Текст книги "Под боссом"

41
Саша

– Ну что, Катюня, – я скрещиваю руки на груди и поднимаю бровь. – Рассказывай, как докатилась до жизни такой?

Катя бледнеет, даже несмотря на щедрый слой румян, глаза начинают метаться по столу как маятник. Этот лайфхак я подглядела на рабочей планёрке у деда Игоря. Стоит ему задать этот вопрос грозным тоном, как сотрудники наперебой начинают друг друга сдавать и признаваться в собственных недочётах.

– Сань, Серов мне угрожал под суд отдать за клевету, если я не скажу, где ты.

Губы неумолимо раздвигает счастливая улыбка, а в животе снова становится щекотно. Угрожал, чтобы меня разыскать. У-у-у-у, властный зверюга.

– И ты, конечно, моментально меня сдала, – произношу я возмущённым тоном. – Могла бы и СМС черкануть. Дескать, ховайся, Саня, Люцифер идёт по твою душу. У меня, может, лучшее свидание в жизни было, а он его испортил.

Катя выглядит так, словно пукнула на свидании с Чарли Ханнэмом: щёки пунцовые, глаз не поднимает.

– Сань, я растерялась просто. Он как рявкнул: «Быстро говори, где и с кем Александра», так я обо всём на свете забыла. А потом мне стало стыдно. Прости, а?

Тут мне становится Катю жалко – она в последнее время со всех сторон огребает, поэтому я подталкиваю к ней меню и перехожу на миролюбивый тон:

– Ладно, прощаю. Заказывай что хочешь. Макс угощает.

Катя робко придвигает к себе меню и начинает листать, а я прошу официанта принести американо. Сама я сегодня на редкость неголодна – мы с Кириллом на двоих полтазика дедовских пирожков съели. А когда он похвалил мои неожиданные кулинарные навыки, я сдуру ляпнула, что завтра ещё напеку.

– И что Серов? Испортил тебе свидание? – спрашивает Катя, когда официант ставит перед ней тарелку с том-ямом. Берёт ложку, проглатывает слюну, но начинать есть не решается, пока я не отвечу. Если я немного потяну время, уверена, что увижу, как слюна потечёт.

– Ну, скажем, мне пришлось уйти, – уклончиво отвечаю я, не желая вдаваться в подробности того, как из неуязвимой женщины-кошки я превратилась в пирожковую сабмиссив. – Ты ешь давай. Вижу, снова голодная.

Катя, получив разрешение, жадно окунает ложку в суп, а я машинально разблокирую телефон, чтобы посмотреть, не прислал ли Кирилл мне сообщение. Что-нибудь миленькое и незначительное, например: «Только отъехал от твоего дома, а уже соскучился», «Я ещё ни к кому ничего подобного не испытывал», «Ты богиня секса и красоты», «Я не могу работать, потому что все мысли заняты тобой». Хрен. Ничего подобного. На экране меня ждёт лишь рассылка от ЦУМа о том, что у них новое поступление обуви. Как издеваются.

Может быть, самой что-нибудь ему написать? Типа, «Как доехал?» Или «Хорошего рабочего дня». Ой, откуда во мне эти тряпичные замашки? Я же Жданова-Леджер.

– Я вроде работу нашла, – подаёт голос Катя. – Интернет-газета «Честный голос Москвы». Кажется, приличная контора, и зарплата хорошая.

– Ты бы с правдой завязывала, Кать, тебе с ней не очень-то везёт, – отвечаю машинально, пока мозг начинает лихорадочно генерировать причины, по которым Кирилл мне до сих пор не написал. Три часа прошло с тех пор, как он от меня уехал. Немного, конечно, но я-то ведь уже задумалась о том, чтобы ему написать. К тому же, прошлый опыт отношений мне подсказывает, что когда мужчина интересуется женщиной, то он становится очень прилипчивым. Собственно, это и было причиной окончания всех моих предыдущих отношений: спустя несколько месяцев парни меня доставали своим вниманием, и я делала от них свои красивые стройные ноги.

– Да нет, я про главного редактора читала. Про него много хорошего пишут… – Катя продолжает говорить, но её слова доносятся до меня так, словно мои уши плотно забиты ватой. Нет, правда. Почему Кирилл мне не пишет и не звонит?

Кирилл

– И снова ты и твоя кислая рожа в зале, – ухмыляется Марат, глядя, как я перелезаю через канаты. – Кислая рожа, потому что не дают. Не дают, потому что кислая рожа. Замкнутый круг.

– Просто, на хрен, заткнись.

– Давай, Кирюш, – ухмыляется он, натягивая перчатки. – Поделись с папочкой, что случилось.

Что мне сказать? Что я всё утро пытаюсь дозвониться до Александры, а она снова не берёт трубку? Что эта упрямая коза мешает рабочему процессу, потому что я не могу перестать думать о том, что опять сделал не так и где, блядь, носит её задницу? Знал же, что с ней будет непросто, но чтобы настолько. Не девчонка, а хамелеон с перманентным ПМС: в одну минуту сидит у меня на коленях и кормит пирожками, а в другую – методично трахает мне мозги.

– Короче, у тебя с девушкой проблемы, – продолжает Марат, довольно скалясь. – В принципе ожидаемо. Выносить тебя могу только я.

Я к подобным выпадам с его стороны привык, но именно сейчас эти слова настолько бесят, что я готов повалить его на маты и отмудохать, не надевая перчаток. Семейный психолог, блядь. Он даже понятия не имеет, что Александра из меня верёвки вьёт. Важную сделку из-за неё просрал, встречу с налоговой похерил, чтобы её со свидания с тем щеглом вытащить, сейчас вот вместо того, чтобы проводить совещание, притащился в зал спустить пар. И это меня она должна выносить?

– Мой тебе совет: своди её куда-нибудь. Знаешь, бро, есть такая штука – кинотеатр. Там на большом экране в темноте фильмы показывают… – Марат прерывается, потому что в этот момент мой кулак грозится снести ему челюсть. И останавливаться я не планирую.

– Серьёзно, друг, – говорит он уже в раздевалке, пока я стягиваю с себя промокшую футболку. Ключица трещит: он пару раз неплохо меня приложил. – Тебе уже двадцать восемь, в этом возрасте многие мальчики заводят себе девочек. В этом нет ничего постыдного. Нужен совет, малыш – обращайся.

– На хрен иди, – ворчу я, перекидывая через плечо полотенце. После спарринга гнев немного меня отпустил, сейчас в душ и на работу.

Душ я принимаю, но по дороге в офис неожиданно для себя прошу Вадима развернуться и катить на Пречистенку. Блядь. Ретривер здесь не Лена, а я.

Александра открывает дверь с третьего звонка. На лице такое выражение, словно с порога на неё кашлянул Том Хэнкс, отчего мне моментально хочется содрать с неё эти полосатые шаровары и настучать по заднице.

– Для чего ты приехал? – и тон такой, словно я пытаюсь впарить ей китайский утюг.

– Ты снова не берёшь трубку.

– У тебя наконец появилось время со мной пообщаться? Вчера его не было.

Бля-а-адь.

– Вчера я был очень занят на работе. Вышел в половине одиннадцатого и поехал спать.

Александра поджимает губы, демонстрируя презрительное «ну-ну», пока я постигаю новый уровень управления гневом. Чем она меня так держит, а? Красивая, но красивых девок я видел много. Сексуальная, но это ведь не самое главное. Почему вместо того, чтобы прижать её задранный нос дверью и уехать, я стою и оправдываюсь?

Я оттесняю её в сторону и под возмущённое верещание прохожу в квартиру.

– Одевайся давай. Поедем куда-нибудь.

Александра обхватывает себя руками и недоверчиво морщит нос.

– Куда?

– Куда ты хочешь? Кино? Ресторан? Уток на Патриарших покормить? Туфли новые выбрать?

С каждой произнесённой фразой её губы раздвигаются, как у чеширского кота, хотя она, похоже, этого даже не замечает. Может быть, в этом дело? В её улыбке и кошачьих глазах. Таких я не видел ни у кого.

Проходит секунда, две три…

– Сейчас соберусь! – радостно пищит Александра и, волоча ногу, быстро ковыляет в сторону спальни.

Пока она начинает грохотать шкафами, я достаю из кармана телефон и быстро набираю секретарше

– Лена, отмени совещание… У тебя со связью, что ли, проблемы? А для чего переспрашиваешь? Да, отмени снова.

42
Саша

– Может, пиджак снимешь? – насмешливо уточняю я, откусывая сладкую вату, которую Кирилл мне купил в парке на Патриарших. – А то ты на моего телохранителя похож.

– Думал, тебе это польстит, – в тон отвечает он и смотрит на меня с кривой ухмылкой. – Или ты непременно хочешь, чтобы все считали, что мы парень с девушкой?

– Каждый раз, когда ты почти начинаешь мне нравиться, ты говоришь что-то такое, из-за чего мне приходится передумать.

– Могу сказать о тебе то же самое.

Я собираюсь возмутиться, но в этот момент он берёт меня за руку, и все слова погибают прямо во рту. В груди начинает гореть, словно на неё налепили перцовый пластырь, и с минуту я иду молча, глядя перед собой со счастливой идиотской улыбкой. Внутренний голос нашёптывает, что я всё ещё латентная стерва и растекаться по асфальту мороженкой мне негоже, но я говорю ему хотя бы ненадолго заткнуться. Сейчас мне и впрямь очень хорошо.

Я ловлю взгляды прохожих, устремлённые на нас: девчонка в полупрозрачном топе обгладывает глазами Кирилла, а хипарь в майке-алкоголичке, идущий с ней рядом, с тем же энтузиазмом – меня. Думаю, со стороны мы с Люци выглядим красивой парой. Ну, или эти двое – извращенцы-свингеры в активном поиске.

– Куда сначала? По магазинам или в ресторан, ублажать твой необъятный желудок?

Намёк на мой исключительно здоровый аппетит вызывает желание снова выпустить когти, но два волшебных слова, «магазин» и «ресторан», становятся противоядием не хуже кошачьей мяты. В животе начинают булькать желудочный сок и радость. Что поделать, если я обожаю еду и шоппинг.

– Давай сначала по магазинам.

Это не эмоции, а циничный расчёт. Голодной я буду лучше выглядеть, когда приглашу Кирилла заглянуть к себе в примерочную.

– Я думал, ты хотела посмотреть обувь, – настороженно произносит Кирилл, когда я подвожу его к золотым буквам «Agent Provocateur». Даже если эти два заветных слова ни о чём ему не говорят, то два бесстыдника-манекена в развратных кружевах должны развеять сомнения. И нет, мне совсем не стыдно. Он мне в рот наплевал, извращенец, так что часик среди трусов, чулок и бюстгальтеров уж как-нибудь выдержит.

– Здравствуйте, Александра, – Галина, администратор бутика, улыбается мне из-за стойки. Я и мои плюс-минус 88-58-89 здесь почётные клиенты. – Рады вас снова видеть.

Она приветливо здоровается с Кириллом, который выглядит так, словно по ошибке вошёл в женское отделение общей бани. На день пожилых людей. И чтобы исключить вероятность того, что он захочет удрать, я снова обхватываю его руку. А что? Ему можно, а мне нет?

– Можно принести комплект Джанис мне в примерочную? Давно на него слюни пускаю, но как-то повода купить не было.

Галина кивает мне с заговорщицкой улыбкой и переводит глаза на спину застывшего Кирилла. Ага, ты всё правильно поняла. Именно этот колокол я хочу заставить отчаянно звонить.

– Милый, подожди недолго снаружи, – пищу тоном профессиональной содержанки, перед тем как задёрнуть тяжёлую штору примерочной. Кирилл издаёт какой-то невнятный раздражённый звук, но я не испытываю к нему никакого сочувствия. Шоу в стиле Мулен Руж с лихвой окупит все его страдания.

Комплект Джанис – это виагра без побочек в виде давления, отёка Квинке и прочей ерунды. Глядя на себя в зеркало, я даже сама начинаю возбуждаться. И это я ещё чулки не надела. Бюстгальтер поднимает и подчёркивает, но не скрывает, а в трусиках можно не снимая свободно справлять любую нужду.

Я поправляю волосы, трижды облизываю губы, чтобы блестели, и, превозмогая боль в лодыжке, встаю на цыпочки. Каблуки я всё ещё не ношу, но show must go on, как говорится.

– Кирилл, – призывно выдыхаю из-за занавески, – не посмотришь?

Мне приходится повторить это трижды, не меняя интонации, потому что он, оказывается, в этот момент разговаривает по телефону и услышал не с первого раза. Занавеска распахивается, являя Кирилла с прижатым к уху мобильным, и он застывает, слегка приоткрыв рот. Открытый рот – это хорошо. Дёргающийся кадык тоже неплохо. А ширинка, распускающаяся как утренний бутон, – это прямо совсем то, что нужно.

– Позже созвонимся, – бормочет Кирилл, но вряд ли собеседник его слышит, потому что телефон уже лежит у него в кармане. Говорю же: чистая виагра. И это я ещё к нему задом не повернулась.

– Нравится? – не дожидаясь ответа, я начинаю медленно вращаться по кругу, чтобы ошеломлённый зритель не упустил ни одной детали. К тому моменту, как дело доходит до демонстрации гвоздя программы, то есть отсутствия ткани на задней части трусиков, пылаем мы обе. Обе – это я и моя задница. Так может смотреть только Люцифер.

А вот дальше всё идёт не по плану. Потому что моим планом было приобрести этот развратный комплект и провести ему горячий тест-драйв дома. А на деле…

– Уговорила, – хрипло звучит мне в ухо, и в ту же секунду моя спина впечатывается в обитую бархатом стену. Я машинально обвиваю шею Кирилла руками, и пока он возится с молнией, с ужасом понимаю, что через каких-то пару секунд уподоблюсь Нике и Максу. Стану примерочной извращенкой.

43
Саша

– Носите с удовольствием, – выдавливает из себя Галина, старательно пряча глаза. – Будем рады видеть вас снова.

Натянуто ей улыбнувшись, я беру в одну руку пакет, набитый кружевными афродизиаками, в другую – ладонь Кирилла и вываливаюсь из бутика. Кажется, после того как мы в течение пятнадцати минут грязно порочили стены этого бельевого храма, дорогу сюда мне придётся забыть.

Минуту мы с Кириллом молча бредём по Малой Бронной. Не знаю, о чём думает он, но лично я до сих пор нахожусь под впечатлением от родео в примерочной. И кажется, буду ещё долго, потому что его седло прилично натёрло мне между ног.

– Спасибо за подарок, – говорю наконец.

Склонив голову, Кирилл криво усмехается:

– И тебе спасибо.

Я на секунду зависаю, разглядывая его лицо. И как это я могла думать, что он не в моём вкусе? Он же такой красивый. Ох, какой он красивый, особенно в образе Санты из ада. Либо в сладкую вату капнули приворотного зелья, либо же покупка дорогих трусишек – это кратчайший путь к моему продажному сердцу.

– Куда мы теперь? – как бы случайно интересуюсь, когда мы проходим мимо моей любимой итальянской кафешки.

– Судя по тому, как ты вылизываешь глазами тарелку парня, сидящего за окном, ведём тебя поесть.

На эту оскорбительную клевету я могу лишь закатить глаза, потому что, если начну возражать, изо рта потечёт слюна. Просто тот задохлик в кислотной толстовке ест мою любимую пасту с цукини, а я в последний раз вилку в руках держала пять часов назад.

– Мне брускетты с вялеными томатами, ваш фирменный салат с рукколой, пасту с цукини… или нет… может быть, тунца в панировке… – я виновато смотрю на официанта. – У вас всё так вкусно, что я не могу решить…

– Принесите ей и то, и то, – перебивает Кирилл. – Мне правда интересно, сколько ты можешь съесть.

Думаю, он и сам не догадывается, что в моих глазах только что побил рекорд по мужскому обаянию. Точно задался целью сделать меня своей ручной леопардихой.

– Эм-м-м… да, принесите всё вот это и ещё кофе и манговый сорбет.

Официант уходит, и я вновь смотрю на Кирилла. Выглядит он сейчас почти как в примерочной: зрачки расширены, глаза пожирают мою грудь и шею. Это что, бонусный приход от трусиков Джанис?

На всякий случай я заглядываю под стол и быстро выпрямляюсь.

– Только не говори, что у тебя стоит на запах пиццы.

Кирилл спускает руку под стол и, незаметно одёрнув брюки, досадливо морщится:

– Нет, это какая-то ненормальная реакция на твой аппетит.

Пожалуй, подобная странность должна испугать, но она неожиданно приводит меня в дикий восторг. Во-первых, потому что я наконец нашла у Серова ахиллесову пяту, а во-вторых, у нас наметилось идеальное трио: я, Кирилл и еда. О лучшем тройничке женщина и мечтать не смеет. По крайней мере, пока не изобрели машину времени, чтобы вернуть старину Харрисона в возрасте, когда его Форд ещё умел ездить. Интересно, а что случится, если я назову Кириллу всё меню?

– Я вот думаю, может, ещё суп заказать? – постукиваю пальцем по губам в томной задумчивости. – У них с ньокками новый появился.

– Саша! – предупредительно рявкает Кирилл, пронзая меня молниями праведного эректильного гнева.

Официально: это лучшее свидание в моей жизни. Просто день сплошных «Уи-и-и-и-и» и «Ах». Кирилл, наконец, назвал меня по имени. Теперь я понимаю, почему Макс так радостно верещал, когда Энди впервые произнёс «папа». В груди будто поселилась цирковая белочка, которая жонглирует моим сердцем как фундуком. Я вдруг начинаю жалеть, что не умею вязать. Сейчас я бы хотела связать Кириллу шарф. Или шерстяные носки. Ну или банально станцевать для него стриптиз. Короче, сделать что-нибудь приятное.

Я демонстрирую закрывающийся замок на губах и начинаю обаятельно улыбаться. На самом деле, это улыбка триумфа – так выглядят злые гении, когда получают пульт от кнопки управления миром.

– А ты сегодня ещё на работу поедешь? – спрашиваю, с наслаждением втягивая в себя сдобренную соусом макаронину.

Кирилл разглядывает мой рот, залпом осушает стакан минеральной воды и мотает головой.

– Точно нет.

– Тогда, может, поедем в кино или…?

– Предлагаю «или». И перестань обсасывать эти макароны, иначе мне придётся лишить зрения удода за соседним столом.

– Ревнуешь, Люци? – кокетливо играю бровями. Наматываю узел спагетти на вилку и скучным антисексуальным движением запихиваю его в рот. Я и так вход в свой любимый бутик сегодня солью засыпала, ни к чему искушать судьбу во второй раз.

– Не говори ерунды, – иронично парирует Кирилл и тянется через весь стол ко мне рукой. Я замираю, вопросительно глядя на него, и чувствую, как он касается уголка моего рта.

– У тебя соус, – низкая вибрация его голоса тревожит притихшую белку, и она возобновляет свои цирковые трюки.

Подушечка большого пальца скользит по моей нижней губе, и я, мгновенно проникнувшись эротичной трепетностью момента, прикусываю её зубами. Глаза Кирилла опасно вспыхивают, а я думаю, что в принципе нет ничего ужасного в том, чтобы пополнить свой длинный послужной список званием туалетной извращенки.

– Поехали отсюда, а? – хрипло произносит Кирилл. – Я тебя…

– А я думаю, кто ж за соседним столом чужие пальцы сосёт? – раздаётся над нами суровое рявканье. – Пригляделся: а это моя внучка Сашенька старается. Зрелище, блядь, загляденье.

О-о-ох, Марти Макфлай. Где же ты?

44
Кирилл

Мой палец Саша, побледнев, выплёвывает и медленно поднимает глаза на седого рычащего хера. Второй раз встречаю этого деда и второй раз хочу его приложить. Хотя бы потому, что мой план запихать его внучку в машину и до завтрашнего утра не вылезать из кровати, только что стремительно обмяк.

– А ты что тут делаешь, дедуль? – с АСМР-придыханием спрашивает Саша.

– А чего люди обычно в жральне делают, Саня? Жрут. Кто-то вот как я – макароны с сыром, а кто-то – немытые пальцы бывших работодателей, – старик переводит на меня презрительный взгляд и кривит губы: – Или ты уже из стендапа уволился, губастый?

Ах ты, блядь, камикадзе в ссанном подгузнике.

Шум в голове нарастает, как всегда бывает, когда я перестаю себя контролировать. Я отодвигаю стул и встаю.

– Ты бы слова подбирал, дед. В прошлый раз я твою вставную челюсть пожалел, но на этот раз придётся глотать цирконий.

– Это репертуар, что ли, твой новый? – щурится старик. – Так я тебе сразу скажу: шутки твои – говно.

– Дед, хватит, – рявкает Саша. – У меня свидание, между прочим. Кирилл, ты тоже сядь.

– А меня ты чего не приглашаешь, Саня? Я твою жопку обосранную зря, что ли, десять лет в раковине подмывал?

И пока Саша выглядит так, словно проглотила кило васаби, старик отодвигает стул и садится. Я даже не помню, чтобы когда-либо меня так драло на части. Все факты говорят за то, что оппонент заслужил мордобой, и есть лишь одна деталь, которая меня от него удерживает. Зеленоглазая, пухлогубая и взволнованная. Ведь если я сломаю нос этому её родственному Мойдодыру, она наверняка расстроится. А я, кажется, этого не хочу.

– Вон у вас тут сколько еды, – дед обводит глазами всё, что не успела доесть Саша. – И впрямь как свидание. Набьёте, значит, пуза, а дальше куда? – его прищуренный взгляд фокусируется на мне. – Дай угадаю? В музей её Булгаковский поведёшь?

Ага. В Грибоедовский. Знал бы ты, что я делать с твоей внучкой собирался до твоего прихода, уже столовым ножом мне глазные яблоки выковыривал бы.

– Пока ты над столом орать как потерпевший не начал, план был куда интереснее.

– Ну-ка, дай послушаю, – старик вальяжно отваливается на спинку стула и закидывает ногу на ногу. Блядь, сколько ему? Какой-то Чак Норрис. – Очень интересно, как нынче молодёжь развлекается.

Я открываю рот, чтобы ответить, что он и его любопытство могут идти на хер, но тут встревает возмущённая Саша.

– Дед, мне двадцать три. Макс к этому времени Нику осеменил, и уж он в процессе точно без твоих инструкций обошёлся. И я тоже как-нибудь обойдусь.

– Ишь ты, какая феминистка мэйд ин ЮэСЭй в Москве высадилась, – язвительно грохочет старик. – Хочет она – расследование по дурости устроит, хочет – пальцы обсасывать будет на глазах у местных идиотов. А захочет – у дедули «Гелендваген» будет клянчить, мурлыча и глазками хлопая. Все независимые бабы мира тебе аплодируют, Саня.

Я немного напрягаюсь. А про расследование он как узнал? Моё имя в прессе вообще никак не светилось.

– Я бы не обсасывала, дедуленька, если бы знала, что Люба тебе сегодня пирогов в контейнер не напихает, а разрешит сбегать в кафешку, – шипит Саша, при этом не прекращая улыбаться. – Потерпела бы полчаса до своей квартиры как-нибудь.

Лицо старого хера кривится, а у меня неожиданно встаёт так, что на столе начинают позвякивать бокалы. Вот она, разъяренная леопардиха, готовая выпускать кишки: раскосые глаза сверкают, щёки порозовели. Хоть за вторым комплектом белья её в примерочную тащи. Она тут, по крайней мере, недалеко.

– И на что это ты намекаешь, Саня? Что я без жены своей чихнуть не могу?

Улыбка Саши становится ещё более хищной, рот распахивается, готовый изречь очередную колкость, но потом вдруг её черты резко смягчаются, а голос вновь приобретает тональность АСМР.

– Конечно нет, дедуль. Ни у кого нет сомнений, кто у нас глава семьи. Люба и мы, твои внуки, за тобой как за каменной стеной. К кому мы ещё придём за помощью, если возникнут проблемы? Когда мне Макс в трубку нудеть начинает, я ему всегда говорю: «Лучше спроси у деда. Он у нас самый мудрый и говна не посоветует».

Пока я пытаюсь понять, что вообще происходит, морда у старого хера расправляется, и на ней отчётливо проступает удовлетворённое самодовольство.

– Я и папаше твоему то же самое говорю. Обложился толпой маркетологов, которые ему сутками по ушам ездят. Позвони ты тестю, если деньги тебе некуда девать. Тесть тебе расскажет, куда баксы правильно распихать.

Саша понимающе кивает и смотрит поверх его плеча.

– Дедуль, кажется, это тебе из-за стола какой-то седой мужик машет.

– А… – старик небрежно отмахивается рукой. – Это немолодое дарование, небось, сожрало всё, и теперь ему стало скучно. Ладно, пойду я.

Он отодвигает стул и встаёт, и только сейчас я замечаю, что у нас одинаковые костюмы.

– Пальцы свои к внучке моей не тяни, – говорит он, глядя на меня сверху. – Покормил, отвёз и пиздуй к себе домой. Саня, в выходные жду тебя в гости. Люба пирожков напечёт. Те, чай, слопала уже. И тазик мой верни.