Текст книги "Пираты Марокко"

Бенхим со своими воинами врезался в толпу смешавшихся нападающих, и те, почти не оказывая сопротивления, рассыпались по окрестностям, нещадно колотя крупы коней плоской стороной сабель.

Пьер и Арман еще по разу выстрелили из мушкетов, но было уже поздно. Враг в панике отступил, оставив на поле битвы десятка два трупов.

Вскоре поле перед тигремтом опустело, и лишь трупы людей и лошадей говорили о том, что только что здесь произошла одна из великого множества трагедий, столь обычных в этих выжженных холмах и горах.

Пьер глянул на солнце и поразился, что оно почти не изменило своего положения. Он сказал уставшим голосом:

– Да, Арман. Как быстро проходят стычки и бои, и как дорого они нам обходятся. Устал я смертельно!

– Еще бы! Столько пережить! Зато ко мне вернулся аппетит. Вот сейчас я бы не отказался от того куска мяса, который ты съел недавно, Пьер. Где же те женщины, что нас обносили водой и едой?

– Погляди, Арман! Вот на зов жаждущего явилась прекрасная фея с блюдом снеди. Поторопись же!

Пьер видел, как Арман бросился к девушке и выхватил из ее рук блюдо. Он оглянулся воровски по сторонам, и тут Пьер понял, кто эта девушка. Но кругом были люди, и Арман заставил себя успокоиться. Он лишь многозначительно глянул на Пьера, тот подмигнул другу, а девушка бросила на Армана жгучий взгляд, прикрыла рот покрывалом и побежала по ступеням вниз. Пьер заметил, что лицо ее горело румянцем возбуждения.

– Эх и плут ты, Арман! Такую девушку испортил! Как она теперь создаст семью? Ты об этом подумал?

– А что ей сделается? Она и так уже была замужем, но муж ее погиб в последней стычке именно с теми, кто и сейчас на нас напал. Теперь она жаждет мщения, и я ей в этом помогаю. Что тут плохого?

– Может быть, ты и прав, Арман. Но вкус у тебя, я вижу, отменный.

– В этом можешь на меня положиться, Пьер!

– Однако мы с тобой заболтались, и я отвлекся от еды. А вон уже возвращаются и наши доблестные воины, гляди-ка!

Пьер выглянул в бойницу. Большая толпа всадников медленно, шагом, ехала по бурой земле, испещренной пятнами зеленой травы.

Из ворот выбежали женщины, и тут же раздался вой и стенания по погибшим и раненым. Их везли или несли между конями, близкие семенили рядом, оглашая местность жалобными воплями и причитаниями.

В воротах победителей встречал хозяин, Аммар бен Мухаммед. Он был не один, трое самых почтенных старцев стояли рядом, опираясь на клюки и склонив спины. Их белые бороды шевелил легкий ветерок, набегавший из пустыни.

Бой барабанов огласил все вокруг. Вопли несчастных женщин смешались с победными кликами. И поскольку погибших было не так уж и много, а победа оказалась полной, в тигремте началось приготовление к пиршеству.

Резали баранов, овец, лошадей, запылали костры и очаги, спешно пеклись лепешки и вываливались из корзин целые кучи зелени, лука, чеснока и фруктов.

– Вот теперь и пир будет к месту! – воскликнул Арман и радостно хлопнул по плечу вяло чистившего жерло пушки черного раба. Ими снабжали города и тигремты кочевые берберы и туареги.

Покончив с оружием и дав последние распоряжения рабам, друзья спустились вниз, где влились в толпы ликующих жителей.

– Никогда бы не подумал, что тут так много людей, Арман, – заметил Пьер, оглядываясь по сторонам.

– Где только можно разместиться такому множеству? Хотя здесь дома не менее трех этажей, а кое-где и больше, так что удивляться нечего. Тем более что рабы живут целыми кучами вместе со скотиной.

– Однако мне не терпится поговорить с хозяином, Арман. Что он нам за нашу услугу может предложить? Я, например, надеюсь на это и буду ждать с нетерпением его приглашения.

– Еще бы не ждать, Пьер. Ну а пока можно и свою любимую поискать. В такой кутерьме легко можно будет укрыться от постороннего глаза.

– Смотри, будь поосторожнее, Арман. Как бы до беды не дошло. Я очень этого боюсь.

– Чему быть, того не миновать, Пьер. Я верю в судьбу, а тут такая женщина! Просто огонь! Истинное наслаждение! – И Арман исчез в толпе радостных жителей тигремта.

Пьер поискал его глазами, но безрезультатно. Он вздохнул, вспоминая Ивонну, Эжена и Мари. Что с ними, как они там? Как жаждет он увидеть их всех!

Глава 27
Любовь Армана

На следующий день после удачной битвы Пьер получил аудиенцию у хозяина. Он волновался, и Арман вынужден был даже успокаивать друга:

– С чего это ты так распереживался, Пьер? Хозяин вроде ничего плохого нам не хочет сделать, особенно теперь. Он, как я заметил, человек понимающий и не зверствует. Так что волноваться совершенно не о чем.

– А вдруг он сам предложит нам с тобой отправиться к морю?! Так было бы здорово! Это, как ты понимаешь, наша мечта, и мне боязно, что это может сорваться.

– Не думаю, что он нам откажет в такой безделице. Что для него пара мулов и несколько провожатых дня на два? А о письме я и не говорю. Его он может без труда написать и тем обезопасит нас от досадных случайностей.

– Все это так, но какое-то предчувствие гложет меня и не дает успокоиться. Скорее бы все это закончилось.

– Иди и не терзай себя понапрасну. Бог тебе поможет.

Когда Пьер пришел к комнате хозяина, раб тотчас пропустил его за порог, плотно притворив дверь.

– Садись, руми, отведай угощения. Я поговорить с тобой хотел. Кстати, ты не обижаешься за «руми»? – поинтересовался Аммар.

– С чего бы я обижался, раис? Я и есть руми, так что все в порядке.

– Я так и знал. Ты мне сразу приглянулся. В тебе есть честность и порядочность, руми. Откуда это у тебя? Мир слишком жесток, и таких людей, как ты, – не часто встретишь.

– Все от Бога, раис. Господь помогает нам на свет явиться, он же и ведет нас по жизни. У вас ведь сказано, что без воли Аллаха и волос не упадет с головы правоверного.

– Именно правоверного, руми. А ведь ты же христианин.

– Хозяин, ты человек образованный, как я понял. Читал много книг и не можешь не знать, что и у вас и у нас Бог един, он лишь называется разными именами. Бог один, а вот проповедники его разные, и потому мы несколько различны. Так что делить-то нам вроде бы и нечего.

– Странные речи ты ведешь, руми. Ты, видно, не простой человек, каким пытаешься себя выставить.

– Родился я купцом, раис, купец сидит во мне и сейчас. А купцу без грамоты и книг никак нельзя. Так что я прочитал кое-что, да и повидал много.

– И где же ты побывал, руми? Ты, помнится, говорил мне, но мельком, и я бы с удовольствием послушал еще о твоих странствиях.

– Хозяин, я уже все рассказал и теперь жду твоего слова.

– Да, может быть, ты и прав, руми. Моего слова ты действительно ждешь, – Аммар замолчал, бросая в рот орешки в меду. Он выпил гранатового сока, вытер ладонью рот, огладил усы и продолжил: – Я знаю, ты жаждешь побыстрее убраться к себе домой, но должен просить тебя остаться здесь еще некоторое время. Постарайся меня понять. Мне угрожает большая опасность. Ты в этом смог убедиться сам.

– Но…

– Погоди, руми. Я знаю, что ты хочешь сказать, и понимаю тебя. Но слишком опасна сейчас, пока враг не добит, дорога к морю. Я не могу рисковать своими людьми и всем, что у меня есть. Ты мне нужен и пока останешься у меня, но я обещаю, что, когда обстановка позволит, я тебя отпущу и награжу.

– Мне очень жаль, раис, но мне бы все же хотелось отправиться домой…

– Я же сказал, что понимаю тебя. Твое желание естественно и законно. Однако я не могу отпустить тебя именно сейчас. Подожди немного, ну хотя бы месяц.

Пьер тяжело вздохнул, опустил голову и молчал, ожидая продолжения. Но хозяин тоже молчал и лишь бросал орешки в рот и медленно жевал их.

Вдруг лицо бен Мухаммеда оживилось. Он взглянул на Пьера веселее и сказал:

– Я тебе найду временную жену, руми! Будешь доволен, обещаю! И время пролетит незаметно. Вот и решение всех неувязок.

Пьер бросил недоуменный взгляд на хозяина, брови его поползли вверх.

– Нет, хозяин. Это меня не может устроить.

– Как это, руми? Не понимаю.

– Дело в том, что у меня есть уже жена, и я ее очень люблю. Я не могу изменить ей, да еще в такое время.

– А кто тебя заставляет изменять жене? По нашим обычаям можно иметь временную жену, и это не считается изменой. Соглашайся.

– Я сказал – нет, раис. Это против моих правил. Прости.

– Странные вы люди, руми. Совсем не похожи на нас. Потому вас всегда узнают, и скрыться вам среди нас невозможно.

– Что ж, раис, все народы имеют свои обычаи и привычки, так что осуждать их за это бессмысленно. Надо довольствоваться тем, что имеем.

– Видимо, ты прав, руми. Однако мне кажется, что ты не так прост, как, может быть, кажешься на первый взгляд. Это мне нравится. Думаю, что ты не простой человек. Может быть, ты большой чин у себя на родине и за тебя можно будет получить хороший выкуп? Как ты думаешь?

– Думаю, что ты, хозяин, ошибаешься. Я всего-то купец средней руки, но приходится много знать для успеха моего дела. Да и повидал я многое.

– Ты такой молодой, а уже умудрен изрядно, руми. Похвально, похвально. Однако я устал с тобой. Иди и помни, что я тебе сказал. Подождем месяц, а там видно будет.

– К тому времени осень наступит, и по морю ходить будет слишком опасно, хозяин. Мне придется опять выжидать.

– Вот и славно, вот и возблагодарим Аллаха! Лучше сидеть на обжитых местах в заботе о сегодняшнем дне, чем скитаться по горам и морям в неизвестности, гадая, повезет ли тебе или нет.

Пьер вздохнул, опустил голову и молчал, не находя слов возражения. А Аммар произнес:

– Не горюй, руми! Все когда-нибудь заканчивается. И твои мытарства закончатся, увидишь ты свою семью и будешь счастлив. Инша-аллах!

Пьер молча встал, поклонился хозяину и вышел, притворив тихо дверь. Ощущения были такие, словно он получил увесистую оплеуху. Арман тотчас догадался, что все их мечты теперь пустой звук. Он спросил:

– Полная неудача, Пьер?

– Полнейшая, Арман. Нам предложено остаться здесь еще на месяц, а может, и дольше. Одному Богу это известно.

Арман не стал больше расспрашивать, понимая, как тяжело другу сейчас на душе. Да и сам он не испытывал радости, услышав такое. Однако ему, человеку одинокому, было легче, и это-то и удерживало Армана от излишних слов утешения.

Потянулись дни безрадостного ожидания и забот об обучении огневому бою воинов тигремта. Пьер с неохотой вел это дело, но потом понял, что оно хоть немного отвлекает от горестных дум.

– Пьер, может, попытаемся сбежать, а? – Арман с надеждой взглянул на друга. – Вдруг удастся.

– Бесполезно, Арман. Нас легко догонят – и тогда будет хуже. Мы ни гор, ни дорог не знаем и легко можем заблудиться или попасть в лапы диких берберов или просто разбойников. Нет, так не пойдет. Будем ждать…

Уже прошло две недели, а никаких изменений в жизни друзей не намечалось. Побитые враги вели себя тихо, лазутчики доносили, что в их тигремте все спокойно и ничто не говорит о готовящемся новом нападении.

Постепенно воины и все жители успокоились и перестали хорониться за стенами.

Но вот Арман опять отличился. Утром, после долгого его отсутствия, он явился и, покрутившись на жесткой постели, не утерпел:

– Послушай, Пьер, что у меня происходит. Это просто сказка! Такого и в цветных снах не увидеть!

– Что там еще ты натворил? В какую историю вляпался, Арман? Мы с тобой живыми отсюда не выберемся.

– Я с тобой согласен, но послушай лучше. Моя возлюбленная пару дней назад поведала мне странную вещь. Она принесла ее из женской половины этого замка.

– Я так и знал, что опять женщина! Не много ли с тебя?

– На этот раз я ничего не предпринимал, Пьер, поверь мне! Моя женщина вдруг заговорила о том, что одна знатная дама хотела бы со мной встретиться. Ты понимаешь? Я ломал себе голову, но ничего не мог придумать, пока моя красотка не поведала об этом более подробно. И голос, я тебе скажу, у нее был схож с шипением ядовитой змеи. Я даже испугался, что она укусит меня. Но обошлось. Видно, она сама боялась больше моего.

– Интересно, продолжай, любовничек! – усмехнулся Пьер, хотя на душе у него совсем было иное настроение.

– Так вот. Сегодня моя несчастная ревнивица отвела меня, конечно со всеми предосторожностями, на женскую половину. И что бы ты думал?

– Не тяни, рассказывай, а то скоро вставать надо будет.

– Я и говорю! Ты знаешь, кто меня возжелал? Никогда не догадаешься!

– А тут и гадать-то нечего. Наверняка одна из жен Аммара.

– Как ты догадался, Пьер? Но это действительно так. Причем самая молодая. Ты бы посмотрел на нее! Красота невероятная. Я просто остолбенел и не мог отвести от ее лица глаз.

– Это и не удивительно, Арман. Ты же не раз говорил мне, что неравнодушен к женским юбкам.

– Это все так, но тут такое! Я даже задохнулся от неожиданности и ее красоты. Даже не столько красота меня поразила, сколько все, что она собой представляла. От нее так и перло желанием, и все ее частицы говорили только об этом. Я сразу это понял и задрожал от возбуждения, хотя меня никак нельзя считать новичком в любовных делах.

– Теперь-то уж я точно знаю, что нам не суждено увидеть Францию. Ты для этого постарался сделать все возможное.

– Пьер, я же тебе говорю, что я и предположить не мог такого. С меня вполне было достаточно моей красавицы. Видно, до жены хозяина дошли слухи о моих достоинствах, Пьер! – Смех сорвался с губ Армана, но тут же заглох, придавленный страхом. – Я теперь сам боюсь встречи с ней, а она потребовала со мной встретиться. Что мне делать, Пьер?

– Вот тут я тебе не помощник, Арман. Это твои заботы, распутывай их сам. И ничего хорошего я тебе не обещаю в этой истории.

– Мне и самому так кажется, но что же теперь делать. А она так желанна, что я без сожалений и сомнений окунулся бы в такую любовь. Будь что будет!

– Я не завидую тебе, но все же будь поосторожнее. Это добром не кончится ни для тебя, ни для меня. Помни об этом.

– Легко сказать, Пьер, помнить! А как, если в голове все туманится, и любая осторожность тут же забывается, как только я ее вижу. Это рок!

Пьер вздохнул, махнул рукой и отвернулся, давая понять, что продолжение любовной истории необязательно и даже нежелательно.

Дни шли в ожидании чего-то неотвратимого. Арман явно сторонился друга, и Пьер, наблюдая за ним, гадал, к чему это любовное приключение может привести. И ничего утешительного не мог придумать. Куда ни погляди – всюду мерещится карающий меч в руке хозяина.

Короткие замечания и реплики Армана убеждали Пьера, что роман друга с женой Аммара может кончиться только трагедией.

– Арман, ты подумал, что может случиться в случае обнаружения твоей связи? – уже в который раз спрашивал Пьер. – Ты и меня обрекаешь на участь, в лучшем случае, вечного узника. Подумай еще раз.

– Пьер, дорогой! Она меня уверяет, что ничего страшного произойти не может. И я склонен верить этому.

– Это как же понимать тебя?

– Очень просто, Пьер. Амман уже давно не живет со своими женами. Это началось с того времени, как он потерял ногу. С тех пор женщины его не интересуют.

– Это еще ни о чем не говорит, Арман. Жены – его собственность, а на Востоке к этому относятся более чем серьезно. Это надо учитывать.

– И тем не менее опасность минимальна. В этом я уверен! И перестань наставлять меня на путь истины. Я уже объяснял тебе все и возвращаться к этой теме желания не имею.

Пьер опять замолчал, не желая продолжать неприятный разговор. В душе его осталась горечь и страх, который никак не уменьшался после уверений Армана. Здесь кроется какая-то тайна или причуда, но в любом случае не стоит дергать спящего кота за хвост. А Аммар вовсе не кот, скорее лев.

Пьер получил в тигремте полную свободу и хорошее помещение со слугой, который, видимо, выполнял и роль стража. На всякий случай. Ведь убежать в горы без тщательной подготовки и знания местности было невозможно.

При очередной встрече хозяин после пустяковых замечаний по обучению воинов огневому бою сказал Пьеру:

– Руми, я ожидаю вскоре прибытия своего зятя. Он иногда приезжает с берега моря. Если он привезет мне обещанные мушкеты, то ты можешь рассчитывать на немедленное освобождение.

– Но когда это будет, раис?

– Обычно это происходит осенью. Бури и непогоды мешают мореплаванию, и зять проводит некоторое время с женой, а она моя дочь.

– Надеюсь, что мои усилия не пропадут даром, хозяин. Десяток мушкетов вполне помогут удержать вашего недруга.

– Это мои самые насущные желания, руми. Но если пороха не будет, то и мушкеты не помогут, а с ним всегда плохо. Наш султан всемерно ограничивает торговлю этим товаром, и все боятся перечить ему. Он сам собирается перестроить армию на европейский лад и закупает огнестрельное оружие, посматривая за тем, чтобы другим оно не доставалось.

– Видимо, ваш султан весьма деятельный правитель. Португальцам придется туго, если он осуществит свои намерения.

– Это так, руми. Но наш султан, судя по всему, засматривается и на юг, где издыхает некогда мощное Сонгайское государство. Его гниющее тело должно быть оздоровлено новым правителем и под другой властью. И наш султан этого добьется. Потом настанет очередь и португальцев.

– Однако кроме португальцев есть и другие державы, и им очень хотелось бы полакомиться остатками португальского пирога.

– Воевать в наших пустынях и горах европейцам будет не очень легко, так что с помощью Аллаха мы победим. Султан сейчас занят внутренними делами. Наши марабуты [2]2
  Марабуты – у берберов святые, аскеты.


[Закрыть] и потомки пророков разных толков готовы разодрать государство на части, лишь бы себе урвать кусок пожирнее.

– Стало быть, ваш султан сильный правитель.

– Мы, его сторонники, верим в это и надеемся на его победу.

– Инша-аллах! Я не против. Мне по душе стремление народа, хоть и самого малого, жить по своему разумению.

– Странно слышать такие речи от тебя, руми.

– Почему же, хозяин? Мне по душе обычная торговля, а не захваты и порабощения. Рабы никогда не смогут создать что-то значительное. Время рабства проходит, и нужно мыслить по-другому.

– И как же? У тебя есть уже толковые соображения на этот счет, руми?

– К сожалению, я не мыслитель, а всего-навсего купец и ничего стоящего по этому вопросу сказать не могу. Для этого нужно много учиться, а у меня времени для этого было мало.

– Скромность твоя мне нравится, руми. И мне будет не хватать тебя, когда ты уедешь. В нашей глуши мало людей, с которыми можно вот так, не опираясь на догматы Корана, спокойно и трезво поговорить. Мне искренне будет жаль с тобой расставаться.

– Я даже не знаю, что тут можно поделать, хозяин, – искренне сожалел Пьер.

Такие беседы происходили теперь довольно часто, и Пьер опасался, что они будут дополнительным препятствием для их отъезда.

Тем временем незаметно подкралась осень. Поля были уже убраны, горы апельсинов и лимонов ждали своей отправки на базары в близкие и дальние деревни и города. Наступило время изобилия, радости и относительного покоя для простых феллахов-крестьян. Небо стало все чаще заволакиваться тучами, перепадали дожди. Друзья заскучали, зная, что в такое время путешествие в горах довольно трудно, а уж о море и говорить нечего.

– Сегодня я видел сон, руми, и он меня очень обрадовал.

– Очень рад за тебя, раис, – бесцветно ответил Пьер, когда их встреча с Аммаром состоялась в очередной раз.

– Тон у тебя не очень-то веселый. С чего бы это?

– Хозяин, время отъезда проходит, впереди зима, и об этом нечего и думать. Так с чего же у меня будет теперь веселье на душе?

– Тебя можно понять, руми. Но не надо отчаиваться. Все дурное проходит. Знать, так угодно Аллаху, руми.

– Все-то ты уповаешь на Аллаха, но и человек что-то значит в этом мире, хозяин. И это не Аллах принудил нас сидеть тут до весны, а ты своим приказом. Вот и посуди сам.

– Это верно, руми, но и мною руководит Аллах, вот и получилось так, как оно есть теперь. Не сердись, зато у меня теперь есть обученные воины, и опасность сильно уменьшилась.

– Однако о сне. Что он тебе обещает, раис?

– А, сон… Он обещает мне хорошего гостя, а им может быть только мой зять Шамси. Ему, конечно, не повезло с моей дочерью, но у него есть и другие жены, а главное, он чтит меня и этот дом считает своим.

– У тебя нет сыновей, хозяин?

– Аллах не послал мне их в былые годы, а теперь и вовсе лишил даже малой надежды.

– Это как же понять, хозяин? – В голосе Пьера слышались нотки недоумения и сочувствия.

– Лишив меня ноги, Аллах лишил меня и мужской силы. Вот так, руми. И теперь я вынужден опираться только на Шамси. Он единственный, на кого я могу рассчитывать. Но и тут Аллах не на моей стороне. Видно, прогневил я его излишне, вот он и не дает мне внука. Дочь моя не может родить ребенка.

– Что ж это за вина такая перед Аллахом, что он обрушил на тебя такое количество напастей?! В хадж, видимо, надо отправиться, не иначе. У Каабы – священного камня, испросить прощение Аллаха и его благодать.

– Я уже думал об этом, да, видишь ли, ноги нет, а без нее трудно совершить столь далекое путешествие, да и не совсем уверен я в пользе хаджа. А такое сомнение – это тоже грех!

Пьер был обескуражен. Он не находил слов для утешения, к тому же не был уверен, что любые его слова придутся Аммару по нраву. Тягостное молчание прервал сам хозяин, сказав:

– Вот почему я так надеюсь на Шамси и привечаю его. Он мой наследник. И только его я жду с нетерпением, вознося молитвы Аллаху, прося ускорить его появление здесь.

У Пьера на языке вертелись вопросы о женах, но он благоразумно промолчал. Лев мог не понять его и выпустить когти, а то и клыки.

И действительно, не прошло и десяти дней, как гонец прискакал из ближайшего дуара и сообщил радостную весть – Шамси к вечеру прибудет в тигремт.

Весть взбудоражила весь муравейник. Готовились помещения для воинов, которые прискачут вместе с Шамси, резали коз и баранов, горы фруктов, винограда, изюма и фиников громоздились в комнатах для гостей, закололи даже верблюда – словом, готовили грандиозный пир для долгожданных гостей.

И когда полтора десятков всадников влетели в открытые настежь ворота, гром труб и свирелей, ритмичные удары барабанов обрушились на тигремт и словно придавили его.

А прибывшие стреляли в воздух из мушкетов и пистолетов, все радовались предстоявшему празднику, а Аммар бен Мухаммед сиял радостью, которую даже не пытался скрыть.