Текст книги "Ночи «красных фонарей»"

Глава 71

По воскресеньям Джойи и Мария позволяли себе редкую роскошь выспаться всласть. Вместо обычных шести утра они вставали в половине десятого, готовили легкий завтрак, в одиннадцать шли к мессе, а потом отправлялись к родителям Джойи на обед.

В это воскресенье, однако, Джойи с трудом продрал глаза в половине седьмого, потому что хотел проводить друзей из Англии, приехавших как туристы. Они собирались на семичасовой паром. Джойи считал, что должен с ними попрощаться. Он оставил спавшую Марию в постели, сел в «лэндровер» и поехал к пристани.

Исполнив свой долг, он прошел по набережной до бара «Пит Стоп» и попросил своего приятеля Джейсона, хозяина бара, приготовить ему капуччино.

Как только он сделал первый глоток, Джейсон сказал:

– Эта девочка, которая живет с твоими родителями…

– Что с ней? – спросил Джойи, внезапно ощутив тревогу.

– Сегодня рано утром она отправилась на Мальту.

Джойи вскинул на него глаза.

– Ты что, черт возьми, мелешь?

– Я совершенно уверен, что это была именно она, – ответил Джейсон. – Вышел я поутру бар открывать и увидел, что она идет на четырехчасовой паром. Еще у нее сумка была перекинута через плечо. Я бы, может, и не обратил внимания, но с ней были два ваши тал-фенекса. – Он улыбнулся. – Они хотели с ней на паром пойти, но она их отогнала. Я смотрел, как они побежали в гору домой, когда отплыл паром.

Какое-то время Джойи стоял у стойки бара, уставившись в свою чашку, потом озабоченно спросил:

– Джейсон, ты совершенно уверен, что это была она?

Парень кивнул:

– Да, Джойи, абсолютно. Я только раз ее видел, но мне хватило… Такие девчушки в голове года на три-четыре застревают. Когда она вырастет, должно быть, станет настоящей красавицей.

В следующий момент Джойи уже бежал к «лэндроверу».

* * *

Лаура встала и хлопотала на кухне. Она подняла глаза и вздрогнула от неожиданности, увидев, как в дом вбегает Джойи.

– Почему ты так рано пришел?

– Где Джульетта?

– Спит у себя. Сегодня она собиралась поспать подольше. А что случилось?

– Я только что был у парома, – задыхаясь проговорил он. – Джейсон сказал, что видел, как она садилась на четырехчасовой паром. С ней к парому ходили наши собаки.

– Собаки здесь, – озадаченно сказала женщина.

– Да, конечно. Они вернулись, когда она уплыла… Пойдем, посмотрим.

Они поднялись по наружной лестнице гостевого крыла. Лаура попыталась открыть дверь. Она была заперта. Она постучала и несколько раз позвала:

– Джульетта!

Ответа не было. Тогда Джойи оттеснил мать, нагнулся и заглянул в замочную скважину.

– Ключа в замке нет, – сказал он. – Должно быть, заперла дверь снаружи.

По лестнице с растрепанными волосами и заспанными глазами поднимался Пол.

– Какого черта здесь происходит?

Пока Джойи объяснял, Лаура побежала на кухню за запасным ключом.

Кровать была аккуратно застелена. На стоявшей рядом с ней тумбочке лежала записка.

Лаура взяла ее и стала громко читать вслух:

– «Пожалуйста, не беспокойтесь. Мне здесь было с вами очень хорошо, но я так волнуюсь за Кризи с Майклом, что не могу больше томиться ожиданием. Может быть, я смогу им быть в чем-то полезной. Где они, я знаю, и к тому времени, как вы найдете эту записку и прочитаете ее, я уже буду в Италии. У меня есть немного денег, и я вполне смогу о себе позаботиться. С любовью, ваша Джульетта».

Они переглянулись, и Джойи спросил:

– Где, черт возьми, она могла раздобыть деньги?

– В доме на горе, – сообразила Лаура. – В прошлое воскресенье она провела там целый день. Кризи в своей спальне, в стенном сейфе, хранит целую кучу денег. Или он, или Майкл, наверное, показали ей, как он открывается и дали шифр замка.

Пол взглянул на часы. Было четверть восьмого.

– Наверное, она взяла билет на семичасовой рейс до Рима, – сказал он. – Он иногда задерживается. Может быть, нам удастся ее остановить.

Все они поспешили на кухню, и, как всегда, практичная Лаура взяла дело в свои руки. Она позвонила домой Джорджу Заммиту, к телефону подошла его жена и сказала, что он только что уехал на работу – в полицию. Поскольку Джордж занимал высокий пост в быстро модернизировавшихся полицейских силах острова, уже через минуту она говорила с ним по радиотелефону, которым был оснащен его автомобиль. Лаура ясно и кратко изложила ему суть дела. Джордж попросил ее повесить трубку и ждать его звонка.

Трое Шкембри сидели на кухне и смотрели на телефонный аппарат. Звонок раздался через две минуты. Да, действительно, в компьютере иммиграционной службы значилось, что некая Джульетта Кризи вылетела в Рим рейсом «Алиталии». По расписанию он взлетал ровно в семь, но задержался на четырнадцать минут. Приземлиться в Риме он должен в восемь тридцать восемь. Лаура взглянула на часы. Самолет прилетал в Рим ровно через час и три минуты.

– Я позвоню в Рим, – сказал Джордж, – попрошу, чтобы в аэропорту ее встретили полицейские и отправили обратно следующим же рейсом.

Лаура размышляла лишь несколько секунд.

– Нет, – сказала она. – Кризи сейчас в Неаполе с Гвидо. Лучше будет, если я позвоню ему самому и спрошу, что он решит предпринять. Через несколько минут я к вам вернусь.

Глава 72

Кризи услышал телефонный звонок за завтраком. Трубку в кухне снял Гвидо и что-то тихо произнес. В следующий момент он громко закричал:

– Кризи, иди сюда скорее, это Лаура… Да, поторопись же ты!

Кризи выслушал Лауру и ответил:

– Подожди минутку.

Он прикрыл микрофон трубки рукой и быстро обрисовал ситуацию Гвидо. Оба они одновременно взглянули на часы.

– Около часа, – сказал Гвидо. – Прибавь к этому еще двадцать-тридцать минут на паспортный контроль и таможню. Ты собираешься просить Джорджа Заммита позвонить его коллеге в Риме?

Кризи покачал головой.

– Нет, полицию в это дело вовлекать не надо. Надо понять, уехала ли она по причинам, изложенным в записке, или же за этим кроется что-то другое.

– Что именно?

Кризи пожал плечами.

– Кто знает? Может быть, Беллу все-таки рассказал что-нибудь под воздействием валиума. Возможно, они уже специально нацелились на Гоцо. Не исключаю, что она сюда именно поэтому и вылетела. Мои люди до полудня на остров не приедут.

Гвидо с сомнением произнес:

– Но, как сказала Лаура, на паром она садилась одна. Это совсем не похоже на похищение.

– Это так, – согласился Кризи. – Но они могут ее ждать в римском аэропорту. Она ведь еще дитя. Вдруг им удалось ее как-то уговорить на этот полет?

Гвидо снова взглянул на часы.

– Как бы то ни было, Майкл сейчас в Риме с Рене, а Макси с Фрэнком прибыли туда вчера вечером.

Кризи тоже посмотрел на часы.

– Майкла я в это дело втягивать не хочу. Он уже преуспел в своей новой роли, и хоть в чем-то его скомпрометировать было бы просто глупо. Я туда пошлю Макси и Фрэнка. Рене их может прикрывать. Какой у Майкла номер телефона?

В проеме кухонной двери стоял Йен. Он слышал последнюю часть разговора. Отыскав в своей фотографической памяти номер, он его назвал. Оба мужчины удивленно обернулись, потом Кризи снял трубку.

* * *

Майкл крепко спал, но проснулся и пришел в себя в считанные секунды. Он спокойно выслушал, что ему было сказано, не задавая никаких вопросов, потом тоже взглянул на часы и сказал:

– Я займусь этим делом. Рене здесь, со мной, а Макси с Фрэнком – в гостинице неподалеку. До вечера они с Саттой встречаться не должны. Как только все организую, тут же тебе перезвоню.

Глава 73

Девочка с удовольствием съела поданный на пластиковом подносе пластиковый завтрак. Пассажиров в самолете было немного, и два места рядом с ней пустовали. Она выпила чашку хорошего кофе, подошедшая стюардесса долила ей, села рядом в пустое кресло и несколько минут они болтали. Джульетта бросила взгляд в окно. Было ясное утро, она увидела расстилавшиеся внизу зеленые поля и возвышавшиеся вдали Апеннины.

– Ты раньше бывала в Риме? – спросила стюардесса.

– Нет, это моя первая поездка в Италию.

– Тебя кто-нибудь будет встречать?

– Нет. Мне нужно сесть на двенадцатичасовой поезд до Неаполя. Вокзал, интересно, близко от аэропорта?

Стюардесса улыбнулась.

– Нет, тебе как минимум час придется добираться до города, но прямые автобусы, которые без остановок идут до вокзала, отходят от аэропорта каждые полчаса. Или у тебя денег хватит, чтобы на такси туда доехать?

Джульетта улыбнулась и покачала головой.

– Нет, я доеду на автобусе.

Стюардесса встала и оправила юбку.

– Тогда, – проговорила она, – как пройдешь таможню, поверни налево и пройди метров сто. Там увидишь кассу, где продают билеты на автобус, который будет стоять неподалеку от нее. Только в Неаполе будь осторожна, девочка. Это опасный город.

Джульетта снова улыбнулась.

– Не беспокойтесь. Там у меня отец и брат.

* * *

Франко Делор прошел за ней паспортный контроль, потом зеленый коридор таможни, молясь, чтобы его не остановили на проверочном пункте. Всю дорогу он просидел в хвосте самолета и был твердо уверен в том, что Джульетта его не заметила ни во время полета, ни в зале прилета, когда они там оказались.

На таможне не проверяли ни ее, ни его. Он пошел медленнее, внимательно вглядываясь в лица ожидавших. Девочка остановилась. Она вроде бы никого в толпе не искала, просто смотрела влево. Своего человека Делор засек около стойки небольшого бюро от фирмы «Авис», сдающей машины напрокат. Они обменялись взглядами, и Делор кивнул в сторону девочки. Она неспешно шла по залу аэропорта в направлении выхода. Поняв, что ее никто не встречает, он почувствовал огромное облегчение. Ускорив шаг, Делор скоро с ней поравнялся. Ее брезентовая сумка была перекинута через правое плечо.

– Привет, – весело сказал он. – Не тебя ли я видел в самолете, который прилетел с Мальты?

Она подняла на него глаза.

– Да, я прилетела с этим рейсом… но вас я в самолете не видела.

Он обаятельно улыбнулся.

– Я сидел в хвосте, позади тебя. Ты в Рим прилетела?

Она покачала головой.

– Нет, мне нужно на вокзал. Я иду на автобус.

– Хочешь сэкономить немного денег? – сказал он. – Мне тоже нужно как раз на вокзал. Меня здесь встречает приятель… а вот и он. Мы с ним едем на машине, и там еще для тебя полно места останется.

Она посмотрела на подходившего к ним человека. Мужчина был молод, высок и смугл лицом. Его глаза, казалось, были прикованы к ней. Они уже подходили к билетной кассе, как вдруг ее охватило ощущение опасности. Мысли ее вернулись на несколько недель назад, к тому моменту, когда с ней в последний раз тоже заговорил незнакомец, и она вспомнила, что из этого получилось.

– Нет, спасибо. Я поеду на автобусе.

– Зачем же тебе тратить деньги? – спросил Делор. – К тому же на автобусе ты потеряешь гораздо больше времени.

Его рука уже потянулась, чтобы взять свисавшую у нее с плеча сумку. Она крепко ухватилась за ремешок и резко замотала головой.

– Нет! Я поеду на автобусе.

Внезапно позади них оказался еще один мужчина. Он был средних лет, с бритой головой, круглым лицом и квадратным телом.

– Привет, Джульетта, – сказал он. – Прости, что я задержался… слишком много машин.

Он прекрасно говорил по-английски, но с немного странным акцентом, которого она раньше никогда не слышала. Лысый мужчина обернулся к Делору и сказал:

– Все в порядке, приятель, она едет со мной.

Заметив удивленное выражение лица девочки, Делор быстро взял ее за локоть.

– Ты этого человека знаешь? – спросил он. – Здесь надо быть осторожной.

Все, что было потом, случилось очень быстро. Бритый человек сделал два небольших шага в сторону Делора и правым кулаком двинул ему в живот. С болезненным стоном Делор отпустил локоть Джульетты и сделал взмах правой рукой. Его кулак просвистел рядом с головой лысого, и Джульетта тут же услышала такой звук, как будто мокрая тряпка шлепнулась на кафельный пол. Делор отлетел назад. Кто-то закричал. Бритоголовый обхватил ее рукой за талию и оторвал от пола. Только она набрала в легкие воздуха, чтобы громко позвать на помощь, как услышала его резкий голос:

– Меня прислал Кризи. Успокойся и побежали.

Ее ноги снова коснулись пола, он взял ее за руку и подтолкнул к выходу. Справа она заметила, как высокий смуглолицый мужчина побежал за ними, запустив руку под пиджак. Потом внезапно он тоже неуклюже растянулся на полу, получив сильный удар сзади. Несмотря на спешку и замешательство, она узнала лицо человека, который нанес этот удар. Она уже видела его на фотографии в одной из папок с документами, которые лежали у Кризи в сейфе. Девочка вспомнила напечатанное внизу снимка имя: «Макси Макдональд». Это был один из друзей. На бегу она увидела, что Макси, не отстававший от них, вынул пистолет и внимательно оглядывал зал.

Как только они вышли из здания аэропорта, к ним задним ходом подъехала черная машина с уже открытой с их стороны дверцей. Ее подняли, втолкнули внутрь и кто-то прикрыл ее своим телом так, что у нее, сжавшейся в комочек, перехватило дыхание. Она услышала, как хлопнула дверца, взвизгнули покрышки и строгий голос, донесшийся сверху, произнес:

– Лежи внизу, Джульетта. Не шевелись. Мы все – друзья Кризи.

Выбора у нее все равно не было. Бритоголовый лежал практически на ней, она чувствовала, как от него несло чесноком. С переднего пассажирского места до нее донесся голос второго мужчины:

– Все чисто. Через минуту меняем машины.

Вес навалившегося на нее человека уменьшился, и ей удалось наконец сесть. Макси Макдональд сидел рядом с водителем, все еще сжимая в руке пистолет. Он смотрел в заднее окно. Глаза его скользнули по девочке, и он произнес:

– Я – Макси Макдональд. – Он указал пистолетом на сидевшего рядом с ней человека. – Это – Фрэнк Миллер… За баранкой – Рене Кайяр. Мы все – друзья Кризи и Майкла.

Она немного пришла в себя и пробормотала:

– Все ваши имена мне знакомы… А что случилось?

– Подожди, – сказал Макси. – Позже тебе объясню.

Машина затормозила, и они остановились рядом с другим черным автомобилем на площадке для парковки. За несколько секунд все в него пересели и через две минуты уже съезжали с автострады на боковую дорогу.

Макси убрал пистолет под пиджак и сказал, обращаясь к Рене:

– Чтобы им организовать проверку на дорогах, потребуется не меньше двадцати минут. Мы в то время будем уже далеко.

– Так что же все-таки случилось? – с тревогой в голосе повторила вопрос Джульетта?

Сидевший рядом с ней Фрэнк Миллер сказал:

– Случилось то, что ты оказалась дурочкой. Тебя ждут сильно разозленные отец с братом. Надеюсь, они тебе хорошенько задницу надерут.

Девочка обернулась и пристально взглянула ему прямо в глаза.

– Откуда у вас такой акцент? – спросила она.

– Я – австралиец, – с вызовом ответил Фрэнк.

Она кивнула ему с таким видом, будто это обстоятельство все разъясняло.

Глава 74

Катрин была очень возбуждена. Раньше девочке никогда не доводилось видеть ни море, ни пароходов. А теперь она любовалась и морем, и пароходом – большим и белым. Она улыбнулась в полном восторге, и сестра Ассунта с сестрой Симоной засмеялись вместе с ней.

В пластиковом пакетике, который Катрин держала в руке, уместились все ее немудреные пожитки: смена белья, две пары чулок, розовое платье, две майки и джинсы. Кроме того, там же лежала большая косметичка с кусочком мыла, пилочкой для ногтей, тюбиком зубной пасты и зубной щеткой.

Чиновник паспортного контроля тщательно проверил все документы. Они, естественно, были в полном порядке. Все было оформлено должным образом – и подписи, и печати. Сестра Симона собиралась сопровождать девочку до Бари и там передать ее с рук на руки директору благотворительной организации и ее новым родителям.

Белый пароход отчалил от пристани, увозя на борту сжимавшую в руке пластиковый пакет Катрин и сестру Симону – молодую, деловитую и немного нервную. Сестра Ассунта пошла к машине, села в нее, и шофер отвез ее обратно в приют. Ей надо было бы, наверное, испытывать удовлетворение от того, как продвигалось дело, но в последние дни у нее из головы не шло какое-то недоброе предчувствие, ее преследовало неясное воспоминание, которое она никак не могла вытащить из глубин своей памяти. Как будто оно было чем-то напрочь стерто. Как будто у нее что-то зудело, а дотянуться до этого места рукой и почесать она не могла. Все началось с того самого визита жертвователя. Она высоко оценила и его доброту, и способность к логическому мышлению. Когда она смотрела ему в лицо, заглядывала в глаза, слушала его спокойный убедительный голос, она несколько раз ловила себя на мысли о том, что четко регламентированные религиозные учения, такие, как ее собственное, совсем не исключали доброты в тех, кто разделял иные убеждения или вероисповедания.

Сам по себе тот факт, что Гамель Гудрис придерживался другой веры, вызывал к нему лишь уважение. Он расточал свое состояние невзирая на религиозные границы. Когда она выходила из машины около приюта, перед ее мысленным взором вновь возникли тонкие черты его лица, глубоко сидящие темные глаза, в ушах звучал его мягкий, убедительный голос. И тем не менее при воспоминании о нем у монахини помимо ее собственной воли по телу начинали бегать мурашки.

Хотя было поздно и давно уже стемнело, сестра Ассунта решила пройти через спальню. Там горели две свечи, отбрасывая колеблющиеся тени на длинный потолок.

Все девочки, кроме одной, тихо спали. В дальнем углу большой комнаты она услыхала тихие всхлипывания. Монахиня осторожно пошла мимо детских кроваток на этот звук. Плакала маленькая девочка Ханя, которую только утром привезли из Тираны. Ей было всего пять лет, и, казалось, она была немного не в себе. Однако состояние ее было следствием какой-то беды, а сестра Ассунта по собственному опыту знала, что лучшим лекарством от травм детской души были любовь и забота.

Ассунта села на кровать, взяла девочку на руки и прижала к своей пышной груди. Ребенок какое-то время продолжал всхлипывать у нее на руках, беспомощный и одинокий в огромном и непонятном мире. Монахиня гладила темные волосы девочки и шептала ей ласковые слова. Всхлипывания стали тише и вскоре прекратились, ребенок задышал ровнее и через некоторое время заснул.

Монахиня оставила девочку в ночи и глубоко задумалась. Интересно, мог ли ребенок, зачатый в ее собственной утробе, быть более совершенным? Положив головку Хани на подушку и укрыв одеяльцем ее маленькое тело, сестра Ассунта уже в который раз попыталась себя убедить в том, что чрево ее никак не вместило бы той поистине необъятной любви, которой переполнялось ее сердце. Именно поэтому она и решила стать монахиней.

Ассунта пошла мимо кроваток обратно. Все было тихо. Она чувствовала умиротворение. Первая из ее воспитанниц была на пути к своему настоящему дому. За нею, когда придет время, последуют и остальные. Ассунта бесконечно устала, но утешалась мыслью о том, что завтра сама отправится в путешествие на Мальту, в родной монастырь, где проведет две недели положенного отдыха. Все это время она будет ухаживать за садом и делать вид, что следит, как зреют лимоны. А потом ей снова придется вернуться к исполнению взятой на себя обязанности, продиктованной ее призванием.

Комната у нее была маленькой, кровать – узкой. Она разделась и, склонившись над металлическим тазом, ополоснула лицо холодной водой. Потом почистила зубы и набросила на себя цветастую накидку, которую подарила ей в качестве прощального сувенира ее община перед отъездом из Северной Кении. Казалось, все это было в какой-то прошлой жизни.

Она всегда спала хорошо – вне зависимости от того, приходилось ли ей ночевать на земляном полу, на матрасе, набитом соломой, или на узкой железной койке. В ту ночь, однако, заснуть ей не удавалось. Она ворочалась на тонком матрасе и никак не могла найти удобное положение. В голове возникали всякие образы. Она видела мысленным взором широко раскрытые глаза Катрин, смотревшей на белый пароход и крепко вцепившейся в руку сестры Симоны. Перед ней проходили глаза других детей, вылезавших из кузова грузовика и остававшихся в приюте на ее попечение. Она видела, с какой любовью и заботой остальные монахини принимали этих обделенных судьбой детей.

Когда первые лучи зари отразились от потолка ее маленькой спальни, сестра Ассунта внезапно и отчетливо разглядела в глубинах памяти темные глаза Гамеля Гудриса, который смотрел на нее в упор с заднего сиденья отъезжавшего в ночи черного автомобиля.

Как только ей явился этот образ, вернувший ее к давно погребенным под грузом прожитых лет воспоминаниям, от надежды на сон не осталось и следа. Она сбросила с себя одеяло и спустила ноги на ледяной пол. Кожа ее покрылась холодным потом. Из далекого прошлого всплыла ясная картина. У своих ног она снова увидела, как будто наяву, маленький сверток с живым человечком. Увидела бледное лицо и охваченные неизъяснимым ужасом глаза женщины. А рядом с ней было другое лицо, смуглое, мужское. И эти страшные глаза – темные и холодные, как заледенелое черное дерево. Хоть с тех пор прошло уже двадцать лет, ошибиться она не могла никак.