Текст книги "Имам ‘Али и его взгляд на общественное устройство"

Политические взгляды имама ‘Али

В 11 г. х. / 632 г. н. э., то есть в последний год жизни Благородного Посланника, мединское общество состояло из трёх групп: мухаджиры, переселившиеся из Мекки; местные жители, а именно племена аус и хазрадж; три иудейских племени – бани кайнука‘, бани надир и бани курайза.

В целях распространения ислама пророк Мухаммад заключил с иудеями договор, а также установил братские отношения между мухаджирами и ансарами[531]531
  Ибн Хишам. Сира / Пер. Саййида Хашима Расули Махаллати. Т. 2, с. 334, 337.


[Закрыть]. В последний момент, ради установления единства мусульманской общины и согласно повелению Всевышней Истины, Мухаммад согласился на совершение прощального хаджжа и 18 зу-л-хиджжа довёл до сведения людей сообщение Аллаха: «О Посланник! Передай то, что ниспослано тебе от Господа твоего»[532]532
  ал-Ма'ида 5:67.


[Закрыть].

Пророк поднял руку ‘Али и спросил: «Разве я не выше по отношению к верующим?» Все ответили утвердительно. Мухаммад сказал: «Тогда тому, для кого я являюсь господином, и ‘Али господин. Господи, помоги помогающим ему и сочти врагами его врагов! О люди! Я опережу вас, и вы в День Воскресения войдёте ко мне. И когда вы войдёте, я задам вам вопрос о двух светилах. Итак, смотрите, как после меня вы поступите в отношении этих двух». Люди спросили: «Что это за два великих светила?» Пророк ответил: «Величайшее светило – Писание Аллаха, часть которого находится в руках Аллаха, а часть – в ваших руках. Так уцепитесь же за него, не сбейтесь с пути истинного и не измените его. А другое светило – моя семья»[533]533
  Та'рих-е Йа‘куби. Т. 2, с. 112.


[Закрыть]. Однако после смерти пророка Мухаммада группа людей замыслила козни и, собравшись под навесом в квартале бани са‘ида, затеяла распрю относительно руководства Халифатом, спровоцировав племенной фанатизм, глубоко укоренившийся в духе арабов. Это была распря между мухаджирами и ансарами, с одной стороны, и племенами аус и хазрадж – с другой стороны.

Первая распря между арабами закончилась избранием Абу Бакра. Последний взошёл на минбар и обратился к народу со следующими словами: «Я стал вашим правителем, хотя я не самый лучший из вас»[534]534
  Ибн Асир. ал-Камил. Т. 2, с. 33.


[Закрыть]. Это событие произошло в тот момент, когда ‘Али и искренние сподвижники Посланника Аллаха омывали тело усопшего Пророка и облачали его в саван. ‘Али не проявил решительной реакции на совершившееся уклонение и даже отверг предложение Абу Суфйана присягнуть ему и сместить Абу Бакра, поскольку Абу Суфйан намеревался разжечь противоречия и бунт[535]535
  Там же, с. 326.


[Закрыть]. Однако ‘Али и не присягнул Абу Бакру, пока его силой не вынудили покинуть свой дом. Тогда ‘Али начал борьбу против уклонения мусульман, добиваясь новых выборов халифа, и вместе с Захрой ходил по домам мухаджиров и ансаров. Противники ‘Али, в том числе ‘Умар, настойчиво старались привести ‘Али к присяге. По этой причине они напали на дом Фатимы. Не случайно перед смертью Абу Бакр с сожалением сказал: «О, если бы я не нашёл дом Фатимы, дочери Посланника Аллаха (да благословит Аллах его и род его!), и не направил в него своих людей!»[536]536
  Та'рих-е Йа‘куби. Т. 2, с. 137.


[Закрыть]

Ненависть Абу Бакра и ‘Умара по отношению к ‘Али была столь сильной, что вызвала гнев Фатимы – гнев, мешавший ей принять то, к чему они стремились. По этой причине она до самой своей смерти не общалась с ними[537]537
  Ибн Кутайба ад-Динавари. ал-Имамат ва ас-сийасат, с. 13.


[Закрыть] и потребовала, чтобы ‘Али похоронил её ночью. Эпоха правления Абу Бакра, а затем ‘Умара и ‘Усмана была временем политической изоляции ‘Али, хотя они и знали, что он имеет преимущество над ними: «Клянусь Аллахом, воистину, сын Аби Кухафы снял халифат, словно свою собственную рубашку, и надел на себя, хотя знал, что халифат по отношению ко мне подобен оси по отношению к мельнице. Вода стекает с меня бурным потоком, и птица не может долететь до меня. Я смирился перед этим событием и не возжелал халифата. И подумал я, следует ли мне рукою, которую так скоро отсекли под корень, захватить халифат, или смело претерпеть непроглядную тьму, в которой старик становится ветхим, дитя превращается в старика, а верующий с трудом пребудет в ней, пока не встретится с Аллахом. И увидел я, что претерпеть эту непроглядную тьму будет мудрее, а посему я сомкнул уста и терпел, подобно тому, у кого в глазах жжение, а в горле кость. И видел я, как подвергается разграблению наследие моё»[538]538
  Нахдж ал-балага. Хутба 3.


[Закрыть]. Итак, в эпоху правления Абу Бакра ‘Али предпочёл терпение.

‘Умар в период своего правления Халифатом принимал поспешные решения и постоянно совершал ошибки. ‘Али же напоминал ему о совершённых промахах. Так, Имам говорит об этом: «Встреча с ним была тягостной, ошибки его многочисленны, количество оправданий также велико. Тот, кто сопровождает его, подобен ездоку на необъезженном верблюде: если сильно натянуть поводья, то порвешь ему нос, а если отпустить поводья и предоставить его самому себе, то окажешься сброшен»[539]539
  Там же.


[Закрыть]. Во времена правления ‘Умара и ‘Усмана ‘Али занимал увещевательную позицию. Иными словами, он старался наказать их за уклонения от истинной религии, а также за политические и социальные просчёты. Особенно это относится к эпохе ‘Усмана, который, помимо политических отклонений, впал в финансово-экономические злоупотребления.

Одним из первых случаев столкновения позиций между ‘Али и ‘Усманом стала месть ‘Убайд Аллаху ибн ‘Умару, убившему Хурмузана, который исповедал ислам. Тогда ‘Усман сказал, что предоставляет это право ‘Умару, и вопрос о возмездии был предан забвению. ‘Али официально потребовал мести за Хурмузана[540]540
  Та'рих-е Йа‘куби. Т. 2, с. 174.


[Закрыть]. Далее, ‘Али высказал несогласие со ссылкой Абу Зарра в ар-Рабазу и Малика в Сирию. Так, он обратился к Абу Зарру со словами: «О Абу Зарр! Воистину, твои гнев и протест были во имя Аллаха. Так положись на Того, ради Которого ты разгневался! Те боятся, что ты разрушишь их мир, а ты боишься, чтобы они не уничтожили твою религию. Так оставь им то, за что они боятся, а сам поддерживай то, за что боишься ты, и беги от них. Как же они нуждаются в том, чего ты их лишил! И насколько тебе не нужно то, что они тебе запретили!»[541]541
  Нахдж ал-балага. Хутба 130.


[Закрыть] Социальные и, особенно, финансовые злоупотребления ‘Усмана росли, несмотря на все увещевания ‘Али, и это привело к его убийству. Единственным претендентом на Халифат народ признал ‘Али[542]542
  ал-Камил. Т. 3, с. 190.


[Закрыть]. Последний говорит об этом: «Стремясь отомстить ‘Усману, вы вошли к нему и убили его. Затем вы пришли ко мне, с тем чтобы принести присягу. Потом я стал отказываться и убрал руку свою. Тогда вы стали препираться со мной и высвободили мою руку, но я снова убрал её. Вы опять вытянули мою руку, и я вновь убрал её. Тогда вы столпились вокруг меня, и я подумал было, что вы собираетесь перебить друг друга или убить меня»[543]543
  ал-Гарат. Т. 1, с. 310.


[Закрыть]. Народ настолько стремительно набросился на ‘Али, что Хасан и Хусайн были сбиты с ног, а одежда ‘Али была разорвана[544]544
  Нахдж ал-балага. Хутба 3.


[Закрыть]. В конце концов ‘Али поддался всеобщим настоятельным уговорам и принял власть, однако при этом он сразу подчеркнул, что его политические и социальные убеждения основаны на Коране и Сунне Пророка. Именно поэтому Тальха и аз-Зубайр, присягнувшие ради того, чтобы разделить правление Халифатом с ‘Али[545]545
  ал-Имамат ва ас-сийасат, с. 51.


[Закрыть], выступили против Имама.

Ибн Аби-л-Хадид говорит: «В субботу 18 зу-л-хиджжа, на следующий день после принесения присяги, ‘Али пришёл в мечеть и изложил народу свою политическую программу, прочно опиравшуюся на социальную и экономическую справедливость»[546]546
  Шарх Нахдж ал-балага. Т. 7, с. 36–37.


[Закрыть]. Имам бесстрашно подверг критике прежних халифов, а также твёрдо объявил о возрождении в обществе традиций Посланника Аллаха, о решительном проведении в жизнь принципов социальной и экономической справедливости, а также об отмене незаслуженных привилегий. Кроме того, он предостерёг относительно будущей смуты. Для осуществления своей программы, ‘Али отправил в отставку наместников ‘Усмана в различных областях Халифата, назначив на эти должности праведных и религиозных людей[547]547
  Та'рих-е Йа‘куби. Т. 2, с. 179.


[Закрыть]. Однако ‘Али столкнулся с целым рядом трудностей. Это – аристократизм, племенные разногласия, неспокойное внутреннее положение, привязанность к мирским благам, лицемерие и невежество народа. Поэтому в своих хутбах он рассказывал людям о вероучении ислама, восполняя недостаток знания у простого народа. Однако представители знати, впавшие в уклонение, в том числе «вероломные» (накисин), «угнетатели» (каситин) и «отступники» (марикин), создавали ‘Али серьёзные затруднения в политической и социальной сфере. Но ‘Али никогда не приносил справедливость в жертву своим политическим и социальным выгодам. Движение «вероломных», возглавляемое Тальхой, аз-Зубайром и А‘ишей и выступавшее под эгидой мести за кровь ‘Усмана (однако на самом деле стремившееся к захвату власти в Халифате), появилось в начале правления ‘Али. Последнему было выдвинуто обвинение в том, что он не вверил управление Басрой и Куфой Тальхе и аз-Зубайру[548]548
  Ибн Аби-л-Хадид. Шарх Нахдж ал-балага. Т. 1, с. 232.


[Закрыть]. Несмотря на то что ‘Али знал об истинных целях их козней, знал, что они под предлогом совершения малого хаджжа намерены уйти из Медины, он не стал противодействовать им, ибо никогда не наказывал никого, прежде чем тот не проявит свой проступок на деле[549]549
  Шайх Муфид. ал-Джумал, с. 89.


[Закрыть]. Повелитель верующих не допустил Тальху и аз-Зубайра до управления потому, что чрезмерное стремление к власти не сочеталось с его политической культурой. Эти двое так рвались к власти, что устраивали препирательства даже во время молитвы об имамате[550]550
  Та'рих-е Йа‘куби. Т. 2, с. 181; ал-Джумал, с. 352; Мурудж аз-захаб. Т. 2, с. 368.


[Закрыть]. Как бы там ни было, ‘Али давал отпор врагам, но не предпринимал упреждающих действий и даже стремился отсрочить войну в надежде на то, что кто-то может обрести наставление на истинный путь и выйти из тьмы к свету[551]551
  Нахдж ал-балага. Хутба 22.


[Закрыть]. Противники ‘Али довольно быстро потерпели поражение в Верблюжьей битве, но к позиции Имама относительно войны с участниками этой битвы примешивались свойственные ему прощение и привычка контролировать ситуацию. Однако Битва у верблюда возродила былую ненависть и чувство мести, дав повод Му‘авийи выступить против ‘Али и подготовив почву для более серьёзной смуты «угнетателей», лишённых справедливости, поскольку Му‘авийа правил Сирией. Сирия, с самого начала своего движения в сторону ислама, была связана с династией Абу Суфйана, от представителей которой её народ и черпал свои знания о новой религии. Поэтому сирийцы до конца поддерживали Му‘авийю в его борьбе против ‘Али. Под предлогом мести за кровь ‘Усмана Му‘авийа инициировал Битву при Сиффине. Для борьбы с Му‘авийей ‘Али перенёс центр своего государства в Куфу, чтобы находиться ближе к Сирии. В своих хутбах и письмах Имам рассказывал мусульманскому обществу о законности своей власти, о своей непричастности к убийству ‘Усмана, а также о том, что Му‘авийа не заслуживает руководства общиной[552]552
  Наср ибн Мазахим ал-Минкари. Вака‘е-йе Сиффин, с. 29; Нахдж ал-балага. Хутба 43, письмо 8.


[Закрыть]. С другой стороны, он отправил в Сирию войска.

Сражение уже складывалось в пользу войска ‘Али, когда был введён в действие план ‘Амра ибн ал-‘Аса и встал вопрос о третейском суде. Войско ‘Али охватил раскол, и оно вынудило его принять третейский суд. Кроме того, ‘Али с отвращением принял представительские полномочия Абу Мусы ал-Аш‘ари. Всё это послужило причиной возникновения движения, получившего название «отступников» (марикин), или хариджитов.

Первой официальной реакцией Имама на действия хариджитов была отправка ‘Абд Аллаха ибн ‘Аббаса в качестве своего представителя для участия в прениях с ними[553]553
  Нахдж ал-балага. Письмо 77.


[Закрыть]. Однако хариджиты проявили упрямство и стали готовиться к войне с Имамом, который вступил в противостояние с ними и, несмотря на многочисленные оскорбления на всеобщих собраниях, боролся только под предлогом убийства хариджитами представителей его партии. Перед Битвой при Нахраване он вступил в прения с ними, а затем начал войну против тех, кто не пошёл по истинному пути. Так, он сказал: «О люди! Я ослепил смуту и нечестие. Никто, кроме меня, не осмелился бороться против этой смуты, хотя тьма от неё захлестнула через край и приносимые ею тяготы умножились»[554]554
  Там же. Хутба 92.


[Закрыть].

‘Али: категоричность или терпимость?

В настоящее время умы нашего народа занимает важнейшая проблема выбора между категоричностью и терпимостью. Иными словами, исполняя предписания Аллаха, нужно руководствоваться терпимостью, толерантностью, или же власть имущие должны избрать главным принципом своей политики категоричность? Всякий утверждающий, что он является последователем ‘Али и алидской традиции, знает, что категоричности Имам отдавал предпочтение перед утилитаризмом. Итак, перечислим примеры из алидской традиции.

1. Кудама ибн Маз‘ун употреблял вино, и ‘Умар решил наказать его согласно мусульманским законам. Ссылаясь на айат 93 суры «ал-Ма'ида» («Трапеза», № 5)[555]555
  «Нет греха на тех, кто уверовал и творил праведные деяния, в том, что они вкушают».


[Закрыть], тот убедил ‘Умара ибн Хаттаба отменить наказание. ‘Умар, хотя и принял его аргументы, справился об этом у ‘Али. Последний сказал: «Кудама, как и любой другой, нарушил этот запрет. Он не относится к тем, о ком говорится в этом благородном айате, ибо те, кто уверовал, творят дела праведные и не считают дозволенным то, что запретил Аллах. Посему верни Кудаму и вели ему раскаяться в том, что он сказал, а после того как он раскается, исполни назначенное Аллахом наказание за его деяние. Если же он не подчинится тебе, то убей его, ибо, считая дозволенным то, что запретил Аллах, он покинул религию, и проливать его кровь позволено религиозным законом»[556]556
  Махмуд Шахаби. Адвар-е фикх. Т. 1, с. 512.


[Закрыть].

2. Когда ‘Умар ибн Хаттаб оказался на смертном одре, получив шесть ударов ножом от Абу Лу'лу', его сын ‘Убайд Аллах убил недавно принявшего ислам иранского военачальника Хурмузана и маленькую дочь Абу Лу'лу', притом что ‘Умар был всё ещё жив. ‘Убайд Аллах ссылался на то, что видел, как Хурмузан тайно подстрекал Абу Лу'лу' убить его отца. ‘Умар завещал, что, если он умрёт, то необходимо потребовать подтверждения слов его сына, и, если доказательства приведены не будут, то ‘Убайд Аллаха следует казнить по обвинению в убийстве Хурмузана. Наступило время правления ‘Усмана, но последний, вопреки завещанию ‘Умара и предписанию Аллаха, заявил, что прощает грех ‘Убайд Аллаха ибн ‘Умара. Однако ‘Али настаивал на убийстве ‘Убайд Аллаха. ‘Усман сказал, что даст выкуп за его кровь. ‘Али же резко воспротивился подобному действию ‘Усмана и обратился к ‘Убайд Аллаху ибн ‘Умару со словами: «Если я доберусь до тебя, то убью в возмездие за кровь Хурмузана». ‘Усману пришлось тайно отправить ‘Убайд Аллаха в Куфу[557]557
  ал-Гадир. Т. 15, с. 219.


[Закрыть].

3. История засвидетельствовала нарушение ‘Усманом обещаний, данных им в начале своего правления. Он не обращал никакого внимания на Писание и Сунну Пророка, а также не стал верным последователем дела Абу Бакра и ‘Умара. В начале своего правления он призвал в Медину Марвана ибн ал-Хакама и его отца ал-Хакама ибн Аби ал-‘Аса, находившихся в изгнании во времена пророка Мухаммада, Абу Бакра и ‘Умара, и пожаловал им одежду из дорогой ткани. Это вызвало недовольство у народа, особенно у сподвижников Пророка. ‘Усман выдал за Марвана ибн ал-Хакама свою дочь Умм Аббан. Другую свою дочь, ‘Аишу, он выдал замуж за ал-Хариса ибн ал-Хакама. Кроме того, пятую часть военной добычи из Африки, то есть 500 тысяч золотых динаров, он пожаловал Марвану. 300 тысяч дирхемов он пожаловал ал-Харису ибн ал-Хакаму, другие 300 тысяч – их отцу ал-Хакаму ибн Аби ал-‘Асу, и ещё 100 тысяч – Са‘иду ибн ал-‘Асу. Наместник Куфы Валид ибн ‘Укба взял в долг у ‘Абд Аллаха ибн Мас‘уда, казначея и финансового чиновника государства ‘Усмана, сто тысяч монет и не вернул. ‘Усман в письме ‘Абд Аллаху ибн Мас‘уду написал: «Ты наш казначей и во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного! Посему не предпринимай ничего по поводу того имущества, которое взял Валид». ‘Абд Аллах бросил на землю ключи от казнохранилища и возопил: «А я думал, что являюсь казначеем мусульман!» Эта порочная традиция нашла продолжение. Так, ‘Усман пожаловал из казны 200 тысяч дирхемов Абу Суфйану, а ‘Абд Аллаху ибн Халиду ибн Асиду Умави – 300 тысяч дирхемов. ‘Али резко выступал против подобных финансовых злоупотреблений ‘Усмана и предупреждал его о том, что люди поднимутся и положат препятствие между ним и его желаниями. Стяжательство Омейядов во времена ‘Усмана процветало на фоне удаления на периферию подлинных сподвижников пророка Мухаммада. Над ними воцарилось невежественное курайшитское государство. Абу Зарр был сослан в ар-Рабазу и закончил свои дни в одиночестве, рядом с единственной дочерью, поспешив на встречу со своим Пророком. ‘Абд Аллаха ибн Мас‘уда грубо выгнали из мечети, сломав ему ребро. В последние шесть лет правления ‘Усмана финансовые злоупотребления достигли своего апогея, послужив причиной народного восстания. Мусульманское общество охватила смута, но ‘Али, боровшийся с финансовыми и административными злоупотреблениями ‘Усмана, тем не менее, стремился к установлению мира. Один раз ему удалось успокоить волнения и предупредить халифа словами Пророка: «В День Воскресения приведут угнетателя, и не будет ему ни помощи, ни прощения. И ввергнут его в ад, и станет он вертеться в огне, словно мельничный жернов. Воистину, его будут держать в пучине ада». Однако он не извлёк из этого никакого урока и утонул в водовороте народного возмущения[558]558
  ал-Гадир. Т. 16, с. 20–173, т. 17, с. 20, 158.


[Закрыть].

Да будет известно благородным правителям, что в момент гибели ‘Усман читал Коран и его кровь пролилась на листы Священной Книги. Это событие явилось результатом финансовых и административных злоупотреблений, допущенных ‘Усманом.

4. Когда народ окружил ‘Али, словно шерсть на шее у шакала, устремляясь к нему со всех сторон, так что Хасан и Хусайн были сбиты с ног, а одежда Имама была разорвана[559]559
  Нахдж ал-балага. Хутба 3.


[Закрыть], он принял власть и сказал: «Знайте, что если я приму ваше предложение, то буду поступать в соответствие с тем, что знаю, а не так, как поступали до меня другие. И я не стану прислушиваться к речам говорящих и упрёкам осуждающих»[560]560
  Нахдж ал-балага. Хутба 3.


[Закрыть]. Это слова того, кто не имеет привязанности к земному миру и к власти, того, кто клянётся Аллахом, что, если бы эта масса людей не выдвинула твёрдого доказательства поддержки и если бы не договор Аллаха с учёными о противостоянии насилию угнетателей, он повесил бы поводья верблюда халифата на его собственные горбы и напоил бы последнего халифа из той же чаши, что и первого, и тогда люди осознали бы, что их мир в его глазах ничтожнее чихания козы[561]561
  Там же.


[Закрыть]. Кроме того, имам ‘Али сказал: «Клянусь Аллахом, эти сандалии для меня дороже, нежели правление вами, если они помогут мне установить истину или отвратить ложь»[562]562
  Там же. Хутба 33.


[Закрыть]. И ещё: «Неужели вы повелеваете мне, чтобы ради власти над народом я обратился к помощи несправедливости и притеснения? Клянусь Аллахом, я никогда этого не сделаю, пока ночь и день сменяют друг друга и пока одна звезда поджидает другую! Если бы это было моё имущество, я разделил бы его поровну между мусульманами. Что же говорить об имуществе Аллаха!»[563]563
  Там же. Хутба 126.


[Закрыть]

С самого начала своего правления Имам справедливо разделил имущество, находящееся в казне, – он никому не давал преимущества и не ставил ветеранов ислама выше тех, кто принял веру недавно. Он не делал разницы между арабами и неарабами или между чёрным и белым цветом кожи. За это он подвергся порицанию со стороны некоторых любимчиков ‘Усмана, особенно Тальхи и аз-Зубайра. Однажды эти двое пришли к Имаму и пожаловались, дескать, почему он не советуется с ними в делах управления и не прибегает к их помощи? ‘Али ответил: «Не скажете ли вы мне, на что вы имели право, а я его отнял у вас? Или какая часть из имущества принадлежала вам, а я забрал её себе и не поделился с вами? Или какую жалобу, что принёс мне кто-либо из мусульман, я не смог разрешить, или пренебрёг ею, или же совершил ошибку в суждении?»[564]564
  Нахдж ал-балага. Хутба 205.


[Закрыть] Однако в ответ на убедительные доводы Имама Тальха и аз-Зубайр вступили в борьбу с ‘Али и, объединившись с ‘Аишей, под предлогом мести за кровь ‘Усмана инициировали Битву у верблюда. ‘Аиша взяла на себя командование войском. Её подлинной целью было привести к власти Тальху. Именно поэтому Са‘ид ибн ал-‘Ас, увидев движение войска ‘Аиши на пути из Мекки в Басру, сказал: «Кровь ‘Усмана – не более чем предлог и обман. Это сражение – ради перехода власти к бани тамим. А я не принесу себя в жертву этому желанию». И с середины пути вернулся назад в Мекку[565]565
  Табакат-е Ибн Са‘д. Т. 5, с. 23.


[Закрыть]. Движение «вероломных» накисин) завершилось убийством Тальхи и аз-Зубайра, а также поражением ‘Аиши.

5. В борьбе против «угнетателей» (каситин), Му‘авийи и Омейядов Имам снова проявил категоричность и решительность, приняв войну с ними без малейших колебаний. Так, он сказал: «Что же до утверждений о моих колебаниях по поводу сражения с жителями Сирии, то, клянусь Аллахом, я не задержал бы битву ни на день, если бы не хотел, чтобы часть из них присоединилась ко мне, обрела руководство к истинному пути и своими ослепшими глазами увидела яркий свет. И это промедление в сражении для меня приятнее, нежели убийство заблудших»[566]566
  Нахдж ал-балага. Хутба 54.


[Закрыть]. Самой страшной смутой Имам считал смуту Омейядов и характеризовал её как «слепую» и «тёмную»[567]567
  Там же. Хутба 92.


[Закрыть].

Секрет этих слов заключается в том, что Му‘авийа представил себя сирийцам так, будто он является единственным исламским мыслителем. Поэтому, когда он совершал пятничную молитву в среду, никто не противился ему[568]568
  ал-Гадир. Т. 19, с. 304.


[Закрыть]. Имам решительно выступил против Му‘авийи. Охарактеризовав его как недостойного человека[569]569
  Нахдж ал-балага. Письмо 10, 39.


[Закрыть], Имам подчеркнул, что «ислам отдалил нас друг от друга. Мы уверовали в посланническую миссию Мухаммада (да благословит Аллах его и род его!), а вы проявили неверие. Но тот меч, которым я поразил твоих деда, дядю и брата в одном месте (в Битве при Бадре), всё ещё при мне»[570]570
  Там же. Письмо 64.


[Закрыть]. Му‘авийа хотел сохранить управление Сирией за собой, однако Имам категорически не считал подобное назначение законным. Кроме того, он представлял это как политически недальновидное решение – ведь утвердив Му‘авийю правителем Сирии, он даровал бы ему законную силу. Тогда он с ещё большим рвением выступил бы против Имама. Как бы там ни было, ‘Али не согласился с тем, чтобы Му‘авийа правил Сирией, и сказал: «Что до твоего требования у меня Сирии, то я не таков, чтобы сегодня даровать тебе то, что отобрал вчера»[571]571
  Там же. Письмо 17.


[Закрыть] и «Ты потребовал у меня то, чего ты не достоин и что тебя не касается»[572]572
  Там же. Письмо 64.


[Закрыть].

6. Движение хариджитов представляет собой ещё один пример проявления категоричности и решительности со стороны имама ‘Али. Разумеется, зная о святом неведении жителей Нахравана, Имам общался с ними снисходительно. Вооружённое столкновение с ними он предварил наставлением. Он разъяснил им суть третейского суда, а также раскрыл ошибочное толкование ими айата «Нет суда, кроме как у Аллаха», показав необходимость правителя для любого общества, независимо от того, будет он добродетельным или злодеем[573]573
  Там же. Мудрое изречение 41, 365, 366, хутба 192.


[Закрыть].

В конце концов, хариджиты приняли решение выступить из Куфы и ввергнуть мусульманское общество в новое испытание, отяготив сердце ‘Али ещё одной болью. Политическая критика превратилась в политико-религиозную партию, а некоторые из сторонников Имама были убиты. Хотя Имам слышал от своего помощника Ибн ‘Аббаса, что от множества земных поклонов у хариджитов затвердели лбы, а руки огрубели, словно стопы верблюда, что они носят ветхую одежду и настроены решительно[574]574
  Нахдж ал-балага. Хутба 136.


[Закрыть], он почёл за лучшее не медлить и отправился к ним. Опираясь на убедительные доказательства, он раскрыл им все козни и ухищрения сирийцев, особенно дело с Кораном, поднятом на копье, а также объяснил им суть их заблуждений[575]575
  Там же. Хутба 165.


[Закрыть]. Восемь тысяч хариджитов под воздействием слов Имама отказались от своих намерений. С остальными четырьмя тысячами Имам решительно вступил в сражение, перебив их всех, за исключением немногих.

7. Однажды ‘Абд Аллах ибн Зама‘а, верный сподвижник имама ‘Али, пришёл к нему и потребовал у него то, на что не имел права. Имам сказал: «Это имущество не принадлежит ни мне, ни тебе. Это – добыча мусульман, собранная их мечами. Если бы ты вместе с ними участвовал в сражении, тогда доля из него причиталась бы и тебе. А так, собранное их руками не предназначено для чужих ртов»[576]576
  Там же. Хутба 232.


[Закрыть]. Подобный же ответ Имам дал и любимому сподвижнику пророка Мухаммада Усаме ибн Зайду ибн Харису. Когда последний известил ‘Али о том, чтобы тот отправил ему его долю, Имам сказал: «Это имущество принадлежит тому, кто боролся за него. Но у меня есть имущество в Медине. Выбери себе из него и возьми всё, что пожелаешь»[577]577
  Адвар-е фикх. Т. 3, с. 332.


[Закрыть].

8. Зийаду ибн Абихе, наместнику Басры, имам ‘Али писал: «Клянусь Аллахом, клятвой искренней, что, если до меня дойдёт весть о том, что ты в малом или в большом покусился на казну мусульман и потратил её не в соответствии с предписанием, я наведу на тебя такое бедствие, которое оставит тебя с пустыми руками, с нагруженным горбом и глубоко униженным»[578]578
  Нахдж ал-балага. Письмо 20.


[Закрыть].

9. ‘Акиль, брат ‘Али, который был старше его на десять лет и от старости ослеп, пришёл к Имаму, пожаловался на бедность и настойчиво потребовал у него на один манн пшеницы больше, чем ему полагалось. Несмотря на то, что Имам знал о плачевном состоянии своего брата, будучи ответственным за казну мусульман и соблюдая предписания Аллаха, он отказал ему и с горечью в одной из своих хутб сказал: «Клянусь Аллахом, видел я ‘Акиля в мучительной бедности, который просил один манн пшеницы из вашей казны. Видел я его сыновей, волосы у которых покрылись пылью и потемнели от крайней нужды, как будто лица их покрыты краской индиго. ‘Акиль настаивал на своей просьбе и повторял свои слова, а я внимал им. Он думал, что я продам ему свою религию, откажусь от своих принципов и последую за ним. И раскалил я кусок железа и приблизил к его телу, дабы он извлёк урок. Он завопил подобно больному, словно вот-вот сгорит целиком. И я сказал ему: “О ‘Акиль! Да оплачут тебя плакальщицы! Ты рыдаешь из-за куска железа, который человек раскалил ради забавы, а сам тянешь меня в огонь, что разжёг Господь для Своего гнева?! Неужели ты можешь рыдать из-за тягот, а я не могу рыдать из-за огня адского?”»

10. Когда имам ‘Али узнал, что наместник Басры ‘Усман ибн Хунайф ал-Ансари был приглашён в гости к отвращающим бедняков, он написал ему письмо с порицанием: «О Ибн Хунайф, сообщили мне, что один из юношей, живущих в Басре, пригласил тебя в гости, и ты поспешил на это сборище. Тебе предлагали разнообразные яства и приносили чаши. Не думал я, что ты придёшь в гости к людям, которые отвращают бедняков и приглашают богачей… Знай, что предводитель ваш от мира своего удовольствовался двумя старыми одеждами и двумя лепёшками. Вы, конечно, не способны на это, но споспешествуйте мне в воздержании, усердии, целомудрии и честности. Клянусь Аллахом, я не собрал от вашего мира золота и не стяжал несметного богатства. Не заготовил я себе ничего, кроме той одежды, что на мне, да ещё одной ветхой одежды. Может быть, в Хиджазе или Йамаме есть тот, кто не может достать себе лепёшку и даже не вспомнит, когда он был сыт. Да не будет так, что я засну с набитым животом, когда меня окружают изголодавшиеся животы и жаждущие печёнки!»[579]579
  Нахдж ал-балага. Письмо 45.


[Закрыть]

11. Сестра ‘Али Умм Хани думала, что Имам покровительствует ей больше, чем другим. Она поспешила к нему, и Повелитель верующих выдал ей из казны двадцать дирхемов. Умм Хани спросила у своей служанки, которая была не арабского происхождения: «А сколько получила ты?» – Служанка ответила: «Двадцать дирхемов». Умм Хани разозлилась от такого поступка ‘Али и ушла. Имам же сказал ей: «Иди, и да простит тебя Аллах! В Писании Всевышнего мы не нашли того, что потомки Исма‘ила выше потомков Исхака [= Исаака]»[580]580
  Шайх Муфид. ал-Ихтисас, с. 150.


[Закрыть].

12. ‘Абд Аллах ибн Джа‘фар ибн Аби Талиб, супруг Зайнаб и отец пяти мучеников за веру, трое из которых погибли в Кербеле, а двое – во время событий, случившихся в мединской пустыне Харра, из-за своей бедности обратился к имаму ‘Али и сказал: «О Повелитель верующих, если сочтёте возможным, прикажите выдать мне некоторое вспомоществование из казны. Клянусь Аллахом, у меня нет иной возможности обеспечить средства для жизни, как только продать своё вьючное животное, которое возит меня повсюду». Имам ответил: «Нет, клянусь Аллахом, мне нечего тебе дать. Разве только ты прикажешь своему дяде начать воровать и добычу от этого отдавать тебе»[581]581
  Ибн Аби-л-Хадид. Шарх Нахдж ал-балага. Т. 1, с. 215.


[Закрыть].

13. Однажды Умм ‘Усман поспешила к своему супругу имаму ‘Али. Перед Имамом стояли гвоздики. Умм ‘Усман сказала: «Подари веточку этих цветов моей дочери, пусть она сплетёт из них ожерелье». Имам дал ей дирхем и сказал: «То, что видишь, общая доля всех мусульман. Потерпи. Когда мы получим свою долю, то подарим её твоей дочери»[582]582
  Ибн Шахрашуб. Манакиб Ал Аби Талиб. Т. 2, с. 109.


[Закрыть].

14. Казначей ‘Али ибн Рафи‘ говорит: «Одна из дочерей ‘Али позаимствовала у меня жемчужное ожерелье, чтобы надеть его в дни праздника жертвоприношения и через три дня вернуть. ‘Али увидел этот жемчуг у своей дочери на шее и сказал мне: “Ты покушаешься на имущество мусульман?” Я рассказал ему всё, как было, и объяснил, что в случае пропажи я сам гарантирую возмещение ущерба. Имам сказал: “Верни его сегодня же и постарайся больше так не поступать, ибо ты столкнёшься с суровым наказанием”. Затем он добавил: “Если бы моя дочь достала себе это ожерелье иначе, а не взяла взаймы, она стала бы первой женщиной-хашимиткой, которой отсекли руку за воровство из казны”»[583]583
  Там же, с. 108.


[Закрыть].