Текст книги "Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана"

Кроме членов Исполнительного Комитета активно боролись с царем и агенты Исполнительного Комитета первой и второй степени: Айзик Арончик, двадцать лет, арестован в марте 1881 года, в 1888 году замучен в Шлиссельбурге; Михаил Ашенбреннер, подполковник, отказался усмирять поляков в 1863 году, член военной организации «Народной воли», которая должна была отбить С. Перовскую и А. Желябова, но их охраняли двенадцать тысяч солдат гвардии, выдан С. Дегаевым, двадцать лет провел в Шлиссельбургской крепости; Лев Гартман, тридцать лет, участник взрыва царского поезда в ноябре 1879 года под Москвой, переправлен за границу, в результате шумного антисамодержавного скандала, поднятого из России «Народной волей», объявлен политическим эмигрантом и не выдан царю, возглавлял Заграничный комитет «Народной воли», Виктор Гюго сказал о нем руководству Франции: «Вы не выдадите этого человека!»; Геся Гельфман, двадцать пять лет, хозяйка конспиративной квартиры на Тележной улице, где метальщики получали бомбы и инструкции, беременная приговорена к повешению по делу первомартовцев, через несколько месяцев родившийся ребенок отобран, а она сама замучена в Петропавловской крепости; Игнатий Гриневицкий, дворянин, студент Петербургского Технологического института, вел пропаганду среди студентов и рабочих, организатор «Рабочей газеты», взорвал Александра II и погиб; Николай Клеточников, тридцать лет, по предложению А. Михайлова по собственному желанию устроился в Третье отделение делопроизводителем в агентурную экспедицию, два года предупреждал «Народную волю» об атаках на нее властей, арестован в январе 1880 года, на суде на всю Россию рассказал о преступлениях жандармов, в 1883 году замучен в Секретном доме Алексеевского равелина Петропавловской крепости; Андрей Пресняков, двадцать три года, организатор «Рабочей дезорганизаторской группы», несколько раз бежал от жандармов, всегда отстреливался, убил нескольких провокаторов, повешен в ноябре 1880 года вместе с А. Квятковским, после чего «Народная воля» официально объявила Александру II смертный приговор; Николай Саблин, тридцать лет, участвовал во многих терактах «Народной воли», при аресте 3 марта 1881 года на Тележной улице оказал вооруженное сопротивление и погиб; Макар Тетерка, двадцать шесть лет, рабочий, после ареста в январе 1881 года замучен в Петропавловской крепости; Андрей Франжоли, тридцать три года, руководил типографией «Народной воли» в Москве после 1 марта 1881 года, через два года умер от чахотки; Лейзер Цукерман, двадцать восемь лет, наборщик газеты народовольцев, арестован в январе 1880 года, замучен на карийской каторге в 1881 году; Александр Штромберг, двадцать пять лет, лейтенант-руководитель военной организации «Народной воли», в 1881 году арестован и из-за отсутствия улик сослан в Забайкалье, выдан С. Дегаевым и расстрелян в октябре 1884 года.

Одиннадцать револьверщиков собрались в Липецке, чтобы выработать свои предложения к съезду «Земли и воли», о внесении в программу партии требования о временном ведении политической борьбы для того, чтобы добиться от власти демократических свобод. Будущие народовольцы, не имевшие денег, власти, поддержки армии, официальных газет и журналов, находившиеся на нелегальном положении, решили убить Александра II, самодержавца и государя миллионов подданных, охраняемого полицией, жандармами, армией, если он не пойдет на изменение политического строя в России. Александр Михайлов обвинил царя в реформенном лицемерии, а обмане народа, в кровавом подавлении польского восстания 1863 года, в подавлении инакомыслия, казнях революционеров, издевательствах в обращении с политическими заключенными. Меньше, чем через три года народовольцы привели приговор в исполнение, победив в дуэли, в которой победить невозможно. Но в небольшой роще у реки Липенки на Песках в течение трех дней, 17–20 июня 1879 года о политической борьбе с использованием террора говорили только как одном из средств достижения цели, называя главным делом револьверщиком агитацию и пропаганду в обществе, среди студентов, рабочих, солдат, крестьян. Политическая борьба должна была создать условия идеологической борьбы для проведения социальных преобразований в империи. В пылу споров Николай Морозов заявил, что принудить царя к уступкам можно только силами членов небольшой революционной организации террористов: «Политическое убийство – это прежде всего акт мести. Только отомстив за погубленных товарищей, революционная организация может прямо взглянуть в глаза своим врагам, только тогда она поднимется на ту нравственную высоту, которая необходима деятелю свободы, чтобы увлечь за собой народ. Политическое убийство – это единственное средство самозащиты при наших условиях и отличный агитационный прием. Удар в самый центр правительственной организации со страшной силой заставляет содрогнуться всю систему. Тайное общество с политическим убийством как приемом борьбы сделается страшным для врагов, которое должны будут каждую минуту дрожать за свою жизнь, не зная, откуда и когда придет к ним месть. Неизвестно откуда появилась карающая рука, совершила казнь и исчезла». Андрей Желябов ответил Морозову: «Социально-революционная партия не имеет своей задачей политических реформ. Это должно всецело лежать на тех, кто называет себя либералами. Но эти люди у нас совершенно бессильны и не могут дать России гарантии личных прав и свободные учреждения, которые совершенно необходимы – без них никакая другая деятельность не возможна. Поэтому социал-революционная партия вынуждена взять на себя обязанность сломать деспотизм и дать России те политические формы, при которых станет возможна идейная борьба. Мы должны захватить власть и передать ее в руки народа. Партия может свергнуть деспота восстанием, наказать его лично, если не хватает сил, она обязана громко протестовать». Долго обсуждали будущие народовольцы то, кто может стать членом политической партии – тот, кто сможет отдать в борьбе свою жизнь и имущество, у кого есть несколько рекомендаций, тот, кто обязан хранить все тайны партии. У новой организации должен быть единый центр, боевые группы, своя газета и типография, группа хранения архива, группа добывания денег, литературный отдел, группа заведения нужных связей, финансовый секретарь, шифровальщики, паспортное бюро, оружейная, динамитная мастерская, конспиративные квартиры с оружием, продовольствием, одеждой для переодевания. Револьверщики много спорили о жестокостях власти при ведении любой оппозиционной работы – если все равно каторга и крепость, не нужно из-за этого погибать, а надо совершать громкое дело, которое эхом раздастся в империи.

Собравшиеся в Тамбове к 17 июля землевольцы, среди которых было несколько женщин, катаясь на лодке по реке, чтобы найти поляну для съезда, запели вольнолюбивые песни в совершенно пустынном месте. По возврате на лодочную станцию их ждала полиция, проверившая и переписавшая паспорта и выяснявшая, зачем молодежь приехала в Тамбов. Было решен переехать в находившийся недалеко Воронеж, куда в это время стекалось много паломников.

Воронежский съезд организации «Земля и воля» продолжался три дня, с 18 по 20 июня 1879 года. На него приехали девятнадцать землевольцев, обладавших голосами почти сорока членов организации. Револьверщиков представляли А. Баранников, А. Желябов и С. Ширяев, принятые на съезде в «Землю и волю», А. Квятковский, Н. Колодкевич, А. Михайлов, Н Морозов, М. Ошанина, Л. Тихомиров, М. Фроленко. Группа деревенщиков состояла из десяти человек – О. Аптекмана, Н. Короткевича, О. Николаева, С. Перовской, Г. Плеханова, М. Попова, Е. Сергеевой, Г. Тищенко, В. Фигнер, С. Харизоменова. Два дня двадцать землевольцев в роще у реки Воронеж говорили о путях продолжения борьбы. Съезд получился тяжелым и нервным. В самое начале А. Михайлов прочитал прощальное письмо повешенного в мае Валериана Осинского:

«Дорогие друзья и товарищи! Последний раз в жизни приходится писать вам. Самым задушевным образом обнимаю вас и прошу не поминать меня лихом. Мне же приходится уносить в могилу лишь самые дорогие воспоминания о вас. Мы ничуть не жалеем о том, что приходится умирать, ведь мы же умираем за идею, и если жалеем, то единственно о том, что пришлось погибнуть почти только для позора умирающего монархизма, а не ради чего-либо лучшего, и что перед смертью не сделали того, чего хотели. Желаю вам, дорогие, умереть производительнее нас. Не тратьте даром дорогой крови! Ибо – все берут и берут. Мы не сомневаемся в том, что ваша деятельность теперь будет направлена в одну сторону. Для того, чтобы серьезно повести дело террора, вам необходимы люди и средства. Дай же бог вам, братья, всякого успеха! Это единственное наше желание перед смертью! А что вы умрете, и, быть может, очень скоро, и умрете с не меньшей беззаветностью, чем мы, – в этом мы ничуть не сомневаемся. Наше дело не может никогда погибнуть – эта-то уверенность и заставляет нас с таким презрением относиться к смерти. Прощайте и Прощайте. А вообще пусть забывают нас, лишь бы самое дело не заглохло.

Ваш Валериан».

Съезд решил признать цареубийство Александра II заслуживающего мести революционеров, как исключительную меру и большинством голосов согласился оказать револьверщикам помощь деньгами и людьми. Было решено, что треть всех землевольских денег может быть потрачена на террористическую деятельность. Остальные две трети должны были тратиться на работу в деревне, к тому времен признанную потерпевшую неудачу и свернутую. Все понимали, что просвещать крестьян надо десятилетия и власть этого никогда не позволит, доверив это дело только контролируемым земствам. Деревенщики понимали, что основная работа по агитации и пропаганде будет вестись в городах и поселках. Желябов не выдержал и сказал деревенщикам: «Какие вы революционеры – вы просто культурники! Единственная наша задача сейчас – добиться демократической конституции. Для этого нам необходимо сочувствие общества. Я вышел из крестьян и знаю народ: крестьянское восстание вызвало бы лишь хаос в стране. Вам трудно представить себе, какое зверство, какая дикость проявились бы у нас в момент общего бунта! Я знаю много очень умных, энергичных общественных мужиков, которые теперь сторонятся от мирских дел, потому что крупного общественного дела не нашли, а делаться мучениками из-за мелочей не желают. Они люди рабочие, здоровые, понимают прелесть жизни и совсем не хотят из-за пустяков лишиться всего, что имеют. Конституция даст им возможность действовать, не делаясь мучеником. А потом, выработав себе крупный общественный идеал, не туманный, как теперь, а ясный, эти люди уже ни перед чем не остановятся, станут героями. Народная партия образуется именно таким образом». Желябов говорил, что задача партии добиться для крестьян полной экономической свободы с помощью вырванной у власти демократической конституции.

Георгий Плеханов заявил, что политическая борьба во имя народа без его участия оторвет революционеров от народа и приведет к разгрому партии и усилению властей. Его никто не поддержал, и он ушел со съезда и уехал из Воронежа. Софья Перовская заявила, что опираться только на террор недопустимо: «Революционер не должен считать себя стоящим выше законов гуманности и человечности. Мы люди. Мы должны показать формы идеального устройства общества и государства, которые дадут всем и каждому равные возможности пользоваться всеми достижениями человечества, всеми жизненными благами. Каждый должен узнать всю радость жизни и насладиться ее красотой». Александру II надо было очень постараться, чтобы превратить Софью Перовскую из гуманистки в террористку. Итог съезду подвел Александр Михайлов: «Когда человеку зажимают рот, то этим развязывают руки».

После Воронежского съезда землевольцы вернулись в свои города. Револьверщики создали центральную штаб-квартиру в Лесном, а позже в Лештуковском переулке. Там проходили общие собрания политиков, обсуждались программа и устав новой организации. Совместной работы землевольцев больше не получалось, большая часть времени уходила на бесконечные споры и согласования того, что можно, а что нельзя предпринимать. Денежные пожертвования шли в основном на политические дела, часто прямо на террор, а их приходилось делить в пропорции один к трем между деревенщиками и револьверщиками. Это условие начало нарушаться. В общей газете «Земля и воля» началась неразбериха, все статьи и материалы начали скрупулезно согласовывать с программой организации. Н. Морозов писал: «Целых два месяца после Воронежского съезда вся деятельность общества уходила на улаживание ежедневно возникавших внутри его недоразумений между двумя фракциями, собиравшимися отдельно в окрестностях Петербурга. Всякая идейная и практическая революционная деятельность совершенно прекратилась. Несмотря на все усилия соединить несоединимое, у нас ничего не выходило. Все связующие нити между двумя группами рвались, как паутина, при первой попытке начать какое-либо серьезное дело. У большинства товарищей все более и более терялась ровность характера. Стали возникать несправедливые нарекания одних лиц на других и интриги одной фракции против другой». Из-за границы нелегально вернулись для работы в деревне со своей программой В. Засулич, П. Дейч и Я. Стефанович. А. Михайлов писал друзьям: «Старались, делали все, но, ей-же-богу, под конец стало невмоготу, и гораздо лучше разделиться, чем выносить тот ежедневный ад, который вытекает из различия взглядов». После того, как к револьверщикам перешли С. Перовская и В. Фигнер, землевольцы решили «лучше полюбовно разойтись, чем, враждуя, ссорясь, дружить».

Общество «Земля и воля» прекратило свое существование и не могло использоваться никем в дальнейшем. Материальные средства, типография делились поровну, обе фракции обязывались оказывать помощь друг другу. Деревенщики взяли себе землю, назвавшись «Черным переделом», что означало борьбу за всеобщее перераспределение земли. Револьверщики взяли себе волю, как главную народную мечту.

Деревенщики и револьверщики разъехались по империи и вербовали своих сторонников. Это было совсем непросто. Все знали, что творилось в российских городах после любого акта террора. В марте 1879 года после покушения на главноуправляющего Третьим отделением в Петербурге А. Дрентельна несколько ночей подряд проходили почти по сто обысков и арестов; тюрьмы, крепости, замки, полицейские участки были забиты людьми разного возраста, пола и звания. Даже полицейские заявляли, что устали работать день и ночь. После выстрела А. Соловьева в царя через месяц в стране на время было введено военное положение, созданы генерал-губернаторства, кардинально изменился порядок судопроизводства, замененный для политических дел административными репрессиями. Александр II заявил гласным членам петербургской думы: «Нужно, чтобы домовладельцы смотрели за своими дворникам и жильцами. Вы обязаны помогать полиции и не держать подозрительных лиц. Нельзя относиться к этому спустя рукава. Посмотрите, что у нас делается. Скоро честному человеку нельзя будет показаться на улице». Опять в Петербурге были произведены сотни арестов и высылок, разгромлен созданный С. Халтуриным и В. Обнорским «Северный рабочий союз», студенческие общежития полностью обыскивались. Желябов, Михайлов, Квятковский по всей стране с трудом собирали своих сторонников.

Программу револьверщиков, которые решили назвать себя «Народной волей», готовили Н. Морозов и Л. Тихомиров. Дезорганизаторская часть программы «Земли и воли» состояла из трех разделов: сбор и создание связей и кружков в армии, среди офицеров, привлечение на свою сторону правительственных чиновников, истребление наиболее вредных или выдающихся лиц из правительства. Газета «Земля и воля» давала реальные описания казней революционеров, которые невозможно цитировать. Солдаты из оцепления падали в обморок, плачущих на казни людей тут же арестовывали, через несколько дней выпускали, занося в личные дела выговоры за мягкосердечие. Новая программа партии «Народная воля» готовилась несколько месяцев и стала совсем другой, чем три пункта в программе «Земли и воли», когда к ее составлению присоединился А. Желябов. Пока идеологи «Народной воли» работали над программными документами, в конце августа 1879 года была выработана организационная структура политической организации «Народная воля», которая планировала с помощью заговора произвести переворот, свергнуть самодержавие и передать власть народу, свободному политически и экономически.

Во главе «Народной воли» встало общее собрание, которое выбирало Исполнительный Комитет и администрацию, контролировало их деятельность, назначало редакцию партийной газеты. Комитет из десяти-пятнадцати человек и администрация из трех-пяти членов руководили боевыми группами и отдельными агентами первой и второй ступеней. Постоянные общие группы состояли из членов Исполнительного Комитета и агентов, временные группы составлялись для выполнения отдельных поручений. Боевые постоянные группы также состояли из членов Исполнительного Комитета и агентов, занимались подготовкой террористических актов и политического переворота. Временные боевые группы выполняли конкретные теракты. Это была жесткая централизованная тайная организация, в которой все члены были равны, а все руководство – выборное. Устав «Народной воли» говорил: «Все личные симпатии, антипатии, все силы и саму жизнь каждый член Исполнительного Комитета обязан приносить в жертву его целям. Все за каждого и каждый за всех». Созданная титаническими усилиями А. Михайлова и А. Зунделевича тайная типография «Народной воли» в сентябре 1879 года выпустила партийную газету, в которой народовольцы писали об обуздывании правительственного произвола, его невмешательстве в народную жизнь и создании такого государственного строя, при котором была бы возможна деятельность пропагандистов в народе: «Десять лет почти мы только и слышим о политических преступлениях, процессах, ссылках и казнях. Северные губернии и Сибирь переполнены политическими ссыльными. Для борьбы с движением правительство, железный колосс на глиняных ногах, ставит на карту все, объявляет нам войну, хотим ли мы этого или не хотим – оно будет нас бить». После выхода газеты «Народная воля» шеф жандармов А. Дрентельн докладывал Александру II: «С тяжелым чувством вижу себя обязанным донести Вашему Императорскому Величеству, что вчера появился первый номер новой подпольной газеты. Сам факт ее появления представляет явление в высшей степени прискорбное, а лично для меня крайне обидное».

Программу «Народной воли» обсуждали все ее члены. К зиме были подготовлены и утверждены «Программа Исполнительного Комитета» и «Подготовительная работа партии». В Программе народовольцы говорили: «Мы социалисты и народники. Только на социалистических началах человечество может воплотить в своей жизни свободу, равенство, братство, обеспечить благосостояние и всестороннее развитие личности, а значит прогресс. Развитие народа должно идти самостоятельно и свободно, и тогда оно прочно. Наша ближайшая задача – снять с народа подавляющий его гнет современного государства и произвести политический переворот с целью передачи власти народу. Мы полагаем, что народная воля была бы достаточно хорошо высказана и проведена Учредительным собранием, избранным свободно и всеобщей подачей голосов при инструкциях от избирателей. Мы предлагаем: самостоятельность сельской общины, землю народу, заводы и фабрики рабочим, полная свобода совести, слова, печати, сходок, избрания депутатов, всеобщее избирательное право без сословных и имущественных ограничений».

Добиваться своих целей народовольцы хотели с помощью комплекса различных мер, актов, мероприятий – агитация и пропаганда среди народа, террористические акты, направленные на подрыв силы и авторитета правительства, организация народовольческих групп по всей стране, приобретение связей и влияние в правительственном аппарате, армии, обществе, подготовка, организация и совершение государственного переворота. Способы совершения переворота открыто не указывались. В разработанной только для своих «Подготовительной работе партии» эти способы назывались: «создание центральной боевой организации, способной начать восстание, создание провинциальных революционных организаций, способных поддержать восстание, обеспечение поддержки восстания городскими рабочими, привлечение на свою сторону войска или парализация его деятельности, сочувствие и содействие интеллигенции – главного источника сил при подготовительной работе, склонение на свою сторону общественного мнения Европы, влияние на крестьянство». В «Программе Исполнительного Комитета» террористическая деятельность должна была «поднимать революционный дух народа и формировать годные к восстанию силы». В «Подготовительной работе партии» террор был объявлен детонатором переворота: «Для восстания нужно будет выбрать благоприятный момент, когда сами обстоятельства значительно облегчат задачу заговорщиков. Такие благоприятные условия создаются народным бунтом, неудачной войной, государственным банкротством, разными усложнениями европейской политики. Партия обязана исполнить свои задачи во что бы то ни стало. На благоприятное стечение обстоятельств она не должна возлагать своих надежд. Партия должна иметь или сама создать благоприятный момент действия, начать дело и довести его до конца. Искусно выполненная система террористических предприятий, одновременно уничтожающих десять-пятнадцать человек-столпов современного правительства, приведет его в панику, лишит единства действий, возбудит народные массы и создаст удобный момент для нападения. В этот момент заранее собранные боевые силы начинают восстание и пытаются овладеть главнейшими правительственными учреждениями. Такое нападение легко может увенчаться успехом, если партия обеспечит себе возможность двинуть на помощь первым застрельщикам хоть какие-то значительные массы рабочих и других революционеров. Для успеха точно так же необходимо подготовить положение в провинциях, чтобы или поднять их на переворот, или хоть оставить нейтральными. Также необходимо заранее обезопасить восстание от помощи правительству со сторон европейских держав».

После победы восстания власть на короткое время переходила к Временному правительству, которое созывало Учредительное собрание. Осенью 1880 года А. Желябов подготовил «Программу рабочих, членов «Народной воли», по которой самодержавие заменялось республикой, земля, фабрики и заводы получал народ, во всех города, областях и селах устанавливалось выборное народное управление, провозглашались политические свободы, Учредительное собрание упраздняло Временное правительство, утверждало народные завоевания и устанавливало новые государственные и общественные отношения. Для осуществления этой программы рабочие должны были объединиться в кружки, приобрести силу и вес, а затем «напирать на правительство и при необходимости поддержать свои требования с оружием в руках», соединиться с боевыми группами «Народной воли», напасть на правительство, овладеть крупными городами, передать власть временному правительству, а затем Учредительному собранию. А. Желябов передал «Рабочую программу» Карлу Марксу, и она произвела на него серьезное впечатление.

В 1881 году была подготовлена «Программа военно-революционной организации «Народной воли», ориентированная только на офицерство. Распропагандировать солдат у «Народной воли» не хватало ни сил, ни времени, ни возможностей. Военная организация должна была активно участвовать в заговоре, перевороте и восстании с целью захвата верховной власти. Для конспирации военная организация и сама «Народная воля» объединялись только двумя членами Исполнительного Комитета и одним офицером, руководителем военных. Им стали А. Желябов, Н. Колодкевич, после их ареста В. Фигнер и Н. Суханов.

Внутри «Народной воли» были три мнения о способах политической борьбы. Н. Морозов и О. Любатович не были согласны с заговором и Учредительным собранием, считая, что народ не пойдет за малочисленными народовольцами. Морозов предлагал вести массовый террор «горстью революционеров, незначительной по числу, но сильную и страшную своей энергией и неуловимостью», который заменит собой широкое революционное движение политическими убийствами. За обещание прекратить террор власти должны будут предоставить революционерам свободу агитации и пропаганды среди подданных. Затем ограниченную монархию должно сменить народовластие. Оставшись в меньшинстве, Морозов и Любатович в феврале 1880 года уехали за границу представлять там «Народную волю». После массовых арестов в январе 1881 года Исполнительный Комитет вызвал Морозова в Петербург. При пересечении границы Морозов был выдан провокаторов, арестован, и на двадцать пять лет посажен в Шлиссельбургскую крепость. Спасать мужа в Россию вернулась О. Любатович, оставив только что родившегося ребенка. Она попыталась создать особую террористическую группу, не успела, в ноябре 1881 года была арестована и отправлена на каторгу.

Л. Тихомиров, его жена Е. Сергеева и ее сестра М. Ошанина декларировали проведение малочисленного государственного переворота, с объявлением подданным всех необходимых преобразований: «сто решительных офицеров, если с ними находился начальник дворцового караула, могли бы арестовать царскую семью и взять власть». Л. Тихомиров в итоге поддержал А. Михайлова и А. Желябова с их идеей всеобщего восстания.

В сентябре и октябре 1879 года в «Народной воле» было приняло решение готовить заговор с переходом в народное восстание с помощью террористических актов, агитации и пропаганды среди студентов, рабочих и офицеров. В середине осени государственная машина Российской империи столкнулась с четырнадцатью революционерами-нелегалами, обладавшими небольшой суммой денег, сетью конспиративных квартир, динамитной мастерской с двумя центнерами динамита и гремучего студня, тайной типографией, тайным паспортным бюро для подготовки необходимых документов и паспортов, агентом в Третьем отделении, имевших несгибаемую волю, пять тысяч активно сочувствующих помощников, и желание погибнуть, если понадобиться, за народное счастье и светлое будущее. Сумасшедшая дуэль, а в которой у народовольцев не было никаких шансов на победу, началась.

В первом номере газеты «Народной воли», так поразившем главноуправляющего Третьим отделением, редакция сообщала российским подданным: «Наше правительство – не комиссия уполномоченных от господствующих классов, как в Европе, а есть самостоятельная, для самой себя существующая иерархическая организация, дисциплинированная ассоциация, которая держала бы народ в экономическом и политическом рабстве, даже в том случае, если бы у нас не существовало никаких эксплуататорских классов. Правительство объявляет нам войну. Возьмем ли мы на себя инициативу пойти против правительственного подхода и политического переворота, или будем по-старому игнорировать политическую деятельность, тратя все силы на то, чтобы биться около народа, как рыба об лед?»

Народовольцы тысячи экземпляров своей газеты продавали почти открыто и в Петербурге, и в российских городах, в институтах, университетах, среди литераторов, адвокатов, чиновников, рассылали ее в редакции газет и журналов, в библиотеки, в государственные органы, за границу и непосредственно Александру II. В следующем, втором номере, «Народная воля» писала: «История создала у нас на Руси две главные самостоятельные силы: народ и государственную организацию. Буржуазия только нарождается. У нас не государство есть создание буржуазии, как в Европе, а наоборот, буржуазия создается государством. В России политические и экономические реформы становятся совершенно неотделимы одна от другой и сливаются в один общегосударственный переворот. Мы знаем вечный лозунг народных движений. Право народа на землю, местная автономия, федерация – вот постоянные принципы народного миросозерцания. И нет в России такой силы, кроме государства, которая имела бы возможность с успехом становиться поперек дороги этим принципам. Устраните государство, и народ устроится, может быть, лучше, чем мы даже можем надеяться».

Народовольцы начали вести активную пропаганду и агитацию среди ста пятидесяти тысяч петербургских рабочих, действовали в Москве, Нижнем Новгороде, Казани, Саратове, Ростове, Риге, Киеве, Харькове, Одессе. Усилиями А. Желябова и А. Преснякова в рабочих кружках участвовало около двух тысяч человек. Московская рабочая группа «Народной воли» из ста человек агитировала на тридцати фабриках и заводах второй столицы. Рабочие так же, как и крестьяне, верили в доброго царя, и говорили: «Посуду бей, а самовар не трогай».

С 1880 по 1882 год тиражом в несколько тысяч экземпляров вышли номера «Рабочей газеты», в которых народовольцы писали, что в империи народ существует для государства, а не государство для народа, и в страданиях народа виноваты не только фабриканты, но и царь.

Народовольцы активно работали среди студентов и создали кружки и группы во всех университетах, институтах и академиях страны. В своих прокламациях, активно распространявшихся молодежью, они писали: «К тебе, русская публика, привилегированного и непривилегированного сословия, обращаемся мы, русские социалисты, защитники правды и человеческого достоинства. Пора и тебе опомниться от долгого сна и бездействия и смело стать на сторону социалистов, которые решили, что не следует существовать русского хищническому правительству, а нужно нам самим устроиться как можно лучше. Отцы и матери! Пора вам поднять протест против насилий нашего зверского правительства, которое терзает наших детей пытками и казематами. Учащаяся и неучащаяся молодежь! Встань на сторону несчастного, притесненного народа и защищай его от «гуманных реформ Александра», которого следует в скором времени убить как собаку. Смерть царскому роду! Черный народ! Встань, подымись и отомсти твоим врагам за попирание человеческого достоинства. Земля и все остальное должно и будет принадлежать тебе, великий терпеливец! ”

Наиболее активно и эффективно в студенческой среде действовала Софья Перовская, при которой в знаменитом коридоре Петербургского университета на подоконниках прокламации лежали пачками, велись политические беседы, говорили агитаторы. София Перовская создала Центральный студенческий кружок, один из членов которого позднее вспоминал: «Среди нас была одна молодая женщина, которая нам очень импонировала своим большим опытом, знанием рабочей среды и своей способностью ясно и убедительно отстаивать свое мнение. Она держала себя чрезвычайно скромно и не часто брала слово, но когда говорила, то все очень внимательно к ней прислушивались. Вообще ее присутствие создавало какую-то особенную, чистую и серьезную атмосферу».