Текст книги "Торговец счастьем"

– Кровь и кишки. Это всегда приятно! – мрачно съязвила Коул.

Она постучала в дверь, и вскоре ей открыли. Стром остался в коридоре, а Коул вступила в полумрак персональной ложи заместителя наместника Арраса. Юноша открывший дверь, утонченным жестом указал вглубь зала и остался стеречь дверь. Почему-то крики толпы здесь не были слышны. Вместо них, из приземистого конструкта-граммофона звучала спокойная оркестровая музыка. В полутьме Коул не сразу заметила роскошный интерьер ложи: дорогие ковры на полу, картины на стенах, буфет в углу, с выпивкой в хрустальных бутылках, кожаные диваны и кресла. Как раз в одном из них прямо перед самым окном сидел господин Крит. Коул молча подошла, ожидая, когда тот заговорит.

– Как думаешь, кто победит? – спросил старик, глядя вниз на арену.

Коул подошла поближе и только сейчас увидела, что балкон огражден толстым стеклом. Зрители внизу сходили с ума! Сотни, а возможно и тысячи людей, скрытых в темноте, вскакивали с мест, махали кулаками и хлопали в ладоши, всячески высказывая свое возмущение или восхищение. Услышать их ругательства или увидеть лица было невозможно, но Коул хорошо представляла, что там творится. Окинув взглядом трибуны, Коул глянула на соседние балконы, установленные почти у самого потолка и так же защищенные от шума.

Под светом больших прожекторов на покрытой песком арене дрался маг и воин-иглоликий. Долгожданный бой непобедимых фаворитов этого года.

– Один с Телоса, другой родом из Аварры, но всю жизнь прожил в столице, – любезно пояснил Крит. – Бой только начался.

Маг в рунных перчатках и длинной мантии всячески избегал близкого боя, метал в соперника пурпурные молнии и сферы из синего огня. Иглоликий тоже был не прост. Вооруженный длинным мечом, светящимся призрачно-зеленым огнем, он совершал почти невозможное: отбивался от магических зарядов, словно от стрел, уходил от них, исчезая на несколько секунд в яркой вспышке и подходил все ближе.

– Он рассеивает магию врага, – пояснил Крит, внимательно следивший за боем. – Ты знаешь, что изначально преторианцы были созданы не для защиты императора, а для убийства различных монстров и магов? – он бросил на гостью короткий взгляд. – Каждый из них делал то же самое, что делает сейчас этот иглоликий.

Бойцам на вид было около тридцати, достаточно опытные и сильные, чтобы не терять голову в пылу схватки и показать достойное представление толпе. Для них самым главным сейчас являлась тактика, понять слабости противника и спрятать свои.

– Они только разминаются, – наконец решила заговорить Коул. – Сейчас трудно сказать, кто победит. Я бы поставила на мага.

– Хм. Зря. Я думаю, победит Полумесяц. Это прозвище того воина.

Крит жестом предложил сесть в соседнее кресло, и гостья не заставила себя ждать.

– Будешь чего-нибудь? Алкоголь или еды?

– Нет, спасибо.

– Извини, что откладывал наш разговор, но мне нужно было уладить дела, – сказал Крит и задумчиво потеребил странную брошь у шеи.

– Ничего страшного.

– Я сожалею, что так получилось с домом и твоим наследством.

– Нет.

– Что? – Крит отвлекся от боя и посмотрел на гостью.

– Не сожалеете. – Коул было сложно сдерживать свою злость, и она чувствовала, как сейчас наговорит чего-то лишнего. То странное ощущение, когда падаешь и ничего сделать не можешь. Ее постоянно так заносило. Логика предупреждала о неприятностях, но к сожалению, оставалась проигнорированной. – Вы специально это подстроили, чтобы отобрать у меня дом. Вы забрали деньги моих родителей. А теперь повесили долг. Заставляете носить одежду, которая вам нравится. Вы ни о чем не жалеете. Все идет по вашему плану, так что не надо делать из меня дурака.

Крит ничего не ответил и отвернулся, посмотрел, как воин подступает все ближе к магу. Тот слабел под яростным натиском клинка иглоликого. Казалось, молнии, исходящие из рунных перчаток, вот-вот иссякнут. Между противниками оставались считанные метры.

– Подумать только, – задумчиво произнес Крит. – ведь всего несколько столетий назад при рассвете Империи здесь казнили язычников и рабов на радость горожан. Ты знаешь, что публичные казни до сих пор не отменили?

– Это угроза?

Крит улыбнулся.

– Нет. Твои суждения обо мне ошибочны. Мне нет дела до инсулома и твоих долгов. Я искал тебя, чтобы предложить работу, особую миссию. Я очень сожалею, что со мной нет твоего отца, при нынешних обстоятельствах он был бы очень кстати.

– Какая миссия? – спросила Коул. – Какие обстоятельства?

– Я хочу восстановить Орден.

– И?

– И для этого мне нужна ты. Серре необходимы преторианцы.

– Меня это не касается! – буркнула Коул.

– О, еще как касается. Ты дочь одного из самых доблестных и благородных рыцарей, которых знала Империя. Ты последняя из Марсов. Таково твое предназначение.

– Нет. Мне плевать на политику и ваши интриги.

– Тогда… – протянул Крит. – Будет тяжело уладить вопрос с твоим долгом.

– Это шантаж.

– Я предлагаю тебе возможность прожить осмысленную и насыщенную жизнь. Деньги, влияние, известность. У тебя будет все, чего ты пожелаешь. И главное, – Крит снова повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. – рядом будут твои близкие. Люсьен.

Стоявший у двери юный прислужник кивнул и вышел.

– Что вы задумали? – настороженно спросила Коул, хмуря брови.

– Ничего, – пожал плечами старик и снова улыбнулся.

– Как бы вы меня не запугивали, чем бы не угрожали, вам меня не сломить! Я не буду вашей собачкой!

Крит засмеялся, глядя на нее каким-то странным взглядом, полным снисхождения. Так обычно смотрят родители на своих маленьких детей, несущих какую-нибудь глупость.

– Ты знаешь, что такое кадуцей? – спросил Крит и продолжил, не дожидаясь ответа. – Во времена Адама, кадуцей являлся символом примирения и переговоров. Позже философы древности стали придавать ему иное значение. – Крит указал на свою брошь. – Змея с двумя головами символизировала ключ между светом и тьмой, добром и злом. Без одного – нет другого. Преторианцы следовали этой философии и изображали кадуцей на своих знаменах и доспехах. Они были не просто воинами или охотниками на монстров, а являлись и судьями, послами, учеными. Теми, кто стоял выше таких абстрактных понятий, как «добро» или «зло». Не каждое доброе дело влечет за собой благо, не каждое злодеяние приносит горе. Истина слишком тонка и всегда скрыта где-то по середине. И порой преторианцам приходилось жертвовать самым дорогим. Я хочу, чтобы ты был выше добра или зла в том их значении, как привыкли думать люди. Я хочу, чтобы ты стал носителем идеи кадуцея.

– Змееносцем? – криво ухмыльнулась Коул, глядя на брошь собеседника. На короткое мгновение ей показалось, что тянущиеся друг к другу змеиные головы вот-вот сомкнут незаконченное кольцо.

Люсьен вернулся, но уже не один. Коул хотела что-то сказать, но, увидев спутницу юноши, вскочила из кресла.

– Мерил?! – выдохнула она.

– Коул!

Девушка в длинном синем платье с аккуратной шляпкой, из-под которой выглядывали золотые волосы, пулей пересекла комнату и заключила Коул в объятия. Та чуть не упала, с трудом удержав равновесие. Тут же последовали громкие, бесстыжие поцелуи. От счастья голубки даже забыли о присутствии достопочтенного господина Крита.

– Что… что ты здесь делаешь? – наконец спросила Коул, с трудом дыша.

– Как «что»? Приехала навестить тебя! – улыбнулась Мерил.

Коул бросила взгляд на Крита, который делал вид, что его вообще здесь нет.

Понятно. Он использовал главный козырь, подумала Коул, продолжая улыбаться. Теперь не отвертеться! Если отказаться от предложения, то в опасности буду не только я, но и Мерил. Ненавязчивый намек на свое всемогущество. Старый хитрец, а у тебя длинные руки!

– А как же твои родители? – вспомнила Коул. – Они хоть в курсе, что ты здесь?

Мерил помотала головой и захихикала.

– Я сбежала! К черту их! Как только я получила твое послание, я собрала вещи и села в первый же поезд. Теперь ты важная шишка. Мы можем не бояться моего папаши!

Мое послание?!

Крит все запланировал на несколько шагов вперед. Частные сыщики, Блимдан и Секатук хорошо изучили Коул, узнали обо всех ее слабостях. После доклада, сыщики были отправлены в Мансель вновь, для исполнения этого «маневра». Теперь Коул поняла, что деваться ей точно некуда.

– Эм, Мер, можешь подождать меня немного? – мягко попросила Коул. – Мне нужно закончить дела. Пять минут, и мы поедем.

При последней фразе она краем глаза посмотрела на Крита. Тот еле заметно улыбался.

– Хорошо. – с милого, невинного личика Мерил не сходила радостная улыбка. – Конечно! Не задерживайся.

– Иди.

– Кстати, тебе идет! – похвалила Мерил и вышла из комнаты.

– Она не первая, кто мне это сегодня говорит. – мрачно заметила Коул и повернулась к старику. – Как все продумано. Все просто… что от меня требуется?

– В свое время ты узнаешь все детали. – кивнул Крит. – Сейчас могу лишь сказать, что ты станешь первым преторианцем восстановленного Ордена. А пока тебя будут учить. Жаль, что с мечом твоего отца так вышло. Но ничего, мы найдем тебе другое оружие.

– Учить чему?

Крит кивнул на арену. Полумесяц уже вовсю кромсал клинком незримый магический щит соперника. Силы мага истощились. Ему оставалось только защищаться.

– О, я оказался прав! – воскликнул Крит. – Тебя научат сражаться с монстрами и людьми…

– Для чего? – перебив, спросила Коул.

– Чтобы спасти этот город, – мягким голосом ответил Крит. – И Серру. Над городом… над всем нашим миром нависла страшная угроза. И ты будешь нашем спасителем. А пока, наслаждайся обществом своей любимой. Ты заслужил.

– Избранный? – фыркнула Коул. – Я не такой, как мой отец. С чего вы взяли, что я справлюсь?

– Тебе придется.

Коул ничего не сказала на прощание и молча направилась к выходу. В дверь снова постучали. Перед Коул возник низкий сутулый старик в толстых очках и конусообразной странной шляпе.

– Дедал, вы опоздали. – услышала Коул голос Крита, уже выходя из ложи.

– Ну что? Куда идти? – спросила Мерил, ждавшая рядом со Стромом.

Ответом ей стал долгий, жадный поцелуй. Девушка приглушенно засмеялась от радости. Лицо Строма помрачнело при виде любви странной парочки. Он прочистил горло, потом еще раз, потом еще, но уже чуть громче и, поняв, что это бесполезно, просто вздохнул и уставился в потолок. Дворецкий вздыхал весь обратный путь в Желтую рощу, пока влюбленные ворковали на заднем сидении машины, целовались, шептали друг другу непристойности и смеялись.

На какое-то время счастье взяло вверх, вскружило голову, заставив Коул забыть обо всем на свете. Прошлое, будущее, Врабье и Крит, Мансель и Аррас. Все исчезло. Теперь ее вселенная заключалась только в одном человеке, которого она не желала отпускать ни на секунду.

Что бы сказала Врабье, спросил внутренний голос. Неужели тебя так легко провести? Показали конфетку, и ты тут же согласилась…

– Заткнись! – вырвалось у Коул.

– Что?! – округлила глаза Мерил.

– Да я не тебе, – засмеялась девушка и продолжила целовать ее.

Стром подвез их до дома, но входить не стал. Он сказал что-то о делах и уехал. Но девушки его не слушали. Охваченные страстью, они зашли домой, целуясь и лаская друг друга, не отрываясь ни на мгновение. На ходу скидывая одежду на ступени лестницы, девушки поднялись на третий этаж и скрылись за дверью родительской спальни.

Оценить интерьеры Мерил не удалось, ей предстояли дела гораздо важнее.

Глава 8

– С кем бы ты сразился? – спросил Марк. – С болотным духом или скелетным червем?

– Я даже не знаю, что это такое. – признался Калео Вагадар.

Они шли по Весенней, среди прочих горожан, по тротуару вдоль витрин различных магазинов с самым разным барахлом. Одежда и предметы искусства не интересовали этих двоих. Они просто шли из одного района в другой, наслаждались видами ночного города и разговаривали на самые разные темы.

Калео часто озирался по сторонам, по привычке выискивая опасность. Он не верил, что Марк убил ту приставучую имморталистку. Его спутник наоборот вел себя расслабленно и часто облизывал губы, глядя на очередного аппетитного прохожего. Шляпник проявил свою щедрость и отпустил их в город, но перед этим дал четкие указания некромонтулу об истинной цели их прогулки.

– Ты не слышал о них? – удивился Марк. – Это же самые грозные твари, что обитали в Киддере.

– «Самые грозные твари» какого века? – уточнил Калео. – С твоего последнего визита на мою родину, там многое изменилось.

– Мрачные леса и непроходимые болота, вечные сумерки и опасность, поджидающая за каждым углом. Орды монстров и Великая Тень! Я, Жнец, Лепра и еще один парень устроили такую заварушку! Эх, отличная вечеринка была! – Марк хитро улыбнулся. – А потом появился Адам и все испортил. Тень рассосалась, кровопийцы и ожившие мертвецы объявили друг другу войну. Так, кто же победил?

– Никто. Силы оказались равными.

– А жаль. Я ставил на ваших.

– Ты участвовал в войне между Хай-Бором и Киддером? – спросил Калео, в очередной раз оглянувшись.

– Нет. Я вернулся в свой мир после того, как Адам остановил движение Великой Тени и почти разрушил Горн. – с ностальгией в голосе произнес Марк. – Дела у ваших и кровопийц шли не очень. Везде были этот свет и воины в ярких доспехах. Фу!

– Ага. – недоверчиво хмыкнул некромонтул. – Конечно же. Ты участвовал в самой жуткой и страшной войне всех времен. И сам «вернулся в свой мир», а не Адам отправил тебя туда. Конечно! А я переспал с Фортуной!

– Самая жуткая и страшная? – рассмеялся Марк. – Много ты знаешь о войнах. Мальчишка! В скольких сражениях ты участвовал?

– Я не был бойцом. – ответил Калео, смутившись. – Давай сменим тему.

– Конечно, дружище! – охотно согласился Марк, не желавший рассказывать, как именно проиграл Адаму. – Как скажешь. Во! Смотри!

Мальчик указал на большую вывеску с надписью: «Полеты над столицей. Посмотрите на Аррас с высоты птичьего полета!». Серое здание представляло собой небольшой порт для трех неспешных барж, что катали горожан за деньги, демонстрируя панораму столицы. Выстояв длинную очередь, Марк и Калео наконец дошли до кассы.

– Вы с родителями? – спросила женщина-лампид, вместо головы которой красовался большой красный будильник.

– Это мой старший брат. – быстро сказал Марк. – А родителей у нас нет. Они… они… – и спустя мгновение глаза мальчика стали стеклянными от наворачивающихся слез.

– Все-все. Мальчик не плачь! С вас двадцать пять марок. Возьмете сладкую вату или напитки?

Калео купил и то, и другое. Сто лет он ничего не ел, и вот настал момент!

– Простачки! Ха! – довольный собой воскликнул Марк, направляясь к баржам. – Почему люди так привязаны к своим родителям? Вообще не понимаю. Меня моя мать хотела сожрать сразу после моего рождения.

– Какой ужас. – отстраненно сказал Калео, чье внимание сейчас полностью было обращено к сладкой вате и шипучей газировке в его руках.

– Да не сказал бы, – пожал плечами Марк. – Я убежал, спрятался. Потом сожрал слабых из братьев, а после стал охотиться на мелких тварей. Через годик я вернулся к мамаше и…

– Вот, только не говори, что съел ее.

– Съел! – с широченной улыбкой на лице ответил Марк. – Я не понимаю, что в этом такого? В моем мире все именно на этом и строится. Сожри или сожрут тебя. Все просто. Если ты большой и сильный, ты всех жрешь и становишься еще больше и сильнее. Если ты маленький и слабый, ты охотишься на тех, кто еще меньше и скрываешься от тех, кто больше.

– Как-то это…

– Ты хотел сказать великолепно? – уточнил Марк. – Если ты хотел сказать что-то другое, то молчи.

Калео оставалось ничего, кроме как вежливо улыбнуться и пожать плечами.

Вместе с дюжиной других горожан Марк и Калео поднялись на палубу баржи. Капитан предупредил о безопасности и начал плавно поднимать судно вверх. По сути только этим баржи и занимались – поднимались вверх, висели в воздухе несколько минут и спускались на посадочную площадку.

– Смотри, чем мы отличаемся от них? – указал Марк на людей, что стояли чуть поодаль и разглядывали город в бинокль. – Мы с тобой для них монстры. Чудовища. Но без нас они итак друг друга поубивают. Сколько войн люди начинали просто так, без вмешательства высших сил? МНОГО! Мы с тобой не монстры. Монстры они. Только… ты меня вообще слушаешь?

– Уф-у! – промямлил Калео, чей рот бол полон сладкой ваты, а глаза закатывались от истинного блаженства. – Ша-хар! Обо-о-щаю!

– Да ну тебя! – махнул рукой Марк. – Я тут философские речи толкаю, а ты о своем!

Баржа поднялась на добрую сотню метров и зависла в воздухе. Горожане любовались огнями ночного города, указывали на то или иное здание и старались найти свое собственное жилище. Местный фотограф за небольшую плату снимал всех желающих на фоне Острова, горящего яркими огнями, словно ёлка на новый год или Солнечного дворца, освещенного десятками прожекторов.

– Мальчик, а как тебя зовут?

Марк обернулся и увидел маленькую девочку в оранжевом платьице лет десяти.

– Марк. А тебя?

– А я -Лина, – хихикнула девочка. – Я здесь с папой и мамой. А где твои родители?

Марк поднял взгляд и заметил мужчину и женщину, которые спорили о чем-то в паре метров от него.

– А их здесь нет, – ответил Марк. – А твои родители часто ссорятся?

– Да. Они всегда просят меня отойти подальше, когда ругаются. Папа нашел себе другую маму. – рассказала девочка и опустила голову. – Мама говорит, что скоро у меня будет другой папа.

– Хм. А хочешь я сделаю так, чтобы твои родители никогда не ссорились? – спросил Марк, лукаво улыбаясь.

– Ты не сможешь. Взрослые…

– Глупые. – перебил Марк. – Знаю. Обещаю тебе, они никогда не будут ругаться, кричать друг на друга и на тебя.

– А ты и в правду сделаешь так?

– Конечно! У меня есть особый дар!

– Тогда… давай! Конечно! – лицо девочки засияло. – А как ты это сделаешь?

– Смотри внимательно и не отводи взгляд.

Калео и девочка стали наблюдать за Марком. Тот подошел к ругающейся паре и без каких-либо вступлений обратился в черную зверюгу. Началась паника! Женатая пара вскричала в страхе. Кто-то из горожан засмеялся, сказав, что это всего лишь переодетый рыбоголов. Каково же было его удивление, когда Голод откусил голову отца Лины!

Девочка застыла в ужасе. Ее примеру последовала и мать, уставившаяся на обезглавленное тело мужа. Из разорванной шеи заструилась алая кровь! Калео проглотил последний кусок сладкой ваты и шагнул к фотографу.

– Позвольте, – хмыкнул он и, облизнув липкие пальцы, забрал фотоаппарат у плачущего фотографа. – Марк! Улыбочку!

Чудовище, державшее обеими руками голову матери Лины, повернулось и с силой сжало пальцы. Голова бедной женщины лопнула, как некий фрукт, забрызгав чудище кровью и мозгами. Затем настала очередь капитана, который достал старый парострел. Ружье никак не помогло ему. Разорванное на двое тело старого паролетчика отправилось за борт. Голод ликовал! Он разрывал людей когтями и острыми клыками, рычал, словно дикий зверь, и упивался своей властью! От увиденного кто-то из людей решил выпрыгнуть с баржи и умереть относительно безболезненной смертью. Все это время Калео Вагадар щелкал фотоаппаратом, держа его одной рукой, а другой выпивая газировку.

Вот снимок, где молодая женщина кричит, глядя на свой разодранный живот и вывалившиеся кишки. Щелк! Вот хороший кадр, где чудовище держит в руках головы двух мужчин, а их тела валяются у его ног. Щелк! Вот и старушка, которая сев на колени молится Люциэлю, а монстр, разинув пасть, сгорбился над ней. Щелк! Отличная по мнению Калео вышла сцена – чудище свесив длинный язык, насквозь протыкает грудную клетку черноволосого подростка когтистой лапой. Щелк! Последним кадром Калео сфотографировал Лину и улыбающегося рядом Марка – девочка и мальчик, за спинами которых валялись ошметки разорванных тел, окровавленные внутренности и застывшие в ужасе головы.

От всего увиденного Лина просто окаменела! Ее большие серые глаза потускнели, стали безжизненными.

– Кажется, она сошла с ума. Или это шок? – спросил Калео, проведя ладонью перед лицом девочки. – Эй! Она описалась!

Голод ничего не ответил, он был занят, поедал трупы горожан. Спустя десять минут, с трудом разобравшись с управлением, Калео смог посадить баржу обратно. Работники небольшого порта тут же сбежались вокруг, спрашивая, что случилось. Но плачущий Марк просто указал пальцем на девочку.

– Это все она! Она это сделала!

Трое мужчин уставились на Лину, а потом перевели взгляд на заляпанную кровью палубу.

– Она – маг! – выдохнул Калео. – Это было ужасно! Не приближайтесь к ней!

После слова «маг» все остальное было излишним. Работники тут же отправились звонить в жандармерию. Точнее только один из них, когда как двое других поспешили убраться подальше с этого квартала.

– Вот видишь? Не только ты можешь притворяться. – улыбнулся Калео и, повесив на шею фотоаппарат, спустился по трапу.

Спустя несколько минут Калео Вагадар и Марк дошли до поворота.

– Куда теперь? – спросил мальчик, остановившись под светофором.

– Не знаю даже. А тебе не кажется, что мы там немного начудили?

– Нет, не кажется! – улыбнулся Марк. – Даже мысли такой не было. Какая разница? Скоро все они умрут.

– Шляпник уже рассказал тебе? – удивился Калео.

– Ну да. Он забирает души, а мне – плоть. Все просто. А в детали он не вдавался.

– Ясно, – кивнул Калео и решил сменить тему. – Нам необходимо развлечься. Но у меня нет никаких идей.

– Может спросим кого-нибудь? – предложил Марк.

– Точно!

Калео оглянулся по сторонам и, заметив курящего юношу, поспешил к нему подойти.

– Извините, благороднейший! – начал некромонтул. – Мы здесь впервые и не знаем куда сходить. Что можете посоветовать?

Угрюмый парень в пальто и низко надвинутой на глаза кепке оглядел странную парочку.

– Не местные? – спросил молодой человек хриплым голосом и засунул рук в карманы пальто.

– Не местные. – кивнул Калео.

– В Лесу ксилемов уже были?

– Нет. А что это такое?

– Большой парк, – ответил парень. – Хотя сейчас там делать нечего. Сходите… в паб. Здесь недалеко, три остановки.

– Паб? – скривился подошедший Марк.

– А почему бы и нет? – поинтересовался Калео. – Культурно проведем время. Познакомимся с местными нравами. Я надеюсь, ты уже наелся?

Марк скрестил руки на груди и обиженно фыркнул.

– Премного благодарен, молодой человек! – улыбнувшись, сказал Калео. – Доброго вечера.

– Ага. – кивнул парень и, крепко сжимая пистолет в кармане, перешел через дорогу.

Действительно, до паба идти было всего ничего, каких-то пятнадцать минут. Над большой вывеской с надписью «Мятый цилиндр» имелась некая конструкция, напоминающая большую вешалку. На ней красовались десятки самых различных шляп, от новых с чистенькими полами, до древних, покрытых множеством складок и заплаток.

– Почему у всех подобных заведений названия столь причудливые? – спросил Калео и сфотографировал вывеску.

Войдя внутрь, Калео чуть не задохнулся от дыма, захватившего все заведение. Глаза тут же защипало, в горле запершило. Прикрыв лицо, Калео с трудом добрел до барной стойки.

– Добрый человек… кхм… – обратился Калео к бармену. – Можно ли чего-нибудь испить?

– Чего?! – сморщился старый олирк с сероватой кожей. Сразу две шляпы покоились на его округлой голове, прямо над антенками, а длинная жилетка скрывала две пары тонких крыльев.

– Пить, – повторил Калео. – Я хочу пить.

– Ну, ясно-дело! – кивнул старик и заморгал широко расставленными синими глазами. – Чего пить будешь?

– Эм… – Калео задумался. – Чего-будь сладкого.

– Сладкого нет! – рявкнул бармен. Рот его растянулся в странном оскале, обнажив большие желтоватые зубы. Вместо носа у олирка были лишь две точки-ноздри. -Только алкоголь!

– Как на вкус?

– Мерзкое! – довольным голосом ответил олирк.

Калео обернулся и оглядел полутемный зал с кабинками. Тут и там сидели редкие посетители, занятые неспешной беседой, выпивающие и играющие в карты. За ближайшим столиком сидели двое: мужчина в строгом костюме и широкоплечий иглоликий.

– Что они пьют? – спросил Калео, указав на них.

– Один – бренди, другой – пиво, – ответил бармен. – Я погляжу, ты из мало опытных. Не советую повторять их пример.

– Почему?

– Тебя стошнит. Поверь мне.

– А от чего мой желудок будет спокоен?

Бармен задумался и, почесав тонкую шею длинными пальцами одной из четырех рук, воскликнул: «О! Знаю!». Бармен отвернулся, взял три бутылки с верхних полок, потом еще две из шкафчика снизу, налил по чуть-чуть из каждой и добавил кусочек льда из специального ведерца. Спустя несколько мгновений перед Калео появился стакан с чем-то серым и пенящимся.

– Что это? – спросил Калео, опасливо глядя на угощение.

– А ты попробуй, – улыбнулся олирк и скрестил все четыре руки.

Глядя на существо, Калео невольно вспомнил свое старое тело с множеством конечностей. Оно было сильным и ловким, но новое тело ему нравилось куда больше.

Калео бросил взгляд на хмурого Марка и только собирался опрокинуть стакан одним залпом, однако раздался звук выстрела и некромонтул обронил стакан. Дымящаяся жидкость пролилась на пол и запенилась.

Имморталистка, подумал Калео и резко обернулся. Точно! Нашла меня!

Как заметил некромонтул, встревожился не только он, но и другие клиенты. Кто-то вскочил с места, а кто-то достал пистолеты и ножи, припрятанные под пиджаками. Однако уже через секунду все успокоились, увидев вошедшего в паб мужчину. Как оказалось, то был не выстрел, а лопнувший воздушный шарик.

– А, твою мать! – выпалил высокий мужчина в кривом цилиндре и костюме. В руках у него были несколько разноцветных воздушных шариков и саквояж.

Лицо гостя Калео не успел разглядеть, так как отвлекся и стал отряхивать свое пальто и штаны от вонючего напитка.

– Да успокойтесь вы! – бросил мужчина с шариками посетителям, затем кивнул бармену.

– Прошу за мной, – сказал тот и повел гостя в заднюю комнату, дверь которой находилась за баром.

– Ты видел его лицо? – спросил Марк.

– А? Ты снова разговариваешь? – усмехнулся Калео. – Нет, я был… что это за дрянь?

– Чертов Торговец счастьем! – прыснул кто-то из посетителей, пряча пистолет за пояс.

– Не говори так! – тут же откликнулся иглоликий, сидевший рядом. – Ты не знаешь о его способностях. Говорят, он безумен. А штучки, что он вытворяет? Это…

– Да-да понял уже. Молчу, ибо если он нас услышит, превратимся в лунатиков. Давай пей. А то нам скоро принца искать.

– Торговец чем? – переспросил Калео, обращаясь к Марку.

– Понятия не имею. Может, пойдем отсюда?

– Да, пожалуй. Здесь нам делать нечего. Купим еще сладкой ваты!

– Идет.

Выйдя на улицу, Калео и Марк стали свидетелями весьма странного, по их мнению, события. Молодой парень присел на одно колено и протянул кольцо девушке в зеленом платье. Та почему-то засмеялась, а потом стала плакать.

– Это что? – спросил Марк.

– Сам удивлен, – признался Калео.

– Да! Да! – запищала девушка и стала целовать парня.

– А, брачные игры! – воскликнул Марк. – Ритуал перед спариванием.

Калео недолго думая, щелкнул обнимающихся на фотоаппарат.

– Ты все подряд решил снимать? – раздраженно спросил Марк.

Калео кивнул и улыбнулся.

Они обошли сладкую парочку и пошли вниз по улице. Марк был слишком сыт, чтобы сожрать влюбленных, да и свидетелей вокруг много. А Калео все продолжал улыбаться, сам не зная почему.

– Помню была у меня одна самочка, – начал Марк.

– Стоп! Ты… это самое?

– Спаривался? Ага. И много раз! – гоготнул мальчик. – Моему виду необходимо часто размножаться, а то все друг друга сожрут.

– О, только не говори, что ты ел своих детей! – взмолился Калео.

– Эм…

– Молчи!

– Ну а я виноват, что они медленно бегали?!

– И слышать этого не желаю!

– Да ну тебя! Я тебе все рассказываю и рассказываю. А ты…

– Я не являюсь оплотом высокой морали и творил различные бесчинства, но это… уж простите!

– Ага. И каков же твой самый ужасный поступок? – спросил Марк, хмуря брови.

– Это… это… – Калео задумался. В памяти всплыли различные страшные картины.

Использование мертвецов в Киддере было нормой, как и поедание слабых детенышей в мире Голода. Калео Вагадар не раз воскрешал их и заставлял работать на себя. Но однажды, девяносто лет назад среди множества иссохших тел, он узнал одну пару. Сотни танатоморфов под руководством коллег Калео строили величественное строение, без устали работая днем и ночью. Проверяя работоспособность новой партии «рабочих», Калео встретил их. Мужчина и женщина в рваном тряпье – скелеты, обтянутые почерневшей кожей и с пустыми глазницами. Мертвецы смотрели на него, ожидая команды, а он застыл, не в силах и пошевелиться. Калео Вагадар уже несколько лет существовал в нежизни и свыкся с этим, почти забыв о том, кем был до смерти. И тут перед ним появляется самое яркое и самое жестокое напоминание о прошлом. Мать и отец – безвольные куклы, поддерживаемые древней силой, пустые останки, рабочая сила. Лишь часть новой партии. В тот момент Калео растерялся. Он не был в силах вернуть их, не мог восстановить, оживить по-настоящему. Предать их земле и подарить им покой, Калео тоже не осмелился. Это противоречило правилам. Они работали среди других танатоморфов, и Калео видел их каждый день. Первую неделю его мучили угрызения совести, стыд и ненависть к самому себе. А потом, он просто спрятался. Спрятал свои чувства, свои эмоции, постарался забыть о прошлом. Он старался так хорошо, что однажды у него это получилось.

– Я ничего не сделал, – выдавил с трудом Калео и, отвернувшись, громко шмыгнул носом. – Я ничего не сделал.

– Как это понимать?

– Никак, – Калео часто заморгал, не понимая, что происходит. – Почему так тяжело?.. Мне кажется, это живое тело влияет на меня. Я… начинаю вспоминать то, кем был когда-то.

Что-то теплое покатилось по его щеке. Калео вытер лицо и понял, что это слезы.

– Это хорошо или плохо? – спросил Марк.

– Это… больно.