Текст книги "Пираты Марокко"

Глава 32
Поиск добычи

Дни тянулись однообразно. Тишина сменялась крепким ветром, а то и небольшим штормом. Весна еще не закончилась, и от моря всего можно было ожидать. Изредка по правому борту виднелся холмистый берег.

Почти месяц флотилия бороздила просторы океана, подстерегая зазевавшихся португальцев с товаром из Индии. Но пока таких неосторожных одиночек не попадалось. Недавно проследовали встречным курсом четыре корабля, груженные заморскими богатствами, но адмирал лишь издали смотрел на них, не решаясь атаковать.

– Не так уж просто, оказывается, дождаться одиночного корабля, – заметил Арман, когда возможная добыча медленно растворилась в морской дымке.

– Каждый спасает себя как может. Но когда-нибудь встреча да произойдет. Ради того и ведется эта охота. Арабские пираты постепенно все усиливают нажим. Я не удивлюсь, если они станут грабить и в северных водах. С них станется.

– Неужели все государства Европы не могут с ними справиться?

– Могут, но вряд ли договорятся между собой. Каждая европейская страна в одиночку пытается решать свои проблемы, они постоянно воюют друг с другом. Смотри, как Испания засела в Нидерландах. Сколько лет там идет война, а ничего поделать с восставшими испанцы не могут. Это уже далеко не такая мощная держава, какой еще недавно была, а о Португалии и говорить нечего. Теперь она под властью Испании, и неизвестно, сможет ли восстановить независимость когда-нибудь. Так что все владения Португалии теперь стали испанскими.

– Ишь ты, как дело повернулось. Это ж сколько земель отошло к Испании теперь! Уму непостижимо, Пьер! Не подавится ли она?

– Все может быть, Арман, уже сейчас четко заметны признаки ослабления Испании. Англия и Голландия пока выжидают. Вот посмотришь, как только Нидерланды изгонят испанцев со своей территории, так они начнут захватывать их заморские владения.

– Почему это так должно случиться?

– Испания отстает в развитии от Голландии, и потому последняя быстро наверстает упущенное. Там куда быстрее развивается торговля, производство, а это большие деньги. А там, где деньги, там и захват земель.

– Ну ты и знаток, Пьер! Откуда это ты все знаешь?

– Я же купец, Арман. Мне без этого никак не обойтись. Надо знать побольше, чтобы вовремя начать новые прибыльные дела. Иначе окажешься за бортом. Потому я шевелю мозгами, читаю, разговариваю со сведущими людьми, сопоставляю, прикидываю.

– Трудное дело.

– А что без труда можно добыть, Арман? Только лень и бедность.

– Ты хочешь сказать, что те бедняки, что наводняют наши города, не трудятся и погрязли в лени?

– Тут другое дело, Арман. Наши законы не позволяют людям работать на себя так, чтобы была польза всем. Власть имущие слишком жадны и не желают удовлетворить самые насущные нужды народа. Наши вельможи думают лишь о законном грабеже, и им это позволяют делать наши законы и королевская власть.

– Всего-то? Так надо заставить короля изменить законы. Народа вон как много. Что, разве не было таких попыток?

– Были, и не раз. Но в народе, видимо, еще не созрело осознание своей силы. Нужен вождь, причем грамотный и умный, радеющий за благо народа, а его, как правило, и не находится. Каждый тянет одеяло на себя. Во всяком случае, я так разумею.

– Надо же, Пьер, ты такой молодой и уже набрался вон какой мудрости.

– До настоящей мудрости мне так же далеко, как до тех звезд, что мерцают над нами в ночи. Это всего лишь некоторый жизненный опыт.

– Ладно, это все слишком мудрено. Лучше поговорить про прелестных дам.

– Что о них говорить. У меня есть одна, и мне достаточно, а ты уж сам решай свои проблемы на свой лад.

– С тобой стало скучно, Пьер. Чего это ты?

– Да ничего. Просто мне не терпится поскорее оказаться дома, Арман.

– Так мне тоже очень хочется оказаться в Марселе.

– И еще мне не нравится, что на нас до сих пор смотрят как на врагов, хотя мы делаем все, чтобы заслужить уважение.

– Да плюнь ты на это. Ну и пусть волком смотрят. Лишь бы не съели.

– Могут и съесть в один подходящий для них момент, и что мы сможем против этого сделать? Надо думать, как отсюда вырваться.

– Да как же это устроить?

– Мы еще так далеко от Сеуты и, похоже, не собираемся туда направляться. А в чужом мире нам делать нечего.

– Это точно, Пьер. Наверное, придется просто выжидать удобный случай.

– Так и поступим, Арман. Ждать – больше нам ничего не остается.

– Однако ты заметил, что Шамси недоволен столь долгим поиском добычи.

– Еще бы! Кому охота зазря мотаться по океану. Сколько мы встретили кораблей? С десяток? А как их возьмешь, когда они ходят стаями по пять и более судов, да все вооружены похлеще наших.

Такие разговоры друзья вели довольно часто, особенно в часы ночных вахт, когда слабый ветер едва шевелил косые паруса шебеки. Наступило лето, и жаркое дыхание пустыни все чаще напоминало о себе порывами удушливого пыльного ветра.

– Капитан говорил, что мы теперь на траверзе Канар, – заметил как-то Пьер.

– Ну и что? Ты лучше глянь вперед. Мы намереваемся остановить вон того араба. Наверное, нашим раисам понадобились дополнительные сведения.

– Похоже на то, Арман. Любопытно будет послушать новости.

Час спустя корабли поравнялись, купеческая шебека легла по приказу в дрейф. От борта флагмана отвалил ялик, а перед вечером адмирал вызвал капитанов к себе на совет.

– Жаль, что надо идти спать, а хотелось бы послушать, что нового принес нам купец, – заметил Пьер.

– Это от нас не уйдет, а вот сон пропускать негоже. Пошли, Пьер.

Лишь на вахте они узнали, что моряки с купца сообщили о заходе на Канары испанского судна. Удалось даже определить точное место захода. И теперь флотилия спешно направляется на поиски приза.

Два дня спустя показалась гора Бланка на острове Лансерот.

Подошел Шамси и облокотился на планшир рядом с друзьями. Он помолчал, а потом заговорил:

– Руми, нам дано задание бомбардировать город Арресифе, захватить там имеющиеся суда и быстро улизнуть, не дожидаясь прихода больших сил испанцев и португальцев. Сумеешь ты это сделать?

– Как прикажешь, раис. Это же не французы. Сделаем как надо.

– Тогда готовьте помаленьку орудия. Налет должен быть стремительным.

– Вот и нашлось нам занятие, Арман, – заметил Пьер, провожая глазами удаляющуюся фигуру начальника.

Флотилия заходила с севера, ориентируясь на гору Бланка и Ача-Гранде. Наступали сумерки, и набег решено было перенести на утро. На ночь выставили две шебеки сторожить выход из порта.

– Пьер, ты заметил, что в названиях всех наших кораблей упоминается пророк? – спросил Арман. – С чего бы это?

– Видимо, у них такая привычка, Арман. Мы же тоже называем свои корабли именами всяких святых. Они тоже чтут своего пророка, так что тут нет ничего странного. И я уже заметил это. Вон идет флагман. Называется «Меч пророка», а дальше виднеется «Борода пророка». Это их дело. У них, как и у наших церковников, полно фанатиков, вот и тешатся, играя в святость.

Арман с подозрением воззрился в лицо друга и спросил:

– А ты не еретик, Пьер? Я давно замечаю за тобой слишком большую вольность в подобных суждениях. Остерегись немного.

– Донесешь?

– Обижаешь, Пьер. К чему мне это? Мы же друзья и немало хлебнули вместе. Да и не по душе мне доносительство.

– Спасибо, друг, но я не еретик. Я чту Бога, но дело в том, что люди по-разному его понимают. Я считаю, что это их право, и пусть не мешают друг другу верить в то, что считают для себя нужным и приемлемым.

– Однако смеркается. Пора и отдохнуть. У нас ночная вахта, и поспать перед делом нам не удастся.

Рассвет еще не наступил, когда флотилия подняла паруса и тронулась ко входу в порт. Сторожившие шебеки не подавали тревожных сигналов. Легкий ветер слегка покачивал судно на пологой волне. Пьер с Арманом и другими пушкарями возились с орудиями.

Когда над берегом Африки небо посветлело, можно было уже различить размытые очертания далекого острова Крусес и огни замка Сан-Хосе, расположенного на нем.

В самом начале пролива Кастильо-де-Сан-Хосе неожиданно появились паруса выходящего испанского корабля. Некоторое время он шел встречным курсом, пока не распознал арабских пиратов.

– Глядите, руми, как этот поганец угодит на рифы! – воскликнул рядом стоящий матрос, обращаясь к друзьям. – Ему не уйти от нас! Вот и первая добыча. Долго же мы гонялись за нею! Аллах акбар!

В голосе араба слышались восторженность, уверенность и злорадство. У Пьера неприятно шевельнулось в груди, но он тут же подавил это ощущение.

– Наверное, адмирал отрядит для его захвата пару шебек, а остальные бросит на город, – заметил он в ответ.

Матрос глянул на Пьера с недоверием, но промолчал, как бы не желая мараться разговором с неверным.

Солнце уже вышло из-за линии горизонта, испанец действительно сел на риф. Команда, видя, что спастись можно лишь на берегу, спешно спускала лодки, матросы бросались в них с отчаянием и быстротой кошек.

«Стрела пророка» и «Око пророка» тоже спустили шлюпки с вооруженными пиратами. Загремел залп мушкетов, крики «Алла!» разнеслись над тихими водами прохода. Испанцы налегали на весла, и достать их было уже невозможно. Но первый приз попал в руки арабов.

– Как ты, руми, смог так точно определить, что будет делать наш адмирал? – спросил матрос, с интересом поглядывая на чужеземца.

– Это совсем не трудно, саадит. Надо просто подмечать все, что творится вокруг тебя. Правда, для этого нужны кое-какие мозги, – и Пьер с полуулыбкой похлопал араба по спине. Тот был явно недоволен этим.

– Тогда скажи, руми, что предпримет адмирал, когда подойдем к городу?

– Если в порту есть корабли, то мы их обстреляем и попытаемся захватить, а потом обстреляем порт. Нужно же показать свою силу этим чванливым испанцам. Потом нам придется побыстрее уносить ноги. Иначе в любой момент могут появиться корабли, а у них пушек намного больше, да и калибром они покрупнее и могут разнести наши суда в щепы за несколько минут.

– Чего ты каркаешь, руми! Берегись, Аллах накажет тебя за такие слова! – И матрос воздел руки к небу.

– Ты спросил – я ответил, саадит. Не стоит расстраиваться из-за этого.

– Я тебе не друг, руми, и никогда им не стану, запомни это! Инша-аллах!

– Это твое дело. Однако у меня есть давний друг, и он мусульманин. И мы с ним были много лет неразлучны, хотя я его перед этим чуть не убил.

– И он не отомстил тебе? – вскричал араб.

– Простил даже. И мы стали друзьями и часто выручали друг друга от плена, рабства и смерти. Вот так, саадит. Так что лучше дружить, чем постоянно воевать и драться.

– Это был плохой правоверный, руми! Я бы с ним не подружился.

Пьер снисходительно усмехнулся. Он глянул на своих пушкарей, проверяя их готовность, осмотрел залив. Впереди маячили мачты испанского корабля, который пытался развернуться бортом к флотилии. Это ему плохо удавалось, поскольку ветер дул почти прямо из прохода.

Шебеки входили в порт, занимая удобную позицию для пушечного залпа. С флагмана последовал сигнал атаки. Пьер рявкнул на матросов, те засуетились, фитили задымили, он последний раз припал к пушке, перебежал ко второй и скомандовал:

– Пали!

Дым тугой струей вырвался из стволов, блеснул огонь, ядра унеслись к цели, а пушкари уже чистили стволы и готовили другие заряды.

Корма испанца брызнула обломками, бушприт повис на канатах, перебитый удачным попаданием.

Крики арабов перекрывали трескотню мушкетов. Пули щепили дерево. Кто-то вскрикнул, уже раненный ползал по палубе, пачкая доски кровяными мазками.

Шебеки медленно сближались с испанцем. Тот уже развернулся, готовый огрызнуться огнем своих батарей.

Борт противника окутался дымом, раздался гром залпа. Ядра пролетели рядом с «Тенью пророка» и врезались в одну из шебек. Там вспыхнул пожар, донеслись отчаянные крики обезумевших от боли и страха матросов. Одна мачта завалилась. Пьер бросил взгляд назад, он понял, что на этот раз смерть обошла его стороной. Но надо спешить с залпом, иначе испанец может накрыть и их.

– Поспешай, собачье отродье! – разразился Пьер руганью, пользуясь тем, что командовал этими арабами, бросавшими на него злобные взгляды. – Испанец нас сейчас накроет! Готовься!

Суда уже достаточно сблизились. Было хорошо видно, как испанские матросы носятся по палубе, стреляют из мушкетов и возятся с пушками. Их Пьер насчитал по четыре на каждом борту. Залп мог полностью уничтожить шебеку, попади он удачно.

С расстояния менее ста саженей Пьер вогнал два ядра в борт испанца. Одна пушка была отброшена, прислуга покалечена. Палуба противника покрылась телами павших. С других шебек тоже ударили пушки. Флагман почти вплотную подошел к испанцу, неся огромные потери от яростного мушкетного обстрела.

– Картечью, заряжай! Шевелись, канальи! Быстрее! – Пьер рванулся к борту, торопливо всматриваясь в испанский корабль, на который уже готовились забросить абордажные крючья.

Ударили уцелевшие пушки противника, картечь с визгом косила ряды нападающих на флагманском корабле арабов. Рей на фок-мачте сорвался на палубу, придавив не одного матроса. Яростные вопли неслись со всех сторон. Адмирал все никак не мог подвести покалеченное судно для сцепления. На палубе царило смятение. Матросов оставалось слишком мало, а другие шебеки только подходили.

Наконец Пьер определил, что может сделать еще один залп. Пушки рявкнули, картечь унеслась на палубу испанца. Было видно, как падали матросы, как щепы и обломки разлетались в разные стороны. Обрывки такелажа болтались тут и там.

Голос Шамси вывел Пьера из созерцания.

– Крючья вперед! На абордаж! Пошли, во славу Аллаха! Аллах акбар!

Крючья полетели к испанцу, вцепились острыми зубьями в борта, матросы с криками стали стягивать суда. Рядом другая шебека делала то же самое. Трескотня мушкетов и пистолетов не могла заглушить воплей дерущихся людей.

Арабы стремительно лезли в драку. Пьер оглянулся на Армана, кивнул. Они выхватили сабли и устремились вслед за атакующими. Свалка на палубе испанца уже подходила к концу, когда Пьер с Арманом выскочили на залитые кровью доски палубы.

Испанцев было слишком мало, и их сопротивление быстро затухало. Некоторые бросали оружие и поднимали руки. Их безжалостно рубили и лишь некоторых волокли в сторону, быстро вязали и бросали тут же у фальшборта.

Голос трубы и дробь барабана несколько остудили пыл арабов. Оказывается, небольшой форт уже открыл огонь по сражающимся. Там, видимо, решили, что терять больше нечего. Испанский корабль захвачен, и теперь надо поражать все, что находилось на море.

Ядра с воем проносились над дерущимися. Голос адмирала приказывал побыстрее уходить из-под огня противника.

Матросы спешно спасались на свои суда, не забывая тащить с собой то, что удалось ухватить. Не прошло и пяти минут, как шебеки уже отваливали от подожженного корабля.

Под прикрытием высокого борта испанца «Тень пророка» медленно уходила. Рядом тащился флагман, растерзанный и жалкий. Его выбитая наполовину команда едва справлялась с такелажем. Фок-рей не смогли в суматохе боя отремонтировать, и ход «Меча пророка» едва превышал половину возможного.

– Арман, гони пушкарей по местам! Надо по форту залп успеть сделать, а то могут не позволить уйти! Быстрей! Канальи, по местам! Заряжай!

Пьер грозно махал саблей, подгоняя пушкарей. Те с неохотой сложили на палубе награбленное добро, но быстро стали заряжать.

Ядро из форта врезалось в самый нос «Тени пророка». Бушприт повис на снастях, отваливаясь, фок-мачта слегка дрогнула. Но ветер уже надул паруса. Ход помаленьку увеличивался. Позади остался сильно поврежденный флагман, который едва тащился. Пьер крикнул пробегавшему мимо Шамси:

– Бросай на флагман буксир, пока не поздно. «Мечу пророка» самому не уйти! Торопись, раис!

Тот оглянулся на Пьера – глаза навыкате, рука и головной платок в крови. Казалось, он не воспринимал сказанного. Потом вроде понял, кивнул и заспешил на корму. Пьер не стал дальше следить за ним.

Припав к пушке, он старательно наводил ствол на форт. Расстояние медленно увеличивалось, и Пьер боялся, что это помешает ему сделать прицельный выстрел.

Пушки грохнули. Пьер крикнул:

– Следите за ядрами!

Матросы уставились на форт. В одном месте взметнулся султан дыма и пыли. Радостные крики огласили палубу.

– Эх, одно ядро ушло выше, – с сожалением молвил Пьер, махнул рукой, отошел к бухте канатов, уселся и опустил голову.

Усталость неожиданно навалилась на него. Арман спросил:

– Ты что, Пьер? Задело, что ли?

– Да вроде нет, Арман. Просто устал чертовски.

– Ничего, это скоро пройдет. Я сейчас попытаюсь достать вина, хотя бы пару глотков. Это подбодрит тебя, – он умчался куда-то на бак, где матросы разбирали поврежденные снасти.

Огонь из форта утих. Шебеки ушли из-под обстрела и теперь едва заметно тянулись по проходу в открытое море. Гора Бланка четко высвечивалась ярким солнцем. Слева по борту медленно проплывал остров Крусес, а справа в дымке виднелся остров Франсес. Их яркая зелень сверкала чистотой и радовала глаз.

Впереди завиднелись две шебеки, занятые перегрузкой добычи с ранее захваченного корабля испанцев. Адмирал подал сигнал сворачивать работы.

Полчаса спустя все шебеки, а их теперь осталось всего пять – одна, сожженная и разрушенная, осталась в порту, где догорали ее останки, вышли в море и взяли курс на восток. Надо было зализывать раны, полученные в первом бою.

Сильнее всех пострадал «Меч пророка». Там спешно шли ремонтные работы, так как он сильно отставал и мог стать легкой добычей для мстителей-испанцев.

Пьер с Арманом занимались чисткой пушек, приборкой и укладкой огневого запаса. Остальные убирали палубу, ухаживали за ранеными, ремонтировали повреждения и спускали в море покойников. Их оказалось семь. Полтора десятка раненых стонали, выли или молча молили Аллаха о ниспослании милости на их грешные головы.

Шамси, бледный и осунувшийся, едва передвигался по палубе, отдавая приказания и раздавая удары плетью направо и налево бедолагам, не успевавшим исчезнуть с его пути. Голова и рука его были перевязаны и алели пятнами крови. Капитан молча стоял на юте и наблюдал за работами.

Пьер внимательно присмотрелся к капитану. Это был пожилой, но еще далеко не старый мужчина. Большие черные глаза под тонкими бровями, прямой нос с тонкими крыльями ноздрей выдавали чувствительную натуру. Усы и короткая бородка красиво обрамляли его лицо, несколько удлиненное, но с высокими скулами. Голова под голубой повязкой со свешивавшимся слева концом придавала всему его облику мужественность и уверенность. Глаза смотрели внимательно, остро, в них чувствовался ум и характер.

Капитан перевел взгляд на Пьера, и тот не успел отвести глаза. Секунду Пьер вглядывался в лик капитана, потом отвернулся, но услышал, что капитан обращается к нему:

– Руми, эй, руми у пушек! Поднимись ко мне!

Пьер удивленно пожал плечами, вопросительно бросил взгляд на Армана и побежал на ют.

– Слушаю, раис! Что прикажешь?

Капитан пристально вгляделся в лицо Пьера. Помолчал немного, затем спросил:

– Мне сдается, руми, что ты был не простым матросом у себя. Я верно подметил? Говори правду, руми.

– Что ж, раис. Я скажу правду, как тебе будет угодно. Я купец, занимаюсь морской торговлей. Значит, и суда у меня есть. Так что судовождение и морской бой мне ведомы, раис. Тут ты не ошибся.

– Но ты молод и не мог овладеть всеми премудростями моря.

– И тут ты прав, раис. Всеми премудростями вряд ли можно овладеть, коли на то не будет воля Господня. Но кое-что я усвоил, раис. С четырнадцати лет приходилось усваивать. Жизнь-то хранить как-то надо было.

– Я наблюдал за тобой, руми. Ты весьма умело вел бой. Думаю, что не буду излишне добр к тебе, если скажу, что твой последний залп картечью спас шебеку адмирала от полного уничтожения.

– В то время я не думал об этом, раис. Все происходило само собой, по велению Божьему.

– Но ты дрался со своими единоверцами, руми. Как понять тебя?

– Все единоверцы дерутся друг с другом, и с этим ничего не поделаешь, раис. Так что же тут удивляться? Я сторонник терпимости в вере. Каждый выбирает ее себе по разумению и вкусу. Так я увидел это в Индии. И мне это нравится, раис.

– Опасное суждение, руми. Но это твое дело. Ты полезен здесь, и на это можно не обращать внимание. Что бы ты хотел получить в награду за успешное ведение боя? Я готов тебя выслушать, руми.

– Раис, ты, видимо, знаешь, что я тут нахожусь лишь по одной причине – хочу побыстрее попасть домой. И это моя единственная просьба к тебе. Не препятствуй нам с другом осуществить свое желание. Нам больше ничего не надо, раис.

Капитан внимательно окинул Пьера взглядом, помолчал, потом промолвил:

– Все в руках всемилостивейшего Аллаха. Инша-аллах! Можешь идти, руми, да поможет тебе Всевышний!

Пьер поклонился, приложив руку к сердцу, потом сбежал по трапу и присоединился к Арману и своей команде.

– Ну что там? – с нетерпением спросил Арман.

– Ничего особенного, кроме того, что наше возвращение вряд ли совершится скоро, – с огорчением ответил Пьер. – Надо сторожить случай и готовить побег. Это и будет нашей основной целью, не считая сохранения собственной жизни, Арман.

Видя, что друг не расположен к разговорам, Арман не стал больше расспрашивать Пьера и отошел с озабоченным видом.

Черные мальчишки стали разносить еду. Всем выдали по кружке вина и по куску вареной баранины с лепешкой. В миске золотилась горка пшенной каши, политой оливковым маслом. Это был праздничный обед, который всегда выдавался матросам после удачного боя или захвата приза.

– Все же и неверные употребляют вино, – заметил Арман, с наслаждением прихлебывая терпкий напиток.

– Запрет запретом, но арабы всегда его употребляли и теперь не могут себе отказать хоть изредка в этом удовольствии. Вековые привычки трудно искоренить полностью. У нас остались же некоторые обряды и привычки от прежних наших верований. Так и у них.

В открытом море ветер посвежел. Шебеки ходко шли на восток в поисках удобной бухты для ремонта и пополнения людьми. Теперь во флотилии осталось не более ста пятидесяти матросов. Это слишком мало для пяти судов. Треть из них ранены, некоторые обязательно помрут или останутся калеками. Так что у адмирала хватало забот.

Вечером адмирал подал сигнал сбора капитанов. Шлюпки отвалили от шебек и понеслись к флагману. Суда уже легли в дрейф и покачивались на широких волнах. Фонари уже зажглись на корме и баке, звезды разгорались все ярче, а ветер стихал, едва шелестя в такелаже.

Два часа спустя капитан «Тени пророка» вернулся. Он созвал начальников команд.

– Адмирал передает всем свое благословение и благодарность за минувшее сражение, – голос капитана был бесстрастным и спокойным. – Но мы потеряли много людей, и наши суда нуждаются в основательном ремонте. Мы идем на восток в район Уэд-Адуду и мыса Аглу. Там пополнимся людьми и починим суда, на это у нас должно уйти не более недели. Всех раненых, которые не смогут быстро поправиться, оставить в дуарах. Особо отличившимся выдать по пять золотых и лишний отпуск на берег. Идите, – закончил капитан. Никто не произнес ни слова и не задал ни единого вопроса. Видимо, такое было здесь не в привычках.

Пьер вернулся к другу и рассказал об услышанном. Тот мечтательно сказал:

– Вот бы нам выбраться на берег и удрать, а?

– Нечего и думать, Арман. Слишком далеко ушли мы на юг от наших мест. Нам не удастся ничего сделать, кроме как нарваться на смерть. Она и так за нами охотится чуть ли не ежедневно. Лучше повременим.

Три дня спустя при свежем ветре флотилия подошла к мысу Аглу и легла в дрейф, дожидаясь благоприятных условий ветра для вхождения в устье реки.

Песчаные утесы громоздились на берегу, дальше тянулись холмы, покрытые редким лесом и кустарником. Редкие пальмы оживляли пейзаж. Далеко в глубине материка синели цепи невысоких гор. Несколько дуаров виднелись по берегу и в глубине. В устье Уэд-Адуду можно было различить два форта из красного камня.

Форты были небольшими сооружениями, но, расположенные совсем рядом, могли легко обороняться, поддерживая друг друга.

Флотилия вошла в почти открытую гавань вблизи мыса Аглу. Южнее раскинулись несколько дуаров и гробниц святых. Отсюда форты были уже не видны.

Шамси, слабый и бледный, появился на палубе, опираясь на палку. Он внимательно оглядел берег, якорную стоянку, утесы и рифы, коварно выглядывающие из волн. Недовольно скривился, но промолчал и поковылял на ют, где, очевидно, хотел перемолвиться с капитаном.

– Если удрать нельзя, то хорошо хотя бы отдохнуть на берегу, как ты думаешь, Пьер? – спросил Арман. Он блаженно потянулся, вздохнул и продолжил: – И деревень много. Есть где поохотиться, – он многозначительно подмигнул Пьеру.

– Пошел к черту! – выругался тот. – Кобель паршивый!

Заливистый довольный смех Армана прокатился по палубе. Арабы недовольно глянули на него, отвернулись, а он сказал:

– Что поделаешь, Пьер! Я такой, какой уж есть! А куда деваться? Для меня женщина – чуть ли не главное в жизни.

– Так женись, дурень! Чего бродишь с алчными глазами и девок портишь?

– Я не могу долго жить с одной, Пьер! Как ты не можешь этого понять! Скука, однообразие! Ладно, мы никогда не поймем друг друга в этом споре, так нечего его и заводить. Все, я молчу, – и Арман примирительно поднял руки вверх.

Тем временем Шамси вышел на палубу вместе с капитаном. Матросы вопросительно уставились на начальников, прекратив свои занятия.

– Правоверные! – закричал капитан зычно, оглядывая матросов. – Шесть человек остаются на судне, остальные могут идти на берег. Утром всем быть на месте! И получите у казначея отпускные на это время. Да будет благосклонен Аллах к вам, правоверные! Инша-аллах!

– Аллах акбар!– закричали матросы и бросились готовить шлюпки к спуску.

– Судя по всему, Пьер, нам не суждено сейчас отправиться на берег, – заметил Арман со скучающим видом.

– В следующий раз побываем, а сейчас лучше отдохнуть, а то я порядком вымотался за эти дни.

Арман вздохнул и, понурившись, отошел к борту.

Шамси увидел, что Пьер не собирается на берег, подошел и спросил:

– Почему не готовишься на берег, руми?

– Думал, что мне еще не приспело время, раис.

– Ерунда. Ты заслужил отпуск больше других. Так что собирайся.

– Вдвоем с другом, раис?

Шамси не ответил, и Пьер понял, что этот вопрос лучше было не задавать. Он сказал:

– Спасибо, раис, но без друга мне там нечего делать. Я лучше останусь на судне.

– Дело твое, руми. Тогда оба пойдете в другой раз. А сейчас приказываю вам вооружиться и нести караульную службу, – и он отошел, ковыляя.

– Не огорчайся, Арман, – попытался успокоить друга Пьер. – Завтра опять будет день. Мы свое не упустим.

– Ладно уж. Пошли за мушкетами.