Текст книги "Сводный босс"

Глава 25
Гас

– Эй, Малфой, ты ведь знаешь, что мы с тобой почти Монтекки и Капулетти?

Матрёшка отхлёбывает вино из горлышка бутылки и с опаской поглядывает в иллюминатор.

В эти выходные в Лос-Анджелесе проходит ежегодная конференция по новым IT-разработкам, на которой мне непременно нужно побывать. Учитывая чью-то боязнь перелётов, Сла-ву лучше было оставить в Нью-Йорке, но вместо этого я купил нам места в бизнес-классе, снабдил её бутылкой белого сухого вина и забронировал два номера в «Четырёх Сезонах». Я, блядь, образцовый папик. И я не чувствую себя использованным, потому что на самом деле матрёшка ни о чём не просит, а наоборот, всячески демонстрирует свою независимость. Если мы гуляем по Пятой Авеню, то она не пускает слюни на витрины «Дольче» и «Валентино», а незаинтересованно обходит их стороной и идёт туда, где ценник за кусок ткани не превышает трёх сотен. И я знаю почему. Потому что она рассчитывает только на свой кошелёк. По-честному и без притворного жеманства.

Вроде радуйся, мужик, всё, как ты мечтал. В наличии ежедневный секс, который по десятибалльной шкале младший оценил на все двадцать, отсутствие ярлыка «ты мой личный дрессированный хомяк» и нулевая материальная ответственность. Но вот что странно, вся эта свобода рождает во мне обратный эффект – мне по кайфу тратить на неё деньги. Помню, как было с Ками, – я дарил ей подарки лишь для галочки. Как будто подстричься раз в месяц: вроде волосы в рот не лезут, но знаешь, что это нужно для поддержания имиджа.

Другое дело с матрёшкой. Недавно я листал автомобильный журнал и поймал себя на мысли, что завис на картинке обновлённого «Макана». Сам предпочитаю седаны, но этот кроссовер такой классный, и я продумал, что попка Сла-вы идеально смотрелась бы в нём. Один мой офисный падаван был как-то в России, арендовал тачку на неделю, отъездил на ней полдня, после чего пошёл в местный бар, надрался до зелёных фей, чтобы снять стресс, и пересел в комфортное метро. Потому что оказалось, что в России ездить за рулём по правилам означает официально признать себя лохом. Матрёшка, стопроцентно, за рулём ездит, как маленький орк, чертыхается и подрезает неугодных её императорскому величеству. Но меня почему-то этот факт совсем не раздражает, а наоборот, заставляет улыбаться. Короче, день рождения у неё через два с половиной месяца, и я решил подарить ей этого штутгартского коня.

Перевожу взгляд на Сла-ву. Её тщедушной тушке и правда немного нужно, чтобы опьянеть: щёки раскраснелись, от нервозности не осталось и следа.

– Россия и США, сечёшь, о чём я? – продолжает она объяснять. – Мы же извечные враги, и вряд ли наши страны когда-то подружатся.

– Я Россию врагом не считаю, – пожимаю плечами, – да и никто из моих знакомых тоже. Ни одна говорящая голова из телевизора, как и продажные СМИ, не лишат меня собственных мозгов.

– Я тебя таким придурком считала. – Матрёшка мило кривит лицо, дыша на меня клубничным ароматом «Рислинга». – А ты иногда такие умные вещи говоришь, Малфой.

Ухмыляюсь и забираю у неё бутылку. Если так пойдёт, мне её из самолёта на руках придётся выносить. Подлый младший нашёптывает, чтобы я позволил матрёшке и дальше предаваться винной вакханалии, а он тем временем будет готовить экспедицию на Луну, но я его сразу осекаю. Сла-ва должна запомнить каждую секунду высадки моего «Апполона-11», и ради этого я готов подождать.

Матрёшка пытается тянуть свои мелкие лапки к бутылке, недовольно ворча, что ей страшно, а я жестокий козёл, но, в конце концов, обмякает на моём плече и засыпает. Мне и самому дико хочется поспать, но я держусь и сижу в кресле как оловянный истукан на протяжении трёх часов, потому что не хочу её будить. Ванилька Гас. Мягче меня теперь только задница Игги Азалии.

К счастью, к концу полёта матрёшка трезвеет и выходит из самолёта своими ножками. Мы приезжаем в отель и расходимся по номерам, чтобы распаковать чемоданы. Честно говоря, я бы мог обойтись и одним номером, но пытаюсь уважать её независимость, хотя по количеству перепихонов мы переплюнули хорошую кроличью ферму. Матрёшка каждый раз подчёркивает, что мы с ней не состоим в отношениях. Ну а пока она так считает, я буду придерживаться той же версии.

– Матрёшка, ты скоро уже? – барабаню в дверь.

Запланированное действо начнётся завтра, а сегодня я договорился поужинать со своим коллегой из Хьюстона, который тоже прилетел на конференцию. Коди Барнса я знаю уже около двух лет. Он весёлый парень, и пару раз мы с ним такие улётные секс-уик-энды проводили, что у младшего до понедельника башка дымилась.

Дверь распахивается, и из номера выплывает матрёшка. У меня на неё, как у пса Павлова, безусловный рефлекс выработался: слюни во рту и стояк в брюках. Помимо того, что матрёшка красавица, она знает, как себя подать, чтобы каждый зрячий шею сворачивал. Мне, с одной стороны, льстит, что рядом такая бомба, а с другой – бесят все эти сальные взгляды. Гас-младший каждый раз злобно орёт снизу: «Это я её пялю, неудачники! Руки прочь!»

– Как я выгляжу? – спрашивает матрёшка, медленно вращаясь вокруг себя.

– Офигенно, – произношу совершенно искренне. На её ноги я бы мог смотреть бесконечно.

– Нет, серьёзно? Ты говоришь это для того, чтобы мы поскорее спускались?

Я подтаскиваю её к себе и прижимаюсь к животу восставшим младшим.

– Сойдёт за доказательство?

– У тебя стоит, даже когда я в трениках с пузырями на коленках хожу. Неубедительные доказательства, Малфой.

И это тоже правда. Для матрёшки мой секс-шоп открыт в режиме 24/7.

– Тогда тебе придётся поверить мне на слово, – говорю и увлекаю её к лифту.

По пути в ресторан мы встречаем Коди. И он не один, с ним его родная сестра и по совместительству полноправный партнёр фирмы, Карисса. Сочная тёлка. Она давно мне на эротическую стыковку наших спутников намекала, да обстоятельства всё как-то не складывались. То Коди был рядом, а трахать сестрёнку у него под носом был неудобняк, то у меня уже был провиант на вечер. Карисса – образец топового уровня, из тех, на кого природа стараний не пожалела. Идеальная от кончиков пальцев ног до ушных раковин: высокая, длинноногая, натурально-пухлогубая, с большой стоячей грудью и тонкой талией. Могла бы ходить по подиуму, но предпочла трудиться в офисе. Достойно уважения.

– Здорово, приятель. – Коди пожимает мне руку и переводит заинтересованный взгляд на матрёшку. – Представишь меня своей спутнице?

Матрёшка выдержанно улыбается и тянет лапку для рукопожатия.

– Сла-ва. Помощница Гаса.

– Помощница?

Коди стреляет в меня озорным взглядом, говорящим: «Знаю я такую помощь».

– Сла-ва без пяти минут моя сводная сестра, – поясняю я в попытке развеять его подозрения и защитить изрядно поистёртую честь матрёшки.

И через секунду жалею об этом, потому что в глазах Коди загорается статус «В активном поиске».

– Очень приятно познакомиться, Слава, – ласково воркует он и прикладывается губами к руке матрёшки. Арамис, блядь, на гастролях.

– Привет, Гас, – решает подать голос Карисса и, макнув меня головой в шлейф какого-то охренительного парфюма, щёлкает губами по щекам. – Рада снова увидеться с тобой.

– Я тоже, – отвечаю на автомате и едва не морщусь от ноющей боли в виске. Это матрёшка выпиливает в моём черепе дырку своими изумрудными свёрлами.

– Пойдёмте к столу, – говорю и обнимаю матрёшку за талию. По хер, что она там себе думает, мне не нравится, что Коди трахает её глазами.

Мы садимся за стол, изучаем меню. Я потихоньку начинаю закипать, потому что грёбаный Коди-Казанова, вдруг перевоплотившийся в ценителя высокой кухни, начинает доверительно вещать об особенностях сбора белых трюфелей в Китае прямо матрёшке в ухо. Когда он начинает таранить взглядом её губы, и я всерьёз подумываю швырнуть ему в рожу салфетку и вызвать на дуэль, мне в голень упирается что-то твёрдое. От неожиданности я каменею и ловлю на себе взгляд Кариссы. И там отчётливо вижу послание «Хочу скакать на твоём члене, Гас, как жокей на лошади!».

Опомнившись, начинаю вести себя, как девственница, попавшая в камеру к зэкам, – свожу ноги и скребу стулом по полу, отодвигаясь от стола. Карисса моего трусливого дезертирства не замечает и продолжает карабкаться по колену прямиком в логово Гаса-младшего. Тогда я резко встаю, отчего крадущийся каблук с грохотом валится на пол, и объявляю:

– С вашего позволения, пойду отолью.

Похрен, что невежливо. Это первое, что пришло мне в голову. Матрёшка с подозрением смотрит на меня, но ничего не говорит.

Дальше вечер становится ещё хуже. Я не могу ни жрать, ни улыбаться, потому что Коди уже открыто приглашает матрёшку к себе в номер под предлогом показать какое-то новое, ещё не вышедшее на рынок приложение, определяющее совместимость пар с девяностопроцентной точностью, а Карисса продолжает ножные атаки на крепость младшего, параллельно бомбя мой мозг провокационными СМС.

«У тебя или у меня? Мой номер прямо под твоим».

«Просто к сведению: я всегда глотаю».

«Сегодня, Гас, ты будешь стонать моё имя».

Руки так и чешутся написать ей, что последнюю фразу обычно произношу я, но, естественно, я этого не делаю. Матрёшка и так смотрит с подозрением каждый раз, когда мой мобильный вибрирует.

Когда тощий пингвинёнок – официант наконец-то приносит счёт, я уже готов расплакаться от счастья. Эта семейка Осборнов меня порядком достала.

– Слава, разреши записать твой номер. Я достаточно неплохо знаю Лос-Анджелес и мог бы стать твоим личным гидом по ночному Голливуду, – воркует мой теперь уже точно бывший приятель.

Ещё один, блядь, экскурсовод выискался. У первого ещё челюсть не зажила.

– Не стоит, Коди. Было приятно пообщаться с тобой и с твоей сестрой, – говорит матрёшка, и при упоминании Кариссы глаза её грозно вспыхивают, – но я как-нибудь обойдусь без экскурсий.

– Запиши тогда мой, если понадобится, – предпринимает последнюю попытку сохранить лицо этот жалкий лузер.

– Это ни к чему, – отрезает матрёшка. – Спокойной всем ночи.

Вот, блядь, кто ещё раз скажет, что русские женщины легкодоступны, лично плюну в рожу. Не было бы никого рядом – расцеловал бы. Чего стоит одно перекошенное лицо Коди. Моя девочка. Самая лучшая.

Когда мы выходим из лифта, не выдержав, я начинаю лапать матрёшку прямо в коридоре.

– К тебе или ко мне? – шепчу ей в ухо.

– Ни то, ни другое, – зло огрызается матрёшка, скидывая с себя мои руки. – Может, Мисс Гуттаперчевые Ласты к себе пригласишь? Она вроде на это под столом и в СМС намекала.

Ах ты ж Пуаро в мини-юбке, всё заметила!

– Матрёшка, – заискивающе блею, – ты чего?

– Ничего! – рявкает Сла-ва и захлопывает дверь номера перед моим носом.

Ой, всё.

Минуту таращусь на закрытую дверь, наивно ожидая, что матрёшка скажет о том, что пошутила, но этого так и не происходит. Понурив головы, мы с младшим тащимся к себе в номер. Дверь я решаю не закрывать на случай, если она одумается и всё же решит устроить влюблённому младшему свидание со своей красавицей-вагиной, и иду в душ. Пиздец, весь вечер держался любому кастрированному импотенту на зависть и всё равно не угодил.

Простояв двадцать минут под душем в попытке унять праведный гнев, решаю пойти в номер матрёшки и как следует её отодрать за несправедливую обиду. Обматываюсь полотенцем и выхожу в комнату. Ну и херею на месте, потому что на моём роскошном траходроме в позе Данаи, ожидающей выпадения осадков, развалилась Карисса. Я бы с натяжкой назвал то, что на ней надето, бельём, потому что оно не прикрывает ни два коричневых соска, ни тонкую дорожку волос на лобке.

– Ты чего здесь делаешь? – хриплю я.

– Не дождалась приглашения и решила сделать тебе сюрприз, – голосом Мэрилин Монро урчит Карисса. Поднимается с кровати и всеми своими соблазнительными фунтами надвигается на меня.

В этот момент я немного прихожу в себя от вторжения и уже более твёрдо говорю:

– Стой, где стоишь. Ты в этом сюда пришла?

– В платье, – растерянно бормочет она.

– Вот его сейчас надевай и возвращайся к себе в номер.

И слова эти даются мне легко, потому что под полотенцем у меня полная расслабуха. Гас-младший скучающе зевает и говорит, что хочет посмотреть какой-нибудь сериал и лечь спать.

– Ты уверен? – зло щурится Карисса.

Я уверен. Киваю и, заметив на полу платье, протягиваю ей. Карисса не торопится, крутит тряпку в руках и перетаптывается с ноги на ногу, будто бы это что-то может изменить.

И в это время, блядь, происходит то, чего происходить не должно. Вернее, то, что обязательно должно произойти в бразильском сериале, но никак не в моей жизни. Дверь распахивается, и на пороге появляется матрёшка. Волосы собраны в смешной пучок, на теле какая-то детская пижама с поросятами, на ногах пушистые розовые носки. Самое очаровательное зрелище в моей жизни. Она застывает на пороге и переводит взгляд с полуголой Кариссы на меня. И выражение её лица в этот момент такое, что я перестаю дышать: губы жалобно кривятся и дрожат, нос покраснел, глаза на мокром месте. От Сла-вы Железные Яйца не осталось и следа. Передо мной пятилетний ребёнок, которому в категоричной манере сказали, что Санты нет и подарков он больше никогда не получит.

– Матрёшка, это вообще ни хера не то, о чём ты подумала, – осторожно начинаю я, подступая к ней ближе.

Матрёшка не шевелится, а просто ловит ртом воздух и жуёт губу.

– Гас, я… – подаёт голос Карисса, но единственная, кто для меня существует в этот момент, – это Сла-ва, которая предпринимает тщетные попытки не разреветься.

– Гас… – повторяет Карисса.

И в этот момент я теряю самообладание и впервые в жизни ору на женщину:

– На хуй пошла из моего номера!

Хватаю её за руку и выволакиваю в коридор, не дав одеться. Захлопываю дверь и смотрю на матрёшку. Блядь, сердце в клочья – она сжалась в дрожащий комок и тихо ревёт, облокотившись о стену. Такая маленькая и несчастная. Я сгребаю её в охапку и, дотащив до кровати, сажаю к себе на колени.

– Матрёшка, ничего не было. Я вышел из душа, а она была уже здесь. Ты просто поверь, ладно? Гас-младший даже глазом не повёл при виде неё, он только на тебя стоит.

Мои слова дают обратный эффект, и матрёшка начинает плакать сильнее.

– Не веришь мне? – спрашиваю.

– Мудила Серёжа тоже так говорил, – раздаётся глухое всхлипывание. – А потом я узнала, что он половину моего универа перетрахал.

Всё-таки нужно будет в Москву прокатиться, погулять на Красной площади, поесть пельменей, купить самовар, посмотреть на мумию вождя, разбить одному ублюдку ебало.

– Я не он, матрёшка. Веришь мне?

Матрёшка начинает тяжело сопеть и трёт кулачком слёзы. Медленно поднимает глаза, и я снова вижу в ней солдата Джейн, которая отплёвывается кровью и готовится произнести коронное: «Пососи мой член!».

Мысленно напрягаюсь, готовясь услышать приговор. Знаю, что он будет справедливым, своим образом жизни я заслужил его. Сла-ва пристально изучает моё лицо, словно когда-нибудь собирается нарисовать его по памяти, а потом изрекает:

– Я больше не хочу скрываться. Предложи мне быть твоей девушкой.

Я несколько раз моргаю, пытаясь осмыслить то, что услышал. Когда понимаю, что это не слуховые галлюцинации, начинаю улыбаться. Спасибо тебе, шлюха Карисса. Ты сделала меня счастливейшим человеком на земле.

– Будешь моей девушкой, матрёшка? – шепчу ей в ухо.

– Подумаю над этим, Малфой, – фыркает Сла-ва и впивается влажными от слёз губами в мой рот.

Глава 26
Гас

– Эй, бро, видишь ту пышногрудую с розовыми волосами? – Глаза Джо горят от возбуждения. – В рот берёт знатно. Она мне в прошлый раз сказала, что и двоих за раз принять не против.

Я морщусь.

– Ты, блядь, на что намекаешь? Моя трахательная концепция не исключает третьих лиц, но подразумевает только одного мужика – меня. Сомнительное удовольствие – увидеть твою задницу или, не приведи господь, случайно задеть твои яйца. К тому же рядом с Гасом– младшим твой крошка Джо начнёт комплексовать.

– Пошёл ты, – беззлобно откликается Джо. – Ну на твоё счастье, она с подружкой. Ничего такая Сэйлор Мун. Знатный хентай можно замутить.

– Не заинтересован, – говорю и отхлёбываю пиво.

Мы с парнями пришли в любимый бар посмотреть баскетбол, а так как «Никс» в очередной раз проигрывают с огромным счётом, Джо в качестве успокоения нервов ищет доступное тело на ночь.

– Не в твоём вкусе, – он понимающе кивает. – Может, вон та брюнетка с татушкой?

Не удосужившись даже взглянуть на предложенный экземпляр, я мотаю головой.

– В смысле я вообще не заинтересован, бро. Я вроде как встречаюсь кое с кем.

– Ты… чего?

Это уже Эл подаёт голос, пока Джо шумно сцеживает сделанный глоток пива через нос.

– У меня есть девушка, – повторяю, и оттого, что я произнёс это вслух, мне становится физически приятно, словно коту, которому почесали пузо.

– Ты снова сошёлся с Камиллой?

Джо кривит лицо, не удосужившись смыть брезгливость. Они друг друга терпеть не могут с самого первого дня знакомства.

– Даже в мыслях не было. Камилла – пройденный этап.

– Кто она? – подаёт голос Эл, изучая меня взглядом.

– Матрёшка, – отвечаю и чувствую несказанное облегчение, потому что больше не нужно подавлять в себе ярость каждый раз, когда кто-то из них пытается с ней флиртовать.

– О-хо-хо! – воет гиеной Джо, выпрыгивая из-за стола. – Дай пять, бро! Слава – цыпочка что надо. Я бы и сам…

– Лучше заткнись, пока я тебе хлебало не раскрошил.

– Эй, куда делся мой друг Гас? – Джо дурашливо озирается по сторонам. – И кто этот парень передо мной?

– Тебе шутки Адам Сэндлер, что ли, пишет? – криво усмехаюсь и перевожу взгляд на Эла. И выражение его лица мне ни хрена не нравится.

– Зачем тебе это, Гас? – спрашивает он с видом строгого родителя, в дом к которому четырнадцатилетний подросток притащил сорокалетнюю милфу с тремя детьми и заявил, что хочет жениться. – Слава хорошая девушка и не заслуживает такого отношения к себе.

– Какого такого? – уточняю я, чувствуя, что начинаю заводиться.

Эл удерживает мой взгляд и обвинительно изрекает:

– Как Камилла.

Ох, у нас здесь борец за права обиженных женщин.

– Во-первых, ты не знаешь, о чём говоришь, бро. Во-вторых, чтобы ты там ни думал, оправдываться я не собираюсь. Ты ей не брат и не отец, чтобы читать мне лекции.

– Я и не собираюсь. Просто если она для тебя всего лишь развлечение, советую оставить её в покое. Ты прекрасно знаешь, что она мне нравится.

Совет: никогда не лезьте с советами, когда вас о них не просят. Даже к близким друзьям. А если полезли, будьте готовы поплатиться за бестактность.

– Только вот незадача, – зло ухмыляюсь я, – ты ей ни хера не нравишься.

Эл хрустит челюстями, но молчит. Потому что крыть ему нечем. А я, блядь, зол из-за такой реакции, потому что думал, что наша многолетняя дружба выше того, чтобы опускаться до упрёков за прошлое. Кажется, матрёшка нравится ему сильнее, чем я подозревал. И это мне тоже не по душе. Но ему в любом случае придётся смириться. Переживёт, не маленький. Эта сексуальная язва только моя.

– Легко определить, серьёзно ли ты относишься к девушке или нет, бро. Просто задай себе вопрос: готов ли ты на ней жениться? – не затыкается этот Зигмунд Фрейд.

– Ты оформил подписку на «Космо»? – раздражённо огрызаюсь я. – К чему этот психоанализ?

– Эй, ну вы же не будете ссориться из-за девчонки? – осторожно спрашивает Джо, переводя взгляд с меня на Эла.

Я, блядь, тоже так думал. Вот только, кажется, недооценил чары русской волшебницы.

– Я пойду. – Бросаю двадцатку на стол и поднимаюсь. – Моя девушка, наверное, заскучала без меня в постельке.

– Каблук, – несётся улюлюканье Джо мне в спину.

– Мудак, – бормочет Эл.

По дороге домой думаю над его словами. Неужели серьёзность отношений определяется готовностью надеть бриллиант на палец? Хочу ли я жениться на матрёшке? Не знаю, не думал. А если я об этом не думал, значит ли это, что я не отношусь к ней с должной серьёзностью? Ну мы и знакомы-то от силы полтора месяца. Это нормально – о таком так быстро задумываться? Знаю, что девчонки уже на первом свидании представляют свадьбу и троих детей, но я-то ведь не девчонка.

Захожу домой, матрёшка сидит перед включённым теликом, скрутившись в бараний рог. Это какая-то асана из йоги, и то, что она вообще способна так гнуться, вызывает во мне желание совместно с ней переписать к чертям «Камасутру».

– Так быстро вернулся? – спрашивает Сла-ва, выглядывая из-под пятки.

– Угу, – киваю я и плюхаюсь на диван.

Настроение у меня не ахти, но вид матрёшки в обтягивающих штанишках и с задранной вверх задницей изрядно бодрит.

Сла-ва формирует какую-то странную загогулину – на секунду мне кажется, что её руки и ноги поменялись местами – и озабоченно спрашивает:

– У тебя всё в порядке? Выглядишь странно.

– Ты думала о том, чтобы выйти за меня? – спрашиваю, долго не думая.

Матрёшка с грохотом валится на пол и испуганно таращит на меня глаза.

– Ты это к чему?

– Просто интересно.

– Малфой, – в её голосе слышатся истеричные нотки, – пожалуйста, скажи, что не собираешься вставать на одно колено, прошу.

Уф-ф. Блядь, как же мне с ней повезло.

– Не собираюсь, – развеиваю я её опасения. – Но вдруг ты об этом уже думала…

– Чтобы выйти за тебя? – перебивает матрёшка. – Мы же с тобой знакомы всего месяц! Ох уж это ваше мужское самомнение. Думаете, каждая девушка с рождения мечтает отхватить кусок пожирнее и поскорее его охомутать? Ничего подобного. Я слишком много всего хочу сделать, прежде чем стать окольцованным придатком своего суженого.

Вот в такие моменты мне становится неудобно за то, что я хотел с позором депортировать маму-медведицу обратно в Россию. Надо будет матрёшкиной родительнице цветов послать, что ли. Такую дочь вырастила.

– Матрёшка, а у тебя там скоро твои женские дела закончатся? Гас-младший уже три дня постится, а твоя «собака мордой вниз» его несказанно заводит.

– Ещё пару дней придётся подождать, – бессердечно бросает матрёшка. – А теперь, раз уж мы выяснили, что твоему холостяцкому статусу ничего не угрожает, разреши мне продолжить занятия.

– Может, потом сходим в кино?

Я не любитель кинотеатров, но ради матрёшки могу потерпеть. И оказывается, с ней даже в кино ходить одно удовольствие. Так как мероприятие получилось спонтанным, матрёшка выбрала какую-то мелодраму.

Я честно держусь полфильма, чтобы не заржать над тупыми диалогами, когда вдруг замечаю, что матрёшка надувает щёки и морщится, будто её тошнит.

Ну и меня прорывает:

– Фильм-то говно, матрёшка.

В ответ слышится вздох облегчения.

– Раньше не мог сказать? У меня из ушей уже кровь льётся от их бессмысленных диалогов.

– Уходим?

Матрёшка деловито оглядывается по сторонам и загадочно вздыхает.

– Зал почти пустой.

– Ты это о чём? – Я приподнимаю брови и мгновенно затыкаюсь, потому что тёплая ладошка ложится на мою ширинку и начинает расстёгивать молнию.

– Прошу, скажи, что это то, о чём я подумал, – бормочу, воздевая глаза к потолку.

– А о чём ты подумал? – вкрадчиво воркует матрёшка, обхватывая рукой возбуждённого младшего.

– О том, что моя девушка хочет мне отсосать на задних рядах кинотеатра.

– Для слизеринца ты очень проницателен, – шепчет матрёшка, и через секунду я чувствую её тёплый рот на своём члене.

Вот я знал, что, если исправно платить налоги и жертвовать на благотворительность, Господь ниспошлёт на меня оральную милость.

Запускаю руку в гладкие густые пряди и слегка надавливаю на её голову. Матрёшкин стон отзывается в паху охеренной вибрацией, отчего кровь гулко приливает к моим вискам. И мне даже глаза не нужно закрывать, потому что она, моя главная сексуальная фантазия, жадно заглатывает мой член на всю длину, издавая упоительные звуки.

– Чёрт, Сла-ва, ты охуенная шлюха, – шиплю я сквозь зубы, когда матрёшка выпускает младшего изо рта и мягко ласкает губами головку.

Она глухо стонет в ответ и снова жадно опускается ртом на всю длину. Я не хочу думать о том, где она этому научилась, и тем более не хочу думать, что так же сосала у того московского мудилы.

Когда матрёшка подключает зубы, у меня буквально срывает крючки. Я сжимаю челюсть, чтобы не застонать, как долбаная порноактриса, и на короткие предоргазменные секунды забираю инициативу себе – сгребаю в кулак волосы и быстрыми движениями трахаю её горло. Матрёшка держится выше всяких похвал и мою неделикатность принимает без сопротивления. Когда младший каменеет, готовясь к финальному аккорду, тяну её голову вверх.

– Я всё, матрёшка.

Она упрямо трясёт головой и продолжает скользить по мне губами.

– Будет много, – пытаюсь предупредить, потому что все мои оргазмы с ней – это пара галлонов потерянного белка.

Матрёшка безропотно принимает всё до капли и медленно поднимается. Облизывает губы и с улыбкой шаловливого котёнка смотрит на меня. Наверное, со стороны я выгляжу, как казнённый на электрическом стуле: взгляд отсутствующий и из башки клубится дымок. Гасвилл только что был переименован в Славалэнд, а матрёшкиному рту младший посвятил оду.

– Понравилось кино?

– Лучший фильм, что я видел, – хриплю, пытаясь восстановить дыхание. – Поставлю ему десятку на Роттен Томатос.

Остаток фильма мы открыто гогочем над тупостью сюжета и выражениями лиц актёров, которые играют так, словно перед съёмками им в зады вогнали перчёные анальные пробки. Когда свет загорается, я перекидываю матрёшку через плечо и под её громкое верещание выношу из зала. Уже собираюсь поставить её на ноги, как вдруг упираюсь взглядом в Камиллу. Она стоит в компании двух своих размалёванных крокодилиц и буквально четвертует меня взглядом. Ну и задницу матрёшки на моём плече тоже.

Я опускаю Сла-ву на пол и коротко киваю.

– Ками.

– Значит, это всё-таки правда. – Она морщит лицо, словно унюхала скунса, страдающего несварением желудка. – Ты настолько низок, что трахаешься со своей почти сестрой.

– Да, – подтверждаю, прижимая к себе матрёшку, – я настолько низок.

– Хороший сюрприз ко дню рождения Колина, вы с ней приготовили.

– Мой отец сейчас в Индонезии, ест наси-чампур и фотографируется с дельфинами. – Я насторожённо хмурюсь, потому что мне не нравится высокомерный вид Камиллы.

– Ой, а он тебе не сказал? Мы созванивались сегодня. Они с матерью твоей русской подстилки решили отпраздновать день рождения дома. Вылетают сегодня ночью. И я, кстати, приглашена.