Текст книги "Обжигающий ветер любви (сборник)"

Глава 12

Вернувшись после отпуска на работу, Сибирцев узнал, что ему предстоит недельная командировка. Он позвонил Даше, и в обеденный перерыв они встретились на тихой заснеженной улице.

– Не хочу, чтобы ты ехал, – нахмурилась она, когда Артур сообщил ей о поездке.

– Самому неохота… Но отказаться не могу, сама понимаешь.

– Целую неделю тебя не увижу… Даже больше, если с дорогой.

– Я буду звонить. Каждый день.

– Ладно, – снисходительно улыбнулась она. – Не стоит так час-то. А то разоришься на переговорах, и на обратную дорогу денег не хватит.

Густо валил снег. Крупные белые хлопья медленно падали с неба, заполняя собой окружающее пространство. В нескольких шагах ничего нельзя было разглядеть.

Даша взяла его под руку.

– Даже не проститься с тобой как следует, – сказала она. – Мама сегодня дома… А хочешь, пойдем ко мне?

– К тебе?.. – Артур на секунду задумался. – Нет… Вдруг муж придет…

– Боишься?

– Не хочу, чтобы ты меня потом возненавидела.

Гостиница, в которой поселился Сибирцев, стояла на берегу широкой реки. Из окон его номера, выходивших прямо на набережную, открывался бескрайний простор. Сквозь дымку на другом берегу угадывались очертания многоэтажных домов, заводские трубы, стрелы башенных кранов.

Присев на стул возле окна, Артур наблюдал, как по речному льду скользили под парусами любители зимнего виндсерфинга. Вздымая за собой снежную пыль, они выписывали замысловатые фигуры. Яркие цветные полотнища хорошо смотрелись на белом.

Рядом лежал на кровати сосед по номеру. Звали его Колей. Он тоже попал сюда по производственной необходимости. С Артуром они были примерно одного возраста, поэтому легко нашли общий язык.

Коля оказался неплохим парнем: общительным, веселым и, главное, – не храпел по ночам. Сибирцев сразу почувствовал к нему расположение. Одно только слегка удивило его – огромный синяк под Колиным глазом. Но Артур тактично промолчал, решив ни о чем не расспрашивать. «Захочет, расскажет сам», – подумал он.

– Может, в картишки перекинемся? – предложил Коля, лениво потягиваясь.

– Давай, – согласился Артур.

Они сели за стол, раскинули карты.

Сибирцеву не везло. Одну за другой он проиграл три партии подряд. Причем последнюю умудрился сдать, имея на руках почти всех козырей.

– Эх ты, игруля! – укоряюще воскликнул победитель.

– Невнимательность просто… – ответил Артур, собирая карты.

– Да, невнимательность порой дорого обходится, – усмехнувшись, согласился Коля и осторожно потрогал синяк под глазом. – Я вот тоже невнимательность проявил…

– В дверной проем не вписался?

– Хуже… Сестра моя младшая в этом городе училась. У нее здесь подружка осталась. Узнала, что я еду, велела привет передать. Адрес написала… Нашел, где она живет, звоню в дверь. Открывает какая-то тетка в шубе. «Мне бы Юлю», – говорю. «Она ребенка укладывает, подождите». А сама надела шапку и ушла… Я стою в чужой прихожей, один, как идиот. Слышу, ребенок капризничает, спать не хочет… Долго стоял, вспотел весь. Раздеться, думаю, что ли?.. Прошел в комнату, сел в кресло. Телевизор смотрю. Без звука, правда, но все ж занятие… Вдруг открывается входная дверь и на пороге появляется какой-то здоровенный мужик с двумя чемоданами. Тебя, наверное, на голову выше. А про меня и говорить нечего… Прошел в комнату, сел рядом. Улыбается как-то странно.

«Где Юлька?» – спрашивает. «Там», – говорю. Он опять улыбается и шепчет: «А у нас рейс отменили». Ну, думаю, отменили и ладно. Чего ж так радоваться-то?.. Сидим, телевизор без звука смотрим. А он спокойно сидеть не может, задницей так и елозит. «Как звать тебя?» – спрашивает. «Коля», – отвечаю. Он прямо просиял весь… Тут из соседней комнаты выходит, наконец, эта Юля. Халат до пупа расстегнут, ногти на ногах накрашены – лахудра лахудрой. Мужик с ходу: «Давайте выпьем. На брудершафт. Когда еще такой случай представится?». И ставит на стол бутылку. «Вот это гостеприимство!» – думаю. А сам еще и рта не успел раскрыть. Да и когда?.. Короче, Юля выпить с нами отказалась. «Вы уж сами, без меня», – говорит. Тут ее мужик за локоток хвать, да как зашипит: «Объясни, что делает этот человек в нашей квартире!». И пальцем мне в грудь… «Ты что, – говорит ему Юля, – совсем уже сбрендил? Сам его привел, а у меня спрашиваешь?» У того глаза из орбит полезли… Решил объяснить им, что к чему. «Я, – говорю, – зашел привет Юле передать. От Насти Большаковой. Вы с ней вместе в институте учились» – «Не знаю никакой Насти, – отвечает она. – И вообще, я, кроме ПТУ, ничего не кончала» Теперь у меня глаза по пятаку стали… «Куда же я попал?» – думаю. А этот Отелло уже за грудки меня берет: «Привет, говоришь, зашел передать?.. Так это теперь называется?» – «А что, спрашиваю, – раньше по-другому называлось?». Тут он мне ка-а-ак…

– Подвела тебя, выходит, сестра… Адрес, что ли, неправильно указала?

– В том-то и дело, что адрес правильный был. Только возле номера дома маленькая буковка «г» стояла. А я значения не придал – думал, закорючка какая-то просто… У нас ведь в поселке никаких «г» и «б» нету. Дом номер три, к примеру, и баста… А тут…

– Легко отделался…

– Вот и я так считаю.

Ближе к вечеру Коля начал испытывать непонятное беспокойство. Без конца поглядывал на часы и томно вздыхал. Три раза почистил зубы и два раза – ботинки. Потом достал из шкафа костюм.

– Куда собрался? – поинтересовался Артур.

– В кино.

– Один?

– С дамой.

– Уж, не с Юлей ли?

– Нет… Ее Наташа зовут. Я с ней в буфете познакомился. Она через два номера от нас живет. Ты ее видел… Она тоже в двухместном, но одна… Так что, если меня долго не будет, – не теряй.

…Вернулся Коля часа через три, без настроения. Молча разделся, разобрал постель.

– Ну как? – спросил Сибирцев.

– А-а… – вяло отмахнулся Коля. – Строит из себя… Только время зря потратил.

Он улегся на скрипнувшую кровать и, зевнув, добавил:

– О тебе, между прочим, все расспрашивала…

Следующим вечером, когда Сибирцев скучал в одиночестве, в дверь робко постучали.

– Да-да, – сказал Артур, вставая.

Дверь открылась, и в номер вошла молодая женщина. Это была Наташа. Та самая, с которой Коля ходил в кино. Пестрый шелковый халат ненавязчиво подчеркивал прелести ее стройной женственной фигуры. Густые, темные волосы были тщательно собраны и уложены на затылке. Лишь от виска к щеке серпантином сбегала беспечная озорная прядь.

– А Коли нет, – почему-то смущаясь, произнес Сибирцев и одернул мятую футболку. – Он сегодня поздно придет…

– Я знаю, – улыбнулась Наташа, посмотрев на него долгим внимательным взглядом. Артур опустил глаза.

– Я вам не помешала? – спросила она, все еще оставаясь в прихожей.

– Нет… – поспешно ответил Сибирцев. – Входите.

Она проскользнула мимо, едва задев его рукавом. Словно бесшумно впорхнула большая яркая бабочка. Тонкий запах духов наполнил комнату.

– У вас ничего нет почитать? А то скучно… Вечерами не знаешь, чем заняться.

– Вот журналы, – сказал Артур. – Можете взять.

– Я посмотрю, если вы не возражаете…

Она присела напротив Сибирцева на Колину кровать. Пола шелкового халата неловко отогнулась, приоткрыв мраморные колени.

Артур старательно отводил глаза, но манящий разрез, как магнитом, притягивал его взгляд.

– Почему вы кричите по ночам? – спросила Наташа, перелистывая страницы журнала. – Вам снятся кошмары?

– Кто вам это сказал? – удивился Артур.

– Коля… Можно, говорит, я у вас переночую? А то сосед совсем замучил – кричит во сне.

– Сообразительный хлопец…

Они рассмеялись.

За окнами быстро сгущались зимние сумерки. Комната наполнялась интимным полумраком.

Артур чувствовал, как влечет его к себе случайная незнакомка. И – не мог сопротивляться. Да и какой мужчина устоял бы против чар этой загадочной женщины.

Наташа встала и, неслышно ступая, подошла к окну.

– Какой у вас замечательный вид отсюда, – промурлыкала она и, опершись руками о подоконник, по-кошачьи выгнула спину.

Глядя на нее, Сибирцев ощутил себя автомобилистом, который одновременно давит на газ и на тормоз… С одной стороны, он все это время не переставал думать о Даше. С другой стороны, желание отведать запретного плода было непреодолимым.

– А что это такое? – спросила Наташа.

– Где? – Артур подошел и встал рядом.

– Вон там… – указала она, пальчиком вдаль, прижимаясь к нему упругой грудью.

Сибирцев замер, словно канатоходец над пропастью. Одно неверное движение – и ты погиб.

«А как же Даша? – лихорадочно подумал он. – Как же наша любовь? Стоит мне обнять ее – и все рухнет. Не останется ничего святого… Как жить тогда? Во что и кому верить?.. Нет… Нет!»

– Извини, – сказал Артур, отстраняясь. – Совсем забыл. Мне срочно позвонить нужно.

Он начал быстро одеваться… Торопливо завязал шнурки на ботинках, накинул куртку.

Наташа стояла у окна. Она выглядела слегка растерянной. Очевидно, хотела понять причину внезапного бегства.

– Извини, – повторил Сибирцев. – Надо срочно…

Она, молча, прошла мимо. Даже не посмотрела в его сторону. На лице ее застыла презрительная усмешка.

Артур почувствовал себя подлецом, обидевшим женщину.

Глава 13

Сибирцев открыл входную дверь. Жена и дочь были дома.

– Папа приехал! – с радостным криком бросилась ему на шею Аленка.

Артур подхватил ее и прижал к себе. Из кухни вышла Вика. У нее была новая прическа. Она укоротила волосы и осветлилась.

– Как доехал?

– Хорошо… – он поцеловал ее. – А ты, я смотрю, в парикмахерской побывала.

– Мне идет? – спросила Вика, поворачиваясь.

– Идет… И цвет к лицу.

Аленка тем временем вытаскивала из раскрытых дорожных сумок подарки.

– Мам, смотри, чего папа привез! Ух, ты!.. И это тоже мне?

Сибирцев устало улыбался.

– Есть хочешь?

– Потом… Сначала помыться…

Он отправился в ванную. Жена принесла ему свежее белье и полотенце. Нежась под горячими струями, Артур наслаждался домашним уютом. После дальней дороги это было особенно приятно.

Освежившись, Сибирцев прошел на кухню. Вика стояла возле газовой плиты и переворачивала шипевшие на сковороде котлеты. Аленка сидела за столом, уплетая привезенные сладости.

– Мама, – сказала она, заговорщицки подмигнув при этом отцу. – Сказать?..

Артур удивленно приподнял брови.

– Скажи, – разрешила Вика.

– Ну-ка, ну-ка… – Сибирцев дурашливо приставил ладонь к уху. – Что там за тайна?

– Мама записалась на курсы английского языка. А когда окончит, будет секретарем-референтом.

Дурашливая улыбка сползла у него с лица. Слишком уж неожиданной оказалась новость.

«Курсы английского языка… Секретарь-референт… – с внезапной болью подумал Артур. – И это женщина, которая слово собака пишет через «а»…»

Жалость, острая, как нож, резанула по сердцу. Он подошел к Вике, обнял ее и спросил:

– Серьезно?

– А что, нельзя? – с вызовом произнесла она. – Думаешь, я совсем глупая?

– Нет, отчего же… – Артур почувствовал ком в горле. – Попробуй… Чем ты хуже других?

Разбудил Сибирцева ранний телефонный звонок. Полусонный, он подошел к аппарату. И вздрогнул, услышав Дашин голос…

– Привет, это я.

Теплая волна прошла по телу. Сон мгновенно улетучился.

– Да, слушаю.

– Я люблю тебя… – сказала она и положила трубку.

У Артура сладко замерло сердце.

– Кто это? – спросила жена, приподнявшись в постели.

– Пашка, с работы… Просил, чтобы не опаздывал. Собрание какое-то с утра намечается.

– Ненормальный… Он еще раньше не мог позвонить?

– Ладно, все равно пора вставать.

Артур посмотрел в окно. На улице было темно, шел снег. В соседних домах зажигались огни. Их становилось все больше.

«Какое чудесное утро», – подумал он.

После мороза и ветра Артур с Дашей вошли в просторный зал ресторана с особенной радостью. Большинство столиков в этот неурочный час пустовало.

– Хоть бы предупредил заранее, – смущенно огляделась по сторонам Даша. – Одела бы что-нибудь поприличнее…

– Тебе и так неплохо, – успокоил ее Артур. И это была правда. Она обладала удивительной способностью хорошо одеваться. Даже зимой ей удавалось выглядеть элегантно.

В ресторан они попали совершенно случайно. Просто гулять в такую погоду было невозможно, уединиться – негде, а Артуру так хотелось побыть с ней рядом.

Они прошли через зал и сели за угловой столик. Изучив меню, сделали заказ.

Вскоре официантка принесла десерт и шампанское. Артур сорвал с горлышка бутылки блестящую фольгу, покрутил проволочное колечко и, хлопнув пробкой, разлил по бокалам шипящую пенистую жидкость. Сквозь тонированное стекло она казалась янтарной.

– За что пьем? – спросила Даша.

– За любовь! – поднял бокал Сибирцев.

Они чокнулись. Тонкое стекло ответило легким звоном.

Холодное шампанское шибало в нос, как газировка.

– Твой утренний звонок меня потряс, – улыбнулся Артур. – Очень приятно было услышать… Из дома звонила?

– Да… Муж сегодня рано ушел на работу. Проснулась, на душе как-то нехорошо. Захотела узнать, приехал ты или нет… И еще сон про тебя видела. Будто стоим мы по разные стороны реки: ты на том берегу, я на этом… Говорю тебе что-то, говорю, а ты не слышишь. Река все шире… Потоки воды… Я кричу что есть мочи. Но ты даже не смотришь в мою сторону…

– Если воспользоваться литературоведческой символикой, то вода – это символ любви. Непонятно только, почему любви все больше, а мы все дальше…

Артур отпил из бокала.

– Знаешь, мне иногда кажется, что ты – моя последняя женщина… Правда.

– Не зарекайся. Жизнь идет, все меняется…

– Ты всегда будешь оставаться для меня такой, как сейчас. Если, конечно, сама этого захочешь.

Какие-то люди пронесли через зал большую елку. Воздух наполнился запахом свежей хвои.

– Скоро Новый год, – мечтательно произнесла Даша. – Самый любимый мой праздник.

– И мой тоже…

– Раньше мы всегда дома ставили елку. Гирлянды разноцветных огней, блестящие яркие игрушки. Как это здорово!.. Утром первого января мы просыпались с сестрой, и сразу бежали смотреть – какие подарки оставил нам Дед Мороз… Я долго верила, что именно он приносит их, а не мама с папой… А давай с тобой встретим Новый год где-нибудь вместе?

– Давай, – с готовностью откликнулся Сибирцев.

– Возьмем в конце декабря отгул – и с утра начнем готовиться… Сделаем что-нибудь поесть вкусненького, украсим стол. Желательно, конечно, чтобы елочка была. Хотя бы маленькая.

– А когда на часах будет двенадцать – дня, разумеется, – откроем шампанское… И все будет как в настоящий Новый год. Даже лучше!

– Неплохо придумали, – вздохнула Даша… – Вот только где?

– Есть вариант… Я, кстати, хотел тебе еще раньше сказать… Приятель на днях уезжает за границу. Я договорился с ним, он оставит мне ключи. И мы сможем не только Новый год встретить, но и до лета бывать там, когда вздумается.

– И молчал!.. Больше никаких новостей не имеется?

– Имеется… Мне предложили работу в Москве, в одном журнале. Друг там у меня заместителем главного редактора. Он и пригласил к себе. Как раз к июлю, когда диплом получу, вакансия освободится.

– Ну а ты? – в глазах ее промелькнула тревога.

– Отказался… Куда же я без тебя?

Глава 14

До Нового года оставалось несколько дней. Но настроение у Сибирцева было далеко не праздничным. Сегодня он узнал, что Даше не дали отгула и совместная предновогодняя встреча отменяется. Кроме того, она сообщила вот еще о чем… Оказывается, ее муж видел их вместе. Целый квартал он шел за ними следом. К счастью, ни Артур, ни Даша за это время не сделали ни одного лишнего движения. Все выглядело вполне благопристойно, и прямого повода для ревности не имелось. Однако…

«Не переживай, – успокаивала его Даша. – Все хорошо». Но Артур понимал, что хорошего тут мало.

– Я хочу тебя увидеть, – сказал он ей по телефону.

– Я тоже… Только сегодня вряд ли…

– Ясно…

– Не обижайся. Правда, никак… Днем никуда не отлучиться. Потом сразу домой… Ну, хочешь, приходи ко мне на работу.

– А это удобно?

– Приходи.

Когда Сибирцев вошел в ее кабинет, на лице у него отразилось недоумение. Все вокруг было завалено новогодними подарками. Горы полиэтиленовых пакетов со сладостями лежали пряно на полу. Только узкий проход до стола оставался свободным.

– Видишь, что у меня творится? – развела руками Даша. – Вчера весь день с девчонками собирали… Вся насквозь шоколадом пропахла.

– Правда? Дай понюхаю… – Артур обнял ее и поцеловал в губы.

– Ты с ума сошел! – испуганно прошептала она. – Вдруг сейчас кто-нибудь войдет? Садись сюда.

Сибирцев сел напротив Даши с другой стороны стола. За дверью слышались голоса ее сослуживцев.

– Я бы с удовольствием погуляла с тобой, – сказала Даша. – Но сегодня целый день придется возиться с подарками… Надо в несколько мест отправить. Накладные выписывать, вести учет. Все на мне… Так что вот… А ты чем будешь заниматься?

– Наши сегодня на работе Новый год праздновать собирались. Пойду, напьюсь с горя…

– Я тебе напьюсь!

– Шучу…

Артур и Даша сидели по разные стороны стола. Он разделял их, как непреодолимая преграда. Сибирцев чувствовал себя неуютно. Словно общался через стекло. Нежность, переполнявшая его сердце, не находила выхода.

– Нет, я так не могу, – возмутился он. – Это похоже на пытку… Как если бы перед голодным поставили, допустим, куриное филе «Сон магараджи» в турецком соусе из грецких орехов – и запретили к нему прикасаться.

– Миленький, ты же понимаешь… Нашим сплетницам только дай повод – такого насочиняют!

– Что тут еще можно насочинять? – усмехнулся Артур.

– Ну, я вообще говорю… – смутилась Даша.

Побыть наедине им долго не удалось. Приехали за подарками… И без того тесная комната наполнилась людьми. Они принялись раскладывать пакеты по коробкам.

Артур попрощался с Дашей и ушел.

Коллектив Дворца Спорта готовился к встрече Нового года. По традиции, на исходе декабря они собирались все вместе… А сам праздник, как и положено, каждый потом отмечал в кругу семьи.

Повсюду царило заметное оживление. Пахло мандаринами, колбасой и свежими огурцами.

Из открытых дверей полутемного зала, привычно именуемого «красным уголком», доносились звуки музыки. Сюда стекался нарядно одетый народ.

Вдоль стен буквой «п» стояли накрытые столы. В центре возвышалась огромная разлапистая ель. Ее доставил из леса и установил дворник Притыкин.

Председатель профкома Нина Евгеньевна Яковлева рассаживала всех по местам.

– Ну, давай, веселее! Чего как неродные?

За столом Артур оказался между Пашей Антоновым и Панфиловым. Напротив сидели Шульгин и Инна Николаевна Амосова. Директор Дворца Спорта Терентьева произнесла обычный для таких случаев тост. Пожелала сотрудникам успехов в работе и счастья в личной жизни.

Хлопнули пробками от шампанского, зазвенели бокалы. Елка вспыхнула гирляндами разноцветных огней, громче заиграла музыка.

Артур ощутил сильнейший приступ тоски. Пожалуй, это был первый Новый год, который он встречал без всякой надежды на лучшее. Сибирцев не знал, что ждет его впереди. Но при любом раскладе будущее рисовалось ему безрадостным… Он устал… От постоянного самоконтроля и ежедневного вранья. От вины перед дочерью и жалости к жене. От вечного ожидания тайных встреч и неотвратимых разлук… Без Даши он уже не мог. Относительно хорошо чувствовал себя лишь в ее объятиях. Все остальное время жил с беспокойной надеждой на следующее свидание. Однако для того, чтобы оно состоялось, требовалось выстроить целую пирамиду: найти место, время, обеспечить надежное алиби. Но даже при совпадении всех этих условий не было гарантии того, что встреча произойдет. Помешать могла любая случайность… Постоянное напряжение превращало его жизнь в кошмар. За скоротечные часы ускользающего счастья приходилось платить сполна.

…Застолье между тем набирало силу. Голоса сливались в сплошной гул, изредка прерываемый короткими тостами.

Сквозь шум Артур услышал разговор. Сидящий рядом Панфилов рассказывал что-то Шульгину. Сибирцев прислушался.

– Отдыхаем мы, значит, на лавочке, – оживленно жестикулируя, вспоминал Владимир Николаевич. – Лето, белые ночи… Первое свидание… Сидим, о чем-то там рассуждаем… Тут мне соринка в глаз попала. Она достает платочек – и помогать… Проморгался. Сидим дальше… Вдруг гляжу – из ширинки у меня краешек рубашки выглядывает. «Вот те на! – думаю. – Оконфузился…» Рукой это место прикрыл и начинаю незаметно, мизинчиком, обратно ее заталкивать. Подружка моя все же, видимо, заметила. Смотрит на меня как-то странно. «Пойдем, – говорит. – Поздно уже. Мама ругаться будет» Проводил ее, иду обратно, переживаю. Дома раздеваться начал, а из штанов…

Панфилов выразительно глянул на собеседника.

– …платочек выпал!

– Ха-ха-ха! – заржал Шульгин. – Так ты, выходит, ее платок туда засунул?

– Натурально… Сумерки же… Она случайно его уронила, но взять постеснялась… А я подумал – рубашка торчит.

– Потом хоть объяснился? А то ведь могла и за ненормального принять…

– Лучше бы приняла.

– Почему?

– Так ведь это супруга моя была…

Кто-то включил тихий танец. Несколько пар закружилось вокруг елки.

– Артур, – окликнула Инна Николаевна. – Пойдем, потанцуем?

Сибирцев поднялся и вышел из-за стола.

Ей было за сорок. Они поддерживали приятельские отношения. Амосова слыла женщиной эрудированной и неглупой. Разве что некоторая категоричность суждений вызывала у окружающих легкое раздражение… Артура она почитала за образец мужественности. Постоянно принародно делала ему комплименты. Это льстило его самолюбию… Видимо, поэтому он бывал с ней достаточно откровенным. И рассказывал то, о чем с другими предпочитал молчать. Не случайно именно ей он излил душу тогда, осенью…

– Ты сегодня сам не свой, – сказала Инна Николаевна. – Что-нибудь произошло?

– Нет, – ответил Артур. – Все в порядке.

– Пропадешь ты… Я понимаю, тебе нелегко, но надо делать выбор.

Сибирцев поморщился.

«Выбор… – подумал он. – Как просто… А что это значит? Объявить о разводе? Немыслимо! Жена и дочь – родные люди… Порвать с Дашей? Но это невозможно!.. О каком выборе речь? Это все равно, что спросить: «Мужик, чего тебе отрубить – ногу или руку?»

Потанцевав, он вышел в коридор – немного проветриться. Возле большого зеркала увидел медсестру Олю.

– Как настроение? – спросила она.

– Превосходное, – изобразил улыбку Артур.

– Слушай, – сказала Оля. – Давно хотела поговорить с тобой.

– О чем же?

– Только не обижайся… Оставил бы ты Дашу в покое. У нее замечательный муж. Они прекрасная пара. Так подходят друг другу… Кстати, ты знаешь, что Андрей видел вас вместе? Додумались – разгуливать у всех на виду… Даша тебе, наверное, не сказала, но у нее были неприятности. Лучше, если вы больше не будете встречаться…

– Не лезь не в свое дело! – резко оборвал ее Артур.

Внутри у него все кипело.

«Подумать только! Борец за нравственность… Не успевает менять кавалеров. То у нее журналист, то помощник прокурора, то директор какого-то СП… О своем бы муже побеспокоилась!»

Сибирцев вернулся на свое место. Людей за столами поубавилось. Кто танцевал, кто курил, а кто и вовсе ушел домой…

– Давай выпьем, – предложил ему Пашка Антонов. Сам он был уже изрядно навеселе.

– Наливай, – согласился Артур. Они чокнулись и выпили по рюмке.

Опершись лбом о ладонь, Пашка взъерошил пальцами свои кудри и, тяжело вздохнув, изрек:

– Эх, жизнь наша… Суета… В молодости об этом не думаешь. Но приходит время – и понимаешь: всю водку не выпьешь, всех баб не перетрахаешь… Хочется чего-то большого и светлого… Ты счастливый. Я тебе завидую…

«Он-то откуда знает? – удивленно подумал Артур. – Хотя… Какая разница…».

Принесли гитару. Методист Константинова – полненькая, добрейшая женщина – подала ее Сибирцеву.

– Спой, Артур…

Он бережно принял инструмент, подергал, настраивая, за струны. Вид у гитары был неважный, но звучала она хорошо.

Артур запел протяжную грустную песню. Все сидели и слушали. Лица были задумчивы и печальны. Лишь Оля криво улыбалась… Но Артур этого не видел.

 
– …Что мне делать и как мне быть?
Мне счастливым не бывать.
Остается только, милая,
Тебе счастья пожелать.
И не будет на душе светлей,
Я не плачу, слышишь, нет…
Это просто на щеке моей
От дождя остался след.
 

Когда стих последний аккорд, Панфилов снял очки, утер скупую мужскую слезу и растроганно произнес:

– Тебе на сцену надо! Талант… Изобрази еще что-нибудь.

И Сибирцев снова запел.

В тот вечер Артур был в ударе. Окруженный слушателями, он выдавал песню за песней. Остановился только тогда, когда ощутил, что онемевшие пальцы уже не чувствуют струн.