Текст книги "Обжигающий ветер любви (сборник)"

Глава 17

Артур давно не виделся с Паромовым. То одно, то другое – все некогда… Но сегодня собрался, наконец, проведать друга.

По пути зашел в магазин, взял бутылку водки и банку каких-то консервов. К водке Паромов отнесся положительно, а за консервы пожурил.

– Нафига ты их купил? – обиделся он. – Как будто у меня закуски дома нету…

Жена Виктора была на работе, дети – в школе. Друзья расположились на кухне… Хозяин извлек из холодильника кое-какие запасы и начал сервировать стол. Артур взялся ему помогать.

– Куда пропал? – спросил Паромов, нарезая на разделочной доске колбасу.

– Никуда… Дом, работа…

– Как твоя блондинка поживает?

– Не знаю… Мы с ней расстались.

– Совсем?

– Да.

– То-то я смотрю, ты такой грустный.

– Разве заметно?

– Невооруженным глазом.

– Выходит, права Нина Евгеньевна, наш председатель профкома… У тебя, говорит, Сибирцев, всегда все на лице написано.

– Переживаешь? Брось… В Японии есть пословица: мир изменчив, как сердце девушки. А сердце девушки изменчиво, как осенний ветер… Не грусти. Давай лучше выпьем.

Они опрокинули по стопке, захрустели маринованными огурчиками.

– Представь себе, – сказал Виктор, – я тоже сегодня в печали.

Он взял с холодильника газету, протянул Артуру.

– Вот, взгляни… На внутренней полосе.

Сибирцев нашел материал за его подписью. В центре была фотография. Он пробежал глазами – ничего особенного, заметка как заметка…

– Поручили написать о юных космонавтах, – рассказывал между тем Паромов. – О подрастающем поколении, так сказать… Я полдня потратил, снимок сделал. Все как положено… Сегодня газету открываю – и не знаю, смеяться или плакать.

– А что такое?

– Ты посмотри на снимок.

Артур еще раз взглянул на фотографию… С десяток толстощеких малышей ясельного возраста, дружно работая ложками, уплетали кашу из тарелок. В центре возвышалась массивная фигура дородной, полногрудой женщины.

– Посмотрел? А теперь читай подпись…

«Занятия в ракетном кружке ведет Сергей Уваров», – прочел Артур и прыснул от смеха.

– Ну и как? – спросил Виктор.

– Все хорошо, только Серега выглядит несколько женственно.

– Ты его знаешь?

– Немного.

– Ха-ха-ха! Он убьет меня… Точно.

Выпили еще по одной, заели жареной картошкой.

– Ума не приложу, – продолжал сокрушаться Паромов. – Как могли фотографии перепутать? Впрочем, у нас и не такое бывает… Тут юбиляра одного решили поздравить. Народный депутат, известный в городе человек, к тому же – бывший журналист. Надо уважить коллегу… Тиснули небольшую заметочку, фото… Утром прихожу на работу – ответственный секретарь в истерике. Спрашиваю: что случилось? Он мне газету показывает… Смотрю – мать честная!

– Фотография не его?

– Его… Но вверх ногами!

Они рассмеялись.

– В последнее время, – чуть погодя сказал Виктор, – газета все больше начинает меня раздражать. Это вранье – вот уже где сидит!.. Раньше все на партию кивали. Но сейчас-то кто вас заставляет? Ты посмотри, что пишут… Вот… «Мамонтенок из сарая» называется. Якобы один охотник отыскал в тайге, в отложениях вечной мерзлоты, окоченевшего мамонтенка. Принес его домой, а тот взял и ожил! Мужик поселил его в сарае, стал подкармливать сеном. Зверь начал расти. Теперь сарай стал ему тесноват. И дальше, в том же духе… По мне, так уж лучше печатать отчеты пленума ЦК КПСС или репортажи с комсомольской конференции, чем такую галиматью…

– Но ты тоже приложил к этому руку.

– В смысле?.. Ах, да! Целителя-экстрасенса имеешь в виду? Действительно, было дело… Он потом за ту статью заплатил сумму, равную моему месячному гонорару. И плюс еще – трехлитровую банку меда в придачу. Каюсь, согрешил… Но я сделал это вынужденно, исключительно из корыстных побуждений. А они ради чего дурят народ?

– Ладно, – остановил его Сибирцев, – наливай… Водка греется.

– Правильное решение… А то что я – все о работе, да о работе.

– Верно подмечено: русские за столом чаше всего говорят либо о работе, либо о женщинах.

– Хватит о работе, давай о женщинах…

– С некоторых пор я стараюсь избегать этой темы.

Артур выпил, не закусывая. Повисла гнетущая пауза.

– В самом деле, так серьезно? – сочувственно спросил Виктор.

– Хоть ложись да помирай.

– Ну, это ты брось… Даша, конечно, интересная женщина, но свет клином на ней не сошелся. Вот уедешь в Москву – и все забудется. Там этих Даш, как махорки…

– Я тоже пытаюсь внушить себе это, но ничего не получается… Нельзя плясать на сломанных ногах.

Сибирцев помолчал, задумчиво глядя куда-то в сторону, потом недоуменно произнес:

– Почему? Почему так случилось?.. Ведь я пылинки сдувал с наших отношений. Никогда, ничем не обидел ее…

– Еще древние римляне говорили: «Все, что возникло, гибнет».

– Значит, всякая любовь изначально обречена?

– Вне сомнений…

– Ужасно… Любить и знать, что все пройдет.

– Надо просто не думать об этом. Ведь людям известно, что рано или поздно они умрут. Но это не мешает им радоваться жизни.

Трехцветная кошка, мягко ступая, подошла к столу и прыгнула Артуру на колени. Он погладил ее и почесал за ухом. Замурлыкав, она выгнула спину.

– Чего только ни делал, чтобы забыть ее, – вздохнул Сибирцев. – Знакомился на улицах, писал по газетным объявлениям, даже с проститутками общался.

– Ну и как тебе профессионалки?

– Ничего хорошего… Только деньги зря выкинул.

– По газете, небось, звонил?

– Да.

– Там одни гопники… Настоящих жриц любви надо искать в другом месте. Если хочешь, могу дать телефон.

Артур согласно кивнул… Оторвав от газеты уголок, Паромов черканул на нем номер.

– Спросишь Людмилу Сергеевну, скажешь, что от меня… Это для избранных… Однажды я ее очень выручил.

Как только у Артура появились деньги, он позвонил по оставленному другом телефону.

– Какую вам девушку нужно? – поинтересовалась Людмила Сергеевна. – Блондинку, брюнетку, шатенку?

– Все равно… Лишь бы в ней не было ничего мужского.

– Ой, что вы! – она кокетливо рассмеялась. – Таких не держим…

Определив желаемые параметры девушки – рост, возраст, размер бюста и прочее – Людмила Сергеевна указала время и место встречи.

В назначенный час Артур подошел к хозяйственному магазину и остановился под вывеской «Ковры и ковровые покрытия». Не успел оглянуться, как рядом оказался высокий молодой мужчина. Убедившись, что Сибирцев именно тот человек, которого он ожидает, незнакомец предложил следовать за ним.

Они вошли в подъезд многоэтажного жилого дома, поднялись по лестнице на второй этаж. Мужчина открыл дверь своим ключом и пригласил Артура.

В комнате, на диване, сидела девушка в черном прозрачном платье. Увидев гостей, она вышла в прихожую.

– Знакомьтесь, – сказал мужчина. – Это Элен.

Сибирцев окинул ее быстрым оценивающим взглядом.

Девушка выглядела очень привлекательно. Гладкие шелковистые волосы спадали с плеч; сквозь воздушную материю короткого, едва закрывающего верхнюю часть бедер платья волнующе просвечивало красивое дорогое белье; стройные ноги обтягивали черные, в мелкую сеточку, чулки.

– Устраивает она вас? – спросил мужчина.

– Вполне.

– Тогда я пошел… Закройте за мной.

Уже на правах хозяина Артур щелкнул замком, но, прежде чем захлопнулась дверь, услышал:

– Деньги вперед.

– Ах, да!.. Сейчас… – смутился Сибирцев, протянув мужчине несколько сложенных пополам купюр.

Не пересчитывая, тот сунул их в карман и ушел.

Артур осмотрел жилице. Это была обычная однокомнатная квартира. Из мебели имелось только самое необходимое: большой двуспальный диван, шкаф со стеклянными дверцами, стол – с букетом живых цветов, несколько стульев и телевизор на подставке. Непритязательные клетчатые шторы закрывали широкое окно.

Сибирцев приблизился к девушке. Она показалась ему целомудренной и недоступной.

Приобняв за талию, Артур поцеловал ее в губы. Элен обвила его руками за шею и с готовностью ответила поцелуем на поцелуй.

– Знаешь, чего я больше всего боялся? – негромко сказал Артур, поглаживая девушку по спине.

– Чего? – спросила она.

– Вдруг попадется какая-нибудь страшненькая…

– Ну и как? Твои опасения оправдались?

– Нет… Ты замечательная… Стройная, симпатичная… В моем вкусе.

– Прекрасно, – улыбнулась Элен. – А что мы будем пить?

– Я ничего не взял с собой.

– Это не страшно… На кухне, в холодильнике, выбор, как в магазине. И безо всяких накруток.

Сибирцев примолк… Стыдно было признаться, что он отдал сутенеру последние деньги.

– Я не пью, – соврал Артур. – Закодировался… Теперь совсем не могу переносить этот запах.

– Ладно, – вздохнула она, – обойдемся…

И принялась застилать постель. Потом с грациозностью опытной стриптизерши медленно совлекла с себя платье.

Сибирцев залюбовался ее прекрасной фигурой.

– Чулки и пояс снимать? – спросила Элен.

– Оставь…

Лежа на чистой, пахнущей свежестью простыне, они сжимали друг друга в объятьях. Артур страстно целовал ее в жадно приоткрытые мягкие губы, в нежную упругую грудь.

– Хорошо, миленький… – прошептала она.

– Не говори так! – неожиданно грубо оборвал ее Сибирцев.

Элен испуганно сжалась в комок, не понимая, в чем ее вина. С недоумением она смотрела на Артура.

– Не произноси больше этого слова, – уже спокойнее повторил он.

– Почему? – пожала плечами Элен.

– Потому.

– А-а! – внезапно осенило ее. – Ты любишь, когда девушка ругается матом? Пожалуйста. Я могу…

– Нет, – досадливо поморщился Артур. – Этого я как раз не люблю… Просто…

Он замолчал, не зная, как объяснить ей… Рассказать про Дашу? Вот еще! Не хватало разрыдаться у нее на груди.

– Не надо, и все!

Элен повернулась на спину и устремила неподвижный взор в потолок. Тонкие крылья ноздрей нервно затрепетали.

– Ты обиделась? – спросил Сибирцев виновато.

Она отвернулась.

– Извини, я не хотел… Так глупо все получилось… Прости меня, пожалуйста…

Раскаяние его было настолько искренним, что Элен не смогла сдержать улыбки.

Артур снова принялся ласкать ее… Но чем нежнее он целовал, чем крепче обнимал эту девушку, тем явственней ощущал какой-то невидимый барьер, разделяющий их. И, как ни старался, преодолеть его не мог.

Тяжело дыша, Сибирцев откинулся на подушку. Лоб его покрылся испариной.

– Что-то не получается… – растерянно прошептал он.

– Ничего… Все получится, – успокоила его Элен. – Я помогу тебе.

Она скользнула куда-то вниз, и Артур почувствовал нежное прикосновение ее губ. Будто легкий ветерок пробежал по глади моря… Потом мелкая рябь сменилась волной, и вслед за тем – словно порыв штормового ветра наполнил провисшие паруса.

…Не двигаясь, они лежали на смятой постели. Сибирцев медленно приходил в себя.

Элен ласково погладила его по руке. Он невольно отстранился. Она уже не казалась ему такой красивой…

– Чего молчишь? – спросила Элен.

– Думаю.

– О чем?

– Так… Ни о чем…

– Ты женат?

– Да.

– И дети есть?

– И дети…

– Жена у тебя симпатичная?

– В общем, ничего.

– Тогда почему ты пришел сюда? Захотелось чего-то новенького? Запретного плода?

– Видишь ли… Если я начну объяснять, потребуется слишком много времени. Да и вряд ли ты сможешь понять меня… Расскажи лучше что-нибудь о себе… Давно уже здесь?

– Третий месяц… Вообще, я студентка, учусь на втором курсе медицинского института.

– Элен – твое настоящее имя?

– Псевдоним… Тут все под чужими именами. Мы ничего не знаем друг о друге.

– Не обижают?

– Нет. Мадам к нам хорошо относится, перерабатывать не заставляет. Да и клиентура не из простых… С кем попало спать не приходится. Так что грех жаловаться… Поработаю еще. А надоест – уйду.

– Парень у тебя есть?

– Парень? – она усмехнулась. – Сегодня ты мой парень. Кто будет завтра – посмотрим.

– А любовь?.. Ты веришь в любовь?

– Это все слова…

– Ну, как же! Ведь есть же где-то она – вечная любовь… Не может не быть!

– Недавно в газете прочла… Там известный певец сказал: самый большой обман – обещать любить одного человека всю жизнь.

Артур откинулся на подушку.

«А может быть, действительно, только я один такой ненормальный? Остальные люди как люди… Ну, подумаешь, сказал один человек другому – люблю… Что здесь такого? Вчера сказал люблю, сегодня – не люблю… Какие проблемы?»

Он приподнялся на локте и посмотрел на Элен. Перехватив его взгляд, она призывно улыбнулась.

«Гори все синим пламенем!» – подумал Артур и впился губами в ее губы.

Глава 18

В коллективе, где трудился Сибирцев, было принято отмечать дни рождения на работе. Для того чтобы имениннику это обходилось не очень накладно, через профком выписывалась определенная сумма, часть которой тратилась на подарок виновнику торжества, а остальное шло на закуску и спиртное. Традиции следовали неукоснительно даже во времена перестройки, когда подобные вещи сурово карались, а водку продавали только по талонам.

Артур решил праздновать свой день рождения в кабинете у соседей – там места больше.

Сдвинули столы, расставили стулья. Кто-то принес магнитофон… Все как обычно.

Прежде чем выпить за здоровье именинника, председатель профкома Яковлева, под аплодисменты собравшихся, вручила ему подарок – литографию с изображением грациозной купальщицы, а медсестра Оля зачитала вслух поздравительную открытку.

Потом все дружно чокнулись и навалились на принесенные Сибирцевым домашние деликатесы.

Артуру нравилось, когда весь коллектив собирался вот так, за одним столом. Люди работали вместе по много лет, хорошо знали друг друга, поэтому возникало ощущение единой большой семьи.

– Мужики, поехали в выходные на рыбалку! – предложил слегка захмелевший Панфилов. – Сейчас дело к весне, рыба ошалевает… На голый крючок бросается!

– Как в том году? – язвительно поддел его Пашка Антонов.

Все рассмеялись. Артур тоже улыбнулся.

Прошлой зимой Панфилов сманил на рыбалку человек шесть, пообещав улов, как минимум, по ведру на брата. Ему поверили…

Рано утром приехали на озеро. Мороз был градусов двадцать. До полудня с маниакальным упорством сверлили дырки во льду. Обегали вдоль и поперек почти весь водоем – и ничего… На все лады склоняли Панфилова. Потом кто-то заметил: «Мы бегаем, а он, между прочим, на одном месте сидит… Не иначе, на жилу напал» Подошли к нему. «Как, Николаич, улов?» – «Исключительно один окунь» – «Ого! – оживились мужики. – Значит, берет рыба! А много ли поймал?» – «Я же сказал: исключительно один…» – и, открыв деревянный ящик, Панфилов продемонстрировал заиндевевшего окунька размером с чайную ложку… Озверевшие от холода рыбаки чуть его не поколотили.

Сибирцев вполуха слушал застольные разговоры, иногда вставлял пару слов, но мыслями был далеко. Блуждающий взгляд случайно упал на поздравительную открытку, лежащую перед ним. Артур взял ее со стола, машинально раскрыл и… вздрогнул. Он узнал почерк! Ровные, аккуратные буковки… А в уголке – шутливый рисунок: лучистое солнышко улыбается и подмигивает.

– Оля, – спросил Артур, с трудом подавляя волнение, – а кто открытку подписывал?

– Мы с Дашей зашли на почту. Я стала открытку покупать, она спрашивает: «Кому?» Я говорю – Артуру. Она: «Давай я подпишу».

– Передай ей, что мне понравилось.

– Сам и передай…

Сибирцев бережно провел пальцем по строчкам. Ему показалось, что он чувствует Дашино тепло.

«Все-таки она помнит обо мне…»

В комнату заглянула уборщица Раиса.

– Артур, тебя к телефону!

– Скажи, что ему некогда, – ответил за него Панфилов. Но Сибирцев уже поднимался из-за стола.

Он вошел в свой кабинет, взял трубку.

– С днем рождения, именинник, – услышал Артур до боли знакомый голос.

– Даша?.. Не ожидал.

– Как живешь?

– Живу…

– А ты?

– Тоже.

– Хорошо, что позвонила… И за открытку спасибо.

– Оля сказала?

– Я сразу узнал твой почерк… Даша!

– Что?

– Нам надо встретиться.

Она выдержала паузу.

– Ты так считаешь?

– Да.

– Хорошо. Где?

Они договорились о встрече.

Артур вернулся в соседний кабинет. Там продолжалось застолье.

– Извините, – сказал он, не в силах сдержать радость, – но я вынужден вас покинуть.

– Куда?

– Почему?

– Что за стол без именинника! – раздалось со всех сторон.

Сибирцев, однако, был непреклонен.

– А мы не пустим! – здоровяк Панфилов раскинул тяжелые руки.

Но что сейчас могло его удержать?

Артур шагал с Дашей по вечерней улице.

– Неужели мы снова вместе? – поглаживая ее ладонь, произнес он.

Даша согласно кивнула.

– Опять все сначала? По какому кругу?

– По третьему… Или по четвертому?.. Уже сбился со счета.

– Ты не сердишься на меня?

– Нет… Но хотелось бы определенности. Это очень важно. Я уже говорил, что меня приглашают в Москву. Так вот, если решишь, что я тебе нужен, – остаюсь. Если нет – уеду.

– Ничего нет важнее для мужчины, чем карьера. Ты останешься, а потом будешь упрекать меня, что испортила тебе жизнь…

– Важнее всего для меня – наши отношения.

– Это ты сейчас так говоришь.

– Нет.

– Но я не могу обещать, что буду любить тебя всегда.

– И не надо… Скажи лучше – сейчас, сегодня… Ты любишь?

– Люблю.

– Тогда – остаюсь.

Вечер Сибирцев провел в мучительных раздумьях. Он не знал, как сказать о своем решении жене.

Вика сидела на диване и смотрела телевизор. Артур присел рядом.

– Слушай… – он замялся. – Наверное, мы не поедем в Москву.

– Почему? – удивилась она.

– Ничего у нас не выйдет… Цены на жилье там просто дикие.

– Мы же продадим квартиру, дачу… Родители твои обещали помочь… Нам ведь не в центре.

– С работой тоже пока все туманно.

– Но я уже всем рассказала…

– Ну и ладно. Скажешь, что передумали.

Вика обиженно замолчала. В глазах ее блеснули слезы. Она походила на обиженного ребенка, которому пообещали дорогую игрушку и не купили.

В выходные Паромовы надумали приобрести мягкую мебель. Виктор позвонил Артуру и попросил помочь.

Утром Сибирцев приехал к нему, и они вместе отправились в мебельный магазин, где их должна была ждать заранее заказанная машина.

До открытия еще оставалось время. Неторопливо беседуя, друзья шли по присыпанному песком тротуару.

– Виктор! – послышался радостный возглас.

Повернув голову, Сибирцев увидел чернокожего человека в светлой бежевой куртке и зимней солдатской ушанке.

Негр пожал им руки и спросил у Паромова:

– Как диля?

– Нормально дела, – ответил Виктор. – А ты как поживаешь?

– О'кей. Слава Богу… Гулять немножко пошель.

Невесть как оказавшийся в северном городе африканец выглядел весьма экзотично. Особенно на фоне снежных сугробов.

– Откуда ты его знаешь? – спросил Артур, когда негр удалился.

– По работе… – сказал Паромов. – Как-то срочно потребовалось закрыть дырку на третьей полосе. Один материал слетел, а номер уже сдавать надо… Редактор мне говорит: срочно сделай страницы полторы. О чем же, думаю?.. И тут вспомнил: на вокзале негра видел. Он иногда там на балалайке играет, пассажиров веселит. Уличный музыкант… Я и написал про него: беженец из Руанды собирает деньги на билет, чтобы вернуться домой… Номер вышел, а через день этот парень заявляется в редакцию и требует опровержения. Мол, он совсем не хочет возвращаться на родину, поскольку ему и здесь хорошо… Раз пять приходил. Утомил своей простотой. Сначала я хотел его с лестницы спустить. Потом привык. Женщины наши, сердобольные, его чаем стали поить. Теперь он просто так заходит. Имя у него странное – длинное-предлинное, на «м» начинается. Мы его Максимкой прозвали…

Они остановились перед светофором. Подождав, пока загорится зеленый, пересекли дорогу и свернули на другую улицу.

Впереди шли двое. Похожие со спины, словно братья-близнецы… Длинные волосы, собранные в хвост на затылке; темные короткие куртки из кожзаменителя; черные, туго обтягивающие джинсы.

Один из них кормил другого булочкой из своей руки. Сначала откусит сам, потом даст откусить приятелю.

– Дети мегаполиса… – презрительно усмехнулся Паромов. – Знаешь, за что я ненавижу «голубых»? Они опошлили такое святое понятие, как мужская дружба… Недавно захотел сфотографироваться со своим однокурсником по университету. Приобнял его слегка, по-братски… А он мне говорит: «Убери руку… Подумают еще, что мы педики».

Друзья рассмеялись.

– Сегодня ты выглядишь лучше, – заметил Виктор. – Не такой угрюмый… Кризис миновал?

– Даша вернулась.

– Вот как? Поздравляю… Ты сказал ей, что уезжаешь?

– Я не еду… Передумал.

– Ты что! – Паромов остановился. – С ума сошел? Такая возможность выпала… Да я бы!

– Не могу.

– Смотри, тебе жить… Потом хватишься, но поздно будет.

– Знаю. И все-таки остаюсь…

Артур был уверен, что поступает правильно. Он твердо решил пройти этот путь до конца. Радость его ждет впереди или боль – все равно. Он не откажется от любви. Какой бы жребий ни выпал.

Снова в жизни Сибирцева настал светлый период. Просыпаясь утром, он знал, что сегодня обязательно увидится с Дашей, И сердце его наполнялось тихой радостью.

Приближалась весна… Солнце пригревало все ощутимей, и все чаще звучала на улице веселая звонкая капель. Хрустальные стрелы сосулек роняли с высоты желто-белые искры. Суматошно чирикали воробьи, радостно ворковали сизые важные голуби, домашние кошки, щурясь от яркого света, жались к нагретым стенам.

Все живое с облегчением провожало уходящую зиму… Без сожаления расставался с ней и Артур. Слишком много за эти месяцы пришлось пережить. Но сейчас верилось – все плохое позади.

Они лежали обнявшись… Артур щекой чувствовал ее ровное легкое дыхание.

«Как хорошо, – замирая от блаженства, думал Сибирцев. – Ничего больше не надо… Только бы она всегда была рядом… Только бы…»

– Послушай, – Даша перевернулась на живот и, опершись подбородком о ладони, внимательно посмотрела на него. – Что ты будешь делать, если узнаешь, что я забеременела?

– Что делать? – Артур улыбнулся. – Радоваться, наверное… Что же еще?.. А ты?

– Родить ребенка от любимого человека – счастье.

– Но как ты объяснишь это мужу? – встрепенулся Артур.

– Глупенький ты, Артюшенька… – она поцеловала Сибирцева и положила голову ему на грудь.

– Ах, да! Конечно! – вдруг догадался он. – Не сомневайся… От своего ребенка я не откажусь.

Артур представил себе малыша – румяного, крепенького, белокурого, такого же, как он сам в детстве. Лицо его просветлело.

– Даша, – шепнул он ей на ухо.

– Что?

– А может, тогда и оберегаться не стоит?

– Нет… – она покачала головой. – Давай не будем спешить.

Порыв ветра качнул задернутые шторы. Глухо звякнула приоткрытая форточка. Солнечный зайчик запрыгал на потолке.

– Чего молчишь? – спросила Даша.

– Так… Вспомнилась наша с тобой поездка… Помнишь, летом? Река, чайки над водой… Прекрасный был день. Жаль, у меня не осталось ни одной фотографии.

– Зато у меня сохранились.

– Правда?.. Где же ты их держишь? На работе?

– Дома.

– А муж?

– Они надежно спрятаны.

Призывно засвистел вскипевший чайник. Артур поднялся, натянул спортивные брюки и отправился на кухню.

Через минуту пришла Даша. Оглядев Артура, улыбнулась:

– Ты такой домашний… В «шлепанцах», «спортивках»… Я тебя таким еще не видела.

– Ну, и как я выгляжу?

– Хорошо… Мне вообще с тобой хорошо, миленький.

Она прильнула к нему и, закрыв глаза, приподняла голову. Артур нежно поцеловал ее.

– Я люблю тебя, Даша… Если бы только знала, как… Может быть, ты и есть та самая половинка, которую каждому надо отыскать?

Они сели за стол.

– Знаешь, – сказала Даша, осторожно отпивая из чашки горячий чай, – мне недавно выговор сделали…

– Кто?

– Оля… Увидела нас где-то вместе – и давай меня наставлять: «Как ты можешь, у всех на виду разгуливать…»

– Я этой Оле!..

– А может быть, она права? Может, в самом деле, мы ведем себя неосторожно?

– От кого угодно я готов выслушивать подобное, но только не от нее. Ты лучше меня знаешь, почему… Мне кажется, она нам просто завидует.

– Только ей ничего не говори. Это я тебе по секрету…

– Ладно.

– Постарайся не портить с ней отношения. Все-таки она моя подруга… И потом, не забывай, что только благодаря Оле мы познакомились.

– Это самый веский аргумент, – улыбнулся Сибирцев.

Даша собрала со стола посуду. Открыв кран, сполоснула чашки.

– Когда вернется хозяин квартиры? – спросила она.

– Еще не скоро… Летом… Потом что-нибудь другое подыщем.

– Могу тебя обрадовать. У моей знакомой бабушка к ее родителям переезжает и ей оставляет однокомнатную квартиру. Она девушка с понятием, выручит, когда надо.

– Значит, не так уж все безнадежно? – Артур призывно протянул руки. Даша опустилась к нему на колени. Они обнялись… И долго сидели, не двигаясь и ни слова не говоря.