Текст книги "Избранные труды"

Декретом ВЦИК от 15 апреля 1919 г. «О лагерях принудительных работ»[231]231
  СУ РСФСР. 1919. № 12. Ст. 124.


[Закрыть] были учреждены особые места лишения свободы. В лагеря направляли те категории лиц, относительно которых состоялись постановления отделов Управления Чрезвычайных Комиссий Революционных Трибуналов, Народных судов и других советских органов, которым предоставлено это право декретами и распоряжениями. Направление в лагерь было возможно и без судебного приговора.

Опустим промежуточные этапы создания системы исправитель но-трудовых лагерей. В конце двадцатых годов с массовой коллективизацией сельского хозяйства и ликвидацией кулачества возникла острая необходимость в кардинальном увеличении числа мест лишения свободы, что было сделано за счет создания широкой сети исправительно-трудовых лагерей на основе «Положения об исправительно-трудовых лагерях», утвержденного Постановлением СНК СССР от 7 апреля 1930 г.[232]232
  СЗ СССР. 1930. № 22. Ст. 248.


[Закрыть]

Отражая каноны прогрессивной системы исполнения лишения свободы с учетом социально-политической ориентации государства, ст. 14 Положения устанавливала деление заключенных на три категории в зависимости от их социального положения и характера совершенного преступления.

К первой категории относились заключенные из трудящихся (рабочие, крестьяне и служащие), пользовавшиеся до осуждения избирательным правом, осужденные впервые на срок от 3 до 5 лет лишения свободы за некорыстные преступления.

Ко второй категории относились те же заключенные, но осужденные к лишению свободы на срок свыше 5 лет.

В третью категорию входили все нетрудовые элементы и лица, осужденные за контрреволюционные преступления (ст. 15).

В лагерях устанавливались три вида режима: первоначальный, облегченный и льготный (ст. 16).

Заключенные первой категории использовались на общих работах, проживали в пределах лагеря в специальных помещениях, которые они не могли покидать.

Заключенные, находящиеся на облегченном режиме, могли работать в учреждениях, на предприятиях и промыслах, проживая в общежитиях, прикрепленных к предприятиям, имели право выхода из общежития.

Заключенные на лагерном режиме помимо прав, установленных на облегченном режиме, имели право выхода за территорию лагеря и могли заниматься административно-хозяйственной деятельностью.

Ко всем заключенным, поступившим в лагерь, применялся первоначальный режим в течение следующих сроков: к заключенным первой категории – не менее 6 месяцев, к заключенным второй категории – не менее года, к заключенным третьей категории – не менее трех лет.

В числе дисциплинарных взысканий предусматривались: изменение режима, перевод на штрафные работы на срок до шести месяцев и перевод в штрафные лагеря с очень строгими режимными правилами.

Переводы из одного вида режима в другой как в сторону смягчения, так и в сторону ужесточения карательного воздействия наказания – суть прогрессивной системы исполнения лишения свободы в соответствии с Положением о лагерях.

В ст. 42 Положения о лагерях регламентированы два вида условно-досрочного освобождения от наказания: с поселением на неотбытую часть срока лишения свободы или в районе лагеря, или без такого поселения. В первом случае фактически предусматривалась замена лишения свободы другим, более мягким наказанием – поселением в определенной местности. Такая замена являлась элементом прогрессивной системы исполнения наказания. Как уже отмечалось раньше, суть прогрессивной системы заключается в изменении условий исполнения наказания. Такое изменение может быть выражено и при замене одного наказания другим наказанием. Что же касается классического условно-досрочного освобождения от наказания, то оно прекращает исполнение наказания и поэтому не относится к прогрессивной системе исполнения наказания.

Условно-досрочное освобождение из лагеря применялось к лицам, «обнаруживающим исправление», если они до осуждения пользовались избирательным правом. Вопрос о минимальной части срока наказания, после отбытия которой возможно условно-досрочное освобождение исправившегося заключенного, в Положении не решен. Его решение было предоставлено усмотрению администрации лагеря. Не определены в Положении и требования, предъявляемые к условно-досрочному освобождаемому в течение испытательного срока нахождения в поселении. И решение этого вопроса было отдано на откуп администрации.

Перевод на поселение был возможен и после отбытия наказания в лагере. Срок такого поселения вблизи лагеря назначался определением начальника лагеря (ст. 43). Начальник лагеря наделялся некоторыми полномочиями, которые могут иметь только судьи. Продление срока лишения свободы поселением являлось продолжением исполнения наказания, т. е. элементом прогрессивной системы исполнения наказания. Необоснованность продления срока одного наказания другим, не определенным судом в качестве дополнительного наказания, очевидна.

Рассматриваемый вид условно-досрочного освобождения от лишения свободы применялся только в системе исправительно-трудовых лагерей. В лагеря направлялись лица, осужденные судами к лишению свободы на срок свыше трех лет. Те же, кто осуждался к менее продолжительным срокам наказания, отбывали его в обычных местах лишения свободы. В лагеря отправлялись и лица, «осужденные особым постановлением Объединенного Государственного Политического Управления». Лагеря входили в систему этого Управления, на них не распространялся ИТК РСФСР 1924 г., а позднее и ИТК РСФСР 1933 г.

Особое совещание осуществляло внесудебную репрессию. Значительное ее усиление произошло после Постановления ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 г. «Об особом совещании при Народном Комиссариате Внутренних Дел Союза ССР».[233]233
  СЗ СССР. 1935. № 11. Ст. 84.


[Закрыть] В ст. 1 этого постановления Народному комиссару внутренних дел СССР было предоставлено право применять к лицам, признанным общественно опасными, ссылку, высылку как внутри страны, так и за ее пределы, и лишение свободы. В дальнейшем возможности применения внесудебных репрессий были еще расширены.

Всего в СССР функционировало 53 лагеря с большим числом филиалов. В них находилось большое число заключенных. В 1940 г. в лагерях отбывали лишение свободы 1 316 000 человек, а в 425 ИТК и 50 ВТК – 352 000 человек.

Около 1/3 заключенных в лагерях считались «изменниками Родины»,[234]234
  Аргументы и факты. 1989. № 45. С. 7.


[Закрыть] а остальные – осужденными за общеуголовные преступления. Содержались эти категории лиц совместно с целью оказания давления уголовного беспредела на политических заключенных. Многие «изменники Родины» были репрессированы без осуждения, за мифические преступления. Таким врагом народа стал, например, писатель Борис Дьяков, обвиненный в «пропаганде буржуазной морали», а именно за инсценировку романа Л. Толстого «Анна Каренина».[235]235
  См.: Дьяков Б. Повесть о пережитом. М., 1960. С. 38.


[Закрыть]

В соответствии со ст. 58¹6 УК РСФСР 1926 г. совершеннолетние члены семьи военнослужащего, совершившего побег или перелет за границу, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении, даже если они ничего не знали о его измене Родине, подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пятилетний срок (абсолютно определенная санкция). Приведенная норма вводила объективное вменение – ответственность при отсутствии совершения преступления.

На практике ст. 58¹6 УК РСФСР 1926 г. применялась к родственникам лиц, репрессированных и за иные виды «измены Родине». Более того, не только ссылка, но и лишение свободы применялись как ко взрослым, так и к несовершеннолетним. И вот таких «арестантов» в 1940 г. было в лагерях и иных узилищах 1344 человека.[236]236
  Аргументы и факты. 1989. № 45. С. 7.


[Закрыть]

Исправительно-трудовые лагеря являлись основными местами лишения свободы с 1930 по 1956 г., а затем началась эпоха постепенной их ликвидации и превращения в исправительно-трудовые колонии.

В лагерях концентрировались многотысячные массы репрессированных и осужденных к лишению свободы. Каждый лагерь имел многочисленные филиалы. Огромное количество людей, водворенных в лагеря, обезличивалось, что исключало даже постановку вопроса об индивидуальной воспитательной работе с заключенными. Создание коллективов заключенных и органов этих коллективов было невозможно. В то же самое время элита преступного мира консолидировалась на основе воровских законов и обычаев. Она обирала основную часть заключенных, терроризировала их, делая при этом акцент на подавлении, угнетении тех, кто относился к политическим заключенным. Причем последнее фактически поощрялось администрацией лагерей. В лагерях на одной ступени находились мнимые изменники Родины и лица, сотрудничавшие с немецко-фашистскими оккупантами. Лагеря располагались вдали от крупных населенных пунктов. Особенно много их было в местностях с тяжелыми климатическими условиями.

Заключенные в лагерях привлекались, как правило, к тяжелым физическим работам (лесоразработки, рудники и т. п.).

Многие элементы прогрессивной системы, особенно те из них, которые вели к смягчению карательного содержания наказания, были только декларированы, но в основном не применялись.

Прогрессивная система исполнения наказания в ГУЛАГе являлась «фиговым листком» для маскировки чрезвычайно жестокой карательной сути этих мест лишения свободы. Лица, отбывавшие наказание в лагерях, подвергались жесточайшей эксплуатации. Они являлись самой дешевой, почти бесплатной рабочей силой, которая осуществляла колонизацию безлюдных Севера и дальневосточных регионов СССР, трудилась на «великих стройках», таких, например, как Волго-Балтийский и Волго-Донской каналы, возведение Московского государственного университета на Ленинских горах, ряд крупнейших металлургических комбинатов, железные дороги и т. д. В 1940 г. в лагерной системе содержалось примерно 1 350 000 заключенных, в исправительно-трудовых и воспитательно-трудовых колониях только 350 000 осужденных.

Секретным Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. были созданы каторжные лагеря для лиц, осужденных на срок от 15 до 20 лет за пособничество врагу в военное время, осуществлявших насилие над мирным населением и военнопленными. Но на практике к каторжным работам осуждались и иные лица, которые обвинялись в измене Родине. Так, младший лейтенант Иван Харин был направлен на каторгу на пятнадцатилетний срок за то, что в разговоре с друзьями-однополчанами высказал сомнение в том, что наши военные союзники откроют второй фронт. Вскоре после смерти И. Сталина он был реабилитирован. К этому наказанию было осуждено 29 тыс. человек. Тяжелейший каторжный труд и немыслимо строгий режим вел к быстрой потере осужденными-каторжанами здоровья и даже смертности. Вскоре после окончания Великой Отечественной войны этот вид наказания был упразднен.[237]237
  ГУЛАГ (Главное управление исполнения наказаний) 1918–1966. Документы. М., 2002. С. 132.


[Закрыть]

С принятием ИТК РСФСР 1933 г. вопрос о применении прогрессивной системы исполнения лишения свободы был снят. Постепенное возрождение прогрессивной системы началось с принятия Положения об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах в 1958 г. Основными местами лишения свободы стали исправительно-трудовые колонии с тремя видами режима: общим, облегченным и строгим. Для заключенных, злостно уклонявшихся от работы и нарушавших режим, специально предусматривался строгий режим. Заключенные этой категории, хотя и оставались в колонии, но содержались в камерах. Положением была предусмотрена возможность переводов заключенных по мере их исправления из строгих режимов в более мягкие и переводы заключенных, злостно нарушающих режим, на более строгие режимы. Предусматривалась также возможность проживания заключенных вне колонии или лагеря. Вид режима колонии определялся осужденному администрацией тюрьмы, в которой он содержался до вступления приговора в законную силу. Тем самым, вопрос о тяжести вида лишения свободы решался не судом, а начальником тюрьмы (следственного изолятора).

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 29 августа 1961 г. было утверждено Положение об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах. Исправительно-трудовые колонии создавались четырех видов режима: общего, усиленного, строгого и особого (вместо трех по Положению 1958 г.). Вид колонии определялся судом при вынесении обвинительного приговора (а не администрацией тюрьмы, как раньше).

В рассматриваемом положении термин «прогрессивная система» не упоминался, однако отдельные виды изменения правового положения заключенных в зависимости от их поведения имели место.

В 1963 г. в СССР возникли исправительно-трудовые колонии-поселения, в которые переводились из колоний общего, усиленного и строгого режима осужденные, вставшие на путь исправления. Затем были созданы исправительно-трудовые колонии-поселения для лиц, осужденных за неосторожные преступления, а затем и для лиц, впервые осужденных к лишению свободы за нетяжкие преступления. Колонии-поселения создавались как разновидность мест лишения свободы. Но эта попытка оказалась несостоятельной. Колонии-поселения не охраняются, режимными правилами разрешено в свободное от работы время до отбоя перемещаться по территории колонии-поселения. Осужденные могут снимать или даже приобретать жилые строения, проживать с семьей, обзаводиться хозяйством и т. п. Как полагал И. И. Карпец, содержание осужденных в исправительно-трудовых колониях-поселениях по своему характеру существенным образом отличается от лишения свободы. Он предлагал включить ограничение свободы в систему наказаний в качестве самостоятельного наказания.[238]238
  Карпец И. И. Проблемы исполнения уголовных наказаний, исправление и перевоспитание осужденных. Научная информация по вопросам борьбы с преступностью. М., 1986. С. 36, Данного вывода придерживаются и другие авторы (см.: напр.: Анашкин Г.3. Материалы заседания Ученого Совета по обеспечению проблемы совершенствования Основ уголовного законодательства. Экспресс-информация Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности. М., 1969. С. 19).


[Закрыть] Этот вывод представляется обоснованным.

В УК РФ ограничение свободы включено в систему наказаний.

Перевод лиц, вставших на путь исправления, из исправительно-трудовых колоний в исправительно-трудовые колонии-поселения является элементом прогрессивной системы исполнения уголовных наказаний. Процесс карательно-воспитательного воздействия осуществляется, но в иных условиях – при ограничении свободы вместо лишения свободы.

Анализ зарождения и развития прогрессивной системы ограничивался ознакомлением с уголовно-исполнительным (тюремным, пенитенциарным, исправительно-трудовым) законодательством в основном применительно к исполнению лишения свободы. В настоящее время необходимо поставить вопрос о прогрессивной системе исполнения уголовных наказаний. При этом в значительной мере в реализацию прогрессивной системы исполнения уголовных наказаний подключается уголовное законодательство, о чем подробно будет сказано в дальнейшем.

С принятием Основ исправительно-трудового законодательства Союза ССР и союзных республик (1969 г.) и исправительно-трудовых кодексов союзных республик (в РСФСР – 1970 г.) с совокупностью ряда предписаний уголовного законодательства возникла возможность говорить не только о прогрессивной системе исполнения лишения свободы, но и о прогрессивной системе исполнения уголовных наказаний. К такому выводу автор данной работы пришел еще в 1981 г.[239]239
  См.: Ткачевский Ю. М. Проблемы совершенствования прогрессивной системы исполнения уголовных наказаний // Вестник Моск. ун-та, 1981. С. 45–54; Содержание прогрессивной системы уголовных наказаний. Сб. «XXVI съезд КПСС и укрепление законности и правопорядка». М., 1982. С. 51–57.


[Закрыть] Однако в юридической литературе (за редким исключением)[240]240
  Зельдов С. И. Актуальные проблемы совершенствования форм развития уголовной ответственности. Орджоникидзе, 1990.


[Закрыть] по-прежнему речь идет только о прогрессивной системе исполнения лишения свободы.

Наше уголовное законодательство установило широкую систему уголовных наказаний, определяя при этом ряд предписаний по интенсификации исполнения наказания (например, замена неотбытой части наказания более мягким) или обеспечению его исполнения (например, замена исправительных работ без лишения свободы в случае злостного уклонения от их исполнения лишением свободы). Реализация подобных установлений закона зависит от поведения осужденного и является основой прогрессивной системы, но не одного лишения свободы, а нескольких уголовных наказаний, что и позволяет говорить о прогрессивной системе исполнения наказаний.

В ст. 21 ИТК РСФСР определялось, что в зависимости от поведения и отношения к труду условия содержания осужденных могли изменяться как в пределах одного исправительно-трудового учреждения, так и путем перевода в другие исправительно-трудовые учреждения. В первом случае такие изменения условий содержания осужденных осуществлялись приказом начальника места лишения свободы, а во втором – по постановлению суда. Такие переводы и являлись реализацией прогрессивной системы лишения свободы, хотя подобная терминология в ИТК РСФСР и не употреблялась.

Перевод на улучшенные условия содержания был сопряжен с повышением правового положения осужденного. Объем таких улучшений зависел от вида места лишения свободы и установленного в нем режима. Основой для такого перевода являлось отбытие осужденным определенной части срока лишения свободы, добросовестное отношение к труду и отсутствие злостных нарушений режима (см., например, ст. 62 ИТК РСФСР).

Для перевода осужденных на улучшенные условия содержания в колониях общего и строгого режимов такой минимум был равен одной трети срока наказания (ст. 62 и 64 ИТК РСФСР); для колоний особого режима и общего режима в тюрьме – одна вторая срока (ст. 65 и 69 ИТК РСФСР); для воспитательно-трудовых колоний общего режима – одна четверть срока (ст. 75 ИТК РСФСР); для воспитательно-трудовых колоний усиленного режима – одна треть срока.

Обращает на себя внимание то, что минимально необходимые сроки, по отбытии которых был возможен перевод на улучшенные условия содержания, не были жестко связаны с видами мест лишения свободы и установленными в них режимами. Так, равные части сроков (1/3) устанавливались в колониях общего и строгого режимов, одна вторая – в колониях особого режима и в тюрьмах. Такая нивелировка продолжительности той части срока наказания, по отбытии которой был возможен перевод на улучшенные условия содержания в различных по строгости режимных правил местах лишения свободы, была необоснованна. Было бы логично руководствоваться правилом, согласно которому чем строже вид места лишения свободы и установленного в нем режима, тем более продолжительным должен быть срок, по отбытии которого возможен перевод на улучшенные условия содержания.

Рассмотрим, к каким изменениям правового положения осужденного, например, приводил перевод на улучшенные условия содержания в исправительно-трудовой колонии общего режима. Такие осужденные могли расходовать на приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости деньги, заработанные в колонии в сумме, составляющей не 30 %, а 60 % от установленного законом размера минимальной оплаты труда, приобретал право в течение года иметь не четыре, а шесть краткосрочных свиданий, не три, а шесть длительных свиданий; имел право получать в течение года не шесть, а 12 передач (посылок, бандеролей); приобретал право выезжать за пределы места лишения свободы на время ежегодного отпуска (с разрешения администрации ИТУ). До перевода осужденного на улучшенные условия такой выезд за пределы колонии был невозможен. Отметим, что заключенные, отбывавшие наказания в исправительно-трудовых колониях особого режима и в тюрьмах, при переводе на улучшенные условия содержания право на выезд во время отпуска из места лишения свободы не приобретали. А осужденные, находившиеся в исправительно-трудовых колониях строгого режима, право на такой выезд приобретали при переводе на улучшенные условия содержания по отбытии не менее двух третей срока назначенного наказания, в то время как для перевода на улучшенные условия содержания было достаточно отбытия ими одной трети срока наказания.

Различие между видами мест лишения свободы и установленными в них режимами во многом определялось совокупностью нескольких режимных правил: суммой заработанных в месте лишения свободы денег для ежемесячного приобретения продуктов питания и предметов первой необходимости; числом свиданий за год (краткосрочных и продолжительных); числом посылок (передач, бандеролей), получаемых заключенными в течение года. Обращает на себя внимание, что и при решении этого вопроса в ИТК РСФСР была в некоторых случаях допущена уравниловка, приводившая к утрате различия между некоторыми видами мест лишения свободы. Так, при переводе на улучшенные условия содержания заключенные всех видов и режимов мест лишения свободы приобретали право на получение 12 посылок (передач или бандеролей). Заключенные, отбывавшие наказание в исправительно-трудовых колониях особого режима и в тюрьмах (на общем режиме), обладали равным правом на шесть краткосрочных и четыре длительных свидания. Подобное уравнивание условий содержания заключенных в различных видах или режимах мест лишения свободы приводило к одинаковым режимным условиям карательного воздействия наказания. Возникал вопрос: зачем нужны различные виды мест лишения свободы или виды режимов с одинаковыми или близкими по характеру условиями содержания заключенных.

В перечне мер поощрения, применявшихся в местах лишения свободы, предусматривалась возможность перевода осужденных из помещений камерного типа в обычные жилые помещения. Основаниями для таких переводов являлись хорошее поведение заключенных и добросовестное отношение к труду. Такой перевод являлся элементом прогрессивной системы (ст. 51 ИТК РСФСР). Камеры в колониях особого режима были аналогичны тюремным камерам и режим нахождения в них, по сути дела, не отличался от общего режима в тюрьмах. Перевод из камер в общежития вел к значительному повышению правового положения заключенного в исправительно-трудовой колонии особого режима.

В ст. 78 ИТК РСФСР было установлено, что в интересах закрепления результатов исправления и перевоспитания, завершения общего образования или профессиональной подготовки осужденных восемнадцатилетнего возраста в случае, если они твердо встали на путь исправления, могли быть оставлены в воспитательно-трудовой колонии до окончания срока наказания, но не более чем до достижения ими двадцатилетнего возраста. Такая возможность имелась в воспитательно-трудовых колониях как общего, так и усиленного режимов и осуществлялась она не в виде исключения, а как правило. В основу ее было положено твердое становление осужденного на путь исправления. Такие осужденные в ВТК составляли примерно шестую часть от общего числа лиц, отбывавших наказание в этих воспитательно-трудовых учреждениях. В юридической литературе, насколько нам это известно, не рассматривался вопрос об отнесении такого оставления совершеннолетних в воспитательных колониях к элементам прогрессивной системы. И он, как представляется, должен быть решен положительно. Перевод лиц, достигших восемнадцати лет и не вставших на путь исправления, из воспитательно-трудовых колоний общего режима в исправительно-трудовые колонии общего режима сопряжен со значительным ужесточением режима (уменьшается число свиданий, посылок и передач и т. п.). Так как такой перевод предопределялся негативным поведением осужденных (лиц, вставших на путь исправления, оставляли в воспитательно-трудовых колониях до достижения ими двадцатилетнего возраста), то он являлся проявлением прогрессивной системы. Режимные правила воспитательно-трудовых колоний усиленного режима и исправительно-трудовых колоний были тождественными. Следовательно, перевод лиц, достигших совершеннолетия, из воспитательно-трудовых колоний усиленного режима в исправительно-трудовые колонии общего режима не менял их правового статуса и поэтому не относился к прогрессивной системе исполнения лишения свободы.

Лица, достигшие в процессе отбывания наказания восемнадцатилетнего возраста и оставленные в воспитательно-трудовых колониях вследствие их твердого становления на путь исправления, являлись надежной опорой для администрации этих мест лишения свободы в воспитательной работе, в создании коллектива осужденных и самодеятельных организаций (советов коллектива колонии, его секций).

Кстати, выполнение необходимых для колонии работ вне ее территории без конвоя и сопровождения осуществлялось только лицами, достигшими восемнадцати лет.

Оставление осужденных, достигших восемнадцатилетнего возраста, в воспитательно-трудовой колонии производилось по мотивированному постановлению начальника колонии, согласованному с комиссией по делам несовершеннолетних и санкционированному прокурором.

За злостное нарушение осужденным режимных правил предусматривалась возможность лишения его улучшенных условий содержания, т. е. применения одного из элементов прогрессивной системы исполнения лишения свободы, применяемого в границах одного и того же места лишения свободы (ст. 53 ИТК РСФСР).

Понятие злостного нарушения режима было дано в ст. 62 ИТК РСФСР, посвященной регламентации режима в исправительно-трудовой колонии общего режима. Решение странное. Ведь злостное нарушение режима едино для всех мест лишения свободы. Почему же оно было включено в статью, посвященную колонии общего режима? Было бы логичнее выделить эту норму в отдельную статью или включить ее в ст. 53 ИТК РСФСР, посвященную мерам взыскания, применяемым к лицам, лишенным свободы.

В основу определения злостного нарушения режима был положен формализованный перечень. Он начинается с необоснованного отказа от работы, в прошлом одного из самых распространенных нарушений режима. Открытые, демонстративные отказы от работы встречаются относительно редко. Чаще всего осужденные в целях уклонения от работы прибегают к симуляции заболеваний, созданию видимости болезненных проявлений. Рассматриваемое нарушение режима в основном базируется на «воровской» идеологии, на традициях и обычаях преступного мира, которые предписывают неуважение к труду и чужой собственности и идеализируют, проповедуют воровскую жизнь.

Необходимо подчеркнуть, что неумышленное невыполнение норм выработки не является нарушением режима.

Злостным нарушением режима являлось злоупотребление осужденным алкоголем, наркотиками и другими одурманивающими средствами. Следовательно, приобретение, хранение алкоголя, наркотиков и других дурманящих веществ к злостным нарушениям режима законом не относилось. Напомним, что в ст. 224³ УК РСФСР была установлена уголовная ответственность за незаконное приобретение и хранение наркотических средств в небольших размерах,[241]241
  Постоянный комитет по контролю наркотиков опубликовал список наркотических средств по состоянию на 1 июля 1990 г., в котором дал определение небольшого размера наркотических средств. К нему, например, относятся следующие размеры наркотических средств: марихуана высушенная – 5 г, соломка маковая невысушенная – 25 г, гашиш (анаша) – 1 г, смола каннобиса – 0,4 г, опий – 5 г, соломка маковая высушенная – 10 г, невысушенная – 50 г, морфин – 0,03 г, героин – 0,015 г, кодеин – 0,2 г, промедол – 0,03 г, фенамин – 0,05, препараты, содержащие фенамин, – 1 мг, препараты из эфедрина – 1 мг (см.: Вестник Верховного Суда СССР. № 11. 1990. С. 34–42).


[Закрыть] совершенное повторно в течение года после наложения административного взыскания за такое же нарушение, влекло за собой уголовную ответственность. В местах лишения свободы осужденные несут не административную, а дисциплинарную ответственность. Поэтому на них уголовная ответственность по делам с административной преюдицией не распространяется. Странная льгота. На свободе лицо, виновное в повторном приобретении или хранении наркотических средств в небольших размерах, после применения к нему меры административной ответственности могло быть осуждено по ст. 224³ УК РСФСР к лишению свободы на срок до двух лет (или к исправительным работам на тот же срок или штрафу до трех минимальных месячных размеров оплаты труда), а в местах лишения свободы подобные действия относились к простому нарушению режима.

Злостным нарушением режима считалось изготовление, хранение и приобретение предметов, предназначенных для совершения преступления. Этот пункт был сформулирован удачно. Изготовление, хранение и приобретение заточек металлической арматуры, кастетов, кинжалов и т. п. являлось (и является в настоящее время) одним из самых опасных и, вместе с тем, распространенных тяжких нарушений режима в местах лишения свободы. Такие предметы используются для совершения убийств, причинения вреда здоровью, побегов и т. п.

К злостным нарушениям режима вполне обоснованно было отнесено участие заключенных в азартных играх. Опасность этого нарушения режима, латентность которого весьма велика, заключается в том, что проигрыш по сложившимся в местах лишения свободы традициям подлежит обязательной уплате. Несостоятельные должники относятся к разряду «опущенных», «болоту». Они могут подвергнуться насилию, на их плечи ложится самая грязная и тяжелая работа. На почве проигрышей в азартные игры совершаются тягчайшие преступления. Причем некоторые из них совершают те заключенные, которые оказались в проигрыше. Совершая преступления, они рассчитывают на осуждение с переводом в другое место лишения свободы.

Мелкое хулиганство в местах лишения свободы было отнесено законом к злостному нарушению режима. В ст. 158 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях мелкое хулиганство было определено как нецензурная брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан. Оставим в стороне сложность определения «иных аналогичных действий». Обратим внимание на специфический характер состава лиц, отбываю щих лишение свободы. Нецензурная брань в лексике заключенных заняла прочное место, стала во многом ритуальной или рефлекторной. Она зачастую даже не преследует цель унижения или оскорбле ния собеседника или собеседников. Она для немалого числа заключенных стала дурной привычкой. Если бы администрация мест лишения свободы стала расценивать каждый случай произнесения заключенным нецензурного слова, то это привело бы чуть ли не к поголовному отнесению всех заключенных к злостным нарушителям режима. К счастью, на практике до этого не дошли. Представляется, что отнесение мелкого хулиганства в виде произнесения нецензурных слов к злостному нарушению режима необоснованно. Вместе с тем очевидно, что мириться со сквернословием заключенных нельзя. С ним должна вестись постоянная борьба, но не как со злостным, а менее опасным нарушением режима.

Перечень злостных нарушений завершается следующей записью: «…совершение осужденным в течение года более трех нарушений режима, за каждое из которых письменно наложено взыскание». Приведенное положение противоречит законам логики. Не может стать злостным нарушением режима совокупность незлостных нарушений режима. Несомненно, несколько яблок не превратятся в арбуз. Ведь злостное нарушение режима характерно умыслом его совершения. Если отнести совокупность нескольких нетяжких нарушений режима к тяжкому нарушению режима, то это будет ни чем иным, как объективным вменением злостного нарушения режима. В самом деле, в анализируемой норме речь идет не о злостном нарушении режима, но о систематичности нарушений режима, что с большой натяжкой можно рассматривать как свидетельство злостности его действий. Следовательно, то, что в законе именуется злостным нарушением режима, является определением злостного нарушителя режима.