Текст книги "«Закон бутерброда». Записки арбитражного управляющего"

Современный арбитражный управляющий
Кто он?

Отвлекся я на философские темы. Но вернусь к обобщенному образу арбитражного управляющего.

Совсем неважно, что я из «мастодонтов», как однажды выразился Иван Рыков, подчеркивая наше ветеранство в арбитражном управлении, а современный арбитражник более грамотен, значительно лучше экипирован, мобильник у него такой, на который мне уже не собрать, а авто – я с ним даже рядом не стоял!

Но мне кажется, что в любом случае молодого или старого арбитражного управляющего, независимо от его материальных благ, социального происхождения, пола и политических пристрастий, должны отличать такие черты характера, как воспитанность, дружелюбие, скромность.

Любой человек, позвавший вас к себе на предприятие или лично к себе, может быть раздражительным, неуживчивым, неприятным в общении, обладать жутким характером, но… но!

Но он пришёл к тебе за помощью!

И уже одно это обязывает тебя максимально бережно к нему относиться.

Не слышит? Повтори! Не понимает? Поясни ещё раз, ещё сто раз! Укрыл что-то из документов? Имущество? Поговори и еще раз все поясни. Без угроз! Не беги в ментовку! Защити его при любых обстоятельствах – это тебе окупится сторицей.

Сколько в моей практике было старых директоров, создавших своими руками предприятия, которые, в соответствии с Законом, должны быть отстранены от должности.

А я никогда до этого не доводил. За неделю до суда я объяснял директору ситуацию и предлагал не портить трудовую книжку «отстранением от должности», а уволиться до суда по собственному желанию, а на следующий же день я предлагал ему устроиться на работу в качестве технического директора или консультанта и т. д.

Директор судоремонтного завода А. А. Щукин отмахнулся, хлопнул дверью и ушел.

Я сам приехал к нему домой через неделю и сказал, что можно уйти от меня, но нельзя уйти от самого себя и уговорил его вернуться на завод. Много лет мы дружили с ним. Он и сейчас жив-здоров, дай, Бог, ему благополучия.

Никогда не забуду, как жена его Людмила позвонила мне и сказала: – «Спасибо за мужа».

Только ради этой фразы стоило стать арбитражником.

Каждому директору я предлагал остаться в штате. И я не изменил своего мнения даже когда бывший начальник аварийно-спасательного отряда, оставшись моим консультантом, забрасывал меня письмами, доносами и жалобами в суд.

А что сейчас даёт привлечение к субсидиарной ответственности бывшего директора или арбитражного управляющего? И иски к ним на полтора-два миллиарда рублей?

Что даёт этот, по меньшей мере, гестаповский метод?

Получить инфаркт? – запросто! Вернуть такую сумму? – да никогда в жизни!

Если деньги украдены – пусть разбирается Следственный комитет и суд. Это уголовная ответственность. Ведь предъявляемые суммы никогда не удастся возвратить, просто не под силу. Не только пожилому директору, но и молодому арбитражному управляющему.

Я уважаю Ивана Рыкова, автора теории субсидиарной ответственности, но применение ее в арбитражной практике не приемлю!

Ранее, когда предприятие несло убытки по вине руководителя, практиковалось заявление того же руководителя, который просил в счет частичного погашения ущерба удерживать с него 1/3 часть заработной платы. Удерживали, по-моему, три месяца. И получали какую-то небольшую денежку, а ныне с субсидиаркой… мы не получим ни-че-го!

Мне кажется, это понимают судьи и все, кроме налоговиков, которые радостно инициируют это мероприятие.

У меня в производстве было большое предприятие в Якутском городе Алдане. Там значился огромная задолженность перед работниками, около 4-х миллионов.

Заявитель – большое предприятие, которое инициировало мою кандидатуру, к моим стараниям закрыть задолженность по зарплате относилось критически. Когда мне удалось продать с торгов один объект и получить за него средства достаточные для погашения зарплаты, я сделал это, не колеблясь. Рассчитавшись с работниками, я немедленно сложил полномочия и передал дела другому арбитражному управляющему. Но предварительно, я вернул из конкурсной массы средства, которые выплачивало мне предприятие-заявитель в качестве вознаграждения.

Мне кажется, что руководители таких предприятий либо не понимают, либо не хотят понимать, что в случае отсутствия средств для ведения процедуры, в том числе средств на вознаграждение арбитражного управляющего, эти расходы несет Заявитель, а потом арбитражный управляющий возвращает их ему вне очереди, как текущие платежи.

И напрасно Заявитель пытается выкрутить руки арбитражнику, мотивируя свою щедрость и доброту, это не он, Заявитель, выплачивает вознаграждение, это Закон его обязал давать эти деньги в долг на ведение процедуры. Кстати, эта процедура еще не закончена. Почти 9 лет.

Работая по этому Должнику в Алдане, я получил еще одно мизерное ООО там же. Просто, чтобы не назначать на Алдан другого управляющего, дали мне в нагрузку.

Это был маленький магазинчик, продающий продукты. Его хозяйка, Наталья М., рассказала мне свою беду, всё, как есть, без утайки. Не пошла у нее торговля. Не получилось. И она осталась должна практически всем. Предприятие было оформлено, как ООО.

Я услышал ее голос, увидел подрагивающие в волнении руки и… поверил ей безоговорочно.

Благо, что у меня там было большое предприятие, куда я прилетал несколько раз, поэтому Наталье не пришлось мне оплачивать дорогу. Мне удалось завершить по этому магазинчику конкурсное производство и попросить Якутских друзей провести с Натальей банкротство физ. лица.

Я не могу рассказывать сейчас об этом в подробностях без разрешения самой Натальи, ну, и учитывая, что еще прошло мало времени после завершения.

Но мы остались большими друзьями. Мы поверили и доверились друг другу. Для меня это очень много значит.

В Казани, бывший директор предприятия «Акоста» также перезванивается со мной постоянно, консультируется и помогал мне тоже по необходимости с реализацией некоторого имущества.

Во многих городах страны у меня сохранились искренние отношения с бывшими должниками или кредиторами.

Ещё, к вопросу о скромности. Конечно, трудно удержаться от самодовольства, когда становишься 1-м лицом на большом предприятии. Все обращаются к тебе по имени-отчеству, большой штат сотрудников, секретарша, чашка кофе и прочие буржуйские атрибуты.

У меня тоже когда-то прорывались самодовольные нотки замашки, но один случай расставил всё по местам. Мне и сейчас совестно его вспоминать, но, всё же, расскажу.

Этот короткий сюжет я назвал «За кулисами», т. к. действие происходило в театре, но… за кулисами.

За кулисами

В небольшом провинциальном городе, областном центре, арбитражный управляющий в конце 90-х годов считался зна́чимой фигурой. Очень хорошо, что в то время основная часть арбитражников были людьми не очень молодыми, прошедшими большой путь инженера, юриста, экономиста, многие руководили предприятиями, уже обжигались, были битыми и хорошо разбирались во всех сложностях, скандалах и интригах руководства своей области или края.

На Камчатке нас было совсем немного. Мы знали друг друга, встречались и дружили.

Никто из нас особенно не выпендривался, правда те, кто моложе, немного воображали: служебная машина, мобильный телефон (они тогда только появлялись, были громоздкими, тяжелыми и обалденно дорогими), некоторые нанимали себе охрану. Смешно! Это сейчас смешно, а тогда было даже чуточку завидно.

Однажды мы с женой пошли в театр, а после спектакля мой школьный товарищ, который работал в этом театре, потянул меня за кулисы. Я отправил супругу домой и последовал за моим дружком в царство Мельпомены…

Очень веселая и смешливая компания молодых актеров и актрис, громко и яростно обсуждали прошедший спектакль, на меня взглянули только мельком, я представился, но уверен, что мое имя было забыто каждым (и каждой) сразу же после дежурной фразы «оч. приятно».

Они стояли и сидели на разнокалиберных стульях, пили сухое вино из разных стаканов и клеймили какого-то театрального деятеля, которому по словам моего другана, уже пора в домино с дедами в парке играть и т. д.

Женщины были молодые и не очень молодые, но очень интересные. Какая-то девушка собиралась на свиданку и взяла из реквизита то ли шарфик, то ли кофточку. Все это говорилось при всех, это была одна бригада. Одна команда. Одна семья.

Я, немного растеряно, но все-таки, демонстративно достал из кармана деньги и попросил своего одноклассника купить пару бутылок хорошего коньяка, фруктов, конфет и т. д.

Через 10 минут коньяк был доставлен и……… перелит в какую-то кастрюлю, туда же отправились остатки сухого вина, добавлен сахар и минералка, кастрюльку водрузили на маленькую газовую плитку с баллончиком, разогрели…… а на меня – ноль внимания!

Девушки пили это варево, которое назвали то-ли грогом, то-ли пуншем, конечно, меньше мужчин – я вообще не пил, но этого никто не заметил и не оценил.

Вечер продолжался. Было интересно. Весело. Но я, кажется, там был посторонним. Когда мой школьный дружок стал меня расспрашивать, о работе, о семье, о жизни, я, конечно, рассказывал красочно и ввернул, на какой машине я езжу, какие у меня квартиры здесь и во Владивостоке, еще что-то…… Никто меня не осудил, потому что никто не обращал на меня внимания.

Они пустили шапку по кругу и собирали деньги на командировку одной пожилой актрисы в Москву на просмотр какого-то спектакля. Я тоже бросил в шапку солидную купюру – все равно не оценили.

Я провел с ними весь вечер. Завидовал им черной завистью. Я очень хотел к ним, быть с ними, участвовать в их спорах, разборках, браках и разводах, но они не брали меня. Я был для них чужим. Со своими деньгами, машинами, квартирами – я им не нужен!

Я потом не спал всю ночь, переживал, почему так? Я ж неплохой мужик, компанейский, не жлоб, в недавнем прошлом моряк, но им оказался неинтересным.

Только через долгое время я понял смысл и мораль этой пощечины. Да это и не пощечина, просто эти люди живут и работают, и дружат, и женятся, и разводятся все вместе. У них общие друзья и общие недруги. У них общие интересы и общая семья.

А я, со своими машинами и квартирами был самым нищим среди них. Обыкновенным, кондовым, классическим голодранцем!

Этот урок я запомнил навсегда. И больше никогда и нигде не раздвигал пальцы.

Первый съезд арбитражных управляющих России

Он состоялся в феврале 2017 года. О необходимости его проведения впервой заявила Валентина Кулабухова из Белгорода.

Шумиха поднялась в фэйсбуке. Оппоненты сразу же начали высмеивать и критиковать это предложение.

Несколько недель шла различная переписка, создавался оргкомитет, плюс группировки и компании. Кто ЗА, и кто ПРОТИВ. Многие регионы страны участвовали в обсуждениях, спорах и просто перепалках.

Белгородская группа – это Валя Кулабухова и Александр

Ковалевский, Ульяновск – Оксана Бердникова и Ольга Блинкова, Ставрополье – Инна Лозина, Самара – Олег Шевцов, Тольятти – Жавдят Заитов, Пермский Край – Оксана Кирток, Санкт-Петербург – Дарья Асеева и Владимир Петров, Новосибирск – Виктор Кугушев, Владивосток – Анатолий Ний, Нижний Новгород – Виктор Ямовой, Якутия – Анатолий Ноев, еще другие регионы, ну, и, конечно, Москва.

Подключился профсоюзный лидер арбитражных управляющих Михаил Василега. Мы с ним познакомились и…подружились.

Классный мужик. ОРПАУ (Общероссийский профсоюз арбитражных управляющих) изначально был противником проведения съезда. Но когда ситуация уже была в стадии выбора делегатов по областям, то Михаил активно включился во все оргвопросы. Он правильно рассудил и даже не скрывал, что «если нельзя этот съезд отменить, то его нужно возглавить». Мне он, кстати, очень понравился своей открытостью, веселым нравом и даже бесшабашным цинизмом. Я почему-то ему поверил сразу и до сих пор убежден, что на предательство он не способен.

Торгово-Промышленная палата предоставила нам огромную библиотеку, куда свободно можно было разместить сотню человек.

Правда, предварительно меня пригласил на «разговор» начальник службы безопасности ТПП. Мне он, кстати, понравился. Бывший чекист, дальневосточник, мы нашли с ним общий язык, он, главное, убедился, что соберется не оппозиция, а актив, тем более по списку приглашенных – ряд депутатов и чиновников, портреты которых я видел только в газетах и по телевизору.

Наше объявление гласило, что 17 февраля в здании ТПП состоится 1-й съезд арбитражных управляющих России. Далее шла повестка дня довольно-таки жесткого содержания, а проект Резолюции съезда отдаленно напоминал ультиматум.

Ставились самые наболевшие вопросы: статус арбитражного управляющего; постоянные проблемы с налоговиками; потуги Росреестра наказывать арбитражников за несвоевременную публикацию, за отправку приглашения на собрание не за 14, а за 13 дней и прочие шероховатости, искусственно возводимые чиновничьей братией на процедурах банкротства.

Еще несколько лет назад на судебных процессах по жалобам на арбитражного управляющего суд основывался исключительно исключительно на позициях:

– Каков ущерб, нанесенный действиями/бездействием арбитражного управляющего;

– Чьи права нарушены дествиями/бездействием арбитражного управляющего;

– Как велика общественная опасность данного правонарушения?

Что? Ущерба нет. Права кредитора не ущемлены. Отправка уведомления о собрании кредиторов произведена за 10 дней до собрания, а не за 14, тем не менее, все кредиторы и лица, имеющие право присутствовать на собрании, надлежаще уведомлены. Что еще?

– Жалобщик, пшел вон!

И это было правильно. Ведь жалоба, даже самая завалящая, надолго выбивает из колеи арбитражного управляющего: он пишет объяснения, приносит в Росреестр свои отчеты за всю процедуру, которые никто не читает и которые никому, кроме собрания кредиторов не нужны. Это «преступление века» обсуждается на дисциплинарном комитете СРО, причем обсуждается людьми, находящимися космически далеко от деятельности арбитражника; в Росреестре девушка, вчерашняя школьница или отставной мент составляют протоколы, искренне веруя в то, что раскрыли действительно преступление века… А как же!

Ведь введен в обиход термин «Формальный состав»!

Что такое формальный состав?

Простое объяснение: ты не совершил ничего запретного, но… мог совершить. В лучшем случае штраф 25–40 тысяч рублей, а если это уже повторно – дисквалификация!

Мое субъективное мнение, что понятие формальный состав – это полный бред, которому почему-то аплодируют Гос. Дума, Росреетор, и Федеральная налоговая служба.

Лет 10 тому назад на меня поступила жалоба при банкротстве одной крупной строительной организации, где главный инженер предприятия-должника обвинял меня в несвоевременной публикации какого-то уведомления, отсутствия в личном деле какой-то справки и в прочих грехах, в которых может разбираться только арбитражный управляющий, более того, эти огрехи, если они были в действительности, играли бы на руку предприятию-должнику.

Я нашел жалобщика, с которым, кстати, состоял в дружеских отношениях, неоднократно встречались в неформальной обстановке и… был ошарашен тем, что он ничего не писал. Кто-то из «доброжелателей» накатал телегу от его имени.

Мы вместе с ним приехали в Росреестр и, стоя навытяжку перед юной девушкой, годящейся нам обоим во внучки, битый час доказывали ей, что автор доноса – вымышленный, подставной, анонимный.

И когда, наконец, мы в этом ее убедили, она не нашла ничего более умного сказать, кроме того, чтобы обязать меня писать объяснительные по всем этим выдуманным неизвестным автором вопросам. На мое счастье пришла женщина, начальник отдела и прекратила эту комедию.

Так вот, все эти вопросы – большие и мелкие были включены в повестку дня 1-ого съезда арбитражных управляющих Российской Федерации. И далее был размещен список приглашенных лиц. Это были депутаты Государственной Думы, руководитель Росреестра, Министр труда, Министр экономического развития, Глава ФНС и т. д., практически весь Двор!

И совершенно безапелляционно в самом начале публикации было предложено всем участникам Съезда (кроме приглашенных лиц) перебросить мне на банковскую карту по 1 тысяче рублей с носа!

Во как! Эти деньги нужны были для оплаты аренды зала.

И, конечно, номер моей карты был обозначен.

Неприятности начались на следующее утро после публикации. Мне позвонила Антонина Николаевна Ряховская, ректор института экономики и антикризисного управления.

Я иногда читал там лекции, мы с Антониной Николаевной были давно знакомы и состояли в хороших дружеских отношениях.

Когда я приехал к ней, она испуганно выложила на стол газету с публикацией, и сразу же задала вопрос мне прямо в лоб:

– Поступают звонки из аппаратов должностных лиц с просьбой разъяснить ситуацию: на съезд приглашены министры и главы различных ведомств, и за их присутствие и обозрение Александр Лельчук, т. е. я, истребует по тысяче с делегата?

А. Н. Ряховская дружит с руководительницей Росреестра и та была удивлена такой публикацией.

Вообще-то мне в тот момент было вовсе не смешно. Конечно, все они понимали, что это не очень грамотно собираются деньги на проведение мероприятия, но в данном случае обыграли и перевели на меня стрелки.

Здесь меня опять выручил Михаил Василега, встретился с руководителями ТПП и разъяснил ситуацию на пальцах.

Короче, ни один чиновник, ни одно должностное лицо от управдома до Премьера на наш съезд не прибыло. Не прибыли также и депутаты Государственной Думы, хотя я лично приглашал двоих: К. Г. Слыщенко, знакомого мне еще по Камчатке, и И. Н. Абрамова, депутата от Амурской области, очень приятного мужика, совершенно не старого. Сейчас он уже работает в Совете Федерации. С ним я познакомился совершенно случайно: в конкурсной массе одного из предприятий – банкротов были малоэтажные домостроения, он прочитал на сайте мои публикации и попросил показать ему, намереваясь купить дачу. Дачу он не купил, но у нас сложились нормальные взаимоотношения, сыграло роль то, что мы оба дальневосточники.

Как мне потом объяснил Иван Николаевич Абрамов, у них, в ГД строжайшая дисциплина, и чтобы посетить мероприятие такое, как съезд арбитражных управляющих, необходимо персональное разрешение спикера Володина.

Но, что было обалденно приятно, это то, что Государственная Дума прислала приветственный адрес! И я его зачитывал, открывая съезд.

Он до сих пор у меня хранится. И у этого приветственного адреса.

Государственной Думы Российской Федерации есть одна особенность, отличающая этот документ от иных поздравительных актов. Там в 3-ем абзаце красивыми буквами указано:

«…при реформировании законодательства, изменении и применении тех или иных норм Закона необходимы консультации его исполнителей – арбитражных управляющих».

Лиха беда – начало! В том же феврале я удостоился высокой награды – Грамоты Государственной Думы. И там также было написано и подписано «….за существенный личный вклад в развитие законодательства по банкротству…».

Я на этом акцентирую свое повествование, потому что в течение долгих лет моей работы в банкротстве, с 1997 г. и до 2017 при получении любых наград, премий, почетных грамот, Государственной награды и даже Почетного звания слово «банкротство» старательно умалчивалось. Награды и грамоты шли за доблестный труд, активное участие, высокие показатели и т. д. а в этих документах, о которых я рассказываю, вещи, наконец-то, стали называть своими именами.

Хотя…… ведомственных руководителей тоже можно понять. Я полжизни работал в системе рыбного хозяйства: на добывающих судах ловил рыбу, транспортировал ее на рыбоперерабатывающие предприятия, работал на береговых рыбных объектах, а звание «Почетный рыбак России» мне присвоили за проведение ряда банкротных процедур на предприятиях-должниках системы Росрыболовства.

Конечно, формулировку «за банкротство» понять было бы крайне трудно.

Итак, Первый съезд арбитражных управляющих России.

Состоялся 17 февраля 2017 г. в г. Москве. В нем участвовали 60 делегатов… Было много выступлений, довольно-таки острых. Среди гостей был А. Ю. Сажнов, в прошлом руководитель ФСФО по Дальневосточному федеральному округу, были юристы, работающие в банкротстве, много арбитражных управляющих, из руководителей СРО была только Надежда Лагода, остальные не решились присутствовать.

Выступления были острые. Никакой предварительной цензуры не было. С болью говорил о проблемах Виктор Николаевич Кугушев из Новосибирска. Олег Шевцов рассказал о сложностях в банкротстве физических лиц. Я с этим ранее не сталкивался, для меня это было внове.

Приняли довольно-таки жесткую резолюцию, которую потом мы разослали и разнесли по министерствам и ведомствам, а один экземпляр был мною сдан в приемную Президента РФ.

Где-то в середине марта поступил ответ из Государственной Думы, от Председателя комитета Н. П. Николаева.

Ответ мне очень не понравился. Кроме того, что все наши предложения были отвергнуты, сам тон письма был…. несколько издевательским и хамоватым, отдавал ехидненькой ухмылкой.

Я до сих пор думаю, что Н. П. Николаев его подписал не глядя, а готовили его помощники.

Настроение было испорчено надолго. Парадокс! В приветственном адресе красиво написано, что нельзя менять законодательство о банкротстве без консультации профессионалов – арбитражников, а в письме г-на Николаева идет ссылка на депутатский корпус, да еще сделано замечание, дескать в Резолюции не очень вежливо написано о депутатском корпусе.

Вот, вроде бы, и все.

Обсуждали этот ответ на «круглом столе», в ОРПАУ.

Очень мне понравилось выступление Ивана Рыкова и многих участников круглого стола. Было много предложений, как исправить ситуацию, возможно, с привлечением институтов экономики и т. д.

Были, конечно, брожения и среди участников съезда, из руководителей различных СРО. Многие посчитали эту попытку объединения неудачной.

У меня иное мнение. Это был съезд, собрание, слет неравнодушных людей. Из различных регионов. Он нас объединил. С проблемами, спорами, болью и т. д. До сих пор существует рабочая группа: Валентина Кулабухова, Оксана Кирток, Оксана Бердникова, Инна Лозина, ваш покорный слуга и еще много соратников-участников 1-ого съезда.

Михаил Василега привел пример, что Первый съезд РСДРП в Минске в 1898 г. проходил в составе 7 человек, вроде бы ничего не дал, но весь мир до сих пор ощущает и пожинает его плоды.

Первый съезд арбитражных управляющих России вошел в мою биографию: как старейшему по возрасту, мне было предоставлена честь его открыть.

Ниже, в следующей главе опубликована моя статья, которая, к сожалению, не прошла публикацию в журнале «Арбитражный управляющий», и мои коллеги могли ее прочитать только в фэйсбуке.

Она в некоторых местах дублирует цитаты из этой главы. Но цитаты и формулировки очень важные!

Уж, простите меня!