Текст книги "Под боссом"

45
Саша

– А почему «Бристоль»? – кривится Денис, капризно сводя к переносице идеальную линию тёмных бровей. За такие брови Ким и Кайли повыдирали бы силиконовые накладки из своих задниц. Ну или, как минимум, умоляли бы дать им телефон его стилиста.

Денис Илтановский – мой давний приятель. Единственный человек в Москве, чьим рукам я доверяю тонирование и стрижку моих волос. Сногсшибательный красавчик, заставляющий людей оборачиваться ему вслед, и, к несчастью лучшей половины человечества, неисправимый педик.

– Потому что там вкусная еда и такого чая с клубникой и базиликом больше нет нигде.

А ещё я полюбила это заведение, потому что Кирилл меня часто сюда таскает. Может быть, мы даже встретим его там. При виде моего выдающегося гей-эскорта он, конечно, порычит немного, но остынет, когда я введу его в курс дела. Мы с Денисом куда больше чем подружки. Он видел мою перхоть.

– Ладно, веди, – нарочито капризно произносит Денис, беря меня под локоть. – Но не дай бог чай окажется говном – будешь сама счёт оплачивать.

Педик и язвительная сучка.

– И не скучно тебе в Москве, недавака? – спрашивает он, когда вдалеке показывается знакомая вывеска. – На родину ещё не хочется? Кстати, ты того баскетболиста правда кинула?

– Угу.

– Тогда я отпишусь от него в инстаграме. Заебал свой пресс фоткать.

Тут я решаю, что пришло время раскрыть карты, и начинаю загадочно улыбаться.

– А я, между прочим, больше не недавака.

– Да ну! – мгновенно оживляется Денис и даже начинает поправлять волосы. – И чего молчишь? Кто он? Жду подробностей. Брюнет-блондин? Рост, вес, размер члена.

– Его зовут Кирилл, и мы вроде как встречаемся.

Меня даже саму свой тон раздражает: сладкий и тянущийся как жвачка.

– «Вроде как»? Ну, один из вас точно встречается, – Денис морщит свой идеально прямой нос. – У тебя глаза влюблённой крольчихи.

– Сам ты крольчиха, – огрызаюсь я. – Я же девушка, в конце концов, а не терминатор.

– Ладно, не рычи. Фамилия его как? Может, я его знаю. Соска, как ты, уж точно не с кассиром из Макдональдса чпокается.

– Кирилл Серов.

Денис останавливается так резко, что я чуть не подворачиваю последнюю здоровую ногу.

– Серов? Тот, который холдинг «Серов»? Высокий, с губами, красивой задницей и на чёрной «Ауди»?

– Да, это он, – скромно заключаю я.

– Ах ты везучая американская сучка. Я бы ему вдул. Нет, ты точно оплачиваешь счёт.

Мы успеваем пройти всего лишь несколько шагов, и Денис снова останавливается.

– Скажи мне, что у него маленький член, – требовательно заявляет он. – Так мне будет проще примириться с несправедливой гетеросексуальной реальностью.

От воспоминаний о нашем утреннем сексе в душе губы сами расплываются в коварной улыбке.

– Ты таких здоровых ещё не видел, сосунок.

Денис картинно выдыхает и начинает идти быстрее. Завистливый педик мстит моей больной ноге.

– И давно вы встречаетесь?

– Около месяца.

– Он живёт за городом или где-то в центре?

Я не сразу нахожусь с ответом, потому что сама этого не знаю. Дело в том, что я ни разу не была у Кирилла дома. Обычно после его работы мы идём куда-нибудь ужинать, ведь моя легенда о пирожковой стерве накрылась дедовым тазом, а потом возвращаемся ко мне. Я не раз раздумывала о причинах, по которым он не приглашает меня к себе и не стремится знакомить с друзьями, но спрашивать об этом считаю ниже своего достоинства.

– В центре, – выпаливаю я наобум, потому что образ феодала-заМКАДыша никак не вяжется у меня с Кириллом.

– И он знает, что ты в августе его кинешь и улетишь кружить головы американским кобелям?

Я начинаю думать, что пригласить Дениса прогуляться было плохой идеей. Он задаёт слишком много вопросов, на которые я всё это время старательно избегаю отвечать самой себе.

– Из парикмахера в следака? Чего ты в меня вцепился?

– У-у-у, смотрите кто у нас выпустил зубы, – поддразнивает Денис. – Кстати, о твоих зубах. Точно не виниры? Белые, аж смотреть тошно.

– Всё ещё не можешь простить мне большой член Кирилла?

– Угадала. И с зубами, и с членом повезло. Стерва везучая.

Посмеиваясь, мы заходим в «Бристоль», где нас встречает неутомимое око администраторши Гули. Она разглядывает Дениса, потом смотрит на меня и, набрав полную грудь воздуха, поджимает губы. Да-да, ещё пальцы начни загибать.

– Пойдёмте, – фыркает она, чем заслуживает убийственный взгляд Дениса.

– Надеюсь, чай и впрямь будет хорош, Саня, – говорит он, не снижая тона, пока мы следуем за её задом вглубь зала. – А то здешний персонал – шляпа полная.

Походка Гули сбивается со слаженного ритма, спина напрягается. Главное, ей к Денису в салон случайно не забрести.

– Вот ваш стол, – натянуто улыбается она. – Официант подойдёт к вам через минуту. Хорошего дня.

– Если бы твоя зарплата зависела от чаевых, ходила бы в драных колготках, – ворчит ей вслед Денис, перед тем как зарыться в меню.

Я делаю то же самое, готовясь предаться одному из своих любимых грехов, но глаза вдруг идентифицируют между столами знакомый стильно выстриженный затылок. Кирилл. Сердце начинает стучать как у влюблённой крольчихи, рот широко разъезжается. И через секунду съезжается вновь, потому что напротив него сидит девушка. И это точно не каркуша. Она немного старше, чем я, возможно, ровесница Кирилла, одета со вкусом, шикарные волосы, в ушах поблёскивают Картье, сумка… такая же, как у меня! Очень красивая. Я себе больше нравлюсь, но не факт, что все окружающие разделяют моё мнение.

– Ты чего застыла? – осведомляется Денис поверх меню.

– Ничего, – машинально отзываюсь я и нащупываю на столе телефон.

Саня, ну ты чего как ополоумевшая белка? Может, они по работе встретились. Красивым тоже надо на что-то питаться. С этой мыслью я набираю номер Кирилла и прикладываю телефон к уху. Спрошу его, где он, а если соврёт, что в офисе, то дождусь свой базиликовый чай и ошпарю его блудливого питона так, чтобы голову больше никогда поднять не смел.

Гудок, два. Кирилл берёт со стола мобильный, смотрит на него, а потом… возвращает его на стол. WTF?! Он выключил звук. Продинамил мой звонок.

С-с-с-с-с…

_______

Напомню, что автор ровным счётом ничего не имеет против секс-меньшинств, напротив, чрезвычайно толерантен и приветствует право каждого на самоопределение. Слово «педик» прошу не считать оскорблением.

46
Саша

Я секунд пять гипнотизирую чёрную спину от Armani, надеясь её воспламенить, и, когда этого не происходит, вновь смотрю на Дениса.

– Мне любопытно узнать, куда ты так глазеешь, но оборачиваться лень, – комментирует он из-за меню. – Расскажи мне.

Я даю Кириллу шанс на то, чтобы исправить этот вопиющий плевок в моё красивое лицо, и убедившись, что он не собирается мне перезванивать, взрываюсь:

– Если тебя ещё интересует красивая задница Серова, того самого, который холдинг «Серов», с этой секунды она полностью в твоём распоряжении.

Денис со шлепком роняет меню на стол и смотрит на меня взглядом дознавателя, сцапавшего серийного убийцу.

– Сейчас я тем более хочу повернуться, но сначала послушаю твою версию. Он там в засосе с какой-то тёлкой? Щиплет за задницу ту криворожую овчарку со входа? Не томи.

– Он там сидит с девушкой. Она красивая, ухоженная и, что совсем непростительно, у неё такая же сумка, как у меня. И волосы у неё выглядят так, будто ты её мастер. Предупреждаю: если ты её мастер, то лучше соври – так твоя ринопластика уцелеет.

Денис вопросительно поднимает брови.

– Ну, а дальше?

Нет, этот педик ещё и кровожаден.

– Дальше я ему позвонила, а он выключил звук. Выключил звук, сидя за столом с другой женщиной!

– Вот говнюк. Ладно, уговорила. Сейчас заценю.

Пока Денис производит «заценивание», я ошарашенно разглядываю свои ногти. Вероломный говнюк Серов – моя кара сверху за всех тех парней, которых я продинамила и отправила во френдзону, что ли? Чем я такое заслужила? Как он мог вообще? Мы никогда не обсуждали моногамию, но разве её не подразумевают, когда двое каждый день проводят вместе, едят, разговаривают, шутят друг над другом и занимаются бессовестным сексом? Папа всегда говорил мне, что я особенная, так почему сейчас какой-то блядский козлина пытается доказать мне обратное?

– Тебе не соперница, – резюмирует Денис, достоверно входя в образ Сергея Зверева. – Лицо перекроено, как драный халат моей бабули. Комки биша высосала, блефару делала, лоб заморозила, губы надула, сиськи силикон. А по поводу сумки, конечно, сочувствую.

То, что Кирилл трахает трансформера, – утешение слабое, но выбор у меня небольшой.

– Может у неё ещё и волосы не свои? – с надеждой смотрю на Дениса, на что он сочувственно поджимает губы.

– Саня, я критик, а не пиздобол. Волосы настоящие. Но если эта девка когда-нибудь забредёт ко мне в салон, парик ей понадобится, обещаю. И что ты сейчас собираешься делать?

– Ваш чай, – произносит официант, ставя перед нами прозрачный чайник с моим любимым напитком.

Я с секунду разглядываю листочки базилика за стеклом, представляя, как матерится Кирилл, когда они оказываются на его брюках, и понимаю, что облегчения мне это не принесёт. Когда мне по-настоящему больно, я перестаю быть воинственной амазонкой и уползаю зализывать раны в одиночестве.

– Ничего, Дэнчик. Допью этот чай и поеду домой.

– Что, и даже не потопчешься на больших яйцах красавчика?

– Пусть эта Лена Летучая на нём топчется. Лично я завязала.

– Э-э-э, Саня, а у тебя папа-то не дровосек вроде. Ты куда так с плеча рубишь? Может, это всего лишь большое силиконовое недоразумение.

– Он не познакомил меня ни с одним из своих друзей за тот месяц, который, как я думала, мы встречались. Я ни разу не была у него дома. Да-да, не надо так глазеть на меня. Про центр я соврала. Я не знаю, где он живёт. И теперь уже никогда не узнаю, потому что мне наплевать. Так и знала, что нельзя нарушать правило номер три.

Денис скрещивает на груди руки и манерно вздыхает.

– Вот поэтому я и люблю мужские жопы. Потому что в них нет бабских мозгов. Ходила Саня месяц счастливая, а при первом же шухере выяснилось, что это и не счастье было вовсе, а говно. Наверняка он ещё и не смыл как-то после себя? Ну-ка, покопайся в памяти хорошенько? Было такое?

– Не беси меня, – рявкаю я, свирепея. – К слову, трахать женские мозги у тебя получается великолепно.

– Ладно, моя принцесса, – примирительно говорит Денис, поглаживая мою ногу под столом носком своего модного кроссовка. – Я просто хотел тебя немного взбодрить. Тогда давай пьём чай и валим отсюда. Кстати, если хочешь, могу тебя засосать по-взрослому на глазах у твоего Серова. Я красавчик, и он свои запонки точно от ревности сожрёт. Заодно узнаешь, наконец, вкус настоящего поцелуя.

От такого сомнительного предложения я морщусь.

– Я, пожалуй, пасану. И без твоего гейского языка дерьмово.

Денис пожимает плечами, и мы в молчании допиваем чай. Я себе пальцы готова отдавить из-за того, что до сих пор надеюсь на чудо. Например, что Кирилл мне перезвонит или хотя бы обернётся, почувствовав мой праведный гнев. Ну или бросится мне в ноги всё объяснять. Например, что девушка напротив – его троюродная сучка-сестра, которая на спор вынудила его не брать чужие трубки. На кону спора – роскошная вилла на Мальдивах, куда он собрался меня отвезти в ближайшую неделю. Боже, я такая жалкая. Его спина выглядит так, словно её хозяин ничего, кроме своей силиконовой спутницы, не видит.

– Я заплачу, Саня, – ворчит Денис, когда я лезу в сумку за картой. – Чай и правда годный был.

Через три минуты мы покидаем кафе под пристальным взглядом овчарки Гули, и даже если Кирилл меня и заметил, то окликнуть поленился.

47
Саша

Серов, то есть козлина, перезванивает мне по пути к дому, но я не беру трубку. И нет, я не планирую игнорировать его звонки. Приму, когда окажусь в стенах своей квартиры, а не на улице. Вдруг на смену желанию залезть под одеяло и пролежать под ним до августа придёт потребность покидаться чем-то в стену или поорать. В горести я бываю такой непредсказуемой.

– Ладно, цыплёнок, не грусти, – Денис профессиональными движениями поправляет мне волосы и целует в щёку. – Захочешь поныть – мой номер знаешь. Захочешь тусануть – тоже.

Я выжимаю из себя слабую улыбку и скрываюсь в подъезде. Интересно, у меня есть дома шоколад? Пора проверить, действительно ли я не способна толстеть. В ящике кухонного гарнитура находится коробка конфет, и я, засунув её под мышку, шлёпаю в гостиную. Можно отомстить Серову, позвонив Максу: он за любимую сестрёнку его своим «Камаро» переедет.

Вздохнув, я включаю телевизор и засовываю в рот первую конфету. У меня их тут ещё двадцать. Час продержаться хватит, а потом надо будет заказывать доставку еды. Следующий телефонный звонок вероломного козлины раздаётся на третьей конфете. Я разглядываю его нахмуренную физиономию, которую засняла во время одного из наших походов в ресторан, и недоумеваю, почему мне настолько плохо. Наши односторонние отношения длились всего месяц, а это гораздо короче, чем любые из моих предыдущих. А ещё этот козлина вытер об меня ноги. Разве это не повод забыть о нём в ту же секунду, как я переступила порог «Бристоля»?

Выдержав пять секунд, я провожу по экрану пальцем.

– Алло, – произношу тоном налогового инспектора.

– Саша, – от звука моего имени рука тянется ещё за одной конфетой. Говнюк умеет говорить простые вещи так, что внутри что-то ёкает. – Ты звонила?

– Да, я тебе звонила. Но это было около часа назад, и с тех пор всё поменялось. Больше я с тобой разговаривать не хочу. Никогда. Надеюсь, это понятно.

Слышится затяжной вздох, бормотание и глухой звук удара. Кажется, Серов что-то пнул.

– Может, просто скажешь, что на этот раз случилось?

– А это ты можешь спросить у той, с кем так мило обедал в «Бристоле». Настолько мило, что не потрудился ответить на мой звонок.

– Са…

Моё имя запикивается гудками, потому что я сбрасываю вызов, пока не успела проорать, что он идиот, если променял мой натурпродукт на чужеродный силикон. Запихиваю в рот ещё одну конфету и начинаю с остервенением её жевать. Попробует ещё раз мне перезвонить – не возьму трубку.

Проходит тридцать секунд, минута, и я помимо воли начинаю разглядывать потухший экран. Говнюк не перезванивает. Это вполне ожидаемо: Серов понял, что я знаю о его вероломстве и отпираться ему смысла нет. Конечно, он не собирался показывать мне свое жильё. Он даже попытаться соврать не хочет, чтобы выкрутиться.

Я провожу в компании выключенного телевизора и конфет ещё минут сорок и все эти сорок минут продолжаю ждать его звонка. Ничего. Серову на меня плевать. Когда я умудрилась так сильно вляпаться? Почему именно он? Романтиком его даже с натяжкой не назовёшь, а ещё он конченый трудоголик. Я разве не заслуживаю, чтобы меня на руках носили двадцать четыре часа в сутки?

Не зная, куда себя деть, я набираю ванну и когда залезаю в неё, вижу, что до сих пор держу в руках телефон. Нет, это уже борщ. Я так и буду ждать его звонка как малолетняя дурочка? Выключаю телефон и кладу его на пол. Через минуту включаю его снова, заказываю еды и опять выключаю. Пусть моё слабовольное подсознание перестанет тешить себя надеждой.

Когда я выхожу в прихожую, замотанная в халат и с тюрбаном на голове, в дверь звонят. Мне приходится напомнить затрепыхавшемуся сердцу, что это доставка. Но в глазок я на всякий случай смотрю. Незнакомое лицо мальчонки лет семнадцати и два бумажных пакета развеивают мои подозрения, и, подавив очередную вспышку разочарования, я поворачиваю замок.

– Здравствуйте, – часто моргая, парень протягивает мне пакеты. Выглядит он так, словно ему в затылок направлен оптический прицел.

Я молча вкладываю сотку чаевых ему в руку и пытаюсь закрыть дверь, но по какой-то причине не могу этого сделать. И дело не в психологическом барьере, а в самом что ни на есть физическом. Мне мешает ступня сорок пятого размера, обутая в дорогущий башмак.

– Решил, что с курьером надёжнее, – произносит Серов, бесцеремонно протискиваясь в прихожую под удаляющийся грохот шагов. – Помог ему донести, у бедняги под тяжестью твоего аппетита руки дрожали.

– Ты, что, на улице караулил? – холодно уточняю я, плотнее запахивая халат. Чёрта с два я позволю ему увидеть меня разбитой.

– Мне пришлось. У тебя ведь в очередной раз что-то с телефоном.

– У меня что-то с телефоном, потому что я сказала тебе всё, что хотела.

– «Всё» – это то, что сегодня я осмелился не взять трубку?

Сдерживать злость становится всё сложнее, хотя бы потому, что говнюк выглядит красивым и невозмутимым.

– Я видела тебя и ту девушку. Видела, как вы обедали за нашим столом, и видела, как ты выключил звук на своём телефоне, когда я звонила. Для меня это веский повод тебе сказать: «Пошёл ты в задницу, Кирилл».

Кирилл закрывает глаза, дышит медленно и глубоко, затем снова их открывает. Наверное, меня должно порадовать, что теперь он точно не выглядит невозмутимым.

– Этой девушке, как ты выразилась, сорок с хером лет, и она работает в аппарате Президента. И да, я не мог взять трубку, потому что мы обсуждали важный для меня вопрос. Дело, над которым я работал больше года и которое один раз уже чуть не просрал. Во второй раз я этого себе позволить не мог, а потому предположил, что ничего, блядь, ужасного не случится, если моя девушка подождёт, пока я ей перезвоню.

Мой мозг катастрофически не успевает обрабатывать сказанное. Собственно, я услышала только две вещи: та воровка сумок годится мне в матери и Кирилл назвал меня своей девушкой. Открываю рот и закрываю, не в силах выдавить ни звука. Он мне не изменял, что ли, получается? И тоже считает, что мы встречаемся? Так-так, сто-о-оп, Саня. Не так быстро. Ты по-прежнему не была у него дома, не знакома с его друзьями, и звонок-таки он по-хамски скинул.

– Может быть, всё так и есть, – приправляю голос язвительностью. – Но факт остаётся фактом: ты игнорируешь мои интересы.

– Каким образом?

– Ты некрасиво скинул мой звонок.

– И, возможно, скину ещё не раз, – цедит Серов, сверля меня глазами. – Для меня компания – это не развлечение. Это дело моего брата, и теперь и моё дело тоже. Очень важное для меня, понимаешь?

– Да, я понимаю. А для меня где место? Ты не отвечаешь на мои звонки на деловых обедах, не знакомишь меня со своими друзьями, и я никогда не была у тебя дома, хотя в моём матрасе уже вмятина от твоей туши осталась. Это ты тоже считаешь нормальным?

Кирилл стискивает челюсть, вновь выдыхает.

– Я не знаю, что такое нормально в твоём понимании, потому что ты – мои первые отношения, ясно? Правил я не знаю. Ты хочешь попасть ко мне домой? Вообще не проблема. Можем поехать сейчас же. Хочешь встретиться с моими друзьями? У меня их практически нет. Был Ганский, но я, знаешь ли, ему из-за тебя морду разбил. А с Маратом я вижусь только в спортзале, потому что… угадай? Всё время провожу с тобой.

Я продолжаю выборочно впитывать в себя новую порцию информации: первые отношения, подрался из-за меня. Нельзя так быстро сдаваться. Даже если очень хочется.

– Было бы желание, – цитирую избитую фразу, подсмотренную в интернете, – а способ найти всегда можно.

– Блядь, что ты хочешь от меня, а, Саша? – неожиданно рявкает Кирилл. – Что нужно тебе? Неужели не видишь, что я весь, с потрохами, твой? Всё своё свободное время, каждую свободную минуту так или иначе посвящаю тебе. И по пути на работу о тебе думаю, и в обеденный перерыв. Тебе ещё больше нужно? Чтобы я всё, на хрен, забросил и преданной шавкой возле твоих ног сидел?

Я хлопаю глазами, ошарашенная такой вспышкой, и чувствую, как начинают дрожать губы. Кажется, у меня сдали нервы.

– Нет, не хочу шавкой. Ты мне и таким нравишься. Я просто расстроилась, что ты относишься ко мне несерьёзно.

– Саша, – Кирилл растерянно смотрит на моё лицо, по которому катятся слёзы, а потом делает шаг ко мне и крепко обнимает. – Ты чего плачешь?

– А ты думал, я только есть могу? – всхлипываю я, прижимаясь к нему крепче. – Ещё и наорал.

Кирилл тяжело вздыхает и гладит меня по волосам. И пока я думаю, что неприятная теория Дениса о женских мозгах всё же имеет под собой основание, тихо произносит: «Прости».

48
Кирилл

Саша обходит мою квартиру, ступая мягко и бесшумно, словно хищница на охоте. Периодически застывает и ведёт носом, принюхиваясь; в ванной пристально вглядывается в туалетные полки.

– Так интересно, каким шампунем я мою голову? – усмехаюсь.

– Вроде того. Обожаю шампуньки, – развернувшись, Саша невинно оскаливает зубы: – Кстати, а почему у тебя две щётки?

Я даже не знаю, смеяться мне или злиться. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь позволю устаивать допрос с пристрастием в собственной квартире.

– Одна мягкая, а вторая электрическая, – поясняю терпеливо. – Они обе синие, если ты не заметила.

Саша щурится, постукивая пальцем по верхней губе, и вдруг изрекает обвинительным тоном:

– Ну что, Кирилл. Рассказывай, как до жизни такой докатился.

Хер его знает, что она имеет в виду – за скоростью её фантазии я уже отчаялся успеть, а потому просто её разглядываю. В мою квартиру Саша приехала в тонкой майке и без лифчика, что сделала совершенно зря, потому что сегодня я вознамерился быть примерным экскурсоводом.

– Ты о чём, Саша? – уточняю, когда молчание затягивается.

Гестаповское выражение слетает с её лица, и она начинает улыбаться так широко, что я вижу её зубы мудрости.

– Ни о чём, – всё той же кошачьей поступью она подходит вплотную, обвивает меня руками словно дерево, подбородок кладёт мне на грудь и заглядывает в глаза. – Дедулин тест ты прошёл.

Я даже уточнять не хочу, при чём здесь тот седовласый хер и какой тест она имеет в виду. Благо член, тяжелеющий с каждой секундой, меня отвлекает.

– Кирилл, – Саша вновь включает АСМР-голос и хлопает загнутыми ресницами. – Скажи это ещё раз.

Руки машинально находят её талию и начинают гладить. Знал бы Марат, в кого я превратился – заклевал бы.

– Ты о чём?

– Ну вот как ты там сказал? Что-то про потроха и весь твой.

Блядь. Ведь чувствовал же, что Саше даже полпальца давать нельзя. Заглотит руку по локоть, а потом и меня самого. С потрохами.

– В ближайшее время я этого повторять не планирую. Но у тебя, как я знаю, хорошая память.

– Очень хорошая, – мурлычет Саша, продолжая тереться об меня подбородком. – Ты думаешь обо мне по пути на работу и в обеденный перерыв, мой преданный вассал.

Кто бы сомневался, что она этого никогда не забудет. Теперь будет жонглировать моими яйцами на своё усмотрение.

Я сгребаю её упругий зад в ладони и сжимаю, чтобы получить хотя бы какую-то компенсацию за своё терпение:

– Пойдём, спальню покажу.

Саша отстраняется, пробегается пальцами по моей рубашке, обхватывает галстук и тянет.

– Нет уж, Люци. Всё по порядку. Сначала покажи мне свой кабинет.

– Это стол, это кресло, это ноутбук, – перечисляю находящиеся вокруг предметы. Экскурсовод из меня хреновый, но уж как могу.

– Увлекательно, – комментирует Саша и, упёршись ладонями в стол, разглядывает картину, висящую на стене. – Откуда она у тебя?

Я разглядываю прогиб в её пояснице, призывно выпяченную задницу и чувствую, как лимит моего гостеприимства стремительно подходит к концу. Сейчас просто идеальный момент, чтобы стащить эти джинсы и трахнуть, не меняя позы. Но ведь снова обидится, что даже квартиру досмотреть не дал.

– Картину притащила дизайнер. И вообще всё, что тебе понравится в моей квартире, скорее всего, её заслуга.

– Я так не думаю, – Саша смотрит на меня из-за плеча и, вернув взгляд к стене, начинает лениво покачивать задом. С-с-с…

– В следующей комнате тоже есть картина, – я поправляю ширинку, впервые жалея о наличии такого количества квадратов в своей квартире. Купил бы хрущёвку – мы бы уже давно трахались.

– Мне нравится твой кабинет, – откликается Саша и, оторвавшись от стола, разворачивается ко мне. Она честно смотрит мне в глаза, а я нечестно – на затвердевшие точки её сосков, проступивших через ткань.

– Куда это ты глазеешь, Кирилл? – раздаётся с упрёком, а потом вдруг случается неожиданное: Саша обхватывает низ майки и тянет вверх.

Я даже не знаю, отчего одурел, словно пятиклассник, – наверное, слишком вжился в образ гостеприимного кастрата. Не могу пошевелиться и молча разглядываю, как обнажаются идеальные три плюс.

– Дома ты такой хороший мальчик, – мурлычет Саша, подходя ближе. Соски упираются мне в грудь, пальцы ложатся на ремень и двумя точными ковбойскими движениями его расстёгивают.

Я кладу ладони ей на спину, но она выскальзывает у меня из рук, опускаясь вниз. Молния на брюках начинает натужно трещать, когда Саша оказывается стоящей передо мной на коленях.

– Я не принесла с собой подарок, – скромно замечает она, глядя на меня снизу. – Придётся импровизировать.

Мы уже раз сто занимались сексом, но почему-то именно сейчас у меня рубашка к спине прилипает от напряжения. Я по-идиотски смотрю, как она стягивает брюки вниз, как тянется к моему члену и первый раз проводит языком по головке.

– Спорим, я смогу целиком взять? – шепчет Саша, перед тем как обхватить меня губами.

Поспорить я не успеваю, потому что от напора её рта у меня внезапно онемел язык. И очень хорошо, что не поспорил, потому что через пару секунд выясняется, что я бы проиграл.