Текст книги "Фрагмент анализа истерии (История болезни Доры)"

II. ПЕРВОЕ СНОВИДЕНИЕ

Когда у нас уже была прекрасная перспектива, чтобы посредством материала, который пробивался в анализе, прояснить одно темное место в детской жизни Доры, она сообщила, что в одну из последних ночей снова видела сон, который уже не один раз ей снился. Причем, все было в нем точно так же, как и раньше. Периодически возвращающееся сновидение уже из-за этого своего характера особенно подходит к тому, чтобы пробудить мое любопытство. В интересах лечения было, конечно же, необходимо учитывать вплетение этого сновидения в контекст анализа. Итак, я решил особенно тщательно исследовать этот сон.

1 сновидение. «В каком-то доме пожар [„У нас никогда не было настоящего пожара“, – ответила она на мой вопрос.], – рассказывала Дора, – Отец стоит возле моей кровати и будит меня, Я быстро одеваюсь. Мама еще хочет попытаться спасти свою шкатулку с драгоценностями. Но папа говорит: „Я не хочу, чтобы я и оба моих ребенка сгорели из-за твоей шкатулки с драгоценностями“. Мы спешим вниз, и как только я оказываюсь во дворе, я просыпаюсь».

Так как рассказано возвращающееся сновидение, то совершенно естественно, что я спрашиваю, когда она его впервые увидела. Этого она не знает. Но она вспоминает, что видела этот сон в Л. (местечко на озере, где произошла сцена с господином К.) три ночи подряд, а несколько дней назад он опять приснился. [Да и по самому содержанию можно легко догадаться, что этот сон вначале приснился в Л.] Восстановленная таким образом привязанность сновидения к событиям в Л. естественно повышает мои ожидания скорой разгадки сновидения. Но вначале я хотел бы узнать повод для его последнего появления. Поэтому я прошу Дору, которая посредством некоторых небольших, анализированных ранее примеров, была уже обучена толкованию снов, разложить это сновидение и сообщить мне, какие ассоциации возникли у нее.

Она говорит: «Что-то, что все же не может относиться сюда, так как это было совсем недавно, а сон я видела уже давно».

Сразу очень трудно сказать, что это ничего не значит. Как раз оно и может очень легко сюда подойти.

«Итак, в эти дни папа ругался с мамой, так как она заперла на ночь столовую. А комната моего брата не имеет своего собственного выхода и доступна лишь через столовую. Папа не хотел, чтобы брат по ночам был взаперти. Он сказал, что так не пойдет. Ночью же может что-нибудь произойти и брату нужно будет выйти».

И теперь Вы связали это с опасностью пожара?

«Да».

Я прошу Вас, хорошо запоминайте Ваши собственные выражения. Возможно, они нам еще пригодятся. Вы сказали: ночью может что-то случиться и необходимо будет выйти. [Я выхватываю эти слова, так как они меня полностью ошеломили. Для меня они звучат двусмысленно. Не теми ли самыми словами говорят об определенных телесных потребностях? Двусмысленные слова являются как бы пунктом «смены» в потоке ассоциаций. Если же такая смена сильно отличается от того, что проявилось в содержании сновидения, то, вероятно, мы попали в колею, по которой искомые и еще скрытые мысли движутся за пределами сновидения.]

Дора находит связь между недавним и тогдашним поводами для сновидения, так как она продолжает:

«Когда мы тогда прибыли в Л., папа и я, он прямо сказал о своем страхе перед пожаром. Мы приехали в страшную грозу, увидели маленький деревянный домик, который не имел громоотвода. Здесь этот страх был совершенно оправдан».

Теперь мне предстоит обоснование связи между событиями в Л. и тогдашними идентичными сновидениями. Итак, я спрашиваю: Вы видели это сновидение в первые ночи в Л. или в последующие, перед Вашим отъездом, то есть перед или после известных событий в лесу? (А я знаю, что эта сцена произошла сразу же в первый день и что она после нее еще несколько дней оставалась в Л., не давая каких-либо поводов для подозрений).

Вначале она отвечала: «Я не знаю». Через какое-то время: «Я все же думаю, что после».

Итак, теперь я знал, что это сновидение было одной из реакций на то переживание. Но почему оно появилось там три раза? Я спрашиваю дальше: Как долго после той сцены Вы еще оставались в Л.?

«Еще четыре дня, на пятый я с папой уехала».

Теперь я уверен, что сновидение было непосредственным воздействием переживаний из-за господина К. Вы увидели его (сновидение) первый раз там, не ранее. Вы только добавили неуверенность при воспоминании, чтобы стереть эту связь. [См. уже сказанное в начале работы о сомнениях при воспоминании.]. Но не все еще, на мой взгляд, согласуется с цифрами. Если Вы оставались еще четыре ночи в Л., то Вы можете увидеть этот сон четыре раза. Возможно, это так и было?

Она более не отрицает моего утверждения, но вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, продолжает [а именно вначале должен появиться новый материал из воспоминаний, прежде чем можно будет ответить на поставленный мною вопрос]: «Во второй половине дня после нашей поездки на озеро, с которой мы, господин К. и я, возвратились днем, я, как обычно, легла в спальне на софу, чтобы немножко вздремнуть. Неожиданно я проснулась и увидела господина К. перед собой…».

То есть, подобно тому, как в сновидении Вы увидели папу стоящим перед Вашей кроватью?

«Да. Я потребовала его к ответу, что ему здесь нужно. Он сказал в ответ, что он не может себе запретить входить в свою собственную спальню, когда захочет. Впрочем, он хотел что-то забрать. Став из-за пережитого более осторожной, я спросила у госпожи К., нет ли какого-нибудь ключа от спальни, и следующим утром (во второй день) закрыла за собой на ключ туалет. Когда же я потом после обеда захотела запереться, чтобы опять прилечь, ключа уже не было. Я убеждена, что его забрал господин К».

Таким образом, все это касается темы замыкания или незамыкания комнаты, которая появилась в первой ассоциации со сновидением и которая случайно к тому же сыграла свою роль и в новом поводе к сновидению. [Я предположил, не говоря еще этого Доре, что этот элемент был выбран ею из-за его символического значения. «Комнаты» в сновидении довольно часто представляют собой просто женщину, и «открыта» или «закрыта» она, может быть, естественно, не совсем безразличным. Хорошо известно и то, каким «ключом» в этом случае открывают.] Должна ли фраза из сновидения «я быстро одеваюсь» также принадлежать этому контексту?

«Тогда я решила не оставаться без папы у К. На следующее утро я жутко боялась, что господин К. может захватить меня во время туалета врасплох, и потому я всегда одевалась очень быстро. Папа, конечно же, жил в отеле, а госпожа К. уходила всегда очень рано, чтобы совершить с отцом экскурсию. Но господин К. с тех пор больше меня не беспокоил».

Я понимаю, что во второй половине второго дня Вы приняли решение не подвергаться таким преследованиям, а затем во время второй, третьей и четвертой ночи после сцены в лесу у Вас нашлось время, чтобы повторить себе это намерение во сне. То, что в ближайшее – третье утро, у Вас не будет ключа, чтобы закрыться при одевании, Вы, конечно же, знали уже во время второго послеобеденного времени, то есть до Вашего сновидения, и могли запланировать для себя, насколько только возможно быстрое завершение туалета. Но Ваше сновидение повторялось каждую ночь, так как оно как раз соответствовало одному из намерений. Любое намерение сохраняется до тех пор, пока оно не осуществляется. Одновременно Вы сказали: у меня не было покоя, я не могла спокойно спать, пока я не оказалась вне этого дома. В сновидении же Вы говорите наоборот: как только я оказываюсь во дворе, я просыпаюсь.

На этом месте я прерываю сообщение анализа, чтобы сравнить эту частичку толкования сновидения с моими общими высказываниями о механизме образования сновидения. Я уже показал в моей книге («Толкование сновидений», 1900 г.), что любое сновидение является как бы изображением уже реализованного желания. Само же изображение должно что-то скрывать, если желание вытеснено и принадлежит бессознательному. Не беря во внимание детские сновидения, только бессознательное желание или же желание, простирающееся вплоть до бессознательного, имеет возможность сформировать сновидение. Я полагаю, что, наверняка, снискал бы общее одобрение, если бы я удовлетворился лишь утверждением, что у любого сновидения существует смысл, который открывается посредством определенной работы толкования. После осуществленного толкования сновидение можно заместить мыслями, которые в легко опознаваемых местах чутко откликаются на события душевной жизни бодрствования. Тогда я мог бы продолжить и далее, что этот смысл сновидения оказывается столь же разнообразным, как и ход мыслей бодрствования. Один раз это реализованное желание, другой раз осуществленное опасение, далее, например, продолжающееся во сне размышление, какое-либо намерение (как в сновидении Доры), часть духовного творчества во сне и тому подобное. Конечно же, такое объяснение подкупало бы своей доходчивостью и могло бы опираться на громадное число хорошо истолкованных примеров, как, например, на проанализированный здесь сон.

Но вместо этого я выставил только одно общее утверждение, которое ограничивает смысл сновидения всего одной единственной формой мысли, изображением желаний, и вызвал чрезвычайно распространенную реакцию протеста. Но я должен сказать, что не считаю себя обладающим правом или обязанностью на упрощение какого-либо психологического процесса для большего удобства читателей, если мое исследование выявляет осложнение, преодоление которого в чем-то едином могло было быть найдено только другим способом. Поэтому особой ценностью для меня будет возможность показать, что кажущиеся исключения, подобные приведенному здесь сновидению Доры, которое вначале видится как продолжающееся во сне намерение дня, на самом деле заново подтверждают оспариваемое правило.

* * *

Конечно же, нам еще осталось истолковать большую часть сновидения. Я спрашивал дальше: А что же со шкатулкой с драгоценностями, которые мама хотела спасти?

«Мама очень сильно любит украшения и много их получила от папы».

А Вы?

«Раньше я тоже очень любила украшения. Но после болезни я больше не выношу ни одного из них. Тогда, четыре года назад (за год до нашего сновидения), была большая ссора между папой и мамой из-за какого-то украшения. Мама хотела носить в ушах каплевидные жемчужины, но папа это не любил и вместо этих жемчужин принес ей браслет. Она была в ярости и сказала ему, что если он уже растратил столь много денег, чтобы подарить то, что она не любит, то ему остается только подарить это другой».

И тогда Вы подумали, что охотно бы это приняли?

«Я не знаю [обычный тогда для нее способ выражения, чтобы признать нечто вытесненное.], и вообще не догадываюсь, каким образом мама появилась в сновидении. Она же не была тогда в Л». [Это замечание, свидетельствующее о полном непонимании обычно хорошо ей известных правил толкования сна, так же, как и,нерешительный способ и скудность ее ассоциаций в случае со шкатулкой с драгоценностями, доказывали мне, что речь здесь шла о материале, который был очень сильно вытеснен.]

Я объясню Вам это позднее. Вам не приходит в голову больше ничего другого о шкатулке с драгоценностями? До сих пор Вы говорили только об украшениях и совсем ничего о шкатулке.

«Да, некоторое время назад господин К. подарил мне драгоценную шкатулку для украшений».

Итак, этот ответный подарок здесь был как раз к месту. Возможно, Вы не знаете, что «шкатулка с драгоценностями» является излюбленным обозначением того, на что Вы недавно намекнули по поводу подвешенной сумочки [об этой сумочке смотри ниже], обозначением женских гениталий.

«Я знала, что Вы скажете это». [Очень распространенный способ устранения всплывающих из вытесненного знаний].

Это значит. Вы знали это. Теперь смысл сновидения становится еще яснее. Вы подумали про себя:этот мужчина подстерегает меня, он хочет проникнуть в мою комнату, моей «шкатулке с драгоценностями» угрожает опасность, и если тут случится беда, то виной этого будет папа. Поэтому в сновидении Вы создаете ситуацию, которая выражает нечто совсем противоположное, опасность, от которой вас спасает папа. В этой области сновидений вообще все превращается в свою противоположность. Вскоре Вы услышите, почему. Конечно, что-то таинственное связано с мамой. Как здесь появилась мама? Она, как Вы знаете, была ранее Вашей конкуренткой в борьбе за благосклонность папы. В том событии с браслетом Вы хотели бы с радостью принять то, что отвергла мать. А теперь позвольте себе заместить «принять» на «давать», «отвергать» на «отказывать». Тогда все это означает, что Вы были готовы дать папе то, в чем ему. отказала мама, и это имеет что-то общее с украшением. [И для упомянутых жемчужин мы сможем позднее привести требуемое контекстом толкование]. Теперь припомните шкатулку с украшениями, которую подарил Вам господин К. Здесь у Вас начало параллельного ассоциативного потока мыслей, в котором у Вас постоянно появляются вещи подобные тому, что в ситуации возле Вашей кровати вместо стоящего отца на самом деле появился господин К. Он подарил Вам шкатулку с драгоценностями. Таким образом, в ответ Вы тоже должны ему подарить Вашу шкатулку с украшениями, поэтому несколько ранее я говорил об «ответном подарке». В этом ассоциативном потоке мыслей Ваша мама замещается госпожой К., которая, наверняка, тогда тоже присутствовала. Итак, Вы полностью готовы подарить господину К. то, в чем ему отказывает его жена. Здесь у Вас такая мысль, которая с очень большими усилиями должна вытесняться, которая с необходимостью требует превращения всех элементов в их полную противоположность. Как я уже говорил об этом сне ранее, это сновидение вновь подтверждает, что Вы воскресили прежнюю любовь к папе, чтобы защититься от любви к господину К. Но что же доказывают все Ваши усилия? Не только то, что Вы боитесь господина К., но и то, что еще больше Вы боитесь саму себя, Вашего искушения отдаться ему. Тот есть, всем этим Вы лишь подтверждаете, насколько интенсивной была любовь к нему. [К этому я еще добавлю: из-за повторных появлений этого сновидения в те последние дни я должен прийти к выводу, что Вы рассматриваете ту же самую ситуацию как повторяющуюся, что Вы решили прекратить курс лечения, к которому, конечно. Вас принуждает только папа. Последствия показали, насколько верно я все это разгадал. Мое толкование соприкасается здесь как практически, так и теоретически с необычайно важной темой «переноса», для подробного рассмотрения которой в этом сочинении будет просто мало возможностей.]

Естественно, что в этой части толкования она не хотела участвовать.

Но я считал оправданным продолжение толкования сновидения, которое казалось незаменимым в той же самой степени как для анамнеза самого случая, так и для теории сновидений. Я обещал Доре сообщить все это на последующем сеансе.

Именно потому, что я не мог забыть впечатления, которое, как мне казалось, создавалось примечательными двусмысленными словами (что нужно выйти, что ночью может случиться беда), сюда же добавилось и то, что мне казалось неполным объяснение этого сновидения, поскольку не было выполнено определенное требование, которое хотя я и не желаю еще выставить публично, но реализации которого я с пристрастием добиваюсь. Образцовое сновидение стоит одновременно на двух ногах, из которых одна опирается на существенный актуальный повод, а другая – на чреватые тяжелыми последствиями события детских лет. Между ними, т. е. детскими переживаниями и современными, сновидение протягивает цепочку, оно пытается переформировать настоящее по прообразу более раннего переживания. Желание, которым вызывается сновидение, конечно же, приходит из детства. Оно постоянно пытается заново пробудить детство в реальности, исправить настоящее на основе детства. Части, которые бы можно было составить с намеком на одно из детских событий, как я полагал, должны быть ясно видны в содержании сновидения.

Я начал обсуждение этого с одного небольшого эксперимента, который как обычно удался. Случайно на столе стоял коробок для спичек. Я попросил Дору посмотреть вокруг, не сможет ли она увидеть на столе нечто особое, что обычно не стояло на нем. Она ничего не заметила. Тогда я спросил, не знает ли она, почему детям запрещают играть со спичками.

«Да, из-за опасности пожара. Дети моего дяди очень любят играть со спичками».

Не только из-за этого. Их предостерегают: «Не зажигать», – и связывают с этим определенную веру.

Она ничего не знала об этом.

Итак, боятся, что они написают в постель. В основе этого, наверное, лежит противоположность воды и огня. Это может быть вызвано, например, тем, что им будет сниться пожар и тогда они попытаются потушить его водой. Более точно об этом я не могу сказать. Но я вижу, что эта противоположность воды и огня оказала Вам большую услугу в сновидении. Мама хочет спасти шкатулку с драгоценностями, чтобы она не сгорела, а в мыслях сновидения все сводится к тому, чтобы эта «шкатулка с драгоценностями» не стала мокрой. Но огонь появляется не только как противоположность воды, он служит и для прямой символизации любви, влюбленности, сгораемости от страсти. От огня, таким образом, одна колея посредством символического значения ведет к любовным мыслям, другая идет посредством своей противоположности к воде, из которой ответвляется еще одно новое отношение к любви, когда что-то делается мокрым, где-то уже в другом месте… где же? Подумайте о Ваших выражениях; ночью произойдет беда, нужно выйти. Не означает ли это какую-либо телесную потребность, и если Вы переместите такую беду в детство, возможно ли, что она будет чем-то иным, чем той, при которой постель становится мокрой? Но что делают, чтобы предотвратить писание детей в постель? Не правда ли, что их пробуждают ночью ото сна, совершенно так же, как в сновидении делает с Вами папа? Итак, это было реальным событием, от которого Вы берете себе право на замещение папой господина К., который разбудил Вас ото сна. Итак, я должен заключить, что Вы дольше страдали от недержания мочи, чем обычно бывает у детей. Такой же самый случай должен быть у Вашего брата. Ведь папа говорит:»Я не хочу, чтобы оба моих ребенка… погибли». Ничего другого общего с актуальной ситуацией, связанной с отношениями к господину К., у брата нет, он и не приехал в Л. Что скажут сейчас на это Ваши воспоминания?

«О себе я ничего не знаю, – отвечала она, – но брат до шестого или седьмого года писался в постель. Иногда такое случалось с ним и днем».

Я как раз хотел обратить ее внимание на то, насколько легче в подобной ситуации вспоминаешь о брате, чем о себе, как вдруг она продолжила остановившееся воспоминание: «Да, у меня это тоже случалось, но только недолго, на седьмом или восьмом году. Должно быть, это зашло далеко, так как сейчас я вспоминаю, что спрашивали совета у доктора. Это было незадолго до нервной астмы».

Что сказал доктор?

«Он объяснил это нервной слабостью; все быстро исчезнет, сказал он, и прописал укрепляющее средство» [этот врач был единственным, которому она полностью доверяла, так как на этом событии она заметила, что он не собирается ворошить ее тайну. Перед любым другим врачом, которого она еще не могла до конца оценить, она ощущала страх, который, как сейчас стало видно, мотивировался тем, что тот мог бы разгадать ее тайну.]

Толкование сновидения казалось мне теперь полностью завершенным. [Ядро этого сновидения в переводе звучало бы примерно так: искушение сильно. Дорогой папа, защити меня вновь, как в детские времена, чтобы моя постель не стала мокрой!] Еще одно дополнение к сновидению она привела на следующий день. Она забыла рассказать, что каждый раз после пробуждения чувствовала запах дыма. Конечно же, дым хорошо подходил к пожару, дым указывал и на то, что это сновидение имеет особое отношение и к моей персоне, так как я часто, когда она утверждала, что тут или там за этим ничего не скрывается, говорил ей:»Нет дыма без огня». Но на это исключительно личное толкование она возразила тем, что господин К. и папа являются заядлыми курильщиками, как, впрочем, и я. Она сама курила на озере, а господин К., еще до того, как он начал свое несчастливое ухаживание, скрутил ей сигаретку. Она была так же твердо уверена в том, что помнит, что запах дыма был не только в последнем, но уже и в трех первых сновидениях в Л. Так как она отказалась дать другие сведения, то мне самому было предоставлено выбирать, каким образом я внесу это добавление в общую канву мыслей сновидения. В качестве точки опоры мне могло бы служить то, что ощущение курения появилось на сеансе как дополнение, то есть должно было особым усилием преодолеть вытеснение. Поэтому оно, вероятно, принадлежит к наиболее тускло представленным и наиболее вытесненным мыслям, то есть относящимся к искушению отдаться мужчине. Тогда оно вряд ли могло значить что-то иное, чем страсть к поцелую, который у курильщика явно имеет вкус дыма. Один поцелуй между ними был, однако, около двух лет назад. Он, конечно же, повторился бы еще, если бы девушка ответила на ухаживания. Таким образом, мысли об искушении возвращают к этой более ранней сцене и пробуждают воспоминания о поцелуе, против соблазна которым эта «сосательница» защищалась в свое время тошнотой. Когда я, наконец, собираю в единое целое все те признаки, которыми проявляется перенос на меня, так как я тоже курильщик, то прихожу к мнению, что, вероятно, в один из дней во время сеанса ей пришло в голову пожелать от меня поцелуй. Это было для нее поводом к повторению сна-предостережения и принятию решения о прекращении курса лечения. Хотя все это очень хорошо согласуется, но в силу качеств «переноса» лишается доказательств.

Я мог бы теперь колебаться в том, должен ли я вначале приняться за выяснение ценности этого сновидения для истории болезни в данном клиническом случае, или же я скорее должен довести до конца полученные в нем возражения против теории сновидений. Я выбираю первое.

Полностью оправдываются усилия, затрачиваемые нами на подробное исследование значения недержания мочи в предыстории невротиков. Из-за любви к наглядности я ограничусь лишь тем, что подчеркну, что случай недержания мочи Дорой был необычен. Это нарушение не просто продолжалось долее допустимого для нормальных детей времени, но на основании ее определенных данных вначале исчезло и затем относительно поздно, после шестого года жизни, наступило вновь. Такое недержание мочи, по моему мнению, вряд ли имеет более вероятную причину, чем мастурбация, которая в этиологии недержания мочи вообще еще играет слишком недооцененную роль. Самим же детям, по моему опыту, очень хорошо известна эта связь, и все психические последствия выводятся из этого таким способом, словно они никогда эту связь и не забывали. В то время, когда было рассказано сновидение, одно из направлений расследований, признавало за детской мастурбацией такое большое значение. Некоторое время до этого пациентка затронула следующую проблему: почему же именно она стала больной, и прежде чем я дал ответ, свалила всю вину на отца. Это были не бессознательные мысли, а осознанное знание, которое и могло легко обосновать это мнение. К моему удивлению девушка знала о том, каковой природы была болезнь отца. После возвращения отца из моего врачебного кабинета она подслушала какой-то разговор, где была названа сама болезнь. А еще гораздо раньше, во время отделения сетчатки, вызванный для консультации окулист указал на сифилитическую этиологию, так что любопытная и озабоченная девочка слышала, как одна из старых теток сказала тогда маме: «Конечно же, он был болен еще до брака», – и добавила еще что-то для нее совсем непонятное, что позднее она связала с какими-то непристойными вещами.

Итак, из-за своего легкомысленного образа жизни отец стал больным, и она решила, что он передал ей эту болезнь по наследству. Я остерегался говорить ей, что я, как было упомянуто вначале, так же разделяю подобное мнение, что потомки сифилитиков особенно явно предрасположены к тяжелым невропсихозам. Продолжение этого, обвиняющего отца, ассоциативного потока мыслей шло посредством бессознательного материала. В течение нескольких дней она идентифицировалась с незначительными симптомами и качествами матери, что дало ей возможность добиться выдающегося уживания с невыносимым. А затем это позволило мне догадаться, что она думала о пребывании во Францэнсбаде, который она посетила, – я уж и не помню больше, в каком году – в сопровождении матери. Мать страдала от болей в животе и от одного особого рода выделения – катара, который сделал необходимым францэнсбадский курс лечения. Она считала – по-видимому, опять справедливо – что эта болезнь идет от папы, который таким образом заразил своим половым недугом мать. Было совершенно понятно, что при таком выводе она, как и вообще большая часть дилетантов, смешала в одну кучу гонорею и сифилис, наследственное и инфицированное половым путем. Ее упрямость в этой идентификации, практически навязала мне вопрос, нет ли у нее самой венерической болезни? Тогда я узнал, что и она страдает катаром (Fluor albus), о начале которого она не может ничего вспомнить.

Теперь я понял, что за ассоциативным потоком мыслей, открыто обвинявших отца, скрывается как обычно самообвинение, и потому вслед за этим я стал уверять ее, что бели у юных девушек, по моим взглядам, в основном, намекают на мастурбацию, и что все остальные причины, которые обычно приводятся в связи с таким страданием, я оставляю безо всякого внимания. [Дополнение 1923 года. Одно из экстремальных суждений, которое сегодня я не смог бы уже представлять.] Итак, в поисках ответа на свой вопрос, почему же заболела именно она, Дора была вынуждена признаться в мастурбации, вероятнее, в детские годы. Но она самым решительным образом отрицала любую возможность вспомнить о чем либо подобном. Но несколькими днями позже она кое-что продемонстрировала, что я вынужден рассматривать как еще одно приближение к этому признанию. В этот день, чего, конечно же, не было ни ранее, ни позднее, она повесила на руку сумочку-кошелек самой модной формы и играла им, рассказывая что-то, лежа на кушетке. Она делала это посредством того, что открывала его, засовывала туда палец, опять его закрывала и тому подобное. Некоторое время я просто смотрел на это, а затем объяснил ей, что такое симптоматическое действие [См. мою работу «О психопатологии обыденной жизни» в Ежемесячнике по психиатрии и неврологии за 1901 год, как книга она появилась в 1904 году.] Симптоматическими я называю те действия, которые человек осуществляет, как говорят, автоматически, бессознательно, не обращая на них никакого внимания, как бы просто играючи. Любое иное их значение он бы полностью отрицал и назвал бы их безразличными и случайными, если бы его о них спросили. Более тщательное наблюдение показывает, что такие действия, о которых сознание ничего не знает или ничего не желает знать, дают возможность проявиться бессознательным мыслям и импульсам. И таким образом в качестве допущенных проявлений бессознательного они становятся ценными и поучительными. Существует два способа бессознательного поведения по отношению к симптоматическим действиям. Если можно найти им пустячное обоснование, то легко устраняется и их познание. Если же отсутствует такой разумный предлог со стороны сознания, то, как правило, люди вообще не замечают того, что их осуществляют. В случае Доры такое обоснование было легким: «Почему я не должна носить такую сумочку, которая сейчас очень модна?» Но наличие такого оправдания не устраняет возможности бессознательного происхождения соответствующего действия. С другой стороны, происхождение и смысл, придаваемые такому действию, могут оказаться неубедительными. Нужно удовлетвориться констатацией того, что таковой смысл очень хорошо подходит контексту существующей ситуации, с повесткой дня «бессознательное».

В другой раз я предложу целую коллекцию таких симптоматических действий в том виде, в каком их можно обнаружить у здоровых и у нервных. Сами же толкования иногда очень легки. Двухслойная сумочка Доры является не чем другим, как изображением гениталий, а ее игра с нею, ее открывание и засовывание туда пальца действительно развязное, но очевидное пантомимическое сообщение о том, что она хотела бы делать, а именно, мастурбировать. Не так давно я столкнулся с подобным же случаем, который может значительно поднять настроение. Одна пожилая дама вытаскивает в середине сеанса небольшую костяную коробочку, по-видимому, чтобы посредством конфеты увлажнить пересохшее горло. Она старается открыть ее, а затем после ряда неудачных попыток протягивает ее мне, чтобы я мог убедиться, насколько трудно она этому поддается. Я выражаю мое недоверие этой просьбе. Эта коробочка могла бы значить и что-то особенное, я же вижу ее только в первый раз, хотя ее обладательница посещает меня уже более года. На это дама с пылом возражает: «Эту коробочку я всегда ношу с собой. Куда бы я ни пошла, я всегда беру ее с собой!» Она успокоилась лишь после того, как я смеясь обратил ее внимание на то, насколько хорошо ее слова подходят и к другому значению. Коробка – box – так же, как и сумочка, как шкатулочка с драгоценностями, вновь является лишь заместительницей раковины Венеры, женских гениталий!

Вообще в жизни имеется много такой символики, мимо которой мы по привычке проходим безо всякого внимания. Когда я поставил своей задачей пролить свет на то, что люди скрывают, не посредством гипнотического принуждения, а лишь внимательно наблюдая за тем, что они сами говорят и показывают, я считал эту задачу более трудной, чем она оказалась в действительности. Тот, чьи губы молчат, выдает себя кончиками пальцев. Из всех пор просачивается предательство. И потому эта задача по осознанию наиболее скрытого в душе очень хорошо разрешима.

Симптоматическое действие Доры с сумочкой не было ближайшим предшественником нашего сновидения. Сеанс, принесший нам рассказ о сновидении, был начат ею посредством другого симптоматического действия. Когда я вошел в комнату, где она ожидала, то она быстро спрятала какое-то письмо, которое читала. Естественно, что я спросил, от кого письмо, и вначале она отказалась отвечать. А затем выявилось что-то, что было в высшей степени незначительным и вообще не имело никакого отношения к нашему курсу лечения. Это было письмо от бабушки, в котором та просила ее почаще писать. Я думаю, что она хотела лишь продемонстрировать мне наличие «тайны» и намекнуть, что сейчас она позволяет врачу вырвать эту тайну. Теперь я объяснил себе ее нерасположенность к любому новому врачу тем страхом, который бы она ощутила, если бы врач при исследовании (из-за катара) или опросе (посредством выяснения сведений о недержании мочи) пришел к главной причине ее страдания, разгадав ее мастурбацию. Потом она всегда очень пренебрежительно говорила о врачах, которых до знакомства, очевидно, переоценивала.