Текст книги "Здесь русский дух"

О пользе аббревиатур

Аббревиатура не только упрощает жизнь тому, кто пишет от руки. На наши аббревиатуры можно ловить иностранных шпионов и незадачливых интуристов. Свободное владение профессиональной аббревиатурой – это тайный знак принадлежности к определенной гильдии – нет, даже касте, я бы сказал, – и этим навыком можно щеголять и охмурять непосвященных. Строго говоря, явление это не только отечественное, точно так же дела обстоят и в других странах – правда, я с трудом представляю себе аббревиатуру в системе китайской иероглифической письменности, но ведь они наверняка тоже что-нибудь придумали! Ну да бог с ними, с китайцами, речь сегодня не о них.

Забирала как-то раз наша доблестная спецбригада одну даму. Прямо из храма божьего. Никаких личных счетов, никакого воинствующего атеизма – просто человек был в психозе. Она сначала разругалась с местными бабульками – дескать, накрыло вас тут благодатью, вы и расслабились, пеняете молодым дамочкам на неприличный внешний вид, а ведь дьявол кроется не за макияжем! И даже не под маникюром. И даже вот под ее мини-юбкой его нет (да ладно, не визжи, дура, кстати, стринги на такой жопе очень одиноко и потерянно смотрятся).

Нет, клюшки благостные, дьявол – он уже здесь. Он проник сюда, пока вы следили за соблюдением буквы протокола. Ну ничего, сейчас будем изгонять. Вон, видите, батюшка читает словно сонный клоп? Где тут сила веры? Где экспрессия, я вас спрашиваю? Эй, батюшка, а ну подвинься, я сейчас покажу, как надо! Да ты еще и сопротивляешься? А не одержим ли ты, отче? А ну, рога, копыта и хвост к осмотру!

В общем, Денису Анатольевичу и его гренадерам были рады. И никто не пенял, что рыцари ордена Гиппократа (спецотдел, воинствующие мозгоправы) себя на пороге крестным знамением не осенили – не до церемоний нынче.

До приемного покоя даму довезли без приключений – чай не первый раз забирают, есть что вспомнить, о чем поговорить. Дружно повздыхали, пришли к общему мнению, что рабы божьи совсем стыд божий потеряли, и теперь кругом страх божий что творится.

А в приемном покое дама заартачилась – мол, не хочу я к вам в больничку, в это Богом проклятое место! И спецбригада уже всерьез задумалась, не перейти ли от методов убеждения к методам принуждения, но тут Денис Анатольевич попросил тишины и взял в руки лист направления.

– Ты чего напраслину на наш санаторий возводишь? – строго спросил он пациентку.

– Почему же это напраслину? – вскинулась было она, но Денис Анатольевич перехватил инициативу:

– Читай, что написано. – И протянул ей бумагу.

– ГБУЗ СО «Тольяттинский психоневрологический диспансер».

– Ну!

– Что ну? – Ты хоть знаешь, как ГБУЗ СО расшифровывается?

– И как?

– Господи! Богоугодное Заведение, Синодом Одобренное! – с чувством и выражением перевел Денис Анатольевич.

– Вот те крест! – подтвердил санитар, и весь персонал приемного покоя дружно осенил себя знамением.

Дальнейшая процедура оформления документов и переодевания прошла тихо и мирно. Персонал сохранял благостное выражение лиц, изо всех сил стараясь не взоржать богохульственно, и им это удалось – профессионалы, господи!

Нельзя в России никого будить!

Нас нередко спрашивают: мол, неужели, зная особенности сервиса, лекарств и устава внутренней службы вашего дурдома, к вам кто-то еще и самостоятельно сдается? Не может такого быть! Это… Это… Это как приехать с повинной с трупом в багажнике. Или найти миллион и вернуть его владельцу. Или пожаловаться жене, что тебя домогается мисс мира текущего года выпуска. То есть, конечно, понятно, что люди приходят скорбные головою, но чтоб настолько!

А ведь на самом деле приходят и просят о госпитализации, и не так уж редко. Вот, к примеру, история, которую поведал наш друг и коллега, Александр Алексеевич. В тот день на приеме у него народу было не сказать чтобы сильно много – так, серединка на половинку. Больше беготни по разным организационным вопросам.

Возвращаясь после решения очередного такого вопроса к себе в кабинет, он остановился, раскланявшись в дверях с благообразно-интеллигентного вида старичком, и отметил про себя, что дедушка – ну просто вылитый товарищ Тимирязев. Дедушка же, приподняв шляпу, рассыпался в извинениях – мол, ни за что бы не посмел потревожить доктора с другого участка, но так трагически сложилось, что его участковый сегодня отсутствует, а вопрос таков, что крайне нежелательно его откладывать на потом. Поэтому не соблаговолит ли доктор его принять?

Александр Алексеевич был просто очарован такой формулировкой, потому, открыв дверь кабинета, пригласил пожилого человека зайти, присесть и рассказать, что же такое приключилось. Может быть, лекарства закончились? Или…

– Я пришел попроситься в стационар, уважаемый доктор, – сказал дедушка. – Чувствую, дальше откладывать уже некуда.

– Почему же вы так решили? – спросил Александр Алексеевич с легкой ноткой удивления в голосе: внешне дедушка вовсе не выглядел больным. Тот смущенно улыбнулся и принялся рассказывать.

Оказалось, что ему уже на протяжении трех дней упорно лезут в голову мысли. Причем не просто мысли – идеи. Стройные, четкие, грандиозные. Идеи о том, как можно обустроить наше государство. Что поменять, кого уволить, кого поставить на ключевые посты. Как реформировать экономику, в какую сторону изменить курс внешней политики, что делать с Госдумой, министерствами, как встряхнуть регионы.

– Я ведь по себе уже знаю, доктор, что ни к чему хорошему это не приведет, – вздохнул дедушка, разведя руками. – Да и весь исторический опыт на моей стороне.

– А вдруг какие-то из ваших идей и в самом деле полезные? – спросил Александр Алексеевич. – Не жалко вот так вот взять – и отказаться?

– Просто поверьте моему личному опыту, – снова вздохнул дедушка. – Ни мне, ни стране такие потрясения не нужны. Поэтому всем будет лучше, если я просто отлежу в больнице и потом тихо-мирно продолжу гулять вечерами в парке или ковыряться на своих шести сотках.

Доктор хотел задать еще несколько вопросов, но вдруг вспомнил про декабристов, которые разбудили Герцена, – и вопросы умерли, не успев родиться.

– Ну что же. – Александр Алексеевич поправил очки и достал из стола направление в стационар. – Тогда будем спасать и страну, и отдельно взятого человека.

– Спасибо, доктор! – с чувством сказал, отвесив глубокий поклон, дедушка. – Вы не пожалеете, уверяю вас!

Евгений Чеширко

Случай в банке

– Здравствуйте! – Молодой человек подошел к стойке и посмотрел на вежливо улыбающуюся девушку с бейджиком на белоснежной блузке.

– Добрый день! Чем могу помочь?

Парень поставил сумку на стойку и, понизив голос, наклонился к девушке.

– Мне бы валюту поменять…

– Да, конечно, – улыбнулась операционистка, – какая у вас валюта?

– У меня несколько. Вы не могли бы проконсультировать меня насчет курсов? Ну, что там растет, что падает?

– С удовольствием, – кивнула она и, щелкнув мышкой, уставилась в монитор, – смотрите. За последние несколько лет курс любви очень сильно упал. Очень нестабильная валюта. Не рекомендую вам в нее вкладываться.

– А почему? – нахмурился парень.

– Много факторов на это повлияло. В основном то, что любовь очень просто подделать. Рынок перенасытился фальшивками, и, соответственно, валюта стала обесцениваться. Законы рынка. – Девушка развела руками.

– Хм… – Парень почесал затылок. – Я как раз хотел обменять немного любви… Наверное, это лучше сделать сейчас. А то упадет еще ниже – и куда я дену все эти фантики?

Он достал из сумки пачку банкнот и положил ее на стойку.

– Давайте я пока проверю их подлинность?

– Да, проверяйте.

Девушка быстро вставила пачку в детектор и нажала кнопку.

Машинка заработала, но практически сразу остановилась.

– Вот эта фальшивая, – протянула купюру девушка, – по правилам нашего банка, фальшивки мы уничтожаем на месте.

– Подождите, подождите, – замахал руками парень, – но она не может быть фальшивой! Мне ее жена выдала!

– Я вам сочувствую, но она фальшивая. Я вынуждена ее уничтожить. Зачем она вам? Вы все равно не сможете на нее ничего приобрести.

Парень нахмурился и заметно погрустнел. Тем временем машинка закончила проверку.

– Больше нет фальшивых?

– Нет, но вынуждена вас огорчить. Все остальные купюры неликвидны.

– Почему?! – вытаращил глаза парень.

– Все разорванные.

– Ну, а как вы хотели? Я их всю жизнь копил. Некоторые еще прошлого века выпуска.

– Да, я заметила, – кивнула девушка, – давайте еще, что там у вас есть?

– Еще пачка дружбы где-то была…

Парень принялся копаться в сумке. Осмотрев все ее карманы, он принялся хлопать себя ладонями по пиджаку.

– Да что ж такое… Куда я их положил?

Прошло еще несколько минут безрезультатных поисков. Заскучавшая операционистка подперла голову рукой и тяжело вздохнула.

– Потеряли, что ли?

– Кажется, да, – приуныл парень, – но я же точно помню, что были! Куда они могли деться?.. О, вот! – Из внутреннего кармана пиджака появились две мятые купюры дружбы. – Но ведь их больше было! Я точно помню!

– Ну, значит, потеряли, – посочувствовала девушка, – давайте хоть эти проверю.

Парень протянул ей купюры. Через несколько секунд она снова положила их на стойку.

– Дружба настоящая.

– Спасибо, но, черт возьми, обидно как-то… – вздохнул он. – Точно помню, что больше было…

– Что еще у вас есть? – перебила его операционистка, уставшая от причитаний клиента.

Парень запустил руку в сумку и вытащил новую пухлую пачку.

– А ненависть обмениваете?

– Да, – кивнула она, – но ненависть, месть, злобу и зависть меняем только на болезни. Извините, новое распоряжение руководства.

– А болезни на что можно обменять?

– На внимание, – девушка бросила быстрый взгляд на монитор, – но сделать это могут только те клиенты, у которых в нашем банке есть вклад в валюте любви.

– Черт, я даже вклад теперь не смогу открыть с этими бумажками… – Парень потряс пачкой недействительной любви. – Кстати, насчет вкладов. Я помню, что лет десять назад делал у вас вклад в валюте надежды. Посмотрите, пожалуйста, там не накапало процентов?

– Секундочку, – девушка застучала пальцами по клавиатуре, – да, вижу… За это время у вас набежало двадцать шесть разочарований. Снимать будете?

– А на что их можно потратить?

– У нас как раз акция, – защебетала девушка заученную фразу, – за двадцать разочарований вы получаете одну депрессию и в подарок – бессонницу. Акция действует до конца осени.

– И на кой черт мне эта ваша бессонница? – хмыкнул парень.

– Вы можете обменять ее на свободное время, – улыбнулась девушка, – а свободное время вы можете потратить на осуществление любой вашей мечты! Очень выгодное предложение!

Парень пристально посмотрел на милую операционистку и негромко выругался себе под нос.

– Что вы сказали? – подняла бровь девушка.

– Я говорю – не жил богато, нечего и начинать. До свидания.

Молодой человек схватил свою сумку и зашагал к выходу.

Борщ

Есть что-то притягательное в придорожных забегаловках. В них нет света и шика ресторанов, нет услужливых официантов и блюд с золотыми каемочками, нет белоснежных скатертей и столов на резных ножках. Но в них есть что-то, что очень радует уставших от дороги путников. Максим, припарковав свой автомобиль у входа, вышел из него, радостно потянулся и направился к двери.

– Здравствуйте! – Он переступил через порог, ловко увернувшись от свисавшего над головой китайского колокольчика.

– Угу, – вложив в этот звук все свое гостеприимство, ответила скучающая женщина за прилавком.

– Мне бы поесть, – приближаясь к стойке, улыбнулся Максим.

Женщина молча кивнула в сторону меню, стоявшего на прилавке. Обычно меню лежит, но здесь оно стояло. Небольшой листок формата А4, обклеенный прозрачным скотчем, неловко опирался на стену, как будто стесняясь своего внешнего вида.

– Так… – протянул Максим и склонился над меню, – борщ по-домашнему, солянка по-домашнему, пюре, котлеты по-домашнему. А пюре?

– Есть, – меланхолично кивнула женщина.

– Какое?

– Картофельное.

– Я имею в виду, оно тоже по-домашнему или там какой-то оригинальный рецепт?

Женщина медленно повернула голову в сторону Максима. Ее взгляд, казалось, уже нагревается и к тому моменту, когда она посмотрит на парня, должно быть, уже превратится в лазерный луч, который сожжет этого хама на месте, оставив только кучку пепла, который потом будет сметен в совок и аккуратно высыпан в горшок с фикусом, стоящий на подоконнике. Но трагедии не случилось.

– Бери борщ! – послышалось откуда-то из глубины зала. – Борщ отличный!

Максим обернулся. За самым дальним столиком сидел мужчина. Перед ним стояла тарелка с чем-то дымящимся, предположительно именно с тем самым борщом по-домашнему.

– Давайте борщ, – быстро согласился Максим, чувствуя, что если он задаст еще пару вопросов, следующий борщ будет сварен с добавлением совсем даже не говядины.

– Хлеб? – смилостивилась женщина.

– Два. Белых.

– Чайкофсо?

– Что? – не понял молодой человек.

– Я говорю – что пить будете? Чай, кофе, сок? – произнесла женщина с тяжелым вздохом. Было заметно, что такое словообилие ей не свойственно.

– А… Чай.

– Черный, зеленый?

– Ладно, давайте сок. Любой, – быстро сообразил Максим, понимая, что, если он выберет чай, следующий вопрос будет про наличие в нем лимона, затем сахара, после чего, возможно, последуют вопросы о температуре воды, ее химическом составе и отношении Максима к политическому строю в стране.

Женщина кивнула и, недовольно покачав головой, скрылась за ширмой, отделяющей кухню от основного зала. Максим же тем временем отошел от стойки и принялся выбирать столик, за которым он будет трапезничать.

– Садись ко мне, здесь свободно, – махнул рукой фанат борща.

Больше всего Максим не любил принимать пищу за одним столом с незнакомыми и словоохотливыми людьми, но отказываться было неудобно. Мысленно прокляв себя за то, что не приехал сюда на десять минут позже, он поплелся к столу.

– Садись, – улыбнулся мужчина, кивнув на стул, стоящий напротив.

Максим сел и посмотрел на своего вынужденного собеседника. Тот тем временем занимался весьма странным делом. Мужчина ковырял ложкой в тарелке, доставая оттуда куски картофеля, капусты и другие ингредиенты. Затем он внимательно рассматривал содержимое ложки и вываливал все это обратно в тарелку.

– Потеряли что-то? – понаблюдав некоторое время за этим обрядом, спросил Максим.

– Не любишь есть с незнакомцами за одним столом? – Проигнорировав вопрос, мужчина внимательно посмотрел на него.

– Ну… Не то чтобы… – растерялся молодой человек.

– Всем нам что-то не нравится в этой жизни, – усмехнулся борщевой адепт, – мне тоже кое-что не по душе.

– Согласен, – кивнул Максим, – а что же вам не нравится?

– В данный момент мне кажется, что на свете есть только две самые неприятные и отвратительные вещи.

– Какие?

– Сплетни и борщ.

– Борщ? – засмеялся Максим. – Вы же его сейчас сами едите!

– Сейчас объясню, это целая история. – Мужчина подозрительно осмотрел ложку и продолжил: – Когда тебе приносят тарелку твоего любимого борща, ты счастлив как никогда. Кто-то начинает есть сразу, обжигаясь и негромко поругиваясь, кто-то добавляет сметану. Я предпочитаю дать ему немного остыть. И вот он уже готов к употреблению. Сначала ты набираешь в ложку только бульон, затем доходит дело до ингредиентов. Свекла, капуста, морковь – все это очень вкусно, но потом, раз… И все. Тебе на зуб попадает это адское изобретение. Ты знаешь, мне кажется, что сам дьявол приложил руку к рецепту борща.

– Что вы несете? – рассмеялся Максим. – Какое еще дьявольское изобретение в борще?

– Перец горошком, – серьезно ответил мужчина, – этот чертов гороховый перец. Когда ты раскусываешь его, то хочется просто взять и опрокинуть стол. Хотел бы я посмотреть в глаза тому человеку, который первым додумался бросать в борщ перец, черт его возьми, горошком. Почему он не придумал, к примеру, засыпать в борщ маленькие гвозди? Это хотя бы было честно. Если тебе попался бы такой ингредиент, то ты бы надолго отказался от борща. А здесь не так. Когда тебе попадается перец, то он не ломает зубы, не раздирает нёбо на кровавые ошметки, не рвет твой пищевод на ремни. Все гораздо хуже. После него не хочется доедать этот борщ. Ты сидишь с грустным лицом, а у тебя во рту расплывается вкус этой проклятой специи!

Максим непроизвольно откинулся на спинку стула, так как последние слова мужчина практически прокричал. Недобрые огоньки заполыхали в его глазах, но тут же погасли.

– Хозяйка этого кафе любит перебарщивать с перцем, – спокойно завершил свой монолог мужчина и снова принялся ковыряться в тарелке.

– Говорят, перец полезен для пищеварения и вообще… – пожал плечами Максим.

– Люди много чего говорят. Особенно, когда им это выгодно, – перебил его мужчина и ненадолго задумался. – Вот, к примеру, ешь ты борщ. Тебе повезло, и перец горошком еще не испортил тебе настроение. Все хорошо и прекрасно, но раз… Из глубины борща, как Ктулху из бездны, как вурдалак из могилы, появляется он!

– Кто? – еле сдерживая улыбку, произнес Максим.

– Чертов лавровый лист! – Блеснул глазами мужчина. – Лавровый, чтоб он провалился, лист! Кто придумал эту примету, что лавровый лист в борще – это к письму? К какому письму? Последние десять лет письма мне пишет только налоговая и ГИБДД. И я им совсем не рад. Но все почему-то радуются этому факту, как дети. Ура! Письмо придет! Но это полбеды. Теперь я должен как-то достать это «письмо» из своей тарелки. Казалось бы, – что такого? Но я не хочу лезть в свою тарелку руками или пытаться извлечь лист оттуда ложкой, разбрызгав борщ по всей скатерти. Да и куда мне его девать? Съесть? Повесить на грудь в виде медали «Самому радостному письмополучателю»? – Мужчина вздохнул. – Со стороны это выглядит так, как будто человек только что вытащил из тарелки гранату с выдернутой чекой и понимает, что уже не успеет выбросить ее и спрятаться в безопасное место. От этого ему очень грустно и тоскливо.

– А вам не кажется, что вы слишком преувеличиваете масштабы трагедии? – Максиму уже надоело слушать бредни этого незнакомца. – Что такого ужасного в том, что вам попадется пара горошков перца или лист лаврушки? Это не стоит того, чтобы так переживать.

Мужчина поперхнулся, но, откашлявшись, снова уставился на молодого человека.

– Согласен, согласен… Ведь есть кое-что, что заткнет за пояс тонну перца и двадцать восемь килограмм лавровых листков. Это апофеоз, исчадие ада, абсолютное зло!

– И что же это?

– Кость! – Мужчина хлопнул ладонью по столу в приступе священного гнева. – Маленький, не больше полусантиметра в длину осколочек кости! Вот уж поистине подарок из ада! Если у чертей там есть знамя, то я уверен, что на нем изображен осколок кости в красной тарелке. Если ты хочешь отомстить своему врагу, просто подбрось в его блюдо эту чертову косточку, и ты увидишь, как он осозна`ет всю никчемность своей жизни и приползет к тебе просить мира. Самое ужасное в борще – это кость! Запомни это!

Максим задумчиво посмотрел на незнакомца. Внешне тот не был похож на сумасшедшего, но его слова все больше заставляли поверить в обратное. От этих мыслей Максима отвлекла официантка. Поставив прямо перед ним тарелку борща и бросив дежурное: «Приятного аппетита», она снова скрылась за стойкой. Максим взял в руку ложку и наклонился над тарелкой. Борщ ароматно дымился и манил к себе, но после эмоциональной исповеди борщененавистника аппетит пропал без следа. Максим бросил ложку на стол.

– Кстати, в начале нашего разговора вы что-то сказали еще и про сплетни, – решил он перевести тему разговора.

– Да, верно, – усмехнулся мужчина. – Второе зло – это сплетни. Ты заметил, как пропал твой аппетит? А ведь только несколько минут назад ты так хотел есть. Разве что-то поменялось? Разве я рассказал тебе что-то новое? Ты и до меня прекрасно знал состав этого блюда, знал, как оно готовится, знал все о нем и принимал таким, какое оно есть. А теперь паучок в твоей голове будет каждый раз напоминать о трех Демонах Борща – о перце, лавровом листе и костях. Все! Ты поверил в сплетни. Ты принял их. Время от времени ты будешь мысленно возвращаться к этому разговору, сначала с усмешкой, затем с сомнением, а затем наступит момент, когда тебе станет сложно держать все это в себе, и тогда ты сдашься окончательно. Сплетни победят тебя, растопчут и пойдут дальше.

– И что же произойдет?

– Увидишь. – Мужчина подмигнул Максиму, встал из-за стола и направился к выходу.

Молодой человек проводил его взглядом, покачал головой, снова взял ложку и зачерпнул из тарелки. Поднеся ее к лицу, он стал внимательно рассматривать содержимое…

– Здравствуйте! У вас есть что-нибудь горячее? – Девушка приветливо кивнула и облокотилась на стойку.

– Берите борщ, – послышалось из глубины зала, – отличный борщ. Берите его и садитесь ко мне. У меня свободно.