Текст книги "Торговец счастьем"

Глава 16

Дверь открыли не сразу. Запах кошачьих испражнений и застоявшихся вод в подвале, кажется, навечно впитались в эти сырые стены. Это зловонье стояло в каждом из подъездов, каждого дома Трезубца.

Гостям долго пришлось стучаться в дверь, ибо звонки в этом доме перестали работать еще несколько лет назад.

– Кто там? – послышался раздраженный женский голос после десятого стука.

– Жандармерия Арраса, – ответил Гидеон. – Следователи Пакс и Петрикор Откройте дверь.

– Почему сначала «Пакс» а потом «Петрикор»? – спросила Афина, стоявшая сзади. – Сексист.

– Угу.

Дверь, наконец, открылась, и за ней показалась невысокая потрепанная женщина лет пятидесяти-шестидесяти на вид. Ее седые волосы были собраны в тугой пучок, лицо захвачено многочисленными морщинами, а под глазами виднелись громадные мешки, словно старуха не спала несколько недель к ряду. Она оглядела следователей и их выставленные вперед жетоны.

– Полукровки? – спросила женщина голосом, полным ненависти.

– Да! – просияла улыбкой Афина. – Я – ведьма, а он – рыбоголов. А вы у нас Ирида Альмар, так?

– Ну, допустим, – скривилась женщина. – Что вам надо?

– У нас плохие новости, – ответил Гидеон. – Ваша дочь, Тильда Альмар была убита.

Наступила долгая пауза. Обычно, после такого безутешные родители начинали плакать, кричать или ругаться. Всякое было на памяти Гидеона, но реакция этой мамаши удивила его больше всего. Ни один мускул не дрогнул на ее морщинистом лице. Никакой скорби, сожаления, слез. Одна лишь неприязнь. Гидеон усмехнулся про себя, поняв, что эта тетка еще старой закалки, из тех, кто мечтал увидеть всех полукровок на глыбах Северной площади. Таких было много во времена Империи, различных ксенофобов, считавших всех пришлых отбросами и животными.

– М-м, – протянула Ирида Альмар. – Это все?

– Да, – буркнул Гид. – А хотя, у нас есть несколько вопросов. Вы были в курсе, где она работала?

– Нет. Понятия не имею.

– Возможно, у нее были недоброжелатели? Враги?

– Не знаю.

– Вы вообще любили свою дочь? – не выдержала Афина.

– Не ваше дело! – сквозь стиснутые зубы выпалила женщина и захлопнула дверь.

– Всего доброго, – Гид дотронулся края шляпы и направился к выходу из загаженного подъезда.

– И что? Это все? – спросила Афина, идущая сзади. – А как же Совет масок? Эта тетка знала о смерти дочери. Наверняка в этом есть связь.

– О Совете масок не беспокойся, – ответил Гидеон. – Ты не заметила ремонтников около дома? Это парни из тайной жандармерии, и они наверняка следят за Альмар. Не будем мешать им. Наше дело – Полуночный зверь.

– Как скажешь, – хмыкнула Афина.

– Вот и отлично.

Уже во дворе дома, разговаривая с Афиной об истории расизма в Серре, Гидеон замер. Он заметил высокого сутулого мужчину в цилиндре и с разноцветными воздушными шариками в руках. Шедший с другой стороны разрушенной детской площадки Торговец счастьем, остановился и повернул к следователям свое бледное жуткое лицо.

– Ты его знаешь? – спросила Афина настороженно.

– К сожалению, – бросил Гид и сел в машину.

– Что ты делаешь?! – выпалила Ирида Альмар, пройдя в гостиную.

– Я убью их всех! – почти шепотом ответил ей сын, собиравший на полу очередную бомбу.

– Что? Совет ничего не одобрил! Почему…

– Плевать я хотел на ваш Совет! – прошипел парень. – Тильда мертва. А ведь я говорил, что это опасно! Но нет! Совету важны лишь их идиотские цели!

– Не смей так говорить…

– Будь ты проклята! – заорал парень, вскочив на ноги. Детали еще не собранного взрывчатого устройства рассыпались по всему полу. – Что ты за мать?! Ты даже не всплакнула! Тильда была единственным нормальным человеком во всем этом проклятом сборище старых идиотов! Она была моей сестрой! Моим близнецом! А вы использовали ее! – по щекам парня хлынули слезы. – Вы не видели, во что ее превратили! – голос предательски сорвался, при воспоминании того проклятого переулка. – Ее разорвали на части! – прошептал парень, буравя мать взглядом. – Моей Тильды больше нет. И в этом виновата ты. Когда-нибудь ваш проклятый Совет отправится на Северную площадь, и я буду улыбаться при виде твоей смерти.

– Да как ты смеешь?!

– Ты проклята. – ответил сын. – Совет твой проклят. Даже своих детей вы заразили бредовыми мыслями о революции! Какой бы власть не была, вы все равно не успокоитесь. Я не считаю себя чистеньким. Я повел себя как идиот, убивая по приказу Совета масок! Но Тильда…

– Она прекрасно понимала риск! Она верила…

– Тильда любила тебя! – снова закричал парень, не в силах мириться со своей болью. – Ты превратила меня в убийцу, а свою дочь в проститутку! А потом ты убила ее!

– Да что на тебя нашло?!

– Ты не понимаешь, да? – засмеялся молодой человек.

– Что я должна понять?

Но парень не ответил. Спустив пониже кепку, он выскочил из квартиры.

– Ты знаешь, а ведь я столько лет… я даже забыл запахи. Я забыл, каково это – быть живым. – признался неожиданно Калео и вдохнул полной грудью. – Столько лет лишь трупные черви и формальдегиды. Сколько я тел сменил. Это так прекрасно чувствовать тепло или холод, чувствовать вкус пищи, дышать воздухом… это великолепно! Черт, а мороженое! В мое время его не было!

Калео жадно проглотил мороженое вместе с рожком и подставил ладонь у подбородка, стараясь не испачкать подаренный Дедалом костюм.

– Не торопись, – улыбнулся наблюдавший за этим Марк. – Теперь ты в живом теле. Наверстаешь еще.

Подросток и ребенок, можно подумать просто двое братьев на прогулке. Но Ночь не являлась подходящим местом для прогулок приличных детей.

Марк оказался прекрасным собеседником, но доверять ему – смертельная глупость. Держа в голове эту мысль, Калео Вагадар говорил о простых вещах и вспоминал все больше о своем прошлом. Пока Шляпник готовился к своему триумфу, его помощники совмещали приятное с полезным. Калео, в сопровождении своего нового товарища, изучал Аррас, сеял семена своей магии по кладбищам и иногда наведывался в гости к разным коллекционерам или антикварам. Они побывали на Солнечной площади, прошлись по Вадмарпорту, увидели одичавших потомков драконов в местном зоопарке и, пройдя через Теильянский живой мост, оказались в Ночи.

Этот район, напоминавший Калео о родине и Великой тени, сразу же заинтриговал его. Папа Принц, неофициально заправлявший тут всеми гангстерами, использовал какую-то метеомагию, заставив весь район пребывать во тьме круглыми сутками. В этой части города солнца не видели почти двадцать лет, с тех времен, как кончилась гражданская война, и Папа Принц взобрался на вершину столичной криминальной иерархии. Обман, шантаж, массовые убийства, похищения и даже показательные казни с расчленением непокорных являлись самыми действенными методами, заработавших Папе Принцу власть и пугающую репутацию.

Вокруг шли какие-то подозрительные личности – в длинных пальто и плащах с поднятыми воротниками, в низко опущенных шляпах, кепках и даже капюшонах. Гости Ночи из других районов Арраса не любили показывать свои лица. А вот местные, наоборот, кажется, наслаждались своим отталкивающим и манящим видом. Здоровяки в жилетках на голое тело, покрытые отвратными татуировками и с кривыми рожами, расхаживали хозяйской походкой, высоко задрав разбитые носы; зазывалы-проститутки в соблазнительном белье, пропахшие с ног до головы запахом духов, сигаретного дыма и чего-то еще кислого, выискивали клиентов, которых можно будет завлечь в одно из местных заведений; грязные мальчики-попрошайки выпрашивали и шпионили за всеми, кто приходит в Ночь. Вдоль дорог высились большие мрачные здания со статуями крылатых осьминогов на сводчатых и овальных крышах. Тут и там моргали красные вывески с названиями разных клубов, пабов, борделей и странных магазинов с черепами на витринах. В Ночи все источники света были красными, от уличных фонарей и вывесок, до света в окнах простых домов. Видимо у Папы Принца была страсть только к черному и красному.

– Ты знаешь, я вспомнил один старый город, – сказал Марк, любуясь местной архитектурой. – Там стояла точно такая же обстановка. Люди были неприветливы, закрывали лица под масками, не разговаривали друг с другом и ходили только поодиночке. Ах, да, еще, кажется, там была чума.

– Чу… чума это… плохо, – буркнул Калео, с трудом проглатывая остатки очередного мороженого. – Я умер во время чумы. – добавил Калео, ставший неожиданно сентиментальным. Он не хотел этого замечать, но живое тело, пусть и с генератором вместо сердца, оказывало на него странное влияние. – Мне было столько же лет, сколько и бывшему владельцу этого тела.

– Не грусти, старина! – попытался взбодрить его Марк. – Теперь ты здесь, и у тебя начнется новая жизнь. Кстати, Шляпник еще не рассказал тебе о своем замысле?

– Нет, – мотнул головой Калео, опасливо поглядывая на прохожих. – Мы еще не разговаривали с ним об этом. Видимо он ждет чего-то.

– Ты в курсе, что он хочет забрать все души горожан?

– Да. Ты уже спрашивал.

– И как ты думаешь, каким образом он собирается это сделать?

– Методов много, – проговорил Калео. – Были случаи и раньше, когда города и даже страны исчезали в считанные часы. Но как это получится у хозяина, я честно не знаю. Я специализируюсь по воскрешению мертвых, а не по сбору душ.

– Постой! – воскликнул Марк удивленным детским голосом. – Когда ты поднимаешь мертвеца на ноги, его душа возвращается в окоченелое тело, так?

– Можно без души, – ответил Калео, вытащив из кармана аккуратно завернутую в бумагу большую булочку. – Но если нужно поговорить с мертвецом, узнать что-то важное, то да, душа необходима, хотя бы на короткий срок. На ней отпечатывается часть памяти.

Откусив большой кусок булочки, Калео блаженно застонал.

– Я понял, зачем ты здесь! – лукаво улыбнулся ему мальчик.

– И… за… чем же? – пробубнил некромонтул с набитым ртом.

– Шляпник хочет воскресить всех мертвецов Арраса, чтобы забрать и их души!

– Говори тише! – пережевывая булочку, прошипел Калео. – Я не знаю! Мне плевать. Что мне скажут, то я и сделаю. Хватит меня допрашивать. Я не виноват, что хозяин тебе не доверяет.

Марк звонко рассмеялся.

– Говорить тише? – переспросил монстр в облике ребенка. – Вокруг одни мертвецы. Скоро их не станет.

– Не стоит им портить вечер этим известием.

– Хорошо, дружище. Как скажешь. С тобой гораздо приятнее общаться, чем с той имморталисткой.

– Ловец душ? – вспомнил Калео и по привычке оглянулся. – Она меня изрядно потрепала в последний раз. Хорошо, что ты от нее избавился.

– Всегда, пожалуйста.

И тут перед ними появилась парочка еще более странная для Ночи, чем они сами. С виду приличная дама в пышном синем платье с маленькой девочкой на руках преградила им путь.

– Приветствую тебя, Голод, – заговорила женщина, обращаясь к Марку.

Калео насторожился, подумав, не очередной ли это ловец душ. Под рукой не было никакого оружия, а на подготовку заклятия требовалось время. Единственный выход – бежать. Он сделал шаг назад, рисуя в голове обратный путь до Ржавого королевства.

– Слушаю тебя, одна из Сестер, – произнес Марк, сверля ее большими глазами.

– Ты совершаешь ошибку, – сообщила женщина. – Уходи из этого города. – Предначертанное должно сбыться. Уходи.

– Как только я сожру бездушные холодные трупы всех жителей Арраса.

– Ты не должен этого делать. Не нарушай старший закон. Уходи.

– Хе-хе. Нет.

Женщина устало улыбнулась и погладила девочку по спине.

– Твой старый покровитель и тот, на кого ты работаешь сейчас, не помогут тебе в час нужды. Если ты останешься здесь, тебя ждет лишь смерть.

– О, великая Сестра, – с неестественно широкой, клыкастой улыбкой на лице произнес Марк. – Не пугай меня. Я не могу умереть, и ты это знаешь. Я не верю твоим словам, и, если ты не перестанешь меня пугать, я отобедаю тобой.

– Голод, – вздохнула женщина. – ты сам подписал себе смертный приговор. У тебя была возможность спастись.

– Я тебя предупреждал! – Марк, раскрыв пасть и высунул длинный покрытый слизью язык.

– Не надо, – попросил Калео. – Шляпник велел не привлекать к себе внимания.

Женщина еще раз вздохнула и, развернувшись, исчезла в потоке пешеходов, так же быстро, как и появилась. Кто-то из прохожих заметив морду Марка, громко чертыхнулись и поспешили удалиться.

– Кто она? – спросил Калео, продолжив ход.

– Одна из провидиц, – ответил Марк, чье лицо снова стало детским. – Одна из Сестер, что видят все.

– Вы знакомы?

Марк громко засмеялся и продолжил идти.

– Что? – голос Калео был возмущенным и удивленным. – Что я такого сказал? Почему ты смеешься?

– Да… – хохоча, выдохнул Марк. – Ты же ведь и десятой части не знаешь о мироздании. Ты, как и большинство людей, пребываешь в блаженном неведении. Как овцы, загнанные в сарай и не подозревающие о большом мире за пределами своих пастбищ. Черт, давно я так не смеялся. Спасибо!

– Может, все же расскажешь, о мудрейший?

– Короче, в начале были три Сестры, – показав короткие пальчики, сказал Марк. – Ну не в самом начале конечно. Там, где начало, там и конец. А что было до этого, не знаю даже я. Словом в «нашем» на-а-ча-а-ле были Титаны, боги, только больше. Хе-хе! Они создавали всяких разумных существ и тварей, по образу и подобию своему. Я, кажется, кого-то процитировал? Были так же и Скитальцы, создания древние и могущественные. Так вот три из них каким-то образом нашли – я даже не знаю, как это сказать – сердце мироздания, главная площадь вселенной, головной офис, картотека минувшего, сущего и грядущего. Они, путешествуя сквозь многие миры, отыскали место, в котором написано все и обо всем. Сестры жили себе, изучая прошлое, будущее, раздавая пророчества и советы путникам, что забредали к ним, лишь изредка вмешиваясь в ход событий.

– Я немного запутался, – признался Калео. – Но главное, она сказала, что ты скоро умрешь.

– Пугает! – громко фыркнул Марк. – Так вот суть в том, что Сестры умерли, сошли с ума, и теперь видят разное будущее.

– Умерли?

– Да, после встречи с Каином. Это сын Адама.

– Адам?! – переспросил Калео.

– Да.

– Ты же не будешь смеяться, если я спрошу, встречался ли ты с Адамом?

– Нет, – сказал Марк и плюнул себе под ноги. – Я как-то бился с ним. Чертов святоша! Такой весь порядочный. Весь из себя правильный. А закончилось все печально. Для него! Хе-хе.

Марк как-то странно усмехнулся, бросив на собеседника хитрый взгляд.

– Он основал великую империю, покрывшую два континента, – напомнил Калео. – Он мечтал объединить весь мир. Это чего-то стоит.

– Я думал, киддерцы ненавидят его за сокращение Великой тени? – усмехнулся Марк.

– Я восхищаюсь Адамом, – признался некромонтул, читая яркую, красную вывеску над головой. – Видимо ты не боишься смерти, и это правильно. Все мы когда-нибудь умрем.

– Нет, – возразил Марк. – Я бессмертный. Умереть может только мое тело…

– Вот же Слепой бог! – взволнованно воскликнул Калео, не дав товарищу договорить. – Алая роза! Да это же бордель! То, что нужно!

– Ты только сейчас заметил? – устало спросил Марк. – Весь район один большой бордель.

– Значит во всех этих домах сейчас…

– Да-да-да. – кивнул Марк. – Что ты задумал?

– А ты угадай! – широко улыбнулся Калео. – У меня сто лет женщины не было! Вообще то… у меня никогда ее не было.

– Не глупи. Шляпник сказал не высовываться. Помнишь?

– Что? – удивленно захихикал Калео. – Обжорство боится борделей и распутных девиц? Тем более, когда ты жрал тех бедолаг на прошлой неделе, я молчал.

– Голод! – поправил Марк. – Обжорство – это совсем иное существо! И даже не спрашивай о нем. Во-первых, меня с тобой не пустят из-за моей внешности. Во-вторых, я не боюсь ничего. Просто там столько… запахов… аппетитных! Мне будет тяжело сдерживать себя. Ты же не хочешь, чтобы я там сожрал всех?

– Вот поэтому, дружище, подождешь меня тут, – Калео склонился над мальчиком и растрепал ему волосы. – Час или два. Может три. Я не знаю. Честно, не знаю.

– Даже не смей! – нахмурил бровки Марк, глядя как пятится темноволосый юноша ко входу заведения.

Марк засмеялся, когда некромонтул уперся спиной о тяжелого конструкта-охранника, возникшего перед дверью.

– Ну? – спросила Афина.

– Что «ну»? – переспросил напарник, сидевший за рулем.

– Рассказывай, откуда ты знаешь эту мадам?

– О чем ты? – улыбнулся Пакс.

Вокруг мелькали дома, витрины магазинов и пустыри. За окном был тот же самый город, и заметить что-то необычное человеческий или любой другой мозг не мог. А дело было в пространственной магии, суть которой состояла в преодолении больших расстояний за короткий срок. Конечно, это не портализм, при котором можно было оказаться за долю секунды на другой части мира или даже в другом измерении. Но в масштабах Арраса эта способность ведьмы являлась огромным преимуществом. Так, выехав из участка, который находился недалеко от центра города, машина Гидеона, направлявшаяся к юго-востоку, «перепрыгнула» Чайную улицу, а затем, свернув у Инсектария, вместо Козлиного рога, оказалась у Кочевника. Когда впереди показались дома-улитки ползучего квартала, после двух поворотов пейзаж резко сменился видом многочисленных пятиэтажек Трезубца. Путь, на преодоление которого обычно ушло бы не меньше часа, в компании с Афиной становился раз в десять короче. Оставалось еще несколько поворотов, и они окажутся в Ночи, во владениях Папы Принца.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – сказала Афина, глядевшая на границы дня и ночи, где с одной стороны были серые тучи, а с другой – черное небо без единой звездочки. – Я про Жало. Хозяйка механизма.

– Просто старая знакомая, – отмахнулся Гидеон. – Я думал, такие вещи тебя не интересуют.

– Какие «такие»? – теперь ведьма начала сверлить его глазами.

– Ну-у, – протянул Гидеон. – Я имел в виду знакомых женщин.

– Не надо из меня делать дуру, Пакс.

– Что ты от меня хочешь женщина? – искренне удивился Гидеон. – Ты сама говорила, что между нами все не серьезно, ты скоро уедешь. Что мы вольны делать все, что вздумается. Я не ревную тебя. Тебе плевать на меня. Так было? И это, между прочим, твои слова.

– Меня начинает раздражать твоя память! – призналась Афина. – Жетон ты оставляешь, где попало, а вот мои слова, сказанные когда-то…

– Два месяца назад, – вставил Гидеон.

– Заткнись! – буркнула ведьма.

Они припарковали машину прямо перед клубом, из окон которого, как во всех зданиях вокруг, исходил красный свет.

– Перестань дуться, – попросил Гидеон. – Жало действительно моя давняя знакомая. У нас с ней ничего не было.

– Мне плевать, – заявила обиженно Афина. – Спи, с кем хочешь.

Гидеон расплылся в довольной улыбке.

– Может закроем тему? – спросил он, выходя из машины.

– Я же сказала «мне плевать». Алая роза? – прочла вслух Афина и тут же нахмурилась. – Это публичный дом?

Гидеон сделал искренне удивленное лицо, как будто и сам не был в курсе. Но напарница ему не поверила.

Веселый будет разговор, решил про себя Гидеон Пакс, пытаясь не смотреть в глаза ведьмы.

К удивлению следователей, у входа они встретили ребенка на вид лет десяти и бледного подростка с неряшливой прической. Двухметровый конструкт не впускал последнего внутрь, вежливо прося железным голосом идти к праотцам.

Взгляд Афины застыл на мальчике. Тот, учуяв в ней ведьму, улыбнулся и поднес к губам указательный палец.

– Отойди, сынок, – попросил Гидеон паренька, и когда тот отступил в сторону, обратился к конструкту. – Следователь Пакс, Жандармерия Арраса. Мне нужно войти.

– Жандарм? – уточнил насмешливо конструкт, моргая красными фоторецепторами. – Вали отсюда. Тебе не назначено.

– Мне нужно встретиться с твоей хозяйкой. Жало.

– Мадам Жало не принимает, – отрезал охранник. – Она занята. Вали отсюда. Ха-ха-ха.

– Никогда не думал, что надо мной будет смеяться машина, – признался Гидеон, бросив взгляд на напарницу.

Но та ничего не ответила. Афина пораженно глядела на улыбчивого мальчика, чувствуя его невероятную и древнюю мощь. В своем Паломничестве она повидала много странного, встречалась даже как-то с одним из нефилимов, и странниками из иных измерений. Но существо, стоявшее перед ней, было много древним и источало зловещую энергетику. Ведьмы в таких вещах разбирались. Пока Афина думала, что делать, Гидеон вовсю спорил с конструктом, а потрепанный юноша напряженно взирал на этот диалог. Было видно, что он очень хочет попасть внутрь. От подростка, кстати, тоже веяло чем-то чуждым и незнакомым, но вполне земным.

– Итак, считаю до трех, – оповестил Гидеон. – Раз.

– Два! – сказал стоявший рядом паренек, за что получил гневный взгляд господина следователя.

– Три. – нагло закончил конструкт.

– Ну, что поделать? – пожал плечами Гидеон, отошел на два шага назад, достал пистолет и выстрелил.

Искрящаяся квадратная голова охранника взлетела в воздух почти на метр, грохнулась на тротуар и закатилась под одну из стоящих у дороги машин.

– Великолепно! – вскричал паренек и аккуратно толкнул обезглавленное тело. То с еще большим грохотом упало на грязную улицу. – Огромное вам спасибо! Вы мой спаситель!

– Не благодари, – улыбнулся Гидеон, пряча пистолет в кобуру. – Что, первый раз сынок?

– Почти, – смущенно засмеялся парень и уже взялся за ручку тяжелой двери…

– Гид… – прошептала Афина, сглотнула и продолжила гораздо громче. – Гидеон! – закричала она. – Это монстр! Его нужно уничтожить! Монстр!

– Что? – почти одновременно спросили Пакс и подросток.

Один не понимал, что происходит, другой не понимал, как их вычислили.

– Что за монстр? – спросил следователь. – О чем ты, Афина?

– Я же просил молчать! – вздохнул мальчик и начал улыбаться до тех пор, пока его рот не растянулся от уха до уха, обнажив десятки острых зубов. – ПРИДЕТСЯ ВАС СЪЕСТЬ!

– Бездна! – прошептал Гидеон и снова достал пистолет, но лишь наставил оружие на странное существо, пока не собираясь стрелять.

– Стойте-стойте! Тут какая-то ошибка. Я не с ним! – убедительно начал врать Калео, когда ведьма прицелилась в него. – Я только хотел стать мужчиной! Я не хочу умирать! Я слишком молод…

– Хватит ломать комедию! – прервала его женщина. – От тебя несет мертвечиной! Нежить! Морталист!

И тут раздался первый выстрел.

– Штольц исчез две недели назад, – сиплым голосом читал раб, с лежащей на полу газеты. – О пропаже заявила его… прекрасная жена, известная всему городу… роковая Констанция. Никаких зацепок жандармерия Арраса не нашла. Глава концерна «Грант-Строй» просто пропал из своей спальни. Последним его видела только жена, не отличавшаяся раньше прилежным поведением. Как известно, Констанция в прошлом сводила с ума своих любовников не только красотой, но и бесконечными капризами и неисполнимыми просьбами. Стоит вспомнить о Лаверсе, ветеране гражданской войны и прославленном генерале армии Серры. Мужчина бросил свою семью и детей по прихоти этой женщины. Дарил ей каждый день цветы, драгоценности, исполнял любой ее приказ. Буквально попал в рабство…

– Да, она такая, – посмеялся Папа Принц. – Продолжай.

– Спустя несколько месяцев, когда у… кхм… когда у Лаверса закончились деньги, Констанция потребовала у него драконьи зубы, и бедолага рванул в зоопарк, – раб запнулся и вытер слезы со своего израненного лица. Боль по всему телу была жесткой и ноющей. Собравшись, раб прочистил горло и незамедлительно продолжил. – Опознали его по остаткам мундира и медали, данной за Квэнтиельскую битву. Таких примеров более чем достаточно. Дуэли в Серре запрещены законом, но мужчинам, обезумевшим от любви… он не писан. Помощник городского казначея Тутс, скульптор Бирджис, Вормтон, Альдар, Могнас… на весь список жертв Констанцы не хватит и всего номера!

Папа Принц звонко засмеялся. Раб ждал приказа, с ужасом поглядывая красными, заплаканными глазами на огни камина в паре метрах от него.

И тут прозвучал выстрел.

Сказать, что Ночь был спокойным районом, конечно же, нельзя. Рассадник разврата, плотских утех и дешевых наркотиков мог сбить с истинного пути любого добропорядочного гражданина. Невнимательных и неосторожных здесь могли ограбить, обмануть, отравить, убить или даже, накачав дурман-чаем, продать в один из местных борделей. Но даже в таком месте были свои правила и законы. И как полагается, многочисленные банды, аферисты, торговцы запрещенным и воры-карманники чтили их, платили дань Папе Принцу, стараясь лишний раз не привлекать к себе его внимание. Репутация хозяина Ночи, подкрепленная множеством слухов, передающихся лишь шепотом, ужасала даже самых бывалых воротил преступного мира.

Так что вести перестрелки, а тем более почти в самом центре Ночи, никто бы никогда не решился. Но этот случай был исключительным. Как только прозвучал первый выстрел люди, лампиды, иглоликие, будь то местные или кто пришел сюда ведомый своей похотью, словом все, кто был неподалеку дали деру. Побежали куда глаза глядят, спрятались за стоявшими перед клубом машинами или забежали в переулки, где царило зловоние местной канализации.

Мальчик с трудом поднялся на ноги. Крохотное тело сдерживало его, доставляло дискомфорт, сковывало. Марк в очередной раз проклял Жнеца за его чары, позволявшие ему принимать лишь эту бесполезную оболочку. Каждый раз, прибывая в этот мир, он обретал различные человеческие формы, будь то обольстительная красавица, бородатый бугай или мудрый старец. У всех у них имелись свои достоинства. Но эта форма была наглой насмешкой Жнеца, издевкой, как над Марком, так и над ловцом душ.

Пуля медленно выползла из черных недр его черепа и с тихим звоном упала на грязный асфальт.

– ЗРЯ! – утробным нечеловеческим голосом сказал мальчик и начал трансформироваться.

Калео попытался открыть дверь клуба, но, когда в него выстрелили, закричал от боли и упал наземь. Афина, точно попавшая ему в руку, сменила цель, наставив оружие на высокое сгорбившееся существо с черной кожей и когтистыми лапами.

Калео плакал, держа у груди испачканную в желтой «крови» руку. Гидеон пораженно чертыхался. Стоящий на задних лапах монстр скалил мерзкие клыки, с которых капала тягучая прозрачная слюна.

– Кажется, мы нашли Полуночного зверя, – прошептала Афина.

Гидеону этого оказалось достаточно. Он опустил перечницу и выстрелил в ногу чудища. Тот зарычал от боли и рванул вперед, сбив с рук рыбоголова оружие. Афина всхлипнула от неожиданности. Любой наблюдавший за этой схваткой, мог бы подумать, что громадное чудище просто раздавит мужчину, но Гидеон смог удивить даже своего соперника, выстояв под его весом. Стоя на полусогнутых ногах, следователь схватил толстую глотку твари и стал лупить кулаком в его тупую морду. Монстр возмущенно взревел и пустил в ход свои лапы. Взяв мужчину за плечи, он зашвырнул его прямо на проезжую часть. Пролетев три метра, Гидеон врезался в кузов проезжавшего фургона. Машина на ходу накренилась, вот-вот собираясь завалиться на один бок, но водитель все же смог удержать равновесие. Проехав десяток метров, свистя шинами, фургон, наконец, остановился.

– Мне послышалось? – лениво спросил Папа Принц.

Как и полагается монарху, он восседал на большом троне, вырезанном из красного дерева, с кожаной спинкой и широкими подлокотниками. Точнее, полулежал, полусидел, положив длинные ноги в лакированных туфлях на спину скорчившегося перед ним раба. Тот был полностью голым и сильно дрожал, но не от холода, а от страха и боли, тряся звонкой цепью ошейника. По всему его телу виднелись синяки, и краснели свежие ожоги от клейма в форме двойки в круге.

Из глаз раба снова потекли слезы, он стал молиться. Впервые в своей жизни. Бедолага, ныне безымянный житель Ночи нарушил неписанные законы Папы Принца, в результате чего и оказался здесь, в уютном и в то же время пугающем кабинете. Высокие книжные полки соседствовали с подставками для пыточного оружия. На стенах рядом с картинами и дорогими коврами висели многочисленные цепи. Большинство из них давно стали багровыми от засохшей крови. В углях большого камина с мраморными панелями краснели несколько видов больших щипцов и злосчастный металлический прут с двойкой. Почти в каждом борделе или клубе Ночи имелась подобная комната, предназначенная для Папы Принца. Он не имел постоянной резиденции и любил навещать своих подданных, кочуя по всей Ночи. Сегодня он остановился в «Алой розе».

Обычным борделем это место не назовешь. Особенно учитывая его богатую историю и репутацию ее владелицы. Именно с этого места когда-то начал свой завоевательный путь Папа Принц. Два десятка лет назад о нем знали немногие. Обычный преступник, ставший обычным солдатом армии повстанцев. Таких были тысячи. Если бы не одно «но»…

– Нет, – ответила женщина, стоявшая перед окном с алыми занавесками. – Там… Кракен. С какой-то женщиной…

– Странно, – отметил Папа Принц, смотревший в завораживающие огни камина. – Давно мы не виделись. Что он тут забыл?

– Мне это тоже интересно, – напряженно сказала химеритка, глядя вниз на происходящее. – Какая наглость! Пришел сюда и… что эта за тварь?

Только сейчас она заметила черную бестию.

Монстр торжествующе зарычал и сорвался с места. В одном прыжке он преодолел несколько метров и должен был растерзать противника, но Гидеон вовремя выставил руки перед собой и сумел удержать громадную голову. Адские клыки клацали прямо перед глазами, на лицо капала зловонная слизь. Прозвучали многочисленные выстрелы, и тварь, громко вопя, отступила назад. Афина, опустошив барабан, начала шептать заклинание. Пока монстр рычал на женщину, Гидеон быстро поднялся на ноги, схватил его сзади и кинул к центру дороги.

Водитель даже не успел просигналить, когда увидел нечто большое и черное, возникшее внезапно в свете фар. Машина подпрыгнула, переезжая странную преграду. Послышался громкий хруст ломающихся костей и жалобный стон монстра. Гидеон устало вздохнул и повернулся к Афине, которая все еще шептала заклинание.

– И это все? – спросил следователь, рассмеявшись. – Кто самый сильный? Кто самый могучий? Это… ну? Это же я!

Судя по серьезному выражению лица ведьмы и по тому, как она заряжала пистолет, Гидеон понял, что радоваться еще рано.

– Это еще не все? – спросил он, не желая смотреть назад. – Бездна!

Раны на черной коже затягивались, кости громко щелкали, вставая на место, а черная жижа, которая заменяла кровь существу, размазанная по асфальту, словно живая, быстро поползла к нему. Монстр неспешно поднялся на задние лапы и зарычал вновь. Но рык этот больше напоминал какой-то отвратительный смех.

– Убей их, Марк! – закричал Калео, все еще беспомощно сидевший у входа в клуб.

Некромонтул только недавно радовавшийся новому телу, теперь проклинал его. Оно оказалось слишком слабым, хрупким и причиняло ему столько боли. О ней Калео совсем забыл за последние сто лет и в данный момент находился в ступоре.