Текст книги "Сибирская вендетта"

– Да куда ж ты в такой мороз? – суетился Кузьмич. – Оставайся до утра!

– Нельзя мне оставаться. Извини, что так всё вышло.

Андрей взял сумку и пошёл из дома.

На улице всё оцепенело от мороза. Жутко было уходить из тёплой избы в ледяную ночь, в неизвестность.

Первым делом Андрей открыл ворота, попробовал ногой снег – ничего, наст крепкий. Проблема была в другом – как на таком морозе завести двигатель. Он обошел машину и сел за руль. Попробовал фары, тормоз продавил – всё по науке – и повернул ключ зажигания. Маховик тяжко провернулся пару раз и встал. Ясно было, что завести движок на таком морозе не удастся – японская техника вовсе не так хороша, как многие думают. Андрей вылез наружу. Ворота стояли открытыми, за ними маячил призрак свободы, но нельзя было стронуться с места. Не идти же пешком, в самом деле?

– Кузьмич, – окликнул он старика, – а что, в бане вода горячая осталась?

– Ведра три наберется, – ответил тот и покачал с сомнением головой, – вряд ли поможет.

Андрей открыл капот и глянул внутрь. Картина предстала ошеломительная, нельзя было понять устройство двигателя – так плотно всё утрамбовано. Сам двигатель не сразу можно было разглядеть. Андрей с досадой захлопнул крышку. Тут вода не поможет. В этот момент с улицы донесся рёв. Во двор вдруг въехал трактор – что-то вроде «Беларуса», – едва не ткнулся мордой в машину и остановился. Из кабины выпрыгнул Степан.

– Щас мы ее мигом заведем, – радостно заорал он. – Тащи подкуриватель!

Андрей всё понял. Снова открыл капот, зафиксировал крышку. Степан уже тянул провода от работающего трактора. Руки его были без перчаток, он, кажется, вовсе не чувствовал обжигающего мороза.

– Садись за руль, – командовал он. – Как махну рукой, сразу жми на газ!

Андрей устроился в машин, и, дождавшись знака, провернул ключ зажигания. Двигатель начал вращаться, сначала очень тяжело, с надсадным сопротивлением, затем пошёл немного легче, ещё легче и вдруг схватился, заработал, выбрасывая из выхлопной трубы густой белый дым. Андрей чуть поддал газу, включил полный обогрев салона и стал ждать. Степан уже сматывал провода.

Через минуту трактор выехал задом со двора и пропал из вида, будто не было его. Но дело уже сделано – двигатель работал всё увереннее, ровнее. Температура его железного сердца медленно поднималась, разогревалось масло, и словно бы дрожь пробегала по корпусу. Андрей проверил карманы – все документы были при нём. Кузьмич хотел было сунуть ему сумку с продуктами, но Андрей решительно отказался. Перевёл рукоять автоматического сцепления на несколько делений, машина со страшным скрипом стронулась с места. Осторожно, словно поехал по стеклу, Андрей повернул налево и медленно покатил по пустынной улице, мимо спящих домов. До паромной переправы было километра полтора, следовало поскорее миновать этот опасный участок. Но Андрей не спешил, двигатель еще не разогрелся толком, да и дорога не располагала к быстрой езде.

Через несколько минут он съехал на лёд Иркута и, мимо заиндевевшей будки паромщика, поехал на правый берег. Мысли были ясными, отчётливыми. Дальнейшие действия не вызывали вопросов. Выбор был невелик: ехать обратно в Иркутск или в противоположную сторону – в Читу, потом в Улан-Удэ и дальше на восток. По логике, нужно было убираться подальше от города – затеряться в извивах Култукского тракта, уйти в Даурские степи, в Уссурию. Но Андрей решил ехать в Иркутск, точнее, в аэропорт. Как можно скорее улететь из Иркутска – всё равно куда. Главное, вырваться из цепких объятий местного колорита. Хоть в Красноярск, хоть в Екатеринбург, хоть в Сочи. А дальше можно и поездом двинуть, хоть бы и автостопом. Там – Европа. А здесь – Азия. Там – цивилизация, мягкий климат и множество путей во все стороны света. Здесь – убийственный мороз, дикость и всего два направления – на Восток или на Запад. Никакого Юга и Севера здесь нет. Великий Транссиб и один-единственный аэропорт, из которого Андрей должен улететь во что бы то ни стало. Это его единственный шанс.

Выбравшись на противоположный берег, Андрей резко увеличил скорость и понёсся вдоль реки по укатанной дороге. Дорога была прямая, ровная и абсолютно пустая. Слева заснеженная извилистая река, справа мелькают одинаковые одноэтажные домики, отделённые друг от друга огородами. Семь километров он проехал за четыре минуты, вылетел на небольшой взгорок и вот он – Култукский тракт. До Иркутска оставалось сорок километров. Впереди один полицейский пост – у городской черты, но вряд ли его там ждут, да ещё глухой ночью. Его ищут, скорее всего, где-нибудь в Култуке, а то и подальше. Андрей глянул на часы – половина третьего. Если всё будет в порядке, в четыре утра он будет в аэропорту.

Машина летела как на крыльях. Сколько лет он прожил в Иркутске – первый раз ехал ночью по Култукскому тракту. Тут и днём не сильно-то разгонишься – сплошные спуски-подъемы, дорога петляет как заяц, уходящий от погони. Но словно некое чутьё вело его среди ледяного мрака по заснеженной дороге – руки уверенно держат руль, глаза смотрят вперёд, а мысли унеслись куда-то вдаль. То ему кажется, что он бежит по рыхлому снегу, проваливаясь по пояс и с трудом вытаскивая ноги из снежной кутерьмы, то дерётся на татами с двухметровым силачом, то вдруг чувствует на руках тяжесть тела – Колиного тела. Андрей сильно зажмурился и потряс головой. Глубоко вздохнул и стал усиленно смотреть на дорогу. Слева замигали огни Шелехова. Прошелестел виадук над железной дорогой и – Олхинская гора. Взлетел на гору – до Иркутска было уже рукой подать. Главное, миновать пост ДПС. Был самый глухой час, когда голову неудержимо клонит набок, тело тяжелеет, а глаза закрываются сами собой – только стойкий и дисциплинированный сторож не заснет в эту пору. В полиции, Андрей это хорошо знал, с дисциплиной было неважно.

Вот последний изгиб шоссе и двухкилометровый пологий спуск, в конце которого маячила двухэтажная каменная будка с балкончиком на втором этаже. Тут обычно дежурили двое – с дубинками, с автоматами, в касках и бронежилетах. Обычно… Андрей уже видел квадратный домик со светящимися окнами на втором этаже. Рядом на штрафплощадке стояли несколько заваленных снегом машин, и никого из постовых рядом не было. Дурак разве станет морозить сопли в такую стужу. На огромной скорости Андрей пронёсся мимо горящих окон, заметил, как в жёлтом окне возникла голова в фуражке и недоверчиво проводила взглядом промчавшуюся машину (уж не померещилось ли?). Секунда – и тёмный болид скрылся из вида.

Через минуту он уже мчался по городу. Сиюшина гора, Марково, мост через Каю, Бульвар Гагарина – за каким-то чертом Андрей поехал через самый центр, хотя можно было попасть в аэропорт по объездной дороге. Но ему покуда везло – город словно вымер.

Андрей окончательно успокоился, вернулось обычное чувство уверенности. Подъехал к зданию аэропорта, остановившись у входа в главный зал. Словно опаздывая, кинулся внутрь. А там – сонное царство. Первый этаж был пуст, павильоны закрыты, огни погашены. Второй этаж в полутьме – там на широких скамьях спали пассажиры. Объёмные тюки, чемоданы, застывшие в неестественных позах тела, свистящее дыханье, дурные лица. Буфет на втором этаже работает круглосуточно. Андрей прошёл мимо полураскрытой двери, заметив за столиком двух полицейских, лениво потягивающих компот. Тоже ведь служба невесёлая, и делать нечего, и поспать нельзя. Один полицейский повернул голову, но Андрей уже миновал опасный участок. Сбежал по ступенькам на первый этаж и прямиком к кассе.

– Девушка. Алё, девушка! – Постучал костяшками по стеклу.

Показалось помятое лицо.

– Чего вам?

– Билеты есть?

– Куда?

– Ну в Питер, Москву. Мне всё равно. На любой рейс.

Девушка смотрела с неприязнью. Андрей не дал ей досмотреть такой приятный сон. Но отвечать было необходимо. Вспомнив, что она находится на рабочем месте, девушка всё же ответила.

– В шесть местного Владивостокский сядет, три семёрки, Омск, Москва.

Андрей глянул на часы – половина пятого.

– Давайте.

– Чего давать?

– Как чего? Билет на Москву.

– Паспорт, – едва шевеля губами, молвила девушка и повернулась к монитору, пальцы ее забегали по клавиатуре.

Андрей прекрасно знал, что как только фамилия его будет введена в компьютер, на экран выскочит сообщение о розыске, а ещё через минуту здесь будут люди в погонах. Поднимать шум в этом царстве сна Андрей не хотел, поэтому он приблизил лицо к окошечку и сказал проникновенным голосом:

– Понимаете, девушка, у меня нет с собой паспорта. Я его дома забыл. Выпишите билет на Иванова Ивана Сергеевича. Сколько это будет стоить?

Девушка строго посмотрела на него. Сонливость как рукой сняло.

– Я не могу продать билет без паспорта. Понимаете? Всё равно вы регистрацию не пройдете.

– Пройду. Сколько?

– Чего сколько?

– Сколько стоит билет до Москвы?

– Девять пятьсот.

Андрей вытащил из кармана пачку стодолларовых купюр, так, чтобы кассирша могла её видеть.

– Сколько у нас доллар стоит? – спросил он как бы самого себя.

– Семьдесят рублей, – сказала девушка, завороженно глядя на пачку.

Андрей вполне оценил её взгляд, дрогнувший голос. Отсчитал пять стодолларовых купюр и сунул в окошечко.

– Девушка, – сказал он проникновенным голосом, – я вижу, что вы хороший человек. Помогите сесть на борт! – И подвинул ей доллары.

Та машинально взяла, стала пересчитывать.

– Но у меня сдачи нет, – произнесла хрипло. Взгляд стал неуверенным, лицо приняло вопрошающее выражение.

– Сдачи не надо, – твёрдо проговорил Андрей, глядя ей в глаза. Это были красивые глаза, но и было в них нечто отталкивающее. Он уже понял, что за деньги эта особа сделает всё, что угодно.

– Вот тебе ещё пятьсот долларов, итого тысяча, – проговорил Андрей внушительно. – Слушай, помоги улететь! Я никакой не преступник, ты же разбираешься в людях, я вижу по глазам! Не бойся, отвечать за меня не будешь. Да и никто не узнает!

Девушка часто заморгала. Взяла деньги и, подумав пару секунд, сунула за пазуху.

– Подождите, я сейчас.

Задёрнула занавески и вышла из кассы через заднюю дверь.

Андрей посчитал дело решённым. Повезло! Из всех возможных вариантов ему выдался самый надежный, самый спокойный. Обычный подкуп – нет ничего проще и надёжнее этого старого как мир явления.

Он прошёл в зал и сел чуть сбоку, в тень. При этом ему видны были оба выхода, и залитая жёлтым светом касса отлично просматривалась.

Андрей каждый год летал в Москву, но впервые покупал билет на рейс столь странно, словно какой-нибудь шпион. Зал ожидания на втором этаже аэровокзала, такой привычный и почти родной, казался теперь чужим, полным опасностей. Андрей точно знал, что находится в родном Иркутске, но было стойкое ощущение, будто занесло его невесть куда, в город без названия, в котором всегда ночь, мороз, из которого нельзя никуда улететь, а можно только прятаться, ловчить и убегать. Это был город страха, город ночной погони и непрекращающейся борьбы. Город, где не действуют привычные законы и глохнут нормальные чувства.

Он усмехнулся своим мыслям и грустно покачал головой. Немного же надо человеку, чтобы изгадить всё, что дорого и свято. Сможет ли он когда-нибудь вернуться? Обретёт ли утраченное ощущение безопасности, чувство хозяина своей земли? Впрочем, он ещё никуда не улетел. И неизвестно, улетит ли.

Прошло уже сорок минут. Кассирша всё не шла. Пассажиры с недовольным видом подходили к окошечку кассы, громко стучали в стекло монетами, затем спускались на первый этаж и там находили если не участие, то хотя бы живых кассиров, от которых можно было добиться внятной речи. Но Андрей не волновался. Если бы эта девица хотела выдать его, уже давно примчался бы наряд линейной полиции.

А на улице была всё та же ночь, однако по некоторым признакам можно было угадать близившийся рассвет. Вопрос для Андрея стоял предельно просто: или он улетит ближайшим рейсом, или он уже никогда и никуда отсюда не улетит. Он заметил краем глаза, как из дальнего угла, от выхода номер два, к нему направилась та самая девушка. Оказалась она стройной и высокой. Синяя форма ей очень шла. В такой мороз она носила прозрачные чулки и модные туфельки – чего не сделаешь ради красоты!

Девушка приблизилась, Андрей поднялся ей навстречу.

– Уф, еле уговорила. Пойдёмте! – сказала она таким голосом, будто они и правда были заговорщики.

Она открыла своим ключом дверь с табличкой «Служебный ход». Прошли по гулкому коридорчику мимо ряда дверей с надписями чёрной краской, зашли в кабинет, над которым горела неяркая надпись: «Начальник смены».

Полная женщина лет пятидесяти, сидевшая за обычным канцелярским столом, с откровенной неприязнью разглядывала Андрея.

– Вот, – показала на него девушка и сделала шаг в сторону.

– Без паспорта летим? – строго спросила женщина, сдвинув крупные руки перед собой.

Андрей кивнул.

– А что случилось?

– Ничего особенного, просто мне надо в Москву, срочно.

– Срочно ему… А может, ты преступник какой, почём я знаю?

– Я не преступник. Я тренером работаю. У меня возникли некоторые проблемы с местным криминалом, это долго объяснять. Но можете мне поверить, я не сделал ничего плохого.

– А чего ж тебя по всем оперативным сводкам провели? Если ты ничего плохого не сделал, почему тебя объявили в розыск? Стоит мне сейчас нажать на кнопку, и привет! Но я не буду. Знаю я про все твои дела. Зять у меня на Литвинова работает. Так что не бойся, не выдам.

– А что вы знаете? – Андрею стало интересно. Он во все глаза глядел на сердитую женщину. Та выразительно посмотрела на кассиршу.

– Ну ты иди, Ирочка, мы тут без тебя разберемся.

Ирочка покосилась на Андрея, даже пыталась глазки строить, но Андрею было не до неё. Девушка вышла, стуча каблучками по каменному полу.

Женщина вышла из-за стола.

– В общем, так, хлопец! Мы сейчас все рискуем. И запомни: не из-за денег я тебе помогаю! Ты этих сволочей пострелял, и правильно сделал. Правильно ты поступил, спасибо тебе! Житья ведь не стало от этих бандитов, что творят, а! Вот ты уедешь, а кто за простого человека заступится? Некому. И оставаться тебе нельзя, уж я знаю. Так что – лети с богом! Посажу я тебя на борт. В кабине полетишь, вместе с лётчиками. Зять у меня на этом рейсе летит вторым пилотом. Уговорю его. Авось не откажет.

– Спасибо, – проговорил Андрей. Мысли его путались. Кажется, его принимают за Робин Гуда. А какой из него Робин Гуд? Время Робинов Гудов давно прошло. Двадцать первый век на дворе.

Он внимательнее присмотрелся к женщине. Уже не молодая, грузная, с лицом властным, волевым, с мужскими чертами, и ещё – с затаенной скорбью. Уголки губ опущены, а губы упрямо сжаты. Не иначе, горе её посетило. Но спросить Андрей не решился. Да и чего спрашивать? – всё равно не поможешь. Как помочь всем оскорбленным, ограбленным, всем убитым, изнасилованным, покалеченным и напуганным до конца жизни? Как отомстить за всех? И надо ли мстить? Сложно всё. Сложно тому, кто думает. Но и не думать нельзя. Кто не думает – тому тоже не позавидуешь.

– Как вас зовут? – спросил Андрей.

– Клавдия Ивановна. А что?

– Я вернусь, Клавдия Ивановна. Может, через пару месяцев, а может, через год. Но я обязательно приеду в Иркутск. Мы с вами ещё встретимся. Я вам обязательно помогу!

– Да уж спасибо. Пока что тебе самому помощь нужна. Но ты не бойся. Я тебя не выдам.

В этот момент из зала ожидания донесся мелодичный голос:

«Вниманию пассажиров. Произвел посадку рейс семьсот семьдесят седьмой, совершающий перелёт по маршруту: Владивосток, Иркутск, Омск, Москва».

– Ну вот, – проговорила женщина, – приземлился. Кофе хочешь?

Она уже наливала в маленькие чашечки кипяток, сыпала сахар и размешивала его крошечной мельхиоровой ложечкой.

– Бери-бери. Торопиться некуда. Зять всё равно ко мне зайдёт. Вместе и сядете на борт. Минут двадцать есть ещё в запасе.

Андрей присел возле стола, взял чашечку двумя пальцами.

Женщина подвинула к себе старомодный телефон с круглым диском, набрала номер.

– Танечка, будь добра, куртку с брюками и шапку принеси мне, да, срочно… Размер? – Посмотрела на Андрея, – пятидесятый… Нету? Ну пятьдесят второй. Давай, голубушка. Я жду.

– Придется тебе надеть летчицкую форму, – сказала. – А то подозрение будешь вызывать. Мне за тебя отвечать неохота! Рано мне ещё на пенсию, внуков надо поднимать.

Андрей кивнул. Форма так форма.

Через десять минут явилась Танечка – такая же полная и немолодая. Бросила на диван одежду и покосилась на Андрея.

– Этому, что ли?

– Этому. Иди.

Танюша ушла.

– Одевайся, – сказала женщина. – Через пять минут зять заявится. Он завсегда ко мне заходит. Примета у него такая.

Андрей натянул поверх своих брюк просторные синие штаны, на спортивную куртку с утеплителем набросил синий китель с непомерно длинными рукавами, нахлобучил на голову видавшую виды шапку с алюминиевой кокардой. Сразу стало теплей и как будто безопасней.

– Вот и славно! – обрадовалась женщина. – Теперь полный порядок.

В этот момент дверь распахнулась и на пороге показался среднего роста человек – в таком же наряде, что и у Андрея, только поновей, почище, поглаже. И форма на нём сидела как влитая. Лицо горело с мороза, глаза блестели лихорадочным блеском.

– Здравствуй, Клава!

– Здравствуй, Коля!

Последовала сцена. Андрей отворотился.

Когда с приветствиями было покончено, взоры вполне естественно обратились к Андрею.

– Вот, – проговорила женщина, – нужно помочь человеку. В Москву ему надо срочно.

– А в чём проблема?

– Проблема с документами, – многозначительно сообщила женщина и добавила: – И с законом тоже есть некоторые проблемы.

Второй пилот пристально посмотрел на Андрея.

– Надеюсь, ничего криминального?

– Коля, ну о чем ты говоришь? Криминал, конечно же, есть. Стала бы я тебя просить! Но я тебе ручаюсь за этого человека. Надо ему помочь, Коля. Я тебя редко прошу о чём-нибудь.

Коля пожал плечами.

– Ну, раз надо, значит помогу! – И, повернувшись к Андрею, деловито сообщил: – Будешь моим племянником Димой. Понял?

– Понял, – сказал Андрей, поднимаясь со стула.

Лётчик помедлил несколько секунд, словно колеблясь, потом направился к выходу, бросив:

– Пошли!

– А кофе?

– Чё-то неохота, – буркнул Коля, не оборачиваясь.

Они прошли длинным извилистым коридором, миновали несколько дверей и вдруг оказались на улице. Дыхание перехватило от мороза, ожгло лицо – ветер с пустынного аэродрома бил прямо в лицо. Они шли по лётному полю, несколько забирая влево. Никто их не остановил, никто, кажется, их и не видел. На огромном пространстве не было ни души. Впереди, метрах в пятистах темнела громада авиалайнера. Чем ближе они подходили, тем внушительнее становился лайнер – словно высеченный из камня, недвижный и могучий, опушённый снежной бахромой. Еще не ступив на борт, Андрей почувствовал, что уже не принадлежит этой земле и что его ожидает нечто совершенно новое, такое, чего с ним никогда ещё не было. В какой-то миг перед ним словно приоткрылась завеса будущего, и здесь, среди сибирской зимы, он увидел, почувствовал нечто огромное, что ждало его там, за уральским хребтом, за бескрайней среднерусской равниной, в самом сердце России. Его ожидала борьба, огромное напряжение сил. Дрожь пробежала по его телу, но это не была дрожь слабости, а это было предчувствие своей судьбы.

Они поднялись по гулкому железному трапу и вошли в тёплый салон. Пахнуло в лицо запахом металла, курицы и еще чем-то острым и неприятным. Высокая бортпроводница в синей униформе с любопытством глянула на Андрея и отвернулась.

– Через полчаса дают взлёт, – сообщила пилоту.

– Хорошо, – буркнул тот и пошёл по темному проходу меж кресел.

Салон был пуст. Тускло горело ночное освещение, и в этом приглушенном свете всё казалось нереальным. Пилот уверенно шел вперёд, не глядя по сторонам и не оборачиваясь, Андрей едва поспевал за ним. Остановились перед железной дверью – перед ними была святая святых, кабина управления. Лётчик постучал особым образом костяшками пальцев по двери, через секунду щёлкнул замок и узкая дверь открылась наружу. Андрей шагнул через порог. Его взору открылась фантастическая картина. Огромный, весь в тумблерах и разноцветных лампочках пульт, два штурвала справа и слева, узкие окна прямо и сбоку, похожие на амбразуру. По потолку вьются провода, и страшно повернуться – как бы чего не нарушить.

– Вадим Петрович, я тут племянника с собой взял, до Москвы. Вы не против?

– Ты ничего не говорил про племянника. – В кресле первого пилота сидел крупный седой мужчина. Он обернулся и пристально посмотрел на Андрея. – Пусть летит в салоне. Тут нельзя.

– Да я знаю. Я так только, показать, – засуетился второй пилот. – Сейчас я всё устрою.

Он знаками дал понять Андрею, что надобно выйти, и первым юркнул за дверь.

– Посиди пока здесь. – Он показал на откидное сиденье в тамбуре. – Пассажиры рассядутся, пристроим тебя где-нибудь. Хорошо?

– Хорошо, – ответил Андрей, опускаясь на узкое сиденье – как раз, чтобы поместиться одному человеку.

– Вот и славно.

Пилот ушёл в кабину. Андрей остался один. Стало тихо, лишь изредка стукало и щёлкало под ногами, слабый скрежет доносился снаружи, да воздух циркулировал со слабым шипеньем где-то над головой. «Скорей бы уж взлетали», – думал Андрей.

На полу стояли бутылки с лимонадом, початые и полные. Андрей взял одну, сдернул пробку и стал пить, запрокинув голову. За этим занятием его застала стюардесса – высокая и стройная девушка лет двадцати.

– О, у нас гости! – весело воскликнула она. – Вас Николай Иванович привел?

– Так точно.

– А вы где полетите, в кабине?

– Нет, в салоне. Найдётся место для меня?

– Мест у нас полно. Вам где лучше, у окна или в проходе?

– У окна. В самом углу, чтобы потемней и никто меня не видел.

Неожиданно для себя Андрей подмигнул девушке. Та в ответ улыбнулась.

– Меня Настей зовут, – сообщила она.

– А меня Андреем.

– А по отчеству?

– Викторович.

– Вы до Москвы летите?

– До Москвы.

– У вас спецзадание? – девушка вдруг прищурилась и понизила голос. Очень ей хотелось, чтобы «спецзадание».

– Да, – кивнул Андрей. – Только никому не говорите, даже своим подругам! – Он перешёл на шепот. – Я агент ФСБ, негласно сопровождаю ваш рейс. Но это всё сугубо между нами. Вы меня понимаете?

Настя округлила глаза.

– О-о! – выдохнула. – У вас и оружие есть?

– Есть.

– О-о-о!..

Андрей подумал, что этой девушке он может сказать любой вздор, и она поверит. Пусть уж думает, что он спецагент. Так спокойнее.

– А вы в Москве что будете делать? – продолжала девушка допрос.

– У меня особое задание, очень секретное.

– А можно мне с вами поехать?

– Куда это?

– На задание!

– Нет, это очень опасно. Всякое может случиться.

– А я ни капельки не боюсь! Вот проверьте меня! Проверьте!

– Да я не сомневаюсь. Но не в этом дело.

– А в чём же?

Андрей снова оглядел девушку с ног до головы. Та стояла как на экзамене и ждала решения своей участи.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать.

– Только-то? Неужели в двадцать лет берут в стюардессы?

– Взяли, как видите. Я очень способная.

– А ты сама откуда?

– Из Владивостока.

– Москву хорошо знаешь?

– Знаю немного. Второй год летаю.

– Долго в Москве стоять будете?

– Двое суток. Потом обратно.

– Маловато. Ну да ладно. – Он поставил бутылку на пол, а сам поднялся. Девушка была одного с ним роста. Она с покорным видом стояла перед ним, ресницы её трепетали, в карих глазах светилась надежда. – Когда приземлимся, я выйду вместе с пассажирами и подожду тебя в аэровокзале у главного выхода. Хорошо?

– Да, конечно, я обязательно приду! – девушка вдруг запрыгала как ребенок и захлопала в ладоши.

Андрей не сдержал улыбки.

– Ты вот что, подыщи мне местечко где-нибудь в углу, и шибко часто ко мне не ходи во время полёта. Я буду делать вид, что сплю. Но если что опасное случится – ты меня обязательно разбуди. Только незаметно, подойди и дёрни за рукав. Поняла?

– Да-а, обязательно разбужу!

Они прошли во второй салон, в самую глубину, и Андрей удобно устроился в кресле у окна.

– Тут обычно никто не сидит, – пояснила девушка. – Последние ряды всегда пустые. Ночной рейс – народу мало.

Стюардесса ушла. Андрей откинулся на спинку и закрыл глаза. Тяжесть разлилась по всему телу, глаза закрылись сами собой, и он быстро уснул. Не слышал, как совершалась посадка, как топали по узкому проходу пассажиры, как дали тягу на двигатели, как тяжёлый лайнер мягко стронулся с места и медленно покатился по бетонным плитам, а потом, замерев на миг, вдруг рванулся вперед и побежал, побежал по взлетной полосе, мгновенно набрал скорость и, задрав нос, оторвался от земли. Всего этого Андрей не слышал. Из-под ног его уходила родная сибирская земля – земля, по которой ходить стало слишком опасно.