Текст книги "Крайнее время"

Один мальчик очень хотел стать историком

Люблю исторические передачи, с удовольствием слушал на «Эхе Москвы» Наталию Ивановну Басовскую, которая замечательно рассказывала о великих исторических деятелях прошлого. После её кончины переключился на передачу «Всё так+», которую по субботам ведут журналист Виталий Дымарский и петербургский, как нам его всегда представляют, историк Максим Кузахметов.

Он увлекательно рассказывал о царях династии Романовых. Действительно, интересно, и, что особенно нравилось, необыкновенно легко, без какого-либо пиетета к царственным и прочим особам – великие делатели русской истории ХVIII и ХIХ веков представали людьми со слабостями, но, что смущало, не бог весть какими великими. Все, и Екатерина, и Суворов, и Кутузов, и самый нелюбимый почему-то Кузахметовым царь Александр I. В цикле он оказался довольно пустым, лживым, трусливым человеком (как, впрочем, и Кутузов), который каким-то чудом, не выиграв ни одного сражения, победил великого Наполеона. А о последнем, принёсшем неисчислимые бедствия на нашу землю, историк говорил крайне уважительно, ему даже как-то неловко было за русскую армию, которая, как водится, забросала неприятеля трупами и вынудила Наполеона покинуть дикую Россию. А уж Николай I показан недалёким солдафоном, которого историк едко сравнивал с нынешним президентом.

И всё это было бы приемлемо как позиция либерального пропагандиста, но не историка. И вдруг в связи с Николаем I Кузахметов замахнулся на «наше всё», Гоголя и Пушкина, – да так, что стало понятно: историк их читал только в школе, и то невнимательно, что навело на некоторые подозрения. Итак, Чичиков, по Кузахметову, придумал авантюру «с продажей рабов, причём выдуманных», чтобы «поправить пошатнувшееся материальное положение». Но гоголевский герой ко времени действия не испытывал материальных затруднений: беря мзду на таможне, он сильно разбогател. Потом решил умножить свой капитал, для чего хотел не продать, а купить по дешёвке крепостных крестьян, которые на самом деле умерли, но по документам (ревизским сказкам) живы, и получить под них при залоге много денег.

Впрочем, Кузахметов же историк, а не литературовед, и, да, большой либерал, не нравятся ему «Выбранные места из переписки с друзьями» Гоголя и «Клеветникам России» Пушкина. Но дальше насторожило то, как, говоря о Пушкине, Кузахметов с Дымарским выгораживали Дантеса: Пушкин-де сам виноват, написав «такие злобные, гадкие послания» «усыновителю Дантеса» Геккерну, что Дантес был вынужден драться. Историк и журналист восхищались карьерой, которую сделал убийца поэта после отъезда из России, Дымарский даже похвастался, что сделал селфи на фоне могилы Дантеса в Сульсе.

Но самое удивительное в рассказе историка было связано с книгой Пушкина о пугачёвском бунте, в усмирении которого принимал участие другой великий русский поэт, Гавриил Державин, бывший в ту пору поручиком. Он, цитирую Кузахметова, «повесил двух мужиков и причём явно не из какой-то особенной надобности, а из поэтического любопытства! И Пушкин об этом пишет недрогнувшей рукой, как будто ему самому тоже было бы интересно посмотреть, как двоих мужиков повесят». Стоп, стоп! А это клевета, причём мерзкая – и на Гавриила Романов ича, и на Александра Сергеевича. На самом деле Пушкин в «Истории Пугачёвского бунта» написал: «Узнав однажды, что множество народу собралось в одной деревне с намерением идти служить у Пугачёва, он (Державин) приехал с двумя казаками прямо к сборному месту и потребовал от народа объяснения. Двое из зачинщиков выступили из толпы, объявили ему своё намерение и начали к нему приступать с укорами и угрозами. Народ уже готов был остервениться. Но Державин строго на них прикрикнул и велел своим казакам вешать обоих зачинщиков. Приказ его был тотчас исполнен, и сборище разбежалось».

И только в примечаниях Пушкин, ссылаясь на известного баснописца Дмитриева, пишет: «И.И. Дмитриев уверял, что Державин повесил сих двух мужиков более из поэтического любопытства, нежели из настоящей необходимости». То есть Александр Сергеевич привёл «уверения» не участвовавшего в подавлении пугачёвщины Дмитриева только в примечании, видимо, не особо доверяя им. Действительно, в той ситуации Державину, приехавшему в стан готовых примкнуть к Пугачёву крестьян в сопровождении всего двух казаков, было не до «поэтического любопытства». А то, что и Пушкину приписано, что ему «интересно посмотреть, как двоих мужиков повесят», отвратительная подтасовка.

Так историк «работал» со всеми документами или только с пушкинскими? Да и историк ли Кузахметов – закралась вдруг бредовая мысль. Я кинулся в поисковики, надеясь узнать, какая у него степень, докторская или кандидатская, какие научные труды он написал, профессор или доцент… и был ошеломлён.

Кузахметов, оказывается, вообще не историк. Он по образованию психолог, а по сфере деятельности издатель, журналист, главный редактор «Московского комсомольца» в Петербурге. Бывают, конечно, историки-любители, которые знают предмет лучше иных профессионалов, и они пишут такие книги, что закачаешься, как, например, Борис Акунин. Стал искать публикации Кузахметова. Нет никаких книг у Максима Рафиковича, удалось найти только одну, и то статью, опубликованную в журнале «Дилетант», который редактирует Дымарский, под названием «Роковая ошибка Сталина». Да ещё на сайте Проза. ру расположены сборники рассказов Кузахметова с однотипными чудными названиями: «Одна девочка очень хотела встретиться с инопланетянами» и «Один мальчик очень хотел стать собакой». Впрочем, может быть, это какой-то другой Максим Кузахметов?

И ведь что поразительно, если бы он не ляпнул глупость про Чичикова и гадость про Пушкина и Державина, я бы продолжал принимать этого Хлестакова за историка или в крайнем случае за популяризатора русской истории типа Загоскина и Акунина, а теперь ругаю себя последними словами, как городничий в «Ревизоре»: «Эх ты, толстоносый! Сосульку, тряпку принял за важного человека!.. У, щелкопёры, либералы проклятые! чёртово семя!»

08.07.2020

Фобии маркиза де Кюстина

После публикации «ЛГ» о программе «Всё так+» («Один мальчик очень хотел стать историком») её ведущий Виталий Дымарский перестал называть «необыкновенно лёгкого в мыслях» Максима Кузахметова историком[5]5
  Вскоре после публикации в «ЛГ» статей о передаче, главред «Эха» её закрыл.


[Закрыть]. Похоже, наша критика, что называется, услышана и можно было бы забыть о передаче, но уж больно важны темы её последних выпусков, посвящённых писателям николаевской эпохи, и не только русским.

«Россия в 1839 году» маркиза Астольфа де Кюстина для очень многих (от Збигнева Бжезинского до Владимира Познера) – ключ к правильному пониманию нашей страны. И действительно, она интересна, хотя читать её трудно: уж очень автор велеречив, напыщен и многословен – мало кто её читал целиком. И что же в ней задевает сейчас? Многое. Однако не то, что дочь императора России Мария Николаевна двоих из своих семерых детей в браке с герцогом Лейхтенбергским родила не от него, а от графа Строганова, о чём с удовольствием довольно долго рассказывал Кузахметов. Если он так любит пикантные подробности, то правильнее было бы рассказать об авторе книги, о том, что явилось одной из причин его тяги к путешествиям. Маркизу было неуютно в Париже, его отторг свет после громкого сексуального скандала: де Кюстина избили и ограбили сослуживцы солдата, с которым он договорился об интимном свидании в «чреве Парижа» – тогда французский бомонд был далёк от нынешней толерантности.

Конечно, в книге маркиза нет ничего о шалостях русских принцесс, у него – сугубо серьёзные размышления о нашей великой (всё же он видел русские войска, взявшие Париж в 1814 году) стране и её талантливом и красивом народе (особенно маркиз восхищался русскими мужчинами). Однако претензии его фундаментальны, хоть и не столь радикальны, как у некоторых русских аристократов, подробно цитированных им в книге.

Исходный грех России, на взгляд маркиза и его последователей, в схизме, выборе русскими не истинной христианской веры, то есть католичества, а византийской, православия, что навсегда противопоставило её цивилизованному миру. Другая беда – рабство: это касается не только крепостных крестьян – рабской покорностью деспоту пронизано всё общество, и русским очень нравится быть рабами. Монгольское иго не только оставило огромный холопский след в народе, но и отбросило Россию на века от прогресса. И как бы ни старались русские тираны, от Петра до Николая I, Россия обречена плестись в хвосте, заимствуя и копируя европейские образцы в искусстве, науке – во всём.

В отличие от русских западников, например, Петра Чаадаева, де Кюстин не считал, что у нашей страны нет исторического будущего, он как раз этого будущего очень боялся и потому подспудно хотел остановить Россию, и в этом смысле он истинный русофоб. В отношении финнов, например, у него фобий не было, он писал о них, как шовинист, с великодержавным презрением: «Финны… по сей день остаются… полными дикарями… Нация эта безлика; физиономии плоские, черты бесформенные… уродливые и грязные люди…» Этот пассаж особенно возмутил русских критиков де Кюстина Ксению Мяло и Вадима Кожинова.

В передаче говорилось, что книга очень современна, потому что в России по существу ничего не изменилось. А может быть, хорошо, что основополагающие ценности в России остались неизменны? А какие перемены в цивилизованном мире? Что осталось от католицизма в той же Франции и как там обходятся с христианскими ценностями сейчас? Тема рабства звучит тоже гораздо актуальнее не в России, а в так называемом цивилизованном мире (и в той же Франции, когда-то колониальной державе), где целуют башмаки потомкам рабов и передают католические храмы мусульманским общинам.

Относительно вечного русского подражательства. Разумеется, хорошее заимствовать надо, но не с такой безоглядностью, над которой смеялся до де Кюстина Грибоедов. Да, многие у нас по-прежнему заискивают и копируют (в шоу «Голос» дети перепевают западные шлягеры, притом что прекрасны и разнообразны песни народов России), страстно хотят понравиться западному миру (многие фильмы как будто специально снимают для зарубежных фестивалей), хотя с середины ХIХ века, не говоря о советском времени, Россия создала настолько оригинальные, великие произведения искусства и совершила такие открытия в науке, что подражали уже нашим первооткрывателям. Пушкина, кстати, де Кюстин высокомерно отнёс к подражателям, а во время четырёхмесячного пребывания в России ему наверняка собеседники говорили о Гоголе, Глинке, может быть, даже о Лобачевском и других гениях, но он о них не рассказал в своей книге.

Единственное, что, несомненно, уникально и поразительно актуально! И тогда, и сейчас в России довольно много «аристократов», люто ненавидящих собственную страну. Такого нет нигде.

А закончим пушкинским: «Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног – но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство».

29.07.20

Стена предательства

Фильм посвящён тридцатилетию «воссоединения Германии», а на самом деле поглощения Германской Демократической Республики (одной из самых успешных стран социалистического лагеря) её капиталистической «сестрой» – Федеративной Республикой Германии. Показано, что предшествовало разрушению берлинской стены и какие были последствия. Для миллионов людей – драматические, для сотен тысяч в Германии и России – трагические, для ГДР и СССР – гибельные. Но «Стена» шире, чем просто фильм к дате, есть в ней что-то, что выходит за рамки исторической публицистики.

Фильмам Андрея Кондрашова – а «ЛГ» писала почти обо всех проектах известного журналиста и телеведущего – свойственны фундаментальность и глубина. А также эпичность, так как темы глобальные – в данном случае речь идёт не столько о стене, которую быстро построили в августе 1961-го и ещё быстрее разрушили в ноябре 1989-го, а о крушении красной империи на территории Европы, о том, как это произошло и чего это народу нашей страны стоило.

В «Стене» есть и известные кадры хроники, которые иллюстрируют политические процессы по обе стороны стены после её строительства. Разделённые семьи, побеги из ГДР в «свободный мир», часто кончавшиеся трагедиями, также звучали сегодняшние рассказы людей, так сказать, задавленных обломками стены. Её можно было разрушить, но зачем было выводить наши войска? Говорилось об удивительной, необъяснимой уступчивости Горбачёва, Яковлева, Шеварднадзе и Ельцина, в результате которой более чем трёхсоттысячная Советская армия покинула территорию Германии, между тем американские оккупационные войска стоят там до сих пор. То есть были перечёркнуты итоги Великой Отечественной войны, как было сказано в фильме, преданы отцы и деды, ценой огромных жертв победившие немецкий фашизм. Горбачёв, отвергая все возражения советников из МИДа, пренебрегая мнением военных специалистов, принял «судьбоносное» решение о выводе, а при Ельцине он завершился, таким образом был нанесён страшный удар по нашей обороноспособности. А холодная война не прекратилась – автор фильма привёл слова Путина о том, что берлинская стена была не разрушена, а передвинута вплотную к границам России.

В фильме участвовали отставные политики ФРГ и ГДР, российские военные из западной группы войск. И в полный рост встала тема предательства. Кажется, впервые на главном российском канале было громко сказано, что Горбачёв предал не только союзников (в ГДР было очень много искренних друзей СССР), но и нашу страну, за пять лет доведя её до развала. Причины – некомпетентность, тщеславие, желание понравиться западным лидерам или сотрудничество с иностранными спецслужбами – не так важны, главное, что оно произошло, предательство.

Показательна судьба обманутого Горбачёвым лидера ГДР, преданного друга нашей страны Эриха Хонеккера, которого уже при Ельцине выдали властям ФРГ. Посадили в ту же тюрьму, в ту же камеру, где антифашист Хонеккер сидел при Гитлере, – какие отвратительные символы! У него был рак в последней стадии, и потому бывшего лидера ГДР отпустили, и он, бессребреник, умирал в доме пастора, согласившегося приютить нищего старика. Также были преданы все государственные служащие ГДР, которых после «аншлюса» подвергли люстрации и выгнали с работы. Это было не объединение, а захват.

В фильме участвовал и Эгон Кренц, сменивший Хонеккера на посту руководителя ГДР (правил он всего несколько месяцев, а после «объединения», которое, кстати, произошло без каких-либо референдумов, власти ФРГ приговорили его к шести с половиной годам тюрьмы). На обсуждении фильма в программе Владимира Соловьёва Андрей Кондрашов рассказал о характерной детали: Кренц, чтобы приехать в Берлин для интервью, потратил на дорогу последние деньги, а когда во время съёмок образовался перерыв, выяснилось, что ему не на что было пообедать… В фильме показан также замок Горбачёва в Германии, его баварские соседи сообщили, что Михаил Сергеевич любит здесь бывать, а на родине ему неуютно… Какие разные судьбы.

Неожиданно светлым в этом крайне печальном фильме был финал. О контактах и дружбе жителей ГДР с русскими говорил немецкий режиссёр, создатель самого крупного культурного проекта Германии «Дрезденский бал» Ханс Иохим Фрай, ставший не так давно художественным руководителем образовательного центра «Сириус» в Сочи. Многим немцам он открыл глаза на Россию, они приезжали и видели совсем не то, что слышали о нашей стране в своих СМИ. Фрай сказал, что важно «научиться любить Россию». В финале под изумительные кадры русской природы прозвучало его любимое музыкальное произведение «Вариации на тему Паганини» Сергея Рахманинова.

Чтобы уверенно двигаться в будущее, надо знать, что и почему с нами произошло в прошлом, и не бояться называть вещи своими именами.

14.10.20

Птенцы гнезда Роднянского

Семя Гольфстрима

Ах, прекрасная «Елена»! Новая удача, теперь в Каннах! Радоваться бы: русский режиссёр получил ещё один престижнейший международный приз. Все и радуются, фильмом занимаются лучшие зарубежные дистрибьюторы, да и у нас какой-никакой прокат уже есть. Браво, продюсеры и режиссёр! Очередная «победа советского спорта». Радовались, когда Горбачёв получал Нобелевскую премию, гордились, когда лучшим в мире министром финансов называли Чубайса, восхищены тем, что Аршавина купил «Арсенал», светимся от счастья, когда престижные международные премии вручают нашим писателям и журналистам. Завидуем сотням тысяч наиболее предприимчивых россиян, перебравшихся на ПМЖ в Европу… А говорят, у нас нет национальной идеи – есть. Гольфстрим. Плыть по течению, не нашему, но тёплому, мягкому…

И как иначе, если нет национальной стратегии в области культуры. Отечественный прокат давно оккупирован Голливудом, соответствующим образом воспитывается российская публика, и кинематограф наш как будто перекодируется в главной своей творческой сердцевине, его лучшим представителям ласково навязывается то, что «русскому смерть».

За представление на Оскара боролись три российские картины. Впрочем, российских ли?

«Фауст». Этого венецианского триумфатора российским назвать можно с большой натяжкой: первоисточник, место действия, актёры и даже язык – не русские. Фильм и сделан-то не для России. ТВ радостно рассказало, как перед началом премьерного показа «Фауста» в Ульяновске публика десять минут аплодировала Александру Сокурову, но умолчало о том, сколько зрителей ушло во время сеанса и что говорили досмотревшие фильм до титров.

Надеюсь, когда маэстро решится показать «Фауста» в Москве, мы рассмотрим всех его диковинных гомункулов и попробуем перевести сокуровский киноязык с «неизвестного на русский». А главное, постичь феномен перманентного фестивального успеха уникального русского режиссёра, которому отечественный зритель уже не нужен.

На Оскара была также представлена (и победила в российском отборе) «Цитадель» и, смею думать, имеет хорошие шансы в Лос-Анджелесе. Кроме высокого международного авторитета прославленного мастера крайне важна «правильная» идеологическая подоплёка. Она, правда, отнюдь не российская. Недавно её с детским простодушием вскрыла Валерия Новодворская. Вот наиболее яркие перлы из её сногсшибательной рецензии на сайте Грани. ру:

«Я потрясена: такой антисоветчины я не видела более 20 лет <…> этот фильм – билет в бессмертие…

В «Цитадели» повержен Дьявол, ибо там перечёркнута вся наша история…

Понял ли Никита Михалков, что он поставил? Неважно. Великому художнику дано сотворить правду, даже если он не в силах осмыслить её…

Всеми осмеянные комары, крысы и пауки из фильма – это ряд исторических казусов и случайностей, обеспечивших СССР незаслуженную и ненужную ему Победу…

Немцы проиграли, потому что были европейцами и дорожили жизнью. Мы выиграли за счёт массового помешательства…

Фильм Михалкова надо показывать в школах, перед ним умолкнут все майские салюты и сотрутся лживые слова «Идёт война народная, священная война»…

Когда этому фильму будут вручать Оскара по 5–6 номинациям <…> шляпу перед ним снять придётся…»

Ну как с такими (просто нет слов!) рекомендациями бывалой правозащитницы не претендовать «перечеркнувшей нашу историю» «Цитадели» на главную мировую статуэтку?

И наконец премудрая «Елена», которая тоже была среди кандидатов на представление к высшей «правительственной награде» киношников.

Но по порядку. «Возвращение» талантливейшего Андрея Звягинцева явилось для многих потрясением (замечательный сценарий Владимира Моисеенко и Александра Новотоцкого-Власова). Всё в нём было: и любовь, и борьба, и свет, и тьма, и культура, и мастерство, и наконец редкий по нашим временам очистительный катарсис в финале. Начало напомнило о великих предшественниках: Тарковском (в прологе «Зеркала» мальчик-заика пытался заговорить и… заговорил, у Звягинцева мальчик пытается прыгнуть с вышки и… не прыгает), потом – о Бергмане, Антониони… Несколько удивили нездешние интерьеры, вдруг в постсоветском захолустье – очень большой дом, где живёт небольшая семья, в огромной пустынной спальне – вполне европейское ложе с изысканнейшим покрывалом, мама (Наталья Вдовина) в каком-то умопомрачительном белье, на чердаке раритетный фолиант с библейскими иллюстрациями, казалось, ну вот опять арт-хаус, намёки, кунштюки, экивоки…

Фильм спасли дети, которые играли гениально. Исполнитель роли Вани заставил вспомнить о Ванях из «Судьбы человека» и «Иванова детства». Русские мальчики, отважно искренние, беспощадные к себе и ко всем, «сделали картину» – хвала режиссёру за великолепную работу с юными актёрами (Иван Добронравов и Владимир Гарин). История о трагическом обретении отца (первое явление Константина Лавроненко на экране) прожигала экран, оставив от арт-хаусной шелухи только терпкую дымку. Картина выросла-таки в притчу и вполне могла бы обойтись без указующих перстов с преломлением хлеба, библейским фолиантом и т. п.

«Возвращение» имело феноменальный успех (два венецианских «Льва» и многие другие). Появилась возможность не юному, но талантливому дебютанту развернуться во всю мощь. Он снял фильм-исповедь «Изгнание» – огромное, многими так и непонятое полотно. Кажется, названные киноклассики с небес посылали своему верному ученику наилучшие пожелания, но… Не было в «Изгнании» главного: «Вани», то есть того, что обезоружило бы любого злобного критика своей безоглядной отчаянной искренностью. К тому же восприятию мешал пустяк, необъяснимая странность, раздражающая искусственностью: герои – вроде наши, а место действия – какое-то чужое, почему? Отрыв героев от родной земли – зачем? Как будто режиссёр её стыдится. Высокоумные критики это много раз объясняли, и мы бы им поверили… Если бы в фильме была звенящая близкая тема. Не шведам, или не только шведам, но и нам.

После длиннющей интродукции Вера (Мария Бонневи), уже родившая мужу (его зовут Алекс – заметьте, не Саша, не Александр или Алексей) двоих детей, признаётся вдруг, что третьего ждёт не от него. И понеслось. То есть очень долго, мучительно красиво и медленно раскручивается клубок обиды, ревности, мести, завершившийся абортом, на который героиня непонятно почему согласилась, а потом её самоубийством. В финале выясняется, что ребёнка она всё-таки ждала от мужа… Не веришь. Ничему. Инфантилизм со взломом. Искусная, искусственная вариация по мотивам Уильяма Сарояна расстроила, разочаровала. Как будто вам подарили очень большую, дорогую, но абсолютно ненужную вещь. И ставить негде и выбросить жалко. Но выбрасываешь, потому что, глядя на неё, портится настроение.

Однако и здесь радуемся успеху – приз за лучшую мужскую роль в Каннах, обширная благожелательная пресса за рубежом, и у нас обслуживающий фестивали персонал расстарался…