Текст книги "Нежный похититель"

Элизабет хихикнула. Рэндалл, все время смотревший через ее плечо в сторону видневшихся вдали мельниц, почему-то вздрогнул и воровато огляделся. Нет, он не видел Моргана, прятавшегося за углом. Но видимо, почувствовал опасность. Потому что схватил Элизабет за руку и буквально потащил по мраморным ступенькам в сад. Теперь Моргая слышал только невнятное бормотание и не мог разобрать ни слова.

От досады он стиснул зубы. Ибо понимал, что «мерзкий дикарь», о котором только что упомянула Элизабет, не кто иной, как он сам. Уж не на него ли Рэндалл готовил нападение?

Морган вернулся в танцевальный зал вконец расстроенный. Ли танцевала. На лице ее было написано раздражение. Но в этот момент он думал только о ее безопасности.

Морган обвел взглядом зал и заметил Спенсера в ливрее крейвенсморского лакея. Он стоял, заложив руки за спину, и не сводил глаз с Ли.

Морган немного успокоился и прошел в библиотеку, где несколько мужчин курили дорогие сигары и беседовали на самые разные темы. Морган налил себе в стакан виски и опустился в мягкое кресло у камина. Там было чуть тише, нежели за столом, и ничто не мешало углубиться в собственные мысли.

Терпение его таяло с каждой секундой. В душе нарастало негодование и чувство омерзения. Морган почувствовал жгучее желание вернуться в зал и найти Ли. Ее мольбы во время прощания на балу у Фардинемов до сих пор звучали в ушах: «Забудьте обо всем этом!»

Больше всего ему сейчас хотелось забыть обо всем, он устал от зловонного дыхания смерти. Видимо, Рэндалл это почувствовал.

Морган поклялся себе начать новую жизнь после того, как разделается с Сандерсоном. И поехать в Брайтон. Конечно, этот город не столь фешенебельный, как Лондон. Но если кто-то, к примеру граф, должен приехать в Брайтон к разгару летнего сезона и при этом возникает нечто, касающееся чести, – сплетни, слухи по поводу чьей-то смерти или даже убийства, то этот небольшой городок становился идеальным местом для вызова на дуэль и самого поединка. При этом ни о каких обвинениях дуэлянтов или привлечении их к ответственности не может быть и речи. И Морган начал готовиться к отъезду на недельку-другую в Брайтон.

Если все пойдет хорошо, он будет совершенно свободен еще до наступления осени.

– Я не ошибся! Уоринг – это вы. Мне говорили, что вы здесь! – раздался рядом с ним чей-то голос.

Морган поднял голову и увидел лорда Каслтона – закадычного друга его отца, тот сел в кресло напротив.

– Здравствуйте, милорд! – сказал Морган, поднимаясь.

– Сидите-сидите! – запротестовал Каслтон, положив ладонь на плечо Моргана и усаживая его назад в кресло. – Вы меня помните, не так ли?

– Конечно!

Морган сразу его узнал, хотя они давно не виделись. Он очень уважал Каслтона и всегда радовался, когда тот приходил к отцу.

– Откровенно говоря, я в этом сомневался, – улыбнулся Каслтон. – Ведь со дня смерти вашего отца прошло так много времени! Вы получили тогда мое письмо?

– Конечно! И, был вам за него весьма признателен, – ответил Морган, хотя в те дни его буквально засыпали письмами с соболезнованиями, но он не прочитал и половины из них. Ибо его горе не могли утешить никакие послания. Сейчас Морган искренне жалел, что в те горестные дни пренебрег добрым отношением друзей своей семьи. Скорее всего письмо Каслтона постигла та же участь.

– Хорошо-хорошо! Правда, я надеялся, что вы откликнетесь на мое приглашение посетить родовое поместье Каслтонов в Шотландии.

– Извините меня, милорд. Но в то время мне пришлось поехать в Европу и проинспектировать континентальные владения моего покойного родителя.

– Не надо извиняться, мой мальчик, – махнул рукой лорд. – Но посмотрите на меня – человека, называющего вас мальчиком. И тогда, возможно, сами извините меня. Для меня – такого старого и дряхлого козла – вы все еще мальчик, не так ли? Согласитесь, что позади осталось немало лет. Кстати, помните, как мы с вами охотились на перепелов?

Каслтон неожиданно закашлялся, содрогаясь при этом всем телом. И почему-то именно в этот момент в памяти Моргана возникли совершенно отчетливые картины уже далекого прошлого, когда он сам, его отец и лорд Каслтон с двумя сыновьями остановились на привал на живописной лесной опушке. Сыновья лорда не переставали ворчать, а их отец раскатисто смеялся над обоими. Морган тогда собирал в мешок перепелов, после чего все с огромным удовольствием ели их, поджарив на костре.

– Какой тогда был прекрасный день! – вздохнул Каслтон. – А сейчас оба моих парня учатся в университете, путешествуют со своими друзьями во время каникул по стране и континенту. Как бы мне хотелось вернуть то время! И чтобы все мы снова собрались вместе.

Лорд сокрушенно вздохнул. Морган отвел взгляд:

– Спасибо, сэр, за приятные воспоминания! Каслтон внимательно посмотрел на него. Выражение лица лорда сразу изменилось.

– Некоторое время я не был в вас уверен. Ибо ходили слухи, будто вы убили его – понимаете, о ком я говорю. И хотя суд оправдал вас, досужие разговоры и сплетни на эту тему не прекращаются.

Морган напрягся, как пружина. Лорд заметил это и погрозил ему, как в детстве, пальцем:

– Не сердитесь на меня!

– Сэр, – жестко возразил Морган, – вы, как никто другой в этом мире, знаете о моих отношениях с отцом. Как же вы могли хотя бы на миг поверить, будто я способен навредить Эвану, а тем более его убить?

– До чего же вы наивный! Однажды я утешал девочку, потерявшую мать. Она обливалась слезами, а потом призналась, что отравила маменьку, потому что та заставляла ее слишком много работать по дому. Если у меня и были сомнения в отношении вас, мой мальчик, они не имели никакого отношения к вашему характеру. Боже, я опять за свое! Но поймите, жизнь научила меня быть подозрительным.

Ни единый мускул не дрогнул в лице Моргана, но в душе бушевала буря.

– Очень часто, – продолжал Каслтон, – вещи и события представляются совсем не такими, какие есть на самом деле. Человек непредсказуем. Так что не надо на меня сердиться за то, что у меня свое мнение о вашей виновности или невиновности. Главное – я не верю распространяемым о вас сплетням и слухам. Ибо в своих оценках всегда основываюсь не на эмоциях, а на фактах. Рад, что вы вернулись к нормальной жизни. Именно этого и хотел бы ваш отец, поскольку желал вам счастья и благополучия. Того же, чего и я своим сыновьям.

Лорд Каслтон поднялся и стал прощаться:

– Рад был с вами увидеться, мой мальчик.

– А я – с вами, милорд, – с поклоном ответил Морган.

– В первые минуты нашей встречи я в этом сомневался.

– Возможно, вы были правы, – согласился Морган. – Это объясняется моим состоянием.

Каслтон широко улыбнулся:

– Я знаю, вам было трудно. Потеря отца – большое горе. Но если вы тоже уйдете из жизни, ваше наследство обречено на гибель. Нельзя этого допустить, мой мальчик! Хотя бы в память о самом выдающемся человеке, какого я знал в своей жизни.

Морган вздрогнул и опустил глаза. Он и сам не раз задавался вопросом, стоит ли мстить Рэндаллу.

Но теперь речь уже идет не о мести, а о выживании. Либо Сандерсон, либо он, Морган! Один из них должен умереть!

Между тем Каслтон еще раз внимательно посмотрел в глаза Моргану, вздохнул и тихо произнес:

– Пора возвращаться к нашим дамам. Недавно я слышал, как они говорили о вас. Среди них – очаровательная особа, к которой вас уже приревновала чуть ли не половина мужчин высшего света. Скажите, есть ли во всех этих разговорах и сплетнях хоть крупица правды?

Морган вместе с лордом вышел из библиотеки и увидел у двери Рэндалла в окружении молодых людей. Сандерсон не сводил глаз с Моргана. Тот, в свою очередь, с ненавистью посмотрел на Сандерсона. Этот молчаливый обмен взглядами означал лишь одно – смерть.

Глава 15

Поздно вечером, когда гости все еще танцевали и пили на нижнем этаже, Морган возвращался к себе. В коридоре было темно. Это показалось Моргану странным. Во время балов, званых вечеров и прочих празднеств при большом стечении гостей были освещены даже самые укромные уголки в доме, не говоря уже о лестницах и коридорах.

Морган чувствовал себя совершенно разбитым. Кружилась голова, болели ноги, нестерпимо ныло все тело. Больше всего ему сейчас хотелось улечься в постель и заснуть.

Но при этом он продолжал думать о событиях не только прошедшего вечера, но и всей недели. Теперь, заручившись помощью Хэмболта и при явно растущей симпатии к нему со стороны общества, Морган готов был сделать первые шаги по осуществлению задуманного плана. И первым делом – переехать в Брайтон, куда на осенний сезон обычно съезжалась вся местная аристократия.

Он должен был чувствовать себя счастливым, взволнованным. Но ничего подобного не происходило. Наоборот, когда он думал о том, что должно произойти по задуманному плану в августе, то все чаще приходил к выводу: этим дело не закончится! Просто один этап его жизни сменится другим. Что он ему сулит, совершенно неизвестно!

Это пугало, но Морган не поддавался страху, способному лишить его уверенности в себе. Он просто не имел на это права.

Он уже подходил к своей комнате, как вдруг перед ним возникла человеческая фигура, однако разглядеть ее при слабом лунном свете, падавшем из окна, Морган не смог. Почувствовав опасность, он сжал кулаки и что было сил ударил правой рукой неизвестного в то место, где должна была находиться голова. И тут же получил ответный удар. По блеснувшей в бледном луче стали Морган понял, что неизвестный вооружен ножом, и в следующий миг почувствовал, как лезвие вонзается ему в спину. Преодолевая боль и охватившую все тело слабость, Морган сумел отбросить нападавшего к дальней стене.

Противник упал, но тут же вскочил и вновь набросился на Моргана. Морган, собрав последние силы, ударил нападавшего кулаком, явно попав в лицо. И тут почувствовал, что начинает терять сознание. Заметив это, неизвестный ударил Моргана по голове. У того все поплыло перед глазами, он упал на колени и успел проползти несколько шагов к двери. Но здесь его настиг еще один удар. Морган повернулся на спину, закрыл глаза и затих, сжав кулаки в ожидании следующего удара.

Неизвестный ткнул его в бок большим пальцем правой ноги, видимо, желая проверить, жив ли он, не потерял ли сознания. Морган не пошевелился, опасаясь, как бы действительно не потерять сознание или не отправиться на тот свет. Хватит ли у него сил энергично действовать, когда это будет необходимо?

Тем временем нападавший опустился на корточки и склонился над ним. Но вместо того, чтобы нанести удар, перевернул Моргана и потрогал рану на его спине. Затем выпрямился во весь рост и прошептал:

– Пожалуй, довольно!

Голос его был низким, исходившим словно из бочки, и прозвучал с нескрываемым удовлетворением. Прошло не меньше минуты, прежде чем Морган понял, что противник ушел. Тогда он осторожно потрогал пальцами рану под рубашкой. Кровь сочилась, а не била струей. Морган вздохнул с облегчением.

Морган подполз к двери своей комнаты и дотянулся до замка. Попав наконец в комнату, он первым делом добрался до прикроватной тумбочки, взял стоявшую на ней свечу, зажег и, поднявшись на ноги, посмотрел в зеркало.

Вся рубашка была в крови. Морщась от боли, Морган стянул ее через голову и долго изучал рану. Проклятие!..

Впрочем, могло быть гораздо хуже. Рана оказалась неглубокой, а значит, несмертельной. И все же следовало наложить швы. Морган опустился на стул и задумался. Нет никаких сомнений в том, что все это дело рук Рэндалла. Именно Сандерсон приказал потушить свет в верхнем коридоре и подослал убийцу. Слава Богу, ему не удалось до конца осуществить свой план.

Морган не мог поверить, что так глупо попался. Впрочем, ничего удивительного. Весь вечер ему было не по себе. Сначала он долго искал Ли. Потом выслушивал утомительные рассуждения лорда Каслтона. Да и вообще всю последнюю неделю он чувствовал себя каким-то потерянным.

Но нет! Он не вправе сдаться. Во всяком случае, не сейчас! Надо довести до конца задуманное. Боже, его только что едва не убили. Нанеси этот мерзавец более глубокую рану, и все было бы кончено! К счастью, убийца не стал задерживаться и, решив, что Морган мертв, скрылся.

А может быть, он не хотел его убивать, только припугнуть? Так велел Рэндалл? Но почему?

Видимо, Рэндалл боялся, что еще одно убийство в семье может быть раскрыто и подозрение падет на него. Тут Морган вспомнил, что напавший на него негодяй, уходя, сказал: «Пожалуй, достаточно!»

Морган тут же вспомнил женщину, с которой Рэндалл вел разговор о нападении, и вспомнил, что женщину звали Элизабет. Галенофф... И что она была скомпрометировавшей себя женой прусского посла, который заставил ее остаться при нем, несмотря на ее отчаянное стремление уехать домой.

Морган подумал, что Рэндалл мог сделать предполагаемую помощь Элизабет в его интригах против Уоринга предметом своеобразного торга. Он пообещал сделать так, что ее мужу придется пойти на уступку своей скомпрометированной супруге. Тогда-то и возникла идея нападения на Моргана. Только нападения, но не убийства. Элизабет же поняла иначе: что Рэндалл отправит Уоринга на тот свет и избавит ее от некоего «мерзкого типа»... В том, что «мерзкий тип» – это он сам, Морган нисколько не сомневался.

Теперь Морган понял, что нападение, о котором Рэндалл и Элизабет говорили как бы мимоходом, на самом деле станет инсценировкой, прикрывающей совершенно другие, далеко идущие цели. Что Рэндалл представит его смерть как несчастный случай. Но Морган остался жив, хотя и получил рану.

Теперь Элизабет пустит слух о том, будто это она ранила Моргана в целях самозащиты, ибо он напал на нее. И все начнут проклинать Уоринга, чья репутация снова будет запятнана, на этот раз безвозвратно!

Да, все это очень похоже на Рэндалла. Коварство и подлость. Однако не придерешься. Поэтому разоблачить его невозможно. Тем более выдвинуть против него официальные обвинения. Все, что он делал, было на руку врагам Моргана, стремившегося втоптать его в грязь.

Подобные трюки Сандерсон проделывал в своей жизни неоднократно.

Морган в отчаянии подумал, что никто никогда не узнает правду о том, что произошло в ту страшную ночь. Поразмыслив, Морган решил не обращаться за медицинской помощью, а собраться с силами и постараться самому залечить рану.

Но кровь все сочилась и сочилась, и Морган понял, что без врача ему не обойтись. Видимо, из-за потери крови у него кружилась голова и он едва держался на ногах.

Морган, однако, не унывал. В этой игре надо проявить смекалку, и тогда он обведет вокруг пальца и Рэндалла, и его сообщницу.

Взяв со стола лампу, он вышел с ней в коридор.

Ли только успела закрыть дверь спальни, как из темноты до нее донесся знакомый голос: – Где, черт побери, вас носило?!

Не закрой ей Морган ладонью рот, она завопила бы от страха. Но в следующий момент девушка отбросила его руку и со злостью прошипела:

– Будьте вы трижды прокляты, Морган! Разве вы не знаете, что я терпеть не могу, когда меня пытаются напугать?! Что с вами? У вас ужасный вид! – разглядев его, добавила она.

– Зажгите лампу. Мне нужна ваша помощь.

– Не командуйте! Вы же зна...

– Повторяю, зажгите лампу!

Ли зажгла лампу и, отступив на шаг, с удивлением смотрела на Моргана.

– Достаньте где-нибудь виски! – вновь приказал он. На этот раз Ли послушно пошла к двери.

– Посмотрите в библиотеке! – крикнул вслед ей Морган, опускаясь в глубокое мягкое кресло напротив камина. – Сейчас там никого нет. Все либо играют в карты в гостиной, либо нежатся в своих постелях!

Темные волосы Моргана были всклокочены, а голова наклонилась набок. Ли никогда еще не видела его в подобном состоянии.

– Что с вами, Морган? – в тревоге спросила она.

– У вас есть набор для шитья?

– Конечно. Но я...

– А шелковые нитки?

– Боже мой! – воскликнула Ли, подбежав к Моргану и опустившись на колени. – Что случилось?!

Тут она заметила, что правая ладонь Моргана в крови.

– Боже! Что с вами?

– Не надо шуметь. Морган застонал.

– Я сейчас сбегаю за хирургом! – воскликнула Ли.

– Нет! – Да!

– Ли! – произнес он таким тоном, что у девушки кровь застыла в жилах. – Взгляните сюда!

Морган слегка отвернул рубашку, которой перевязал рану. Ли увидела тонкий разрез, покрытый запекшейся кровью.

– Позвольте мне сходить за врачом! – умоляющим тоном повторила Ли. – Пожалуйста, Морган! Вы... вы... вы... умираете?

– Слава Богу – нет! Рана очень болезненная, но не смертельная. Я сам ее перевязал. А теперь надо зашить. Кроме того, спуститесь вниз и попросите принести мне в комнату горячий чайник.

– Вы хотите чаю?

– Мне нужна горячая вода. Вы промоете рану. Слуге скажете, что сами приготовите чай, поскольку предпочитаете слабую заварку. Впрочем, можете сказать что хотите.

Морган сказал эти слова резко, если не грубо. Ли почувствовала, что ее оставляют силы.

– Вы... вы не смеете так разговаривать со мной, Морган... Вы же знаете, что я...

– Да, да... Я знаю, что вы безмозглая дуреха. Но становитесь очень сильной и твердой, когда вам это выгодно. Так вот. Сейчас вы должны проявить максимальную твердость ради меня.

Глаза Ли наполнились ужасом.

– Я не могу поверить, что вы намерены заставить меня все это сделать!

– Успокойтесь! И запомните, что никто не должен знать о том, что случилось этой ночью. Это – строжайший секрет. Не спрашивайте почему. Просто делайте то, что я говорю. Понятно? Обещайте, обещайте, Злючка!

Моргана охватила дрожь. Ли слышала, как стучат его зубы.

– Это дело рук Рэндалла? – прошептала Ли. – Но вы говорили, что ваша жизнь в безопасности.

– Он хочет не убить, а обесчестить меня. И тогда я не смогу ответить ему тем же. В глазах общества это выглядело бы местью, и мне бы никто не поверил!

– Черт побери, вы не должны были выглядеть настолько странным! Надо было срочно уехать на континент и провести там не менее года! Или я не права? И уж конечно, полностью игнорировать всякого рода мерзкие сборища, вроде светских балов и раутов, продолжая везде проявлять максимальную осторожность! А вы заставили всех считать вас странным, «не от мира сего»! Сами подумайте, кто вам теперь поверит?

– Да, я совершил немало ошибок, – снисходительно проговорил Морган.

– Не смешите меня. Вашей вины тут нет, – фыркнула Ли. – Но я не хочу, чтобы эта грязная, вонючая шавка одержала победу!

– Хорошая девочка! – кивнул Морган.

Ли выпрямилась и вдруг громко заговорила:

– Но не надейтесь, Морган, что в создавшейся ситуации я могу вам помочь. – Она вдруг почувствовала, что вновь начинает терять силы. Однако остановиться уже не могла: – Если я упаду в обморок, что вы будете объяснять людям, которых позовете на помощь? Подумайте! Вы весь в крови в спальне дебютантки высшего света, а сама она лежит на полу без сознания! .

– Вы не упадете в обморок, Ли. Не можете себе это позволить. Ибо нужны мне.

Ли нервно глотнула воздух, не зная, как реагировать на столь возмутительное заявление. Она, видите ли, ему нужна! Да будь он трижды проклят!

– Я схожу за коньяком, – процедила Ли сквозь зубы.

– Не за коньяком, а за виски! – так же резко сказал Морган. – И не забудьте распорядиться, чтобы сюда принесли чайник с кипятком. Идите... Нет, постойте! В холле, возле моей комнаты, остались следы крови. Их надо смыть. Я сделал бы это сам, но сейчас просто не в состоянии!

– Не волнуйтесь. Я все сделаю! А пока расслабьтесь и немного придите в себя. Прошу вас! Вид у вас просто ужасный.

– Хорошо, Злючка. Вы тоже постарайтесь успокоиться. А теперь делайте то, что я сказал. Если кто-нибудь увидит следы крови, нам не поздоровится.

– Я же сказала, что все сделаю! А вы пока отдохните. Она поднялась и вышла в коридор. Постояв несколько мгновений у двери, Ли с тяжелым вздохом спустилась вниз. Заглянув в кухню, Ли велела слуге принести к ней в комнату чайник с горячей водой, после чего поспешила в библиотеку. Там, у дальней стены, стоял большой буфет со всевозможными напитками. Взяв бутылку шотландского виски, Ли бросилась назад и, взлетев по лестнице на второй этаж, остановилась возле комнаты Моргана. Она зажгла свечи в настенном канделябре и бросила взгляд сначала на стены, затем – на пол. Везде виднелись следы крови.

Открыв комнату ключами, которые Ли взяла у Моргана, она нашла там наполненный водой тазик и полотенце. Взяв их, вернулась в холл и принялась за работу. На все ушло не более четверти часа. После чего Ли бегом бросилась к себе в комнату. К счастью, ее никто не увидел.

Не успела она отдышаться, как в дверь постучали и на пороге появилась служанка с большим чайником. Из-под его крышки валил пар. Поблагодарив девушку, Ли попросила ее принести еще один чайник с кипятком для кофе. Морган с удивлением посмотрел на нее.

– Вы выглядите очень усталым, Морган, – объяснила Ли. – Я не хочу, чтобы вы уснули. Ибо осталось еще кое-что, чего я не смогу сделать одна.

– Боитесь, что я вообще не проснусь? – грустно усмехнулся Морган.

– Не говорите так! Даже в шутку! Иначе мне придется позвать врача. Клянусь, я это сделаю!

– Согласен, что пошутил очень глупо. А теперь принесите ножницы. Мне надо разрезать...

– Я знаю, что делать! – отмахнулась Ли. – Или вы думаете, что я не сумею разрезать ткань на бинты? Хоть я и не хирург, но это сделать смогу!

– Прошу вас, Ли, успокойтесь!

– Я спокойна! И хватит болтать! Лучше разденьтесь. Иначе вся одежда будет в крови.

Морган послушно выполнил приказание. Ли с ужасом посмотрела на рану.

– Теперь сидите смирно, не двигайтесь! Морган замер.

– Вот так!

Ли наклонилась, не замечая, что полы ее халаты оказались между ног Моргана. Впрочем, ей было не до этого. Она осторожно развернула рубашку, которой Морган наспех перевязал рану, бросила на пол. Разрезала чистую простыню, незадолго до этого принесенную горничной, и снова склонилась над Морганом.

– Я ничего не вижу, – проговорила она, – подержите лампу!

Морган взял лампу, и Ли принялась бинтовать рану. Но при первом же прикосновении Морган дернулся от боли. Ли отскочила.

– Господи! Вам очень больно? Я не смогу этого сделать. – И Ли отдернула руку с бинтом.

– Нет, вы должны!

– Я не вампир!

Она осторожно обрезала ткань дорогой рубашки, закрывавшую рану, и дрожащими пальцами принялась стягивать с нее оставшийся лоскут. Морган поморщился от боли.

– Я навсегда возненавижу вас за то, что вы принудили меня делать это! – прошептала она, задыхаясь. – Повернитесь боком, Морган, а то мне не видно.

Морган повернулся. Ли поднесла лампу поближе к ране.

– Боже мой!

– Что случилось?

– Ничего. Я только сейчас увидела, какая она глубокая.

По лицу Ли покатились крупные слезы. Она осторожно промокала рану, из которой сочилась кровь, оторванным от рубашки лоскутом, продолжая причитать:

– Боже мой! Боже мой! Какая она глубокая! Какая глубокая!

Лицо Моргана оставалось спокойным, хотя и покрылось мертвенной бледностью.

– Налейте в стакан немного кофе и виски, – проговорил он, превозмогая боль. – Так. Теперь возьмите иголку с ниткой и смочите их, а также рану, этой смесью. А сейчас проденьте нитку в ушко и начинайте понемногу сшивать кожу над раной.

Морган взял чашку с кофе и отпил несколько глотков.

– Давайте же! – скомандовал он.

– Только не двигайтесь!

– Не буду.

– Не знаю, как я вынесу это! Главное – чтобы не дрожали руки. Поэтому превратитесь на время в каменное изваяние.

– Уже превратился. Начинайте. Вы промыли рану? – Нет.

– Почему?

– Вы не сказали. Откуда мне было знать?

Она опустила лоскуток ткани в виски, подождала, пока он намокнет, и тщательно промыла рану. Морган стиснул зубы от боли. Когда Ли закончила, он прошептал:

– Молодец! Хорошая девочка. Ну а теперь зашейте рану. Не бойтесь, я не шевельнусь.

Ли кивнула, продела нитку в иголку и приступила к последней стадии операции. Она склонилась над Морганом, и тот, глядя на нее сверху, с трудом смог отвести взгляд от видневшейся ложбинки между полушариями ее груди. Невольно Морган поймал себя на мысли: почему эти полушария такие маленькие? Каждый раз, когда Ли низко наклонялась над раной, ее грудь касалась его колен и заставляла закипать кровь в жилах.

Усилием воли Морган отвел взгляд. Это вернуло его к действительности, и он, почувствовав боль от укола иголкой, невольно вздрогнул.

– О Господи! – прошептала она.

– Продолжайте! Ведь вы смелая девушка!

– О Господи! – повторила Ли.

– В чем дело? – раздраженно воскликнул Морган. – Ведь мне совсем не больно.

Он лгал, и Ли не могла этого не видеть. Но выбора у нее не было, и она, собрав всю свою волю, в конце концов зашила рану.

Морган с нежностью смотрел на девушку. Потом провел ладонью по ее волосам.

– Вы такая юная. Такая прекрасная. О вас можно только мечтать. Черт побери, что вы со мной делаете?!

Ли опустила веки.

– Мне лучше уйти, – вздохнул Морган, но даже не шевельнулся.

– Почему?

– У меня приступ сентиментальности. Не к добру это!

– Нет! Не уходите! Тем более что вам этого не хочется!

– Вы правы...

– Морган. – Что?

– Вы хотите обладать мной?

– Я всегда этого хотел! И с удовольствием остался бы здесь.

– А как же ваша рана?

– Не думаю, что ночью у меня разболятся ноги или руки. Морган раздел Ли, положил на постель, раздвинул ей ноги, лег на нее и запечатлел на ее губах страстный поцелуй...