происходят на нашей планете примерно один раз в 50 тыс. лет. Так как с извержения Тобы прошло уже 70 тыс. лет, означает, что катастрофа может наступить (по статистике) теоретически в любой день. И предотвратить ее, создать какие-то убежища, чтобы пережить последствия «вулканической зимы», «спасти цивилизацию» и тому подобное мы не в силах.

А кроме катастрофического извержения цивилизация беззащитна перед падением астероида, изменением режима светимости Солнца, флуктуациями магнитного поля Земли, возвратом оледенения, резким увеличением образования ювенильных вод в Мировом океане, и так далее… Простое перечисление вероятных катастроф из тех, что уже происходили на нашей планете, и тех, которые человек сам может сотворить, займет не одну страницу. И достоверно известно, что рано или поздно не одна, так другая катастрофа неминуемо произойдет, и цивилизация прекратит свое существование – без всяких мировых войн и глобальных экологических кризисов. Просто, проводя аналогии с «Титаником», очередной «айсберг» окажется слишком крупным.

Изучение взаимосвязей между человеком и природой, чем, в частности, и занимается наука экология, приводит к осознанию и прочувствованию лежащей, казалось бы, на поверхности, истины: при естественном течении событий рано или поздно все происходящее кончится ничем – и с этим ровным счетом ничего нельзя поделать. Причем этот всеобщий конец может наступить в любой момент, совершенно не обязательно в декабре 2012 года, как в календаре майя. Люди не очень-то хотят думать о неизбежности конца всего сущего, вытесняя эту мысль в подсознание. Именно поэтому практически все произведения искусства рассказывают о противостоянии человека и непреодолимой силы.

«Как же замолчу я, как же успокоюсь? Друг мой Энкиду стал землею…» – говорит Гильгамеш. «Это правда, голубка моя, что уходишь, уходишь ты в то село на краю земли, из которого нет пути?» – спрашивает неизвестный автор надписи на стене ацтекской пирамиды. О противостоянии человека и смерти как частного случая наступающей вселенской энтропии рассказывают шаманские пляски и древнегреческие мистерии, «комедия масок» и традиционный роман.

Кажется, если бы большинство человечества осознало то, что любой день может с достаточно большой долей вероятности стать для этого человечества последним, история пошла бы по-другому. Люди перестали бы придавать такое значение вещам, которые можно купить за деньги; основным своим занятием для них стал бы не рост благосостояния, а развитие творческих качеств личности. Потому что вещи сгорят в пламени всеобщей катастрофы, а талант, совесть, ум, любовь – помогут эту катастрофу, как минимум, понять. Люди перестали бы строить титаники, принимая мгновение тихой погоды на океане за вечность, перестали бы размножаться в геометрической прогрессии, пользуясь теплым, но коротким межледниковым периодом. Люди наконец-то стали бы просто людьми – без желания покорять Вселенную и штурмовать небо, убивать «неверных» и основывать империи. И тогда, быть может, они занялись бы единственным достойным для человека занятием, время для которого в нашей жизни наступает обычно слишком поздно – глядя на горящий огонь размышлять над тем, кто мы, откуда мы и куда мы идем…

Увы, подобного варианта нам, очевидно, уже не дано… Мы начали с того, что вспомнили книгу «Пределы роста: 30 лет спустя» Денниса Медоуза. Вернемся еще раз к ней.

Медоуз создал математическую модель мира. Да, очень упрощенную. Зато с ее помощью можно увидеть господствующие тенденции. Вот краткие характеристики этой модели.

Название: World3a.

Особенности: балансовая (без сверхдетализации в одних местах и грубых упрощениях в других).

Цель модели: представить в широком аспекте будущее, возможные пути или сценарии поведения мировой экономики, когда в наступившем столетии на нее будут влиять пределы потенциальной емкости планеты.

Ключевой вопрос: как растущая численность населения и физический капитал будут взаимодействовать с ограниченной емкостью Земли (ее пределами устойчивости) в ближайшем будущем и можно ли добиться, чтобы человеческая деятельность вписывалась в эти пределы?

Используемые данные: наиболее надежные из доступных на 2002 год. Возможны широкие допуски.

Ограничения: нет капитала оборонного сектора; нет войн и социальных волнений; нет преступности; нет коррупции. Модель не выделяет регионов, и сценарии относятся к планете в целом. Предполагается неизбежный демографический переход для населения всего мира.

И что же мы видим?

Графики и расчеты все желающие могут найти в книге Медоуза. Сейчас познакомимся с краткими выводами.

Если взять за основу имеющиеся данные о планете и представить, что все процессы в мировом сообществе продолжаются без потрясений, то мы увидим следующую картину: численность населения и производство растут, пока этому не кладет конец все увеличивающаяся нехватка невозобновляемых ресурсов, в которые переходит и чистая вода. Для поддержания потоков ресурсов требуется все больше и больше финансовых вложений. В конце концов нехватка инвестиций в другие отрасли экономики приводит к уменьшению производства товаров и услуг. Вследствие этого приходит в упадок производство продовольствия и здравоохранение, что влечет за собой повышение смертности и уменьшение средней продолжительности жизни.

Итак, вот что мы получаем в конце XXI века по сравнению с началом XX века:

• население примерно вдвое больше (правда, в два с лишним раза меньше, чем сейчас);

• количество услуг не поменялось;

• товаров на человека меньше, чем в начале XX века;

• еды на человека меньше, чем в начале XX века;

• ресурсы исчерпаны.

Деннис Медоуз попробовал изменить исходные данные – он увеличивал количество невозобновляемых ресурсов в два раза, вводил условия очистки выбросов, увеличивал производство продовольствия… Получалось только хуже – например, увеличив производство продовольствия в модели до уровня «чтобы всем хватало», компьютер выдал колоссальный рост эрозии почв и их очень быстрое истощение.

Стало ясно:

• Если вы убираете один предел, то натыкаетесь на другой. Скорее всего разные «реальные страны» будут натыкаться на разные пределы с разной последовательностью. Кроме того, при глобализации вероятность синхронного «натыкания» нескольких стран на предел возрастает.

• Последний предел – это время. Если время неограниченное, можно справиться с любой задачей, однако рост, а тем более рост экспоненциальный, ограничивает время на принятие мер. И чем дальше, тем меньше остается времени.

В совершенно фантастическом варианте, полном переходе к единому планетарному правительству и всеобщем осознании того, что больше двух детей рожать нехорошо, у Медоуза получилось выйти на устойчивое развитие цивилизации всего за 10 лет. Беда только в том, что такой вариант заведомо недостижим, разве что с помощью создания тоталитарного правительства во всемирном масштабе. (Попробуйте сами вспомнить: когда это все человечество принимало единые для всех решения?)

Иными словами, Медоуз математически доказал, что будущего у существующей цивилизации нет. Либо мы ее успеем перестроить и она станет совершенно иной, либо она исчезнет сама, похоронив под обломками нашу культуру и большую часть человечества. И несмотря на шакалий вой всей либеральной интеллигенции, всех этих сторонников «безграничной веры в человека», расчеты Медоуза никем не опровергнуты и никакими серьезными учеными не оспариваются. Так что цивилизация наша уже, можно сказать, умерла.

Да и, положа руку на сердце, чего ее жалеть? Разве что жалко того уровня бытового комфорта, который она обеспечила нам; с другой стороны, если вспомнить, чем оплачивается этот комфорт, то гори все синим пламенем… В общем – в скором, надеюсь, времени, – именно так с нынешней цивилизацией и произойдет.

И осознание отсутствия перспектив постепенно стало всеобщим. Исчезли с книжных полок фантастические романы о светлом будущем. Оказалось, что убедительно написать, как прогресс приводит к счастью, невозможно. Будущее у современных фантастов, что российских, что зарубежных, мрачно и тревожно.

Города, захваченные дикими бандами; перекрестки некогда роскошных улиц, освещаемые пламенем горящей в железных бочках солярки; охота толпы выродков на немногочисленных обитателей последних очагов цивилизации… В такое будущее верится легче, чем в грядущее братство народов, освоение Солнечной системы и победу над голодом в мировом масштабе.

Попытки описать художественными средствами нравственно допустимые методы, создающие «будущее, в котором хотелось бы жить» (А. и Б. Стругацкие), литературно провалились. Ведь описывая светлое будущее надо объяснить, да так, чтобы читатель поверил, как из нашего мира, полного углубляющихся противоречий между людьми, нациями и государствами, это будущее возникнет, и главное – откуда возьмутся люди, его населяющие. В лучшем случае, у тех же братьев Стругацких мы читаем про всепланетную систему интернатов государственного воспитания, где дети живут по четверо в комнате под постоянным видеонаблюдением, а спать их укладывают с помощью «гипноудара»…

Ученым, как и писателям, на путях улучшения человеческой породы предложить оказалось тоже нечего, кроме евгеники и генной инженерии. Получается, что и футурология, и литература, и политический опыт прошлого столетия говорят об одном: будущее, в котором хотелось бы жить, иначе чем тоталитарными методами, связанными с выбраковкой подавляющего большинства населения, построить невозможно. Но такой ценой нам «светлого будущего» не надо. Поэтому методы созидания будущего стали материалом для нескольких сотен романов-антиутопий. Благодаря им мы знаем, как нельзя строить будущее. Теперь мы, наконец, понимаем, что никогда не узнаем, как можно его создать.

Война с тоталитарными идеологиями началась не в XX веке, и не в XXI-ом закончится. Можно сказать, она сопровождает человечество всю его историю. Сегодня все чаще тоталитаризм выступает под «зеленым» флагом – опираясь на прогнозы алармистов, «зеленые» тоталитаристы предлагают организовать систему распределения, основанную на так называемой ресурсно-ориентированной экономике, (см. «Проект Венера»), когда все природные ресурсы признаются всеобщим достоянием человечества, а затем делятся «по справедливости», при которой каждый житель Земли будет получать «безусловный базовый доход». Понятно, что такая система несовместима с понятием суверенитета стран и самостоятельным развитием народов.

«Зеленые» тоталитаристы забывают, что есть вещи поважнее выживания, вещи, ради которых во все века люди жертвовали своей жизнью, и эти вещи имеют названия: Достоинство и Честь. Одна из наших стратегических задач – добиться отторжения в общественном сознании нового издания фашизма в «зеленой» оболочке. Вспомните, как говорили в восьмидесятые про европейских «зеленых» – «они, как арбуз – снаружи зеленые, внутри красные, а семена – коричневые»… Так вот, эти семена уже посеяны и ростки их всходят.

Мы не должны допустить использования «зеленых» лозунгов для какого бы то ни было ограничения свободы человечеству, для оправдания создания «всемирного правительства», ограничения суверенитета стран, ущемления прав народов распоряжаться собственными природными ресурсами.