Текст книги "Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха"

Что ещё можно почитать о графине де Сегюр?

К большому сожалению, подробной биографии нашей героини в книжном варианте на русском языке так и не издано. Зато для знатоков французского здесь полное раздолье: достаточно лишь ввести в любой французский поисковик «Comtesse de Segur», и вы сразу же найдёте полдюжины добротных биографий. К тому же следует сказать, что за прошедшее столетие прямые потомки графини успели издать немало семейных воспоминаний, благодаря чему рассказы о жизни Софии Ростопчиной приобретают особенную теплоту.

Тем не менее среди всего сонма достойных книг нельзя не выделить одну из самых известных биографий детской писательницы авторства Гортензии Дюфор «Графиня де Сегюр, урождённая Ростопчина» («La Comtesse de Ségur née Rostopchine», Hortense Dufour). Кроме того, отдельного внимания заслуживают выложенные в сети мемуары дочери Софи – Ольги де Сегюр под названием «Ma chère maman pour faire suite à «Mon bon Gaston»: souvenirs intimes et familiers». Ведь как бы ни были хорошо осведомлены биографы, воспоминания близких людей бесценны!

И главное – теперь мы можем самостоятельно познакомиться с творчеством графини де Сегюр, ведь её книги, переведённые на русский язык, сейчас доступны, как никогда прежде. В книжных магазинах вы наверняка найдете её «Новые волшебные сказки» (впервые в постсоветской России они были изданы в 1992 году издательством «Экслибрис»), «Примерные девочки», «Сонины проказы», «Маленький горбун» (издательство «Энас-книга») и многие другие произведения.

Источники и литература:

«La Comtesse de Ségur née Rostopchine», Hortense Dufour. «Ma chère maman pour faire suite à «Mon bon Gaston»: souvenirs intimes et familiers», Olga de Ségur, vicomtesse de Pitray.

«Мысли вслух на Красном крыльце», Ф.В. Ростопчин, Москва, Институт русской цивилизации, 2014 г.

Статья М.В. Горностаева «Роль Ф.В. Ростопчина в организации пожара Москвы 1812 г.».

Документальный фильм «Московский пожар 1812 г.» из цикла «Час истины».

Книга «Романтические возлюбленные», В. Федоровский, Г. Сен-Бри.

Сайт http://sophiedesegur.pagesperso-orange.fr/

Статья La Comtesse de Ségur née Sophie Rostopchine – Comédie Bastille на сайте http://www.artistikrezo.com/

Статья «Sophie Rostopchine, comtesse de Segur» на сайте http://www.terresdecrivains.com/

Книга «Другие Берега», В. Набоков.

Сайт музея Софи де Сегюр http://www.musee-comtessedesegur.com/

Статья «История с географией в романе С. де Сегюр „Генерал Дуракин“», К.А. Чекалов.

Глава 5. Белокожий друг индейцев Чако. Иван Тимофеевич Беляев (Парагвай)

Задумывались ли вы, как можно попасть в Волшебную страну? В ту самую, где есть место приключениям, магии, сражениям и невероятным открытиям? Поскольку такой вопрос явно относится к области сказок, то и ответ стоит поискать у детских писателей. К примеру, Клайв Льюис советует поискать Нарнию в Платяном Шкафу, Антоний Погорельский доверительно сообщает, что царство подземных жителей можно было найти в подземельях детского пансиона, а Льюис Кэрролл и вовсе предлагает залезть в кроличью нору. В общих чертах вырисовывается следующий рецепт: найдите укромное место, которое заведомо не вызовет интереса у взрослых. Там-то и спрятаны двери в Страну чудес.

Для маленького Вани Беляева таким укромным местом стал чердак прадедушкиного загородного дома. Здесь втайне ото всех ему открылись двери в неизведанный мир диких индейцев, живущих вдали от цивилизации и в полной гармонии с природой. С пожелтевших страниц старых книг к зачарованному мальчику сходили храбрые вожди и мудрые шаманы, которые протягивали к нему свои руки цвета начищенной меди и настойчиво звали последовать за собой. И мысли мальчика неизменно уносились за тысячи вёрст от родной усадьбы на противоположный край земли – в страну с непривычным для русского уха названием – Парагвай.

Но, согласитесь, было бы нечестно сравнивать обычный чердак с волшебным Платяным Шкафом, если бы не только мысли нашего героя, но и он сам в итоге не очутился бы в Парагвае среди самых настоящих индейцев. Правда, произошло это не так быстро, как случается в сказках.

И всё-таки именно чердак и позабытые там книги стали той дверцей, которая впустила мальчика в мир приключений – и самым серьёзным образом повлияла на его судьбу. А уже через него отразилась на судьбах многих замечательных русских людей, вписавших свои имена в историю далёкой южной страны.

* * *

Однако знакомство с нашим героем мы начнём вовсе не с чердака, а с более солидного заведения. Первым важным событием в жизни Ивана Беляева стало поступление в кадетское училище, для чего ему предстояло держать серьёзный экзамен. И если теоретических знаний одиннадцатилетнему книгочею было не занимать, то физическая форма ставила будущую карьеру военного под вопрос. Долговязый и близорукий Ванечка едва ли производил впечатление боеспособного солдата. Но дело неожиданным образом спасла находчивая тётя. Явившись в училище, она с жаром заявила о желании мальчика умереть за Отечество и попеняла экзаменаторам, что из-за их излишней разборчивости может прерваться давняя военная династия.

– Как можно? Ведь у него все предки служили в войсках! – сокрушалась тётушка.

И этот довод удивительным образом сработал. Всё-таки в царской России преемственность поколений и семейные традиции не были пустым звуком. Возможно, экзаменаторы вспомнили хрестоматийный пример из русской военной истории – биографию Александра Суворова, который выковал себя в одного из величайших полководцев мира. Может быть, просто здраво рассудили, что проще взять тщедушного мальчонку, который, в крайнем случае, всё равно будет отчислен «по болезни», чем обидеть семью потомственных военных. Никто тогда не мог предугадать, что в тот день в корпус был зачислен будущий герой Первой мировой, Гражданской и почти неизвестной у нас Чакской войны.

Но всё это ещё впереди, а пока что одиннадцатилетнего кадета связывают с войной только ратные подвиги его предков. А таковых за несколько веков накопилось немало, ведь, действительно, почти все мужчины в роду Беляевых так или иначе посвятили себя военному делу. Согласно семейному преданию, основоположник рода получил дворянство от первого Романова – Михаила Фёдоровича – в благодарность за изгнание поляков из Москвы. С той поры Беляевы всегда служили русским царям и императорам в первую очередь на полях сражений.

Не отставали от Беляевых и родственники по материнской линии, славные шотландцы Эллиоты, чей предок прибыл в Россию во времена Екатерины II, чтобы сделать карьеру военного.

Но, пожалуй, самым ярким предком Ивана Беляева можно считать его прадеда по материнской линии – Леонтия (Людольфа) Трефурта, который служил личным секретарём при самом фельдмаршале Александре Суворове. С тех пор в семье передавались от отца к сыну предания о великом полководце, а также памятные вещи, полученные Трефуртом прямо из рук национального героя России. Самой ценной реликвией была шкатулка с изображением Суворова, украшенная россыпью бриллиантов.

Впрочем, в старинной усадьбе Леонтьевское[43]43
  К сожалению, усадьба до наших дней не сохранилась; осталась только прилегавшая к ней одноимённая деревня, находящаяся ныне в Сланцевском районе Ленинградской области.


[Закрыть], первым хозяином которой стал Леонтий Трефурт, хранилось и множество других диковин, покрытых слоем вековой пыли. Именно здесь, на чердаке, Ваня Беляев нашёл сломанный уланский палаш конца XVIII века, старинные карты, атласы и книги… Среди них – «Новая всемирная география», «Земля и люди» и целых 22 тома «Истории путешествий» аббата Прево[44]44
  Источники расходятся в том, какая именно книга повлияла на интерес Беляева к Парагваю. К примеру, в документальном фильме из цикла «Русскiе безъ России» в качестве отправной точки такого интереса упоминается многотомное издание на немецком языке – «Путешествие одного генерала».


[Закрыть]. На страницах этих давно позабытых произведений он впервые знакомился с дикими детьми природы – индейцами, населяющими почти никому не известную страну, чьё название он пока что читает осторожно, точно примеряясь, по слогам: Па-ра-гвай. Позже он скажет, что знал Парагвай с самого детства благодаря этим пыльным, но неимоверно увлекательным книгам.

Делился ли юный кадет своей тайной мечтою – побывать в Парагвае – с родителями или братьями? Возможно. Однако наверняка для них она казалась даже не мечтой, а детской фантазией, порождением чердачного сумрака и ветхих листов устаревших карт.

Тем временем годы шли, а перечень глубоких интересов юного Ивана Беляева оставался неизменным: военное дело, история, география и этнография. Родным казалось, что молодой человек занимается самообразованием почти круглые сутки, с жадностью поглощая всё новые книги. Правда, долгое время мечты о настоящих научных экспедициях в отдалённые уголки нашей планеты оставались не более чем влекущим к себе, но призрачным миражом. Ведь для выпускника Михайловского артиллерийского училища преданность своему долгу перед Отечеством и армией были превыше всего.

Но рано или поздно на все искренние молитвы приходит ответ. Так случилось и с Беляевым: по состоянию здоровья его отправляют на Кавказ подлечиться целебной водой и горным воздухом. Конечно, это ещё не заветная Южная Америка, однако пытливый учёный глаз без труда найдёт здесь много предметов для полноценного этнографического исследования. Ведь на Кавказе бок о бок проживают десятки самых разных народов, сохранивших свои древние традиции! Результатом его поездки стали не только восстановленное здоровье, но и первая небольшая научная публикация: «На землях Хеврусов».

В дальнейшем Беляев напишет ещё множество научных статей, но уже самая первая работа открывает ему двери в Императорское Русское географическое общество, куда он вступает по возвращении в Петербург. Как бы хороши ни были книги, но услышать воспоминания из уст председателя общества, знаменитого путешественника П.П. Семёнова – Тян-Шанского или маститого профессора С.Ф. Ольденбурга[45]45
  Сергей Фёдорович Ольденбург (14 (26) сентября 1863, село Бянкино, ныне Нерчинского района Забайкальского края, – 28 февраля 1934, Ленинград) – русский и советский востоковед, один из основателей русской индологической школы, академик Российской академии наук (1903) и Академии наук СССР, секретарь Академии наук в 1904–1929 годах, член Русского библиографического общества.


[Закрыть] – дорогого стоит!

Итак, молодой офицер вполне доволен жизнью: как сказали бы сейчас, у него есть и любимая работа, и время на хобби. Но для полного счастья, как несложно догадаться, не хватает той единственной, с кем можно было бы разделить свою судьбу.

Для Беляева поиск спутницы жизни оказался не из лёгких, ведь он, по собственному признанию, даже в 26 лет был до робости застенчив в присутствии противоположного пола. Пожалуй, для начала ХХ века он был чересчур старомоден и щепетилен, ведь даже флирт казался Беляеву чем-то непристойным. При таких строгих внутренних установках можно было жениться лишь раз и навсегда, и обязательно – по взаимному чувству.

Первый брак Беляева сложился трагически. Иван Тимофеевич почти не оставил о нём воспоминаний, поэтому об этом периоде его жизни нам почти ничего не известно. Лишь по некоторым скупым фразам, дошедшим до нас в письмах самого Беляева и его родных, мы можем осторожно предположить, что первая жена скончалась во время родов. Однако вне зависимости от истинных причин её смерти, утрата близкого человека наложила на Ивана Тимофеевича глубокий отпечаток и заставила надолго забыть о женитьбе.

Тем не менее когда молодой офицер встретил на почтамте свою Алю (Александру Александровну Захарову), то застенчивость вмиг куда-то исчезла. Всего нескольких дней хватило Беляеву для того, чтобы распознать в этой милой девушке своего самого верного друга, который будет с ним в богатстве и бедности, в счастье и в горести. Предложение было сделано буквально на втором свидании, и тогда же было получено согласие. Кто-то подумает: уж слишком быстро! Но кто сказал, что быстрота и скороспелость – это одно и то же?

Всем известно, что настоящий друг познаётся в беде. Так же, пожалуй, можно сказать и о супружеской жизни. Брак Ивана Беляева с Алей много раз проверялся на прочность. Причём проверка началась с самых первых дней. Первым камнем преткновения стал вопрос родословной. Как мы помним, Беляев происходил пусть и не из самой знатной, но всё же дворянской фамилии, а вот его избранница была купеческой дочерью. Сближало их лишь одно – оба не могли похвастать большими капиталами, даром что отец Али держал собственную лавку. Таким образом, обвинить хоть кого-то в корыстных мотивах было нельзя. Однако даже это обстоятельство не могло помочь, и брак Беляева многими офицерами-сослуживцами воспринимался как «мезальянс». «Женился на купчихе!» – пренебрежительно шептались за его спиной.

Но удивительно: возможно, именно благодаря этому противостоянию с окружающими в Беляеве начинает отчётливо проявляться та черта его многогранного характера, которая во многом определит его судьбу и сделает абсолютно непохожим на других.

Речь идёт об обострённом чувстве ответственности за других: тех, кто поверил ему и доверился. Сама мысль о том, что он может предать свою Алю только потому, что их брак осложнит ему жизнь, должна была казаться Беляеву хуже любого бесчестья. Пусть думают о нём, что угодно, но он не имеет права подвести того, кого обнадёжил. Именно это редкое качество в дальнейшем притягивало к нему людей, съезжавшихся на зов Беляева со всех уголков мира. Но оно же во многом и погубило его, ведь невозможно быть вечным идеалистом среди обычных, живых людей.

Дело же с армией разрешилось благополучно: переводом Беляева в другой полк на уже знакомый ему Кавказ. Именно там молодая пара встретила начало Первой мировой войны.

Отношение Ивана Беляева к разразившейся войне было на редкость парадоксальным и нетипичным для своего времени, поскольку в целом русское общество встретило это известие подъёмом ура-патриотических настроений. Для настоящего же военного вопрос о целесообразности вступления России в борьбу против Тройственного союза[46]46
  Тройственный союз – военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии и Италии, сложившийся в 1882 г. Ему противостоял союз стран Антанты – Великобритании, Франции и России. В дальнейшем Италия присоединилась к Антанте, а Болгария и Турция – к Германии и Австро-Венгрии. Так Тройственный союз стал Четверным.


[Закрыть] казался не столь однозначным. Поэтому известие о войне Беляев встретил с настороженностью и тревожным предчувствием. Однако долг звал его на фронт, в самую гущу событий.

Теперь мы быстро будем листать страницы жизни нашего героя, потому что даже лишь те сражения Первой мировой и Гражданской, в которых Беляев принимал непосредственное участие, слишком многочисленны. И как описать два важнейших для нашей страны события начала ХХ века в коротком эссе?

К тому же, чем дальше мы будем отходить от военных событий, тем отчётливее будет проступать тот образ Ивана Беляева, который интересует нас больше всего. Это образ учёного, защитника угнетённых, созидателя и глубокого философа. Войны дают шанс проявить себя отважному и самоотверженному солдату, но забирают возможность стать кем-то ещё, до предела сужая поле деятельности тех, кто воюет на полях сражений.

* * *

Итак, Иван Беляев, как настоящий русский офицер, принимал самое активное участие в Первой мировой. Как это часто бывает, война начиналась при всеобщем воодушевлении, но чем дольше она шла, тем большее раздражение вызывала. Этим не преминули воспользоваться революционеры, подогревавшие антивоенные настроения среди молодых военных. В свою очередь, старых, опытных офицеров, готовых умереть за честь своего знамени, становилось всё меньше. По наблюдениям Беляева, командование относилось к офицерскому корпусу крайне расточительно, не жалея людей и не считая потерь, наивно полагая, что погибших легко будет заменить вчерашними курсантами. Неудивительно, что к концу войны моральный облик армии оставлял желать лучшего, а боевой дух во многих частях и вовсе был утерян.

В результате долгих размышлений Иван Беляев находит формулу, которая, по его мнению, способна вернуть русской армии прежнюю славу. В своём дневнике он делает запись:

«В копыте лошади есть белая линия, от которой начинает расти рог. Можете расчищать и срезать копыто, загонять в него гвозди, но если коснётесь белой линии, то оно пропало. Командиры меняются каждые два-три года. Молодёжь после первого лагеря расползается по академиям. Старые офицеры, для которых свой полк, своя батарея – родная семья, а честь знамени дороже жизни, – это и есть та „белая линия“, без которой боевая дружина превращается в шайку авантюристов».

Из этих умозаключений Беляев делает закономерный вывод: армии требуется преемственность боевого духа, необходимо сближать старую гвардию и молодёжь, чтобы первые могли передать свой бесценный опыт и трепетное отношение к службе следующему поколению. Сделать это, по задумке Беляева, можно было в глубоком тылу путём создания там запасных батальонов, где старые вояки не только бы излечивались от ран, но и учили молодых бойцов настоящему командному духу, единству и преданности своему долгу.

Однако этот проект ожидаемо был отклонён начальством. Какие ещё запасные батальоны, какие нововведения, когда война в самом разгаре? И без новаторства справимся! Проще говоря, от неплохой, но слегка сыроватой идеи Беляева начальство отмахнулось. И этот сюжет будет преследовать его всю жизнь, периодически повторяясь в том или ином виде. Окружающим часто казалось, что Беляев воспринимает мир через призму идеализма, поэтому его задумки далеко не всегда находили понимание.

Тем не менее сама идея объединения людей на духовной основе ради общего дела прочно засела в сознании Беляева и спустя несколько лет принесла всё-таки свои плоды.

Что же касается боевых действий, то наш герой принимал участие в сражениях на территории Польши и в Карпатах, но настоящим венцом его военной службы во благо Отечества стало участие в знаменитом Брусиловском прорыве, который чуть было не повернул ход истории в совсем иное русло[47]47
  Фронтовая наступательная операция Юго-Западного фронта Русской армии под командованием генерала А.А. Брусилова во время Первой мировой войны, проведённая 22 мая – 7 сентября (по старому стилю) 1916 г., в ходе которой было нанесено тяжёлое поражение армиям Австро-Венгрии и Германии и заняты Буковина и Восточная Галиция. Крупнейшее сражение Первой мировой войны по суммарным потерям.


[Закрыть].

После ряда неудач на фронте и затянувшейся военной кампании многим казалось, что Брусиловский прорыв – это тот самый светлый луч в конце тоннеля, за которым наступит долгожданная победа.

Однако не всем силам в стране такой вариант развития событий был выгоден. Боясь стабилизации ситуации и того, что население вновь начнёт поддерживать продолжение войны, революционеры взяли дело в свои руки.

Таким образом, не успев отвоевать на одной войне, Беляев почти сразу же попал на другую – на этот раз Гражданскую. Выбор стороны для убеждённого монархиста был очевиден, и Беляев пополнил ряды Белой армии. Там ему, обладателю Георгиевского креста, пришлось стать рядовым, поскольку офицеров у белогвардейцев было с избытком. Впрочем, Беляев не был бы самим собой, если бы начал жаловаться на такой пустяк. Не важно, в каком чине, важно – за что ты борешься!

Судьба Белого движения в общих чертах хорошо известна. Что же касается Беляева, то увиденного на гражданской войне хватило ему, чтобы полностью разочароваться во всех сторонах этого кровавого конфликта. На его глазах оба противоборствующих лагеря с каждым месяцем всё больше скатывались в аморальное состояние, когда господствует право сильнейшего, что в итоге вылилось в беспощадный террор. Для обеих сторон простые люди, чьи интересы в том или ином виде изначально клялись защищать и белые и красные, стали простым ресурсом, безмолвными статистами. С их судьбами никто не считался, а за их жизнь в неразберихе войны никто не дал бы и ломаного гроша.

То, как гражданская война искалечила тысячи судеб, наиболее остро ощущается на примере семей, возможно потому, что семья – это то, что есть у каждого. Некогда большой и дружный клан Беляевых тоже понёс невосполнимые потери.

Самый младший брат нашего героя, тихий и скромный Тимофей, открывший в Петрограде небольшой ресторанчик, по воспоминаниям родных, был схвачен революционными матросами вместе с посетителями и увезён в неизвестном направлении. По городу ходили упорные слухи, что их утопили на барже в отместку за убийство Моисея Урицкого[48]48
  30 августа 1918 г. в Петрограде эсером Канегиссером был убит Моисей Урицкий, председатель Петроградской ЧК, а в Москве в тот же день ранен Ленин. Убийство Урицкого было использовано большевиками как повод для начала кампании «беспощадного красного террора».


[Закрыть]. Не лучшая судьба ждала и сестру Ивана, Марию Беляеву, вместе с её дочерью и племянником – все трое друг за другом умерли от тифа и сыпняка в начале 1920-х годов в промёрзшем насквозь Петрограде.

Семья Беляевых в 1915 г.; Иван Беляев – крайний справа (стоит во втором ряду)

Можно сказать, что на общем фоне Ивану Беляеву и его дорогой Але повезло больше других: они оба выжили и, хотя покинули Россию поодиночке, не планируя своего бегства заранее и не зная, куда и кто из них направился, они смогли найти друг друга в Александрии. А затем уже вместе начали движение на другой континент, по ту сторону Тихого океана.

* * *

Европа с самого начала не рассматривалась Беляевыми в качестве нового места жительства. Слишком большой наплыв эмигрантов не давал надежды двум уже не очень молодым людям найти постоянную работу и достойный заработок. Оставалось обратить свой взор на более далёкие края, где жизнь была скромнее и доступней. К тому же теперь, когда никакие обязательства перед страной больше не связывали Беляева, почему бы не попытаться исполнить свою давнюю мечту и не отправиться в Парагвай, о котором он так много читал? Так вперёд, за мечтой!

И вот, старый мир позади, океан благополучно пересечён, и можно сойти на берег заветного Южно-Американского континента. Кажется, что теперь, после стольких тревог, от заветной мечты – очутиться в стране, которую он трепетно изучал в детстве по старым картам и книгам, – Беляева отделяет всего один шаг…

Однако очередная революция, на этот раз уже не в России, а в Парагвае, вносит в планы свои коррективы. Когда прибывший в Буэнос-Айрес Беляев решил нанести визит в посольство Парагвая, его ожидал весьма прохладный приём. Консул сухо заявил, что ни о каком посещении его страны иностранцем сейчас не может быть и речи. О чём вы, сеньор?! Парагвай охвачен беспорядками! Если сеньору дорога жизнь, ему лучше оставаться в Аргентине.

Таким образом, чета Беляевых была вынуждена на некоторое время осесть в Буэнос-Айресе, где оба стали перебиваться заработками репетиторов французского и немецкого языков, а заодно и учить испанский. А ведь обоим уже перевалило за сорок…

Но, как говорит мудрая русская пословица, «всё, что ни делается, – всё к лучшему». В Буэнос-Айресе Беляевы не только сумели поднатореть в испанском, но и окончательно убедились в том, что Аргентина не сможет стать для них вторым домом. А значит, необходимо двигаться дальше.

Почему же достаточно зажиточная «Серебряная страна»[49]49
  Аргентину называют «Серебряная страна», от латинского слова argentum.


[Закрыть] не приглянулась Беляевым? Главной причиной тому стала укоренившаяся здесь обширная русская диаспора, облюбовавшая эти края ещё задолго до революции. Первые русские начали появляться здесь после отмены крепостного права – в конце 70-х годов XIX века. Местное правительство обещало выдать им плодородные земли, что для любого крестьянина во все времена являлось залогом счастливой жизни. Примечательно, что русский император не отстранился от переселенцев, которых в иное время окрестили бы изменниками, и выделил собственные деньги на постройку первого в Аргентине православного храма. Его настоятелем стал Константин Изразцов – личность во многом колоритная и популярная среди переселенцев. Изразцов искренне заботился о русской диаспоре и прикладывал все возможные усилия для её поддержки. В определённом смысле можно сказать, что русские аргентинцы были для него центром и смыслом жизни.

Однако в этой трогательной привязанности к своим духовным чадам таилась и обратная сторона. Почувствовав, что наплыв переселенцев, бежавших от революции, может не лучшим образом сказаться на положении уже сложившейся диаспоры, многие русские аргентинцы начали относиться к вновь прибывшим с нескрываемой враждебностью. Переселенцы новой волны воспринимались уже не как нуждающиеся в помощи братья по крови, а, скорее, как потенциальные конкуренты или нахлебники. Уже обжившимся на новом месте казалось, что даже под ласковым аргентинским солнцем всем места не хватит. В этом противостоянии между разными волнами эмигрантов настоятель Изразцов выступил на стороне старой диаспоры.

Однажды он лично с большим раздражением заявил пришедшему к нему в гости Беляеву, что прочёл в газетах о двух тысячах переселенцев, направлявшихся из Варны в Аргентину. Это известие настолько напугало его, что он добился не только аудиенции у президента, но и отмены всех выданных этим беженцам виз.

Понятно, что такое отношение к русским людям, которые как никогда нуждались в поддержке и были вынуждены не от хорошей жизни скитаться по всему свету, глубоко задело Беляева. Он понял, что в благополучной Аргентине каждый стоит сам за себя. А старая диаспора хоть и держится сплочённо, но со временем всё больше и больше воспринимает местные обычаи. Сам Буэнос-Айрес – огромный город, населённый выходцами со всех уголков планеты, способствует смешению, взаимопроникновению и, в конечном счёте, растворению в многоликой толпе. А это значит, что каждое последующее поколение всё больше будет аргентинцами, и всё меньше – русскими.

Сама мысль о том, что русские затеряются среди других народов, словно горсть песчинок на пляжах Буэнос-Айреса, противоречила той идее, которую лелеял Беляев на протяжении нескольких лет. После побега из России его мысль о запасных батальонах органично и естественно переросла в мысль о «Русском очаге» – некой Земле Обетованной, где рассеянные по всему миру русские смогут собраться воедино для того, чтобы всем вместе трудиться, жить, сохраняя свои обычаи и помогая друг другу. Главной целью было воспитывать детей в русских традициях и с любовью к далёкой Родине. Беляев стремился ни много ни мало сохранить русский дух, религию, культуру и генофонд русской нации. А сделать это можно было лишь вдали от искушений и соблазнов большого города.

Наконец, удача улыбается Беляеву: в газетах рапортуют, что смута в Парагвае позади, а консул сразу же меняет свой тон.

– О, сеньор! Мы так рады, что вы и ваша сеньора изъявили желание пожить в нашей бедной, но чудесной стране. Мы рады любой помощи, особенно со стороны военного специалиста! Приезжайте, такому знающему человеку, офицеру из России всегда найдётся у нас место!

И вот уже пароход «Берна» везёт Беляевых к конечной точке их затянувшегося на несколько лет путешествия. Мутные воды реки Параны с каждым часом приближают их к новому дому.

* * *

Пока почтенная чета держит свой путь к Асунсьону, настало время чуть подробнее поговорить о самом Парагвае, потому что без краткого экскурса в историю этой страны дальнейшие события могут показаться не совсем понятными.

Сейчас в это сложно поверить, но в 60-е годы XIX века Парагвай считался одной из самых развитых стран Латинской Америки. Именно здесь была проложена первая на континенте железная дорога, а также был спущен на воду первый стальной пароход. Активно росла производительность, развивались фабрики, строился телеграф. Естественно, что при растущих темпах производства рос и объём товара, который требовал рынков сбыта. Это обстоятельство подтолкнуло правительство Парагвая к осознанию необходимости поиска выхода на международный рынок, путь к которому лежал через океан. Достаточно лишь посмотреть на карту, чтобы понять: зажатый в центре континента Парагвай не имеет доступа к побережью. Соответственно, появилась задача «прорубить окно в Европу» путём завоевания недостающей земли на берегу океана у соседней Бразилии.

Справедливости ради стоит отметить, что покушение на чужую территорию было далеко не единственной причиной начала конфликта. Войны вообще редко разгораются по какой-то одной причине. Но в целом можно с уверенностью утверждать, что в этом случае непомерные амбиции Парагвая привели к самому кровопролитному, беспощадному и бессмысленному вооружённому конфликту в истории Латинской Америки.

В результате Парагвай был полностью разгромлен силами Тройственного союза Бразилии, Аргентины и Уругвая, так что сама его государственность была поставлена под вопрос. Красноречивее всего говорят сухие цифры: по некоторым подсчётам, взрослое мужское население Парагвая сократилось на 90 %, а население в целом сократилось с 1 300 000 до 221 000 человек. В современном мире сказали бы, что по отношению к парагвайцам имел место самый настоящий геноцид. Страна оказалась отброшенной назад на много десятилетий и скатилась до уровня самых бедных стран континента. Теперь становится понятным, в каком положении находился Парагвай в начале ХХ века и почему он так отчаянно нуждался в грамотных специалистах во всех областях. Однако желающих ехать в небогатую страну было немного.

* * *

Бывшего офицера русской императорской армии сразу же определили преподавателем фортификации и французского языка в Военную школу с окладом 5000 песо. На это жалование можно было безбедно существовать, снимая квартиру, и даже при желании нанять прислугу. Вообще жизнь в Асунсьоне приглянулась Беляеву не только своей дешевизной, но и размеренной патриархальностью, которая сближала парагвайскую столицу с уездными городками старой России. Можно сказать, Беляев заново влюбился в Парагвай, стоило ему только сойти на его берег. «Он» и «она», как старые знакомые по переписке, никогда не видевшие друг друга, наконец-то встретились и поняли, что ждали этого момента не зря.

Картина Хуана Мануэля Бланеса «Парагвайка», представляющая собой аллегорию разорённого Парагвая

В то же время, несмотря на всю радость от долгожданной встречи, у каждой из сторон имелись свои интересы по отношению друг к другу. К счастью, они не были взаимоисключающими. Беляев мечтал воплотить в жизнь идею «Русского очага», который, как Ноев ковчег, мог бы взять на свой борт и спасти от неизбежного растворения в толпе других народов каждого, кто хотел оставаться русским, о чём в своих дневниках ясно сказал сам Беляев:

«Я мечтал об одном. В море продажного разврата и растления я надеялся найти горсть героев, способных сохранить и взрастить те качества, которыми создалась и стояла Россия. Я верил, что эта закваска, когда совершится полнота времён, когда успокоится взбаламученное море революции, сохранит в себе здоровые начала для будущего. Если нельзя было спасти Россию, можно было спасти её честь».

Удалённый от шумных городов и от соблазнов современного мира Парагвай с его тёплым климатом как нельзя лучше подходил для замыслов Беляева. От себя лишь добавим, что в целом утопическая идея «Русского очага», на наш взгляд, причудливо переплетается с образом народной культуры – Беловодьем. В поисках этой мистической страны счастья, где все равны, нет ни богатых, ни бедных, а все живут вольно, по заветам отцов, многие русские крестьяне уходили из своих деревень целыми семьями. Бежали в Беловодье от разных напастей – злых помещиков, неурожая, бесправия и притеснений. Поэтому, когда читаешь мемуары Беляева, невольно приходишь к мысли, что образ «Русского очага» возник из самых глубин русского мировоззрения и мировосприятия.

Столица Парагвая г. Асунсьон, 1920-е годы

Парагвай, в свою очередь, не возражал против въезда в опустевшую страну русских эмигрантов при одном основном условии – Беляев должен был поручиться, что въезжающие в страну никогда не были связаны с «красными». Коммунистической идеологии в то время во многих странах боялись, как чумы в Средневековье. Во всём остальном Парагвай лишь выигрывал от притока людей – будь то крестьяне или специалисты, обученные тем или иным профессиям. Последним в Асунсьоне были особенно рады. К несказанной радости Беляева власти Парагвая обещали назначить каждому русскому, обладающему познаниями в области точных наук и готовому преподавать в Парагвае, солидное жалование размером от 5000 до 7000 песо. К слову, президент страны в то время получал 15 000 песо.