Текст книги "Прививка от беженства"

Глава 5. Прародина, родина, отчество, отчизна – патриотизм

Сорок веков, люди не очень успешно, пытаются создавать свои неизменные координаты, называемые Родиной. Зыбкие, но границы государств, региона, населённых пунктов, к которым должна осуществляться родовая привязка каждого человека и его семьи, уже традиционно обусловлены культурно-этическими традициями, до тех пор, пока не происходит перераспределение ареалов национального обитания. Есть очень существенные подозрения, что данная модель стационарности сейчас дала многочисленные трещины и человечество вынуждено всё более отказываться от осёдлости. Понятие «отчий дом» становится в человеческом массиве архаизмом. Незаметно вековые значения единственной родины трансформируются в место проживания, место работы, пристанище, гражданство. В среднем 70% человечества уже вынуждено отказаться от осёдлого образа жизни, то есть здесь имеется в виду, что человек в среднем за свою жизнь меняет 3—4 места постоянного жительства. Урбанизм не позволяет зафиксировать постоянные координаты обитания. Ещё каких-то 50 лет назад, производственные кормовые площадки людям казались незыблемыми, а теперь скачут по всему миру. Какое наследование пещер, шалашей, избушек, поместий, замков и дворцов? Не актуально, если кормовая база в виде заработка блуждает, не в границах региона проживания, а в рамках страны или вообще, материка. Даже если, человек может пока ещё кормиться возле места своего рождения, то либо его жилище не выдерживает физических испытаний, разрушается, не соответсвует потребительскому стандарту или социальному статусу, либо родовые наследники приобретают статус кочевников. Кормовая или производственная база также меняет своё расположение или уровень производительности. «Где родился, там и сгодился» – уже не работает.

Следовательно, возвращение в статус кочевника человечества – вопрос решённый. Человечество на изломе традиций осёдлости по всем трём параметрам беженства. Метафизическим, социальным межгосударственным конфликтам и колебаниям социального уровня потребительства противопоставить сейчас, практически нечего, поэтому фазу усугубления проблем не избежать. Напрягает то, что каких-то предпосылок изменения опасного вектора, даже путём купирования проблем не наблюдается. Консервативные шаблоны не работают, но это почему-то не сподвигает, существующую систему, даже на поиски спасительных путей. Занимаемся тем, чем занимались, вопреки глобальным изменениям окружающей среды и социальной температуры. Какие, при этом, можно прогнозировать развития текущих событий, кроме катастрофических. Мамонтам было проще, они не были так разумны, чтобы создавать орудия труда и убийства.

Увы, прошли времена, когда товарное производство было также стационарно, как и люди. Деньги были жёстко завязаны с товарным производством, а люди были привязаны к тому и другому. К сожалению, финансовые потоки начали мутировать и окончательно перешли на кочевые транзакции. Скорость перемещения капиталов достигает скорости трафика компьютерной сети. С наступлением эпохи информационных технологий финансы вырвались жульничать на волю, где товар достаточно условно, представляет его обменный эквивалент. Логистика способствует ускорению товарооборота, но финансы успевают за тоже время нарезать много кругов и закоулков.

Производить можно практически всё и везде по условным правилам финансирования. Да, в подоплёку этой системы наиболее удачно вписались США, но получая приоритетные бонусы со всей мировой торговли, вряд ли они представляют конкретно, что будет с этой системой завтра. Почему Америка сегодня имеет статус мирового гегемона? Не является ли беженство ключевым фактором ответа на этот вопрос? Всего несколько страничек учебника мировой истории назад.

В 1492 г. о существовании Америки стало известно в средневековой Европе после того, как Христофор Колумб побывал на островах Вест-Индии и во время своего второго путешествия в 1493 г. лично высаживался на острове Пуэрто-Рико, в настоящее время принадлежащем США. В 1498 г. морское путешествие к берегам современной Новой Англии совершил первый британский исследователь Джон Кабот, а в 1513 г. испанский мореплаватель Хуан Понсе де Леон достиг берегов Флориды. С прибытием европейцев началась колониальная история Америки. Колонисты всего 500 лет начали процесс организации этой «золотой орды». Конец восемнадцатого века, то есть спустя триста лет, провозглашены принципы государственности, путём декларации отделения колонии от Англии. Двести пятьдесят лет для истории нового человеческого государства – астрономический мизер с точки зрения метафизики. Основные организационные преимущества в эволюции конкретного периода, заключаются в приемлемости основы беженства. США – государство беженства, обособленное от консервативного материка оседлости Евразии. Разве это может отрицаться? Кроме того, сформированная модель беженства, до сих пор, лежит в основе государственной парадигмы. То о чём упомянуто выше присутствует сегодня и сейчас: основное население кочует по материку и за пределами. Никаких родовых лачуг и дворцов не существует. Модель государственного управления «золотой ордой» интегрировалась в переходную фазу имитации оседлости, при кочевом образе жизни. Нет ни одного «великого» и «простого» американца, имеющего сформированные стационарные корни – страна иммигрантов. Динамика движения настолько высока, что за два века позволила занять главенствующие позиции в глобальном мироустройстве и стать возмутителем парадигмы осёдлых консервативных государств.

Однако, осёдлая часть человечества служит только противовесом-балансиром и кормовой базой кочевников. Самый высокий уровень потребительства является разрушительным механизмом замедленного действия. Как только кормовая база перестанет соответствовать, установленной высоко потребительской планке, система беженства поменяет вектор движения. Начнётся обратный процесс. А удерживать планку роста аппетита потребительских удовольствий невозможно бесконечно долго. Очень многовероятно включение тектонических факторов. Тут возможно, что решающим фактором опять станет человеческий, по которому спрогнозировать достаточно сложно направление движения миграционных потоков, их скорость движения и плотность. Естественно, потенциал плотности населения выше у КНР и Индии, но другие более мелкие нюансы могут оказать существенное физическое воздействие. Одно можно с уверенностью констатировать, что фаза беженства перейдёт в ближайший исторический отрезок в эндшпиль, выражаясь шахматным языком, завершающий период. И тут всего два варианта: либо многовероятное исчезновение, либо видовая замена в цепочке неандерталец-кроманьонец-человек современный-человек постмодерный.

Неизбежное снижение степени доверия к доллару США, как к эквиваленту товарного обмена, вот-вот начнёт раскачивать эту зыбкую систему и авианосцы уподобясь ноевым ковчегам начнут спокойно и организованно вывозить тварей по паре к горе Арарат. Не знаю, насколько футуристично звучит такая мысль, но американская массмедиакультура пронизана этим уже насквозь. Одно, явно не вписывается в эту концепцию – люди. Они в условиях тотального потребительства уже мутировали в следующую фазу постмодерного человека. И потребители без сомнения выдавят современного человека, ровно так, как кроманьонцы выдавили из истории неандертальцев. Вопрос в том: надолго ли? Если, через какое-то время, завтрашние археологи найдут останки человека с более тонкими костями и лёгким мозгом, чем у современного человека, то это будет в соответствии с нашей логической цепочкой – останки человека потребителя.

Путь человека потребителя в Красную книгу будет во много раз короче пути неандертальца.

И всё-таки, если смоделировать более детально ситуацию дня грядущего, что мы можем увидеть на уровне современного сознания?

Образуется несколько вариантов один из которых будет наиболее верным или приближённым к истине.

Сейчас наиболее актуальный – гибридный вариант беженства от военных действий и беженства в поисках лучшей жизни.

Наиболее сложные потоки беженства происходят в зоне «золотого миллиарда».

Понятийно это страны с наиболее высоким уровнем жизни (потребления). При этом, немаловажно то, что прежде всего касается случаев самого высокого уровня потребительства, именно нижних социальных слоёв коренного населения. Такими земными раями-странами низкоуровневого потребительства считаются США, Канада, Австралия, Япония и страны Европы… Это страны, где пособия по выживанию выше средней зарплаты в большинстве «развивающихся» стран. Создаётся иллюзия – всем хорошо в цивилизованном мире.

Глава 6. Международный рекрутинг – рабство

В странах «золотого миллиарда» действует огромный бизнес на беженстве. Как у любого не совсем чистого бизнеса у беженства имеется серьёзное массмедийное прикрытие. В телевизоре всё заточено под создание необходимых эмоций у коренного населения, а на самом деле объективно картина выглядит по другому. Для этого надо понимать весь процесс в целом. В реалии жизни беженцы это те же рабы, только сама работорговля ведётся с применением современных схем. Нет, классика жанра не поменялась. Рабство повсеместно было восстановлено в Европе на фоне якобы прогрессивного феодализма, после начала эпохи великих географических открытий 16—17 веков н. э. В ходе освоения белыми европейцами Африки была организована огромная индустрия по экспорту темнокожих рабов. Причём, сами европейские колонизаторы не бегали с пеньковыми сетями за местным населением. Рабская индустрия наполнялась счастливым населением из стран чунга-чангии, где «Наше счастье постоянно. Жуй кокосы, ешь бананы». Обратим внимание, что к рабству оказались наиболее адаптированы, счастливые люди. Возможно, потеря человеком счастья даёт возможность держать этого человека в униженном состоянии, тогда как несчастным людям терять нечего и взамен без того тяжёлой жизни на родине, такие люди предпочитают более плохой жизни смерть. Именно, местные африканские элиты торговали и сейчас торгуют своим населением. Экспортирование природных ресурсов к коим относится и человек – не запрещено. Нет, я не буду перечислять ужасы, транспортировки живого товара к месту назначения, существовавшие всего три века назад, когда люди в пути гибли от болезней, так как в те времена медицина со своим прививками была по сравнению с современной очень примитивной. Кстати, основным перевозчиком рабов была Британская Империя. На конец 17 века четверть кораблей флота Британии перевозили рабов. Крупнейшие порты для таких транспортных судов располагались в Ливерпуле и Бристоле. Это были специальные корабли для массовых перевозок рабов. Вместимость такого судна составляла около 600 человек. Перевозились лёжа и без цепей, выражаясь современным языком в плацкартном трюме. Отношение поставщиков к товару было консервативно бережное. Разве кто мог уничтожать товар для продажи, и тогда за утрату груза по вине перевозчика убыток высчитывался из вознаграждения. Позднее, писатели накидали на бумагу красок почернее, чтобы читателя торкало. Так и создавалось общественное мнение, что во время транспортировки беженцев рабов, рабовладельцы половину рабов забивали палками насмерть. Да, боже упаси, у вас товару на миллион, а вы из-за своего кровожадного характера на полмиллиона поубивали. Кто позволит вести такой разорительный бизнес? Кроме того, народ был побогомольней и морально-этическая планка в голове была на несколько сантиметров выше. Во многих современных репортажах условия доставки беженцев намного хуже и по евроньюсу показывают часто трупы, прибиваемые волной к берегу. Массовая легальная работорговля процветала и процветает. Поэтому, утверждённая цепочка развития государственных общественных формаций: первобытнообщинный строй, рабовладельчество, феодализм, капитализм, коммунизм – во многом от лукавого. Африканцев захватывали в их родных землях сами же африканцы, грузили на корабли и отправляли в Америку. По сути, в случае с беженством за последние триста лет на самом деле больших изменений не произошло. Работорговля – консервативная отрасль. Отношение к рабам сейчас, даже намного ухудшилось. В восемнадцатом веке общественность государств-рабопользователей более активно выражало свою позицию за гуманизацию прав рабов. Сейчас, этот процесс, скорее имеет обратную тенденцию и местное население золотого миллиарда больше требует репрессий по отношению к беженцам. Каких-то качественных изменений в процессе эксплуатации не произошло. Работают рабы на самых низкоквалифицированных и малооплачиваемых работах. Живут рабы в гетто, но в массы сие преподносится принятием в объятие иммигрантов, как проявление высшей человеческой добродетели и гуманизма. Всё это похоже на преступный тайный сговор бизнеса и потребителей. Все пороки поселений гетто не только сохранились, но и преумножились. Существенно упрочила позиция наркомания, проституция и прочая антисоциальная деятельность. Любые мемуары из гетто примерно одинакового содержания.

Жизнь в гетто невыносима. Большая плотность жильцов. В одной постройке проживает множество людей. Сантехника и другая бытовая техника часто ломается, и человеческие испражнения выбрасываются на улицу вместе с мусором. В условиях перенаселенности и антисанитарии быстро вспыхивают инфекционные болезни. Некоторым удаётся сохранить немного денег или ценностей, и их обменивают на еду, приносимую в гетто; многим приходится нищенствовать, воровать, торговать наркотой, чтобы выжить. Полиция действует жёстко, а порой жестоко. Тюрьмы забиты на 50% беженцами. В холодные зимы не хватает тепла и теплой одежды. Ослабленные голодом и переохлаждением люди становятся легкими жертвами заболеваний; болезни, голод и холод уносят жизни десятков тысяч жителей гетто. Отчаявшись, некоторые совершают самоубийство. Нет целей, нет перспектив – одна безнадёга и апатия.

Даже, многочисленные, созданные для адаптации беженцев гуманитарные фонды бесплатного питания, образования, медицинского обслуживания и т.д., зачастую служат пропагандой гуманизма, а также частично камуфляжем хищения бюджетных средств.

Какие же рецепты, можно изобрести для полнейшего избавления от рабства, то есть от беженства? Пока не устранены причины, всегда будут идентичные последствия. По самым скромным подсчётам работорговый бизнес по Европе оценивается более чем 150 млрд. евро. Во всей производственной цепочке все имеют свой гешефт. Начинается цепочка с поставщиков, где спрос рождает предложение и далее всё по классической экономической формуле: товар – деньги – товар. Сейчас практически нет ни одной политической предпосылки для кардинального изменения ситуации. Есть косвенные предположения, что наступит переломный момент общественного переустройства, но более вероятно, что это произойдёт не по причине просветления человеческого разума человека стационарного, а по причине беженства №1, вызванным климатическим апокалипсисом или №2. Кроме совершенствования текущих процессов беженства, их сиюминутная ликвидация безболезненно осуществлена быть не может. Хотя для этого требуется лишь самая малость – открытая правдивая исходная картина текущей ситуации и открытая работа научных социальных центров. Если политики и бизнесмены будут совершенствовать туман над проблемой, а не решать её, то всё будет происходить циклично, драматично и по спирали истории.

Глава 7. Нет, в России всё не так, как учили в книжках

Россия имеет уникальный исторический опыт организации процесса беженства. При всём уважении к западной цивилизации, беженство в нашей стране проходило на самом деле по стечению обстоятельств и в другом ключе.

В то время, когда как писалось выше, в Европе, Америке, Азии и Африке, вплоть до двадцатого века, легально существовало рабство и работорговля, а в поздние периоды, процесс работорговли закамуфлирован государственной политикой под беженцев-эммигрантов, в России оставался анклав осёдлого коренного населения. Все прекрасно помнят современные учебники по истории Российского государства, однако мало кто обращает внимание, на ошибочность общепринятого представления о существовании крепостного права, как альтернативой европейской работорговле «собственными» крестьянами, которые составляли до середины двадцатого века подавляющее большинство населения в нашей аграрной стране.

Основными опорными постулатами для создания мифа служили, отдельные художественные произведения русских писателей и вольные трактовки советских историков о кровожадных помещиках, не только эксплуатирующих труд крепостных крестьян, но и торгующих ими, как рабами и постоянно физически их уничтожая, приводя в примеры, как «крестьянские» бунты-мятежи Ивана Болотникова и Емельяна Пугачёва.

В действительности, российское крепостное право было уникальным мировым явлением, когда права крестьян защищались, именно, крепостью: законодательным закреплением людей «низшего» социального сословия за своим земельным наделом. В ракурсе темы беженства крепость – закрепление государством права на осёдлость. Поэтому, сочетание крестьян закреплённых крепостью за земельными наделами и помещиков с их родовыми поместьями, можно считать эталоном государственной осёдлости и патриотизма. В то время когда столетиями население мира перемещалось стимулируемое войнами, работорговлей и другими социальными мотивами, русские могли веками десятками поколений устойчиво пребывать в родных с детства до смерти местах. «Где родился, там пригодился», – гласит народная мудрость. Основным документом правил жития в условиях родовой осёдлости являлся «Домострой».

Книга, называемая «Домострой», содержала полезные сведения, поучения и руководством по семейному счастью. По-современному бестселлер в жанре современных поучалок «1000 мудрых советов, как быть счастливым мужем, женой, ребёнком», но в отличие от бестселлеров Домострой – серьёзный документ, который был написан за пятьсот лет до появления «шедевров» самого знаменитого американского советчика по счастью Дейла Карнеги. Написанная в шестнадцатом веке протопопом Сильвестром русская книга веками являлась сборником правил (нравственных и хозяйственных устоев), советов и наставлений по всем направлениям жизни человека и семьи, включая общественные, семейные, хозяйственные и религиозные вопросы. Эта книга была чтима, как учебник семейного счастья, во всех сословиях русского народа. Однако нет смысла трактовать единоличное авторство протопопа Сильвестра этой великой книги, просто наиболее известна и распространена в России его редакция.

Незнание и непонимание исторических традиций, государственных укладов всем простительно потому, что сама Екатерина Вторая (Великая), урождённая София Августа Фредерика Ангальт-Цербская, была по теме нашей книги беженкой-эмигранткой из чуждых прусских европейских земель и до конца своей жизни не понимала различий между крепостными крестьянами и рабами. На, что наш великий русский историк Василий Ключевский недоумевал, почему российская императрица в своем «Наказе» именует крепостных рабами и почему считает, что у крепостных нет имущества, если на Руси издавна установилось, что раб, то есть холоп, в отличие от крепостного не платит тягло, и что крепостные – не просто владеют имуществом, но и могли вплоть до второй половины 18 века без ведома помещика заниматься коммерцией, брать подряды, торговать и т. д. Екатерина была обрусевшей, но немкой, она не понимала стародавних русских обычаев и вековых устоев русского «Домостроя». Она исходила из положения крепостных крестьян на родном ей европейском Западе, где они действительно были собственностью феодалов, лишенными своего собственного имущества. Само слово крепость имело разное этимологическое значение в России и в Европе: в России это было от значения слова «закрепление» за родовым земельным наделом, а в Европе собственность феодалов, которые жили в сооружениях, называемыми крепостями. Поместные дворяне, они же впоследствии помещики владельцы поместий – закреплены по месту жительства и по месту службы. Своеобразный пожизненный контракт на государственную службу с предоставлением служебного жилья. Нашим современникам необходимо понять неверность трактовки советских историков, что помещики были эксплуататорским классом нещадно издевавшимися над крепостными крестьянами. Необходимо уточнение исторического значения искажённого значения слова: Помещик – человек дворянского сословия, владеющий поместьем в России конца XV – начала XX веков. Изначально (в XVI – XVIII веках) так называли владельца земельного надела (имения), которое предоставлялось служивому подданному (дворянину) по обязательством службы – военной или государственной – на срок службы или пожизненно, в рамках системы закрепления за дворянами поместных земельных наделов. Этим временным и договорным характером владения помещик (дворянин) отличался от вотчинника (боярина), владевшего землёй по наследственному праву.

Крепостные крестьяне были прикреплены к земельным наделам, а не были собственностью дворян-помещиков, а дворяне-помещики государственные служащие с обязательным пожизненным контрактом службы царю-отечеству!!!

В РОССИИ КРЕПОСТНЫЕ КРЕСТЬЯНЕ ПОЖИЗНЕННО БЫЛИ ПРИКРЕПЛЕНЫ К ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЗЕМЛЕ, А ДВОРЯНЕ-ПОМЕЩИКИ БЫЛИ ПРИКРЕПЛЕНЫ К ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЕ!!!

Историк В. Ключевский писал: «Поместье, то есть государственная земля с прикрепленными к ней крестьянами – это даже не столько дар за службу (иначе оно было бы собственностью помещика, как на Западе) сколько средство осуществлять эту службу. Помещик мог получать часть результатов труда крестьян выделенного ему в распоряжение поместья, но это была своего рода плата за воинскую службу государю и за выполнение обязанностей представителя государства перед крестьянами. В обязанности помещику вменялось следить за выплатами налогов его крестьянами, за их, как мы бы сейчас сказали, трудовой дисциплиной, за порядком в сельском обществе, а также защищать их от набегов разбойников и т. д. Причем, владение землей и крестьянами было временным, обыкновенно пожизненным. После смерти помещика, поместье возвращалось в КАЗНУ и вновь распределялось между служилыми людьми и не обязательно оно доставалось родственникам помещика (хотя чем дальше, тем чаще было именно так, и в конце концов поместное землевладение стало мало отличаться от частной собственности на землю, однако произошло это только в XVIII веке).

Крепостные, равно как и земля, не были собственностью помещиков и не могли быть предметом торга (ведь торговля – это эквивалентный обмен предметами, находящимися в частной собственности, если некто продает нечто, принадлежащее не ему, а государству, и находящееся лишь в распоряжении у него, то это – незаконная сделка). Несколько иначе обстояло дело с вотчинниками (боярами): они обладали правом наследственного владения на землю и могли продавать и покупать ее. В случае продажи земли вместе с нею уходили к другому владельцу и живущие на ней крепостные (а иногда, в обход закона это происходило и без продажи земли). Но это все же не была продажа крепостных, потому что ни старый, ни новый владелец не обладал правом собственности на них, он обладал лишь правом пользоваться частью результатов их труда (и обязанностью выполнять по отношению к ним функции призрения, полицейского и налогового надзора). И у нового хозяина крепостные имели такие же права, как и у прежнего, так как они гарантировались ему государственным законом (хозяин не мог убить и покалечить крепостного, запретить ему приобретать собственность, обращаться с жалобами в суд и т.д.). Продавалась ведь не личность, а лишь обязательства. Выразительно написал об этом русский консервативный публицист начала ХХ века М.О.Меньшиков в своих «Письмах к русской нации», полемизируя с либералом А. А. Столыпиным: «А. А. Столыпин как на признак рабства напирает на то, что крепостных продавали. Но ведь это была продажа совсем особого рода. Продавали не человека, а обязанность его служить владельцу. И теперь ведь, продавая вексель, вы продаете не должника, а лишь обязанность его уплатить по векселю. „Продажа крепостных“ – просто неряшливое слово…».

Пушкин высмеивал слова Радищева о рабстве русских крестьян и писал о том, что русский крепостной гораздо более смышленый, талантливый и свободный, чем английские крестьяне. В подтверждение своего мнения он приводил слова знакомого англичанина: «Вообще повинности в России не очень тягостны для народа: подушные платятся миром, оброк не разорителен (кроме в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленника умножает корыстолюбие владельцев). Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол своему крестьянину доставать оный, как и где хочет. Крестьянин промышляет чем вздумает и уходит иногда за две тысячи верст вырабатывать себе деньгу. И это называете вы рабством? Я не знаю во всей Европе народа, которому было бы дано более простора действовать. … Ваш крестьянин каждую субботу ходит в баню; умывается каждое утро, сверх того несколько раз в день моет себе руки. О его смышлености говорить нечего: путешественники ездят из края в край по России, не зная ни одного слова вашего языка, и везде их понимают, исполняют их требования, заключают условия; никогда не встречал я между ними то, что соседи называют «бадо» никогда не замечал в них ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. Переимчивость их всем известна; проворство и ловкость удивительны… Взгляните на него: что может быть свободнее его обращения с вами? Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в Англии? … То-то! Вы не видали оттенков подлости, отличающей у нас один класс от другого…». Эти слова спутника Пушкина, сочувственно приводимые великим русским поэтом, нужно читать и заучивать каждому, кто разглагольствует о русских как нации рабов, каковыми их якобы сделало крепостное право.

Путаницу с понятием «крепостного права» русских крестьян внесла, как уже писалось выше, императрица немецкого происхождения Екатерина Вторая.

В 1792 году указ императрицы Екатерины Второй разрешил продавать крепостных за помещичьи долги с публичного торга. При Екатерине был увеличен размер барщины, он составлял от 4 до 6 дней в неделю, в некоторых областях (например, в Оренбуржье) крестьяне могли работать на себя лишь ночью, по выходным и в праздники (в нарушение церковных правил). Многие монастыри были лишены крестьян, последние были переданы помещикам, что значительно ухудшило положение крепостных.

Опять, необходимо обратить внимание на слова «с землями и за долги», то есть ухудшение положения крепостного крестьянства неоспоримо с 1792г. по 1833г. и основано на нарушении прав крепостного крестьянина.

С 1833г. русский император Николай Первый выпустил ряд указов, которые существенно смягчили положение крепостных: в 1833 было запрещено продавать людей отдельно от их семейств, в 1841 – покупать крепостных без земли всем не имеющим населённых имений, в 1843 – запрещено покупать крестьян безземельным дворянами. Николай Первый запретил помещикам ссылать на каторгу крестьян, разрешил крестьянам выкупаться из продаваемых имений.

Только в девятнадцатом веке 19 февраля 1861 года для того, чтобы открепить «производственные силы» с целью стимулирования беженства крестьян в города на развитие промышленного производства, всемилостивейшим императором Александром Вторым были подписаны Манифест «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей», «Положение о крестьянах, выходящих их крепостной зависимости»», «Положение о выкупе крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, из усадебной оседлости и о содействии правительства к приобретению сими крестьянами в собственность полевых угодий», всего утверждено семнадцать документов, касающихся вопросов «освобождения» крестьян и отправки их от векового оседлого земледелия (стационарного проживания) в «капиталистический рай».

В результате этой, как изрекали советские историки «лживой реформы», устанавливались максимальные и минимальные размеры крестьянских земельных наделов. Земельные наделы могли уменьшаться по специальным соглашениям крестьян с помещиками, а также при получении дарственного надела. При наличии в пользовании крестьян наделов меньшего размера помещик обязан был или прирезать недостающую землю от размера минимума (так называемые «прирезки»), или снизить повинности. Прирезки имели место только в том случае, если за помещиком остаётся не менее трети (в степных зонах – половины) земель. За высший душевой надел устанавливался оброк от восьми до двенадцати руб. в год или барщина – сорок мужских и тридцать женских рабочих дней в год. Оброк на современном языке – упрощённая форма государственного налога. Барщина – форма трудового договора или работа по найму за оплату труда. Для сравнения, каждый современный, работающий человек, исполняет сегодня барщину в среднем двести пятьдесят дней в году. Как говорится: «За что боролись???…». Сорок-тридцать и двести пятьдесят – ПРОЧУВСТВУЙ РАЗНИЦУ!!! Если надел был больше высшего, то помещик отрезал в свою пользу «лишнюю» землю. Если надел был менее высшего, то повинности уменьшались, но не пропорционально.

В результате этого средний размер крестьянского надела пореформенного периода составлял 3,3 десятины на душу населения, что было меньше, чем до реформы. МЕНЬШЕ – ключевое слово!!! Десятина – «казённая» русская единица земельной площади, использовавшаяся в России до введения метрической системы, равная 2400 квадратным саженям (в метрической системе измерения 109,25 соток (правда приходят в голову «родные 6 соток?) или 1,09 га.

«ЛЖИВАЯ» (по версии советских учёных – историков) реформа по раскрепощению крепостных крестьян содержала следующие основополагающие параметры свобод:

– крестьяне перестали считаться крепостными и стали считаться «временнообязанными».

– крестьяне получили права «свободных сельских обывателей», то есть полную гражданскую правоспособность во всём, что не относилось к их особым сословным правам и обязанностям – членству в сельском обществе и владению (предоставлено право собственности) надельной (государственной) землёй. (авт. Задумайтесь и сравните с современной реформой приватизации земли)

– крестьянские дома, постройки, всё движимое имущество крестьян было признано их личной собственностью.

– крестьяне получали выборное самоуправление, низшей (хозяйственной) единицей самоуправления было сельское общество, высшей (административной) единицей – волость.