Текст книги "Распутье"

12

Делопроизводство по Успенову Борису продолжалось. Из него потянулись другие дела – убийство милиционера Паши Молчанова, покушение на лейтенанта Сергея Султанова. Не законченные дела, висевшие на отделе, пришлось на время приостановить. Сверху давило руководство, и Кораблёв требовал результатов. Было установлено имя убийцы Молчанова. Это был Стифанов Николай Владимирович.

Взглянув на фотографию молодого парня Паши Молчанова, в рамке с чёрной лентой, Иван Михайлович тяжело вздохнул. Он вёл заседание. Доложил персоналу, что по агентурным данным убийца является человеком криминального авторитета Мостового Савелия Борисовича, видного бизнесмена, ухватиться за которого пока органы не могут, нечего предъявить, фактами не располагают. Он сказал об этом с надрывом в голосе, осуждая в душе городского прокурора, на стол которому не раз ложились серьёзные бумаги в отношении Мостового. Не сбрасывал критических замечаний и с своей работы. Козырнов был человеком старой, строгой закваски и в какой-то мере протестовал против презумпции невиновности в отношении рецидивистов.

– Что по Бортниковой и Масунову, – спросил Виталия.

– Знакомых, родню проверили, никаких следов. У Стаса жена в Америке гостит у детей. С ней пока не переговаривались.

– По Стифу, – продолжил Сергей Султанов. – Родителей нет, самый близкий родственник – дядя. Живёт в Юральске. По школьным друзьям – глухо. Ни с кем не общается.

– У тебя кажется Даша оттуда? – заметил Иван Михайлович.

– Да, – ответил лейтенант. – Кстати, решили на днях съездить туда, к родителям, если конечно отпустите.

– Решили пожениться?

– Подали заявление! А что тянуть?

– Быстро решаете вопросы, молодёжь! Ну да ладно, ваше дело. Выпишу командировку, наведаешь заодно родню Стифанова. Совместишь так сказать, приятное с полезным.

Майор поднялся из-за стола, закурил возле окна.

– Стиф и Лысый не случайно пришли на квартиру Масунова,

Сова его ищет, – продолжил майор. – Надо бы копнуть ночную птицу. Ты, Фёдор, съезди к нему. Поинтересуйся его работником. Стифанов у него ночным сторожем пристроен был. С секретаршей Прудниковой Натальей Братиславовной поговори. Пора Сову пощекотать. От него всё исходит. Чувствую. Надо это гнездо расшевелить. Кстати, Александра Рванченко не нашёл?

– Кажется, нашёл. Но не могу застать. Соседи видят иногда. Приезжает, уезжает. Последние дни вообще не видно.

– Запиши адресок. Сам заеду после работы.

Майор закончил совещание, распустил ребят и отправился с докладом к подполковнику.

– Не густо, – выслушав доклад Козырного, сказал Антон Павлович.

Кораблёв уважал и ценил Ивана Михайловича, никогда не повысил голоса в общении с ним. Разговаривал по-дружески, хотя нередко получал нагоняй от вышестоящих начальников за медленное ведение дел.

– Вот по какому вопросу вызвал тебя, Иван Михайлович. Из

Питера сигнал пришёл. Нитка к нам тянется. По всем приметам люди Совы наследили. Пошли туда, кого-нибудь из ребят. Рожкина Фёдора, например. Пусть поработает с местными сыщиками.

Получив от шефа задачу, майор зашёл к оперативникам.

– Собирайся, полетишь в северную столицу, – с ходу напряг Фёдора Козырнов.

Он единственный из сотрудников, находившихся в кабинете, занимался работой. Сергей и Виталий о чём-то весело балагурили.

– Во как? – не удержался от эмоций Виталий. – Один командирован в Юральск, другой, за какие-то заслуги в Петербург. А я куда? Неужели в Сан-Франциско?

– Бери выше Ступин, – шутил Михалыч, – зачем тебе сдался Сан-Франциско? Туда сейчас нормальные люди не ездят, это не актуально. Все рвутся в Чебаркуль, в главную здравницу Урала. Только представь обширный лесной массив Ильменского горного хребта! Чистый воздух, настоянный на сосновых смолах! Целебные грязи, не уступающие грязям известных здравниц мира! – с пафосом выступил майор, гордо прославляя родной край.

– У тебя, когда отпуск? В сентябре, если не изменяет память?

– В сентябре. Только не пойму, товарищ майор, к чему

клоните?

– Две путёвки отвоевал, поедете с Татьяной.

– Куды, куды? – шутливо переспросил Виталий.

– На уральские пруды. Глухомань! – посмеялся Козырнов. – Сан-Чебаркуль не устраивает?

– Товарищ майор, так это ж вам путёвки выделили.

– На кой они мне. Вы молодые, вот и отдохнёте! Если не

согласен, отдам Сергею.

– Согласен! – не раздумывая, выкрикнул Виталий. – Лучше в

грязи в Чебаркуль, чем не князем в Сан-Франциско.

– Вот и славненько, – подытожил Иван Михайлович. – Прибрались бы. А то не кабинет, а «дискотека авария».

После работы Иван Михайлович решил заехать к Александру Рванченко по адресу, который отыскал Фёдор по секретным каналам. Проехав по улице Комсомольской, свернул на Молодогвардейцев, отыскал дом возле педагогического колледжа и остановился во дворе. По номеру квартиры вычислил подъезд, дверь которого была заперта на кодовый замок. Пришлось ждать.

Когда из подъезда вышла женщина, выносившая мусор, вошёл и на лифте поднялся на девятый этаж, но хозяина не было. Решил подождать, вернулся в машину. Включил радио. Прослушав несколько популярных песен, собрался было уезжать, как увидел, мужчину под тридцать, приехавшего к дому на «Жигулях».

Михалыч признал бывшего бойца своей роты.

– Сашок! – крикнул он из машины.

Тот оглянулся, машинально расстегнув замок на куртке, чтобы удобнее добраться до оружия. Приглядевшись, узнал комбата и пошёл навстречу. Походка, положение рук показались Козырнову осторожными, недоверчивыми.

– Батя? – удивляясь, обрадовался Александр и обнял. – Комбат! Какими судьбами. Как нашёл?

– Забыл, где служили? – ответил майор.

– Да разведка на всю жизнь! – гордо воспел Рвач и вспомнил, что именно его видел возле дома Стаса с сотрудниками милиции. Пригласил уважаемого гостя в дом, хотя смертельно устал после дальней дороги. Только что доставил товар по назначению. Переезд оказался удачным без приключений, но отнял много сил и нервов, а увидев командира, усталость исчезла, и искренне радовался встрече. Рвач постарался скорее завести старого друга в подъезд, опасаясь слежки. Товар что доставил, был настолько ценным, секретным, что Александр не исключал за собой негласного контроля со стороны Савелия Борисовича, и общение с милиционером грозило серьёзными последствиями.

«Нужно завтра же менять стойбище, – думал Рвач. – Если комбат узнал адрес, то могут пронюхать и другие».

Рвач накрыл стол. Они выпили.

– Чувствую, Иван Михайлович, не только повидаться пришёл? Рассказывай.

– Ты психолог, Александр.

– Работа такая – чувствовать ситуацию.

– Где работаешь, если не секрет?

– От тебя секретов нет. В банке одном, руковожу охраной, – доложил прапорщик, хотя там только числился.

Ему без того хватало работы. Выполняя задания Совы, постоянно мотался по командировкам, подобным той, которую только что завершил. Понимал, что Михалыч осведомлён его трудовой деятельностью и делает лишь вид, будто ничего не знает.

– Ты, комбат, по-моему, тоже не на пенсии прохлаждаешься?

– Правильно полагаешь. У меня от тебя тоже секретов нет. В

убойном отделе служу.

– Не навоевался?

– Не могу, Сашок, дома сидеть. Не тот человек, чтобы в

клумбах копаться.

– А в дерме лучше?

– Каждому своё, – вздохнул майор. – Ты тоже, сдаётся, не благотворительностью занимаешься.

– Ну, я молодой, где хорошо платят, там и работаю, – наполняя стаканы, усмехнулся Александр.

– Баркас с тобой работал? – Михалыч взглянул в его глаза.

Стало ясно, по какому поводу встреча.

– Нет больше друга, – ушёл от ответа Рвач. – Он ведь, как брат был. Давай помянем.

Выпили, не чокаясь. Молча, покурили. Козырнов не стал рассказывать Рвачу о случайной гибели Баркаса. Это была служебная тайна.

– Вот, что хотел узнать, – нарушил тишину майор. – Ищу

убийцу. Тебе случайно Бортникова и Масунов не знакомы?

Александр подёрнул плечом и глубоко затянулся, думая, что ответить. – Ольга – бывшая подруга Борьки. Ходил одно время к ней… но потом расстались. А вот Масунова… Такого не знаю, – соврал он. – А сама, что говорит по поводу убийства? – решил проверить Рвач, не сдались ли подопечные правосудию, не наделали ли за время отсутствия чего Александру не хотелось.

– Их пока не нашли, – сказал майор.

Рвач успокоился, услышав нужный ответ и не стал больше задавать вопросов, постарался сменить тему разговора. Не хотелось обманывать уважаемого человека.

А Михалыч забрасывал служебными вопросами: – Ты же в банке Мостового работаешь? И Баркас там числился.

Рвач усмехнулся: – Всё знаешь. Зачем темнил?

– Работа такая. Разве не ведаешь, какая репутация у Совы? Что у него руки по локоть в крови не знаешь, сынок? – разошёлся майор.

– Объяснил же, – на распев произнёс Александр. – Работаю, где платят, а не подают подачки нищенские. Репутация его мало колышет. Если считаешь, что Мостовой не чист перед законом,… почему на свободе? Можешь ответить? Если государство разрешает таким существовать, закрывает глаза… почему должен я-то задумываться о его делах?

– По-своему ты прав. Но поверь, возьму его за перья. А вы с Борькой не ту колею наездили. Уходи оттуда, сынок, уходи! Не на том берегу стоишь! Ты же за Родину кровь проливал, жизнью рисковал!..

– Да рисковал! – перебил Рвач. – А она же меня и по зубам!

Почему я здоровый, молодой мужик, должен принимать подачки, чтобы только не издохнуть с голоду, терпеть унижение, несправедливость. Больно смотреть, когда старики, всю жизнь отдавшие ей, стоят с протянутой рукой! Не хочу так же потом стоять на паперти. Родина сама предложила условие – кто сильнее тот и живёт. А я слабым себя не считаю! По жизни боец и своего места не хочу уступать! В этой стране никогда не давали простому люду человеческую жизнь, и кажется, не дадут. Здесь сейчас как на диком западе – кулак и деньги всё решают.

– Мы и должны доказать, что это не так! Что существует закон, перед которым все должны быть равны! Коль взялись строить правовое государство! Кто кроме нас это сделает? Ты пойми…

– Нет! Жить нужно сейчас, пока молодой. И мне по душе слова орла у классика – «…лучше один раз напиться живой крови, чем всю жизнь питаться мертвечиной…»

– Горький, кажется, писал, – вспомнил Михалыч.

– Да какая разница! Главное – полностью согласен с ним.

Иван Михайлович громко стукнул кулаком о стол. – А я стою и буду на стороне закона. А то, какие мы люди, если будем подчиняться звериным инстинктам! Как в джунглях! Кто кого сожрёт! Отнимать право на жизнь у того, кто слабее. Нет, это не по-человечески! Я этого не принимаю! И буду бороться до конца, пока меня хватит! – Возбуждённый патриотической речью, Козырнов гордо выпрямился и, закурив, взял за руку Александра.

– Давай, Сашок, ко мне. Мы же будем сила. Послужим

отечеству, присягу – же давали?

– Извини, Иван Михайлович. Правильный ты мужик. За это ценю и уважаю. Отечеству, присяге не изменял. Страна изменила. И давай, закроем тему, посидим просто, как боевые друзья.

– Всё мне хватит, – словно опомнившись, сказал майор, – и так две банки приговорили. Время позднее, надо ехать домой. Скажи напоследок, Стифа, этого отморозка, где искать?

Рвач резко посмотрел на друга. Он мог предполагать, где прячется Стифанов, владел информацией, что убил милиционера, но выдавать было не в его правилах.

– Не ведаю, – отведя глаза, ответил он.

– Не хочешь говорить? Вижу, – с досадой выдохнул майор. – Ну да ладно, сам найду.

Рвач проводил гостя до машины, не сомневаясь, что тот прекрасно доедет. Знал этого человека, как самого себя, и не однократно убеждался в его способности держаться на высоте.

13

Александр долго не мог заснуть. Обдумывал разговор с бывшим комбатом. Был полностью с ним согласен и жалел, что не встретил раньше. Это мучило и терзало сердце. Но время вернуть было невозможно. «Всё хватит! – приказал себе, – надо думать о завтрашнем дне. Что предпримет Сова, увидев целым и невредимым? С одной стороны должен быть благодарным за выполненную работу, с другой… кто знает. Ведь есть огрехи. Потеряны два человека. Но всякое бывает. О людских потерях Сова мало переживает, лишь бы удачным был исход организованного дела. Всё упирается в Наталью, как оценит её потерю. Конечно, может сообразить, что стал известен мне его замысел и думать, что пожелаю спросить за это. Но хитрый пёс легко переведёт стрелки на покойницу, заявит, мол, не знал её подлых намерений. Спорить с ним не стоит, тем более, предъявлять что-то. У него не выиграть».

Рвач владел счётом в банке Дубая. Переводил туда свои гонорары. Помогал друг, живущий там. Перекладывал на другие счета, имея за это комиссионные. Александр доверял Саиду, знал, не присвоит чужого. Имея не малую сумму, Рвач официально ничего не имел.

Под утро заснул. Два часа хватило, чтобы выспаться. Болела голова. И не от выпитого, а от последствия удара полученного в Петербурге. «Натальи рядом нет, а башка шумит. Не оставила ли во мне дурную энергию? Надо бы в церковь сходить, давно не был, – думал, одеваясь. – Срочно квартиру необходимо сменить, если Сова не прикончит. Не должен, – успокаивал себя, – по крайней мере, в ближайшее время. Знаю его. Укусит, когда это принесёт меньше хлопот. Всё, нужно ехать. Кровать сегодня поставлю по „фен-Шую“, болит же голова-то». С этими мыслями вышел из дому и поехал к Савелию Борисовичу.

Мостовой ликовал, встретил, чуть ли не обнимая, пригласил вечером отметить удачную сделку в «Русских пельменях»

«Да артист» – подумал Рвач. – Что же он про Наталью не спрашивает? Оставил на потом? Или вообще не хочет об этом говорить? Может самому начать?» – Извини Савелий Борисович, не смог Наташу уберечь, – Рвач прикинулся скорбящим.

Сова сквозь очки внимательно взглянул Александру в глаза. Покачал головой. Снял окуляры и, почёсывая дужкой висок, сказал

– Что поделаешь, в нашей работе без издержек не получается. Она звонила накануне гибели. Кстати, очень хорошо о тебе отзывалась. Красиво вырвал её из лап хулиганов! Как произошло несчастье?

Рвач устроился удобней в кресле и, потирая голову, спросил разрешения закурить. Сова подвинул к нему хьюмидор.

– Мы отсиживались в гостинице, – Рвач закурил свою сигарету и начал рассказывать придуманную историю. – Она заказала вино в номер. Оно оказалось отравленным. Я не успел попробовать, а она вот… Ничем не смог помочь. Скончалась быстро. Можно сказать мне жизнь спасла. – Рвач понимал, Сова не тот, чтобы верить и не полагать, что без участия Рвача здесь не обошлось.

«Хорошая была женщина, нужная. Неужели попутала бокалы? Какая неосторожность. Что это? Неудача или профессионализм, хитрость Рвача?» Мостовой вручил ему пакет с деньгами.

«Дорогой груз подкатил ему, – подумал Александр, – коль такую долю отстегнул. Немало наркоты видать доставил в этой рыбе? Задержи милиция в дороге, пожизненный срок точно бы себе обеспечил. Сколько же жизней испоганит этот порошок?»

Рвач ненавидел наркоманов. Не считал людьми, не понимал того кайфа, которого те жаждали получить, от которого становились никем. «Толи дело водка. Захотел, снял стресс. Похмелье прошло, снова человек».

Александр колесил по городу, проверяя, нет ли за ним шпионов. Приметил удобное местечко у церкви и припарковался. Набрал телефонный номер Совы: – Добрый день.

– Какой же добрый, если такую сумму высасываешь! – кричал в трубку Савелий Борисович.

– Для меня добрый. Надеюсь ту сумму получить, – играл на нервах шефа Рвач. – Он продиктовал банковские реквизиты и дал два дня на перевод, иначе найдёт другого покупателя.

– Какие гарантии, что вернёте бумаги, не оставив копий, – беспокоился Мостовой.

– Придётся поверить. Других гарантий дать не могу. До свидания.

Рвач вёл разговор вдалеке от автомобиля, понимая степень риска. Находясь у Совы, в его машину могли насовать разной аппаратуры, Сова умел это делать. Александр в этом ничуть не сомневался и старался быть предельно осторожным.

Ему предстояло навестить Ольгу и Стаса и вечером успеть в ресторан на празднование, якобы юбилея фирмы Савелия Борисовича. На самом же деле банкет давался в честь благополучного завершения крупной коммерческой сделки.

Перед поездкой в деревню заглянул в подземку на площади Коммуны. Там функционировала огромная сеть магазинов. Вспомнил про бабу Нюру и направился за подарками. Не любил пустословить и если уж пообещал чего-то кому, то обязательно старался держать слово. В переходе услышал гитару. Уличный артист вызывал интерес публики. Рвач присоединился к слушателям. Вспомнил ротную гитару, друзей, исполнявших такие же песни, и в душе всколыхнулось трепетное чувство к пролетевшей юности. Перебирая в памяти боевое прошлое, шептал слова близкие, понятные, о правде, чести, мужестве.

– Давай про баньку. Знаешь? – спросил Рвач гитариста.

Тот улыбкой и запел.

Прослушал песню, обнял гитариста. Сунул ему в карман сто долларовую купюру.

В Ключи ехал на другой машине. В гараже сменил девятку на шестёрку в целях безопасности. Мог позволить себе шикарную иномарку, но не хотел выделяться, предпочитал выглядеть, как простые граждане. В его работе это было выгодным вариантом. Логика проста. Если ездить строго по правилам, милиция не будет зря цепляться, да и бросить не жалко в случае экстраординарной ситуации.

Приехал в деревню почти в обед. Загнал транспорт под навес. Никто не встретил. В доме было тихо.

«Сбежали!» – первое, что пришло в голову.

Зашёл в дом, там тоже никого не было. Судя по предметам в комнатах: столу, кровати, вещам, разложенным на креслах и спинках стульев, можно было предположить, что гости совсем недавно тут хозяйничали. Рвач вышел на улицу, прошёл до огорода бабы Нюры. Та, как всегда обрадовалась и рассказала, что друзья его хорошо отдыхают, а в данный момент рыбачат на реке.

– Рыбачат? Прекрасно! – обрадовался он.

Не спеша побрёл к берегу. Дошёл до воды, заметил вдалеке лодку у другого берега возле камышей. Узнал пленников, махнул рукой. Его заметили. Стас налёг на вёсла, направил лодку к прежней стоянке. Рвач сел на большой камень у берега, закурил, ожидая рыбаков.

Масунов причалил в метре от валуна. Деловым видом заправского рыбака, привязал судёнышко за специально оборудованное приспособление: – Думали, забыл про нас. Хотели уже по домам разойтись, – сказал Рвачу, смотревшему на Ольгу. Та продолжала сидеть в лодке. – Телефоны отдай. Нужно жене позвонить.

– Они в машине, – ответил Рвач и подался к девушке,

протягивая руку. – Давай, красавица, помогу на берег сойти, – сказал, заигрывая.

Равнодушным взором Оля оценила его, но от помощи

не отказалась.

– Рано ещё по домам, – сказал Александр, – поживите ещё. И прошу на звонки телефонов не отвечать.

– Не кажется, что это уже перебор, – повысил голос Стас, сжимая кулаки.

– Перебор иногда бывает дороже, чем очко, – ответил тот, кладя вёсла на плечи. – Пошли домой.

– Скажи конкретно, что от нас хочешь! Денег? – требовал объяснений Масунов по дороге к усадьбе.

– Говорил тебе. Деньги не интересуют. Да и не будет у тебя, сколько мне надо.

– Тогда, какого чёрта?..

– Честно говоря, вы мне уже и не нужны. Просто волнуюсь за

вашу безопасность, – ответил Рвач.

Александр планировал через пару дней, как только Сова переведёт на счёт деньги, скрыться, покинуть страну. У него уже были готовы документы: паспорт, виза. Был забронирован билет. Считал себя уже свободным человеком. Мысленно был там, в Эмиратах. Потом мечтал перебраться в Канаду или Штаты. Но пока не решил куда конкретно.

Другой из его окружения, не задумываясь, ликвидировал бы ненужных свидетелей. Но он помнил слово, данное при первой встрече – не трогать, если выполнят его требования. Да и не таким был Александр, как те с кем был связан. Сам был готов погибнуть, защищая любого честного гражданина. Конечно, применял оружие в мирное время, но только, среди такого, же сброда, к которому в последнее время относил и себя. Вообще Рвач по натуре был далеко не злодеем. Почтенно относился к простым людям, даже часто помогал тем, кто нуждался в поддержке. Особенно уважал стариков. После встречи и разговора с комбатом в сознании разбушевался мозговой шторм против той жизни, по которой следовал от дурости своей. Мысли терпели бедствие. Хотелось скорее бежать от прошлого, забыть определённый отрезок времени, переписать судьбу заново. О физической расправе над заложниками даже и не помышлял, к тому – же симпатичны стали для него эти люди. Сам того не замечая, привязался к ним. А Ольга нравилась особенно.

– Коль не нужны, значит, свободны? – надоедал Стас уже во

дворе дома, вешая садок с уловом на гвоздь забора.

– Мне нет. Но нужны, другим. Вас желает отыскать Мостовой Савелий Борисович – Сова. Слыхал, наверное, о таком? – укладывая вёсла в сарае, говорил Александр.

Стас вдруг сообразил, в чём может таиться замысел этого человека, вспомнив про папку с документами его товарища. Наконец понял, что эти два друга были заодно. Но Бориса не стало, а этот продолжает вести игру и шантажирует кого-то важными бумагами.

– Значит, твоя затея заключалась в том, чтобы мы сыграли роль подсадной утки? Шантажируешь от нашего имени своих же бандитов погаными бумажками, которые были у Бориса! Они думают, что папка у нас и поэтому ищут? Какая подлость!

Этот демарш застал Рвача врасплох. Не ожидал услышать абсолютно верное суждение от человека, казавшегося, до сей поры, не просвещённым в истории: – Да ты, друг, много знаешь! Того чего не должен! Не глупо, выдавать себя?

Стас понял, что совершил ошибку, проговорился о том, чего не нужно было трепать, и этим подставил под удар и Ольгу.

– Да пошёл ты!.. – крикнул в гневе Масунов.

Рвачу это не понравилось.

– Слушай, дорогой! – приструнил он Стаса. – Во-первых, убавь звук в голосе! Во-вторых, забудь всё, что сейчас сказал, а я сделаю вид, что не слышал. Понял? Если узнают, что ты в курсе существования папки, с тебя шкуру снимут! Ты телефон потерял и ничего не знаешь! Для тебя этот вариант самый лучший, если окажешься в лапах Мостового! Поэтому твоя задача не попасться. Не осознаёшь, как они могут выбивать информацию! Даже если не знаешь ничего, сочинишь, когда будут бить и подпишешься под своим приговором. Только вот здоровья уже не будет, если вообще оставят в живых, в чём, простите, сомневаюсь. Выждать время – вот что для тебя сейчас главное, пока не поймут, что ты не при делах. Я постараюсь помочь. Но для этого нужно слушаться! Необходимо ещё какое-то время позагорать здесь.

– Это я рассказала про документы, – вступилась за Стаса

Ольга, – он вообще не причём.

– Всё касается и тебя Оля, – сказал Александр, назвав её имя с нежностью.

Ольга заметила тёплый оттенок в его словах и впервые за всё время посмотрела на него добрыми глазами. Поведение Александра изменило представление о нём. Нотка добродушия сыграла, и она видела перед собой уже не страшного бандита, а обычного сильного симпатичного парня, умеющего сопереживать и быть справедливым в поступках.

– Телефон верни, – повторил Стас.

Рвач забрал из машины оба телефона, вынул из них сим-карты и поставил новые, чистые, купленные у базарных торгашей.

Позвонив жене, Стас долго выслушивал нотации. Супруга грозилась всё бросить и вернуться. Чувствовала тревогу за мужа. Он пытался успокоить, отговорить от скоропалительного решения, но дипломатические уловки были бесполезными. Женское сердце обмануть было невозможно.

Рвач подсел к Масунову в беседке, понимая его озабоченность, слышав краем уха разговор с Светланой.

– Какие-то проблемы? – спросил безобидно.

– Тебя не касается, – грубо ответил Стас.

– Вот о чём хочу спросить, – решил корректно подойти к

интересующему вопросу Рвач. – Зачем девчонке голову морочишь? У тебя же есть жена. Или такой современный?

– Да есть жена! И я люблю её! А с Ольгой случайно встретились в тот злополучный день, когда твой друг заявился… – Стас вытащил сигарету и закурил.

– Не мог её одну оставить в беде. У нас дружеские отношения, не более. Это хотел услышать?

– Так у вас с ней ничего?.. – у Рвача заблестели глаза.

– Нет.

Александр повеселел, но всё равно не мог поверить, как можно было жить столько времени в одном доме с красоткой и ничего…

Стас заметил весёлую реакцию бандита и, глядя в глаза, предупредил: – Сильно глаза-то не пяль на неё. Девочка не для тебя.

Она хороший человек, ты ей в подмётки не годишься. Только жизнь поломаешь, больше ничего. Не позволю играть с ней. Вижу, как поглядываешь.

– Не скажи, – съехидничал Рвач, – тебе никогда не снилось, что могу ей дать.

– Я предупредил, – угрожающе сказал Стас, будто не он, а Рвач был у него в плену.

Рванченко рассмеялся: – Вызовешь на дуэль?

– Если надо, вызову! – сурово ответил Масунов.

– С удовольствием умру за такую прелесть, – улыбнулся Рвач и пошёл готовиться к отъезду. Ему хотелось отдохнуть, попариться в бане, но не принять приглашение Совы на банкет не мог.