Текст книги "Степан Бандера в поисках Богдана Великого"

1933–1939 годы
“Эй, Иосиф, хватит жрать человечину! Голосуем – убить ката украинского народа. Суд, встать – слава Украине!” Краевой проводник, политические убийства, суды и тюрьмы

– Главные отличительные черты наглой шляхты – необоснованный гонор и пустое бахвальство. Но не у всех. Есть и идейные, умные борцы за великодержавную Речь Посполитую от своего и до чужого моря.

Этот полицейский нам мешает.

– Панская бюрократия не способна к смелому творчеству, да и вообще к творчеству. Это просто механизм, работающий сам на себя, а не на государственное дело, которое они заменили голограммой. Мы должны это использовать

Захватите его на охоте, угрожайте и пусть он расскажет что-нибудь важное и секретное. Потом отпустите. Он пойдет к начальству, доложит о захвате, его похвалят, но доверять больше не будут, потому, что он, сам любитель провокаций, испугался смерти раз, а значит, испугается еще. Комиссар запьет, станет работать через пень-колоду, его уволят, а на его место посадят непрофессионального родственника начальника. Мы же будем спокойно действовать под самым его недалеким гоноровым носом. Эти чиновники Второй Речи Посполитой подставляют ее под неотразимую внутреннюю и внешнюю угрозу. Туда и дорога.

– Псы их морды лизали!

– Псы? Это ты хорошо сказал.

Осенью 1933 года по улицам городов Галичины и Волыни вдруг одновременно понеслись бродячие собаки и за каждой из них бился привязанный к грязному хвосту польский герб. Это было потрясающее зрелище, о котором заговорили на Украине, в Польше и Европе. Степан Бандера блестяще начал свою деятельность в качестве краевого проводника ОУН на западно-украинских землях.

Руководитель Краевой Экзекутивы ОУН на Западной Украине назначил военным референтом уже известного боевика Романа Шухевича и изменил форму пропаганды националистических идей. Студенты активизировали работу в легальных культурных организациях, восстановленных после погрома 1930 года, в «Просвіте», «Родной школе», «Возрождении», где большинство членов были селяне и работники с разбуженным национальным сознанием.

За два неполных года работы проводником Степан Бандера распространил ОУН во всех слоях украинского общества Галичины и Волыни.

ОУН объявила об увековечивании памяти всех погибших в гражданской войне 1918–1923 годов. Почти во всех украинских селах и местечках были насыпаны символические могилы – курганы Неизвестного Стрельца – Солдата. На них ставились крест, служили священники, устраивали многотысячные паломничества.

Польской власти почему-то не понравилось, что пятнадцать процентов населения демократического государства исполняет христианские заповеди и чтит память своих братьев, отдавших жизнь «за други своя». По варшавскому приказу полицейские хамски разгоняли паломников, курганы разрывали, освященные поклонные кресты сжигали, организаторов поминовений арестовывали. Это вызывало массовую яростно-глухую ненависть украинского населения, заговорившего, что пилсудские власти роются уже не только в их жизни, но и в смерти, и вынести это совершенно невозможно.

Новые члены стали пополнять ОУН, которая громко предупредила, что будет наказывать разрушителей курганов-могил за кощунство. На месте ареста боевиков Биласа и Данилишина у села Верин полиция дважды разбросала могильный курган. Его насыпали в третий раз, поставив на вершине хорошо видную отовсюду табличку, что уничтожение могил является кощунством и надругательством над памятью народа. Польские полицейские в третий раз забрались на курган, сожгли крест и предупреждение и при раскапывании могилы взорвались на мощном взрывном устройстве, заложенном туда боевой референтурой краевой Экзекутивы ОУН.

Напуганная догнавшим их наказанием полиция слегка притихла, а авторитет ОУН стал расти не по дням, а по часам. Акция была воспринята в обществе положительно, вызывая его радикализацию, а Бандера совсем не собирался останавливаться на достигнутом, тут же организовав школьную акцию.

Украинских детей принудительно учили на польском языке, ежедневно начиная уроки у православных и униатских учеников римско-католической молитвой «Отче наш». Польские власти не интересовало, что подобные действия воспринимаются в украинском обществе как оскорбление родных языка и веры. Украинских учителей посылали на польские земли, заменяя их польскими, учившими сплошь по польским учебникам.

В августе 1933 года ОУН отчетливо и громко заявила: «Требуем украинских школ! Геть польских учителей!» Сто тысяч листовок и шесть тысяч брошюр напечатанных бандеровскими типографиями, еще и размноженных в округах на ротаторах, прочитала вся Западная Украина:

«Мы должны перейти от обороны к решительному наступлению на польское владычество, то есть против польского государства и польского духа на всех участках нашей жизни, в первую очередь в школах.

Молодые друзья! Украинские школьники!

Поляки хотят через школу и при помощи учителей сделать из вас верных рабов, послушных и покорных граждан Польши. Они хотят научить вас ненавидеть все украинское и любить все польское. Они хотят сделать нас предателями украинского народа. Не дайте врагам сделать вас янычарами! Не дайте, чтобы ляхи превратили вас в своих послушных рабов! Вы должны быть рыцарями и борцами за свободу Украины. Перед вами великая святая борьба!»

В начале сентября 1933 года одновременно во всех школах и гимназиях Западной Украины были сбиты польские гербы, а бесчисленные портреты Пилсудского наотмашь забросаны тухлыми яйцами. Польская полиция с удовольствием от очередной безнаказанности кинулась массово арестовывать несовершеннолетних украинских детей, защищать которых бросились их матери, за жен и детей встали отцы. В сотнях и тысячах украинских сел начались массовые митинги протестов и детские демонстрации под сине-желтыми национальными флагами. Украина загремела:

«Геть польскую школу и полицию!»

Пилсудский для разгона детей ввел в украинские села войска и это был очередной скандал и позор для демократической Польши на всю Европу, в которой опять начали говорить, что шляхетная власть неисправима и с ней стыдно иметь дело, и это была абсолютная правда. Общественное мнение многих стран безоговорочно поддержало детскую мечту о том, что на украинской земле их должен на украинском языке учить украинский учитель.

Польских полицейских не только на Украине, но в самой Польше совершенно заслужено стали презрительно называть гиенами. Националистические чувства в украинской молодежи резко возросли. Рабочий из Калуша Северин Мада пытался убить одного из колонизаторов украинской школы и застрелил охранявшего его полицейского, и это был совсем не единичный случай.

Доход польского бюджета почти на треть состоял из государственной монопольной продажи населению алкоголя и табака. Степан Бандера и его товарищи десятками тысяч листовой объявили, что «украинский патриот не должен курить и пить спиртное, потому что его здоровье нужно в борьбе с врагами своего народа».

На бандеровский призыв откликнулись тысячи и тысячи людей. О тех, кто не мог, но хотел откликнуться, позаботились контрабандисты, увеличив поставки алкоголя и табака через чешско-польскую границу в разы. За год польская казна потеряла колоссальную доходную сумму, что существенно помешало всевластью пилсудчиков. Боевики ОУН под Сокалем разгромили польские корчмы, как рассадники народного спаивания. Полиция традиционно арестовала тех, кого назначила виновными, а польские демократические газеты взахлеб закричали, что якобы корчмами владели евреи, а значит все украинцы антисемиты.

Польские власти стали запрещать украинцам даже покупать землю на Галичине и Волыни, а польские колонисты вежливо говорили, что «эти местные свиньи не способны к собственной государственности». Организация украинских националистов заявила, что если национально-освободительное движение хочет быть эффективным, оно должно любыми способами, но наказать самых злобных оккупантов.

При Степане Бандере антиоккупационный национализм стал популярным в Галичине. Из всех судебных процессов над оуновцами краевой проводник делал очень эффективные пропагандистские акции и до сотен тысяч украинцев быстро доходила информация, которую совсем не просто было донести до них нелегально.

По инициативе Бандеры Коновалец создал специальную референтуру по советским делам, и она начала работать на Восточной Советской Украине, по которой покатился ужасающий каток сталинского голодомора.

Голод, вызванный деятельностью правящего политического бюро Центрального Комитета Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков) в разных частях Союза Советских Социалистических Республик, только на Восточной Украине официально унес семь миллионов ни в чем не повинных жителей, обменянных в принудительном порядке на хладнокровно и за бесценок проданный за границу их же собственный хлеб.

Западная Украина собрала спасительную еду для своих гибнущих восточных братьев, но советское консульство во Львове отказалось ее принять, официально заявив, что у гибнущих украинских селян-колхозников всего хватает.

ОУН приняло решение застрелить советского консула во Львове и на открытом суде привлечь внимание мировой общественности к советскому голодному ужасу 1932–1933 годов. Вскоре на всех континентах заговорили об оуновском «выстреле в защиту миллионов».

К 1927 году в жесткой борьбе за власть в СССР победил назначенный еще при Ленине генеральным секретарем ЦК ВКП(б) Иосиф Джугашвили-Сталин, сделавший верную ставку на созданный им новый партийный и государственный аппарат.

К концу 1920-х годов сталинская партия большевиков распространила свою непререкаемую власть на все стороны жизни советского общества и каждого человека Страны Советов, используя ужас работы карательных служб. Легальная и нелегальная оппозиция Сталину была полностью ликвидирована, но репрессии без перерыва шли во всех слоях советского общества.

В СССР, «где так вольно дышал человек», воцарилась смертельная партийно-советская диктатура, которая не подчинялась созданным ею законам для всех других граждан. Расстрелянный в свое время большевистский прокурор РСФСР Н. Крыленко в 1930 году радостно заявлял: «Наши законы – это формы, в которые партия облачает свою волю. Советские законы есть не что иное, как указания партии».

По всему Советскому Союзу по законным указаниям правящей большевистской партии по административно-территориальному принципу была создана убийственная властная вертикаль партийно-советских органов во главе с секретарями республиканских, областных, районных комитетов во главе с Политбюро ЦК ВКП (б), которым рулил верный ленинец товарищ Сталин.

Эй, Иосиф, хватит жрать человечину!

Осенью 1929 года тысячи российских и украинских партийных работников по единственно правильному сталинскому приказу ринулись во все села СССР для проведения принудительной коллективизации. Поскольку в селах Украины почти не было бездельников и голытьбы, верные сталинцы объявили кулаками-куркулями двести тысяч справных и работящих селян с миллионом членов их семей. Возмущенных преступлением власти людей, посмевших открыть свой рот, стали толково «ликвидировать как класс», репрессируя и ссылая в «восточные районы СССР» умных и рачительных сельских домохозяев. Подобная властная политика резко уменьшила сборы урожаев, пока еще, правда, очень значительные благодаря украинскому чернозему пятнадцатиметровой глубины.

Одновременно с поведением ужасающей коллективизации направленные в 1930 году из Москвы в Киев первые секретари ЦК Коммунистической Партии Украины П. Постышев и сменивший его С. Косиор устроили грандиозную чистку украинской интеллигенции, уволив ее всю из органов образования, культуры, сельского хозяйства, заменив трех из четырех партийных и каждого второго из советских начальников, многие из которых были расстреляны и сосланы. Довольные уже привычной безнаказанностью, верные сталинцы назвали удушающую чистку «разгромом украинской националистической революции». На Восточную Украину массово повалили российские партийно-советские кадры, беззаветно преданные делу Ленина-Сталина, радуясь грядущим собственным репрессиям 1937–1938 годов. Чтобы построить Украину руки по швам, было необходимо ударить по ее главной опоре – селянам Голодомором, чтобы сломать ее традиционный обильный экономический и социальный образ жизни. В 1932 году на Восточную Украину опустился ужас.

Впервые в истории человечества государственная большевистская власть использовала конфискацию продовольствия с политической целью уничтожения собственного рабочего населения на Украине, Казахстане, Северном Кавказе, Поволжье, Южном Урале и Западной Сибири: «Мы пошли на голод сознательно, потому что нам был нужен хлеб для экспорта, и сразу жить стало лучше, жить стало веселей».

Большевики начали тотальные конфискации зерна в селах Восточной Украины, забирая даже посевной фонд, чтобы убиваемые селяне умерли обязательно. Российским сталинцам активно помогали и местные активисты-украинцы. Делающая все для людей сталинская власть забирала не только все зерно, но и, конечно, овощи, сознательно не оставляя селянам ни одного жизненного шанса и с удовольствием доводя людей до отчаяния, трупоедства и каннибализма. По изобильной при желании украинской земле бродили обтянутые кожей скелеты, считавшие мышей, сусликов и воробьев деликатесами. Многие люди теряли человеческий облик и сходили с ума.

Переписи украинского населения 1926 и 1939 годов радостно дали снижение возраставшего населения Украины на три миллиона человек, зафиксировав цифру в двадцать восемь миллионов. Впоследствии установить точное количество умерших с голоду людей было трудно – органы записи актов гражданского состояния специально указывали в документах другие причины смерти, которая вдруг превысила обычный уровень на порядок.

Украинское село веками обеспечивало себя всем необходимым, а значит, было независимым, что очень расстраивало верных сталинцев. Неравнодушные исследователи, понимавшие, что подобный ужас не должен повториться, определили количество убитых голодом человек только на Украине в семь миллионов хотевших быть счастливыми жизней, и эта цифра была справедливо названа минимальной. Было доказано, сто Сталин и его многочисленные товарищи по партии отлично знали, что творили, что убивали страшной смертью миллионы беззащитных стариков, женщин и детей, а значит, являются нелюдями, так и не понесшими никакого наказания за преступления против человечества.

Благодаря ОУН информация об ужасном голоде в Восточной Украине попала в Европу, которая тут же решила помочь миллионам голодающих, но довольная экспортной прибылью за отнятое у умирающих людей зерно, сталинская власть официально не признала даже самого факта голода, заявив, что граждане вверенной им страны живут долго и счастливо.

Сталин улыбчиво назвал кошмар голодомора сказкой, а в Киевский, Московский, Центральный Комитеты ВКП(б) и лично дорогому товарищу Сталину тоннами несли и везли и пересылали вызывающие головокружение и ненависть документы, которые не горят.

«16 марта 1932 года.

Сводка секретарю Зиновьевского горкома КП(б)У о голоде в Украине, в селах:

Нашей комиссией были обследованы Козыревка, Тарасовка, Обозновка, Екатериновка, Компанеевка, Суслово, Байраки, Сазоновка, Мамайка, Елизаветовка, Лозоватка, Вишняковка. Официально обследование проводилось с целью выяснения состояния детских ясель только членами партии.

Неофициально обследование проводилось по следующим пунктам:

1. Смертность на селе.

2. Проверка слухов о приеме в пищу падали.

3. Определение голодных отеков.

4. Состояние красноармейских семей.

5. Количество брошенных дворов.

6. Политическое настроение на селе.

7. Помощь голодающим.

Козыревка.

С 1 февраля по 12 марта умерших 12 человек. Из 365 дворов жилых осталось 100, остальные пустуют, разрушаются, оконные дверные рамы идут на топливо.

1. Семья Ивана Семеновича Мироненко, состоит из семи человек, три школьника. Имеет 700 трудодней, питаются исключительно падалью. При мне варили в котле кожу палой лошади, потом ею обедали. Дети измождены, мать в отчаянии.

2. Семья Марии Семеновны Коваль, четверо малых детей, имеют триста трудодней. При мне варили кости палой лошади. Старики не встают, просят лекарство, чтобы быстрей умереть.

3. Семья Емельяна Михайловича Черного, пять малых детей, двести трудодней. Взрослые уже не поднимаются, все отечны, едят шкурки Буряка и падаль.

4. Семья Якова Трифоновича Ткаченко, четверо малых детей. Дети отечны, трут просеянную полову и пекут лепешки.

Таких семей в селе двадцать процентов.

Запасов в колхозе нет никаких.

Тарасовка.

С 1 февраля до 12 марта умерло 30 человек. Жилых домов было 490, сейчас 200. большинство пустующих домов разрушено. Трупы лежат по четыре дня, так как некому хоронить. Настроение колхозников характеризуется общим заявлением, что «скоро все умрем», «вы у меня колхозом жизнь отняли», «нам и пуля не страшна». Часто смерти просто не регистрируют, чтобы не поднимать шума. На дохлые лошади набрасываются десятки человек с остервенением и растаскивают по домам за минуты.

По остальным селам ситуация еще хуже. Процент выбылых колхозников сорок и шестьдесят, их состояние тяжелое, все едят падаль, Буряк и шелуху. В школах частые обмороки, везде у детей вместо жалоб мольбы: «дайте кушать». Нигде никаких фондов нет. Нигде красноармейские семьи помощи не получают. Представители власти на местах, председатели сельсоветов, секретари ячеек пытаются случаев голода не замечать, и о них никому не говорить. Пытаются скрыть смертность.

Употребление падали в пищу в обследованных селах – массовое явление. Умирают больше всего дети. Все говорят: «Умрем от голода».

Члены комиссии РК КП(б)У».

«6 марта 1932 года

О фактах попирания революционной законности и произвола в ряде сел Прилуцкого района.

В отдельных селах прямой произвол и уголовщина: убийства, избиения, пытки, массовые обыски, аресты, несколько сот незаконных выселений не только кулаков, но и бедняков и середняков, и барахольщина.

В селе Перевалочная арестовали якобы кулака, семидесятилетнего старика. В два часа ночи председатель сельсовета и два комсомольца издевались над ним, поломали 18 ребер, пробили череп и он умер под их пыткой.

В селе Яблуновка член сельсовета Верченко забрал у бедняка Черепа с пятью малыми детьми весь хлеб, не оставив даже на посев. Череп из последних сил купил два пуда жита. Их тоже забрали. Верченко забрал у Черепа лошадь и загнал ее, потом избил его и забрал остатки гречки. После этого Черепа вытащили из петли едва живым.

Верченко вызвал в сельсовет беднячку Анну Собко, которая пришла с грудным ребенком, и продержал ее в сельсовете двое суток, стоящую на ногах. Таким же образом пострадали очень многие бедняки и середняки.

Разворовывание имущества, одежды, белья, посуды задержанных и его распродажа стали ежедневным явлением, включая и семьи красноармейцев, и из сел убегает значительное количество жителей.

Шайки из сельсоветов буквально терроризируют тысячи населения. Многих выселяют на мороз, снимают с бедняков обувь и заставляют бегать по снегу в двадцатиградусный мороз. У женщин ищут хлеб за пазухой, потом бьют, издеваются и оставляют в холодной комнате раздетыми. Когда их бьют, собрания колхозников разбегаются, чтобы не слышать страшных криков. Чтобы они не разбегались, их запирают на ключ и заставляют слушать.

Головы сельсоветов и активисты активно самым безобразным образом издеваются над селянами, избивают, отливают водой, снова избивают, бьют по голове, сталкивают лбами, откручивают носы, плюют в лицо, рвут бороды, отбирают имущество и делят его между активом, отбирают скот и выселяют на мороз.

Меры по преступлениям не принимаются, отделы ГПУ способствуют и покровительствуют преступникам».

«В нашей местности голод охватил все народы. Все крестьянство движется и удирает из сел, чтобы спастись от голода. В селах умирают семьями, дети двинулись кто куда, все станции железной дороги переполнены. В деревнях не осталось ни лошадей, ни скота, а голодных колхозников голод заставляет бросить все и идти в свет. Целые села заражены сапом от дохлых лошадей.

Бедняк-колхозник П.И. Мороз на почве недоедания в ночь на 28 апреля 1932 года убил своего двухлетнего ребенка и два дня вместе с женой питался им. Затем Мороз хотел убить второго четырехлетнего ребенка, но жена противодействовала. Еще есть факты людоедства. Бедняк Сиваченко совместно с сельчанами за последнее время зарезали и съели семь человек детей от трех до пятнадцати лет, съедали все, из голов варили холодец. (Авторы не могут дальше публиковать многочисленные страшные документы Голодомора, потому что они потрясают, ужасают и заставляют увидеть ад воочию, а это совершенно невыносимо).

14 ноября 1932 года

О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и Западной области.

Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР

Обязать ЦК КП(б)У т СНК УССР под личную ответственность тт. Косиора и Чубаря полностью закончить план заготовок зерновых и подсолнуха до конца января 1933 года.

Предложить ЦК КП(б)У и СНК Украины обратить особое внимание на правильное поведение хлебозаготовок, изгнать петлюровские и другие буржуазно-националистические элементы из партийных и советских организаций, тщательно подбирать и воспитывать украинские большевистские кадры.

Представить тт. Косиору и Чубарю право приостановить снабжение товарами особо отстающих районов впредь до окончания ими хлебозаготовительного плана».

«Оставление в колхозах семенных фондов, несмотря на организованный кулаками саботаж хлебозаготовок, говорило бы о нашей слабости и нерешительности».

Ст. Косиор, первый секретарь ЦК КП(б)У,

25 декабря 1932 года

«22 января 1933 года

Директивы ЦК ВКП(б) и СНК СССР о предотвращении массового выезда голодающих крестьян

ЦК ВКП(б) и СНК СССР не сомневаются, что начавшийся массовый выезд крестьян за хлебом на Волгу, в Московскую область, Белоруссию, как и выезд из Украины в прошлом году, организован врагами Советской власти, эсерами и агентами Польши против Советской власти.

ЦК ВКП(б) и СНК СССР предписывают ЦК КП(б)У, Украинскому СНК и Украинскому ГПУ не допускать массовый выезд крестьян из Украины в другие края»

«12 марта 1933 года

Первому секретарю ЦК КП(б)У С. Косиору.

Голодание, с его последствиями, имеем в тридцати четырех районах. По шестнадцати районам имеем шестьдесят четыре зарегистрированных случая людоедства и шестьдесят случаев трупоедства.

В районах голодают и опухают тысячи семей. Учета не ведется. В городах массовое нищенство и беспризорность. Голодает значительное количество рабочих.

По Киеву на улицах подобрано трупов: январь – 400; февраль – 518; за десять дней марта – 248. в последние дни родители подбрасывают детей в среднем по 100 человек. Положение в Киеве осень серьезное.

Нарком земледелия УССР А. Одинцов».

Голод на Украине жрал ни в чем не повинных людей с сентября 1932 по июль 1933 года. Кроме семи миллионов убитых на Украине, более трех миллионов людей погибли в Казахстане, на Волге и на Северном Кавказе, и эти цифры минимальны. Ни у кого из тех людей, у кого есть совесть, не вызывает сомнения то, что голодный геноцид был сознательно организован верными сталинцами, знавшими, что им не надо за это бояться ответственности ни при жизни, ни после смерти.

Сталинские репрессии катились по Украине волнами 1929–1931, 1932–1934, 1936–1938 годов, подвергая гибели все и вся, и им было привычно хорошо. Неоднократно сменялись партийные и советские руководители, с удовольствием репрессировались образованные и культурные люди, особенно если они учились до советского времени. Только в 1934 году самый главный верный сталинец не читая, подписал десятки расстрельных списков тысяч арестованных ученых, инженеров, писателей, священников, бывших офицеров, делая Восточную Украину полигоном для душегубов из НКВД СССР. Со всей силы он менял традиционное вековое социальное и экономическое устройство Украины. Миллионы хозяйственно независимых украинских селян превратились в бесправных колхозников, в мертвые лагеря ГУЛАГа было отправлено огромное количество украинской политической, экономической и культурной элиты.

При Сталине в бывшей Российской империи действовало только одно мышление – одномерное, унифицированное и абсолютно подчиненное советской идеологии стереотипов, форматов, ограничений и запретов. Руководство НКВД радостно-шутливо докладывало верховному вождю, что в самой свободной стране мира каждый третий доносит на каждого второго, как на врага народа, а молох сталинизма требовал и требовал человечину, потому что «признание вины – царица доказательств, а моральная деградация – мечта социализма». Думать нельзя и не надо, нужно спрашивать указания, которые бессмысленно обсуждать, а тех, кто обсуждает – милости просим на кладбище НКВД в Быковнянском лесу под Киевом, у Винницы, Днепропетровска, Харькова, Донецка, Луганска, Запорожья и Одессы.

Должны быть стерты все, кто словом или делом может пробудить у народа не то что жажду свободы и волю к борьбе, а даже только чувство собственного достоинства, чтобы потом гордиться тем, что подобного размаха государственных преступлений еще не знала история мировой цивилизации, и говорить соратникам под пение красивой песни «Сулико», держа в руках бокал красного как пролитая кровь грузинского вина: «высшее наслаждение – выявить врага, подготовиться, отомстить и затем спокойно спать».

А что, разве что-то не так?

Не так все!

Евгений Коновалец в Женеве в Лиге Наций неоднократно пытался привлечь внимание Европы к совершавшимися верными сталинцами преступлениями против человечности, но ВКП(б) назвала Голодомор в СССР сказкой. Польские газеты и радио по приказу пилсудчиков в самой демократической стране, опасаясь привлечь международное внимание к судьбе оккупированных украинцев, «которых ведь как народ не существует», напрочь замалчивали Голодомор в СССР.

3 июня 1933 года, когда уже было совершенно точно известно, что счет убийственных жертв идет на миллионы, Провод Украинских Националистов единогласно решил организовать политические убийства советских дипломатов для привлечения мировой общественности к массовым убийствам, организуемым не унимающимися никогда и ни за что верными сталинцами.

Планировались покушения на полномочного представителя СССР в Польше В. Антонова-Овсеенко и даже на народного комиссара иностранных дел Советского Союза М. Литвинова во время его заграничной поездки, однако сотрудники НКВД блокировали акции ОУН.

Разведывательная и пропагандистская работа Организации Украинских Националистов в СССР вообще шла очень тяжело из-за тотальных действий его карательных органов, контролировавших сохранение власти верными сталинцами. «Сотрудника органов» даже задержали несколько агентов Коновальца в советской Украине, привычно фальсифицировали дела, похватали под них кого хотели и сфабриковали судебные процессы «против националистических подпольных центров в СССР». Подобных центров в Восточной Европе тогда не было, но ордена, повышения, денежные премии с последующими расстрелами для сотрудников органов были. В 1934–1936 годах на скорорасстрельных судебных процессах в Киеве под видом «активных членов Украинской Военной Организации» были репрессированы более двухсот бывших украинских военнослужащих времен петлюровской Директории, а также десятки «членов» придуманного органами «Объединения украинских националистов в столице Советской Украины, с филиалами в Москве, Ленинграде и Минске». НКВД СССР опытно имитировал националистическое подполье везде, где хотел, и от его имени засылал своих эмиссаров в Европу, чтобы попасть в ПУН Организации Украинских Националистов, которая привлекла его внимание со дня своего создания.

По приказу Коновальца Бандера и руководитель его боевиков Шухевич разработали план покушения на советского консула во Львове. Планировалось, что боевик-исполнитель должен был сдаться сам после убийства дипломата, чтобы на открытом судебном процессе рассказать на весь цивилизованный мир о причинах советского политического убийства.

Руководитель боевой референтуры Краевой Экзекутивы ОУН на Западно-Украинских землях Роман Шухевич объявил негласный набор исполнителей убийства сталинского дипломата, после которого совершеннолетнего боевика ждала виселица, а несовершеннолетнего – пожизненное заключение.

Степан Бандера после десятков бесед с добровольцами отобрал для покушения восемнадцатилетнего перемышлянина Николая Лемика, ставшего «Семишиным», и получившего пистолет с несколькими десятками патронов для тренировочных стрельб.

21 октября 1933 года Лемик шел по львовской улице Набеляка-Котляревского к дому 22, и план помещений консульства и описание его самого прочно сидел у него в голове. Студент математического факультета Львовского университета Николай Лемик, проучившийся там всего две недели, шел убивать сталинского дипломата, чтобы этим взрывным актом заявить Европе и Голодоморе Сталина в Советском Союзе. Иного пути привлечь внимание мировой общественности к трагедии Восточной Украины, где миллионами ни за что, ни про что страшной смертью умирали дети, женщины, старики, ОУН найти не смогла, потому что его не было.

Лемик с пистолетом в кармане свободно прошел в советское консульство за разрешением выезда в СССР по приглашению сестры. В этот день прием посетителей вел не генеральный консул Г. Лапчинский, и не секретарь канцелярии, а другой, приезжий дипломат Алексей Майлов, о котором позже заговорили как о специальном уполномоченном ОГПУ – НКВД, который по личному поручению Сталина проверял деятельность советских представительств-посольств в Европе и специально приехал из Варшавы во Львов для противодействия протестам ОУН против Голодомора и сбора сведений о подпольной организации Коновальца.

Николай Лемик громко и четко объявил, что от имени ОУН карает агента Москвы за смерть миллионов украинцев от искусственного голода, вытащил пристрелянный пистолет и с двух метров выстрелом точно в лоб убил Майлова, после чего сдался полиции, не назвав себя до суда. По Львову тут же пошли провокаторские слухи, что он никому не сдавался, из консульства бежал и был арестован с помощью агента дифензивы в ОУН. Ордена и премии польские фальсификаторы из полиции, само собой, получили. Пилсудский, само собой, правду знал, но она его не интересовала. Дело житейское, как и разгром Польши в две недели в пыль вместе с ее фальсифицированной под получение орденов и чинов армией. Кажется, армия, содержащаяся за счет народа, должна его прикрывать от внешней угрозы? Конечно, должна, но только не пилсудская, которой это традиционно не по зубам. Жизни поляков не стоят фальсифицированного генеральского звания военачальника – никчемы, и это, конечно, ужасно, но только для тех, кто соблюдает общечеловеческие ценности. Если рот пошире раскрыть, то и шкура, глядишь, от жадности не лопнет. В Краю шутили. Что продажных пилсудчиков всегда можно было определить по постоянно раскрытым ртам.