Текст книги "Черная война"

– Готово! – ребята пулей вернулись назад.

– Молодцы! – одобрил я. – Так держать!

Легче нам особенно не стало. Пулеметчик словно задался целью спилить колодец до основания, поэтому огонь был почти непрерывным. Под прикрытием огня из дома снова выдвинулся очередной автоматчик. На этот раз снайпер никак себя не проявлял, похоже, ему было не до нас. Да и был ли он вообще еще жив? Глядя на каланчу, в это верилось с трудом.

– Где он? – спросил я у Витьки.

Он время от времени пытался высунуть руку с зеркальцем, и иногда это ему удавалось.

– Ползет…

– Далеко?

– Уже не очень. Если у него гранаты есть – нам хана.

Гранаты у него были. Во всяком случае, одна рванула недалеко от нас. Витька зашипел – осколок попал ему в ногу. Вторую злодей бросить не успел, я высунулся из-за колодца и, невзирая на свистящие вокруг пули, выпустил по гранатометчику весь магазин. Он пошатнулся и выронил собственную гранату. Аккурат в этот момент меня и звездануло. Земля и небо замелькали передо мной, и со всей дури я шмякнулся оземь. Утешением мне послужил взрыв и раздавшийся сразу после него крик бандита. Достало-таки его собственное оружие!

– Куда это меня? – Сам я в этот момент не был способен к самоанализу.

– В плечо. В левое, – ответил Даур, перетягивая мое плечо оторванным рукавом рубашки. – Черт! Надо было бинт взять!

– Лучше уже сразу и санитарку! – пошутил Мохов, занятый тем же самым со своей ногой.

– Где злодей-то?

– Лежит, – Маринка осторожно выглянула из-за бревна. – Однако же в доме еще кто-то есть, вон они в окнах мелькают.

– Даур, гранату надо в дом закинуть, иначе они тут так и будут ползать. Много их там быть не должно – не вся же деревня им помогает? Ты – как? – спросил я.

– Постараюсь… только сам видишь – до дома дойти будет непросто.

– Вместе пойдем, – сказала Марина, проверяя револьверы. – В одиночку – дело дохлое. Ты и двадцати метров не пройдешь – положат. А потом – меня, ребята же не дойдут, сам видишь. Вдвоем пойдем – есть шанс хоть одному прорваться. Гранату себе возьми, ты сильнее и бросишь ее с большей дистанции.

– Не ходи! – Даур чуть не вскочил.

– Есть выбор? – Голос Тигрицы был нарочито спокоен. Но было видно – она тоже волнуется.

– Хм… – кашлянул я. – Ну, бежать и я тоже могу.

– А стрелять на ходу? – повернулась она ко мне. – Тоже сможешь?

– Ну, правая рука у меня работает, смогу.

– До дома метров шестьдесят-семьдесят. С учетом того, что прямо не побежим, – больше. Все свои патроны ты выстрелишь на первых двадцати метрах. Перезарядить не сможешь, рука одна. Там дураки сидят? Не просекут, кто главная ударная сила? Нету вариантов, Володя, – она впервые назвала меня по имени. – Нету. Нам двоим идти.

– Но…

– МОЯ задача – прикрывать вас. У меня такой приказ. Ваша задача – взять клиента и доставить его к нашим. Вопросы есть?

Мы все молчали.

– Единственное, что вы можете для нас сделать, – прикройте огнем. Хоть напугаете их, авось попрячутся на пару секунд.

Мы проверили пистолеты. Витя снял с себя ремень с кобурой и передал его Тигрице. Она засунула туда трофейный «парабеллум». Не очень удобно, но сейчас сойдет.

– Готовы? – Я привалился боком к колодцу и выложил перед собой снаряженные обоймы к «ТТ». Витя тоже занял позицию для стрельбы.

– Сейчас! – Даур распрямил усики на гранатной чеке. – Так легче выйдет. Готов.

– Пошли!!!

Я вскинулся над бортиком колодца, Витька выглянул сбоку, и мы в быстром темпе опустошили магазины пистолетов, целясь по окнам и проемам разрушенного дома.

Тигрица и Даур рванулись вперед. Маринка впереди, Даур справа и чуть сзади.

Метров пятнадцать они пробежали молча, по ним никто не стрелял, видимо, наши выстрелы заставили-таки мерзюков попрятаться.

– Магазин! – Я выщелкнул пустой и, сунув пистолет под мышку, стал загонять в него следующий.

– Ду-ду-ду-ду! – проснулся пулеметчик. – Ду-ду-ду!

– Бах!

Снайпер! Жив курилка! Ну, теперь веселее пойдет!

Я снова приподнялся над колодцем. По нам никто не стрелял, весь огонь из дома сосредоточился на Тигрице и Дауре. Они уже были не очень далеко от дома, еще метров десять-пятнадцать, и можно бросать гранату. Даур несся вперед и что-то орал во всю глотку. Похоже – матерился. Он не стрелял, видимо, все патроны уже закончились. Тигрица же словно играла в салочки со стрелками, фонтанчики пыли так и прыгали вокруг нее. Слева от нее была куча досок, и она, в принципе, могла бы туда упасть. Скорее всего, пули не пробили бы их. Но в этом случае Даура скосили бы мгновенно. Она, видимо, тоже это понимала. Вот она вскинула руку. Я не слышал выстрела, но один автомат словно поперхнулся. Почему молчит пулемет?

– Бах!

Снова снайпер. Ему сверху виднее, куда стрелять.

Даур прыгнул, вокруг него взвилась пыль – заметили! Он как-то боком рухнул в траву.

– Ду-ду-ду-ду!

Пулеметная очередь прошила каланчу справа налево, еще раз, еще…

В ответ никто уже не стрелял…

Тигрица рванулась вперед и, не добежав до дома всего с десяток метров, упала на землю. Отсюда я не видел, куда ей попали.

– Б…! – Витька выпустил в сторону дома всю обойму. Я поддержал его, стараясь достать до пулеметчика. Хотя и понимал всю бесполезность этой попытки…

– Магазин! – Я повторил операцию перезарядки.

– Бу-бух!

Мы одновременно подняли головы над колодцем. Дом окутался пылью, остатки крыши просели внутрь. Граната! Даур – подполз все-таки!

– Пах! Пах! Пах!

В доме зачастили выстрелы.

– Сиди тут! – Я вскочил и бросился к дому. – Карауль эту падлу!

– Не вертитесь, товарищ лейтенант, – медсестра придержала меня рукой. – Потом прыгать будете, дайте перевязать.

Я сидел на бревнах и стоически терпел, пока меня поливали йодом и бинтовали. С Витькой закончили раньше, и он уже лежал на носилках. Под голову ему подсунули ватник, и он теперь мог с возвышения обозревать площадь. По ней ходили солдаты из взвода охраны, разбирали брошенное оружие и сносили в одно место погибших жителей.

Тела убитых бандитов снесли к колодцу. Там, под охраной двоих автоматчиков, уже сидел вытащенный наружу наш клиент. Тряс головой, приходил в себя. Двое солдат на носилках принесли Даура, он был ранен в ногу и тихонько ругался сквозь зубы. Подошла Маринка. Платье ее было порвано и вываляно в грязи. По лбу стекала кровь. Медсестра тут же бросилась к ней и захлопотала, как курица над цыпленком.

На площадь въехали три машины. «Виллис» Пахомыча я узнал сразу, а это еще кто? Из второй машины вылез грузный дядька и, не дожидаясь Пахомыча, направился к нам. Кто это? На плечах погоны, какие? Не вижу отсюда… Генерал? Корабельский? Да, похоже, что так.

Со стороны каланчи к нам двигалась группа солдат, кого-то несли. Подойдя ближе, они поставили носилки на землю. Один из солдат положил рядом СВТ с расщепленным ложем. Снайпер?

Тигрица встрепенулась и бросилась к носилкам. За ней развевался незакрепленный бинт. Подбежав, она упала на колени и наклонилась над лежащим. Я тоже кое-как поднялся и доковылял до них. Саднило бедро, в самый последний момент его таки зацепил один из недовзорванных-недострелянных бандюков.

Тигрица повернула голову стрелка и убрала с его лица прядь волос.

– Майор?

Да, это был он.

Подошедший врач покачал головой:

– Ничего уже сделать я не могу… Одиннадцать пуль… Как он еще стрелять мог? Уму непостижимо…

Маринка сидела молча, только плечи ее вздрагивали. Пальцы ее сжимали руку майора.

– Товарищ генерал! – Пахомыч, и как он только успел раньше? Бегом бежал или подъехал?

– Потом, подполковник, все потом! – Генерал подошел к носилкам и тоже опустился рядом. Взял Тигрицу за руку: – Как ты?

– Ничего…

– Товарищ генерал! – Это врач. – Он еще на каланче умер, мы только к нему подошли, а он уже…

– Вижу, все вижу. Потом, капитан, все потом…

– Он уже ранен был, нас прикрыл. Мы у пулемета троих убитых пулеметчиков нашли, оттуда вся каланча, вся площадь – как на ладони, – Маринка говорила быстро, сглатывая слова. – Они все видели, там позиция хорошая…

Она замолчала и уткнулась головой генералу в плечо. Он осторожно придержал ее и нашел глазами врача:

– С другими – что?

– Старший лейтенант Перминов – убит. Все остальные – ранения различной степени тяжести. Но тяжелых нет. Пара месяцев – и поставим на ноги.

Генерал скрипнул зубами. Маринка подняла голову и, виновато улыбнувшись, отошла в сторону. Села на бревно. К ней тут же подбежала медсестра и стала что-то выговаривать, поправляя сползшую повязку.

Я обернулся на звук шагов. Пахомыч! Осунувшийся и враз постаревший. Он подошел к генералу:

– Товарищ генерал…

Тот мгновенно повернулся на каблуках, взвизгнул песок. – Почему?! Почему опоздала помощь?!

Пахомыч кивнул головой на свой «Виллис». Я пригляделся. Лобовое стекло было пробито в нескольких местах.

– У въезда в село они выставили пулемет. У нас потери – двое убитых и шестеро ранены.

– Вот даже как? – генерал поостыл. – Сколько их было?

– Четыре человека, товарищ генерал.

– Ушли?

– Не успели, товарищ генерал.

– И долго вы с ними провозились?

– Около трех минут.

– Как же их раньше не заметили, ведь разведка села велась уже около недели?

– Они стреляли прямо из окна крайнего дома, товарищ генерал. Там и жили до этого. Оружие у них в доме было, ниоткуда нести не надо.

– Местные жители или…?

– Хозяин дома местный, его племянники и двоюродный брат. Все отсюда. Чужих никого.

– Змеиное гнездо! – Генерал сплюнул на землю.

– Тут много таких. Сразу и не распознаешь.

– Ладно, разберемся. Найду я им на это гнездо наседку! Пойдем, посмотрим на этого деятеля.

Командиры подошли к колодцу. Понурый клиент сидел на бревне и курил, кто-то дал ему папиросу.

– Так вот он, гусь, каков! – Генерал остановился в метре от клиента. – Хорош! Особенно морда хороша. Кто это его так?

Пахомыч покосился на меня.

– Лейтенант Мохов, товарищ генерал.

– Впечатляет, – кивнул генерал. – Прямо-таки душа радуется, как посмотрю!

– Пусть твоя душа раньше времени не радуется, – хрипло проговорил клиент. – Ты еще домой доберись…

– Это ты не дядюшку с племянниками, случаем, в виду имеешь? Так они уже тебе не помощнички, поди, и остыли уже.

– Ниче, генерал, мир не без добрых людей, – клиент скрипнул зубами. – И для тебя уже пуля отлита.

– Может, и так. Только вот моя пуля далеко, а твоя – рядышком ходит. Будешь шибко рогом упираться, так и повстречаешься ненароком. Тут на тебя у многих бо-о-ольшой зуб вырос.

Клиент умолк. Он уставился взглядом в землю и говорить явно больше не хотел.

– Ладно. – Генерал повернулся к Пахомычу: – Удвоить пост! Глаз с него не спускать. В сортир – и то, чтоб один не ходил!

– Слушаюсь!

Генерал с Пахомычем подошли к носилкам.

– Это твои? – генерал кивнул на Даура и Витьку.

– Этот тоже, – указал на меня Пахомыч. – И вон там один лежит…

– Да… Кто ж знал, что этого гада чуть не взвод охраняет? – Двадцать три человека всего, если с теми, которые нас встретили, считать.

– Охренеть! В натуре – змеиное гнездо. Ну, сынки, спасибо вам! Большого гада взяли, много он бед еще натворить мог. Если б не ваша смекалка и умение… Подполковник!

– Я, товарищ генерал!

– Завтра, после обеда, – ко мне! С рапортом о проведенной операции. Представления подготовь, ну, там вместе подумаем. Никого не забудь. Тут все как негры в Африке пахали.

– А майор и старший лейтенант?

– Это уже моя забота.

Генерал поочередно обнял нас всех.

– На ноги встанете – еще встретимся.

Подошла Марина и присела рядом с Дауром.

– Как ты? Как нога?

– Да нормально все, скоро побегу, вот увидишь!

– Держи, – она положила ему на носилки своих «жандармов». – Еще пригодятся.

– Так… – Он поднял вопросительный взгляд на генерала, тот кивнул. – Спасибо! В долгу не останусь!

– На ноги встань, тогда и будешь благодарить.

Она наклонилась и поцеловала его. Даур весь побагровел и по-детски засмущался.

Марина чмокнула Витьку и подошла ко мне.

– Ты тут единственный, кто хоть как-то ковылять может, смотри за ними, пусть отлеживаются.

– Не волнуйся, я этим бегунам ноги-то поприжимаю!

– Жаль ребят… Почему так всегда? Первыми уходят самые хорошие и добрые, почему?

– Ну, не всегда же…

– Всегда… Ладно, бывай!

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала и меня. В губы. Повернулась и, не оборачиваясь, ушла к генеральской машине.

– Раненых грузите, – распорядился Пахомыч. – Ты как – с ними или ко мне в машину? Надо рапорт писать, а из них сейчас писари…

– Писать могу, у меня же правая рука цела.

– Добро, отпишешься – и к ним в медсанбат. Я распоряжусь – вместе вас положат.

Проходя мимо грузовика, куда положили Женьку и майора, я задержал шаг. Знакомые щегольские сапоги – кто это? Надо же… Зайцев… Он, видимо, с Пахомычем в машине сидел, вот и…

Дальше уже ничего особо интересного не было. Я выписался через полтора месяца, Витька – почти одновременно со мной. Даур пролежал дольше. Выписавшись, он схватил из своей коллекции «маузер HSC» и отпросился у Пахомыча на пару дней. Повез обещанный отдарок Тигрице. Вернувшись, он был мрачен, в разговоре поведал мне, что найти ее не удалось и, скорее всего, она у нас уже больше не появится. Пистолет он оставил Корабельскому, тот обещал передать при случае.

Вот, собственно, и вся история…

– Да, славно ты рассказываешь, я уж и дышать совсем перестал! Я, грешным делом, слыхал об этом краем уха. Но не думал, что там кто-то из знакомых был. А тут – вон оно как!

– Ну, мы и не распространялись об этом особо, сам понимаешь…

– Про Тигрицу и я слышал, только вот видеть ее не довелось. А вы с ней так больше и не виделись?

– Нет. Даур долго ее искал, даже письма писал куда-то.

– И – что?

– Ничего. «Адресат выбыл» – так, что ли, на письмах до войны писалось? Да и закрутило нас всех потом, еще всякие переделки были. Не до поисков стало. Но такой – уже не было. Может, мы заматерели, может, противник пожиже пошел, но как-то все проще стало выходить. С двух рук я стрелять научился – Дауру спасибо. Нам всем тогда внеочередные звания дали и на группу меня поставили, вместо Женьки. Так вот и живем…

Сон скосил меня, как киношный самурай очередного злодея. Я даже и не успел устроиться толком, как словно провалился в омут. Проснулся уже только ночью, оттого что замерз. Видимо, мороз прихватил не на шутку. Понадеялся я на одежку, а напрасно! Надо было костерок сварганить какой-никакой. Теперь вот – сиди и мерзни. Нерадостная это штука – холодную словить.

Промучившись около часа, я стал искать подходящее место, чтобы развести огонь. Черт его знает – где тут фрицы? Может, как раз под самым боком и сидят? А я им тут – иллюминацию! То-то же у них счастья и привалит! Костер я так и не разжег.

Утром все тело ломило и голова гудела, как пустое ведро. Блин! Не хватало только мне какую-нибудь ангину подцепить. Самое счастье сейчас! Наскоро перекусив трофейными запасами, я кое-как отправился в путь. Лыж у меня более не было, пришлось оставить их у мостика. Если б я еще и их в грузовик потащил…

Через пару часов хода я наконец отыскал себе место, чтобы разжечь огонь. В лесу стоял недостроенный дзот. Стены у него были, а вот потолок отсутствовал напрочь. Дверей тоже не было. Судя по постройке – недавнее сооружение, видимо, стройку прекратили раньше, чем сюда дошла война. Ну и славно. Мне сейчас эта коробка – самое то.

Через полчаса в дзоте уже потрескивал огонь. Внутри стало существенно комфортнее. Даже и от входа уже так не задувало. Спешка спешкой, а пересидеть тут чуток нужно. Вон уже как ноги-то гудят. Нелегко дался мне этот склад.

Что нам нужно, чтобы пересидеть тут парочку дней? Вода – не вопрос, вон снег вокруг лежит, котелок есть – растопим. Еда? Хуже малость, но тоже еще пока держимся. Дрова? Надо будет побродить по округе, посмотреть.

Обогревшись (даже чуток вздремнув), я вылез из дзота и отправился на поиски дров. Да и стоянку стоило бы поискать. Дзот годится, только вот сижу я там, как в мышеловке. Вокруг лес (интересно, а на фиг тогда дзот строили?), кусты – толком и не видно ничего. Кто подойдет – я и не услышу даже. Закопав мешок в снег, я двинулся на поиски.

Через полчаса пути лес стал реже, и вскоре я вышел на поле. На карте оно обозначено не было и явилось для меня неожиданностью. Присмотревшись, я понял – почему.

Видимо, перед самой войной здесь затеяли строительство укрепрайона. Там и тут виднелись недостроенные сооружения, под снегом угадывались окопы и орудийные площадки. Закончить стройку не успели, а может быть, и не стали по какой-то иной причине. Видимо, поэтому на карте и был еще обозначен лес. Не помню тут на карте никаких важных мест, которые требовалось бы прикрывать. До Москвы тоже далеко. Так что сам факт строительства тут укреплений был для меня необъясним. Бой тут, однако, был. И неслабый. На поле виднелись подбитые танки, я насчитал около десятка. Трупов не увидел, надеюсь, что хоть тут их похоронили по-человечески. Странно, фронт ушел вперед, почему танки оставили? Что-то не помнил я за немцами такого расточительства. Кстати, что бы мне в танках не пошарить, может, и найду чего полезного?

Уже подойдя к ближайшему танку, я понял, что был неправ относительно немецкого расточительства. С танка были демонтированы некоторые детали. Ага, сняли то, что можно поставить на другие машины. Значит, шансы мои отыскать в танках что-либо полезное резко уменьшаются. Печально… Но все же – посмотрим. В ближайшем танке было пусто, следующий порадовал меня банкой гуталина. Охренеть, какое счастье! Вот чего мне так не хватало все это время! С досады я зашвырнул банку далеко в поле. Еще один танк, еще, может, и на фиг это бесполезное занятие? Ну, еще вон тот «БТ» посмотрю – и хорош.

Танк с виду был целехонек, если не считать небольшой дырки в борту. Судя по всему, ему засадили в бок снарядом, когда он разворачивался. Надо полагать, что экипажу пришел одномоментный кирдык. Люк приоткрыт – туда. Внутри было темно, лишь из пробоины падал лучик света. Фонарик у меня был, и я осветил внутренность танка. Боеукладка – десяток снарядов есть. Не сдетонировали? Бывает же такое… Впрочем, если снаряд был обычной болванкой, то вполне могло так и быть. Сумка, что в ней? Ага, пара банок консервов есть. Сухари – отлично! Малость заплесневели, но это не страшно. А еще что-нибудь полезное? А ничего больше и нету, жалко. Ну, и то – божий дар. Вылезая из танка, я неловко опустил крышку люка, она громко ударила по башне. По лесу прокатилось эхо. Пару минут я прислушивался, никого… Ладно, пора топать назад. Перекусим, поспим и еще разок сюда наведаемся. А потом можно и дальше топать.

Вернувшись к дзоту, я снова разжег костер. Подтащив к дзоту поваленные деревья, я постарался кое-как закрыть крышу. Получилась безобразная куча веток, но в дзоте стало теплее и уютнее. Согрев в котелке воду, я высыпал туда чай, позаимствованный мною еще в столовой у зенитчиков. Теперь еще и банку консервов разогреем, да с чаем… Красота!

Видимо, меня разморило основательно, так что я и не помню, как уснул. Помню только, что во сне было хорошо. И тепло. Спать мешал слон, ходивший вокруг и громко трещавший ветками. Хруст этот был весьма надоедлив, и я проснулся с желанием звездануть слона промеж глаз. Слона, естественно, не оказалось. А вот хрустящие ветки присутствовали и в немалом количестве. Кто-то грузный ходил вокруг дзота. «Медведь?» – промелькнула мысль. Да нет же, спят они все. По крайней мере – должны. Однако же кто тогда там шумит? Осторожно подтащив поближе винтовку, я потянул затвор.

– Эй, ты, там, внутри! А ну – брось винтарь!

– Чего?

– Чевочка с хвостиком! Щас гранатой тебе внутрь зафигачим, и амбец!

Нате – здрасте! Это кто ж там такой сердитый? По-русски говорит, но это ничего еще не значит. Полицаи – те тоже не на хинди изъяснялись.

– Может, мы так поговорим?

– На счет «три» – бросай винтовку! Или на счет «четыре» – кидаем гранаты. – Этот голос пришел со стороны задней стенки.

Фигово. Предыдущий сучкодав стоял около входа, я его слышал. Значит, их двое. Двое? Не факт!

– Ну? Раз! Два!

– Держи! – Я выкинул винтовку в проем входа.

Ничего, ребята, если вас двое – мне и пистолета хватит.

– Теперь полушубок кидай!

– Может, мне вообще до трусов раздеться?

– И это успеем, не сомневайся. Давай без базара – кидай.

Это уже хуже, где ж я пистолеты запрячу? Так… «наган» в снег, притопчем. Заметно? Не очень… «браунинг»… Его куда? А вот ветки над головой. Проденем одну в ствол, набок повернуть… готово, теперь я и сам бы не нашел. Нож? Оставим пока.

– Штаны бросай!

В натуре – до трусов раздеть хотят? Что за беспредел?

– Я тебе что – голый на морозе останусь?

– Зато – живой!

– При таком морозе – это ненадолго.

– А мы, между прочим, могли тебе и сразу гранату сунуть. Однако же не сунули. Стоим вот, с тобой базарим. Так что не выделывайся, вылазь добром и вещи сперва покидай. Мало ли что там у тебя в карманах есть? – Это уже третий присоединился.

– Хрен с вами – ловите!

Штаны плюхнулись на снег.

– Сам вылазь. На четвереньки встань и выходи.

Ну, ребятки, я вам все эти штучки припомню!

Вот я и на улице…

– Ну что, родной, вставай, хорош на четырех костях форсить!

Я поднялся.

Так. Их трое. Стоят грамотно, друг другу сектор обстрела не перекрывают. Ближе десяти метров ко мне никто не подошел. Снег… плохо, быстро не прыгну – подстрелят. Что у них с оружием? У двоих винтовки, третий с пистолетом. Не вижу отсюда, с каким именно пистолетом, да и неважно это пока. Граната у них есть? Есть, вон она, у того, что справа – за поясом торчит. Не врали, значит… Шинели черные. Опять полицаи? Везет мне на них…

– Налюбовался?

– Чай, вы не девки, чтоб я вами любовался-то.

– И то верно. Ну, давай, одевайся понемногу, а то и впрямь околеешь тут.

Интересно… А за голенищем бурок у меня нож, буду снимать – заметят. Рискнуть? Попробуем…

– Так на снегу и сидеть? Или на пенек присесть разрешите?

– Отчего же не присесть? Садись, а мы поглядим.

– На что же, интересно? Я ведь тоже пока не девка, интерес какой ко мне может быть?

– Ты, дядя, нам и на фиг не нужен. И совсем не интересен. А вот начальство наше с тобой и побалакает – какого рожна ты тут в танках ищешь?

Это тот, что с пистолетом. Надо полагать – старший.

Я присел на пенек, потянул с ноги обувь.

– Эй, дядя!

– Чего тебе?

– Ты обувку-то сюда кидай! Посмотрим вначале – что там у тебя?

– Держи! – Обувь с левой ноги шлепнулась к ногам ближайшего полицая. Тот, однако, и глазом не повел, продолжал держать меня на мушке. Зато его коллега, обойдя меня по большой дуге сбоку, чтобы не заходить в сектора обстрела двоих других, подобрался к моей обуви.

– Пусто. Второй кидай!

Снимая обувь, я незаметно выронил нож в сугроб. Не зря же я сел так, чтобы хоть это действие было бы скрыто от полицаев пнем.

– И здесь – пусто. Лови свои лапти! Рубашку приподними, так, хорош, одевайся!

Тертые мне попались полицаи, интересно, откуда у них такой опыт проведения обысков?

Не торопясь, я перемотал портянки, оделся, надел полушубок и потянулся к ремню.

– Нет, дядя! Это тебе пока что без нужды. Топай так!

Тот, что с пистолетом, заглянул в мою берлогу. Пошебуршил там пару минут и вышел. Недоволен, значит, ничего не нашел.

Лады. По дороге и посмотрим – кто тут у нас лох. По моим же следам мы двинулись к подбитым танкам.

На чем же я спалился? Понятно, что пришли они сюда по моим следам. Откуда – вот вопрос? И как они вообще тут оказались? Дозор? Маловероятно, чего и кого тут искать? Охрана подбитых танков? Это уже ближе к истине. Сколько их тут? Старший полицай говорил про начальство – значит, оно здесь? Где же? И что это за начальство? Если полицаи – пободаемся ишшо, а если немцы?

Полицаи держались настороженно и близко ко мне не подходили. При любом раскладе, расстояние между нами не уменьшалось ближе десяти метров. Вот и танки. Тропинка шла дальше, петляла между деревьями. Мы шли недолго, минут десять. Деревья расступились, и мы вышли на поляну.

Тэк-с… Вот их откуда принесло. Передвижная походная мастерская по ремонту танков. Вот и сами раскуроченные танки стоят, правда, в основном – наши. Немецкий всего один. Все логично. Чем тащить свои подбитые танки неведомо куда, немцы подогнали мастерскую прямо к месту боя. И подбитые танки рядышком, причем все сразу – и наши, и немецкие. Ага, так тут и трофейщики располагаться должны где-то рядом. Странно, а что тут тогда полицаи делают? По логике вещей, такие объекты должны бы сами немцы и охранять. Охраняют, вон и вышка стоит, и на ней немец мерзнет.

Между тем мы понемногу подошли к мастерской поближе. Но непосредственно туда не пошли, а обогнули сбоку. Там была неслабо натоптанная тропинка, по которой мы и вышли к нескольким домикам.

– Тут пока посиди! – Меня затолкали в небольшой сарайчик. При этом двое полицаев предусмотрительно держались поодаль, не сводя с меня стволов. Лязгнул замок, и вся троица потопала куда-то.

Так, время есть. ПОКА есть. Осмотримся, может быть, и отыщу что-нибудь интересное. Увы, день сегодня не задался. Ничего интересного, да и вообще ничего, кроме щепок, в сарае я не нашел. В щели в стенах было видно неторопливо проходящих по своим делам немцев. Интереса для них я явно не представлял. О чем это может свидетельствовать? Немцы слишком заняты ремонтом, чтобы обращать внимание на всяких бродяг? Возможно. Или таких бродяг тут настолько до фига, что они уже стали обыденностью? И так тоже может быть. Какой из всего этого можно сделать вывод? Невеселый. Задержали меня с оружием. Уже более чем достаточно для расстрела. Будут ли допрашивать? А как же! Орднунг! Ну, и каков же будет состав допросчиков? Главный, скорее всего, – немец. Тогда уж и переводчик. Пара охранников. Все? Пожалуй… Ладно, от этой печки и попляшем. Время шло, день начал клониться к концу. За мной так никто и не пришел. Еды тоже давать не торопились.

Заместителю коменданта … гарнизона

обер-лейтенанту Вильгельми.

Докладываю Вам, что сегодня днем, при производстве обхода охраняемой территории объекта № 345, патрулем вспомогательной полиции был задержан неизвестный мужчина. Указанный мужчина, на вид около 50–55 лет, был задержан в лесу в полутора километрах от объекта. Сопротивления при задержании не оказывал. При себе имел карабин «Холланд-и-Холланд» калибра 7,92 с оптическим прицелом. Каких-либо документов, удостоверяющих его личность, при себе не имел.

Заместитель командира 28-го ремонтно-восстановительного батальона

обер-лейтенант Мюллер

Пришли за мной только утром. Не вчерашняя троица, а какие-то новые.

– Эй, дядя! Не околел за ночь-то?

– Да уж не зажарился. Пожрать бы принесли, а?

– Может, еще и выпить?

– Не помешало бы…

– Ага! И бабу теплую!

– Да, от вас, пожалуй, дождешься…

– Ну, хорош базлать – вылазь. Только не балуй, и пяти шагов не пробежишь, ежели что…

Мы прошли по тропинке дальше, минуя какие-то постройки, и подошли к небольшому домику, возле которого прохаживался часовой. Окинув нашу группу безразличным взглядом, он кивнул на дверь. Поднявшись по ступенькам, мы вошли в дом. Коридор был пуст. Справа и слева виднелись двери.

– Стоять тут. Лицом к стене.

Второй из конвоиров постучал в дверь и, дождавшись ответа, открыл ее.

– Проходи! Садись тут. Шапку долой!

В кабинете было четверо обитателей. Прямо напротив двери стоял стол, за которым сидел пожилой немец с погонами обер-лейтенанта. Рядом с ним стоял щуплый немчик в солдатском мундире и с большими очками на тонком носу. Слева от входа стояли еще двое немцев уже существенно более серьезных габаритов. Ага, это, значит, «дознаватели». Серьезные ребятки, одним ударом не вынесешь. Парочка полицаев осталась на пороге, внутрь комнаты не пошли. Да, тоскливо становится… Ну, переводчик не в счет, у него и оружия нет. Обер? Вооружен, конечно, но, скорее всего, пистолет у него в кобуре. «Дознаватели»? Оружия у них не видно, да таким ребятишкам оно вроде бы как и ни к чему. Ну, еще пара стволов за спиной. Хреновый расклад, могу и не суметь. Да еще неведомо сколько немцев вокруг. И часовой у крыльца…

– Ваше имя? – спросил очкастый переводчик.

– Дёмин Виктор Федорович. 1890 года рождения.

– Военнослужащий?

– Нет. Вообще в армии не служил.

Переводчик успевал переводить мои ответы обер-лейтенанту, и тот их внимательно выслушивал. Сам никаких вопросов он не задавал, видимо, допрашивали они уже не первого, и переводчик пока в подсказках не нуждался.

– Что вы делали в лесу?

– Спал.

– Меня интересует, что вы вообще там делали, а не конкретно в момент задержания.

– Я шел через лес в Демидовку.

– Почему не по дороге?

– У меня нет никаких документов, и посты не пропустили бы меня никуда.

– Почему у вас их нет?

– А где бы я их взял? Как с эшелона убег, так в лесу и прячусь.

– Откуда и из какого эшелона вы бежали?

– Сидел я. Нас в тыл везли, еще советские. В пути выломал доску и спрыгнул на рельсы.

– Один?

– Нет. Нас было пятеро. Но все разошлись в разные стороны. Так все время в лесу и сидел. В деревни заглядывал. Где давали, а где и так… брал…

– Откуда у вас оружие?

– У мертвого взял.

– Когда и где?

– Дня три назад. В лесу наткнулся. Их там было человек пять. Трое немецких солдат и этих… двое было.

– Этих? Кого это?

– Ну… Двое их было. В гражданской одежде – ну, вот как в моей. У одного я винтовку и взял.

– Зачем?

– Всегда пригодится. Не каждый в наше время захочет что-то съестное отдать за просто так. Вот ружье-то и в самый раз будет.

– Какое еще оружие было у убитых?

– Автоматы были, еще винтовка одна была, только приклад у нее был пулями попорчен.

– Почему вы не взяли автомат?

– Не знаю я этого оружия. Ружье привычнее.

– С оптическим прицелом?

– Ну, из него же и так стрелять можно? Да и не собирался я стрелять, так, для виду взял. Да и спокойнее с ним…

– Однако же вы из него стреляли?

– Не я. Это еще прежний… хозяин, наверное, стрелял.

– Зачем вы залезали в танк?

– Искал еду. Я оттуда консервы взял и сухари.

– Так? – это он уже к полицаям.

– Да, все так. Он еще банку гуталина оттуда выбросил. А сухари у него в логове были, и одна открытая банка от консервов там же была. А вторую банку мы забрали, он ее открыть не успел…

– Достаточно. Вы говорили, – это он уже ко мне, – что вы бежали из эшелона, где вы сидели. Как это?

– Ну, сидел-то я не в эшелоне, конечно. А в тюрьме.

– За что?

Я продемонстрировал ему свои руки.

– За это самое и сидел. Это, может, для вас тюрьма – плохо. А я уж и привык.

– Зачем же бежали?

– Так на воле все одно лучше. Да и слух прошел, что могут нас и не довезти вовсе.

– В смысле, не довезти?

– В том самом, что могут и к стенке поставить. Было уже такое, я слышал.

– То есть вы хотите сказать, что бежали из эшелона и три месяца скрываетесь в лесах?

– Да уж и поболе трех месяцев будет…

– На что же вы надеялись?