Текст книги "Торговец счастьем"

Слишком много вопросов. Коул терзался мыслями и сомнениями. А вдруг обман? Вдруг какая-нибудь афера? Но мысль о родителях, о возможности узнать их прошлое не покидало Коула целый месяц, пока он все же не решился на поездку.

Вокзал, касса, билет и, вот, он в поезде, который должен привезти его домой.

Дом, повторил про себя Коул. Даже в моих мыслях это звучит как-то странно.

Ни облачка. Ни тучки.

Кера чертыхнулась, стараясь не поднимать голову, скрывая свои желтые глаза под плотным капюшоном. Она не любила жару, солнце и яркий свет. Они были вредны для ее кожи, белой с легким голубоватым оттенком, и ограничивали способности восприятия. Но на того, за кем она пришла, солнечный свет действовал еще сильнее. В этом она видела свой козырь. Там, откуда Кера была родом, в стране осени и теней Киддер, всегда было туманно, сыро и дождливо. Ночи там длились по двенадцать часов, а в дневное время царили блеклые сумерки.

До одинокого, скрюченного дома, посреди пшеничного поля, было идти совсем немного. Кажется, когда-то это была мельница, правда от ее крыльев ничего не осталась, половина шиферной крыши провалилась внутрь, а вокруг валялся самый разнообразный мусор: старые заржавевшие запчасти трактора, покорёженные бочки, сломанный трехколесный велосипед и прочая мелочь.

Очень многие ошибочно считали Керу и ей подобных всесильными и бессмертными. Правильно говорить «бездушными». Имморталисты были гораздо сильнее и быстрее обычного человека, не старели, и болезни их обходили стороной, но все же их можно было убить. А после смерти их ждало вечное проклятие, ибо Жнец не жалел никого, и за неудачи наказывал даже своих «агентов». Поэтому каждый из них всеми способами пытался отсрочить свой страшный час.

Над входом в хибару бледнела кривая запись «УХОДИ! ЗДЕСЬ ДЬЯВОЛ!».

Ага, как же, фыркнула Кера про себя, входя в блаженную темень здания, если эту развалюху можно было так назвать.

– Калео Вагадар! – громко произнесла женщина. – Некромонтул. Морталист. Более известный в народе Киддера, как «Вижский гробовщик». Вы обвиняетесь по четырем пунктам основного закона Киддера: незаконное занятие некромантией, вандализм, порча имущества государства, несанкционированное убийство живых граждан Киддера…

– Черт. Сейчас же день! – послышался хриплый голос в глубине хибары. – Отстань, женщина, дай поспать. Приходи ночью, тогда и поговорим.

– Я в такую даль не разговаривать пришла, – вздернув бровь, ответила женщина и достала из-под плаща два пистолета. – Ты вернешься в Киддер, где тебя осудят, или окажешь сопротивление, и я вернусь домой с тем, что от тебя останется.

– В обоях случаях… – существо встало со своего насеста и почти по-человечески потянулось. – я окажусь у Жнеца. А это, милочка, в мои планы не входит.

– Значит, второй вариант? – Кера уже собралась стрелять, выставив оружие вперед, но существо остановило ее жестом.

– Стой-стой-стой! У меня есть встречное предложение.

Со стороны это выглядело достаточно странно. Женщина в каком-то сарае, с громадными пистолетами, разговаривает… с псом. Старый колдун закрыл себя Аурой, скрывавшей от глаз простых смертных его уродство. Простой человек, без помощи магии или анимаскопа, никогда не смог бы увидеть это скопление тел, нагроможденных друг на друга и грубо сшитых толстыми нитками. Еще при нежизни в Киддере старый некромонтул любил приделывать себе лишние конечности, но общественное неодобрение и закон сдерживали его. Но теперь, вдали от родины, он наслаждался наличием четырех пар скрюченных рук и тремя почти полностью сгнившими головами, торчащими из одной толстой шеи. Ноги некромонтула были слишком короткими, а руки слишком длинными…

Почти как паук, подумала Кера, целясь в боковые головы существа, взиравшие на мир мутными, белыми глазами. Эти головы молчали, а говорила только собственная голова Калео, та, что посередине, без губ, без носа, с торчащими кривыми зубами и семигранной пиктограммой на лбу.

– Вот посмотри на нас! – развел всеми восьмью руками Калео. – Мы – две стороны одной монеты. Противоположности. Душа, заключенная в мертвое тело, и бездушная оболочка, в которой бьется сердце. Нам не обязательно сражаться. Я могу дать тебе то, о чем мечтают все имморталисты. Я могу вернуть тебе твою душу.

– Что только не скажешь, чтобы не быть уничтоженным?

Кера навела оба пистолета на среднюю голову.

– Нет-нет! Стой! – попросил некромонтул. – Хорошо. Я не могу этого сделать, признаюсь. А вот мой новый господин может. Тот, кому я с недавних пор служу верой и правдой. Он может помочь тебе. Присоединяйся к нам. Этот мир ждут большие перемены. Скоро Великая Тень снова возрастет, и Спящий пробудится.

– Старая байка.

– Клянусь своей нежизнью! Мой господин готовит масштабные изменения всего мира.

– То есть, его разрушение? И ради этого ты сбежал из страны? аааааа

– Это первый этап. – уточнил Калео. Будь у него губы, он бы наверняка улыбнулся. – И да, именно ради этого! Так, что скажешь, милочка? Что будет, когда души кончатся? А? Жнец заберет тебя саму и всех своих охотников. А можешь мне поверить, закончив с этой проклятой страной, мой господин направится в Киддер, и наступят поистине мрачные времена! ааааааа

Кера задумалась. Верить словам беглого некромонтула дело сомнительное. Но в последние годы шепот о возвращении Спящего звучал все громче. Да и про Жнеца некромонтул говорил правду. Может через сто лет или двести, но все равно, Кере найдут замену. От проклятия никуда не деться. Но гнев Жнеца ужасен и горе тому, кто имел глупость предать его или его законы.

Кера выстрелила из обоих пистолетов. Калео отбросило назад почти на метр. Все его руки судорожно задергались, словно лапы паука, на которого капнула вода. Прозвучало еще два выстрела. Некромонтул наконец замер, лежа на своей широкой спине и скрючив все конечности. Но стоило женщине сделать шаг вперед, как нечто набросилось на нее. Этим нечто являлась верхняя часть тела Калео. Одна голова, грудная клетка и пара рук, на которых, некромонтул, словно лягушка, перепрыгнул через женщину и в следующую секунду уже оказался снаружи.

Выстрел, выстрел, затем еще. Промах, промах, промах. Кера выбежала за ним следом и не переставала стрелять, но Калео оказался слишком быстрым, а солнечный свет слепил ей глаза. Существо то исчезало в пшеничном поле, то появлялось, выпрыгивая на несколько метров вдаль. Калео Вагадар вырвался далеко вперед, в течение нескольких минут оказавших в сотне метров от своей преследовательницы.

Свет бил в глаза, летний воздух жалил легкие. Керра, щурясь и кашляя, на бегу пыталась попасть в гнилую шуструю тварь, чье темное очертание маячило где-то впереди. Но все оказалось напрасно. Вскоре впереди показалось нечто большое и темное. В сотне метрах полным ходом шел поезд: громадная железная стена, демон пара и дыма.

Крестьяне, работавшие в окрестностях, бросили свои дела и начали оглядываться, гадая, кто и зачем вдруг начал палить.

– Чертов ублюдок! – выкрикнула Кера, тяжело дыша.

Она стояла на рельсах, глядя вслед удаляющемуся поезду. Размытое черное пятно становилось все меньше, и наверняка на стенке или крыше одного из вагонов, прицепившись своими когтями, сидел Калео Вадагар – беглый морталист.

– Первый этап. – задумчиво произнесла Кера, понимая, что именно со столицы этой жутко солнечной страны начнутся «масштабные изменения мира».

Обычный день: многолюдная улица и потоки машин. Отличное место и время для акта продуманного, масштабного насилия для благой цели. Но юноша в простецкой одежде, с задвинутой на глаза кепкой не верил в эту самую цель. Остальные его сверстники из Совета масок фанатично чтили слова своих родителей, таких же членов этой радикальной организации. Но только не он. В отличие от других, у него имелось свое собственное мнение по поводу всей организации и происходящего. Да, Совет когда-то мог влиять на ход событий в стране, имел разветвлённую сеть шпионов и участвовал в многочисленных махинациях и манипуляциях для получения большего влияния на императора. Но то, чем являлся Совет сегодня, удручало юношу. Фанатичная, маленькая группа, тщетно лелеющая свою мечту о былом могуществе, жила в иллюзиях. Каждый раз, слушая горячие речи своей матери, юноша закатывал глаза и с трудом сдерживал смех.

Какое величие? Какое могущество? Оглянитесь! Откройте глаза, думал он, но вслух молчал. Молчал и думал о будущем.

Революция зарождается в умах великих манипуляторов, а в Совете их не было. Остались лишь измученные репрессиями старики, которых когда-то лишили высокого имени и богатства, отчаянные ортодоксальные мечтатели, чьи умы были заполнены ложными идеалами, воспеваемые когда-то их собственными родителями-заговорщиками.

Какая глупость!

Революция уже произошла. Империя пала. Воцарились мир и коррумпированная Республика, с ложными лозунгами о свободе, равенстве и патриотизме. Ложь во благо, которая сработала. Но Совет масок все не унимался. Их бесило, что двадцать лет назад все их планы по государственному перевороту провалились. Когда начались массовые аресты, большая часть членов подпольной организации сбежала за границу. Других же посадили или расстреляли.

Трусы и неудачники.

Не желая спорить с руководством, юноша просто махнул рукой на идеологию Совета и делал, что велят. Убить старого антиквара и вернуть фамильную реликвию? Пожалуйста. Подорвать машину сенатора, который когда-то предал Совет? Не вопрос. Напомнить о Совете, прикончив парочку жандармов? Рискованно, но почему бы и нет?

Этим он и занимался. Он и еще несколько десятков юношей и девушек, чьи имена оставались скрыты. Дети бывших аристократов, а ныне обычных горожан.

Дети завистливых глупцов!

Юноша стоял на пересечении двух улиц, поглядывая из-под козырька кепки на карманные часы. Через несколько минут появилась девушка в зеленом платье и вручила ему сумку. Мгновение, и посылка получена. Никто даже не заметил эту передачу. Закинув сумку на плечо, юноша обошел здание и ушел вглубь переулка, где валялся всякий ненужный хлам. Раскрыв ее, он достал звуковую бомбу. Небольшая деревянная шкатулка с маленьким рычагом и узким рупором с виду напоминала музыкальную шкатулку или карточный проигрыватель. Но внутри, под деревянными панелями, скрывался смертоносный механизм. Достав из кармана специальную карту, юноша установил ее в небольшое гнездо в передней части шкатулки, раскрутил рычаг и, не торопясь, отправился к выходу из переулка.

Подобную бомбу он взрывал уже не в первой и всякий раз вдали от инсуломов, чтобы проклятые живые дома не смогли вычислить его. Столичная жандармерия до сих пор не смогла разобраться с этими бомбами, что казалось юноше как-то уж слишком подозрительным. Нет, Дедал конечно, гений и создал большую часть оружия Совета, но ведь и в государстве полным-полно своих ученых-оружейников. В газетах Совет масок представляли, как лютых злодеев, чем-то невероятно зловещим и таинственным, специально преувеличивая их возможности и нагнетая страх среди простого народа. Данный факт не предвещал ничего хорошего. Своими опасениями молодой человек и раньше делился с руководством Совета, но никто не внял его словам. Хуже всего, почти все члены Совета искренне верили в свою вседозволенность и могущество, о котором писалось в газетах. Все это наводило на мысли, что скоро с Советом произойдет что-то ужасное.

Прошло около пяти минут, когда далеко позади прогремел взрыв. Люди вокруг вскричали от ужаса, кто-то побежал вызывать жандармов, кто-то поспешил к месту взрыва, готовый помочь пострадавшим. Но неприметный юноша в простецкой одежде и старой кепке шел все дальше, думая о будущем.

Глава 2

Сначала это были частные дома, раскинутые тут и там, с огородами, с высокими заборами и сараями. Пригород Арраса представлял собой настоящую идиллию. Тихое, спокойное местечко с крестьянским рынком, где продавали скот и овощи. Уютный уголок, совсем непохожий на весь остальной город, возвышающийся впереди. Далеко на севере Коул заметил раскинувшееся, на километры пятно серости, напоминавшее гигантское кладбище, где вместо надгробий были многочисленные заброшенные дома.

– Ржавое королевство. Плохое место! – тонким голоском произнесла девочка. – Туда нельзя ходить. Папа рассказывал, что, если я буду себя плохо вести, он меня отправит туда.

– Родная. Не бойся. Папа просто шутил, – умиляясь своей дочерью, произнесла женщина.

Спустя несколько минут, когда поезд проезжал по мосту, Коул привстал со своего места, чтобы лучше разглядеть существ, обитающих там, в воде. Внизу, во тьме Лейдса, мелькали словно призраки, то ли плавники, то ли щупальца многочисленных рыбоголовов. О полукровках в приюте никогда ничего не рассказывали, там жили только человеческие дети, и Коул был просто поражен, впервые узнав о существовании огромного количества столь разных народов.

«Они дети дьявола», с призрением говорила мадам Врабие.

«Но разве Отец-Создатель не сотворил всех живых существ на земле?», имел глупость спросить когда-то Коул.

«Полукровок он создал, уже сойдя с ума. Они искаженные версии нас. Людей. Истинных его детей. Благо, Светлейший Люциэль вовремя остановил его и низверг в геенну».

Религия. Фанатизм. Ксенофобия. Коул усмехнулся про себя, представив выражение лица старой монахини, увидь она, как по улицам бок о бок с людьми ходят полукровки.

Прямо, как сейчас. Двое лампочкоголовых в засаленных комбинезонах шли с толпой рабочих-людей, в такой же одежде. Видимо, строители или ремонтники. На крышах домов сидела парочка шестилапов – медлительных и немного пугающих существ, обожающих лакомиться голубями. Уже при въезде в саму столицу Коул заметил смешанную группу детей иглоликих, дымников в громоздких скафандрах и олирков еще с неокрепшими крыльями, играющих в кости в глубоком переулке меж двух пятиэтажных домов.

Полукровки Манселя жили в пригородах, в закрытых гетто и выходили из них нечасто. Но здесь они были повсюду. Серокожие кураи верхом на ездовых петухах, рыбоголовы в своем истинном облике и в человеческом, крохотные миники на плечах людей-носильщиков и шестилапы передвигающихся исключительно по стенам домов. Все они и многие другие, столь не похожие друг на друга, разные и неповторимые, жили и работали здесь, бок о бок в этом громадном, почти живом городе.

Их было так много, что Коул таращился в окно вагона, как мальчишка, пришедший в какой-то музей посмотреть на кости драконов.

– Непохож на Мансель? – спросила женщина.

Коул бросил на нее короткий раздраженный взгляд и продолжил любоваться городом. А посмотреть действительно было на что. В сотне метров от железной дороги раскинулись многочисленные заводы и фабрики промышленного района, где работа шла круглыми сутками. Громадные трубы торчали вверх, но из них не валил ядовитый дым, как в предприятиях Манселя. Всякого рода отходы проходили через многочисленные очистительные фильтры и перерабатывались. Как именно все это работает, для Коул оставалось тайной.

Следом шел небольшой лес. За деревьями ничего не было видно, но среди них, по аккуратным дорожкам гуляли горожане и какие-то непонятные существа.

– Это ксилемы. – пояснила женщина.

Коул не стал оборачиваться и к своему удивлению заметил, что кусты под деревьями передвигаются с места на место. Какие-то почти, как человек, на двух толстых конечностях, заканчивающихся корнями, другие на четвереньках, словно собаки или кошки. Странные создания с виду напоминали растений, с ветками и бледно-зелеными листьями по всему телу. Коулу они показались жутковатыми. Лес ксилемов являлся их кварталом и в то же время парком для остальных горожан. Два раза в год – в день весеннего и осеннего солнцестояния – весь Лес окрашивался светящими спорами самых невероятных пестрых цветов, превращаясь в некое подобие замершего фейерверка. Два раза в год тысячи горожан и туристов собирались в Лесу ксилемов полюбоваться этим прекраснейшим процессом.

Историки говорили, что ксилемы, ныне безобидные и дружелюбные, некогда были созданы в процессе неудачного эксперимента одного могущественного мага, лет так пятьсот назад. Маги тех временен, все как один, мечтали о безмерной власти и могуществе. И каждый пытался захватить власть в стране своими методами. Так и создатель ксилемов мечтал об армии живых деревьев, однако план провалился. Первые из этого рода были слишком дикими и тут же убили своего создателя, чье имя даже не сохранилось в истории.

Через несколько минут за окном появилось непрерывное полотно жилых многоэтажных домов из красного и серого кирпича, с черепичной и шиферной крышей, с множеством подъездов и стоянок для машин или карет. Все дома казались разными, но объединяло их присутствие громадных человеческих лиц на фасадах, сразу выдававших их принадлежность к инсуломам.

Интересно, какой он мой дом, подумал Коул, глядя на физиономии стариков, девушек и мужчин из кирпича.

Тут везде были вывески, всякого рода лавки, магазинчики и уличные кафе. Горожане шли по широким тротуарам, а рядом проезжали многочисленные виды машин: странные двухместные шагоходы, обычные паромобили на четырех колесах, гусеничные автобусы и кареты, запряженные конструктами-конями с большой сферой вместо ног. Машины разнились своими формами, строением и размерами, но почти все они были выпущены с многочисленных заводов Гильдии купцов, которая чем только ни занималась.

Коул присвистнул, когда вдалеке над крышами домов показались шпили Солнечного дворца, а мгновение спустя и само здание. Некогда обитель императора, а ныне резиденция правительства Республики Серра, возвышалась над всем городом, не стесняясь своего величия. Многие годы в стенах этого древнего сооружения, которому не было равных и ныне, принимали послов соседних стран, рождались и умирали почти все императоры, объявлялись войны и издавались новые законы.

Дворец, сильно пострадавший во времена гражданской войны, ныне был отреставрирован, и лишь отсутствие одной из шести башен свидетельствовали о той жуткой бойне, случившейся пару десятилетий назад.

Внимание Коула быстро переключилось на множество кружащихся над городом летательных аппаратов. Столько дирижаблей Коул в жизни не видел. Тут были и громадные грузовики, только-только поднимающиеся в небо с Вадмарпорта; туристические баржи, на которых гостям Арраса с высоты птичьего полета демонстрировались красоты города; частные канонерки, шныряющие туда-сюда, словно воробьи и хлипкие на вид винтолеты. Одни были громадными и неспешными, другие– совсем мелкими и шустрыми. Здесь имелись почти все известные Коулу виды воздушного транспорта. Он удивился, увидев несколько парящих в небе домов и мельниц, привязанных толстыми канатами к подобию воздушного шара. Небо Манселя никогда не было таким «оживленным», оно, всегда затянутое в серые тучи, веяло хмуростью и некой грустью. А здесь, небо напоминало один большой авиационный парад.

Патрульные фрегаты жандармов с прожекторами, готовые в любой момент спустить на канатах роту бойцов, сейчас кружили недалеко от Ночи – самого мрачного района столицы. Другой фрегат плыл вблизи Острова, увидев который, Коул буквально потерял дар речи. Огромный квартал, почти пятьсот квадратных метров площадью, парил в сотне метров над городом! Десятки многоэтажных обычных домов тянулись ввысь, и столько же зданий потолочников, словно корни, свисали вниз.

– Я хочу туда! – тонким голосом заговорила девочка.

– Мы уже туда ходили, – ответила ей мама, улыбнувшись. – И ты плакала.

– Тому дяде руку отрезали…

Коул, немного отойдя от шока, присмотрелся и увидел большое белое здание с колоннами у входа и какими-то статуями на крыше. Оно было гораздо меньше Солнечного дворца, но в архитектуре узнавались знакомые черты.

– Вам стоит туда сходить, – посоветовала женщина, обратившись к Коулу. – Арена Доблести, там проводятся гладиаторские бои, гонки и прочее. Истинно мужское развлечение.

Коул снова проигнорировал ее.

Вскоре, замедление поезда стало гораздо более заметным. Впереди появился вокзал, напоминающий приземистую круглую гору с десятью пещерами.

– Господа, мы прибыли в Аррас. Добро пожаловать, – заговорил проводник, стоявший в конце вагона. – Прошу быть внимательными со своими вещами, не оставляйте багаж без присмотра. В свете последних событий, все, что останется после вашего выхода из вагона, будет отправлено на осмотр и уничтожено. Хозяева оставленных вещей будут найдены и наказаны в соответствии с новым указом Сената.

– Из-за чего это? – тихо спросил мужчина, сидевший за спиной Коула.

– Из-за бомб! – тут же ответил его сосед. – Из-за этих чертовых анархистов. Совет масок, будь им не ладно! Чего же им не хватает? Империю развалили, теперь и против Республики гавкают! Жили бы себе нормально. А не взрывали дома. Придурки!

– Кажется, вы ошибаетесь, революция начали Освободители, а не Совет.

– Много ты знаешь, сопляк.

Коул, слушавший этот разговор, удивленно поднял брови: ведь в Манселе нет никаких анархистов, и про взрывы ничего не было слышно. В тамошних газетах наоборот писали, как все хорошо, о новых достижениях в науке, о росте населения и прочей ерунде которой кормят простой народ.

Значит, дела не так хороши, как нас в этом уверяет правительство, криво усмехнулся Коул. Неисправимые лжецы. Хотя какое мне дело?

Поезд, наконец, остановился, пыхтя паром и громыхая множеством поршней. Пассажиры один за другим направились к выходу. Коул шел одним из последних, накинув на плечо сумку и опустив козырек кепки пониже. За ним следовала приставучая женщина с девочкой.

Выйдя на перрон, Коул завороженно вгляделся в потолок. Перед его взором предстало настоящее произведение искусства: масштабная фреска в потускневших тонах – еще один отголосок дореволюционной Империи. Рыцари, на конях облаченные в треснувшие доспехи бились со змеями севера.

– Впечатляет правда?

Коул вздрогнул от неожиданности и резко повернулся к женщине из поезда. Теперь она стояла, сложив руки за спиной и улыбалась. Дочка прижималась к ее пышной юбке.

– Первые преторианцы, еще жившие во времена Адама.

– Мадам, что вы хотите? – наконец заговорил Коул, поправив сумку.

– Я хочу предупредить тебя. Большой город меняет людей.

– Я из Манселя.

– Этот город не похож на Мансель. Здесь все иначе. Не доверяй никому. – не мигая говорила женщина. Голос ее был спокоен, но за этим что-то скрывалось. – Тебя ждут великие деяния, ужасные и великие. Готова ли ты забыть обо всем, что знала и с головой уйти в погоню за счастьем, богатством и славой?

– Чего? Кто… откуда?!

– Слушай внимательно, Коул Дрим. От судьбы не уйдешь! Тебе предстоит нелегкий выбор: пожертвовать человечностью и воплотить свою мечту, или отказаться от всего и вернуться в Мансель. Твой выбор повлияет на жизни многих людей. Но чтобы ты не решила, твоя душа не обретет покой, и ты будешь жалеть о содеянном в любом случае. Береги себя и все же… – женщина улыбнулась. – Будь осторожна с мужчинами.

– Идите-ка вы в бездну! – чуть было не выкрикнул Коул и поспешил уйти.

Женщина, молча, осталась стоять на месте, поглаживая голову дочки.

Выругавшись, Коул вошел в поток людей, направляющихся к выходу. Мало ли на свете безумных мамаш, раздающих советы и предостережения направо и налево? Перечитают глупых романов и несут всякую чушь! А имя и фамилию она могла подглядеть в паспорте, пока Коул спал. Много таких аферистов-предсказателей!

Думая лишь о предстоящих событиях, Коул и представить себе не мог, что его будет кто-то встречать. У высоких дверей среди нескольких встречающих, стоял хорошо одетый мужчина лет сорока с куском картона в руках. На картоне большими буквами было написано «Коул Дрим».

– Здравствуйте, – буркнул из-под кепки Коул.

Мужчина смерил странного щуплого юношу сдержанным взглядом и кивнул. Странность заключалась в одежде, точнее в ее размерах. Слишком большое пальто, буквально висело на Коуле, как на вешалке, а штанины мешковатых брюк были свернуты несколько раз, чтобы не волочились по земле. Даже потрепанные ботинки, казалось, были велики минимум на пару размеров.

– Прошу ваш паспорт, – тихим спокойным голосом попросил мужчина. – Меры предосторожности.

Коул молча достал из внутреннего кармана документ, открыл его и показал черно-белую фотографию себя с гербовой печатью и установочными данными сбоку. Мужчина сверился со своим блокнотом.

– Снимите кепку и опустите воротник пальто, пожалуйста.

Сдерживая раздражение, Коул сделал что требуется, показав очень короткую стрижку, бледное веснушчатое лицо и тонкую шею.

– Благодарю. Прошу, следуйте за мной.

Выйдя из здания вокзала, Коул был в очередной раз удивлен всем разнообразием транспорта, стоявшего на стоянке. Раздражение улетучилось, как только она увидела машины больше похожие на железную печь на колесах, шагоходы, напоминающие сороконожек, длинные двухместные пароциклы, экипажи с лошадьми и какими-то невиданными ящерицами.

– Нам туда, – указал мужчина.

Они перешли через дорогу, затем пересекли вокзальную площадь, центр которой занимала статуя какого-то рыбоголова-писателя, и оказались у припаркованной перед высоким инсуломом машины. Коул и раньше видел подобное. Вроде бы обычный дом, ничем не отличающийся от остальных, разве что фасад как-то ненавязчивого напоминал человеческое лицо с закрытыми глазами. Органика, скрытая под кирпичом, бетоном и черепицей. Живой дом, имеющий свой собственный разум и характер, организм, отдаленно напоминающий человеческий и грибной, загнанный в рамки архитектуры.

– Садитесь, – попросил мужчина, сев за руль Маркла-7, машины, признанной одной из самых безопасных среди современных паромобилей. По сути, алюминиевая бочка с усиленным каркасом, толстыми колесами и выхлопной трубой, торчащей сверху.

– Кто вы? – решил спросить Коул, когда они ехали по улице, где все дома были покрыты цветами.

Фиалки, ромашки, орхидеи и еще десятки видов разных цветов, разводились шестилапами, прирожденными эстетами и ценителями всего прекрасного.

– Я Стром Фустофер – ваш дворецкий.

– Мой кто?!

– Ваш дворецкий, – учтиво повторил мужчина. – Господин Крит велел доставить вас в ваш дом.

– Дом моих родителей, – тихо поправил Коул, глядя на шестилапа, поливающего свои драгоценные цветы.

– Как скажете.

– А кто этот Крит?

– Он заместитель наместника Арраса.

Коул приподнял бровь.

– А причем тут я и эта важная шишка?

– Он был знаком с вашими родителями, – вежливо ответил мужчина.

Следующие двадцать минут Коул молча смотрел в окно на мелькающие витрины, дома и людей. Как оказалось, большая часть городских домов в центре являлись инсуломами, то есть живыми. Целые улицы и кварталы из кирпичных голов.

Жутковато. Это место не похоже на Мансель, думал Коул, разглядывая прохожих.

Слишком ярко, слишком… разнообразно. Улица, покрытая цветами, живые дома, водоемы, Остров и Инсектариум, чей купол красовался на юге. Каждый район, каждый квартал не был похож на другой. Складывалось такое ощущение, словно кто-то оторвал по кусочку с десятков разных городов и пришил лоскуты кварталов в одну большую несуразную скатерть.

Самое главное, чтобы моим наследством не оказался живой дом, гриб, воздушный дом, или дом с приведениями, или что-нибудь еще похуже. Кто знает, кем были мои родители? Но если они были знакомы с заместителем городского наместника, значит… ничего это не значит. Хватит голову забивать всяким мусором. Скоро я итак все узнаю.

Машина остановилась, сангумный двигатель, наконец, перестал тарахтеть. Коул вышел первым и даже снял кепку, глядя на трехэтажный мрачноватый особняк, видневшийся за решетчатыми воротами. Вся улица была усеяна подобными особнячками, некоторые мрачные на вид, другие приветливей, с красными или синими стенами и с цветущими садами. Где-то в начале улицы даже стоял дом весь разукрашенный в самые немыслимые цвета.

– Это… тот дом? – спросил Коул.

Провожатый кивнул и прошагал к воротам.

– Это дом рода Марсов, оставленный вам по наследству, – рассказывал мужчина, открывая ворота. – Вся мебель, земля и иное имущество ныне принадлежат вам. Вы имеете полное право распоряжаться им, как вашей душе будет угодно.

– Продать могу? – тут же спросил Коул, заходя за ворота.

Его встретил запущенный сад с живой изгородью, выросшей выше человеческого роста, и дорожка из гравия.

– Конечно. Продать, заложить, подарить, – отвечал Стром. – Но я думаю, что вам для начала стоит поговорить с господином Критом.

– А когда я могу с ним поговорить?

– Он ждет вас в доме.

Дорожка привела их к давно не работающему фонтану с грязной водой. Проходя мимо, Коул увидел свое мутное отражение в «водоеме», который давно захватили лягушки. Еще несколько метров и вот, поднимаясь по лестнице, Коул заметил кривую надпись на парадной двери. «Предатель!» было написано красной краской. Яркая точка на мрачном фоне.

– Мародеры, – пожал плечами дворецкий.

– Краска не старая, – заметил Коул, знавший в этом толк.

– Раз в пару месяцев кто-то пробирается сюда и оставляет эту надпись. Прислуга господина Крита очищает краску, но мародеры возвращаются снова.

– Значит, дом пустует?

– Сейчас, да.

Как оказалась, внутри особняк был неприветливей, чем снаружи. Приглушенный свет, серые стены, скрипучий пол и запах пыли напомнил Коулу о приюте. Он проследовал за дворецким по недлинному коридору вглубь дома и оказался в гостиной. Из-за плотно закрытых занавесок, единственным источником света здесь служил огонь в камине. Перед ним, сгорбившись в кресле, упираясь о свою трость, сидел господин Крамар Крит.

– Господин Крит, я привел… его, – сообщил дворецкий и рукой пригласил гостя пройти вперед.

Коул бросил на него недоверчивый взгляд и все же прошел в гостиную. Мужчина, упираясь о трость, поднялся, повернулся к нему и улыбнулся. Крамар Крит был в черном костюме и простой накидке, скрепленной у шеи серебряной брошью, в форме, скрученной в круг двуглавой змеи. Его густую, короткую бороду и зачесанные назад волосы, давно захватила седина. Из-под густых бровей, на фоне испещренного морщинами, угловатого лица выглядывали голубые глаза. На вид ему было около пятидесяти или шестидесяти лет.

– Здравствуйте. Я – Крамар Крит. – представился мужчина мягким хрипловатым голосом. – Подойдите, пожалуйста.

Коул оглянулся на дворецкого стоящего в дверях и подошел к Криту.

– Пожалуйста, засуньте вашу руку в камин. – вежливо попросил Крит.

– Чего?! – Коул оторопел и тут же стал пятиться.

– Это просто проверка, – улыбнулся господин Крит. – Дом признает только своего хозяина. Если вы являетесь таковым, с вами ничего не случится. А если нет, то огонь обожжет вас.