Текст книги "Машина Любви"

Вероятно, Ник прав. Съемки закончились в три. Она вернулась домой, чтобы вздремнуть. Слаггер запрыгнул на кровать и устроился возле Аманды. Она поцеловала его рыжевато-коричневую голову.

– Еще не ночь, дорогой. Мы просто отдыхаем.

Он довольно заурчал.

– Ты – единственное существо мужского пола, на которое можно положиться, но Робин вернулся, так что не обижайся, если вечером, когда он придет, я прогоню тебя в гостиную.

Проснувшись, Аманда резко оторвала голову от подушки и села. В комнате было темно – она попыталась понять, где находится. Какой сегодня день? Она зажгла свет. Девять часов. Слаггер спрыгнул с кровати и зарычал, требуя обеда.

Девять часов! А Робин так и не позвонил! Она набрала номер телефонистки. Нет, звонков не было. Она позвонила Робину. После нескольких длинных гудков опустила трубку. Больше Аманде не удалось заснуть. Слаггер, чувствуя, что с его хозяйкой не все ладно, до утра ластился к ней.

На следующий день она прождала до шести часов, затем позвонила Робину. В конце концов, он мог заболеть. Робин снял трубку. Нет, он здоров. Просто у него скопилось много работы. Он пообещал позвонить завтра.

Утром, просматривая газеты, она наткнулась на его имя:

«Айк Риан и Робин Стоун посетили „Эль Морокко“ в обществе двух красивых итальянских актрис со столь длинными фамилиями, что ваш корреспондент не запомнил их, однако он никогда не забудет лица и прочие прелести этих женщин».

Аманда бросила газету на пол. Он зондировал почву, зная о скором приезде Айка Риана в Нью-Йорк. О боже, зачем она сказала, что не желает, чтобы ее видели рядом с Рианом?

Вечером она встретилась с Кристи. Они отправились к Данни. Аманда была молчалива. Кристи испытал разочарование: их посадили за маленький столик у стены. Один из столиков возле сцены занимала компания голливудских знаменитостей. Другой престижный столик пустовал: на нем красовалась табличка «Стол заказан».

– Вероятно, тоже для какого-то голливудского пижона, – бросив туда завистливый взгляд, сказал Кристи. – Почему все так носятся с киношниками? Готов поспорить, я известен большему числу людей, чем многие голливудские звезды.

Аманда попыталась ободрить его. Что получится, если они оба начнут жалеть себя?

– Кристи, это прекрасный стол. Мне нравится сидеть здесь, отсюда виден весь зал.

– Я везде должен сидеть за лучшим столом!

– Где бы ты ни сидел, твой стол автоматически становится лучшим.

Он посмотрел на Аманду:

– Ты правда так считаешь?

– Важно, чтобы ты так считал.

Усмехнувшись, Кристи сделал заказ. Вскоре к нему вернулось хорошее настроение.

– Статья для «Лайфа» уже поставлена в номер, – сообщил он и посмотрел на Аманду. – Манди, кое-что для меня важнее этой публикации. Я люблю тебя. Держа тебя за руку, чувствую себя робким школьником. Я много думал о нас. Как ты можешь полюбить меня, если ты не спишь со мной? Я знаю, что сейчас у тебя никого нет. Эдди пытался убедить меня в том, что, по слухам, ты по уши влюблена в Робина Стоуна. Но сегодня я прочитал в газете…

– Крис, раз уж ты завел этот разговор, я должна сказать тебе…

Она замолчала. Ее внимание внезапно привлекла четверка посетителей, которую сам Данни вел к заказанному столу. Две красивые девушки, двое мужчин. И один из них – Робин.

Она испытала странное головокружение, которое часто бывает вызвано потрясением. Робин дал прикурить одной из девушек, при этом он улыбнулся ей как своей очень близкой знакомой. Второй мужчина был, очевидно, Айком Рианом.

– Что сказать?

Крис посмотрел на Аманду. Она знала, что ей следовало что-то произнести, но она не могла оторвать взгляд от Робина. Аманда увидела, как Робин наклонился, поцеловал девушку в кончик носа и засмеялся.

– Посмотри, кого посадили за тот стол, – сказал Кристи. – Я однажды видел его передачу – решил поглядеть на своих конкурентов. Выдержал только десять минут. Он нес какую-то чушь про Кубу, а другой тип поддакивал ему. Тоже мне важная шишка. Его рейтинг не идет ни в какое сравнение с моим.

– Его обзор числится среди двадцати пяти лучших передач. Для выпуска новостей это отличный результат.

Она удивилась тому, что защищает Робина.

– Погоди, я выйду на первое место. Все, кроме тебя, относятся ко мне как к первому номеру.

– Ты мне очень нравишься.

– Тогда в чем же дело?

– Я хочу домой.

Она действительно почувствовала себя плохо. Робин, склонив голову, слушал девушку.

– Куколка, не будем ссориться. Я люблю тебя. Мы должны сделать это.

– Отвези меня домой…

Он как-то странно посмотрел на нее.

– Если я отвезу тебя домой, это конец.

Кристи выписал чек. Сейчас им придется пройти мимо Робина. Кристи останавливался почти возле каждого стола, громко приветствуя знакомых. Аманда поняла, что Робин заметил ее. Когда они оказались возле него, он встал. Робин совсем не испытывал смущения. Похоже, он даже обрадовался встрече. Он поздравил Криса с успехом шоу и представил своих спутников – итальянских звездочек и брюнета с голубыми глазами, который оказался Айком Рианом. Когда Айк поднялся, Аманда удивилась. Высокий, загорелый, мускулистый, красивый, он не соответствовал тому образу, который нарисовала себе Аманда.

– Так это та самая Аманда?

Риан повернулся к девушкам и заговорил по-итальянски. Они закивали, улыбаясь ей. Затем Айк произнес:

– Я объяснил им, что вы – фотомодель номер один.

– Расскажите им обо мне, – произнес Кристи.

– В этом нет необходимости, – засмеялся Айк. – Они знают, кто вы. Попав в Штаты, они смотрят по телевизору все подряд.

Наконец Аманда и Кристи отошли от столика. Девушке показалось, что они простояли возле него целую вечность. Уходя, она бросила взгляд на Робина, пытаясь прочитать что-то в его глазах, но он уже беседовал с улыбающейся итальянкой, которая, очевидно, все же знала английский.

Мрачный Кристи остановил такси. Внезапно Аманда взяла его под руку:

– Я поеду к тебе, Кристи.

Он засиял как ребенок:

– О куколка! А как же твое шикарное платье? Не хочешь заехать к себе и переодеться?

– Нет, я отправлюсь потом домой. После того, как мы сделаем это.

– Нет, я даже согласен терпеть твоего кота. Мы отправимся к тебе. Я останусь у тебя, и ты сможешь встать, когда захочешь.

У нее побежали мурашки по коже.

– Нет, рано утром за мной заедет фотограф. Сейчас еще только половина одиннадцатого. Я поеду к тебе и через несколько часов вернусь домой.

– Но я хочу провести с тобой всю ночь. Хочу спать, держа тебя в своих объятиях.

Она справилась с тошнотой. Аманда нарочно выбрала «Асторию» как меньшее из зол. По крайней мере, когда все кончится, она сможет встать и уйти.

– Мы поступим именно так, – тихо сказала она.

– Куколка, я согласен на все. О боже, как я счастлив. Я лучше всех. Погоди, ты в этом убедишься.

Когда Аманда шла через вестибюль к лифту, ей показалось, что весь персонал «Астории» знает о ее планах. Похоже, даже водитель такси посмотрел на нее с презрением. Но сколько раз она проходила через подъезд Робина, даже приветливо здоровалась утром с консьержем. Все казалось тогда естественным и замечательным… Нет, сейчас ей не следует думать о Робине.

Она шагнула в ванную люкса и разделась. Посмотрела на свою плоскую грудь, затем с гордо поднятой головой вошла в спальню. Кристи лежал на кровати в трусах, изучая программу бегов. От разочарования у него отвисла челюсть.

– Совсем нет сисек!

В ее холодных глазах таился вызов. Он засмеялся и протянул к ней руки:

– Что ж! Похоже, все классные девушки – плоские. Иди сюда! Ты не будешь разочарована размерами моего агрегата. Смотри, что припас для тебя старый добрый Кристи.

Аманда оказалась в его объятиях. Она лежала неподвижно, а он тяжело посапывал над ней. Она поняла, что он хочет, чтобы она осталась довольна им. Господи, ему и за несколько часов ничего не добиться. Он никогда не смог бы взволновать ее. Она молила Бога, чтобы все кончилось поскорей. Наконец он перекатился на бок, постанывая. Через пару минут сказал:

– Не беспокойся, куколка, я вовремя вытащил его. Ты не залетишь.

Аманда не двигалась. Кристи обнял девушку. Его тело было влажным от пота.

– Ты не кончила, да?

– Крис, я…

Она замолчала.

– Погоди, я передохну и снова займусь тобой.

– Нет, Крис. Все было прекрасно! Просто я немного нервничала. Все дело в этом. В следующий раз я приму меры.

– Слушай, я все решил. Мы поженимся. В конце сезона. Меня пригласили в Лас-Вегас на шесть недель. Летом. Я заработаю кучу денег. Там мы и поженимся. Устроим себе каникулы. Так что ничего не делай: если забеременеешь – отлично, мы поженимся раньше.

– Нет, я не хочу забеременеть до свадьбы. Не хочу, чтобы люди думали, что причина в этом.

– Слушай, куколка, мне сорок семь. Все считают, что мне сорок. Даже Эдди и Кенни не знают правды. Но поскольку ты будешь моей женой, я хочу, чтобы ты все знала. Я всю жизнь был бережлив. Последние пятнадцать лет ежегодно зарабатывал сорок – пятьдесят тысяч. И всегда половину откладывал. К шестидесяти годам у меня будет миллион. Двадцать лет тому назад я встретил в Чикаго одного человека. Он большой специалист по налогам. Я выручил его сына. Пустяк, небольшое дорожно-транспортное происшествие. У меня были связи, дело закрыли, а отец этого малого, Лу Голдберг, стал мне отцом, матерью, адвокатом и всем прочим. Он тогда сказал мне, что я не самый яркий талант на сцене, но в конце концов могу сколотить состояние, если воспользуюсь его советами. Он стал брать у меня половину моих доходов – тогда я зарабатывал, наверно, всего пару сотен долларов в неделю – и покупал ценные бумаги. Сейчас у меня целый портфель набит акциями компаний типа «Ай-би-эм», курс которых постоянно растет. Теперь, когда я делаю большие деньги, Лу по-прежнему забирает у меня половину. Если это продлится – я имею в виду мой успех, – через несколько лет у меня будет не один, а два миллиона. Он так распорядится ими, что мои ежемесячные дивиденды за вычетом налогов составят шесть тысяч долларов. Основной капитал мы сможем оставить нашему ребенку. Теперь, когда у меня есть ты, все будет прекрасно. Я хочу, чтобы мы сразу же зачали ребенка, тогда в шестьдесят лет я еще смогу ходить с ним на футбол и успею отправить его в колледж, в котором мне не довелось учиться. Не говори это никому, но мое образование завершилось в шестом классе – в двенадцать я уже зарабатывал на пряники, выступая в бурлеске. Но у нашего малыша будет все!

Аманда по-прежнему лежала не двигаясь. Что она наделала! Этот несчастный глупец…

Внезапно она встала с кровати, прошла в ванную и оделась. Когда Аманда вернулась в спальню, Кристи тоже одевался.

– Не беспокойся, – попросила она. – Я сама найду такси.

Ей хотелось как можно скорее остаться одной. Она не могла видеть его глаза, полные любви.

– Еще рано. Я отвезу тебя домой, а потом загляну в «Сцену». Эдди и Кенни, вероятно, еще там. Я выпью с ними кофе. Я не смогу заснуть от счастья. Хочу поведать о нем всему миру.

В машине она позволила ему держать ее за руку. У лифта Кристи на прощание поцеловал Аманду. Она вошла в свою квартиру, бросилась в ванную. Аманду вытошнило.

Робин позвонил на следующий день. Он не упомянул итальянских девушек. Днем он улетал в Лос-Анджелес с Айком Рианом. Робин хотел посвятить ему одну из своих передач. Для большего эффекта решил снимать Айка в его офисе и студии. Оттуда он полетит в Лондон. Робин не знал, когда он вернется в Штаты. Аманда ничего не сказала о баронессе и итальянских звездочках, а он – о Кристи Лейне.

Глава 12

Первого мая Аманда проснулась за пятнадцать минут до звонка будильника. Завтра свежий номер «Лайфа» будет лежать в каждом киоске, но в «Плазу» этот журнал всегда поступал на день раньше. Она быстро оделась. Последние шесть недель Аманда ждала этого момента и боялась его. Кристи полагал, что после выхода статьи он станет известен всей Америке. Ник Лонгворт обещал поднять ставку Аманды до ста долларов в час.

Она доехала на такси до «Плазы» и бросилась в вестибюль. Издалека увидела в киоске журнал с яркой красной обложкой. Бросила деньги на прилавок и быстро прошла к большому креслу, стоявшему в холле.

Материал занимал десяток страниц. Она прочитала заголовок: «Феномен Кристи Лейна». На четырех фотографиях Аманда была запечатлена с Кристи и на одной – без него, позирующей в шифоновом платье для Ивана. Полы платья развевались без «ветродуя» – она навсегда запомнила тот холодный день. Начав читать, она удивилась необычайной проницательности репортера, красочно описавшего, как она терпеливо стояла на мартовском ветру. Работа фотомодели требует особого мужества, писал журналист, восхищаясь Амандой. Назвав Кристи «человеком из народа», автор статьи отметил неправильность его речи, пристрастие артиста к костюмам кричащих расцветок, явную поглощенность внезапной популярностью. Ладно, это еще ничего, подумала Аманда и продолжила чтение: «Оказавшись на гребне успеха, Кристи подыскал себе девушку под стать своему новому положению телевизионного кумира. Эффектную фотомодель по имени Аманда. Она – не просто его возлюбленная. Она – символ. Подтверждение того, что мир третьеразрядных ночных клубов остался в прошлом. Потому что Аманда – девушка самого высокого класса. Однако, увидев их вместе, понимаешь, что они – вовсе не такая уж странная пара, как это может показаться на первый взгляд. Кристи Лейн боготворит красоту очаровательной девушки. А прелестная Аманда видит в Кристи надежную опору. Когда девушка стоит на ветру при нулевой температуре в шифоновом платье и улыбается так, словно все происходит на пляже в Палм-Бич, она начинает ценить преданность такого человека, как Кристи Лейн. Возможно, она надеется с помощью этого очень земного мужчины променять зыбкий мир элегантности на твердую почву под ногами».

Она закрыла журнал. Эта последняя фраза. Как ее воспримет Робин? Аманда вышла на залитую солнечным светом улицу. Она встречалась с Кристи и иногда спала с ним, но чувствовала, что совсем не знает его. Они почти никогда не оставались одни, если не считать редких тягостных часов, проводимых в «Астории». Два вечера в неделю Кристи работал с авторами. Бенефисы, интервью – все это было частью жизни звезды и поглощало массу времени. Однако он собирался жениться на ней в Лас-Вегасе! Она не спорила – до лета, казалось, еще далеко. Но сейчас уже был май!

Она должна расстаться с Кристи Лейном! Аманда продолжала встречаться с ним, чтобы не тосковать в одиночестве по Робину. Она никогда не смогла бы полюбить другого мужчину. Она хотя бы делала Кристи счастливым…

Статья в «Лайфе» наделала много шуму. Аманда действительно чувствовала, что обрела известность, – особенно когда вечером после шоу молодежь караулила ее у выхода, чтобы получить автограф. Но от Робина не было вестей до последнего воскресенья мая. Она привыкла к Кристи. Он за баснословный гонорар согласился выступить тридцатого мая в Гроссинджере на празднике, посвященном Дню памяти погибших в войнах. Кристи хотел взять ее с собой, но она отказалась.

– Поедем, – упрашивал он. – Давай повеселимся. Даже Агнес сбежит из своего «Латинского квартала»…

– Я не могу пропустить съемки – потеряю большую сумму. К тому же я не собираюсь становиться частью твоей свиты, как Агнес.

– Какая еще свита? Этим летом мы поженимся.

– Когда мы поженимся, если это вообще произойдет, я буду ходить на твои выступления. А пока что я остаюсь в Нью-Йорке и иду на съемки. Я не намерена пополнять ряды твоих шестерок.

– Черт возьми, что за дурацкая гордыня! Угораздило же меня втрескаться в леди!

Удивленный, но не рассерженный Кристи положил трубку.

Аманда задумалась. Почему она не сказала ему: «Я никогда не выйду за тебя»? Она испытывала страх! Что, если Робин оставил ее навсегда? Она сойдет с ума. Однажды она уже пыталась порвать с Кристи, сказала ему, что они больше не будут встречаться. Она выдержала лишь пять дней… С Кристи она, по крайней мере, обретала некоторый покой. Едва ли не каждый вечер они присутствовали на открытии какого-нибудь ночного клуба или чьем-то бенефисе. Она предпочитала общество Кристи одиночеству.

Зазвонил телефон. Она неохотно сняла трубку, подумав, что это Кристи, который, наверно, снова начнет уговаривать ее. Бодрый голос застал Аманду врасплох.

– Привет, знаменитость.

– Робин! О Робин! Где ты?

– Только что вернулся домой. Я делал репортаж о суде над Эйхманом. В самолете начал листать старые номера «Лайфа» и наткнулся на статью о тебе.

– Как тебе эта публикация?

Аманда заставила себя задать этот вопрос небрежным тоном.

– Она великолепна, – с энтузиазмом в голосе ответил Робин. – Автор создал точный и живой образ. Ты там почти такая же потрясающая, как в жизни.

У Аманды сжалось горло, но ей удалось сохранить легкий, непринужденный тон.

– Похоже, ты соскучился по мне.

– Это правда.

Аманда уже не слышала его. Она планировала их вечер – мыть волосы уже поздно, она наденет парик. Аманда надеялась, что они никуда не пойдут и останутся дома. Слава богу, сегодня воскресенье – Джерри за городом. В холодильнике лежат бифштексы, но у нее кончилась водка.

– Ты все так же красива? – спросил он.

– Приходи – увидишь.

– Отлично. Встречаемся в «Улане» завтра в семь.

От разочарования она лишилась дара речи.

Он решил, что она колеблется.

– Или Кристи Лейн уже вывел меня из игры? – небрежным тоном спросил Робин.

– Нет, но он сделал мне предложение.

– Вероятно, это неплохой вариант. Его шоу будет идти вечно.

– Ты не огорчишься, если я выйду за Кристи Лейна?

– Конечно огорчусь. Мне совсем не хочется терять тебя. Но я не могу конкурировать с потенциальным мужем.

– Почему?

– Детка, в брак стоит вступать только ради того, чтобы иметь детей. Я не хочу заводить детей.

– Почему?

– Это слишком большая ответственность.

– В каком смысле?

– Понимаешь, Аманда, мне необходима свобода, возможность в любой момент встать и уехать. Так можно поступить с девушкой, даже с женой. Но не с ребенком. Какой из меня отец?

Аманда дрожала от волнения. Робин всегда отказывался говорить о браке. Однако сейчас они обсуждали эту тему.

– О Робин, я думаю, из тебя бы получился прекрасный отец.

– Отец должен находиться возле своего ребенка.

– Твой отец покидал тебя?

– Нет, он работал в офисе и мало ездил. А Китти была хорошей матерью: нами занимались няньки, но она всегда находилась рядом. Как и должно быть.

– Тогда я не понимаю – почему ты уверен, что будешь исчезать?

– Такая у меня работа, детка, – сухо сказал он. – И хотя со мной такого никогда не случалось, знаю, что, если бы в детстве отец надолго оставил меня, я бы этого не пережил. Не спрашивай меня почему, но я это твердо знаю.

– Робин, мы можем пока не заводить детей.

– Тогда зачем нам жениться?

– Чтобы быть вместе.

– Мы и так вместе, за исключением того времени, когда мне надо побыть одному. Как, например, сегодня – мой стол завален почтой. У меня возникло желание выбросить ее в корзину для мусора.

Его голос пропал.

– Что я и сделал. Счета придут снова, думаю, электричество не отключат из-за месячной задержки оплаты.

– Хорошо, почта исчезла. Теперь мы можем провести вечер вместе.

– Аманда, именно поэтому я против брака. Сегодня я хочу побыть один.

Его голос внезапно стал более мягким.

– Теперь ты понимаешь, Аманда? Я не создан для семейной жизни. Мне нравится, чтобы все было так, как сейчас.

– Чтобы можно было предаваться вашим забавам с Айком Рианом?

– С чего это ты его вспомнила? Мы не виделись с ним уже целую вечность.

– А с баронессой? О ней ты тоже не вспоминал целую вечность?

Аманда знала, что все губит, но ничего не могла с собой поделать.

– Аманда, дорогая, еще одна ужасная вещь в браке – это неизбежность объяснений. Мы ничего друг другу не должны. Как насчет завтра? Ты свободна?

– Я освобожусь, – подавленно сказала она.

– Славная девочка.

– Ты вернулся надолго? Или снова куда-то улетаешь?

– Детка, я устал от путешествий. Не хочу никуда уезжать. Останусь здесь до осени.

– Это хорошо.

Ее грусть развеялась.

– Да, я вспомнил, что Джерри Мосс пригласил меня четвертого июля на уик-энд в Гринвич. У него огромный дом с бассейном. Поедешь со мной?

– С удовольствием, Робин.

– Отлично! Значит, до завтрашнего вечера.

Аманда некоторое время сидела не двигаясь. Полночи не могла заснуть. В девять утра позвонила Джерри Моссу.

– Джерри, мне надо встретиться с тобой. Срочно.

– Наверно, мы увидимся в «Улане». Я встречаюсь там с Робином в пять часов.

– Я появлюсь в баре не раньше семи. И я хочу поговорить с тобой одним. Это очень важно!

– Как насчет ланча?

– Нет, в двенадцать у меня съемка. Можно, я приду к тебе в офис? Скажем, в десять?

– Договорились. Я попрошу сварить для тебя кофе.

Аманда сидела за столом напротив Джерри, потягивая кофе. Она рассказала ему о Кристи, дав собеседнику понять, что у них не было физической близости. В каком-то смысле это соответствовало истине – они действительно не были по-настоящему близки. Она покорно лежала на кровати, стиснув зубы.

– Поэтому-то я и пришла к тебе, Джерри, – сказала Аманда. – Только ты способен мне помочь.

– Я? – удивился он.

– Если я поеду с Кристи в Лас-Вегас, мы там поженимся. Если я останусь здесь, я его потеряю.

Джерри кивнул:

– Тебе несложно принять решение. Лучше синица в руках, чем журавль в небе.

– Я не хочу упускать свой шанс, каким бы маленьким он ни был. Робин все лето проведет в городе. Он пригласил меня поехать к тебе четвертого июля.

Джерри, помолчав, произнес:

– Поезжай в Лас-Вегас, милая. Выходи за Криса. Не трать больше времени на Робина.

– Почему ты так говоришь? Он сказал тебе что-то такое, чего я не знаю?

– Нет. Ты слышала об Айке Риане?

– Я все о нем знаю. Но Робин с ним давно не виделся. Он больше не занимается с Рианом этими вещами.

Джерри улыбнулся:

– У меня есть друг. Он психиатр. Когда Робин поведал мне о том, что они вытворяли с Рианом, я рассказал все этому врачу. Он заявил, что Робин, вероятно, ненавидит женщин.

– Это ерунда! – возразила Аманда. – Твой друг даже не знает Робина. У него нет оснований для таких выводов!

– Он встречался с Робином.

– Ты намекаешь на то, что Робин – гомосексуалист?

Она не на шутку рассердилась.

– Нет. Я лишь хочу сказать, что его друзьями могут быть только мужчины. Женщины нужны ему лишь для секса. На самом деле он их не любит. Даже испытывает к ним враждебность.

– Думаешь, это правда?

– Да. Но, по-моему, ты нравишься Робину – в той мере, в какой женщина вообще способна нравиться ему. Когда-нибудь твое терпение истощится, и ты сама порвешь с ним.

– Джерри.

В ее глазах застыла мольба.

– Помоги мне…

– Чем я могу тебе помочь?

– Не дай мне уехать в Лас-Вегас с Кристи. Ты можешь сказать ему, что я подписала контракт на выступление в рекламной вставке, которая пойдет в эфир летом, когда шоу Кристи заменят другим.

Он посмотрел на девушку:

– Поезжай в Лас-Вегас, Аманда. Кристи Лейн – это твое будущее, реальная жизнь, дети и возможность работать.

– Джерри… – умоляюще произнесла она. – Это мой последний шанс с Робином.

– Я считал тебя более сильной, Аманда. Куда делась твоя выдержка? Если бы я так сильно зависел от кого-то, я бы уже давно погубил себя. Откажись от Кристи Лейна. Мечтай о Робине. Ты потеряешь надежного мужа и покой. Если бы тебе было тридцать пять, я бы сказал, что ты не имеешь права так рисковать. Но ты молода и наверняка уже скопила приличную сумму.

– Я не коплю деньги. Не умею это делать.

Джерри пожал плечами:

– Тогда прекрати покупать все эти экстравагантные платья от дорогих модельеров. Мэри покупает вещи в Гринвиче за сорок пять долларов.

– Мэри не зарабатывает сто долларов в час. Не забывай, я выступаю по телевизору в собственной одежде. Быть элегантной – часть моей профессии. Но я боюсь остаться без денег, Джерри. Боюсь бедности.

– По-моему, девушке, которую любят двое мужчин, не следует бояться одиночества. А девушке, зарабатывающей сто долларов в час, не стоит бояться бедности.

Она стиснула руки:

– Джерри, ты был когда-нибудь беден? Я имею в виду, по-настоящему беден? Я – была. Я понимаю Кристи, когда он рассказывает о Майами, о своих выступлениях в дешевых клубах, о том, как давным-давно дал себе слово пробиться в первые ряды. Я родилась в больнице для бедных. Моя мать, финка, работала горничной в дорогом отеле. Вероятно, когда-то она была хорошенькой. Я помню ее худой и усталой. Видно, она приглянулась какому-то богачу, остановившемуся в отеле. Я никогда не видела моего отца. Знаю только, что он был состоятельным человеком, который мог позволить себе провести зиму в Майами и трахать горничную. После моего рождения мы жили в так называемом Ниггертауне, потому что единственным человеком, пожалевшим мою мать, была цветная девушка, тоже служившая в гостинице. Мы оказались в лачуге со стенами, обмазанными смолой, – их можно увидеть, когда едешь в аэропорт. Эта негритянка – ее звали Роза – перед родами отвезла мою мать в бесплатную больницу. А потом мы стали жить вместе с ней. Я называла ее тетей Розой, она самая добрая женщина из всех, кого я знала. Позже, когда моя мать работала по ночам, тетя Роза готовила мне ужин, следила за тем, чтобы я делала уроки и молилась. Мать умерла, когда мне исполнилось шесть лет. Тетя Роза оплатила похороны. Я осталась с ней. Она относилась ко мне как к своему ребенку. Заставила меня закончить школу, кормила и одевала. Затем посадила на автобус и отправила в Нью-Йорк с пятьюдесятью скопленными ею долларами.

Аманда замолчала, из ее глаз потекли слезы.

– Уверен, ты с лихвой вернула ей долг, – сказал Джерри.

– Сначала я посылала ей пятьдесят долларов каждую неделю. Но мне и жизни бы не хватило, чтобы отплатить ей за любовь. Спустя полтора года с тетей Розой случился инсульт. Я помчалась во Флориду – это было незадолго до моей встречи с Робином – и положила ее в больницу. Мне пришлось преодолеть немалые трудности – пожилую темнокожую женщину взяли туда без энтузиазма. Я нашла одного доброго врача, который помог мне поместить ее в отдельную палату. Она пролежала там шесть недель – с сиделками и лечением это обошлось в четыре тысячи долларов. Попробуй объясни это в налоговой инспекции. «Она – ваша родственница? Иждивенка?» – «Нет, просто человек, которого я люблю». Мне говорят, что она получает пособие, около ста пятидесяти долларов, и может лечиться в больнице для бедных. Она не является моей родственницей – тетя Роза не удочеряла меня. Эти бездушные люди смотрят на меня и думают: «Фотомодель, сто долларов в час – да она за день зарабатывает больше, чем я за неделю».

– Где она сейчас? – спросил Джерри.

– В этом-то и проблема. Я не могла оставить тетю Розу одну даже после того, как ее выписали из больницы. Я пыталась найти человека, который бы ухаживал за ней, но у меня ничего не вышло. Я поместила ее в дом для престарелых, который находится в Лонг-Айленде. Сто долларов в неделю. Все было хорошо, раз в неделю я навещала тетю Розу. Восемь месяцев тому назад – второй инсульт. Мне пришлось перевести ее в другой дом для престарелых – там она получает круглосуточный уход. Теперь я плачу тысячу долларов в месяц.

– И по-прежнему навещаешь ее каждую неделю?

Аманда покачала головой:

– Это слишком тяжело морально. Она уже меня не узнает. Я бываю у нее раз в месяц и на Новый год. После моего приезда в Нью-Йорк я всегда звонила ей тридцать первого декабря. Ужасно переживала из-за того, что линия была постоянно занята. И она сказала: «Деточка, звони мне первого января. Я не хочу, чтобы ты портила себе новогодний вечер, пытаясь прорваться ко мне».

Аманда откинулась на спинку кресла:

– Я с детства узнала силу денег, Джерри. Они позволили моему неизвестному отцу вовремя убраться из города и прожить жизнь, ни разу не взглянув на меня. Отсутствие денег лишило мою мать возможности бороться. А теперь только деньги дают тете Розе какой-то комфорт. Поэтому, Джерри, я не могу рисковать. Мне нужна надежная опора. Но я имею право хотя бы попытаться получить единственного мужчину, которого люблю! Я не могу выйти за Кристи, не использовав последнего шанса с Робином.

Джерри подошел к маленькому кабинетному бару и налил виски в два бокала. Протянул один бокал Аманде.

– Аманда, я думаю, что «Олвисо» следует этим летом запустить в эфир рекламные вставки. Я приказываю тебе остаться в городе.

Он коснулся ее бокала своим:

– Я подыграю тебе, милая. За Четвертое июля и длинное прекрасное лето. Мы еще повеселимся.

Она улыбнулась через силу:

– Надеюсь. Осенью мне предстоит принять решение.

Лето закончилось. Все ночи она проводила с Робином. Иногда они уезжали на уик-энд в Гемптон. На День труда они остались в Нью-Йорке. Поехали в Гринвич-Виллидж, бродили по узким улочкам, долго сидели в кафе на Корнелия-стрит.

Наступил октябрь. Начался новый сезон. «Шоу Кристи Лейна» снова вышло в эфир. Передача «Взгляд» открыла свой второй сезон. Кристи требовал, чтобы Аманда назвала дату бракосочетания. Робин снова стал уезжать в командировки. Аманде казалось, будто и не было этого лета. Аманда знала, что, несмотря на обещание, данное Кристи, все останется по-прежнему, – она будет тянуть со свадьбой, надеяться и ждать Робина. Она потеряла пару килограммов, которые набрала за лето. Когда Робин возвращался, она чувствовала себя прекрасно. Аманда не могла принять решение – она ждала.

Как ни странно, но именно спонсор вынуждал ее определиться: пятнадцатого января «Олвисо» переводила шоу в Калифорнию до конца сезона.

– Мы появляемся на людях как муж и жена! – заявил Кристи. – Остановимся в Чикаго и поженимся там.

– Я не собираюсь выходить замуж по дороге куда-то. Если я поеду в Калифорнию, мы поженимся там, – заявила Аманда.

Решение перевести шоу было принято за неделю до Рождества, когда Робин находился в Лондоне.

В канун Рождества она встретилась в «Улане» с Джерри. Его тоже не радовал перевод шоу в Калифорнию. Это означало, что ему придется проводить там немало времени.

Они оба без радости смотрели на стойку бара с маленькой новогодней елочкой, украшенной бумажными снежинками, а также на гирлянду, висевшую у зеркала. Их глаза встретились. Аманда подняла свой бокал:

– С Рождеством, Джерри.

– У тебя утомленный вид, Аманда.

– Мне кажется, будто меня четвертуют, – отозвалась девушка.

Он взял ее за руку:

– Слушай, милая, хватит ждать. Выложи все Робину в Новый год.

– Почему именно тогда? Я не уверена, что увижу его в этот день.

– Разве Крис не приглашен на новогодний коктейль к миссис Остин?

Аманда заставила себя улыбнуться:

– Как же! Он только об этом и говорит. Словно речь идет о приеме в Букингемском дворце.

– В каком-то смысле так оно и есть. Джудит Остин редко приглашает к себе людей из Ай-би-си. Похоже, этот год – исключение. Дантон Миллер удивился, узнав о том, что Робин тоже приглашен. Я узнал, что Робин прилетает в Нью-Йорк тридцать первого декабря. Он сказал, что из-за смены часовых поясов сможет дважды встретить Новый год. Он будет у миссис Остин. Не осмелится проигнорировать ее приглашение.