Текст книги "Это не ваша вина. Почему детские травмы формируют вас и как от них избавиться"

Глава 2
Травма и ее аспекты

В тот прекрасный вечер в начале лета я совершал столь необходимую мне прогулку по хэмпширским холмам в Юго-Восточной Англии. За несколько месяцев до этого началась пандемия COVID-19, и мы с женой, оказавшись в замкнутом пространстве нашего лондонского дома с тремя активными маленькими девочками, рванули за город. Мы нашли дом на сайте Airbnb и на следующий день приехали туда с фургоном, полным наших вещей.

На новом месте жизнь превратилась в странную смесь блаженного семейного времяпрепровождения и преодоления трудностей, связанных с домашним обучением двух нейродивергентных детей и необходимостью заниматься с нашей малышкой, которая отчаянно хотела играть с другими детьми.

Моя профессиональная деятельность была увлекательной, но в то же время напряженной. Я консультировал пациентов через интернет, преподавал курс терапевтического коучинга, контролировал различные направления бизнеса и писал книгу о моей работе с заболеваниями, связанными с усталостью. Кроме того, я стал организатором онлайн-конференции по травме.

Я уже проводил онлайн-конференцию по усталости, в которой приняли участие более 40 тысяч человек, и поскольку травма является ключевым направлением моей практической деятельности, а также областью, которая связывает терапию «разум – тело» с функциональной медициной, это казалось очевидным следующим шагом. Так появилась суперконференция по травме.

Во время подготовки к суперконференции я в течение нескольких месяцев записывал интервью со многими ведущими мировыми экспертами по травме, в том числе с доктором Габором Мате, доктором Питером Левиным и профессором Стивеном Порджесом. Этот процесс был очень увлекательным, поскольку мне всегда нравилась возможность глубоко погрузиться в то, чем занимаются другие, и расширить свои познания.

В последние недели перед конференцией я испытывал растущее чувство волнения, и в тот вечер, когда я взбирался на холмы, а солнце садилось за горизонт, до меня дошло, насколько грандиозно то, что происходит.

Пик волны

Первая суперконференция по травме собрала более 185 тысяч участников. Более того, в первый день на нее пыталось попасть такое количество людей, что наш сайт лег на десять часов.

Во время прогулки я начал задаваться вопросом, почему эта конференция стала одной из крупнейших в истории интернета.

Отчасти это можно было объяснить колоссальными трудностями, вызванными COVID-19, огромным количеством людей, пострадавших или потерявших близких в результате пандемии, а также коллективной психической травмой от переживания пандемии; еще одним фактором стала дискуссия о травме и расовом неравенстве, катализатором которой послужило убийство Джорджа Флойда[1]1
  Афроамериканец Джордж Флойд погиб в Миннеаполисе в 2020 году при задержании полицией. – Прим. пер.


[Закрыть].

Но мне показалось, что волна, которая нарастала в течение многих лет, наконец-то достигла своего пика, и я, возглавлявший цикл суперконференций по травме, оказался в ее эпицентре. После первой конференции на Facebook появились тысячи комментариев, а наша электронная почта несколько раз давала сбой, воспринимая многочисленные обычные послания, которые мы получали каждый день, как спам-атаку.

В тот день я прочитал всего несколько таких сообщений, и каждое из них содержало историю, которая глубоко тронула меня. В частности, было послание от Рейчел из Техаса, которая в прошлом году потеряла дочь в автокатастрофе по вине нетрезвого водителя и пыталась справиться с невыносимым горем, выражавшимся в сильной тревоге и депрессии; письмо от Тони из Мельбурна, который в детстве подвергся сексуальному насилию и лишь недавно, спустя 30 лет, примирился с фактом, что это мешает его близости с женой; и письмо от Киары из Мумбаи, осиротевшей при рождении и пытающейся понять, почему она постоянно испытывает потребность в самостоятельном лечении своей эмоциональной боли.

В первой суперконференции приняли участие представители 169 стран, и она подтвердила одну непреложную истину: травма может затронуть людей во всех странах, независимо от их пола, возраста, статуса или происхождения. И, как вы вскоре убедитесь, травма имеет множество форм и может влиять на нас самыми разными способами.

Что такое травма?

В самом простом понимании травма – это незаживающая рана. В этой книге мы будем говорить прежде всего об эмоциональных травмах, полученных в раннем детстве, хотя их последствия могут проявиться в любой момент жизни. И, как мы увидим, то, что мы усвоили в детстве, является ключевым фактором, определяющим то, как мы реагируем на жизненные удары во взрослом возрасте.

Когда наши эмоциональные раны не заживают, вызванные ими чувства и эмоции должны куда-то деваться. Один из способов понять это – представить, что все мы ходим с большим черным ящиком, набитым непроработанными и непереваренными жизненными переживаниями. Иногда ящик плотно закрыт, а иногда он открывается с предсказуемой частотой.

Вот классический пример. Вы едете по дороге, казалось бы, в нейтральном и спокойном состоянии, погрузившись в свои мысли и вполуха слушая подкаст. В это время другой водитель подрезает вас, вынуждая резко затормозить, чтобы избежать столкновения. В этот момент вы испытываете вспышку гнева и вынуждены сдерживать себя, чтобы не догнать водителя и не устроить жесткие разборки.

Что же произошло? Как за несколько мгновений вы превратились из спокойного котика в настоящего монстра? Вполне вероятно, что в вас засела непроработанная эмоциональная травма, которую посыпали солью. Возможно, в детстве вы пережили травму от того, что вас не замечали, или от того, что вам постоянно говорили, мол, вы не заслужили того, чтобы занимать ваше место. Что бы это ни было, пресловутая крышка черного ящика с эмоциями была приподнята, и непроработанная травма вырвалась наружу.

Сейчас вы, возможно, думаете: «Да, Алекс, это все хорошо, но этот псих только что меня подрезал». На это я отвечу, что, конечно, он не должен был этого делать, но, возможно, у него была веская причина, например он спешил на помощь близкому человеку, попавшему в беду. Но в данном случае важно не его поведение, а то, почему в вас вдруг возникла такая взрывная реакция.

Итак, травма – это непроработанная эмоция в нашем теле, вызванная непроработанным эмоциональным переживанием. Но все не так просто. У некоторых людей эта незажившая, непроработанная травма очевидна. Например, человек однажды пережил травматическое событие: подвергся физическому нападению и вынужден был драться, и теперь, когда он остается один, его нервная система впадает в панику. У других людей травму может нанести менее яркое событие. Например, неудачно сказанное слово вызвало смех в классе, и это привело к боязни публичных выступлений.

Важность эмоциональной устойчивости

Однако само по себе эмоциональное событие не является достаточным для того, чтобы понять, получили мы травму или нет. Для некоторых людей драка является самым ярким впечатлением, и они посвящают свою жизнь овладению боевыми искусствами или боксом, а есть и те, кто испытывает огромную радость от возможности рассмешить других людей.

Таким образом, хотя травма требует наличия события-триггера, одного этого недостаточно для того, чтобы определить, произошла ли травма. Очень важен также контекст, в котором происходит событие. Огромное влияние оказывает то, как окружающие нас люди реагируют на это событие, да и как к нему относимся мы сами.

У нас есть три основные эмоциональные потребности: границы, безопасность и любовь. Если эти эмоциональные потребности удовлетворяются нашими родителями или опекунами в раннем детстве, а со временем мы приобретаем способность удовлетворять их самостоятельно, то это помогает нам развить своего рода устойчивость, которая значительно снижает вероятность получения травмы в течение жизни.

Например, если нас учат (и нам разрешают) устанавливать здоровые границы, у нас формируется эмоциональная иммунная система, которая защищает нас от окружающего мира. Если нас учат регулировать свою нервную систему, чтобы чувствовать себя в безопасности, мы можем перерабатывать те потрясения, которые происходят с нами в жизни. А глубокое чувство любви и чувство того, что нас любят, действуют как лекарство против событий, которые могут обрушиться на нас.

А если наши три основные эмоциональные потребности не удовлетворяются нашими опекунами, и поэтому мы не обладаем эмоциональной устойчивостью, которую они обеспечивают, то, когда мы переживаем потенциально травмирующие события, со временем это приводит к сдвигу гомеостатического баланса в нашем организме. Влияние этих гомеостатических сдвигов на наше физическое и эмоциональное состояние огромно. Живя в напряжении в ожидании травматических событий, которые могут никогда не произойти, мы сами создаем порочный круг страданий.

Последствия нашей травмы могут сами по себе еще больше усугублять наши страдания. Возможно, мы усвоили, что для того, чтобы нас любили, мы должны быть лучшими во всем, что мы делаем, или, может быть, наше чувство собственного достоинства возникает благодаря тому, что мы постоянно помогаем другим даже в ущерб себе.

Как я уже объяснял в предыдущей главе, когда рассказывал о своем пути, часто подлинной причиной страдания является не само травматическое событие, а сдвиги в нашей нервной системе и последствия в виде того, как мы реагируем и живем. Моя череда неудачных отношений была вызвана не реальными событиями детства, а стратегиями преодоления, которые я создал, пытаясь их избежать.

Четыре аспекта травмы

Как видите, травма – это гораздо больше, чем просто событие. В результате размышлений я сделал одно полезное открытие: на самом деле понятие травмы включает в себя четыре аспекта:

1. Событие

2. Контекст

3. Гомеостатический сдвиг

4. Результаты в нашей жизни

Чтобы разобраться в этом подходе к пониманию травмы, давайте вкратце разберем эти аспекты на примере моей травмы.

1. Событие

Травматические события могут быть однократными и повторяющимися. Они могут быть повседневным переживанием и разовым явлением. Для одних людей травмы в их жизни очевидны, для других – гораздо менее очевидны. Однако в конечном итоге для возникновения травмы необходимо событие-триггер, которое каким-то образом создает перегрузку в нервной системе.

В моем случае было два основных события-триггера. Первое – это то, что в детстве меня бросил отец, а второе – ряд переживаний, связанных с моей сестрой и ее тяжелыми психическими расстройствами. Это были интенсивные и подавляющие переживания, которые стали серьезным испытанием для моего эмоционального тела (об эмоциональном теле речь пойдет позже).

2. Контекст

Два человека могут пережить одно и то же событие, но один из них будет травмирован им, а другой – нет. Это происходит потому, что они реагируют на него по-разному из-за разного внутреннего и внешнего контекстов, в котором оно происходит. То, как мы реагируем на событие, в конечном итоге определяет наличие или отсутствие травмы.

Наша реакция на то или иное событие определяется нашей эмоциональной устойчивостью и способностью преодолевать и прорабатывать жизненные потрясения. А наша эмоциональная устойчивость зависит от того, были ли удовлетворены три наши основные эмоциональные потребности в раннем возрасте (подробнее об эмоциональной устойчивости мы поговорим в главе 4).

В детстве мы зависим от окружающих, которые удовлетворяют эти эмоциональные потребности, а став взрослыми, мы можем научиться удовлетворять их самостоятельно. Ключевым фактором, определяющим, насколько хорошо мы научимся удовлетворять свои потребности, является то, насколько хорошо (или плохо) они были удовлетворены в детстве.

Более подробно мы рассмотрим этот вопрос позже, а сейчас я приведу краткий обзор трех основных эмоциональных потребностей:

• Границы. Наши границы в отношениях с другими людьми дают нам возможность сказать «нет» и защитить себя. Наши границы с самими собой определяют нашу способность к самодисциплине и способность мотивировать себя на достижение желаемого результата.

• Безопасность. Наша физическая и эмоциональная безопасность и способность к регулированию нервной системы определяют, удерживается ли травма в нашем теле.

• Любовь. Это кислород, который поддерживает наше эмоциональное тело. Когда мы получаем эмоциональную травму, любовь является лекарством, которое помогает нам исцелиться.

В моем случае, когда отец ушел из семьи, а границы моей матери были сильно нарушены в результате их развода, не было человека, который мог бы помочь мне установить границы. Травма нервной системы моей матери – результат всего того, что происходило в ее жизни, – означала, что ее способность к совместной регуляции эмоций и успокоению меня была подорвана. Я знал, что мать меня любит, но я также думал, что отец не любит меня, раз его нет рядом.

А если говорить о травме, связанной с психическим состоянием моей сестры, то ее поведение было настолько неадекватным, что разрушало любые границы и создавало постоянное ощущение, что безопасного места не существует; нервные системы всех, кто меня окружал, постоянно находились в напряжении, и опять же, хоть любовь и присутствовала, она была отравлена окружавшим меня хаосом.

3. Гомеостатический сдвиг

Травма вызывает изменения в нашем организме. Когда наша нервная система перегружается, стрессовая реакция организма, призванная обеспечивать нашу безопасность в случае непосредственной угрозы, застревает в режиме «включено». Я называю это дезадаптивной реакцией на стресс. За поддержание такого режима мы платим высокую цену своим физическим и эмоциональным состоянием.

Со временем дезадаптивная реакция на стресс приводит к смещению различных гомеостатических балансов в нашем организме (об этом мы подробно поговорим в главе 5). Это означает, что состояние тревоги, которое когда-то в ходе нашей эволюции могло быть необходимым для выживания, становится нашим постоянным состоянием.

В моем случае перенапряжение, вызванное уходом из семьи отца и последующей чередой событий, а также постоянными эмоциональными взрывами моей сестры, привели к тому, что моя нервная система была настроена на дезадаптивную реакцию на стресс. В значительной степени этому способствовало и то, что впоследствии я столкнулся с тревожным расстройством, о котором я рассказывал выше. Однако постоянная стрессовая перегрузка была также попыткой моего организма убежать от чувств, которые я страшно боялся испытать.

4. Результаты в нашей жизни

Пережив травматические события и вызванные ими гомеостатические сдвиги в нервной системе, связанные с неудовлетворением наших основных эмоциональных потребностей в границах, безопасности и любви, мы неизбежно получаем результаты. Наша жизнь в значительной степени зависит от наших попыток найти способы удовлетворения трех основных эмоциональных потребностей не только для того, чтобы исцелить свое прошлое, но и для того, чтобы разблокировать свое будущее и легче жить в настоящем.

Например, если мы усвоили, что единственным способом удовлетворения нашей эмоциональной потребности в любви является постоянное достижение наилучших результатов во всем, что мы делаем, то это станет нашим образом действия (modus operandi). Или, возможно, мы сделали вывод, что лучший способ чувствовать себя в безопасности – это постоянно пытаться контролировать себя и окружающий мир.

В моем случае чувство собственного достоинства и способность удовлетворять свои основные эмоциональные потребности в безопасности и любви были связаны не только с тем, чего я достигал, но и с тем, чтобы быть спасателем и помощником для других людей. Постоянно быть готовым помочь другим было важнее, чем заботиться о себе, а мои чувства были моим самым большим страхом.

В нас заложена способность к исцелению

Я считаю, что наш подход к травме очень важен, поскольку он основан на четком понимании того, что наши настоящие страдания – это не событие или события, которые случились в прошлом, а то, что происходит в нашей нервной системе в ответ на них, и то, что происходит в нашей жизни по мере того, как мы справляемся с этим. Хотя истоки нашей травмы могут уходить в прошлое на десятилетия, мы ощущаем ее воздействие именно сейчас.

Хорошая новость заключается в том, что это мощное вдохновляющее послание. Мы не можем изменить произошедшее, но мы, безусловно, можем изменить его влияние на наши переживания и жизненные решения сейчас. Именно эту работу мы и проделаем вместе в этой книге.

И хотя очень важно разобраться в том, как ваша травма повлияла на вас и как вы на нее отреагировали, главное – это понять, как можно разблокировать вашу способность к исцелению. В основе этой книги лежит мысль о том, что наше эмоциональное тело обладает природной способностью к исцелению; фактически оно запрограммировано на это.

Эмоциональное тело

Наряду с физическим телом у нас есть и эмоциональное тело, в котором живут наши эмоции и чувства. Когда мы испытываем гнев или печаль, радость или волнение, местом проявления этих эмоций является наше эмоциональное тело.

Если вы получили рану на физическом теле, то при условии, что вы очищаете ее (и зашиваете, если нужно), ваше тело ее залечит. То же самое происходит, если вы сломали кость. Если вы не будете усугублять перелом, кость срастется сама. Врач может выписать обезболивающее, чтобы помочь вам справиться с болью, и наложить гипс, чтобы кость оставалась неподвижной, но исцеление происходит благодаря чудесным способностям нашего организма.

То же самое можно сказать и об эмоциональных ранах или травмах. Наше эмоциональное тело обладает природной способностью к исцелению. Нам просто нужно создать условия для того, чтобы заработал механизм исцеления. Что бы вы ни пережили, каким бы ужасным это ни казалось, знайте: исцеление возможно. Даже если отголоски этого ощущаются в вашей жизни как оглушающая стена звука, от которой невозможно укрыться ни на секунду. Вы. Можете. Исцелиться.

Однако для того чтобы природная способность к эмоциональному исцелению начала действовать, необходимо выполнить определенные условия. В некотором смысле вы должны научиться быть любящим, искусным, заботливым и обладающим всеми необходимыми ресурсами человеком, которым вы, возможно, никогда не были. На это может потребоваться время, и, скорее всего, это не будет легкой дорогой, но вы сможете сделать это.

Итак, теперь, когда мы вкратце рассмотрели четыре аспекта травмы, давайте более подробно остановимся на первом из них – событии, которое спровоцировало травму.

Глава 3
Выявление травматических событий

У каждого из нас была первая настоящая любовь в жизни – человек или предмет, которым мы были одержимы и о котором все время думали. Для меня это была психология. И, как и многие другие навязчивые любовные увлечения, моя любовь к психологии родилась из боли, отчаяния и веры в то, что я наконец-то нашел лекарство от своих мучений.

После двух лет тяжелого хронического заболевания, которое разрушило мою жизнь настолько, что я всерьез засомневался, хочу ли жить, я наткнулся на книгу Дэна Миллмэна «Путь мирного воина», а вскоре после этого прочел ставшую классикой книгу Луизы Хей «Исцели свою жизнь».

Я пишу «наткнулся», но на самом деле моя бабушка оставила эти книги в стратегически важном месте, надеясь, что я их увижу. Она была достаточно мудра, чтобы понять, что, учитывая мой упрямый характер, если она скажет мне прочитать их, то вероятность того, что я это сделаю, будет невелика. Но боль плюс надежда – это мощное сочетание, и для меня оно означало перемены.

Эти две книги дали мне надежду на то, что можно жить по-другому, а также открыли глаза на совершенно новую вселенную, благодаря которой я увидел, в чем может быть смысл моей жизни и какие у меня есть возможности, чтобы изменить ее. В последующие месяцы я читал все больше и больше, быстро изучив все книги по самосовершенствованию, которые были у моей бабушки. В конце концов, мне пришлось совершить довольно неловкий визит в местную библиотеку, чтобы набрать еще книг (на меня, 18-летнего юношу, просившего книги о любви к себе, смотрели довольно странно).

Через год мое здоровье окрепло настолько, что я смог поступить в университет, и я хотел изучать только один предмет – психологию. Однако уже через несколько недель после начала обучения я обнаружил, что общепринятый подход к психологии не может удовлетворить мое желание познакомиться с инновационными и оригинальными методами работы. Поэтому, стремясь к большему, в свободное время я продолжал читать книги по самопомощи, а также по возможности посещал дополнительные семинары и курсы.

Неблагоприятные детские переживания

Первые несколько лет идти по этому пути в одиночку было трудно, и я был очень благодарен судьбе за то, что у меня стали появляться дружеские отношения и связи. Просто возможность пообщаться с людьми, поделиться с ними новыми открытиями и размышлениями была для меня как нектар для души.

Моя хорошая подруга Кэти в то время находилась на собственном пути исцеления от хронического заболевания. Она отказалась от успешной карьеры в СМИ, чтобы переквалифицироваться и реализовать свою мечту – стать психологом. Вместе мы пытались разобраться в наших нынешних физических и эмоциональных проблемах, и во время одной из наших многочисленных бесед мы заговорили о влиянии на нас нашего прошлого.

Сыграло ли наше детство какую-то роль в наших нынешних проблемах со здоровьем? Иначе говоря, каковы были последствия неблагоприятных детских переживаний – потенциально травмирующих событий, которые происходят в детстве?

В середине 1980-х годов американская страховая компания «Кайзер Перманенте», представляющая свои услуги за фиксированную плату и поэтому заинтересованная в поддержании здоровья своих клиентов для снижения своих расходов, провела революционное исследование[2]2
  Felitti, V.J., et al. (1998), ‘Relationship of Childhood Abuse and Household Dysfunction to Many of the Leading Causes of Death in Adults,’ American Journal of Preventive Medicine, 14(4): 245–258.


[Закрыть]. Одной из ключевых программ, предлагаемых компанией в то время, было лечение ожирения, и компания заметила, что, хотя многие участники этой программы успешно сбрасывали вес, показатель отсева составлял почти 50 процентов.

Руководителю отдела профилактической медицины компании Винсенту Фелитти захотелось разобраться в причинах этого явления, и он решил провести опрос среди участников, покинувших программу. То, что он обнаружил, определило ход исследований в области психических травм на десятилетия вперед.

Из 286 человек, которых опросил Фелитти, подавляющее большинство подверглись сексуальному насилию в детстве. Это навело его на мысль о том, что увеличение веса могло быть механизмом преодоления депрессии, тревоги и страха, которые они испытывали. Вместе с Робертом Анда из Центра по контролю и профилактике заболеваний США он изучил пережитые в детстве психические травмы у более чем 17 тысяч добровольцев.

Три типа НДП

В процессе работы Фелитти и Анда ввели термин «неблагоприятные детские переживания» (НДП, англ. Adverse Childhood Experiences, ACEs). Исследователи определили НДП как «потенциально травмирующие события, которые могут оказать длительное негативное воздействие на здоровье и благополучие». Они поделили НДП на три категории: жестокое обращение, пренебрежение и семейное неблагополучие. Вот список того, что включают в себя эти категории:

Жестокое обращение

• Физическое насилие

• Эмоциональное насилие

• Сексуальное насилие

Пренебрежение

• Физическое пренебрежение

• Эмоциональное пренебрежение

Семейное неблагополучие

• Психические заболевания у членов семьи

• Жестокое обращение с матерью

• Развод родителей

• Находящийся в заключении родственник

• Злоупотребление психоактивными веществами в семье

Исследование показало, что НДП – частое явление: 28 процентов опрошенных сообщили о физическом насилии и 21 процент – о сексуальном насилии. Почти 40 процентов опрошенных сообщили о двух и более НДП, а 12,5 процента – о четырех и более.

За десятилетия, прошедшие после этого важного исследования, значительная часть последующих исследований подтвердила эти выводы[3]3
  Agorastos, A., et al. (2019), ‘Developmental trajectories of early life stress and trauma: A narrative review on neurobiological aspects beyond stress system dysregulation,’ Frontiers in Psychiatry, 10:118.


[Закрыть],[4]4
  Anda, R.F., et al. (2006), ‘The enduring effects of abuse and related adverse experiences in childhood: A convergence of evidence from neurobiology and epidemiology,’ European Archives of Psychiatry and Clinical Neuroscience, 256(3): 174–186.


[Закрыть],[5]5
  Barnes, A.J., et al. (2020), ‘Identifying Adverse Childhood Experiences in Pediatrics to Prevent Chronic Health Conditions,’ Pediatric Research, 87(2): 362–370.


[Закрыть],[6]6
  Bellis, M.A., et al. (2019), ‘Life course health consequences and associated annual costs of adverse childhood experiences across Europe and North America: a systematic review and meta-analysis,’ The Lancet. Public Health, 4(10): 517–528.


[Закрыть]. Пожалуй, самым шокирующим является то, что у тех, кто имеет шесть и более НДП, продолжительность жизни сокращается в среднем на 20 лет.

Скрытая травма

Когда мы с моей приятельницей Кэти размышляли о своем детстве, я подумал, что для меня травматические события были достаточно очевидны. В мои ранние годы у меня был чуть ли не весь список НДП: родители развелись, отец бросил меня, сестра страдала серьезным психическим заболеванием и была жестокой, в семье употребляли алкоголь в качестве средства адаптации, и временами мы испытывали значительные финансовые трудности.

У Кэти детство выглядело более благополучным. Ее родители не разводились, у нее были хорошие отношения с сестрой и другими членами семьи. Оба ее родителя много работали и вносили свой финансовый вклад в ведение домашнего хозяйства, так что денег хоть и не было в избытке, но хватало. У Кэти не было проблем в школе, у нее были хорошие друзья, и впоследствии она сделала успешную карьеру.

Однако ей, как и мне, пришлось пройти сложный и трудный путь исцеления. Если детство Кэти выглядело счастливым, то откуда у нее взялась эмоциональная травма? К тому же сама Кэти говорила, что считает, что ее состояние вызвано самовнушением и что утверждать, что у нее травма, было бы проявлением неуважения к людям с «реальной» травмой, даже если ее «счастливое детство» действительно негативно отразилось на ней. И тем не менее у нее было много тех же самых проблем, что и у меня. Помимо того, что у нее было хроническое заболевание, она также страдала от тревоги и плохого настроения, и на протяжении нескольких лет ей казалось, что ее жизнь лишена цели и смысла. Как и многие из нас, Кэти считала, что ее жизнь не удалась и в этом есть ее вина.

Если копнуть чуть глубже, то причины боли Кэти становятся понятны. Хотя родители любили ее, сами они не были эмоционально открыты. А Кэти, будучи эмоциональным и чувствительным ребенком, не знала, что делать со своими чувствами. Ей внушали, что они являются признаком слабости, которую нужно преодолевать, и она постоянно говорила: «Не обращайте на меня внимания, я просто слишком эмоциональна».

Чем больше мы вместе исследовали ситуацию, тем больше понимали, что на самом деле детство Кэти повлияло на нее так же сильно, как и мое на меня, просто это влияние было более тонким и скрытым. В каком-то смысле тот факт, что у нее не было явных НДП, как у меня, сделал их еще более трудными для выявления и работы с ними.

Формы скрытой травмы

Много лет спустя я стал относить такие переживания, как развод, уход отца или матери из семьи, жизнь с психически больными членами семьи и т. д., к явным травмам. Это очевидные травмирующие события.

Более тонкие и сложные переживания, подобные тем, которые испытала Кэти, я бы назвал скрытой травмой. Зачастую их трудно распознать, но это не значит, что их воздействие менее вредно[7]7
  Finkelhor, D., et al. (2015), ‘A revised inventory of Adverse Childhood Experiences,’ Child Abuse & Neglect, 48: 13–21.


[Закрыть]. Существует множество различных форм скрытой травмы, вот лишь несколько примеров:

• Отсутствие эмоционального восприятия или подтверждения собственных эмоций. Например, вы иногда говорите себе, как Кэти: «Ты просто слишком эмоционален. Смирись с этим».

• Вам внушали, что ваша самооценка связана с вашими делами и достижениями. Возможно, в школе вы не были лучшим учеником по какому-то предмету, и вам сказали, что это признак того, что вы глупы.

• Вы не чувствовали, что вас понимают, признают и воспринимают ваши родители или опекуны, или вы не ощущали связи со сверстниками, потому что ваше восприятие мира сильно отличалось от их восприятия, и они вас не понимали. Например, вы нейродивергент, и ваш жизненный опыт отличался от опыта других людей.

• Вас приучали к тому, что потребности других людей важнее ваших собственных. Например, вам постоянно говорили, чтобы вы не обращали внимания на то, что нужно вам, и больше заботились о тех, кто вас окружает.

• Вас заставляли стыдиться своей национальности или происхождения. Например, вы принадлежали к этническому меньшинству в своем городе и подвергались за это издевательствам со стороны других детей.

• Вы не получали от родителей столько же любви и внимания, сколько ваши братья и сестры.

• Родители физически или эмоционально отсутствовали из-за других приоритетов, таких как работа или хобби, что заставляло вас чувствовать, что для них все остальное важнее вас.

Очевидно, что это далеко не полный список, и мы будем более подробно рассматривать скрытые травмы в ходе нашего путешествия.

Однократные и повторяющиеся травмирующие события

Я думаю, что также полезно проводить различие между событиями, которые произошли лишь один раз, и теми, которые были почти обыденными в детстве. Единичное событие может стать источником серьезной травмы, но если оно повторяется, то это влечет за собой еще большие проблемы, связанные с привыканием. Например, один раз увидеть в детстве, как родители горячо спорят, может быть неприятно, но если наши основные эмоциональные потребности удовлетворяются должным образом, то это может стать полезным опытом для понимания того, как нужно улаживать конфликты и разногласия. Однако если ребенок видит ссоры родителей постоянно и привыкает к ним, то последствия будут совсем иными. Его нервная система научится активизироваться, чтобы помочь ему подготовиться к потрясениям, и он придет к новому гомеостатическому балансу.

Нормально ли не помнить травмирующие события?

Читая эту книгу, вы, возможно, начинаете вспоминать различные события своего детства, которые, по вашему мнению, оказали на вас влияние. Если это так, то это замечательно, поскольку вы продвинулись на шаг вперед. Однако вполне возможно, что вы чувствуете растерянность из-за того, что у вас в лучшем случае обрывочные воспоминания о своем детстве.

Если это так, то вы точно не одиноки. Многочисленные исследования доказали влияние ранних травм на наши воспоминания о детстве[8]8
  Barry, T.J., et al. (2018), ‘Meta-Analysis of the Association Between Autobiographical Memory Specificity and Exposure to Trauma,’ Journal of Traumatic Stress, 31(1): 35–46.


[Закрыть],[9]9
  Chu, J.A., et al. (1999), ‘Memories of Childhood Abuse: Dissociation, Amnesia, and Corroboration,’ The American Journal of Psychiatry, 156(5): 749–755.


[Закрыть],[10]10
  Crane, C., et al. (2014), ‘Childhood Traumatic Events and Adolescent Overgeneral Autobiographical Memory: Findings in a UK cohort,’ Journal of Behavior Therapy and Experimental Psychiatry, 45(3): 330–338.


[Закрыть],[11]11
  Feurer, C., et al. (2018), ‘Episodic Life Stress and the Development of Overgeneral Autobiographical Memory to Positive Cues in Youth,’ Journal of Abnormal Child Psychology, 46(8): 1563–1571.


[Закрыть],[12]12
  Grifith, J.W., et al. (2016), ‘Effects of Childhood Abuse on Overgeneral Autobiographical Memory in Current Major Depressive Disorder,’ Cognitive Therapy and Research, 40(6): 774–782.


[Закрыть]. Как мы узнаем из главы 6, чтобы справиться с воздействием травмы, мы приучаем себя избегать эмоций и отвлекаться от них. В случае сильной реакции на травму у нас могут возникнуть трудности с точным воспроизведением в памяти событий, связанных с ней.

Кроме того, есть доказательства связи травмы с тенденцией к чрезмерному обобщению автобиографических воспоминаний, тогда как отдельные события не запоминаются[13]13
  Crane, C., et al. (2014), ‘Childhood Traumatic Events and Adolescent Overgeneral Autobiographical Memory: Findings in a UK cohort,’ Journal of Behavior Therapy and Experimental Psychiatry, 45(3): 330–338.


[Закрыть],[14]14
  Feurer, C., et al. (2018), ‘Episodic Life Stress and the Development of Overgeneral Autobiographical Memory to Positive Cues in Youth,’ Journal of Abnormal Child Psychology, 46(8): 1563–1571.


[Закрыть],[15]15
  Grifith, J.W., et al. (2016), ‘Effects of Childhood Abuse on Overgeneral Autobiographical Memory in Current Major Depressive Disorder,’ Cognitive Therapy and Research, 40(6): 774–782.


[Закрыть],[16]16
  Schönfeld, S. and Ehlers, A. (2017), ‘Posttraumatic Stress Disorder and Autobiographical Memories in Everyday Life,’ Clinical Psychological Science, 5(2): 325–340.


[Закрыть],[17]17
  Sumner, J.A. (2012), ‘The Mechanisms Underlying Overgeneral Autobiographical Memory: An Evaluative Review of Evidence for the CaR-FA-X model,’ Clinical Psychology Review, 32(1): 34–48.


[Закрыть],[18]18
  Williams, J.M.G., et al. (2007), ‘Autobiographical memory specificity and emotional disorder,’ Psychological Bulletin, 133(1): 122–148.


[Закрыть]. Например, если нас попросить описать один случай, когда мы испытывали радость, мы можем сказать, что нам нравилось ходить на ярмарку, а не рассказать о конкретном случае посещения ярмарки.

В своем фундаментальном труде «Травма и память»[19]19
  Levine, P.A. (2015), Trauma and Memory. Berkeley: North Atlantic Books.


[Закрыть] доктор Питер Левин рассказывает о том, как тело может хранить травматические воспоминания в виде чувств и ощущений, а не мыслей и идей, и как мы можем использовать это понимание для обработки травмы посредством того, что он называет соматическим (относящимся к телу) переживанием.