Текст книги "Воспоминания о Рерихах"

О Хорше и его отношении к делам. – О Гурджиеве

Утром видела Н.К. мельком, завтракали вместе, он развил план, чтобы мы имели свой пресс-центр New Syndicate и высылали паблисити не из Школы, а оттуда, адрес: контора Луиса, что в деловой части города. И «Белуха» должна иметь в будущем тот же адрес, начаться она должна через два года, то есть собрать капитал – постоянный, пока без адреса, просто Beluha Corporation.

Днем говорила с Н.К. Он огорчен отношением Логвана к Тарухану. Опять говорил о мелочности мыслей, что нельзя заниматься такой гимнастикой – от крупного к мелкому. Подошел Логван – он повторил [это] при нем. <…> Логван слушал, а потом заявил, что Америка будет удовлетворена, когда будет Американский музей, а пока удовлетворены русские – ибо американцы чувствуют национально. Н.К. сказал: «Худшие из людей думают подобным образом». Сказать такое, когда Музей – дар Америке!!!

Затем Логван вскользь заявил, что просит Н.К. дать ему письмо, в котором тот благодарит Логвана за отсрочку ему долга на 10 лет! То есть что Н.К. должен ему какую-то сумму! Сразу Н.К. и я почувствовали в этом скрытую опасность. Также Н.К. говорил о том, что именно теперь [настал] момент показать дружбу России, через год будет поздно, ибо тогда ее признают все.

Днем Н.К. посетили Льюиссон с музыкальным критиком Times (он милый человек, но она ругала Америку, видно, дела у ней плохи) и Зиманд. Вечером Н.К. и Светик ужинали у нас – много хохотали. Н.К. и Светик рассказывали, что Логвану опасно говорить об искусстве, в особенности при художниках, а Порума в Чикаго при Светике сказала одному художнику, который говорил, что он в минуты отдыха играет на рояле и импровизирует, что профессор Р[ерих] против этого и в наше время надо все силы отдать работе. Таких казусов во время поездки было немало. Мы рассказали Н.К. забавные случаи из прошлого, когда Логв[ан] и Пор[ума] нас учили искусству. Они [Н.К. и С.Н.] хохотали до слез. Много говорили по поводу подписания письма, предложенного Логваном, мы все против этого. Н.К. этим озабочен, ибо его имя может быть запятнано. Ведь Логван теперь с кем-то судится, у него требуют книги для проверки, и он хочет доказать, что одолжил Н.К. большую сумму и тот может уплатить лишь через Шлет. Или же он хочет иметь такое письмо для уплаты налогов. Мы все против этого, ибо предыдущие видения говорили об осторожности с подписыванием бумаг. Н.К. перед отъездом из Америки в прошлом [году] дал Логвану кучу векселей на деньги, которые

Н.К. якобы ему должен, и тут же Логван выдал ему письмо, что он ему ничего не должен. Какая-то фиктивность.

Потом мы втроем стали за стол [во время сеанса], Н.К. сидел рядом, и М.М. очень сильно подтвердил, что нужна бдительность, чтобы не запятнать и оберегать имя Рериха. Н.К. советовал тогда устроить все так, как если бы «Корона Мунди» была должна Логвану деньги, которые он выдал на 10 лет для покупки картин для Музея и для других нужд. Завтра Авирах осторожно поговорит об этом с Логваном. Во время Беседы Светик работал, потом все пили чай.

Много радости быть с Н.К. Какой юмор! Рассказывал о Келлоге, как он решил, что его сестра, член обществарозенкрейцеров, «наверху» будет давать совет, какие духовные книги читать, а Келлог «внизу» будет их продавать. Говорили о Нийле – он большой химик, ученый, но недоверчив – спрашивал о доказательствах [существования] Учителя после прочтения ему Указа! Н.К. читал нам чудное письмо Е.И. В нем Послание: «Рады Авираху». Долго и радостно беседовали, разошлись в 12 часов. Неповторимые вечера! Никогда не забуду их!

Деловые вопросы

Сегодня в 12 ч. Н.К. вернулся от Бородина, который дал ему много нужных советов, какие письма приготовить и кого увидеть в Париже и Берлине. Сказал, что Гувер интересуется Алтаем. Ввиду чрезвычайной важности всего, в связи с визитами [к] нужным людям в Европе, Н.К. решил, что Авирах должен поехать с ним в Париж и Берлин, чтобы лично привезти сюда сведения и все планы. Так что 10 декабря они едут вместе. Для нас всех [это] поразительная новость, и мы все рады этому. Конечно, 10 января Нуця будет обратно. Все взволнованы, ибо чувствуем начало больших событий.

Днем было собрание, читали и одобрили бюджеты на 1925 и 1926 годы, затем обсуждали монографию – Himalayas, на которую теперь решили объявить подписку. Затем адвокат принес бумаги «Белухи» для подписи, а также завещание Нуци, уже готовое. И я делаю завещание.

Утром говорила с Модрой» о вчерашней беседе. Она, оказывается, была уверена, что Н.К. должен деньги Логвану. Он ей сказал, что картины Музея даны [в дар], а временная выставка на известных условиях приобретается Музеем. Она этого раньше не знала и была поражена. Я говорила об этом с Н.К. Он решил четко прояснить всем этот вопрос.

Вечером был первый концерт этого года – играли Блейк, Феррентино и Клейнерт – чудесно. Много народу пришло, Порумы вечером не было – приходила днем, еще простужена. После концерта с Беннеттами пили чай – Н.К. бросил им идею о Сибири. Когда придет пора, они заинтересуются и будут иметь дело с «Белухой». Разошлись поздно – большой день.

О поездке Н.К. Рериха в Лех. – Другие вопросы

<…> Вечером у нас была Беседа. <…> Опять Указания на охрану Имени. <…> Мы чувствуем, что у Хоршей что-то неладно, и Н.К. это чувствует. Не все Послание им перевели. Пошли к ним позже, читали письмо Е.И., потом Учение. Разошлись рано, у всех радостное чувство. Н.К. шутил, со всеми тепло и любовно говорил. Но есть состояние какой-то напряженности со стороны Хоршей.

<…> Н.К. сказал, что если нас будут спрашивать, почему он поехал именно в Лех, то ответить, что имеются факты о пребывании там Христа, и ему через «Корона Мунди» кем-то поручено написать на эту тему 50 картин по 10 000 каждая, и благодаря этому заказу он должен был поехать именно туда. <…>

Н.К. просил, чтобы мы раздавали по библиотекам и частным лицам Книгу Учителя, но оставили для себя 200 копий. О Хрестоматии Учителя: в нее войдут «Легенда [о Камне]», притчи о Будде и Христе, личные материалы, и [надо] держать материал собранным. Может быть, через два года будут Указания. <…>

Деловые встречи Н.К. Рериха

Н.К. поехал утром с Франсис к Бринтону, говорил с менеджером издательского отдела, добился того, что [они] решили взять все наши английские книги для продажи на комиссию. Они отнеслись с большим уважением, жаловались на Когана, который до сих пор не присылает монографию и очень серьезно заинтересовался монографией Himalayas, хотят собирать подписку, завтра приедут переговорить.

Н.К. не позволяет, говоря о себе, упоминать в печати [слова] «мистический» или «театральный» художник. Н.К. продиктовал письмо-статью для журнала Келлога. <…>

Вечером у него был на ужине Зиманд и Н.К. сказал, что ему теперь нужно быть осторожным при поездке в Лех, ибо англичане следят [за ним], и вообще, чтобы он ничего русского с собой не брал: ни книг, ни журналов.

О работе с посетителями музея Рериха

<…> Утром Н.К. учил нас, как говорить с людьми в Музее, – подходить к людям не по своей инициативе, а лишь тогда, когда видишь, что люди хотят узнать и желают спросить. Спрашивать их не «как вам нравится?», а «что вам нравится?». Если люди говорят о театральных декорациях, сказать, что из трех тысяч картин лишь триста посвящены этому роду искусства, так что не это главное в творчестве Н.К. Затем, если говорят, что картины мистические, сказать: «Живем с ними много лет и не знаем, что это за зверь такой. Если ваш портрет сюда поставить – разве это будет мистика?» Вообще [смысла] картин не объяснять, а направлять людей к World of Roerich [Селивановой] – там все написано. Не надо ходить вместе с людьми и показывать им картины – это их запугивает и мешает им. Затем, если приходят теософы и мы по ним видим, что они многое знают и говорят об этом, – не отрицать ничего, а молча согласиться или же сказать: если вы знаете, то поймете, что об этом и говорить нельзя.

Затем мы все пошли завтракать, пришли обратно. Бурлюк привел группу из ста русских – рабочих и интеллигентов, и Н.К. объяснял им новые картины. Так просто и ясно. Деревня лам – точно наша русская слободка. «Матерь Мира» – издревле существующий культ Изиды, или Иштар, теперь вновь приходящий в мир из Азии. «Рождение мистерий» – рождение классических форм, их ритм и гармония. «Падма Самбхава» – магия и ее изощренные причудливые линии. «Чинтамани» – легенда, что из недр наверх будет вынесено Сокровище Мира – на коне, без проводника. «Его Страна»[118]118
  «Его страна» – название одной из серий картин Н.К. Рериха; «Помни» – название картины из этой серии. – Прим. сост.


[Закрыть] – «Помни!» – тот, кто собирается на подвиг. «Гонец достигающий» [ «Спешащий»] – как скачут на своих маленьких лошадках там, где нужно перепрыгнуть бездну. «Книга мудрости» [ «Книга жизни»] – лама, изучающий Книгу на восходе, медитируя перед ликом Гималаев.

Удивительно объяснил Н.К. «Знаки Христа» – исторически известный факт, что Христос был в Лехе и сказал там: «Ногами и руками человеческими достигнем» и начертил на песке эти знаки. Кто-то спросил, зачем зеленые краски на картине «Звезда Матери Мира (Караван идущий)». Н.К. сказал: «Откройте окно к вечеру, часто увидите иногда голубое, синее, иногда зеленое, иногда лиловое небо». Говорил Н.К. об остроте мысли, о чувствах людей в Тибете: они все улыбаются. Его спросили: «Почему у старых мастеров не такие яркие краски?» Н.К. сказал, что краски тускнеют с годами и теряют свежесть: например, [любимым цветом] Рембрандта принято считать коричневый, а он в действительности любил синий цвет. <…>

Деловые вопросы

<…> Получили письмо от доктора Нийла – он очень грубо отказывается от кооперации со Святославом по предложенному лекарству. Н.К. продиктовал письмо Поруме, чтобы она написала миссис Нийл, спрашивая, не обременяет ли их Знаки не думает ли она, что должна объяснить их поступки в последнее время в ответ на их предложение и особенно на Зов. <…>

Н.К. утром ездил к доктору за мазью против раздражения кожи от холода.

<…> В начале 1926 года напомнить Логвану, чтобы ноты, подписанные Н.К., которые он ему дал для подписи, отдать Светику, и он их уничтожит.

Пояснения Н.К. Рериха к его картинам

Завтракали с Н.К. Потом Н.К. повел нас объяснять новые картины. Привожу объяснения[119]119
  Приводимый далее список картин с пояснениями дается в переводе с английского. – Прим. сост.


[Закрыть]:

Средняя комната

3. [ «Субурганы в Ташидинге»]. Священные Ступы в Ташидинге перед восходом Солнца.

4. Монастырь Нам-зе.

5. [ «Святые дары»(?)]. Дрона – ученик Будды – раздает священный пепел.

6. [ «Красный лама»]. Очертание горной гряды Эвереста. Лама в красном играет на флейте перед восходом. Наброски Канченджанги.

1-я комната

Серия «Сикким»:

7. «Санга Челлинг». Лама медитирует на камне, который дает трещину, если жизнь в монастыре нечиста (легенда).

8. [ «Канченджанга»]. Гряда Канченджанги.

9. [ «Ташидинг»]. Ташидинг с монастырем на вершине.

10. [ «Силуэты»]. Силуэты Города Будущего.

11. [ «Пемайандзе»]. Поселок лам вблизи Пемайандзе.

12. [ «Ринченпонг»]. Монастырь Ринченпонг во время муссона.

13. [ «Гималаи»]. Предгорья Гималаев.

14. Ступени к Гималаям.

15. «Лао-цзы». Возвращается на священном быке из Китая в Тибет. Бамбуковый лес.

16. «Цзонкапа». Медитирует на горе Менданг. Суровые скалы, будто непосредственное деяние духа.

17. «Падма Самбхава». Маг.

18. [ «Путь»]. Христос. Легенда о его хождении в Тибет в возрасте 25–27 лет.

19. «Рождение мистерий». Сочетание раннегреческих и восточных форм. Ритм и единство океанских волн и небесных облаков. Рождение нового культа[120]120
  На данной картине запечатлена группа фигур с барельефа древнегреческого трона Людовизи, изображающего кульминационную сцену мистерий Афродиты. – Прим. сост.


[Закрыть].

20. [ «Матерь Мира»]. Основана на видении. Культ Предвечной Матери Мира. Рыбы – символ молчания. Пейзаж внизу – подходы к Тибету.

3-я комната

[Серия] «Его страна»:

21. [ «Помни»]. Начало достижений.

22. [ «Спешащий»]. Вестник.

23. «Книга Мудрости». Предгималаи.

24. [ «Ведущая»]. Ведет по Пути – над ледником. Гуань-инь – символ Матери Мира.

25. «Жемчуг исканий». Равновесие земного и небесного.

26. [ «Будда в подводном царстве»]. Глубже глубин.

27. «Выше гор». Эверест с высоты.

28. «Жар-цвет». Черный аконит, находимый в районе Канченджанги, не легенда, но быль.

29. [ «Конь Счастья»]. [Камень] Чинтамани. Белый Конь мудрости, приносит с гор священный Камень человечеству. Скалы в форме человеческих фигур – свидетели.

«Сжигание тьмы». Воинство Красоты, трудящееся во благо человечества. Место было узнано участниками экспедиции на Эверест[121]121
  В книге Н. Рериха «Алтай – Гималаи», представляющей собой его путевой дневник во время Центрально-азиатской экспедиции, данный случай описывается так: «…пришла вся экспедиция с Эвереста. <…> Между прочим, добивались узнать, не поднимались ли мы к Эвересту. На картине «Сжигание тьмы» они узнали точное изображение глетчера около Эвереста и не понимали, как этот характерный вид, виденный только ими, попал на картину» (Рерих Н.К. Алтай – Гималаи. М., ЭКСМО, 2011). – Прим. сост.


[Закрыть].

«Звезда Матери Мира». Напоминает о новом культе Азии.

«Белый Храм». Зодчество облачных форм.

«Джелап-ла». Путь на Тибет.

<…>

«Турфанская Мадонна». Древнейшее изображение Богоматери[122]122
  Рерихи обнаружили это изображение, оставленное, предположительно, несторианами, бежавшими в Центральную Азию, неподалеку от оазиса Турфанской котловины, в горной впадине в отрогах Восточного Тянь-Шаня. На картине Н.К. Рериха «Турфанская мадонна» (или «Матерь Турфана»), созданной в 1924 году, запечатлено именно это изображение. – Прим. сост.


[Закрыть]. <…>

Деловые вопросы

Сегодня утром Н.К., Нуця и Франсис поехали к Бринтону Чудно приняли Н.К. К сожалению, не могут принять [много] книг – «Адаманта» и Селивановой – для распространения, ибо они изданы и переплетены для продажи нехорошо. Монография уже лучше, очень заинтересованы «Гималаями», также желали бы издать серию цветных снимков, для чего и придут завтра смотреть Музей оба менеджера. Окажут нам во всем содействие.

Потом Нуця и Н.К. поехали к Бород[ину]. Последний много намекал о том, что получение концессии может быть и очень трудно, и очень легко. Но, главное, за этим должно стоять не общество, а Н.К. Он намекал на общее решение, говорил о единении Азии, упорно говорил об имени Н.К., а также о том, что могут быть и немалые трудности. Возможно, Н.К. придется поехать в Монреаль с кем-то встретиться. Тарухан получил номер гессеновского «Руля» из Берлина – ругают книгу Н.К. и говорят, что не хотят быть учениками учителя Рериха. Н.К. рад этому выпаду – ко времени. Н.К. написал очень сильное письмо доктору Нийлу и предлагает ему вернуть Знак. Пришел Меррит, был очень глубоко тронут Музеем, мы все с ним познакомились, Н.К. дал ему изображение «The King of the World». Он очень милый человек. Пошли все ужинать в отель. Н.К. сказал мне: не знаю, что было сегодня сделано – недоделано или переделано! <…>

Подписание деловых бумаг. – Протест 3. Фосдик против некорректно сформулированного Л. Хоршем пункта договора о передаче Н. Рерихом своих картин музею

<…> Было собрание с адвокатом об Американском музее, подписали много бумаг и все передали на хранение Логвану. Случайно я увидела бумагу, подписанную Н.К., о том, что он передает свои картины Музею Рериха за «1 доллар и прочие ценные вознаграждения, уплаченные мне». Меня этот пункт очень удивил, ибо можно подумать, что Н.К. получил миллион помимо 1$, чего не было. Я начала опровергать, Н.К. поддержал меня, и этот пункт о прочих вознаграждениях был вычеркнут весь.

Потом Н.К. меня хвалил, сказав мне с глазу на глаз: «Вот как защищала меня сегодня». Но он позже сказал: «Главная бумага замарана», и действительно – чернильная черта на даре Н.К. Музею!

Пошли ужинать все вместе, потом к Поруме, у нее перечитывали все записи, сделанные за последнее время, говорили о монографии, также [о] предстоящей работе для выставки Светика. Затем решили сдавать зал большой балетный всем учреждениям, кроме политических, на всех языках: русском, французском, немецком и т. д. <…> Чувствую, что сегодня я говорила вечером правильно, поддерживая эту идею, ибо начинаю понимать широту взглядов Н.К. – открыть двери для всех. Так было в Школе [Общества] поощрения художеств в Петрограде.

Дивный, светлый Н.К.!

<…> Пошли к Поруме, все были на ужине, включая Тарухана и Нару. Потом Н.К. окончил чтение Учения. Потом был сеанс, у мамы было 10 видений – одно из них опять говорило об искании Н.К. одной бумаги среди груды бумаг на столе. Мы решили тут же пойти в Школу и просмотреть все бумаги, что и сделали. Многое уничтожили – бумаги и письма с подписью Н.К. Луис еще посмотрит среди своих бумаг и принесет все, что нужно просмотреть. Ушли из Школы и потом «по традиции», как говорит Н.К., пошли покупать газеты. Н.К. сказал, что Луис даст ему письмо, что он – Н.К. – ему ничего не должен. <…>

Дипломатические вопросы, затронутые в беседе Н.К. Рериха с Бородиным

<…> Пришел Бородин, долго разговаривал с Н.К., вызвал по телефону Монреаль и устроил так, что Н.К. не надо туда ехать, ибо оттуда пошлют телеграмму в Париж. Б[ородин] сказал Н.К., что главное для них – это объединение Азии, а дело, о котором они теперь говорят, второстепенно. Н.К. его спрашивает: азнаетли он, что объединение Азии может идти через религию? Он ответил, что знает. Азнаетли он, что это можно осуществить именем Будды? Он согласился. А будут ли с этим согласны и в Париже? Б[ородин] ответил, что там они не глупы. И так пришли к полному взаимопониманию, что сделало сегодняшний день очень важным. <…>

Деловые вопросы. – Сеанс общения с Учителем

Утром получили письмо от д-ра Нийла – пишет глупо, будто оправдывается, прислал обратно Знак. Барбара Янг прислала Н.К. поэму. <…>

[На собрании] я предложила [выделить] 2000$ на расходы по содействию в продаже картин в «Корона Мунди», имея в виду позже предложить дать Светику определенное жалование – 200$ в месяц. Логван неохотно принял [это предложение], хотя я и мотивировала это поездками и т. д. Но Н.К. поддержал меня. <…> Н.К. сказал, что Порума с трудом поднимается и воспринимает, иногда в явной оппозиции, но просто сдерживается. Просил нас выказывать полное благодушие, а главное, не говорить на собраниях о мелочах. Затем было первое заседание «Белухи». Решено, чтобы Тарух[ан] написал книгу «Жемчужина Сибири» со своими статьями, этнографическим материалом и [зарисовками] из народного быта. Литературную часть переведет Селиванова], а статьи – Модра. Также отдельные статьи издать в виде памфлетов. Книгу же [отдать] в переплет. Издать хорошо из средств, ассигнованных «Белухой», но, конечно, [чтобы] «Алатас» позже вернул деньги «Белухе». Н.К. подчеркнул, что Авирах привезет много материала о «Белухе». <…>

Все пошли ужинать к Поруме, все глаза не сводим с Н.К. и ловим каждое его слово – до новой встречи. Позже пришли Нару и Тарухан. Н.К. сказал, чтобы мы все сели за стол – тут произошли изумительные движения стола, сильные вибрации, стуки, стол совершенно опрокидывался много раз, потом подымался, ткалась невидимая нить около каждого, соединяя всех, у всех [возникло] чувство необычайной силы. У мамы было два видения, она сказала, что чувствовала около себя борьбу двух сил – ей мешали, но победа [была] за светлой силой. Затем стол поднялся, обошел всю комнату и привел нас к Учителю (статуя св. Роха), так что он был в центре, мы же вокруг. Все бурные движения прекратились, стол пошел плавно и стал там. Н.К. сказал, чтобы мы обратились к Нему[123]123
  То есть к Учителю. – Прим. ред.


[Закрыть], что мы и сделали. И все сказали, что донесут Чашу. Н.К. сказал: «Будьте все вместе». Чувство огромной гармонии и единения [охватило нас], ибо сегодня все были объединены М.М. Чувство огромной радости, святой вечер для всех. Упорно раздавался все время тридцать один стук – первых стуков было восемнадцать, потом многократно тридцать один.

Замечательно, что днем кольцо Модры потемнело, и мы встревожились, подумав: что-то забыли для Н.К. Но должны считаться с важным временем, осторожность нужна. Разошлись в 11 часов вечера. Завтра уезжает наш любимый учитель.

До радостной встречи, удача Плану и Вестнику Великому. Будем стараться исполнить данное поручение.

Отъезд Н.К. Рериха и М. Лихтмана в Европу

Сегодня утром проводили Н.К., уехавшего на Paris с Авирахом в Европу. Чувство было бодрое, ибо радостно сознание, что началось огромное дело и оно все растет и растет. Н.К. шутил, улыбался, и я твердо чувствую, что скоро мы его увидим, ибо время теперь для нас не играет той роли, что когда-то. Кроме нас всех провожали его Лазарев и Дерюжинский. Лазарев выразил желание начать работу у нас в Школе 24-го марта, устроив спектакль и вечер. Знаменательно, что он произнес эту большую для нас дату, Н.К. особо обратил наше внимание на это. Морей пришел настолько поздно, что уже не простился с Н.К., а лишь видел его уже стоящего на палубе. Так и стоит перед глазами его спокойная фигура, доброе, мудрое лицо и эта характерная раздвоенная борода. Чудный мудрец! Что он нам дал за эти шесть недель! Лишь бы все исполнить и донести Чашу до Новой Страны. [Я] особенно почувствовала за эти шесть недель, как бесконечно люблю его и Е.И. и готова душу отдать за дела Его.

Вечером пошла к Светику по его просьбе, поужинала с ним, у него отличная квартира. Славный он, добрый, ласковый и такой проницательный и умный. <…> Я счастлива, что Авирах с Н.К. Что-то он привезет обратно! <…>