Текст книги "«Закон бутерброда». Записки арбитражного управляющего"

Где-то через пару лет, когда мы уже заканчивали процедуру, меня пригласили на Камчатское телевидение в программу «Персона грата». Я давал подробное интервью.

Когда спросили про этих женщин, я сказал только одну фразу:

«Эти четыре женщины – моя вечная любовь»…

Мне почему-то кажется, что в те годы любая беда, неприятность, авария и пр. сплачивали людей, объединяли их, делали дружнее и теплее по отношению друг к другу.

Главным инженером на птицефабрике был сравнительно молодой, красивый парень Валериан Михайлович Шубладзе. Грузин, но почему-то светловолосый с открытым и добрым лицом. С ним было легко работать и дружить.

В процессе совместной работы родилась дружба. Так, кстати, впоследствии было и на других предприятиях.

Я пришел проводить процедуры на птицефабрике, которая выращивала кур – бройлеров. Откровенно говоря, ранее я видел курицу только в кастрюле, ну, и бегающих кур по двору, когда мама сыпала им корм, подзывая их позывными «Цып-цып-цып».

Также я совершенно не представлял сам процесс инкубации, кормления, выращивания и забоя птицы, поэтому совершенно честно расспрашивал работников, не принимал никаких революционных решений по имуществу. Ведь еще неизвестно, будет ли предприятие ликвидироваться или продолжать свое производство. Впереди собрание кредиторов и Арбитражный суд.

Вице-губернатор области, возглавлявший комитет по управлению имуществом, изначально настаивал на распродаже и ликвидации, тем более, что в нескольких километрах от «Восточной» бесперебойно и успешно работала еще одна птицефабрика «Пионерская», возглавляемая замечательной женщиной, опытным руководителем, прекрасным человеком Любовью Ивановной Колядой.

Но я робко заглядывал в Закон и настоятельно твердил, что для распродажи и ликвидации должно быть принято решение собрания кредиторов и Арбитражного суда.

Ну, о самом первом в моей жизни собрании кредиторов нужно рассказать подробно.

Я пригласил, разумеется, всех кредиторов, судебного пристава, руководителя ФСДН области и многих должностных лиц, которых, наверняка можно было не приглашать.

Я писал письма и рассылал приглашения:

«Уважаемая г-жа А. П. Иванова!»

Арбитражный управляющий ГУП «Птицефабрика «Восточная» имеет честь пригласить Вас…» и так далее, в таком же напыщенном стиле.

Пришли практически все приглашенные. Для них это тоже было все новым. Может быть, поэтому, меня слушали внимательно и принимали те решения, которые я хотел.

Это не потому что кредиторы были, якобы, глупы. Вовсе нет!

Это потому, что кредиторы верили арбитражному управляющему безоговорочно!

Позднее, на своих лекциях студентам и будущим арбитражникам я всегда ссылался на Закон, согласно которому собрание кредиторов является высшим органом банкротного предприятия и его решения обязательны для арбитражного управляющего. Но!!!

Вопрос нужно ставить так, чтобы кредиторы приняли именно то решение, которое просит арбитражный управляющий. У меня это получалось. Даже впоследствии, на других предприятиях, даже при поступлении жалоб на мои действия, я, как щитом прикрывался решением собрания кредиторов.

Самое интересно, что собрания проходили вполне демократично: все вопросы решались на месте. Не было того, что сейчас: представитель налоговой службы, пенсионного фонда, банка и т. д. идет на собрание уже с приказом сверху, как ему голосовать! Чушь полная!

Зачем тогда содержать штат юристов? Платить им высокую зарплату?

Можно ведь прислать уборщицу с доверенностью и указанием как и за что голосовать.

Когда собрание приступило к решению вопроса о моем вознаграждении, я потупив взор, скромно попросил 100 МРОТ. Я сделал это первым в Камчатской области Это по сумме выходило около 6,5 тысяч рублей.

Примерно такую зарплату получали многие руководители предприятий.

Кредиторы утвердили мне это вознаграждение, и я почувствовал, что весь мир у меня в кармане.

* * *

Банкротство птицефабрики «Восточная» было началом моей новой биографии. Работа была очень интересной и совершенно честной.

Конечно, было много наносного. Дельцы еще слабо знали банкротство, его, в прочем, и чиновники не знали, да и мы, несколько арбитражных управляющих на всю область, знали его только теоретически. Закон еще не вышел отдельным изданием, мы перепечатывали его друг у друга, пока Н. С. Сильченко не размножил его для каждого.

Еще не прошли лихие 90-е. Со стороны пугали наездами криминала. Я не очень этого опасался, т. к. вырос в этих же дворах, дружил со многими, в том числе с друзьями по обе стороны закона.

Приехали бывшие спортсмены. Вовсе они не бандиты, просто умели постоять за себя. У них заморозка и переработка рыбы. А на фабрике был рефвагон. В рабочем состоянии, но уж очень энергоемкий.

Сговорились на 30 тысяч.

В Петропавловске-Камчатском практически одна дорога. Вагон вывозили ночью в сопровождении ГАИ и везли на другой конец города, прямо к Авачинской бухте.

А этих денег хватило, чтобы расплатиться по зарплате с работающими в штате сотрудниками. Какая же это была радость для всех нас!

Конечно, сделали застолье, по-моему, мне начинали чуточку верить. Ура!

Да и я пришел домой и небрежно бросил на стол несколько тысяч рублей, чем привел в счастливое замешательство жену и дочь-школьницу.

Когда растаял снег и появилась возможность открыть склады, мы, наверное, первые из банкротчиков, приняли совершенно неординарное решение.

На складе были холодильники, электроплиты, линолеум, краски и другие стройматериалы.

Птицефабрика в хорошие времена начала строительство многоквартирного дома, но перестройка, кризис и банкротство все мечты похоронили.

Мы предложили бывшим работникам забрать в счет погашения долгов по зарплате складское имущество: стройматериалы, электроплиты, холодильники и т. д. по закупочным ценам.

И люди пошли. Кто брал для себя, кто на перепродажу. Короче, мы погасили самую главную очередь: вторую!

Как сказала судья, это был прецедент.

Появился материал в газетах, даже дали видеосюжет. Конечно, это все очень льстило, но я откровенно говоря, сейчас понимаю, да и раньше понимал, что меня хвалили, обо мне писали, награждали вовсе не потому, что я такой умный, а просто потому что я был практически одним из первых. По счету, конечно, а не по знаниям.

И многое, что делалось – делалось впервые. Но я нос не задирал. Рядом со мной работали мои коллеги Вячеслав Петрович Панков, Евгений Владимирович Зусманович и другие, вновь пришедшие арбитражные управляющие. Всего нас было 7 человек на область.

Сложности? Их было выше крыши. Мы оценивали с помощью независимых оценщиков объекты недвижимости и технику, и иное имущество и продавали его, заключая договоры купли-продажи. Тогда еще не было, слава Богу, никаких электронных площадок, даже аукционы пришли чуточку позже. Мы все делали сами, и, честное слово, справлялись.

Закон «О несостоятельности (банкротстве)» не знал никто. В том числе администрация области.

Вице-губернатор, курирующий сельское хозяйство, узнав, что я распродал стройматериалы для недостроенного дома, обвинил меня в разбазаривании средств. За меня заступался только руководитель ФСДН Николай Степанович Сильченко, а вице-губернатор по гос. имуществу… уклонился от скандала.

Нервы мои не выдерживали. Чуть было не бросил все. Областью руководил замечательный хозяйственник, рыбопромышленник, битый, исключенный из партии и восстановленный вновь, обвиненный в хищениях и отбившийся от наветов, Владимир Афанасьевич Бирюков.

Его уже нет с нами.

Я пришел к нему, сел в приемной взял стопку бумаги и начал писать длинную объяснительную, с ссылкой на Закон и прочее.

К моему стыду, я не знал, что я подчиняюсь только собранию кредиторов и Арбитражному суду! И никому более!

Вообще-то, я знал это, но как-то не решался громко сказать. Сказали другие.

В приемную вошел милиционер.

– Это вы Лельчук? – спросил он.

Я не успел ответить. Еще раз распахнулась дверь и милиционер отлетел в сторону. На пороге стояли… мои птичницы (я так их про себя называл). В рабочей одежде, с какими-то сумками, папками и бумагами.

Немая сцена длилась недолго. Ольга Зозуля вырвала у меня из-под руки мою недописанную объяснительную, отодвинув плечом мента, повернулась к вышедшему на шум Губернатору и в жестких выражениях высказала ему все, что она думает о фабрике, о страусиной ферме, о новых формах правления… и еще об очень многом.

Порвав на мелкие клочки мою бумагу, она положила эти клочки на секретарский стол. Губернатор подошел ко мне, приобнял за плечи и спросил:

– Ты можешь их увести?

Я кивнул головой, взял Ольгу за руку и мы всей группой пошли вниз с 4-ого этажа, не пользуясь лифтом. Внизу, в машине сидел Валериан Шубладзе, и мы кортежем поехали на фабрику.

У нас в отстое стоял старенький послевоенный трактор. Давно списанный по всем бумагам. На него давно засматривался один фермер, у которого был большой свинарник. Ольга позвонила ему. Он привез какие-то деньги, мы отдали ему трактор и… поехали в шашлычку всей командой. И просадили эти тракторные деньги напрочь!

Когда я думаю, о своем звездном часе, то убеждаюсь, что он был не тогда, когда меня наградили медалью, не тогда, когда перевели в Москву в Министерство «Росимущество», не Грамота ГосДумы, не почетное звание – мой звездный час наступил, когда эти женщины, которых я должен уволить с работы, ворвались в приемную Губернатора Камчатки и встали рядом со мной.

Я иногда говорил молодым арбитражникам, что первое предприятие, это, как первая любовь.

А, ведь это правда.

О женщинах

Рассказывая о трудовых коллективах предприятий-банкротов, я всегда подчеркиваю необычайную находчивость и компетентность женщин, работающих на этих предприятиях.

Конечно, все начинается от птицефабрики «Восточная»:

Бухгалтерия – это женщины;

Экономисты – женщины;

Склады – женщины;

Коммунальное хозяйство – тоже женщины.

Их участие, активность, выносливость и мужество (я не оговорился) трудно переоценить

Удивительное существо – женщина! У нее сын принес двойку из школы. Муж остался без работы. Зарплату дают редко и мало. Болит голова, горло, температура +38. А она приезжает на работу, улыбается, и отмечает День рождения подруги.

Простите меня, мужики, но мы так не можем! Мы слабее.

Эти женщины – моя вечная любовь. Когда я прилетаю на Камчатку, то мы видимся обязательно. Мы перезваниваемся, знаем как зовут наших всех детей и внуков. Мы стали друг другу родными людьми!

На судоремонтно-механическом заводе меня встретила Вера Владимировна Макарова, финансовый директор. Завод работал, только было много долгов, которые невозможно было погасить.

Вера Макарова, очень миловидная и очень добрая женщина, бухгалтер от Бога, душа любой компании, грамотна, эрудированна, с тонким чувством юмора. И вся бухгалтерская команда была ей под стать.

Мы как-то очень быстро сдружились. Все. Приезжали женщины с птицефабрики. Перезнакомились. Поскольку птицефабрика распродавалась, заводские спецы частенько ездили туда в поисках тех или иных запчастей. Главный инженер завода В. Н. Скрипаль часто бывал в мастерских птицефабрики, на что та же Вера Макарова в шутку осаживала его, напоминая, что у него есть «свой курятник». Это было удивительно доброе время. Я один день работал на ПСРМЗ (Петропавловский судоремонтно-механический завод), следующий – на птицефабрике, и все шло по довольно-таки отработанной схеме. Мы почему-то понимали друг друга сразу.

Тоже отмечали праздники и дни рождений. Очень хорошим праздником с фуршетом и банкетом, с участием ветеранов и Губернатора отметили 80-летие мехзавода. Кредиторы отпустили на это средства.

Вере Владимировне кредиторы разрешили командировку в Москву, на курсы повышения квалификации.

А архивом завода занимались две бабушки, которые проработали на заводе всю сознательную жизнь, занимали должности, но с возрастом перешли на архив, переплетали папки и очень добросовестно готовили архив к сдаче.

И на каждой вечеринке поднимали тост «За любовь!»

Галина Павловна Варзина и Евгения Митрофановна Агеева.

Галина Павловна, к сожалению, уже покинула нас

Это великие женщины! Я горжусь знакомством и дружбой с ними.

А Вера Владимировна сейчас работает на «Судоремсервисе», бывшем межколхозном заводе. Также возглавляет бухгалтерию. Мы не потеряли друг друга. Перезваниваемся и переписываемся.

Кстати, когда я принимал ПСРМЗ у бывшего директора А. А. Щукина, он передал мне шефство над Детским Домом № 5 по Рябиковской улице. Через какое-то время, мне, как шефу, пришлось туда заехать и познакомиться с руководителем – Светланой Михайловной Козелковой.

Я впервые увидел воспитанников детского дома. Абсолютно нормальные, совершенно адекватные дети, очень дружные и …… очень ранимые. Еще бы!

Некоторые из них похоронили родителей, но большинство оказались преданы своими родителями. И в этом их отличие от домашних детей.

Детский Дом – это такое учреждение, куда по служебной обязанности можно прийти только один раз. После этого будешь ходить по собственному желанию. Притягивает. Приближает. Очищает. Дает энергию.

И Светлана со своими детьми (воспитанниками и собственными) шефствовала над каждым моим банкротным предприятием. И работники мехзавода, УТРФ, МУП «Южного» и других предприятий принимали их, как родных людей. Мы ставили спектакли совместно с детьми. Я играл роль графа Розанова («Юнона и Авось»), а Яна Нечипоренко (воспитанница) – губернаторскую дочку. Это было так здорово!

Во время многочисленных доносов на меня от «доброжелателей» после Камчатского БАСУ Светлана Михайловна по собственной инициативе пришла на прием к Прокурору Камчатской области и очень требовательным тоном убедила его прекратить многочисленные проверки моей лояльности.

Когда я бываю на Камчатке, мы обязательно видимся. Я знаю ее детей, она дружит с моей женой и, бывая в Москве, заезжает к нам.

Кстати, особой моей гордостью является Почетная Грамота Министра образования России, где Министр благодарит меня за шефство над Детским Домом № 5.

До самого переезда в Москву я числился председателем Попечительского Совета Детского Дома.

В Камчатском Бассейновом аварийно-спасательном управлении с экономистом Галиной Сергеевной Елефтериади у нас возникла сначала глухая вражда, потом трудное примирение, потом глубокая и настоящая дружба.

Когда у меня после окончания процедуры на этом предприятии возникли по доносам недоброжелателей неприятности, она не побоялась сказать правду, после чего осталась без работы, и я позвал ее работать со мной.

Пошла. Мы вместе работали до самого моего переезда в Москву. Отважная женщина! Когда на меня поступали жалобы, она выходила вперед и брала на себя все разборки, когда приходили журналисты хвалить – она выталкивала меня вперед. Мои гос. награды, почетные звания и грамоты – наполовину ее заслуга. Закончила еще один институт. Получила диплом юриста. Имеет медаль от Президента и грамоту Губернатора. Ветеран труда.

Несколько лет назад переехала с семьей в Подмосковье, прошла обучение, стала арбитражным управляющим, и работала со мной в одной саморегулируемой организации.

Вместе с ней, Натальей Квитко, Оксаной Карулиной, мы закрывали Ордена Ленина УТРФ.

Оксана Карулина работает в Правительстве Камчатского Края, Наталья Квитко переехала с семьей в Новороссийск.

Перезваниваемся. Переписываемся. Встречаемся. Это команда!

Я бы добавил еще Ингу Шеремет, которая занимала ответственный пост в УВД г. Петропавловска, когда пришла к нам в команду, очень быстро переучилась с уголовных дел, на арбитражные, ее выступления в арбитражном суде всегда были показательны. Она и сейчас работает в области банкротства. Переписываемся и перезваниваемся.

Рассказывая о предприятиях рыбного хозяйства, нельзя не сказать добрых слов об Ирине Орловой, которая много лет возглавляла рыбацкий профсоюз.

Легендарный УТРФ (Управление Ордена Ленина тралового и рефрижераторного флота) и «УТРФ-Холдинг» мы закрывали вместе. Сколько вопросов, которые могли решить только депутаты или Губернатор, брала на себя Ирина Леонтьевна, и все они решались. Очень многие рыбаки получили ветеранские звания с легкой руки Ирины Орловой. И вообще, она – человек неравнодушный к своему делу, и рыбаки области (Края) были для нее близкими людьми. Руководители рыбных компаний зачастую опасались ее, относились настороженно, частенько возникали острые баталии, но рыбаками она была любима и уважаема.

Сейчас она живет недалеко от Москвы, в Тульской области, мы перезваниваемся, переписываемся и встречаемся.

На 19-м километре, недалеко от бывшей птицефабрики стоит небольшое общежитие, принадлежавшее тогда «Камчатсклесу». Оно представляло из себя одно-двухкомнатные квартирки, довольно благоустроенные. Сам «Камчатсклес» и это общежитие были у меня в производстве. Однажды раздался телефонный звонок и незнакомая женщина срывающимся от волнения голосом сказала мне, что она жительница этого общежития и собирается сейчас совершить акт самосожжения прямо в этом общежитии.

Сначала я не очень поверил в реальность этих намерений, поэтому мой голос был спокоен, видимо это тоже сыграло роль, короче, я упросил эту женщину дождаться моего приезда, выехал туда сразу же.

Ее звали Ирина Прядка. Недавно умер муж. Остались она и двое сыновей. Средств к существованию нет. Работы нет. Несколько дней назад за неуплату долгов по электроэнергии на базе «Камчатсклеса» (и в общежитии тоже) отключили электроэнергию – света и отопления тоже нет. Это декабрь месяц. Через несколько дней Новый год. Ее отчаяние дошло до предела.

В жизни каждого человека бывают случаи, которые он считает невероятными, удивительными, фантастическими…

Со мной это случилось именно тогда. Суть не в том, что мне удалось убедить Ирину не совершать страшного поступка, удивительное и невероятное в том, что когда мы с ней приехали в Елизовскую электросеть, после окончания рабочего дня, и я начал сбивчиво и путано рассказывать диспетчеру, что под раздачу у них попало общежитие с людьми, они обесточены и замерзают, он почему-то сразу поверил! Начал звонить в областной центр и соединил меня с самым главным энергетиком области, передал мне трубку, я проговорил свой монолог и… чиновник разрешил найти электрика и подключить общежитие. Это было невероятно! Столько лет прошло, а я до сих пор сам себе не верю.

Мы с ней искали электрика, потом подключали здание, потом у какого-то киоска пили горячий чай с сосисками в тесте, и я чувствовал себя совершенно счастливым. Я привез Ирину на 19-й километр, на радостях отдал ей продуктовые подарки и шампанское, которые на Жестяно-Баночной фабрике мне дали к Новому году. Мы стали друзьями. Настоящими. Надолго. Ирина работала со мной еще на двух банкротных предприятиях. Работала сторожем, мыла полы, заведовала складом и т. д. Получила квартиру на 20-м километре, была у меня на юбилее.

Когда мы с женой ехали в аэропорт, покидая Камчатку, я остановил машину на 20-м километре, Ирина прибежала на остановку и обняла меня.

Я до сих пор чувствую её объятия и её слезы.

Больше я ее не видел. Где она?

Попробую разыскать.

Я не могу не сказать о работницах коммунального хозяйства. Мне довелось работать с тремя крупными предприятиями: ЖКХ «Южное», МУП «Жилремуслуга» и Елизовским ЖКХ. Работу коммуналки я знал очень отдаленно. Я ежедневно в разных районах города видел дворников, но мне казалось, что мы живем параллельно друг другу.

А здесь пришлось окунуться в эту работу с головой. Я увидел и узнал, какой это тяжкий труд! Процесс коммуналки остановить нельзя, потому что люди замерзнут в домах, остановится водопровод, дворы и улицы зарастут мусором.

Дворники – это, в основном, женщины. Дворники – это целое явление!

Оказывается, дворники – это умнейшие люди! Бывшие продавцы, медицинские сестры, был художник, был судовой механик, а когда дворники-женщины сбрасывали с себя дворницкие хламиды, то превращались в очень хорошеньких женщин, с добрыми глазами, тонкой талией, красивыми ножками! Честное слово!

И еще – они очень добрые и честные люди!

Мне очень помогла разобраться в сложнейшей коммунальной кухне Елена Ивановна Яковлева, которая возглавляла профсоюз работников коммунальной сферы. Неутомимая женщина! Умела найти подход к любому работнику, будь то начальник ЖЭКа или рядовой дворник. Ей верили и ее понимали.

Один из участков возглавляла Валентина Бащук – интеллигентная женщина, умница, красавица.

Сначала она наговорила мне много горьких слов, и только потом, поняв суть моей работы, сама подошла ко мне и изменила свое мнение. Мы до сих пор переписываемся. Как-то меня вызвали на административную комиссию за плохую расчистку снега, зам. градоначальника оштрафовал на 2 тысячи рублей, прошел слух, что меня снимут с работы…

А наутро я встретил в коридоре пожилую женщину-дворника Галину Бокову, которая собирала от работников МУП «Жилремуслуга» подписи… в мою защиту!

Это же парадокс! Я пришел сюда по судебному определению, чтобы все продать и уволить этих людей, а они просят администрацию города не отстранять меня от должности.

У меня предательски защипало в носу и покраснели глаза. Я и сейчас не могу сдержать волнения, когда вспоминаю этот случай. Ну, разве я мог предать теперь этих людей? Они до сих пор работают в коммуналке. А этой женщине я лично вручал грамоту Министра ЖКХ России, теперь она ветеран труда. Кстати, на прощальной вечеринке я с ней танцевал. Галина Бокова оказалась обалденно красивой, стройной и совсем не пожилой женщиной!

И тогда, тоже в марте, ко Дню работников коммунального хозяйства в газете «Вести» появилась статья «Снимите перед дворником шляпу».

Сейчас бы я не только снял шляпу, а низко поклонился бы этим людям! За их удивительную щедрость и первозданную красоту.

Я рассказал о женщинах, которые прошли вместе со мной трудный путь несостоятельности и банкротства.

А может быть, это я прошел этот путь с ними?

Ведь им было намного труднее, чем мне.

Мне закон обеспечивал зарплату вне очереди. А они ждали свою зарплату.

Они помогали мне закрывать предприятия, которые сами создавали десятилетиями. Я представляю, как это больно. Но они поверили мне и встали рядом.

Они не просто мои сослуживицы или подчиненные. Нет!

Они мои товарищи по оружию.

Я учился у них гражданскому мужеству. Я учился у них порядочности. Доброте. Правдивости и требовательности к самому себе, в первую очередь.

Об этих женщинах песни нужно писать, а не только статьи в газету.

И еще: все они удивительно, просто сказочно красивы!

Я влюблен в каждую из них!