Текст книги "Распутье"

Рвачу приходилось бывать на той даче. Туз проводил на ней тайные мероприятия. Кто попадал туда не по доброй воле редко выходил живым.

Дом находился на бугре возле лесной зоны, на окраине села, вдали от жилого сектора, недалеко от реки. Территория охранялась. В доме имелся запасной выход. Рвач знал об этом.

«Только бы не опоздать, – переживал он. – Охранников там человека три не больше. Живы ли Стас с супругой? Если шеф в отъезде, без него не станут допрашивать, ведь дело касается лично Савелия Борисовича. Меня ищут, значит, открыто являться туда нельзя».

Рвач добавил скорость. В ночное время подъезжать было опасно. Дорога хорошо просматривалась, и любой транспорт, сверкнувший фарами, становился контролируемым объектом, и наблюдение за ним велось уже с особой ответственностью.

Рвач проезжал однажды в особняк через поле, мимо лесопосадки и решил воспользоваться прежним опытом. Отыскал путь, обрекая машину попасть в грязевую яму. Отключил фары, пользовался ночным биноклем. Удачно проехал до реки, остановился, проверил оружие. Через заросли кустарников пробрался к забору. Забор был кирпичный, высокий, пришлось искать подставку, чтобы дотянуться до металлических штырей, окаймляющих верх. Нашёл кусок бревна, не без труда преодолел препятствие. Казалось, во дворе никого не было. Обошёл дом кругом, заглядывая в окна. В одной из комнат сквозь щель между занавесок увидел, играющих в нарды охранников.

«Но где третий? – задумался. – Ведь всегда было трое».

Обследовал двор. Ошибаться было нельзя. Возле гаража под навесом услышал шорох. Прислушался. Шум повторился. Рвач догадался, что на скамье в беседке кто-то лежит. И действительно уличный охранник, спал, ворочаясь на скрипучей лежанке. Пришлось ударить не добросовестного наблюдателя точным движением руки и связать ремнём. Вернулся к дому.

«Где же Стас? Может, зря тут лазаю»? – Набрался наглости и постучал в окно.

– Замёрз?! – послышался голос, идущего к двери. – Сейчас сменю.

Только тот открыл, Рвач нанёс нокаутирующий удар. Напарник высунулся из комнаты, услышав шум, и признал Александра.

– Рвач?! – крикнул он. – Живой ещё?! – Схватился за оружие.

Но Александр опередил, уложил охранника одним выстрелом.

В доме больше никого не было. Вспомнив про подвал, отодвинул стол, стоявший посередине комнаты, закатал ковёр, открыл за кольцо люк подпола.

– Стас! – впервые позвал его по имени.

– Здесь мы, – кровавыми губами, тихо произнёс тот.

Спустившись по деревянной лестнице в темноту, Александр включил свет. На сундуке, спиной к спине сидел Стас с женой. Руки и ноги были связаны, на лице Стаса виднелись побои. Рвач вытащил нож и освободил пленников от пут. Жена не плакала, не паниковала, вела себя спокойно, так же, как и муж, и Александр мысленно оценил мужество женщины.

– Давно сидите?

– С утра, – сказал Масунов, растирая заплывшие от верёвок

руки. – Есть закурить?

– В машине, – ответил Рвач, удивляясь его спокойствию.

– Как нашёл?

– Потом расскажу. Идти сможете?

– Да, – за двоих ответила Светлана.

Выбрались наверх. Стас увидел в коридоре лежавшего бандита, того от которого пострадало лицо и оградил жену от зрелища, закрыв комнатную дверь.

– Пройдёмте, – сказал Александр, отвлекая внимание Светланы от действия мужа. Он провёл супругов по лестнице в цокольный этаж.

Светлана и Стас недоверчиво переглянулись.

– Давайте, давайте, не бойтесь, там выход, – руководил побегом Рвач.

Они оказались в просторном подвальном помещении, отделанном декоративным камнем. Рвач покрутил на железной двери колесо против часовой стрелки и потянул на себя. Мощный притвор легко открылся, не издав ни звука.

– Включи свет, – показал Александр пистолетом на стену, возле которой находился Стас.

Тот нажал на выключатель. Темень, царившая за мощной

металлической дверью, рассеялась от вспыхнувших ламп.

Это был туннель, ведущий к реке, длинный метров пятьдесят. Его оборудовали ещё в советское время при строительстве дома. Руководил работами друг главы района, работавший при администрации завхозом. Построили особняк скоро и надёжно. В него съезжались партийные люди особого ранга, чтобы отдохнуть от жён, выпить, развлечься с молодыми шалуньями. Туннель сделали секретно под видом прокладки коммуникаций. Вырыли от дома до берега реки глубокую траншею, обложили плитами, предназначавшимися для строительства теплотрассы в городе, перекрыли и надёжно заровняли бульдозером. Сверху насадили деревья, кустарник. Через год это место заросло зеленью и не стало видно следов от земляных работ. Подземный ход изнутри отделали плиткой, пол выложили мрамором и застелили пробковым покрытием. Отдых руководящих работников тщательно скрывался от глаз местного жителя. Значительная часть берега была огорожена высоким забором и охранялась милицейским нарядом. Разгулявшиеся слуги народа порой нагишом выходили по тайному коридору к реке на мостик, возле которого всегда стоял катер.

Прошли годы, и особнячок стал принадлежать Савелию Борисовичу. Сохранилась в нём и та традиция, заложенная высоким начальством и, как раньше проходили вечеринки, попойки, только уже под руководством нового хозяина. Тут же творились и преступные дела.

Рвач вывел Стаса и Светлану к берегу, где стояла машина.

– Не хлопайте дверьми. Ночью далеко разносится шум, – предупредил Александр.

Завёл мотор и в полной темноте, не включая фар, машина выбралась на дорогу. Проехав километра два, включили свет.

– Спрашивали о чём-то? – взглянул на Стаса Александр.

– Нет. Главный среди них велел держать до утра. Сказал, что должен подъехать какой-то авторитет, желающий лично говорить.

– А лицо разбито?

– Дал по физиономии одному подонку. Жену оскорбил.

– Круто, – улыбнулся Рвач. – Мужик… с характером.

– Разве ещё не понял? – горделиво ответил Стас.

Рвач замолчал.

Тот другой, о ком заикнулся Стас, был ни кто иной, как Савелий Борисович. После сделки с вымогателем он старался не распространяться о постигшей неудаче и держал от всех в тайне секрет чёрной папки. Даже Тузу не предоставлял правдивой информации об этом. Сова лично, без свидетелей желал допросить Стаса.

Но Евгений Иосифович был человеком, одарённым в сфере интриг и давно знал про бумаги, которые Савелий Борисович выкупил у шантажиста и за какую сумму, да и весь компромат давно хранился у него откопированный в личном сейфе.

Ползун не соврал, Совы в городе действительно не было, иначе бы Стасу пришлось худо. Толком ничего не зная, кроме того, что существует какая-то злополучная папка, он вряд ли смог в беседе с Совой доказать непричастность в загадочной игре.

– Повезло вам, – сказал Рвач Масунову, – представив

несостоявшийся разговор с шефом.

– Зато им не повезло, – с ухмылкой ответил Стас.

18

Рвач привёз чету Масуновых прямиком в деревню. Было уже за полночь. Александру пришлось стучать в окно. Ольга спала, поэтому долго не открывала. Увидев Стаса, она хотела броситься к нему, но позади него стояла Светлана.

– Что случилось? – испугалась она, видя разбитое лицо обожаемого мужчины.

– Выходит, мы жизнью обязаны хозяину дома, – Стас

кивнул в сторону Рвача. – Выручил нас.

Оля закрыла глаза руками.

– Располагайтесь как удобно, – услышав благодарность, сказал Рвач. – Обоснуюсь в бане. – Прошёл к холодильнику, взял бутылку столичной, кругляк колбасы, батон, и вышел, не взглянув на Ольгу.

Светлана чувствовала себя не уютно. С укором поглядывала на мужа. Стас пребывал в растерянности, не мог найти выхода из создавшейся молчаливой паузы. Ходил по комнатам, поглядывал в окна. Возле зеркала задержался и будто опомнившись, пошёл на кухню к рукомойнику и долго отмывал засохшую кровь. Оля не находила о чём говорить в присутствии жены Стаса.

«Да понимаю его, – обдумывала жена Света недавнее положение мужа. – Она красива молода. Да бог с ним, если что-то и было! Он же мужик, а не монах. Что теперь, скандал устраивать? Пусть будет как есть».

Умываясь, Стас догадывался, о чём думает жена. «Не буду ничего говорить! Оправдываться, значит считать себя виноватым. В конце концов, умная женщина, чтобы устраивать сцены».

Ольга вдруг засуетилась, стала накрывать на стол. Холодильник был полон продуктов, напитков, хозяин наполнил ещё в прошлый приезд. Вина не оказалось, выставила водку.

– Поешьте, – предложила Масуновым.

Те послушно сели за стол. Разговора не получалось, шла лишь переброска отдельными фразами. Стас налил в рюмки и предложил жене, та не отказалась, решила снять накопившееся эмоциональное напряжение, беспокоившее душу. Оля не села с ними, стояла у окна и смотрела в темноту, волнительно придумывая способы разрядки энергетического потенциала, набирающего силу, от молчаливого невидимого натиска Светланы. Ей казалось, что токи неопределённости, витающие в их тесном кругу, расплавят нити накала ламп или подожгут дом, не найдя спасительного громоотвода. Чувствовала состояние Светы, и было неловко находиться в обществе супружеской пары.

– Оля, а ты что сторонишься? – позвала Светлана, лукаво

скрывая, кипевшие амбиции. – Садись с нами, поговорим.

Ольга отказывалась, ссылаясь на диету, но, не обнаружив в поведении жены Стаса видимой ревности и претензий, села с краю, составив компанию.

Кушали неторопливо. Речь каждого ограничивалась небольшой фразой и, по сути, была ни о чём. Потом перешли на погоду, вспомнили климатические пояса, после досталось политикам и дальше пошло и поехало… Спиртное успокоило, кажется, всех. Настроение улучшилось, разговор заладился и постепенно перешёл в дружескую непринуждённую беседу. Света говорила с соперницей, как с подругой, не затрагивая проблем минувшего дня. Стас повеселел, нравилась мирная обстановка, с удовольствием слушал женскую трескотню, иногда встревал в разговор.

– Где ляжем? – спросила Света после длительной ночной посиделки.

– А вот, укладывайтесь на койку, – Ольга незаметно вытащила и спрятала из-под подушки трусики.

Светлана боковым зрением подглядела хитрый манёвр новой знакомой и даже хмыкнула, но не стала заострять внимание, тем более выговаривать предположительные обвинения мужу. Это было не в её характере.

– Я в другой комнате лягу… Нет, пойду в беседку. Люблю на

улице спать. Ещё тепло. У бабушки раньше всё лето на соломе спала, – суетливо и быстро сказала Ольга. Напялила, висевший в прихожей тулуп, сгребла в охапку одеяло с подушкой и, пожелав спокойной ночи, выскочила из дома. Было больно и обидно смотреть на то, что Стас теперь с другой женщиной там, в избе, а она на улице, одна должна проводить совсем не тёплую, летнюю ночь.

«Ну что ты хочешь? – успокаивала себя. – Она жена. А я кто? Придумала в детстве… Он для меня лишь кумир, которому поклоняюсь, как фанатик, не требуя ни любви, ни ласк, ни уважения. Да нравится, люблю, но женат, предан любимой, детям, и я не должна быть преградой, не вправе разрушать то, чем живёт, дышит. Пусть будет счастлив, буду только рада. Не суждено быть его женщиной, не надо об этом и мечтать».

В беседке на лавке, покрытой тулупом, Ольга укуталась в одеяло, собралась заснуть, но сон пропал. Она окинула взором звёздное небо, стараясь узнать знакомые созвездия, вспоминая школьную программу по астрономии. Помнила только большую и малую медведицу и как отыскать северную полярную звезду. Закрыла глаза. Со стороны бани послышались шаги и приближались в сторону беседки. Она высунулась из-под одеяла, насторожилась. Ночной гость подошёл ближе, издал бурную струю, стекающую под беседку, журчащую, казалось, под ухом.

«Вот козёл! Хоть бы на голову не попал, – беспокоилась Ольга, понимая, что это был Рвач, вышедший из бани. – Нашёл же место? Трудно до туалета дойти? Все мужики какие-то шизонутые! Кот блудливый! Где захотел, там и пакостит», – в мыслях ругалась она.

Александр в это время поливал из ковша тонкой струйкой посаженный ещё в том году черенок декоративной розы, который подморозило зимой, и он пытался всё-таки оживить его. Рвач не так часто бывал в доме и каждый раз, когда это удавалось, вспоминал про теплолюбивое растение. Закончив дело, «мичуринец» подошёл к бочке с водой и начал плескаться, окунаясь головой. После водной процедуры перешёл на растирание полотенцем атлетически накаченного тела.

«Что у него банный день сегодня? – продолжала ворчать Ольга, стараясь не ворочаться, чтобы не выдать себя. – Да! Он же бутылку водки с собой унёс! Теперь понятно! Выкушал один и не соображает ничего, – решила она, натягивая на голову одеяло. – Нагадит ещё на меня, и не заметит. Надо как-то подать знак, что не один здесь. Пусть скромнее будет».

Она повернулась, скрипнув лежанкой, и кашлянула. Рвач услышал. Через мгновение ощутила возню у ног. Привстала и увидела, сидевшего рядом Александра.

– Извините миссис. Нарушил ваш ангельский сон? – сказал он. И был совсем не пьяный, как подумала Ольга.

– Мисс, – поправила она. – Прошу не путать. Ты не разбудил,

но нарушил моё скромное одиночество.

– Почему здесь? Поскандалила, или решила не мешать

другу сладострастной ночи? – усмехнулся Рвач.

– Не то и не другое. Просто хочу побыть одна. Тебе то, что не

спится?

– Жарко стало в бане, решил проветриться. Не замёрзла

тут? Уже прохладно ночами.

– Нет! Здесь хорошо! Смотрю на небо, звёзды сияют, ручьи

повсюду журчат, воздух свежий. Дышится легко! – иронично сказала девушка.

Александру стало неловко. Понял намёк Ольги, относительно ручейка и неправильное воображение. Но не собирался акцентировать этот момент, тем более не хотел отговариваться, что-то доказывать, ведь двор принадлежит ему и он волен поступать тут, как вздумается.

– У тебя закурить есть? – спросила она, чувствуя, что

поставила хозяина усадьбы в неловкое положение. И чтобы как-то сгладить, ощущавшую за собой вину и не заставлять краснеть мужчину, пошла на отвлекающий манёвр.

– Есть в машине. Сейчас принесу, – обрадовался Александр

сменившейся теме разговора.

«Надо же? – посмеялась Ольга, когда тот удалился. – Бандит у меня на побегушках? Ишь как поскакал!»

Она сильнее укуталась в одеяло. «В нем, по-моему, осталось что-то благородное, человеческое. Не стал бы отморозок спасать Стаса, и нам помогать. Хотя сам – же и загнал в западню! А может и правда влюбился? Вон что плёл тогда! Поедем со мной, не будешь ни в чём нуждаться.… Ну почему везёт только на бандитов? Сначала Борис прилип! Теперь этот козлища клеится, как банный лист!.. Или сейчас все принцы такие? Зря мечтаю! Их просто нет!».

Она поднялась, свесив ноги. «Но чувствую, есть у него душа. Да и сам хорош, сильный, мужественный. Почему не живётся нормальной жизнью?»

Александр скоро вернулся, предложив сигарету. Всегда в машине держал запас дорогих импортных, хотя сам больше предпочитал папиросы.

– Может, ко мне на огонёк зайдёшь? Выпьем! – спросил он, не

надеясь услышать утвердительного ответа.

– А что, пожалуй, не откажусь, – с ухмылкой ответила она. —

Всё равно спать не хочется, да и озябла, честно говоря.

Встала с места и в тапочках на пять размеров больше, в рубашке, очевидно, принадлежавшей Александру, накрывшись одеялом, пошаркала до бани. Рвач подобрал лежащий на лавке тулуп, подушку и поплёлся за ней.

В предбаннике было светло и сухо, горела лампа, моечный отсек с парилкой плотно закрыты. Комната для отдыха обставленная деревянным столом и широкими лавками дарила тепло, уют, позволяла отдыхать в ней многочисленной компании. Стены, пол и потолок красовались чистым строганным деревом, пахло берёзовым веником. Ольга удобно села на широкую лавку, застеленную тулупом, подложив, под спину подушку, прижавшись, к тёплой бревенчатой стене. Рвач сел напротив, пододвинув стол. На газете лежала нарезанная колбаса и батон. Тут же стояла, откупоренная, но не тронутая бутылка.

– Вот, – указал на сервировку Рвач, – только стакан один.

– Что ж будем пить из одного, – согласилась Ольга и пошутила: – Думаю, ты не заразный? Глистов у тебя нет?

Александр улыбнулся. Налил полстакана и подал.

– За что будем пить? – спросила она, одёрнув рубашку,

заметив, как Рвач косит глаза на ноги.

– Давай за знакомство, ведь с тобой ещё не знакомились по-настоящему.

– Давай, – смело согласилась Ольга и, выпив до дна, замахала

ладонями возле губ.

Рвач подал бутерброд. Сам налил и тоже выпил.

– Саша – это настоящее имя? Или только для нас? – спросила Ольга, почувствовав хмельной прилив в голове.

– Да. Так зовут. Зачем скрывать?

– Слышала, у вас там, в ходу клички разные как у собак. О, – вспомнив, вскрикнула она. – Погоняла!

– Не хочу об этом говорить, да и зачем тебе… Ты должна думать о другом.

– О чем, например?

– О любви! Ты красивая, хорошая девушка…

– С чего взял, что хорошая?

– На лице написано.

– Где написано? Что-то не вижу?

– Ну не придирайся к словам, Оля. Чувствую, вижу людей. И

ты мне очень нравишься.

– Уже говорил об этом. Повторяешься. Больше ничего

придумать не можешь? – Она замолчала. В голове шумел хмель, но мысли были ясными. «Точно влюбился, и вообще изменился в общении, нежности стал говорить. У самого, наверное, девок – пруд пруди?» Она отвлеклась на время, задумалась и не слышала о чём Рвач говорит.

– Оля! – услышала она, очнувшись. – Давно Стаса знаешь?

– С детства. А встретилась недавно, случайно. С этого и началось. Просто пригласила его на чай, ну не пригласила, затянула… Он не хотел идти. А тут вы с Борькой ворвались в нашу жизнь… – Ольга стукнула кулаком по столу, выражая негодование – Налей ёщё! – осмелела она. – Вот сейчас напьюсь, разбуянюсь и наколочу тебя… – сделав паузу, добавила: – не бойся, слабаков моральных не обижаю.

Рвач улыбался. Было весело наблюдать за её наивностью. Он плеснул водки в стакан, она выпила, но уже не передёрнулась, как раньше, а деловым видом занюхала хлебом.

– Почему убежали тогда, если не виноваты?

– Так увидели тебя в окно, испугались. Откуда было знать, убьёшь или нет. А что, не тронул бы?

– Разобрался бы и не тронул. Нашлёпал бы тебе по

заднице, – сказал Александр, шутя.

– Это за что – по заднице? Меня? – заплетая язык,

спрашивала Ольга, не понимая шутки.

– За то, чтобы не знакомилась с женатыми мужиками, – и

пальцем задел её по носу.

– Я его с детства люблю, но он не замечает. Он мой кумир с тех пор, когда ещё была вот такая! – она показала размер вровень со столом.

– Правильно не замечает. Значит, порядочный человек.

У него есть жена, вот с ней и пусть живёт. Ты его слепила, выдумала. Не будь Пигмалионом, живи нормальной жизнью. Ты не для него.

– А для кого?

– Для меня! – нагло ответил Рвач и погладил её волосы.

Ольга не протестовала, удивлённые бирюзовые глаза, доверчиво сверкнули добротой и нежностью. Водка расслабила, хотелось плакать. Глядела на недавнего врага, стараясь заметить хоть чуточку лукавства, но не могла придраться к добродушному, светящемуся искренностью взгляду. Он казался совсем не бандитом, как привыкла воспринимать, а нормальным парнем, проявлявшим неподдельный интерес. Ольге стало жарко, откинула одеяло: – Расскажи о себе.

– Боюсь, будет не интересно, – ответил Александр, но

глубоко вздохнув, стал рассказывать: – Родителей не помню, малолетние годы провёл в детдоме, особенно и рассказывать нечего, обычная бедная жизнь ребёнка, не знавшая ни ласки, ни теплоты, ни заботы родных. Всё детство по расписанию. Всё общее, всё чужое. Дяди, тёти, которым было до лампочки, что из тебя выйдет. Потом Армия… тоже по утверждённому распорядку. Затем, школа прапорщиков, Афганистан, Ангола, Приднестровье, ну и другое…

– Так ты воевал?

– Да пришлось.

– Трудно там было?

– На войне всегда трудно, – сказал Александр, – особенно, когда хоронишь друзей. Война не щадит. Никому не желаю увидеть её воочию. Есть у меня родной человек, но почти не общаемся сейчас. Да ещё вот баба Нюра, как родная. Больше никого нет. – Он помолчал и добавил: – А сейчас ты появилась.

«Вот нахал! – мысленно возмутилась Ольга. – Уже меня к себе, прикарманил. Я не давала повода так думать».

Она слушала скупые рассказы, стараясь понять душу беспризорника в прошлом, а может и в настоящем тоже. Ольге стало жалко его.

– А ты убивал? – неожиданно спросила она.

Рвач подернул головой, будто ответ на вопрос неприятен и сложный, но попытался ответить: – Только врагов, которые старались убить меня. Слабых, беззащитных не трогал. Давай не будем об этом говорить. Знаю, что ещё хочешь спросить. Почему с теми, кто вне закона? Отвечаю. Это жизнь, а в жизни каждый совершает ошибку. Не делает ошибок лишь тот, кто не живёт. Только сейчас понял, что совершил по глупости и хочу исправить.… Хотя утерянное не вернуть, но решил начать жизнь заново. Только не здесь… Как говорили в далёкие времена – «Дум спиро, сперо».

Ольга перебила его. – Правильно говоришь, надеяться всегда надо.

Александр заметно взбодрился и кивнул, подтверждая решение встать на правильный путь. – Увидев тебя, всё внутри перевернулось. Ты даришь надежду, на счастье. Не хочу больше существовать! Надоело! Бессмысленна жизнь, когда нет рядом близкого, за которого пожертвовал бы всем сердцем. Взять, например, Стаса. У него семья, дети. За них он и в огонь и в воду.… Вообще хороший мужик. Таких уважаю.

Ольга подтвердила молчаливой улыбкой. – Скажи, что, по-твоему, счастье?

– Каждый по-своему счастлив, – не задумываясь, ответил

Рвач. – Для кого-то, это бутылка на столе. Для другого – дорогой автомобиль под задницей. Для кого-то – одиночество – счастье. А для меня лично – иметь рядом любимого человека, работу, увлекающую с головой. Жить с интересом, творить добро, радоваться, наслаждаться плодами деятельности. Счастье – заниматься тем, чем хочешь, к чему лежит душа. Многие прикованы к ненавистным делам и вынуждены выполнять по причине банальной меркантильности. Выучившись, работают не по специальности, а где богаче заработок. И это их несчастье. Жизнь коротка, любой стремится добыть глоток своего счастья, любым способом, переступая иногда законы, общепринятые человеческие нормы. У каждого своё счастье и каждый хочет при жизни его попробовать!

– Ты читаешь мысли, также думаю, – призналась Ольга.

– Потому, что пьём из одного стакана, – улыбнулся Рвач.

Ольге стало легче, узнав, что Александр вовсе не отпетый разбойник, и в его груди, оказывается, благородное сердце и голова работает правильно.

– Выпьем ещё? – предложил Рвач. – Узнаем до конца наши с тобой мысли?

– Нет, хватит, уже пьяная. Пей сам, пойду спать.

Ольга встала и прихватила с лавки тулуп.

– Ложись здесь. Я постелю. На улице прохладно.

– Как здесь? С тобой? Ни за что! – пробубнила она.

Ольга взвалила тулуп на плечо, от тяжести её потянуло в сторону. Александр подхватил, чтобы не ударилась о лавку.

– Спи в бане, – повторил, – я пойду на улицу, – взял её за талию.

Тулуп свалился на пол. Оля положила руки Александру на плечи, желая оттолкнуться, но он прижал красавицу к груди и коснулся губами губ. Девушка застыла в оцепенении и не сопротивлялась. Александр страстно целовал. Она охватила руками шею любовника и с удовольствием принимала горячие ласки. Рвач медленно снял с Ольги рубашку, потянув за полы кверху, та подняла руки, давая возможность освободиться от неё. Вскоре стояла перед ним, как перед художником, собиравшимся запечатлеть прелести женственного тела, завораживая возбуждённого мужчину наготой. Он взял её на руки и уложил, на кучерявое овчинное ложе… Стрелы Амура беспощадно пронзали сердца, дарив нежные, неповторимые милования.

Было утро. Рвач открыл глаза и продолжал лежать, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить, отдыхающую на плече Ольгу. Она спала сладко, как невинный ребёнок, и Александр был горд, признателен ей, позволившей, охранять её безмятежный сон.

Ольга проснулась. Подняв голову, нежно провела ладонью по его щеке, взглянула в глаза. Никогда ей не было так хорошо, как сейчас. Она ощутила себя любимой, желанной в объятии сильного мужчины.

– Не спишь? – прошептала. – Руку не отлежала?

– Нет. Поспи, ещё рано, – он поцеловал.

– Я, правда, нравлюсь? – спросила, прижавшись.

– Я тебя люблю, – ответил Александр.

Она поглаживала его плечи, отвечая на поцелуи.

– Вот оказывается, какой мой принц? – говорила она. —

Не бросишь меня? Хочу вот так, до конца, на всю жизнь.

– Клянусь! Буду любить до последнего дыхания, – шептал он.

Рвач услышал шаги возле бани, и хотя дверь была открыта, никто не входил. Они оделись. Александр вышел и увидел Стаса, бродившего по саду.

– Приятного утра, – добродушно и весело сказал ему.

Стас промолчал, делая вид, будто не слышит. Рвач начал умываться из бочки. Масунов не выдержал и подошёл.

– Как устроились? – улыбнувшись, интересовался Александр.

Но Стас вместо ответа схватил его за грудки. Рвач сделал тоже самое. Ничего не говоря, Масунов начал трясти его и пытался ударить, но Рвач перехватил руку и взялся за агрессора так, что тот не мог освободиться и нанести удары. Некоторое время, молча, толкались. Трещали рубахи.

– Я предупреждал, чтобы не трогал Ольгу, – напомнил Стас. – Зачем ломаешь девчонке жизнь? Девок мало? Завтра тебя посадят или убьют, что она будет делать? Оля наивный, доверчивый ребёнок! Верит в добро, в хороших людей. Надеется найти своего принца. А ты? Что можешь дать? Обман, ложь? Она не переживёт обмана! Отстань, прошу, будь мужиком. Или убью тебя!

Они продолжали напряжённую борьбу, вцепившись мёртвой хваткой. Никто не желал уступать. Рвач не предпринимал особых усилий в завоевании первенства, просто сдерживал атаки разошедшегося не на шутку Стаса.

– Ничего плохого ей не желаю, – старался убедить Масунова Рвач. – Люблю, если хочешь знать и сделаю всё, что она пожелает.

Но Стас не хотел понимать и слушать откровения Александра и продолжал натиск.

– Парни! Ну, хватит! Что как бараны сцепились? – услышали «рыцари» за спиной женский голос.

Бойцы перестали толкаться, но не разошлись. Перед ними стояла Ольга: – Стас! – сказала она уверенно и чётко. – Не делай глупости! Я люблю его.

Услышав это, Масунов отпустил разодранную рубаху Рвача и взглянул в её глаза. Они не лгали, он прекрасно видел. – Извини, – виновато сказал и ушёл за ограду.

Оля прижалась к Александру. В сад вышла Света и, увидев, обнимающихся, вернулась в дом.

– Помирись со Стасом, – попросила Ольга. – Мы должны быть друзьями. Он хороший…