Текст книги "Под боссом"

18
Саша

– Для чего вы весь этот зверинец хвостатый пригласили, Ника? – ворчит дед. – Шесть лет внуку моему. Нормально с семьёй могли посидеть и без всяких клоунов.

– Андрей любит аниматоров, – тактично поясняет Ника, придерживая ёрзающую попку Анюты, одетую в плюшевое розовое трико. Жена Макса относится к деду Игорю с трепетным почтением, хотя пару раз я ловила её на том, что она закатывала глаза.

– Так-то Энди тебе правнук, дедуль, – замечаю я, отправляя в рот кусок ростбифа из салата. – Это мы с Максом твои внуки.

Дед морщит нос, словно унюхал тухлятину. Краем глаза я вижу, как ходит ходуном челюсть Макса, когда он пытается сдержать смех, и сама начинаю улыбаться. Троллить деда – наш любимый семейный аттракцион.

– А чего ребёнку язык ломать? Или папаша ваш, в Америке сидя, к своему титулу приревнует?

За столом смеются все, включая Любу, третью жену деда. Виновник торжества и по совместительству мой ненаглядный пупсик, которого я готова тискать и баловать сутками, тоже улыбается со своего праздничного трона.

– А ты чего, Саня, нас без показа мод сегодня решила оставить? – не остаётся в долгу дед. – Мы так ждали. Родители именинника прямо извелись все: в чём, интересно, тётя Андрюши у нас приедет? А она в мужской рубашке на день рождения притопала.

Ника визуально шлёт мне флюиды сочувствия, и вслед за ними в меня вонзается подозрительный взгляд Макса. Никак не выйдет из имиджа моего цербера-телохранителя. Кажется, он единственный в семье не в курсе, что я уже четыре года как не девственница.

– Эй, Кевин! (Кевин Костнер – прим. автора) – раздражённо рявкаю я. – Ты давно на пенсии, так что хватит так на меня смотреть. Я пролила на себя кофе, и шеф одолжил мне свою рубашку. Если бы так не опаздывала, обязательно заехала бы переодеться, – повернувшись, я со сладкой улыбкой смотрю на деда: – И мой любимый дедулечка ни за что бы не пропустил показ мод.

– Пока ты в Москве, я за тобой присматриваю, – тоном, не терпящим возражений, бросает Макс.

– Ой, и кто у нас дерзкий как пуля резкий? Ты за Никой лучше присматривай – чувак из-за соседнего стола её молочную кухню вдоль и поперёк глазами обслюнявил.

Это всегда срабатывает. Макс – классический рычащий самец с замашками Отелло. Ревнует Нику, как доберман – сахарную косточку. Вот и сейчас начинает рыскать глазами по залу, чтобы отмудохать того, кто покушается на его обожаемую жену.

Ника делает большие глаза, демонстрируя мне «Ну ты чё, а?», наклоняется к Максу и что-то долго шепчет ему на ухо. Он вновь начинает расслабленно улыбаться, после чего она вручает ему полугодовалую Анюту.

«Каблучара», – с удовольствием выговариваю я одними губами, когда он вновь смотрит на меня.

«Мы с тобой ещё не закончили», – следует грозное обещание. Достал.

– Так ты чего, Саня, на комика того до сих пор работаешь? – подаёт голос дед. – Нужна работа – шла бы ко мне. Я о нём справки наводил: Серов этот – борзый молодняк. Нечего тебе у него в офисе делать.

– Да нормальный он, – выпаливаю я неожиданно для себя. Я что, перешла на тёмную сторону и защищаю Люцифера? – И я всё равно скоро собираюсь увольняться.

Не знаю, из каких «Пусть говорят» Катюха нарыла свои источники, но после сегодняшнего дня я уверена: правды в них столько же, сколько белка в солёном огурце. Кофейный тест в моём исполнении ни один домогатель бы не прошёл, Серов же устоял против моего полупрозрачного Agent Provocateur, находясь в численном меньшинстве, и это при том, что под его разложившимся зонтом можно было загорать и пить коктейли. Характер у него и правда скверный, и заштопать его рот степлером мне по-прежнему хочется, но он точно не станет принуждать женщин спать с ним. Надо бы самой с этими свидетельницами Иеговы встретится и расспросить.

Подставлять Кирилла с делами и внезапно увольняться я, конечно, не буду. Закончу текущие проекты и тогда напишу заявление. Скажу, что с темпом не справляюсь. Пусть порадуется, что меня уделал, в качестве моральной компенсации за доставленные эректильные неудобства.

Я отпиваю глоток вина и вздыхаю. Грустно мне, что ли, не пойму? Где полагающаяся радость, что не нужно вставать в шесть утра и терпеть это его «Зайди» каждые пятнадцать минут?

– Саш, ты Аню не подержишь? – Макс подходит ко мне и осторожно передаёт мне в руки племянницу. – Я скоро подойду.

Малышка раскрывает свой рот, обнажая два торчащих зуба, – как раз тех, которых не достаёт Энди, – и улыбается мне. Не знаю, почему все говорят, что она похожа на Нику. По-моему, вылитая я.

Я оглядываю стол, собираясь незаметно дать племяннице что-нибудь вкусненькое, и замечаю, что Ника тоже исчезла. Как и Макс. Фу-у-у-у. Туалетные извращенцы.

19
Саша

– Лена, а Кирилл Алексеевич у себя?

Нет, мне точно не показалось: этот неулыбчивый манекен с эмоциональным айкью туалетного ёршика всё-таки способен испытывать чувства. Одно, по крайней мере, точно – неприязнь ко мне. Если обычно лицо личного цербера К. Серова похоже на унылую маску из папье-маше, то при виде меня оно становится унылой маской из папье-маше с раздувающимися ноздрями. Интересно, сколько ей лет? Навскидку от двадцати до пятидесяти.

– Его нет, – сухо изрыгает она и вновь впивается глазами в экран.

– А во сколько будет, не подскажешь? – я кровожадно топлю её в сиропе из настойчивости и вежливости.

– Не подскажу.

Влюблена она, что ли, в него? Да нет, исключено. Она явно по кошкам.

Долго долбиться в закрытую дверь – это не про меня, поэтому я оставляю Лену и дальше раздувать ноздри, а сама иду к кабинету Серова. Я обещала отчёт к девяти утра, пусть знает, что Леджеры как великий дом Вестероса – всегда платят свои долги.

Лена возмущённо верещит за моей спиной, что я не имею права без разрешения вламываться в преисподнюю её господина, но моей расторопности хватает на то, чтобы положить на стол отчёт, из-за которого мне и моей кофемашине пришлось изрядно потеть до утра.

– Я сказала, выйди из его кабинета! – слышится раздражающее шипение из дверей.

Я поднимаю вверх указательный палец, призывая любительницу кошек ненадолго заткнуться, потому что в этот момент мой взгляд выхватывает фотографию, стоящую рядом с ноутбуком. Я всегда полагала, что на ней изображен полуголый Люцифер в обнимку с какими-нибудь эффектными 120-50-90, а на деле это снимок темноволосого парня его возраста. Без сомнения, это Владислав Серов – тот же разрез глаз, те же чёрные волосы, губы… М-м-м… На губы природа не столь расщедрилась, как в случае с его младшим братом.

Движение в дверях заставляет меня поднять взгляд и замереть с фотографией в руке. «Тикай, Саня, тобi пiзда!» – раздаётся в голове голосом моей подруги Вики, переехавшей в Нью-Йорк из Киева. На пороге, сверкая отглаженной белизной рубашки и недовольством, стоит Люцифер.

– Я пыталась её задержать, – поднывает Лена, старательно раздувая ноздри. – Она не стала слушать.

Snitch (стукачка – перевод с англ., прим. автора).

– Можешь идти, Лена, – холодно роняет Серов, беря меня в фокус. Та мечет в меня уничтожающий взгляд напоследок и мягко прикрывает за собой дверь.

– Что ты забыла у меня в кабинете?

– Отчёт, – я осторожно возвращаю на стол рамку и трясу тремя выстраданными листами формата А4. – Вы сказали, что в девять он должен лежать у вас на столе. На часах девять, я не была уверена, что вы появитесь…

– Я всегда прихожу в офис, – перебивает Серов, направляясь к столу.

– Да, я заметила, что вы ответственно относитесь к делам, – бормочу я, начиная пятиться в противоположном направлении.

– Ты что-то взяла у меня со стола?

Да что тут можно взять? Макбук да фотка. Захочешь пыли утащить, и той не найдётся. Педантичный чистюля.

– Вы меня, кажется, с Вайноной Райдер перепутали (актриса, страдающая клептоманией – прим. автора). Откуда вообще такие мысли?

– Ты пыталась быть милой. Это подозрительно.

Пф-ф. Дед Игорь тоже не верит в мои искренние порывы быть милой и вечно ищет скрытые мотивы. Не сказать, что всегда ошибается, но всё равно неприятно.

– Я благодарна вам за то, что вы отпустили меня на день рождения к племяннику. Ну и ещё вы действительно много времени проводите в офисе и в командировках. Кстати, часть работы без потерь можно переложить на других специалистов, и у вас появится больше свободного времени.

– Неделю проработала у меня и считаешь, что во всём разобралась?

– Деловое администрирование – это часть моей специальности. Возможно, вы не считаете нужным делегировать полномочия, но я склоняюсь к тому, что вы попросту не доверяете людям.

Серов щурит глаза и вопросительно изгибает тёмную бровь:

– Напомни, Александра, ты на психолога училась?

– Экономика и менеджмент.

– Да, точно. Ну а если в психологии ты ни черта не смыслишь, то прекращай ставить мне диагнозы и иди в соседний кабинет работать по специальности. В почте тебя ждёт длинный список дел, с которым тебе, скорее всего, придётся здесь заночевать.

Быть милой – неблагодарный труд.

Про длинный список Серов не соврал. Время близится к семи вечера, а я ещё не добралась и до половины. И почему я такая совестливая и исполнительная? Мне не нужны ни его рекомендации будущим работодателям, ни зарплата, так почему бы мне просто не уехать домой и не отключить мобильный?

Когда часы показывают половину восьмого, копчик ноет, а глаза чешутся от сухости и усталости, раздаётся звонок по внутреннему. Если он снова скажет мне «Зайди», я распечатаю на принтере его голову и начну метать в глаза дротики.

– Зайди.

Мой список бранных эпитетов иссякает ещё до того, как я успеваю дойти до двери его кабинета. Это не потому, что я их мало знаю, а потому что слишком быстро говорю.

– Что? – рявкаю я с порога и тут же замолкаю, потому что если произнесу хотя бы слово, то залью натёртые полы чистилища голодной слюной. На столе Люцифера стоят два бумажных пакета с фирменным логотипом ресторана «Лобстер», а исходящий от них запах не даёт шанса усомниться в том, что внутри находится вкуснейшая еда.

– Садись, – кивком головы Серов указывает мне на кресло перед его столом.

Его не терпящий возражения тон бесит, и я даже думаю развернуться, но в этот момент желудок издаёт протестующий рык, который, к моему смущению, слышен даже этажом ниже, и, чтобы не выставлять себя гордой идиоткой, я послушно иду к столу.

– Что с лицом, Александра? – комментирует Серов, извлекая из пакета контейнер. – Я организовал тебе встречу со старыми друзьями.

Я опускаю взгляд на прозрачную пластиковую крышку и, сглотнув пол-литра слюны, начинаю улыбаться. Пюре из брокколи и мои любимые осьминоги. Люци запомнил.

20
Саша

– Александра, через десять минут встречаемся на ресепшене, – произносит голос Люцифера, после чего в динамике раздаются гудки.

Я с суеверным трепетом оглядываю телефонную трубку, гадая, не подверглась ли розыгрышу пранкеров (пранкеры – те, кто совершают телефонные розыгрыши, – прим. автора) Серов не сказал «Зайди». Это ли не чудо?

Это точно не пранк, потому что, когда девять с половиной минут спустя я выхожу на ресепшен, Серов уже стоит там, отдавая распоряжение в пока ещё не раздутые ноздри Лены.

– Куда мы едем, Кирилл Алексеевич?

Люцифер отрывает взгляд от секретарши и смотрит на меня. Быстро пробегается взглядом по лицу, спускается к поясу юбки и возвращается обратно. Что вдруг делаю я? Начинаю краснеть. При том, что у меня со смущением столько же общего, сколько у листка латука с канистрой моторного масла.

– У меня встреча с представителями из Омска в «Бристоле», – уголок его верхней губы насмешливо дёргается вверх. – А у тебя, очевидно, ещё одно свидание со старыми друзьями.

Я ничего не могу с собой поделать – начинаю улыбаться. Таким иронично-милым он мне очень нравится – даже хочется потупить глаза и застенчиво повозить подошвой Tod's по полу. Мешают только два жерла, разверзшихся по соседству, и исходящее из них злобное сопение.

– Лена, я вернусь поздно. На мобильный никого не переводи.

Когда двери лифта за закрываются, оставляя нас с К. Серовым в романтичном уединении, я вновь испытываю несвойственное мне желание – на этот раз разглядывать кнопки. Со слабостями я привыкла бороться, поэтому вместо этого смотрю ему в глаза. Люцифер не остаётся в долгу и тоже смотрит. Целых десять секунд мы разглядываем друг друга, пока двери со звяканьем не разъезжаются.

Люцифер-таки сделал это: сыграл на контрасте. Потому что он больше не кажется мне грязным похотливым сатаной, цель которого – превращать жизнь окружающих в ад. Сейчас он кажется мне сатаной на рождественских каникулах – до сих пор гад, но подобревший и расслабленный. И, чёрт, очень сексуальный. Вот эти его вечно нахмуренные брови и идеально сидящий костюм, под которым явно скрываются мышцы… Он всё ещё не в моём вкусе – это так, к сведению.

Спустя час непрекращающихся разговоров о делах, два джентльмена преклонного возраста пожимают Серову руку и уходят, а мы остаёмся сидеть. Но это потому, что я не удержалась заказать десерт, – он здесь просто божественный.

– Ты так много ешь, – комментирует Серов, когда передо мной опускается тарелка с шоколадным суфле. – И куда только всё исчезает?

Сегодня он даже хамит как-то мило, поэтому я не обижаюсь.

– Удивляетесь, как при моей любви к еде у меня такая великолепная фигура? – смотрю на него, пока погружаю ложку десерта в рот.

Вместе ответа он плотно сжимает губы и вздыхает, но совсем не зло, разве что немного раздражённо. Точно, на каникулах.

– Это потому, что я всю жизнь занимаюсь танцами и привыкла много двигаться. Мышечный корсет и метаболизм колибри, доставшийся от мамы.

– С твоей любовью к движению ты выбрала по десять часов сидеть на моём офисном стуле? Почему?

Он снова смотрит так, словно пытается хорошенько покопаться у меня в мозгах. Становится неуютно и приходится принимать экстренные меры по отвлечению: щедро зачерпнуть суфле ложкой и отправить в рот, полируя до блеска каждый её металлический миллиметр. Серов моргает, его взгляд неумолимо покидает область моего третьего глаза и съезжает к губам. Мужчины всё же очень предсказуемы.

Если быть совсем откровенной, то мне неудобно, что пришлось наплести кучу небылиц, чтобы пробраться к нему в офис. Раньше-то у меня была великая праведная цель в оправдание, а сейчас ничего. Но и рассказать ему правду не вариант. Отреагирует он непременно скверно, и я Катюнину шею под топор подложу.

– Никто не верил, что я смогу работать в офисе, и я решила доказать, что это не так, – вернув идеально чистую ложку в тарелку, я смотрю на Серова. – Такой ответ кажется правдоподобным?

– Куда правдоподобнее истории про ипотеку несчастного отца и злоключения остолопа брата.

– Макс не остолоп! – выпаливаю я.

Ой, а что это сейчас происходит? Кто-то очень хочет улыбаться, но должен оставаться в образе, поэтому прячется за чашкой. И у Сатаны есть мирские слабости.

Из ресторана мы выходим через полчаса, после того как Серову принесли поистине астрономический счёт. Те два пенсионера из Омска оказались даже прожорливее меня.

– Едем в офис? – кисло уточняю я, глядя на часы. Половина седьмого – осталось целых полчаса, чтобы власть и от души поработать, и ещё полночи для того, чтобы попотеть сверхурочно.

– Думаю, сегодня разойдёмся пораньше, – произносит Серов и ещё до того, как я успеваю ошарашенно взглянуть на него, открывает пассажирскую дверь ожидающей Ауди.

Он что, задался целью меня в себя влюбить? Что происходит?

– Спасибо, – бормочу я, забираясь на заднее сиденье.

Люцифер садится рядом и, после того как автомобиль трогается, переводит взгляд на меня.

– У тебя машина на парковке осталась, или до дома довезти?

Уровень ми-ми-ми в моей грудной клетке начинает зашкаливать, совсем как когда я приехала в питомник щенков пекинеса, и толпа этих плоскомордых комочков шерсти стала тереться мне об ноги.

– Я сегодня не за рулём, – скромно отвечаю я, а в голове снова звучит сердитый рык Макса: «У меня в салоне пять килограммов голубиного говна, Саша. Сколько раз просил тебя опускать крышу на ночь».

Кто же знал, что гульки организуют фекальный симпозиум на дереве, под которым я запарковала «Камаро».

– Адрес говори, – своим фирменным тоном повелителя вселенной произносит Серов.

– Пречистенская набережная.

Полные губы вновь дёргаются в усмешке.

– Теперь история с ипотекой твоего отца перестаёт казаться мне такой идиотской. Может, и окна на Москву-реку выходят?

– Моя квартира всего лишь на второй линии, – скромно говорю я.

«Ауди» останавливается возле моего дома, и тут снова происходит странность: Серов покидает салон и протягивает мне руку, чтобы помочь выйти.

– Спасибо, – я вкладываю в неё ладонь, и по предплечью мгновенно расползаются мурашки. Лапища у Сатаны твёрдая, с характерными фитнес-мозолями. Олигарх с налётом здорового крестьянства. Мне нравится.

– Хорошего вечера, Александра.

Машина уезжает, а я задерживаюсь на крыльце, чтобы проводить её глазами. Ой, да ну, глупости. С мозолями, без мозолей, он всё ещё не в моём вкусе.

21
Кирилл

– Ты чего пропал? Снова девки давать начали? – выкрикивает Марат, едва я вхожу в зал.

Я усмехаюсь и швыряю в него контейнер с капой.

– Вижу, скучал.

– Да ты, я смотрю, в настроении. Потопил ещё одну фирму? Обновил тачку? Обкурился?

– Сам заткнёшься, или тебе перчатку в глотку запихать?

– И рычанием ты меня не обманешь, брат. Тёлочку завёл?

На этом моему терпению приходит конец, и я перемахиваю через канаты, чтобы прекратить это издевательское словоблудие.

– Ты даже боксируешь сегодня, как баба, – подначивает приятель, уворачиваясь от прямого джеба, летящего ему в зубы. – Что случилось? Пересмотрел «Папиных дочек» с любимой и переел шоколада?

Спустя пару обманных ударов мне всё же удаётся зажать его в угол и от души настучать по рёбрам в напоминание о том, что из нас двоих баба здесь точно не я.

– Ладно, а зовут-то её как? – спрашивает Марат, пока, поскуливая от боли, избавляется от шорт в раздевалке.

– Никак, – обрубаю я.

По дороге в офис меня застаёт звонок Лены, посчитавшей нужным сообщить, что моя помощница самовольно покинула рабочее место, после того как ей позвонил какой-то парень. Вся расслабленность после тренировки моментально исчезает. Во-первых, потому что мой идеальный робот подцепила вирус «Типичная баба» – её программа уже дважды даёт сбой. Первый произошел, когда она пыталась меня убедить, что Александра слишком часто ходит на офисную кухню, чтобы приготовить себе кофе, а это означает огромный расход зёрен и массу впустую потраченного времени, которое оплачивается мной.

А во-вторых, меня бесит факт, что Александра действительно покинула рабочее место в моё отсутствие. Плевать, кто ей там позвонил – очередной поклонник, новоявленный парень или бывший любовник. После работы она вольна делать всё что угодно, но, блядь, пока на часах не стукнуло семь, её задница целиком в моём распоряжении.

Едва я захожу в вестибюль, Лена выныривает из своей фешенебельной конуры и вытягивается по стойке смирно в ожидании хозяйских команд. С её сгоревшей прошивкой я позже разберусь.

– Где она?

– Сорок семь минут назад выходила на кухню за четвёртой чашкой кофе. Сейчас закрылась в кабинете. Несколько раз звонила по внутреннему, но я не уверена, что это по работе. Пятнадцать минут назад к ней…

– Достаточно. Отчёт о количестве твоих визитов в уборную и выпитых чашках кофе жду в течение часа на почту.

Лена лагает, как «Диабло 3» (компьютерная игра – прим. автора) на первом Пентиуме, и непонимающе хлопает глазами

– Простите, не поняла?

– Мозги мне всякой хернёй, говорю, хватит забивать. Хочешь заведовать зёрнами – отдел кадров как раз просил помощника кладовщику. Нравится перспектива?

Лавры завхоза Филча Лену не прельщают, несмотря на то что дома её наверняка ждёт с десяток миссис Норрис, и она безмолвно опускается на стул.

А я без стука захожу в кабинет к своей ветреной помощнице, которой я, как лоховатый банк, решил открыть кредит доверия. Даже если она там себя с головы до ног кофе облила, это не спасет её от словесных пиздюлей.

Александра отрывает взгляд от ноутбука и начинает светиться улыбкой, отливающей голубизной.

– Как потренировались, Кирилл Алексеевич?

Вот хер тебе, АСМР-щица. Больше я на эту мурчащую милоту не куплюсь. Стоило только расслабиться и за дверь выйти, как она тут же к мужику побежала. В рабочее, блядь, время.

– Ты с распорядком трудового дня ознакомилась?

– М-м-м… да.

– А там есть пункт о том, что сотруднику можно уходить из офиса в рабочее время, чтобы потискаться в машине?

И опять непонимающий взгляд, от которого я окончательно зверею. Снова держит меня за идиота.

– Вы о чём?

– Я хочу знать, куда ты выходила в два часа дня. Имей в виду, я ненавижу враньё, которым ты и без того напичкала меня по уши. Соврёшь – вылетишь на хрен отсюда.

Я сам на себя зол за такую реакцию. Лену херами покрыл, её вот теперь, и это после часовой тренировки. Грудастая стерва не помогает – вместо того, чтобы забиться под стол и оправдываться, начинает радостно скалить зубы.

– Это мой брат приезжал. Он ключи от дома деда найти не мог, а сегодня его очередь цветы Любины поливать.

– Какие ещё цветы?

– Дед в Америку к маме улетел со своей женой. Вы же помните моего деда?

Ага. Тот, который в памперсах «Гелендваген» водит.

– У нас с Максом дежурство в его загородной оранжерее на время его отъезда. Кстати, через час мне снова нужно спуститься, чтобы у него ключи забрать. Потеряем последние – дед орать будет неделю.

Я даже не знаю, почему всё это выслушиваю. Цветы, ключи, дед. Бредятина.

– Пусть пропуск оформит и сам поднимется, – рявкаю, перед тем как выйти из её кабинета.

Когда через час я выхожу из отдела маркетинга, то возле лифта вижу Александру в компании двухметрового жлоба, который и впрямь передаёт ей связку ключей. Нависнув над ней, он что-то настойчиво ей втолковывает и перестаёт, когда его глаза находят меня.

Мне не нравится, как он на меня смотрит, поэтому мой долг – подойти и поинтересоваться, какого хера.

На звук шагов Александра оборачивается и снова расцветает в улыбке.

– Кирилл Алексеевич, а это…

– Максим Леджер, – выплёвывает мне в лицо самец. – Брат Александры.

Ну да. Генеральный наследник.

– Кирилл Серов, – протягиваю ему руку. – Непосредственный босс Александры.

Он с секунду оценивает мою ладонь и затем сжимает её так, словно мечтает раздавить мои фаланги. В ответ я с удовольствием пытаюсь сломать ему пальцы.

– Вот и познакомились, – щебечет Александра и, развернувшись лицом к брату, переходит на шипящее рычание: – Если ты сейчас же не прекратишь, я тебе на капот батон покрошу.

Её, как я теперь убедился, брат отпускает мою руку и смотрит на сестру:

– Ладно, поехал, мне сына ещё с плавания забирать. Если кто-то губастый руки начнёт распускать – звони. Отмудохаю в лучшем виде.

Мне уже просто интересно взглянуть на её ипотечника-папашу. А то список полученных угроз от этой семьи без его участия не полный.

– Видите, не обманула, – весело говорит Александра, когда двери лифта за ним закрываются.

Не обманула, да. Самые сладкие пиздюли достанутся Лене.

– Работай давай иди.